"Я ПЕЧАЛЬ, КАК ПТИЦУ СИНЮЮ..."
Заметки о Генриетте Бурмагиной
"Я люблю человеческий голос. Одинокий человеческий голос, измученный любовью и вознесенный над гибельной землею. Голос должен высвободиться из гармонии мира и хора природы ради своей одинокой ноты", - это слова Фредерико Гарсиа Лорки. Когда я их однажды прочла, то мне показалось, что они могли бы стать эпиграфом к размышлению о творческой судьбе Генриетты Николаевны Бурмагиной.
Прошло уже 10 лет после ее безвременной смерти, и 20 лет после трагической гибели её мужа, художника Николая Васильевича Бурмагина. Этим летом близкие и родные, все, кто смогли, первого августа собрались на день памяти.
Кажется, прошло не так уж много времени, а для истории и совсем Маленький срок. И все же - мои коллеги-искусствоведы, художники, почувствовали, что для многих, особенно для молодых любителей искусства, часто посещающих выставки и интересующихся художественной жизнью Вологды, имя Бурмагиных - мало о чем говорит. Порой приходится слышать: "А кто такие Бурмагины, почему их именем названа одна из красивых и древних улиц нашего города?" Она начинается у памятника в честь 800-летия Вологды. Тишину ее сохраняют вековые серебристые тополя, березы, уютные деревянные домики. По утрам, в особой светлой прохладе дня, по ней к Лазаревской церкви спешат одинокие старушки...
Есть и еще один знак памяти - мемориальная доска на доме, где жили две яркие творческие личности, определившие своим искусством своеобразие и неповторимость вологодской графики. Серебряным слитком вошло их творчество в современную культуру России. Являясь ведущими ксилографами, участниками всех всесоюзных выставок с 1960-х годов, Бурмагины создали в гравюре архитектурную летопись Вологды, Кириллова, Ферапонтова и многих отдаленных уголков Русского Севера. Они создали стиль оформления поэтических сборников вологодских авторов, проиллюстрировав в "Библиотеке северной поэзии" книги Н.Рубцова, О.Фокиной, А.Романова и многих других. Среди лучших работ художников - оформление книг В.Дементьева1, Л.Сейфулиной, С.Писахова, А.Блока, Н.Дуровой.
А кроме того - более тысячи гравюр, рисунков, акварелей и пастелей, керамика.... Всего не перечислишь. Произведения Бурмагиных представлены в коллекциях ведущих художественных музеев Архангельска, Ярославля, Рязани, в собраниях Третьяковской галереи, Русского музея, музея изобразительных искусств им А.С.Пушкина и других. Полная коллекция творчества художников собрана в Вологодской картинной галерее. У сотрудников галереи есть давняя мечта - открыть в Вологде музей графики имени Г. и Н. Бурмагиных. Жизнь и творчество этих людей заслуживает нашей памяти.
7 декабря - день рождения Генриетты Николаевны. Много лет подряд в этот зимний вечер в теплом и гостеприимном доме отца художницы Николая Иринеевича Трапезникова встречаются близкие и сердечные друзья, те, для кого встречи с Генриеттой Николаевной до сих пор отзываются в душе светлой памятью...
Время оставляет нам воспоминания.
Генриетта Николаевна казалась человеком замкнутым и неразговорчивым. Она не принимала участия в традиционных обсуждениях наших областных художественных выставок, но если что-то очень нравилось, обязательно говорила теплые слова, краткие, емкие, точно отражавшие суть творчества того или иного художника. Она умела восхищаться! Примером может стать выставка московской художницы Марии Сергеевны Чураковой, инициатором которой была она. И сейчас, когда так не хватает живого голоса Генриетты Николаевны, эти несколько строк в каталоге выставки воспринимаются не только как свидетельство о глубоком таланте М.С. Чураковой, но и как неожиданное откровение.
"Жизнь и творчество - как одно согласное дыхание. Осталось творчество, и оно. будет вечно говорить и петь о России," - как будто это она о самой себе сказала... Тем более поразительно, если вспомнить, что персональная выставка М.С. Чураковой в Вологодской областной картинной галерее открылась в марте 1985 года, уже после смерти Г.Н. Бурмагиной.
С того времени, когда она стала работать одна, каждый год ее жизни - как новый круг, новый виток творческих возможностей. В акварелях, рисунках, литографиях, книжной иллюстрации чувствуется, как вырастала все большая потребность в суммировании своих взглядов на искусство, на жизнь. Природа, люди, литература, искусство, все видимое, знаемое, ощущаемое как будто наполнило ее до краев, и бурным неудержимым потоком расплескалось в ее произведениях. Фантазия, реальность, мудрость, тайна - все переплелось.
Многие хорошо помнят серии листов с темами "В этом непростом мире", "Земля и люди", "Детство", "Моя Родина", ее последнюю, так и не законченную работу "Дерево жизни".
"Я был переполнен миром и мой мир через меня пролился" - это Р.М.Рильке.... Так довольна, что у меня Рильке. Читаю (медленно), жаль расставаться. Особо по душе его проза."
"<...>Потянуло к Рильке, с удовольствием повторяю его спасительные рецепты - "Когда у вас нет общего с людьми..."
Это строки из писем Генриетты Бурмагиной. Адресованы они московской художнице Галине Ивановне Ивановой. Их связывали дружеские, семейные, сердечные отношения, любовь к гравюре, книгам. Они часто виделись в Ферапонтове, Вологде, Москве, в Домах творчества, обменивались работами. На одной из них надпись: "Галине от Генриетты в мрачные дни безвременья, небытия, с надеждой, что все пройдет и успокоится. 1976 - 31 октября." Среди коллекции экслибрисов -книжные знаки семьи Г.Ивановой: дочери Лизоньки Кузнецовой, графика Анатолия Кузнецова.
Говорят: "Письма - больше, чем воспоминания, это самое прошедшее, как оно было, задержанное и нетленное".
Из письма.
"Зима на диво морозная -30, -36. ...Наконец-то я открылась. Состояние дурацкое, будто меня выгнали и выбросили за ненадобностью. Выставка будет как обычно - 20 дней. Экспозиция получилась развернутой, все эскизы почти к гравюрам. А как ты, не передумала приехать? Я занимаюсь, главным образом, стихо-чтением и хождением по врачам - веселого мало в моей стороне... Что хорошего в Москве?... Надо бы начать работать, да не знаю, с какого боку приступить к этой пасквильной особе.<...> Выставка будет весь февраль, а затем - Волович. 4.2.76."
В 1975 г. Г.Н. Бурмагиной было присвоено звание "Заслуженный художник РСФСР". В феврале 1976 г. открылась персональная выставка графики Бурмагиных.
Новым этапом в творчестве Г.Н. Бурмагиной стало ее оформление "Двенадцати" А. Блока. Оно потребовало большой подготовительной работы; было много поисков, разочарований, размышлений. Генриетта Николаевна была очень требовательна к себе, глубоко погружалась в тему и всегда находила в ней то, что отвечало ее внутреннему строю.
Из писем.
"Решила сделать из "12" - "шедевр" или научиться, хотя б попробовать резать, впрочем, 80% неудачи. Не найдена композиция и ищу ее теперь самым дорогим способом - перерезая доски".
"<...> Ты, верно, еще не знаешь, как мне не везет с "12". Два раза из-за отвратительного качества перерезала супер. Теперь еще лопнули минимум 2 доски с иллюстрациями: пес и ревущий Петька <... >"
"<...> За 2 года до смерти Блок не писал, не слышал музыки!!! А я снова, в 4-й раз буду резать супер, один другого хуже. Портрет Блока у Сомова - декадентство. У меня - бездарность. <...> Творчество - это проявление бога в себе самом!"
Одной из последних больших работ Генриетты Николаевны был цикл иллюстраций к "Избранному" Н.Дуровой (на этой странице напечатана иллюстрация к главе "Кавалерист-девица").
Из писем.
"Рука правая - остеохондроз + нынешняя операция - очень быстро устает резать, особливо печатать, и все-таки я взялась резать, а не акварельничать "Кавалер-девицу". Вчера уже была телеграмма из "России" [издательство "Советская Россия" - М.В.], чтоб поторопилась. Надеюсь, что смогу собраться с духом, <...> попасть на "Челюху" [Дом творчества "Челюскинская" под Москвой, там Г.Н. Бурмагина печатала литографии, некоторые гравюры - М.В.] и там "срочно" - найти помощника печатать. <...> Я видела у вас в доме краски французские. У меня они есть, но кончились белила, а все гравюры должны быть цветными. Не поделишься? <...>
"Это мой труд вливается в труд Шмаринова в "Войне и мире" и прочих, и прочих... Отличаю гусаров от уланов и казаков, но русских от французов - никак... Валя Ивенская вчера меня обласкала трехтомником Бунина. А ты как-то на "Челюхе" совратила меня безумными его рассказами. Книжки в прелестном переплете: сиреневые с золотым и черным, оформление моего оформителя Ю.Ф.Алексеевой, так что переплетчик у "Кавалер-девицы" будет что надо!
"... У нас будет выставка Аршакуни - 7 октября. Вологда в красе дивной..."
След художника - это след, который оставляют его творения в душах и сердцах людей. Все созданное Г.Н.Бурмагиной - талантливо, пронизано любовью, добром. И, наверное, это главное.
Не все удалось свершить. Остались в мастерской задуманные и начатые работы. Это иллюстрации к поэме А.Пушкина "Полтава", оформление сборника русской лирической поэзии. Особый интерес представляет почти готовый макет книги В.Белова "Лад". В нем уже нашли свое место заставки, концовки, страничные иллюстрации, отдельные рисунки. Понятна и выраженная в основных чертах идея оформления книги. Но... Заказ она передала молодому художнику Ю.Воронову, позднее издание вышло с его работами. Генриетта Николаевна уже предчувствовала, что ей осталось жить недолго. Не успевала...
Из письма.
"3 апреля 1984 г. <...> Надолго ли меня хватит и как все это нелепо? Жалею, что забыла последний вечер <...>. С ума сходила и боялась, что это заметно...
Вдруг я дотяну до осени..."
Друзей среди художников у нее было не так уж и много. В одном из писем она упоминает замечательного художника Александру Ивановну Смоленцеву, чьи натюрморты, цветы в памяти многих вологжан.
Из письма. "<...> Подружилась я было здесь с А.И.Смоленцевой, что ученица Штеренберга, училась вроде в одни годы с Щипицыным, но его не помнит, а она возьми сегодня и говорит, что уезжает в Москву, там дочь ее, да еще с обменом..."
Уже после смерти Генриетты Николаевны Александра Ивановна писала: "Солнечным лучиком в моей жизни была Генриетта Бурмагина. Мой маленький мужественный друг. У нее я научилась искренности и ясности мысли". Пусть память сердца сохранит для нас имя рано ушедшей из жизни талантливой художницы и прекрасной, удивительной женщины.
