Александр Колчак - Нестор Махно - Михаил Тухачевский

Жизнеописания героев этой книги интересны не только тем, что каждый из них был крупной мифообразующей фигурой эпохи гражданской войны. Быть может, еще важнее то обстоятельство, что адмирал Колчак, батька Махно и маршал Тухачевский стали воплощением трех стихий русской революции и трех дорог, между которыми в муках и горе приходилось нащупывать свой дальнейший путь русскому народу. Выбор по большому счету был не богат: между красной диктатурой большевиков, белой диктатурой царских генералов и анархической крестьянской вольницей. Трагическая судьба всех троих - и адмирала, и маршала, и атамана - красноречиво свидетельствует о том, что ни одна из этих дорог не сулила России счастья.

АЛЕКСАНДР КОЛЧАК

Александр Васильевич Колчак родился в ноябре 1874 г. в селе Александровском Петербургской губернии. Отец его, в то время штабс-капитан, а впоследствии генерал-майор, был потомственным военным. В детстве Колчак получил хорошее домашнее образование. Закончив затем три класса гимназии, он в 1888 г. поступил в Морской кадетский корпус, из которого вышел в 1894 г. в звании мичмана. В следующем году Колчак был назначен помощником вахтенного начальника на броненосец "Рюрик" и совершил на нем плавание из Петербурга во Владивосток. В 1896 г. его перевели вахтенным начальником на клипер "Крейсер", на котором он возвратился в Петербург. Колчак вспоминал позже о своей службе на "Рюрике" и "Крейсере": "Это было первое мое плавание... Главная задача была чисто строевая на корабле, но, кроме того, я специально работал по океанографии и гидрологии. С этого времени я начал заниматься научными работами...У меня была мечта найти Южный полюс; но я так и не попал в плавание на южный океан". Адмирал Цывинский, командовавший "Крейсером", вспоминал позже о мичмане Колчаке: "Это был необычайно способный и талантливыйофицер, он обладал редкой памятью, владел прекрасно тремя европейскими языками, знал хорошо лоции всех морей, знал историю всех почти европейских флотов и морских сражений".

В 1898 г. Колчак был произведен в лейтенанты. В 1899 г., прибыв в Петербург, он попытался поступить к адмиралу Макарову на ледокол "Ермак", который должен был уйти через несколько дней в Ледовитый океан, но не успел с переводом и попал во внутреннее плавание на "Князе Пожарском". Однако он не терял надежды принять в конце концов участие в полярных исследованиях. Узнав, что барон Толль готовит высокоширотную экспедицию на китобойной яхте "Заря" (главной целью его был поиск легендарной Земли Санникова). Колчак обратился к академику Шмидту с просьбой принять его в экипаж. Ему предложили должность второго магнитолога с занятиями гидрологией. Чтобы подготовиться к возложенным на него обязанностям, Колчак попросил назначить его на работу в Главную физическую обсерваторию в Петербурге и Павловскую магнитную обсерваторию. Потом он уехал в Норвегию к Нансену для изучения новых методов магнитных измерений и для занятий гидрологией.

Экспедиция началась летом 1900 г. и продолжалась три года. Она была очень тяжелой. Первую зимовку Толль провел у острова Таймыр. Здесь Кол- чак проводил наблюдения над температурами и удельными весами поверхностного слоя морской воды, исследовал форму, состояние и толщину льда, участвовал в сборе ископаемых остатков млекопитающих. Осенью 1901 г. "Заря" подошла к мысу Челюскина. Толль и Колчак совершили экспедицию на полуостров. За 41 день они в сильную пургу прошли 500 верст, причем Колчак постоянно вел съемку маршрута и магнитное наблюдение. Затем яхта по чистой воде двинулась к острову Беннета и начала поиски Земли Санникова к востоку от Новосибирского архипелага. На вторую зимовку экспедиция встала у западного берега острова Котельного в проливе Заря. Летом 1902 г. Толль с тремя спутниками, с собачьими упряжками и байдарками отправился на исследование острова Беннета. Из этой экспедиции он предполагал вернуться самостоятельно. Тем временем "Заря", не сумев пробиться сквозь льды на север, добралась до устья Лены. Отсюда Колчак с частью экипажа через Якутск и Иркутск приехал в Петербург.

Поскольку в установленный срок барон Толль не вернулся, Академия наук стала снаряжать отряды для его поиска. Колчак возглавил один из них. Весной 1903 г. он по суше добрался до устья Лены, где стояла брошенная "Заря", и взял с нее один из хороших китобойных вельботов. Вместе с 16 спутниками, на собаках, тащивших на нартах вельбот, он перешел из устья Яны к острову Котельному, а летом на вельботе отправился к острову Беннета. Здесь Колчак нашел покинутое зимовье Толля и письмо, свидетельствующее о гибели всего отряда. Экспедиция эта проходила в чрезвычайно тяжелых условиях. Сам Колчак много раз находился на волосок от гибели. Однажды он чуть не утонул, провалившись в полынью. Но все же он сумел добраться до Большой земли и доставил в столицу документы и геологические коллекции Толля. За мужество, проявленное в этой экспедиции. Колчак в 1903 г. был награжден орденом Св. Владимира. В 1905 г. Русское географическое общество наградило его большой Константиновской золотой медалью, а .в феврале 1906 г. он был избран в члены этого общества. Один из островов Карского моря был назван именем Колчака (в конце 30-х гг. его переименовали в остров Расторгуева; однако и поныне небольшой островок в архипелаге Литке носит имя невесты Колчака - Софьи).

Начало русско-японской войны застало Колчака в Якутске. В срочной телеграмме в Академию наук в январе 1904 г. он попросил разрешения выехать в Тихоокеанскую эскадру и получил согласие. В марте он женился на Софье Омировой, сдал дела своему помощнику Оленину и отправился в Порт-Артур. Вице-адмирал Макаров сначала назначил Колчака вахтенным начальником на крейсер "Аскольд", потом перевел на минный транспорт "Амур" и, наконец, сделал капитаном эсминца "Сердитый". Во время осады Порт-Артура этот эсминец совершил несколько смелых атак на японскую эскадру. Колчак был награжден орденом Св. Анны с надписью "За храбрость", золотой саблей с надписью "За храбрость" и орденом Св. Станислава с мечами за отличие. В ноябре 1904 г. его назначили командиром двух батарей на северовосточном крыле обороны Порт-Артура. После капитуляции крепости, раненный, с тяжелой формой суставного ревматизма. Колчак оказался в плену у японцев, которые, впрочем, обошлись с ним очень мягко. Вместе с другими ранеными Колчаку было разрешено через США возвратиться в Россию. В апреле 1905 г. он уже был в Петербурге.

После долгого лечения и отдыха на водах Колчак вернулся в распоряжение Академии наук. До января 1906 г. он обрабатывал материалы полярной экспедиции и составил краткое описание плавания яхты "Заря". Когда было образовано Управление Морского Генштаба, Колчак занял в нем должность начальника статистического отдела, а потом отдела по разработке стратегических идей защиты Балтики. Одновременно он читал лекции в Морской академии и занимался научной деятельностью. В 1909 г. увидела свет его самая важная работа "Лед Карского и Сибирского морей", которая в дальнейшем на протяжении многих лет считалась важным пособием для любого полярника. Колчак мечтал совершить еще одну полярную экспедицию. В 1909 г. при его непосредственном участии строились ледокольные транспорты "Таймыр" и "Вайгач", перед которыми была поставлена задача пройти северным морским путем из Владивостока до Мурманска. Колчак был назначен капитаном "Вай-гача". Осенью корабли отправились в плавание из Петербурга вокруг Европы и Азии в Тихий океан. Однако принять участие в полярном плавании Колчаку на этот раз не довелось. Летом 1910 г., когда суда прибыли во Владивосток, его срочно отозвали в столицу для разработки судостроительной программы. Вплоть до весны 1912 г. он занимался в Генштабе ее детализацией.

В 1912 г. Колчак вернулся в действующий флот. В апреле его назначили командиром эсминца "Уссуриец", а через год перевели на миноносец "Пограничник". В декабре 1913 г. Колчак был произведен в капитаны 1-го ранга. После начала Первой мировой войны он вновь сумел отличиться. В феврале 1915 г. четыре подчиненных ему миноносца произвели минирование моря у Данцига. На этих минах подорвались 23 германских корабля, в том числе 4 крейсера и 8 миноносцев. За эту и другие операции Колчак был награжден орденом Св. Георгия. Карьера его стремительно развивалась. В июне 1916 г. он был произведен в контр-адмиралы, а через несколько месяцев назначен командующим Черноморским флотом с производством в вице-адмиралы. Явившись в Севастополь, Колчак сразу проявил себя энергичным командующим. Он немедленно вышел в море и напал на германский крейсер "Бреслау", который был принужден спасаться бегством. После этого начались работы по минированию прибрежных вод. Через месяц Колчак докладывал о результатах своего пребывания в должности командующего: "С первых дней... я принялся за приведение в порядок дел по минам заграждения, имея в виду постановку заграждения у Босфора... Делу этому в Черном море, видимо, не придавали серьезного значения... 10 дней тренировки и переборки мин наладили это дело, и новыми миноносцами была выполнена задача постановки заграждения в непосредственной близости Босфорских укреплений".

Известие о Февральской революции Колчак воспринял сдержанно. Некоторое время, несмотря на разлагающее влияние революционной пропаганды, ему удавалось сохранять дисциплину на флоте. Образованный вскоре ЦИК Совета депутатов флота стал подчиняться непосредственно Колчаку. Но такое положение не могло сохраняться долго. Первое серьезное столкновение между адмиралом и Советом произошло в мае 1917 г., когда один из миноносцев отказался выйти в море для постановки мин. В июне матросы, не доверявшие офицерам, потребовали, чтобы те сдали оружие. (Колчак вместе со всеми сдал свой кортик. Когда ему попытались вернуть его оружие, он выбросил его в море.) В это время в Севастополе находилась миссия американского сенатора Рута. Познакомившись с Колчаком, тот предложил ему принять участие в военных операциях американского флота у Дарданелл. Колчак согласился. Он видел, что русский флот быстро теряет боеспособность и уже не способен к серьезным операциям. "Если мне нет места здесь во время великой войны, - писал он, - то я хочу служить Родине своей так, как я могу, то есть принимая участие в войне, а не в пошлой болтовне, которой все заняты". В июне он передал полномочия командующего флотом контр-адмиралу Лукину и уехал в Петроград, а в начале августа во главе миссии из шести офицеров через Норвегию и Англию отправился в США. В Вашингтоне он вскоре понял, что ни 6 каких военных операциях американского флота в Средиземном и Черном морях речи пока нет. В Сан-Франциско он узнал об Октябрьской революции и поспешил обратно на родину.

Когда в ноябре Колчак приплыл в Японию, до него дошли известия о намерении Советского правительства заключить сепаратный мир с Германи- ей. Эта новость его потрясла, и он решил не возвращаться пока в охваченную революцией Россию. В автобиографии он позже писал: "Ни большевистского правительства, ни Брестского мира я признать не мог". Колчак обратился к английскому послу с просьбой принять его на английскую службу. В конце декабря из Лондона пришло согласие и приказ о назначении Колчака командующим на Месопотамский фронт. Однако он успел доехать только до Сингапура. Здесь ему вручили новое назначение английского правительства, которое хотело использовать Колчака для работы в Маньчжурии и Сибири. Колчак приехал в Пекин и здесь был избран членом нового правления КВЖД. Но эта работа его не удовлетворяла. Летом он решил ехать во Владивосток, а затем через Сибирь пробираться на юг России, чтобы примкнуть там к разгоравшемуся белому движению.

Еще в мае 1918 г. вспыхнул чехословацкий мятеж, в результате которого советская власть была свергнута на всем протяжении Сибирской магистрали-от Владивостока до Поволжья. Здесь образовалось несколько местных правительств самого разного толка. В Самаре действовал Комитет членов Учредительного собрания (Комуч). В Екатеринбурге возникло Уральское правительство. Однако наиболее влиятельным органом стало правительство в Омске, во главе которого стоял известный сибирский адвокат Петр Вологодский. Именно оно претендовало на то, чтобы стать руководящим органом в масштабах всей Сибири, Дальнего Востока, Урала и Поволжья. 23 сентября при активном участии омских политиков в Уфе было провозглашено Временное Всероссийское правительство - Уфимская директория (вскоре переехавшая в Омск). Во главе нее, кроме Вологодского, встали правый эсер Авксентьев, кадет Астров и генерал Болдырев. При этом Омское правительство было реорганизовано в Совет министров.

С созданием Директории белое движение на востоке России все еще оставалось разрозненным. Демократическая по форме Директория не имела опоры в армии. Среди офицеров и генералов было распространено убеждение, что только "твердая", единоличная власть может спасти Россию. Однако подходящей кандидатуры на роль диктатора долго не находилось. Когда в октябре в Омске по дороге на юг остановился Колчак, все взоры сразу обратились на него. Он был крупной личностью общероссийского масштаба, и участие его в правительстве должно было сразу поднять престиж последнего. Генерал Болдырев предложил Колчаку занять пост военного и морского министра. После некоторого колебания тот согласился.

Омские директора надеялись обрести в лице Колчака надежного генерала, который укрепил бы в войсках престиж гражданской власти. Однако, как и их парижские собратья за сто лет до этого, рассчитывавшие найти опору в генерале Бонапарте, они сильно просчитались. Фактически сразу после появления Колчака в Омске началась подготовка военного переворота в его пользу. Колчак официально в нем не участвовал, хотя знал о заговоре. "Об этом перевороте, - говорил он позже, - слухи носились; частным образом мне морские офицеры говорили, но день и время никто фиксировать не мог". В ночь на 18 ноября заговорщики (в их число входил чуть ли не весь состав Ставки и штаб) при поддержке верных казачьих частей арестовали членов Директории и нескольких министров (большая часть министров также состояла в заговоре), а затем провозгласили вице-адмирала Колчака полным адмиралом и Верховным правителем с передачей ему всей полноты власти. Колчак принял диктаторские полномочия спокойно, сознавая огромный груз сопряженной с ними ответственности. О своей политической программе он заявил следующее: "Я не пойду ни по пути реакции, ни по гибельному пути партийности. Главной своей целью ставлю создание боеспособной армии, победу над большевизмом и установление законности и правопорядка, дабы народ мог беспрепятственно избрать себе образ правления, который он пожелает, и осуществить великие идеи свободы, ныне провозглашенные по всему миру". Генералитет, армия и уральское казачество сразу признали власть нового Верховного правителя. Напротив, правительства в Екатеринбурге и Уфе протестовали против факта переворота и потому были разогнаны. Атаман Забайкальского казачьего войска Семенов и атаман Уссурийского казачества Калмыков также долго отказывались признавать власть Колчака и подчинились ему лишь номинально. Их крупные воинские формирования так и не появились в Поволжье и на Урале.

История предоставила Колчаку редкую возможность повлиять на ход исторических событий в огромной стране. На короткий срок под его властью объединилась большая часть бывшей Российской империи. Вследствие этого, кроме военных, ему приходилось решать немало сложных политических и экономических вопросов. Однако рассматривая с этой стороны деятельность Верховного правителя, нужно помнить, что она протекала в условиях ожесточенной Гражданской войны, которая не оставляла места для социальных маневров. Все обещанные демократические преобразования были оставлены "до победы". "Только уничтожение большевизма может создать условия спокойной жизни, о чем так исстрадалась русская земля, - писал Колчак, - только после выполнения этой тяжелой задачи мы все сможем снова подумать о правильном устройстве всей нашей державной государственности". С первых дней своей власти и до самого конца Колчак правил как жесткий диктатор. Командующим военными округами было предоставлено право объявлять местности на осадном положении, закрывать оппозиционные газеты и выносить смертные приговоры.

Национализированные при советской власти фабрики и заводы возвращались прежним владельцам. Точно так же подлежали возвращению земли, незаконно отобранные у хуторян и отрубников. Не вернулись обратно прежним хозяевам только помещичьи имения (таковых в Сибири было сравнительно немного). Они переходили в распоряжение государства и в дальнейшем подлежали продаже через земельный банк.

В распоряжении Колчака оказался и вывезенный во время войны на восток золотой запас России - более 65 миллионов золотых рублей. Примерно треть этой суммы ему пришлось потратить на вооружение и снаряжение своей армии. К лету 1919 г. он получил от западных союзников около 600 тысяч винтовок и миллионы патронов к ним, сотни орудий, тысячи пулеметов, большое количество боеприпасов, снаряжения и обмундирования. За все это пришлось уплатить золотом. Помощь Англии, Франции и США Колчаку была далеко не безвозмездной. Но и обойтись без нее было невозможно. К началу 1919 г. численность подчиненных Колчаку войск доходила до 400 тысяч человек. Они были реорганизованы в четыре армии: Сибирскую генерала Гай-ды, Западную генерала Ханжина, Оренбургскую атамана Дутова и Уральскую генерала Толстова. Общая протяженность колчаковского фронта составляла 1400 км.

Военные действия против советской власти Колчак начал сразу после переворота. Зимой его войска перешли в наступление на Пермь, Вятку и Вологду, имея своей целью установить связь с северным белогвардейским фронтом Миллера. В декабре под контроль колчаковцев перешла Пермь. Но успех на правом фланге не был подкреплен на других участках фронта. В январе 1919 г. красные перехватили инициативу, взяли Уфу, Уральск и Оренбург. После этого положение на фронте стабилизировалось. В марте началось новое наступление. На этот раз Колчак нанес главный удар на центральном направлении под Уфой - навстречу Деникину, который теснил красных с запада. Правый фланг колчаковской армий наступал на Котлас, а центр двигался к Волге, на соединение под Саратовом с правым крылом войск Деникина. В конце марта Колчак вернул себе Уфу. 6 апреля колчаковцы взяли Белебей, 15 апреля - Бугуруслан, а в мае подошли к Самаре и Казани. Победы Верховного правителя казались настолько ощутимыми, что в мае его главенство признали остальные белогвардейские генералы: Деникин, Юденич и Миллер.

Но успех колчаковцев оказался очень непродолжительным. 1 мая под влиянием большевиков только что прибывший Украинский полк поднял восстание южнее станции Сарай-Гир. К нему немедленно присоединились солдаты еще четырех полков и егерского батальона. Несколько тысяч солдат с оружием, артиллерией и обозами перешли на сторону красных и усилили их ударную группировку. Этот неожиданный мятеж деморализовал солдат соседних дивизий. Когда красные перешли в наступление, две дивизии Колчака, бросив позиции, стали беспорядочно отступать. В боевом порядке белых возникла огромная брешь, в которую ринулась красная конница, а за ней и пехота. У Колчака, не ожидавшего такого поворота событий, не оказалось под рукой достаточно крупных резервов. Закрыть брешь не удалось. Пришлось срочно прекратить наступление и отводить всю Западную армию с тем, чтобы закрепиться на новом рубеже. Сибирская армия Гайды тоже вынуждена была начать отступление, чтобы не оказаться в изоляции от Западной. В начале июня белые оставили Уфу.

Таким образом, в мае-июне две самые сильные армии Колчака - Западная и Сибирская - были разбиты и отброшены от Камы на 300-400 км. Начался быстрый распад вооруженных сил, возросло количество дезертиров и перебежчиков. В тылу развернулось мощное партизанское движение. В июле 1919 г. красные взяли Екатеринбург, в августе - Челябинск. В октябре колчаковцы проиграли большое сражение под Тобольском. Белому делу в Сибири был нанесен смертельный удар. С этого времени белогвардейцы отступали, не оказывая сопротивления. 15 ноября красные взяли Омск, откуда Колчак уехал за три дня до этого. 27 декабря он с трудом добрался до Нижне-Удинска. Вся Сибирская магистраль была забита отступающими составами. Армии к этому времени уже не существовало. Стояли лютые морозы. Солдаты и офицеры, обезумевшие от обморожений, тифа, голода и безысходности, превратились в неуправляемое стадо.

Сознавая это. Колчак 4 января 1920 г. подписал указ о назначении атамана Семенова главнокомандующим войсками Дальнего Востока. Через два дня он сложил с себя звание Верховного правителя и передал его Деникину. После этого он фактически превратился в частное лицо, не имевшее никакого влияния. Охрану адмиральского поезда взяли на себя чехи, с самого начала замышлявшие измену. 15 января они передали Колчака эсеро-меньшевистскому Политическому центру, захватившему к этому времени власть в Иркутске.

Колчак и последний глава его правительства Пепеляев были заключены в губернскую иркутскую тюрьму, которая и стала их последним пристанищем. Эсеры и меньшевики собирались устроить над Колчаком официальный судебный процесс и приступили к основательным допросам. Но 21 января обстановка изменилась - Политцентр должен был передать власть в городе большевистскому ВРК. С точки зрения большевиков никакого судебного процесса для того, чтобы решить судьбу бывшего Верховного правителя, не требовалось, ведь еще задолго до этого он был объявлен советской властью вне закона. 6 февраля ВРК постановил его расстрелять. На другой день на берегу реки Ушаковки при впадении ее в Ангару приговор был приведен в исполнение. Труп Колчака и расстрелянного вместе с ним генерала Пепеляева сбросили в прорубь.

НЕСТОР МАХНО

Нестор Иванович Махно родился в октябре 1888 г. в селе Гуляйполе Екатеринославской губернии. Отец его, бывший крепостной крестьянин, служил кучером. Он умер, когда сыну не исполнилось еще года. Детство Махно было омрачено сильнейшей нуждой. В двенадцать лет он закончил четвертый класс 2-й гуляйпольской начальной школы, после чего началась его трудовая жизнь. "Летом, - вспоминал Махно, - я нанимался к богатым хуторянам пасти овец или телят. Во время молотьбы гонял у помещиков в арбах волов, получая по двадцать пять копеек в день". Из-за своего сумрачного неуживчивого характера ему то и дело приходилось менять место работы - он служил и в столярных мастерских, и на товарном дворе местной станции, и в ближайшем трактире, и наборщиком в типографии. В 1903 г. он поступил чернорабочим на местный чугунолитейный завод Кернера. Переломным в судьбе Махно стал 1905 г. В Гуляйполе, которое было крупным промышленным селом, начались забастовки, появились листовки, начали агитацию подпольщики. Особенное влияние на умы местного населения и Махно в особенности оказала анархистская организация "Союз бедных хлеборобов". Проповедуемые ей идеи: полное безвластие, передача земли тем, кто ее обрабатывает, ликвидация частной собственности, беспощадная борьба с эксплуататорами - нашли отклик в душе Махно и его односельчан. В октябре 1906 г. Махно вступил в "Союз" и вскоре сделался одним из активных его членов - принимал участие в ограблении местных торговцев и промышленников, а также в налетах на помещичьи усадьбы.

Летом 1907 г. Махно арестовали. Следствие по его делу продолжалось три года. В начале 1910 г. гуляйпольских анархистов (которые все к этому времени оказались за решеткой) перевели в Екатеринославскую тюрьму. В марте военно-полевой суд приговорил Махно к смертной казни, замененной через два месяца на бессрочную каторгу. В августе 1911 г. его перевезли в Москву, в Бутырскую тюрьму, где он провел шесть следующих лет. В тюрьме Махно усиленно занимался самообразованием: изучал математику, литературу, историю, экономику. Волею судьбы его сокамерником стал известный русский анархист Петр Аршинов, оказавший огромное влияние на формирование политических взглядов Махно. Впрочем, тюрьма была для него не только школой. Махно подхватил здесь туберкулез. В тюремной больнице ему сделали сложнейшую операцию по удалению одного легкого. Врачи не надеялись, что больной выздоровеет, но молодость взяла свое - Махно поправился.

Свободу Махно принесла Февральская революция. В Гуляйполе, куда он вернулся в конце марта, к нему отнеслись с огромным вниманием. В глазах односельчан он имел несомненный авторитет как человек, пострадавший за мужицкие идеалы. Ему устроили поистине торжественную встречу с приветственными речами, с подношением памятных подарков и букетов цветов. Каждый гуляйполец считал своим долгом лично засвидетельствовать почтение знаменитому земляку. Паломничество в его дом не прекращалось ни днем, ни ночью. 29 марта он был избран председателем Гуляйпольского крестьянского союза (в августе реорганизованного в местный Совет рабочих и крестьянских депутатов). В короткий срок Махно обзавелся единомышленниками и вскоре имел в своем распоряжении отряд из полусотни вооруженных односельчан. С их помощью он установил в Гуляйполе, по сути дела, личную диктатуру и стал жестоко преследовать местных богатеев, в особенности помещиков. Вскоре слава о нем распространилась далеко за пределы родного села. Объединив своих людей с отрядом известной анархистки Маруси Никифоровой, Махно устраивал налеты на идущие с фронта поезда. Разоружив солдат, повстанцы отпускали их на все четыре стороны, а офицеров расстреливали. Гуляйпольский район превратился в настоящее карликовое государство, в котором Махно имел непререкаемый авторитет. Уже в августе 1917 г. он объявил о ликвидации здесь помещичьего землевладения. Вся земля была поделена между крестьянами. Рабочим была значительно поднята зарплата.

К Октябрьской революции Махно отнесся положительно. Но вскоре вслед за ней последовало провозглашение Центральной Рады и отделение Украины от России. Рада опиралась на казачество, с которыми у гуляйпольских крестьян были старые счеты еще со времен 1905 г. Поэтому отношение к украинским националистам в ставке Махно оставалось настороженно-враждебным, особенно после того, как весной 1918 г. те пригласили на Украину германские войска. В конце апреля власть на Украине перешла к гетману Скоропадскому. Тогда же немцы и гайдамаки заняли Гуляйполе. Нестору Ивановичу удалось скрыться, но гетманцы расстреляли его брата Емельяна и сожгли дом братьев Махно. Не имея пока сил для борьбы, Махно отправился устанавливать связи с анархистскими организациями: побывал в Ростове-на-Дону, Таганроге, Астрахани, Саратове, Царицыне, а в июне добрался до Москвы. Здесь он нашел своего "бутырского наставника" Аршинова, который свел его с другими видными анархистами: Кропоткиным, Черным, Боровым и Гроссманом. Однако все эти встречи убедили Махно только в одном: вожди анархизма не спешат в крестьянские массы, а предпочитают отсиживаться в столице, "фактически не было людей, - писал он позже, - которые взялись бы за дело нашего движения и понесли бы его тяжесть до конца". Были в это время и другие встречи: Махно приняли председатель ВЦИК Свердлов и председатель Совнаркома Ленин. Большевистские лидеры отнеслись к нему очень благожелательно и обещали помочь в организации партизанской борьбы против немцев.

В июле Махно скрытно вернулся в Гуляйполе. К этому времени озлобление крестьян против Скоропадского и его германских союзников успело достичь необходимого градуса. Едва прошел слух о возвращении Махно, как к нему со всех сторон стали собираться добровольцы. Началась партизанская война. В первых операциях Махно не было ничего героического, скорее они напоминали его прошлые бандитские налеты образца 1906 г.: повстанцы нападали на помещичьи имения, разоружали небольшие гарнизоны, ограбили банк в местечке Жеребец. Но постепенно предприятия их делались все более дерзкими. В этой войне вырос и окреп талант Махно как военного руководителя. Он был смел, расчетлив, постоянно изобретал разные хитрости. Любовь и уважение к нему крестьянства росли с каждым днем, повстанцы стекались со всей округи, и силы Махно росли. В октябре он отбил у гетманцев Гуляйполе, которое стало с этих пор его ставкой. К этому времени под его началом было более 20 тысяч повстанцев.

После ноябрьской революции 1918 г. в Германии немцы стали быстро покидать Украину. Вместе с ними уехал гетман Скоропадский. О своих претензиях на власть заявила Директория, во главе с "головным атаманом" Симоном Петлюрой. Отношения с ним у Махно были не лучше, чем с прежней властью. Уже в декабре между махновцами, которые контролировали к этому времени весь Александровский уезд, и петлюровцами начались военные столкновения. Из ненависти к Директории Махно пошел даже на союз с большевистским подпольем в Екатеринославе. 27 декабря в городе вспыхнуло восстание. Махновцы с ходу овладели вокзалом и железнодорожным мостом. Завязался ожесточенный уличный бой. Через два дня город был взят. Повстанцы бросились его грабить. Но 31 декабря, собравшись с силами, петлюровцы перешли в контрнаступление и выбили их из Екатеринослава. Понеся огромные потери, Махно вернулся в Гуляйполе.

В конце января 1919 г. к Екатеринославу подступили части Красной Армии во главе с Дыбенко. Махно заключил с ним союз и договорился о совместных действиях. (Это было необходимо, так как надвигался враг более грозный, чем петлюровцы, - Добровольческая армия Деникина.) Повстанческие отряды Махно вошли при этом в состав Красной Армии, но сохранили полную внутреннюю автономию. (Позже они составили 3-ю бригаду в составе 1-й Заднепровской дивизии Дыбенко.) Уже через несколько дней махновцы вступили в затяжные бои с белогвардейцами. Гуляйполе несколько раз переходило из рук в руки. Получив от Дыбенко бронепоезд, Махно не только удержал родное село, но и выбил деникинцев из Александровска. В марте, развивая наступление, он после тяжелого боя взял Мариуполь. За эту операцию его наградили орденом Красного Знамени. В мае он участвовал в наступлении на Донбасс, взял станцию Кутейниково и вышел в тыл белым.

Впрочем, даже в период тесного сотрудничества с большевиками Махно ни в коей мере не разделял их идеи. Он призывал повстанцев бороться против монополизации Советов коммунистами и против "партийного ига большевиков над исстрадавшимся трудовым народом". В одном из своих выступлений он говорил: "Если товарищи большевики идут из Великороссии на Украину помочь нам в тяжелой борьбе с контрреволюцией, мы должны сказать: "Добро пожаловать, дорогие друзья!" Но если они идут сюда с целью монополизировать Украину - мы им скажем: "Руки прочь!" Мы сами сможем поднять на высоту освобождение трудового крестьянства, сами сумеем устроить себе новую жизнь, где не будет ни панов, ни рабов, ни угнетенных, ни угнетателей". 10 апреля, сразу после кровопролитных боев за Мариуполь, в Гуляйполе состоялся крестьянский съезд, в котором участвовали делегаты четырех уездов Екатеринославской губернии. Выступавшие резко критиковали аграрную и продовольственную политику большевиков, требовали свободной торговли, протестовали против системы назначенства (сам Махно признавал только выборную систему, все командиры в его бригаде были выборными), настоятельно требовали свободы печати, слова, собраний для всех политических партий. Никакой продразверстки на контролируемой им территории Махно не допускал. Этого вольнодумства ему не простили. Постепенно между органами ВЧК и Махно нарастало напряжение. Командарм 2-й Украинской армии Скачко писал в мае в Реввоенсовет Республики о ненормальном положении, которое складывается на фронте: "Мелкие чрезвычайки ведут усиленную кампанию против махновцев, и в то время, когда те проливают кровь, в тылу их ловят и преследуют за одну только принадлежность к махновским войскам. Так дальше продолжаться не может: работа местных чрезвычаек определенно проваливает фронт и сводит на нет все военно-оперативные успехи, создавая такую контрреволюцию, какой ни Деникин, ни Краснов создать не могут".

В середине мая Деникин перешел в наступление и прорвал оборону красных. Несколько дней махновская бригада, неся огромные потери, отражала жестокие атаки белогвардейцев, но удержать фронт не смогла. Началось быстрое отступление. Вместо того, чтобы помочь Махно, советское правительство обвинило его в предательстве. На него была возложена вся ответственность за прорыв линии фронта Деникиным. В начале июня появилась статья Троцкого "Долой махновщину!", в которой он охарактеризовал армию Махно как худший вид партизанщины. Оскорбленный этими нападками и травлей, Махно 9 июня объявил, что перестает подчиняться приказам Реввоенсовета и выходит из Красной Армии. В ответ ВЧК 14-й армии разоружила несколько мах-новских отрядов и расстреляла семерых его штабных работников. Сам Махно был объявлен вне закона. Многие армейские начальники (в том числе Дыбенко и командующий Украинским фронтом Антонов-Овсеенко, лично знавшие Махно) откровенно писали позже, что с Махно поступили несправедливо. Его части прекрасно дрались против белогвардейцев и отступили только потому, что им не оказали поддержки. Представитель Наркоминдела РСФСР на Украине Гопнер писал в докладной записке к наркому Чичерину: "Вспомним, какой громадный фронт держала армия Махно, вспомним многочисленные отзывы беспристрастных работников-коммунистов о том, с каким самоотвержением махновцы дрались по всему фронту, и в частности против казаков. Мариуполь и Волноваха три или четыре раза брались ими. Лучшие махновс-кие отряды с отчаянием отстаивали эту линию, выполняя все боевые приказы, отступая перед давлением противника лишь шаг за шагом, пока не были почти полностью истреблены. И это тогда, когда Деникин, не встречая сопротивления разбегавшихся частей Красной Армии, продвигался к Харькову, когда нередко командный состав красных частей и подразделений и даже красные комиссары массами переходили на сторону белых. Махновская армия, специально лишаемая необходимых боеприпасов и подкрепления, оставалась единственной сражающейся единицей..."

Но как бы то ни было, разрыв произошел. Махно объединился с поднявшим мятеж против красных атаманом Григорьевым и поначалу действовал вместе с ним. Но в конце июля, когда стало известно о тайной связи Григорьева с Деникиным, Махно велел его расстрелять. Отпав от красных, он не собирался мириться с белыми. В одном из своих приказов он писал: "Задачей нашей революционной армии и каждого повстанца, в нее вступившего, является честная борьба за полное освобождение трудящихся Украины от всякого порабощения... Каждый революционер-повстанец должен помнить, что как его личные, так и всенародные враги являются лица богатого буржуазного класса... Врагами трудового народа являются также те, кто охраняет буржуазную несправедливость порабощения, то есть советские комиссары, члены карательных отрядов, чрезвычайные комиссары, разъезжающие по городам и селам и истязающие трудовой народ, не желающий подчиняться их продовольственной диктатуре..."

Деникинская армия наступала, преследуя разбитые части Красной Армии. В тылу у нее остались разрозненные отряды махновской армии. В конце лета начался приток в них крестьян, для которых порядки, устанавливаемые белыми, оказались нисколько не лучше тех, что были при красных. Численность махновской армии вскоре возросла до 40 тысяч человек (в том числе 10 тысяч всадников). Она делилась на четыре корпуса и имела на вооружении более тысячи пулеметов и двадцать орудий. Штаб армии состоял из двух отделов - оперативного и административного. Первый отвечал за разработку планов и проведение военных операций, второй - за организацию и жизнеобеспечение частей и подразделений. Махно нанес белогвардейцам несколько чувствительных поражений. В сентябре он разбил деникинцев у села Крутенько-го и местечка Перегоновка. (Тут были уничтожены четыре белогвардейских полка, более пяти тысяч солдат сдалось в плен.) Затем повстанцы предприняли рейд по деникинским тылам от Умани до Александровска (сам город был взят 5 октября). Потом были освобождены Гуляйполе, Бердянск, Мариуполь и Никополь, а также станции Синельникове и Лозовая.

Для борьбы с повстанцами Деникин был вынужден перебросить с фронта свои отборные части - корпус генерала Слащева и часть конницы Шкуро.

Весь октябрь шли ожесточенные бои, однако выбить махновцев из захваченных ими городов белогвардейцы так и не смогли. Слащев писал: "Операции против Махно были чрезвычайно трудными. Особенно хорошо действовала конница Махно... Вообще же махновские войска отличались от большевиков своей исключительной боеспособностью и стойкостью". 26 октября Махно предпринял дерзкий налет на Екатеринослав. Бои продолжались почти две недели, и к 9 ноября губернский центр полностью перешел под его власть. Махно объявил его "вольным безвластным городом", одновременно наложив на его жителей 50-миллионную контрибуцию. Из банков изъяли всю наличность. (Часть этих денег потратили на раздачи неимущим.) Все органы власти были распущены, объявлена полная свобода слова. Наряду с анархистскими выходили газеты левых и правых эсеров, меньшевиков и большевиков. Однако на фоне этих демократических свобод и анархистской вольницы ежедневно проходили расстрелы. Репрессиям подвергались не только бывшие деникинс-кие офицеры, их близкие родственники и заподозренные в сношениях с белыми, но и простые обыватели, часто по пустячному доносу. Немало арестованных Махно расстрелял собственноручно.

В начале декабря белые стянули к Екатеринославу значительные силы и 8 декабря отбили его обратно. Но к этому времени дни Деникина уже были сочтены. Его армия, разбитая под Орлом, быстро откатывалась назад в Украину. В начале января 1920 г. в занятый махновцами Александровск вошли передовые части красноармейцев. Несколько дней шли переговоры с их руководством. Махно был не прочь вновь влиться в состав Красной Армии при условии, что он сохранит свою автономию и контроль над Екатеринославской и Таврической губерниями. Понятно, что принять такие требования красные не могли. 9 января Всеукраинский революционный комитет объявил Махно и его ближайшее окружение вне закона. В тот же день 41-я дивизия красных внезапно напала на махновцев в Александровске и с большими потерями выбила их из города (в бою попал в плен и был расстрелян брат Махно Григорий). 19 января Махно заболел тифом. Пронесся слух о его смерти. Изрядно потрепанная Повстанческая армия распалась.

Больного Махно доставили на хутор Белый, неподалеку от Гуляйполя. В течение месяца жизнь его висела на волоске. Наконец болезнь отступила. Едва оправившись, Махно разослал во все стороны гонцов. Узнав, что "батька" жив, к нему вновь стали стекаться повстанцы. Опять начались стычки с небольшими отрядами красноармейцев, продотрядниками, чекистами и местной милицией. Несколько раз Махно захватывал Гуляйполе. Уклоняясь от серьезных сражений (сил было пока мало), он гонялся за карательными отрядами красных и безжалостно казнил всех пленных. В конце апреля а Гуляй-польский район прибыла 14-я кавалерийская дивизия Пархоменко, которая нанесла повстанцам несколько тяжелых поражений. Газеты поспешили объявить, что с "махновщиной" покончено. Но они поторопились - Махно продолжал борьбу. Жестокий террор, продразверстка и грабежи красных в немалой степени способствовали его усилению. 12 мая Махно отбил у Пархоменко Гуляйполе, причем на его сторону перешло восемьсот красноармейцев. На другой день красные взяли реванш у Новоуспеновки, перебив в большом сражении около двух тысяч махновцев. Впрочем, это поражение нисколько не обескуражило "батьку" - уже через неделю потери были восполнены за счет новых добровольцев. В начале июня в армии насчитывалось до пяти тысяч человек.

В это время красным было уже не до Махно - они терпели поражение за поражением от наступавшей армии Врангеля. В конце июня белые, заняв Бердянск, Мелитополь и Федоровку, подошли вплотную к контролируемой Махно территории. Часть повстанцев перешла на их сторону, но сам Махно ни на какие переговоры с Врангелем не пошел. В конце сентября он обратился к большевистским властям с заявлением, что прекращает боевые действия против красных и предлагает им объединить силы для борьбы с Врангелем. Политбюро ЦК КП(6) Украины ввиду тяжести положения согласилось на союз с Махно. Далеко не все повстанцы приветствовали такой поворот событий. В октябре из армии Махно ушло около 12 тысяч солдат, не желавших ни при каких обстоятельствах мира с большевиками. 18 октября белые после жестокого боя взяли Гуляйполе, но на другой день отступили. Через пять дней Махно при поддержке 23-й красной дивизии взял Александровск. 30 октября у врангелевцев был отбит Мелитополь. 6 ноября Махно было поручено ударить в тыл сильно укрепленных позиций врангелевцев на Перекопском перешейке и затем развивать наступление в направлении Симферополя. В ночь на 8 ноября махновцы в составе ударной группы 6-й армии при одиннадцатиградусном морозе вошли в Сиваш, кипящий от разрывов неприятельских снарядов, и форсировали семикилометровую водную преграду. Более полутора тысяч повстанцев приняли участие в захвате Литовского полуострова. На другой день сопротивление врангелевцев было окончательно сломлено, а через неделю весь Крым был уже в руках-красных.

Однако союз Махно с красными не мог продолжаться долго. 23 ноября ему было предложено переформировать свои повстанческие отряды в регулярные части Красной Армии и выступить в поход на Кавказ. Махно отказался выполнить этот приказ и 26 ноября был объявлен вместе со всеми своими повстанцами врагами Советской республики. Против махновцев двинули 60-тысячную армию. Она окружила Гуляйполе, но основным силам махновцев удалось прорваться через позиции красноармейцев. Вновь началась тяжелая партизанская борьба. Махно бился дерзко и отчаянно, появляясь то здесь, то там. Через несколько дней после отступления из родного села он наголову разгромил в селе Комарь отдельную Киргизскую кавбрига-ду. В начале декабря он напал на два полка, расквартированные в Гуляйполе, и после упорного боя заставил их отступить. 11 декабря махновцы взяли Бердянск. Потом последовал еще ряд смелых нападений на гарнизоны красных.

Но вести войну с каждым днем становилось все труднее. Перевес сил у противника был очень велик (у Махно в это время насчитывалось всего около трех с половиной тысяч человек). В 20-х числах декабря Махно оставил Ека-теринославскую губернию, переправился через Днепр и прорвался в окрестности Киева. Первые дни января 1921 г. прошли в беспрерывных боях с дивизией Пархоменко. Старый враг Махно сам погиб в одном из боев. "Батька" вновь перешел Днепр, миновал Полтаву и дошел до Курской губернии, а потом повернул назад на Украину. В середине февраля он был уже в Северной Таврии. Местное население в большинстве своем сочувствовало махновцам и поддерживало их. В марте Махно вернулся на родную Екатеринославщину и здесь отдал приказ о роспуске армии (в ней к этому времени осталось всего несколько сотен повстанцев). Сам он с несколькими верными сторонниками в течение месяца отсиживался в селе Заливное. В апреле война возобновилась. Вновь начались налеты на мелкие советские гарнизоны, жестокие расправы над чекистами и комиссарами. В мае под знаменами "батьки" было уже около двух тысяч повстанцев. Операцию по ликвидации Махно возглавили лично Фрунзе и Эйдеман. Наблюдая за маршрутами перемещения повстанцев, они определили те села, где махновцы пользовались постоянной поддержкой местных жителей. Здесь были расположены сильные гарнизоны красных. Лишившись своих баз, Махно не мог уже восполнять людские потери, получать свежих лошадей и провиант. Против него было двинуто несколько бронепоездов, которые курсировали по всем дорогам, и бронеотряды. Сверху махновцев бомбили аэропланы. В июле Махно понял, что дальнейшее пребывание на Украине бессмысленно. Он совершил рейд в Поволжье. Потом двинулся на Дон, пытаясь поднять казаков. Но Гражданская война уже всюду затухала, поддержки нигде не было. Махно решил уйти за границу и в августе с несколькими десятками сторонников прорвался в Румынию.

Румынские власти разрешили Махно и его жене (в 1918 г. Махно женился на учительнице Галине Кузьменко) поселиться в Бухаресте. В 1922 г. они перебрались в Польшу. Здесь Махно арестовали и около года продержали в тюрьме - решался вопрос о его выдаче России. В декабре 1923 г. Варшавский суд вынес вердикт о его невиновности. В 1924 г. Махно поселился в Париже, где провел последние десять лет. Жил он очень скромно, на грани бедности: жена работала прачкой, а сам Махно перебивался случайными заработками. В свободное время он писал воспоминания (первый том вышел в 1927 г., остальные два - уже после его смерти). В начале 30-х гг. обострился подхваченный им в молодости туберкулез. Вновь пришлось делать сложную операцию, но на этот раз чуда не произошло - из больницы Махно так и не вышел. Умер он в июле 1934 г.

МИХАИЛ ТУХАЧЕВСКИЙ

Михаил Николаевич Тухачевский происходил из старинного, но сильно обедневшего дворянского рода. Он родился в феврале 1893 г. в имении Тухачевских Александровском Смоленской губернии. Отец его был мелким помещиком, обладателем 200 десятин заложенной и перезаложенной земли. С детства у Тухачевского появилась тяга к военному делу. Однако отец был против военной карьеры сына и отдал его в 1904 г. в 1-ю Пензенскую гимназию. Только в 1909 г., после многочисленных просьб, мальчика перевели в Московский кадетский корпус, который Тухачевский закончил с отличием в 1912 г. Продолжая свое образование, он поступил в Московское Александровское военное училище. Отличаясь большими способностями, призванием к военному делу, рвением к несению службы, он очень скоро выделился из среды прочих юнкеров. В 1913 г., на старшем курсе, Тухачевский был назначен фельдфебелем своей 2-й роты. Уже тогда проявилась его чрезвычайная жесткость и требовательность. К своим подчиненным он, по воспоминаниям учившихся с ним, не имел ни малейшего снисхождения и всегда в полной мере использовал свои права по наложению дисциплинарных взысканий. Рассказывают, что трое юнкеров в его роте покончили с собой, не выдержав безжалостного обращения.

В июне 1914 г. Тухачевский вышел из училища в звании подпоручика. Как первый по успеваемости и дисциплине он имел право сам выбрать место будущей службы. Тухачевский избрал лейб-гвардии Семеновский полк. Он мечтал в скором времени поступить в Академию Генерального штаба, но начавшаяся мировая война круто изменила его планы. Уже в августе семеновцы были переброшены в район Ивангорода - Люблина и вступили в сражение с австрийцами. Тухачевский в это время занимал должность зам. командира роты. Воевал он храбро и умело: за первые шесть месяцев боевых действий его наградили всеми боевыми, орденами "от Анны IV степени до Владимира IV степени включительно". В феврале 1915 г. ему пришлось участвовать в тяжелых боях под Ломжей, в которых гвардейская пехота понесла огромные потери. Рота Тухачевского была окружена немцами и почти полностью истреблена. Сам он попал в плен и провел, два года в немецких концлагерях. Несколько раз Тухачевский пытался бежать, но безуспешно. В конце концов его заключили в баварской крепости Ингольштадт, куда свозили со всей Германии самых неисправимых беглецов. Здесь Тухачевский узнал о Февральской революции и последовавшим за ней быстрым разложением русской армии. В сентябре 1917 г., воспользовавшись ослаблением режима, он бежал из крепости и сумел перейти швейцарскую границу. Из Швейцарии, получив деньги от русского консула, он пробрался в Париж, оттуда в Лондон, а далее - морем до Скандинавии и поездом - до Петрограда. В столицу Тухачевский вернулся через две недели после октябрьского переворота и падения Временного правительства.

Для продолжения службы Тухачевского зачислили в запасной батальон Семеновского полка. Солдаты избрали молодого и решительного подпоручика командиром роты. В полку было тогда очень сильно влияние эсеров, и большинство офицеров сочувствовало этой партии. Тухачевский, по воспоминаниям сослуживцев, в политических спорах участия не принимал, все больше отмалчивался, но было видно, что в душе его идет напряженная работа. Наверно, он уже тогда решил связать свою судьбу с большевиками. В марте 1918 г. Тухачевский переехал в Москву. Здесь он некоторое время работал в Военном отделе ВЦИК (по некоторым сведениям, его рекомендовал сюда Валериан Куйбышев). В апреле его приняли в ряды РКП(6). Это был очень важный для его дальнейшей карьеры шаг. В то время кадровых офицеров в большевистской партии насчитывалось немного, и потому перед Тухачевским сразу открылись большие перспективы. Вскоре он был назначен военкомом Московского района. Исполняя эту должность, он в апреле встретился с Лениным и имел с ним очень важный разговор. П6 свидетельству члена ВЦИК Кулябко, Ленин задал Тухачевскому два вопроса: при каких обстоятельствах он бежал из немецкого плена и как смотрит на строительство новой социалистической армии? Тухачевский отвечал, что не мог оставаться в плену, когда в России развернулись революционные события, и затем стал подробно излагать свои мысли о том, как соединить разрозненные красногвардейские отряды в настоящую регулярную армию. Видимо, Тухачевский произвел очень выгодное впечатление на руководителя Советского государства. В июне его направили на самый опасный в тот момент для советской власти Восточный фронт со следующим мандатом: "Предъявитель сего военный комиссар Московского района Михаил Николаевич Тухачевский командирован в распоряжение главкома Восточного фронта Муравьева для исполнения работ исключительной важности по организации и формированию Красной Армии в высшие войсковые соединения и командования ими".

Вскоре перед вчерашним подпоручиком была поставлена первая сложная задача: сформировать из разрозненных отрядов красногвардейцев 1-ю Революционную армию и возглавить ее. (По дороге на фронт Тухачевский заехал в Пензу и женился на Марии Игнатьевой, дочери машиниста пензенского депо. В дальнейшем она сопровождала мужа по фронтам Гражданской войны и покончила с собой при невыясненных обстоятельствах в конце 1920 г.) Уже в начале июля Тухачевский создал первые регулярные дивизии - Пензенскую, Инзенскую и Симбирскую. Для укомплектования войск командным составом он издал указ о мобилизации офицеров. Не явившимся на призывные пункты грозили военно-полевым судом как дезертирам. В том же месяце Тухачевский остановил продвижение наступавших чехословаков и освободил Сызрань. Таким образом, ему удалось блестящим образом продемонстрировать свои таланты организатора и командарма. Однако его великолепно начавшаяся карьера едва не оборвалась на первых шагах. 11 июля поднял мятеж командующий Восточным фронтом Муравьев. Тухачевский, отказавшийся его поддержать, был немедленно арестован. Его хотели тотчас расстрелять, но ему удалось убедить красноармейцев не впутываться в авантюру их командующего. Тухачевского освободили, а через некоторое время был убит сам Муравьев. Мятеж сильно деморализовал красные части. Отступая перед чехами, они оставили Бугульму и Симбирск, а в начале августа пала Казань. Тухачевскому с немалым трудом удалось восстановить в своей армии дисциплину. Одним из первых он учредил у себя революционные трибуналы, которые сурово карали дезертиров и паникеров. В начале сентября он перешел в наступление, отбил у белых Симбирск и переправился на левый берег Волги. 8 октября 1-я армия взяла Самару.

В начале января 1919 г. Тухачевского перевели на Южный фронт, где он возглавил 8-ю армию, действовавшую против Донской армии Краснова. Последняя к этому времени была фактически разбита и не оказывала сопротивления. Казаки тысячами сдавались в плен. Но в конце января в Донецкий басс сейн вступили войска Добровольческой армии Деникина. Наступление красных сразу замедлилось. Правда, самых критических дней - триумфального наступления белогвардейцев весной-летом 1919 г. Тухачевский уже не застал. В марте его перевели обратно на Восточный фронт, где вновь резко обострилась обстановка. Тухачевский прибыл на Урал, когда в самом разгаре было наступление колчаковских войск. Белые взяли Уфу, Бугульму, Бугуруслан, Белебей. До Волги оставалось от 80 до 100 км. 5-я армия, которую должен был возглавить Тухачевский, была разбита и отступала в полном беспорядке. Восстановив дисциплину, Тухачевский в конце апреля перешел в контрнаступление и взял Бугульму. В июне он разработал и провел Златоустовскую операцию, открывшую Красной Армии путь через Уральский хребет. 5-й армии пришлось тогда действовать в труднодоступной местности - среди лесистых кряжей, перерезаемых глубокими долинами рек.

Противостоявшая ему Западная армия Ханжина, хотя и была уже сильно потрепана, представляла еще грозную силу. 13 июля Златоуст был взят. Развивая успех, Тухачевский подошел к Челябинску. В это время колчаковский штаб разработал сложный план: предполагалось заманить 5-ю армию в Челябинск, а потом окружить и уничтожить ее. Однако эта операция требовала сложных маневров, к которым белогвардейцы в то время уже не были способны. 24 июля Тухачевский вошел в сданный ему без боя город. Когда же белые попытались окружить его, он легко отразил все атаки, перешел в наступление и отбросил колчаковцев дальше на восток. За эту и предшествующую операции он был награжден орденом Красного Знамени. В августе 5-я армия форсировала реку Тобол и начала наступать на Петропавловск. Но на подступах к городу она потерпела поражение - белые нанесли удар во фланг и тыл Тухачевскому и отбросили его обратно за реку. (Военные историки возлагают вину за эту неудачу лично на командарма, который вопреки приказу командующего фронтом Ольдерроге предпринял наступление через казачьи районы, население которых в большинстве своем было враждебно советской власти.) 14 октября, пополнив свои части резервами, Тухачевский вновь перешел в наступление и через две недели взял Петропавловск. 14 ноября он совместно с частями 3-й армии вошел в столицу Колчака Омск. За эту победу он был награжден Почетным Революционным оружием - позолоченной шашкой с вмонтированным в ножны орденом Красного Знамени (в ту пору это была высшая награда в Красной Армии). В эти дни имя Тухачевского, за которым закрепилась слава победителя Колчака, стало широко известно. Очень солидный авторитет он завоевал и у руководителей государства. Троцкий считал Тухачевского "одним из лучших красных командармов" и особо отмечал его стратегический талант.

В конце декабря Тухачевский получил новое назначение - его направили на Южный фронт, а в конце января 1920 г. назначили командующим Кавказским фронтом, действовавшим против главных сил Деникина на рубежах рек Дон и Маныч. В подчинение Тухачевского перешла тогда 1-я конная армия. В конце февраля он бросил ее в район станции Среднеегорлыкская, где находился последний резерв Деникина - кавалерийская группа генерала Павлова. В ходе недельных боев буденовцы нанесли белым тяжелое поражение, после чего отступление Деникина стало безостановочным. Энергично преследуя белогвардейцев, Тухачевский не позволил Деникину спокойно провести эвакуацию из Новороссийска. 17 марта был взят Екатеринодар, через два дня форсирована Кубань, а 27 марта пал Новороссийск. Основная часть деникин-цев не успела погрузиться на корабли и должна была сдаться в плен (в руки красных попало свыше 12 тысяч офицеров и до 100 тысяч солдат, сотни стволов орудий, множество пулеметов и большие запасы боеприпасов). В Крым успел уйти лишь сильно потрепанный Добровольческий корпус и часть Донской армии. К громкой славе победителя Колчака Тухачевский добавил не менее громкую - победителя Деникина.

Между тем возобновилась война на Западном фронте. В апреле перешли в наступление и стали быстро продвигаться в глубь Украины польские войска. Тухачевского в срочном порядке отправили в Смоленск, где он 29 апреля вступил в командование войсками Западного фронта, расположенного в Белоруссии. Ситуация была тревожной. Находившиеся южнее войска Юго-Западного фронта отступали. 7 мая поляки и поддержавшие их петлюровцы захватили Киев, в нескольких местах форсировали Днепр и закрепились на восточном берегу. Чтобы помочь соседям, Тухачевский, не дожидаясь сосредоточения всех сил, начал 14 мая наступление на Свенцяны, Молодечно и Борисов. Поначалу наступление было успешным, но вскоре поляки, бросив в бой свежие силы, перешли в контрнаступление. Резервов у Тухачевского не оказалось, так как он вложил все свои силы в первый удар, рассчитывая создать резервы позднее, из новых дивизий, перебрасываемых из глубины России. Западный фронт начал отступать. Но в это время под Киевом перешла в наступление и прорвала фронт 1-я Конная армия Буденного. Польское командование начало поспешно отводить свои войска от Днепра и перебрасывать подкрепление из Белоруссии. Нажим на Тухачевского ослаб, и он немедленно воспользовался этим. 4 июля он в свою очередь перешел в наступление. При этом две трети своих сил он сосредоточил на направлении главного удара - узком участке фронта протяженностью 90 км. Прорвав оборону противника, советские войска стали быстро охватывать правый фланг польской армии. Тухачевский планировал окружить в районе Германовичей часть польских дивизий, а остальные загнать в болотистое Полесье. Хотя замысел этот не был осуществлен (большая часть поляков избежала окружения), поражение противника было налицо - он стал быстро отступать на запад. 11 июля Тухачевский занял Минск, 14 июля - Вильно, 19-го - Барановичи и Гродно, 23-го - Пинск, 1 августа - Брест-Литовский. На повестку дня выдвигался штурм Варшавы.

Успех вскружил красным голову. Вместо того, чтобы собирать силы на одном направлении, Тухачевский предложил Реввоенсовету осуществить войсками Юго-Западного фронта захват Львова. Советские армии стали расходиться в разных направлениях, линия фронта растягивалась с каждым днем. В середине августа Западный фронт форсировал Вислу и начал глубокий охват польской столицы с севера. Сюда Тухачевский бросил лучшие армии, сильно ослабив свой левый фланг (он рассчитывал укрепить его 1-й Конной армией, но та задержалась под Львовом и не успела вовремя на Западный фронт). Поляки поспешили воспользоваться ошибками советского командования. 16 августа они нанесли неожиданный удар из района реки Вепш в образовавшийся разрыв между Юго-Западным и Западным фронтами. Парировать его Тухачевскому было нечем. Левый фланг его фронта был разгромлен в течение суток, а правый отсечен и окружен севернее Варшавы. Польские дивизии стремительно двинулись на восток. Разбитые части Красной Армии почти не оказывали им сопротивления. В октябре советское правительство было вынуждено заключить с Польшей очень невыгодный мир. К этому времени поляки овладели Западной Украиной и Западной Белоруссией. Эти земли оставались за ними вплоть до 1939 г.

Провал польской кампании сильно подмочил репутацию Тухачевского как непобедимого стратега. В следующем году он смог лишь отчасти восстановить ее, подавив Кронштадтский и Антоновский мятежи. Как известно, восстание матросов Кронштадта в марте 1921 г. было вызвано политикой военного коммунизма, продолжавшейся и после окончания Гражданской войны. Выступление матросов началось 27 февраля, когда экипажи линкоров "Севастополь" и "Петропавловск" приняли резолюцию с требованием "свободы слова и печати для рабочих и крестьян, анархистов и социалистических партий, свободы собраний и профессиональных союзов", освобождения политзаключенных, перевыборов Советов тайным голосованием, ликвидации политотделов, упразднения заградотрядов, права свободной торговли для крестьян, уравнения пайков для всех трудящихся. Эта резолюция была поддержана всеми моряками и красноармейцами. Большевистское руководство Петрограда не разглядело вовремя серьезности ситуации и не пошло на уступки. В результате 1 марта началось восстание, в котором участвовало около 27 тысяч человек. Арестовав комиссара Кузьмина, матросы образовали ревком.

Когда стало ясно, что выступление придется подавлять силой, в Петроград был немедленно отправлен Тухачевский. Он возглавил 7-ю армию, численностью 45 тысяч человек. Несмотря на превосходство в силах захват Кронштадта представлялся непростым делом. Крепость располагалась на острове Котлин. Ее защищали мощные железобетонные форты, снабженные большим количеством противоштурмовой артиллерии и пулеметами. Кроме этого мятежников поддерживала мощная корабельная артиллерия. Замерзшее море перед Кронштадтом хорошо простреливалось. Вечером 7 марта Тухачевский начал артиллерийский обстрел крепости (всего было выпущено 5 тысяч снарядов). На рассвете следующего дня на штурм по льду Финского залива пошли 3 тысячи красных курсантов. Расчет делался на внезапность, но восставшие артиллерийским огнем с линкоров и фортов отразили атаку. Почти все участники первого штурма погибли или были ранены. Такое неудачное начало подорвало дух во многих частях. Некоторые полки заявили, что не будут "воевать со своими". Мятеж мог распространиться на Петроградский гарнизон. Тухачевскому пришлось жесткими мерами наводить порядок. (Всего в эти дни было расстреляно около ста человек, в основном красноармейцы из неблагонадежных частей.)

15 марта начался второй штурм крепости. Он был подготовлен более тщательнее. Атакующие делились на две группы - Северную и Южную. Перед каждой колонной была поставлена своя оперативная задача. Выдвижение началось еще ночью, чтобы свести потери к минимуму. Наступление поддерживалось ураганным артиллерийским огнем с материка. Но все равно - орудия фортов и линкоров, расстреливая наступавших по льду красноармейцев и красных курсантов, нанесли им значительный урон. В десять часов вечера атакующие ворвались в город. Завязались уличные бои. Тухачевский отдал приказ: "Жестоко расправиться с мятежниками, расстреливая без всякого сожаления... пленными не увлекаться". В бою погибло более тысячи кронштадтцев, еще около двух тысяч были расстреляны в следующие дни по приговору военное революционных судов. Около трети восставших (8 тысяч) сумели пробиться в Финляндию.

Едва покончив с кронштадтскими мятежниками, Тухачевский в апреле 1921 г. получил новое назначение - подавить мощное крестьянское восстание в Тамбовской губернии, во главе которого стоял эсер Антонов. Как и в предыдущем случае, он имел над повстанцами большой перевес в силах: против 18 тысяч антоновцев, весьма плохо вооруженных и недостаточно обеспеченных боеприпасами, он мог двинуть более 50 тысяч солдат, много артиллерии, четыре бронепоезда, бронеотряды и аэропланы. Однако задача от этого не становилась легче - восставшие скрывались в труднодоступных лесах и болотах, откуда совершали свои дерзкие налеты, местное население в большинстве своем их безоговорочно, поддерживало и помогало чем могло. Тухачевский понимал, что имеет дело с хорошо организованным партизанским движением, подавить которое можно лишь беспощадной жестокостью. Прежде всего требовалось лишить повстанцев их "тыла", то есть отсечь от них местное население. С этой целью Тухачевский приказал брать заложников в каждой подозрительной семье и расстреливать их при малейшем проявлении нелояльности в данной деревне. Все дома подлежали обыску, за хранение оружия был назначен расстрел на месте. Семьи повстанцев заключали в концлагеря. За любую помощь антоновцам был назначен расстрел. Во всех деревнях размещались гарнизоны. Благодаря всем этим мерам местное население оказалось настолько запуганным, что поддержка повстанцев сразу ослабла. В конце мая войска перешли в наступление и начали тотальное прочесывание местности. Антоновцы упорно сопротивлялись. Чтобы окончательно сломить их, Тухачевский с середины июля стал широко применять отравляющие газы. Те из повстанцев, кто не сложил оружие, не был расстрелян или не пал в бою, нашел свою смерть в ядовитых облаках хлора. На сороковой день восстание было ликвидировано.

Жестокость Тухачевского очень импонировала большевистскому руководству. Летом 1921 г. он был назначен командующим Западным военным округом и находился в этой должности до весны 1924 г. (Здесь, в Смоленске, Тухачевский вступил в свой второй и третий браки. О второй его жене почти ничего не известно. Третья жена - Нина Гриневич - родила ему дочь Светлану.) В апреле 1924 г. Тухачевского назначили помощником начальника Штаба РККА, а в ноябре 1925-го он уже стал начальником Штаба. На этом посту Тухачевский постоянно конфликтовал с наркомом обороны Ворошиловым. Последний блокировал все его инициативы по перевооружению войск и реорганизации органов военного управления. В 1928 г. Тухачевский подал рапорт об освобождении и был назначен командующим Ленинградским военным округом. Но и здесь он продолжал строить планы преобразований, посылал Ворошилову и Сталину свои соображения по реорганизации Красной Армии. По-видимому, Сталин понимал, что Тухачевский, как военный теоретик и организатор, намного талантливее Ворошилова. По крайней мере, в их противостоянии он решил временно поддержать Тухачевского. В 1931 г. генсек назначил Тухачевского начальником вооружений Красной Армии, а вскоре сделал его заместителем председателя Реввоенсовета и наркома по военным и морским делам. После этого Тухачевский получил возможность провести некоторые из задуманных им преобразований.

Основные положения программы реформ были изложены им в рукописи "Новые вопросы войны", начатой еще в Ленинграде весной 1931 г. Наряду с некоторыми очевидными ошибками в этой работе можно найти множество удивительно точных прозрений. Тухачевский был горячим сторонником наступательной стратегии. Красная Армия, по его мнению, должна была стараться упредить вероятного противника и нанести опережающий удар. То есть Тухачевский был за войну на чужой территории и с наименьшими потерями, а для этого предполагал как следует обучить бойцов и командиров и насытить армию вооружением и техникой. Он не только был абсолютно точно уверен, что в будущей войне танки и авиация сыграют решающую роль (это понимали в начале 30-х гг. уже многие военачальники), но и предсказал многие конкретные особенности применения этих новых грозных видов вооружений. Будущая война, писал уже в начале 20-х гг. Тухачевский, не будет войной позиционной. Это будет война маневренная. Стремление к решительным столкновениям потребует смелых, плотных группировок на решающих направлениях. Прорвав оборону врага, они должны будут стремиться к поражению боевых порядков противника на всей их глубине. Роль ударных таранов при этом отводилась мощным танковым соединениям, обеспечивающим при поддержке авиации быстрое продвижение пехоты. Тухачевский предвидел, что управление таким "глубоким сражением" таит в себе огромные трудности и потому постоянно ставил вопрос о развитии самых разнообразных средств связи, в том числе радио. Но чисто количественное наращивание танков, самолетов и других видов вооружений - только половина задачи. Тухачевский подчеркивал, что "глубокий бой" требует очень сложного взаимодействия между различными родами войск - авиацией, танками, пехотой, артиллерией, которое может быть достигнуто только постоянными широкомасштабными учениями в условиях, максимально приближенных к боевым. (Об этом было забыто после смерти Тухачевского, в результате чего Советский Союз перед началом Великой Отечественной войны имел огромное количество танков и самолетов, но очень мало действительно хороших военных специалистов, способных ориентироваться в сложных условиях современного боя.) Тухачевский возражал против громадных затрат на развитие морского флота, справедливо указывая, что для СССР флот в будущей войне будет иметь лишь вспомогательное значение. Он предлагал основное внимание уделить не строительству дорогостоящих линейных кораблей, а развитию более дешевой морской авиации и береговой артиллерии. Тухачевский проявил большой интерес к ракетной технике и добился создания Ракетного научно-исследовательского института. Он сразу оценил значение радаров. Вместе с тем Тухачевский явно преувеличивал значение в будущей войне авиадесантных войск, которые, по его мнению, должны были решать оперативные и даже стратегические задачи. Вследствие этого в Красной Армии создавались перед войной целые десантные корпуса, которые, однако, использовались впоследствии как обычная пехота.

В середине 30-х гг. военная карьера Тухачевского продолжала успешно развиваться. В 1935 г. он вместе с Ворошиловым, Буденным, Егоровым и Блюхером был удостоен высшего воинского звания - Маршал Советского Союза, а через год стал первым заместителем наркома обороны. Однако этого ему было мало - Тухачевский не скрывал своего критического отношения к Ворошилову и считал себя наиболее подходящим человеком на пост наркома обороны. Он не сомневался, что в ближайшее время сможет занять его. Однако в действительности события приняли иной ход, и своими амбициями Тухачевский только ускорил свой конец. В его нападках на Ворошилова Сталин увидел угрозу для себя лично. Судьба Тухачевского была решена. Летом 1936 г. начал раскручиваться политический процесс против высшего командования Красной Армии. Были арестованы комкоры Примаков, Путна и некоторые другие. В мае 1937 г. гроза разразилась над самим Тухачевским - его неожиданно сняли с занимаемого поста и назначили командовать второстепенным Приволжским военным округом. (Поводом послужил арест его любовницы Юлии Кузьминой, которую обвинили в шпионаже в пользу Германиии.) Через несколько дней после переезда в Куйбышев Тухачевского арестовали. (В то же время в тюрьме оказались такие видные военачальники как Фельдман, Якир, Уборе-вич, Эйдеман.) Его обвинили в связи с германской разведкой и в подготовке военного переворота. Сначала Тухачевский пытался отрицать свою вину, но уже через несколько дней под давлением следователей сломался и признал все возводимые против него обвинения. 11 июня его дело на закрытом заседании (без участия обвинения, защиты и свидетелей) рассматривало Специальное судебное присутствие Верховного суда СССР. Тухачевский (как и другие военачальники, проходившие по этому делу) был приговорен к расстрелу. На другой день приговор привели в исполнение.
     
     


К титульной странице
Вперед
Назад