Александрова Т. И. Круглый стол, посвященный деятельности книжника XV века инока Кирилло-Белозерского монастыря Ефросина // Русская литература. - 2010. - № 3
КРУГЛЫЙ СТОЛ, ПОСВЯЩЕННЫЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ КНИЖНИКА XV ВЕКА ИНОКА КИРИЛЛО-БЕЛОЗЕРСКОГО МОНАСТЫРЯ ЕФРОСИНА
Инок Ефросин является одним из самых ярких русских книжников XV века. Он обладал энциклопедическими знаниями не только в церковных, но и в естественнонаучных, географических, медицинских, исторических областях. По своему размаху его личность сопоставима с выдающимися фигурами западноевропейского Возрождения.
Творчество и деятельность инока Ефросина не раз становились предметом научного обсуждения. Ему было посвящено выездное заседание Отдела древнерусской литературы ИРЛИ в Кирилло-Белозерском музее-заповеднике в апреле 2010 года (доклады Н. В. Понырко, Л. В. Соколовой, Е. Г. Водолазкина, И. В. Федоровой).
На Круглом столе, состоявшемся 2 декабря 2009 года в Пушкинском Доме, впервые была осуществлена попытка собрать вместе и обсудить накопившиеся вопросы, связанные с наследием инока Ефросина.
После вступительного слова заведующей Отделом древнерусской литературы Н. В. Понырко заседание Круглого стола продолжил доклад М. А. Шибаева ""Древние" фрагменты в сборниках Ефросина". В докладе раскрывалась проблема кодикологического изучения сборников белозерского книжника. М. А. Шибаев отметил, что в некоторых сборниках есть фрагменты, которые можно датировать временем Кирилла Белозерского. В связи с этим было сделано предположение, что Ефросин использовал в своих сборниках рукописи или их фрагменты, которые были переписаны учениками самого преподобного Кирилла.
М. В. Рождественская говорила в своем выступлении о древнерусских переводных апокрифах в сборниках Ефросина. Напомнив об опубликованной в т. XVII ТОДРЛ статье Я. С. Лурье, посвященной литературной деятельности этого книжника, в которой автор впервые охарактеризовал его сборник (РНБ, Кирил.-Белоз. собр. (далее КБ), № 22/1099) как литературный, М. В. Рождественская отметила, что из всех ефросиновских сборников именно этот включает в себя наибольшее число апокрифических памятников. Особое внимание докладчица уделила подборке из так называемой "Беседы трех святителей" и "Сказанию о 12 пятницах" в сборниках Ефросина. Эти апокрифы, заметила докладчица, наряду с некоторыми другими находят соответствие в рукописи XVI века из собрания Стокгольмской Королевской библиотеки, созданной, скорее всего, также в Кирилло-Белозерском монастыре. М. В. Рождественская высказала предположение о существовании определенной литературной традиции ефросиновских сборников, а также наметила пути изучения апокрифических памятников, включенных в сборники этого выдающегося книжника.
В докладе Н. В. Понырко освещалась та сторона деятельности Ефросина, которая характеризует его как уставщика и литургиста. В этой связи докладчица обратила внимание на наличие в известных сборниках Ефросина большого числа литургических текстов, переписанных как им самим, так и другими лицами для него, - от служб Страстного пятка и Пасхальной недели до подборок нотированных стихер-подобников и текстов катавасий на молебнах разным святым (все эти тексты представляют собой материал отнюдь не для произвольного чтения, но для богослужебного употребления). Как человека, имеющего прямое отношение к организации ежедневного претворения в жизнь богослужебного устава, характеризуют Ефросина и вновь обнаруженные пометы и вставки, сделанные его рукой в кирилловских служебных Минеях 60-х годов XVI века.
Что касается переписанного Ефросином Торжественника из Уваровского собрания ГИМ, то по своему содержанию он целиком служит исполнению богослужебного устава, так как является Триодным Торжественником, объединяющим в себе уставные чтения для дней богослужения от недели о Блудном сыне до воскресенья Всех святых. Первую часть этой рукописи Ефросин составил из синоксарных чтений Постной и Цветной Триодей; но для второй части, состоящей из Слов Иоанна Златоуста, Василия Великого, Ефрема Сирина, Феодора Студита, Кирилла Туровского, Анастасия Синаита, предназначенных для чтения в храме и за трапезой, Ефросину пришлось, надо полагать, проделать большую собирательную работу в разных местах и монастырях. Скорее всего, именно разысканием этих текстов, занявшим определенный промежуток времени, и объясняется тот перерыв в работе над Торжественником (с декабря 1474 по декабрь 1476 года), который Я. С. Лурье объяснял тем, что от переписки "скучного" Торжественника Ефросин отвлекался на переписку гораздо больше интересовавших его апокрифов и так называемых "светских" произведений.
В докладе С. А. Семячко, во-первых, был рассмотрен вопрос о месте в истории текста "Предания старческого новоначальному иноку", основополагающего произведения нравственно-дисциплинарного сборника "Старчество", списка, сделанного иноком Ефросином. Исследовательница пришла к выводу, что он восходит не к первоначальной (Краткой) редакции памятника, а к одной из вторичных (Основной, или Распространенной). Во-вторых, С. А. Семячко показала, что тексты, общие для "Старчества" и сборников инока Ефросина, попали к последнему не из "Старчества", а из его предполагаемых источников - патериков и Следованной псалтири.
Завершил первую часть Круглого стола доклад О. Л. Новиковой ""Флорентийский" сборник Ефросина и книжники последней четверти XV - первой четверти XVI века". Докладом О. Л. Новиковой в научный оборот был введен неизвестный ранее сборник инока Ефросина, сохранившийся в составе сборника-конволюта (РНБ, Соф. 1465) и содержащий подборку произведений, посвященных Ферраро-Флорентийскому собору 1439 года. В конволют сборник Ефросина был включен другим книжником Кирилло-Белозерского монастыря - Сергием Климиным в 20-х годах XVI столетия.
Вторая часть Круглого стола, посвященного деятельности инока Ефросина, началась с доклада И. В. Федоровой "Был ли Ефросин Белозерский в Святой Земле? (К вопросу о работе над текстом Хождения игумена Даниила)". В докладе была предложена интерпретация работы кирилло-белозерского книжника с текстом Хождения игумена Даниила, читающимся в составе двух сборников Ефросина - КБ, № 9/1086 (1475 года) и КБ, № 11/1088 (90-е годы XV века). Опираясь на текстологический анализ этих списков, и учитывая особенности поэтики полнотекстовой версии произведения, докладчица высказала предположение, что Ефросин, последовательно сокращая текст памятника, стремился адаптировать его к форме путеводителя по Святой Земле. Внимание книжника к этой форме практической письменности позволяет предположить, что паломничество по Палестине вызывало у него живой интерес, однако фактические ошибки, допущенные при работе с "Хождением" игумена Даниила, показывают, что в топографии Святой Земли редактор не ориентировался, его представления о Палестине носят книжный характер и не подкреплены паломническим опытом.
Следующие два доклада были посвящены полемике по поводу редактирования Ефросином "Задонщины".
В начале своего доклада "Ефросин и "Задонщина"" А. Г. Бобров напомнил слушателям о том, что существуют две различные точки зрения на место ефросиновского списка (КБ, № 9/1086. Середина 70-х годов XV века) в истории текста "Задонщины": либо это сокращенная вторичная редакция, далеко отстоящая от архетипа, либо это версия текста, весьма близкая к первоначальному виду произведения. В литературе отмечалось более 20 чтений КБ № 9/1086, которые предлагалось признавать вторичными по отношению к чтениям пространных списков; но часть из них, по мнению автора доклада, может быть признана описками Ефросина, и, следовательно, их нельзя считать показательными для установления истории текста "Задонщины". В своем докладе А. Г. Бобров рассмотрел пять чтений ефросиновского текста, относящихся к именам собственным, которые традиционно было принято считать свидетельствами вторичности Краткой "Задонщины". Автор предложил пересмотреть мнение о том, что вторичными являются чтения КБ № 9/1086: "Святославу Ярославичу" - вместо князя Владимира, упоминание двух литовских князей Андрея и Дмитрия - вместо трех (Андрея и двух Дмитриев), "жены Микулиной Марии" - вместо двух жен ("Микулина жена Васильевича, да Марья Дмитриева"), а также включение в текст дополнительной части Краткой "Задонщины" имени Мамотяка. Есть основания полагать, считает докладчик, что список КБ № 9/1086 в передаче имен собственных точнее отражает архетип "Задонщины", чем другие списки, что в свою очередь для А. Г. Боброва является дополнительным аргументом в пользу осмысленности упоминания "великаго князя Ивана Дмитриевича" вместо "Дмитрия Ивановича": здесь автор доклада видит не описку, а скрытую подпись - сфрагиду, запечатление автором своего имени в третьем лице.
Задав вопрос в названии своего доклада "Первоначальна ли Краткая (Ефросиновская) редакция "Задонщины"?", Л. В. Соколова ответила на него отрицательно ("Ефросиновский список "Задонщины" (Краткая редакция) представляет собой вторичный текст, это переработка Ефросином Пространной "Задонщины""), приведя следующие аргументы: во-первых, в тексте Ефросиновского списка есть серьезные фактические ошибки, возникшие в результате переработки им текста Пространной редакции. Во-вторых, протограф Ефросиновского списка был полным, он содержал обе части "Задонщины".
Вторая часть Задонщины была опущена Ефросином. В-третьих, в тексте Пространной редакции, вопреки утверждению ряда ученых, нет свидетельств того, что вторая часть была написана позднее, а именно: в Пространной редакции нет "хронологического сбоя" после того фрагмента, которым заканчивается текст Краткой редакции. В-четвертых, текст Краткой редакции "Задонщины" обнаруживает те же приемы редакторской работы Ефросина, которые характерны для ефросиновских редакций и других произведений, прежде всего это сокращения текста протографа и перестановки. И наконец, в-пятых, Краткая (точнее - Сокращенная) редакция "Задонщины", созданная Ефросином, обнаруживает идеологическую переработку текста Пространной редакции, в частности в ней просматривается иное осмысление Куликовской битвы и иное представление редактора о цели переписанного им текста.
Завершил Круглый стол доклад Е. Э. Шевченко о дальнейшей литературной судьбе творчества кирилло-белозерского книжника: "Тексты Ефросина в рукописной традиции XVI века (сборники кирилло-белозерского старца Евстафия)". Соборный старец Евстафий подвизался в Кирилло-Белозерском монастыре в конце XVI - начале XVII века. Ему принадлежало по крайней мере четыре сборника; в создании двух из них, энциклопедических но составу, он принимал участие как переписчик и редактор. Докладчица заметила, что названия ряда статей этих двух сборников совпадают с названиями статей сборников Ефросина. По ее мнению, это свидетельствует о том, что в Кирилло-Белозерском монастыре в разное время внимание книжников привлекали одни и те же произведения. Однако в результате текстологического сопоставления этих текстов, сказала Е. Э. Шевченко, выяснилось, что сборники Ефросина не являлись антиграфом для сборников Евстафия. Более того, некоторые из этих текстов (например, "о неясыти") у Евстафия представлены в других редакциях. Эти наблюдения позволили автору предположить, что один из двух книжников, Ефросин или Евстафий, пользовался источниками, находившимися, вероятно, за пределами Кирилло-Белозерского монастыря.
Все доклады нашли живой отклик у слушателей и сопровождались вопросами, а иногда и дискуссиями. В конце заседания каждый участник Круглого стола сказал несколько слов о прослушанных в ходе заседания сообщениях.
Т.И. Александрова
