Латышев В. Бунаков Николай Федорович // Критико-биографический словарь русских писателей и ученых / под ред. С. Венгерова. - Т. 5. - СПб., 1897
Бунаков, Николай Федорович, известный педагог 1). Родился 26-го ноября 1837 г. в г. Вологде. Отец его был местный чиновник. Николай Федорович был одним из старших в многочисленной семье. Учился он в вологодской гимназии, в которой в то время процветали занятия литературой благодаря преподавателям Н. П. Титову и II. Н. Левицкому. С особою любовью вспоминает Н. Ф. об учителе русского языка и географии в младших классах - Н. П. Титове. Человек одинокий, 30 лет работавший на педагогическом поприще, Н. II. Титов отдавался всею душою избранному делу. Он любил всех своих учеников, трудящихся и ленивых, способных и неудачных, всех приветливо принимал в своей чистенькой и уютной квартирке и со всеми дружески беседовал. Он влиял на учащихся не только своим живым, интересным и одушевленным преподаванием, но и своим отношением к делу, строго честным и любовным, своей добротой, счастливо соединявшейся с настойчивостью и справедливостью. Он первый и научил Н. Ф. любить родной язык, стремиться хорошо понимать его и владеть им. В старших классах преподавал Левицкий, который (по воспоминаниям Н. Ф.) был воспитан на Пушкине, Гоголе и Белинском, сам обладал литературным вкусом и мастерски читал. Любовь свою к литературе Левицкий умел сообщить и своим ученикам, заставляя их развиваться на непосредственном чтении и изучении лучших авторов, научал владеть слогом и хорошо обрабатывать по форме письменные сочинения.
Окончив в 1851 г. курс гимназии, Н. Ф, поступил в 1854 г. преподавателем русского языка в тотемское уездное училище. В Тотьме написал он первый свой литературный труд, напечат. в 1855 г. в "Москвитянине", 1855 г. № 23 и 24: 1) "К. Н. Батюшков, критико-биографический очерк. Будучи скоро переведен в Вологду, Н. Ф. написал несколько статистических работ: 2) "Движение народонаселения Вологодской губ.", в "Журнале М. Вн. Дел" за 1859 г., ч. XXXIV, кн. I; 3) Сельскохозяйственные очерки Вологодской губ.", в Вологод. Губ. Вед. 1858 г. №№ 5-13 и 15-29 и "Рус. Дневнике" 1859 г. № 133-35; 4) "Лесные промыслы Вологодской губ." ("Вестник Промышленности"); 5) "Вологда в начале XVII века, в "Волог. Губ. Вед." 1857 г. №№ 23-37; 6) "Очерки местностей и нравов Вологод. губ.", Ibid. № 5; 7) Мелкие заметки в "Волог. Губернских Ведомостях". За эти труды Н. Ф. был приглашен в производители работ вологодского губ. ст. комитета, оставаясь уездным учителем.
Оживление, охватившее тогда всю Россию, коснулось и таких далеких углов, как Вологда. Приближалось освобождение крестьян. Николай Федорович также был охвачен общим увлечением и распространившемся в то время стремлением обличать. А обличать было что. Общественная же жизнь в Вологде, несмотря на незначительность города (16000 жителей), в то время была велика (нельзя сказать развита): Вологда вмещала в себе значительное число местных дворян - помещиков, проживавших в довольстве при крепостном праве. К обличениям побуждало тогда и искреннее чувство, и соблазнительное значение обличителя. Н. Ф. обличал и в корреспонденциях, и в повестях. Повести его 8) "Село на юру", во "Времени" 1801, № 5; 9) "Город и деревня". Ibid. №№ 11 и 12; 10) "Мешалкины", в "Библ. д. Чт." 1862 г., т. 170; 11) "Наши браконьеры", в "Эпохе" 1864 г., № 12; 12) "Озерской приход", в "Библ. д. Чт." 1863 г.; 13) "По дороге", в "Рус. Сл." 1862 г.; 14) "Бесовское наваждение". Ibid. 1864 г., не имели значения литературного, но некоторые из них, рисуя живых людей, которых легко узнавали местные жители, будучи написаны легко и живо, притом довольно едко, производили в Вологде большое впечатление и вместе с корреспондентами Н. Ф. вызвали гонения на их автора. Н. Ф. должен был оставить Вологду, был прикомандирован к учебному округу, и, в ожидании обещанного места в Петрозаводске, переехал в Петербург. Обещанное Бунакову место однако не открылось. Тогда Н. Ф. решился выйти в отставку и заняться литературным трудом. В это время Н. Ф. напечатал статьи: 15) "Очерк народного образования в Вологодской губ.". (Ж. М. Н. Пр. за 1864 г. и в "Памятной книжке Вологодской губ." за 1865 г.), рецензии в журнале "Русская Сцена", за подписью Эн-ков, там же большую статью; 16) "Приобретения нашего театра в 1864 г."; 17) "Дети на сцене" ("День", Аксакова за 1863 г.), вышеназванные и др. повести и рассказы в журналах "Время", "Светоч", "Искра", потом в "Воронежском Телеграфе", под псевдонимами: Н. Федоровича, Н. Свой, Колоколов, Эн-ков. К концу 50-х и началу 60-х гг. относятся статьи и сообщения: 18) Два образчика изустного старорусского эпоса. "Рус. Слово" 1859 г., № 1; 19) Русское семейство, как выразилось оно в народной поэзии. "Рассвет" 1860, № 5.
Пребывание в Петербурге новело к знакомству Н. Ф. с К. Д. Ушинским, который тогда только что вернулся из Швейцарии и напечатал свое знаменитое "Родное Слово", и с Ф. Ф. Резенером, руководившим в то время бесплатной школой для уличных детей, помещавшейся на Васильевском о-ве. Эти знакомства, а также и с некоторыми другими лицами направили Н. Ф. опять к его настоящему призванию - педагогической деятельности. Сам Н. Ф. говорит: "Разговоры с Ушинским возбудили во мне интерес к серьезным занятиям педагогией, к изучению педагогической литературы, русской, которая в то время была еще, однако, очень бедна, и иностранной, конечно преимущественно немецкой. Но гораздо больше значения для меня имело знакомство с покойным Ф. Ф. Резенером. Резенер был мне симпатичнее Ушинского... Ушинский в моих глазах был больше педагогом-книжником, теоретиком, с большими знаниями и любовью к делу, но не педагогом-деятелем. Известно, что Ушинский свои теоретические воззрения, например, в деле обучения родному языку не сам непосредственно применял и проверял на практике, а через посредство своих, так сказать, учеников.
Не таков был Резенер. Он был по своим воззрениям педагог-радикал, неспособный ни к каким примирениям. Кроме того, при большой эрудиции, он был педагог-деятель, больше любивший непосредственную жизненную работу в школе или в семье, нежели работу теоретическую, кабинетную. В его бесплатной школе было много своеобразного. Не говоря уже о том, что в ней были собраны дети вольные, как птицы, - в деле обучения не допускалось никакого насилия, никакой дисциплины, навязанной сверху; учителя должны были привлекать детей к учению интересом самого знания, им сообщаемого; а дисциплина должна была исходить от самих детей, постепенно вырабатываться сама собой и устанавливаться свободным, сознательным признанием ее со стороны детей, ее создающих. Памятно, что не только наград или наказаний, но даже похвал, порицаний и оценки успехов, с целью поощрения их, не допускалось. В определенный час все дети, без различия в успехах и поведении, получали завтрак из черного хлеба с солью и водой. Учителя учили, пока детей интересовало ученье и удерживало в классе, а затем - они совершенно произвольно, не спросясь и ничего не дожидаясь, выскакивали в окна. Беседы с Резенером перевернули все мои понятия в деле учебно-воспитательном и представили мне это дело совсем в новом свете.
Теперь это дело неодолимо тянуло меня к себе. Несколько уроков, данных мною в школе Резенера, окончательно утвердили меня в решении возвратиться к этому делу. Правда, что уроки мои были неудачны: минут 20-25 послушав меня, дети приближались к окнам и выскакивали в сад; но я все-таки уходил из школы с непоколебимым убеждением, что теперь только понял, как надо учить, и с ясною верою, что я в состоянии буду учить так, как должно".
Влияние на Н. Ф. названных лиц понятно. Ушинский был крупным талантом, оставившим глубокий след в русской педагогической литературе, и хотя он написал "Родное Слово" пользуясь, конечно, иностранными источниками, но так самостоятельно переработал чужую мысль, так талантливо придал своей книги родную окраску, что все последующие составители книг для чтения в большей или меньшей степени пользовались и пользуются его трудом, не исключая и новейших. Н. Ф. прямо признает это относительно себя. На "Родном Слове" были построены министерские программы, и оно всюду рекомендовалось более 20 лет. Много за Ушинским числится и других педагогических заслуг и трудов.
Резенер увлекал Н. Ф. своей преданностью делу и горячностью. Занятия в его школе не сделали Бунакова практическим последователем его теорий, не помешали признать впоследствии особенно важною заботу о выработке в детях уменья управлять собою и необходимость помочь им в этом, но они подействовали возбуждающим образом, увлекли делом - таково влияние энергии и живой, свободной работы.
Конец пятидесятых и начало шестидесятых годов было временем лихорадочной педагогической деятельности и общего увлечения педагогическими вопросами, а у педагогов собственно рядом с увлечением общими широкими идеями царило крайнее увлечение методикой, приемами преподавания - настолько педагогическое дело было невыработанным. Но интерес к педагогическому делу был общий, педагогические журналы читались и не педагогами по профессии. Как велика была разница в настроении общества сравнительно с прежним временем - видно уже по тому впечатлению, которое было произведено статьями Пирогова "Вопросы жизни". Между тем, те же мысли о необходимости прежде всего воспитывать "человека", развивать его силы и дарования ("мы учимся, чтобы сделаться способными к действованию", "задача школы - дать воспитанникам волю и средства к дальнейшему себя образованию" и т. д.) были горячо и очень определенно высказаны еще в 1833 г. в "Педагогическом Журнале" Ободовского, Гугеля и Гурьева. Даже эпиграф статьи Пирогова очень сильно напоминает один из разговоров, помещенных в "Педагог. Журн.". Но в 30-х годах "Пед. Журнал" не читали, он погиб через 2 1/2 года. Его идеи "О высших и низших взглядах в преподавании" не были услышаны.
Школа Резенера была вскоре закрыта, как и все вообще бесплатные школы. Тогда Н. Ф. стал искать возможности более прочно приложить свои силы к практической педагогической деятельности. Случай скоро представился. В то время только что совершилось преобразование кадетских корпусов в общеобразовательные военные гимназии. Там кипела работа, там искали и умели находить и привлекать к себе хорошие силы, хотя дело не обходилось и без увлечений. Н. Ф. решил там и вести работу, для чего выдержал экзамен на учителя русского языка и словесности в военных гимназиях, так как не имел университетского диплома. Впечатление, произведенное им на экзаменах, было таково, что Н. Ф. очень скоро получил место в воронежской военной гимназии, в начале 1866 г.
Вскоре по приезде Н. Ф. основал в Воронеже (в 1867 г.) частную начальную школу на новых началах, которою и руководил 14 лет. Отчеты о деятельности школы он печатал в разных педагогических журналах: "Педагогическом Сборнике", в "Семье и Школе", в "Народной Школе", а со времени основания "Русского Начального Учителя" - в последнем. В Воронеже Н. Ф. перешел постепенно к исключительно педагогической деятельности, которой отдался всецело, чему способствовала и особенно сложившаяся семейная жизнь. Именно работа в начальной школе дала основу правильному развитию педагогической деятельности Н. Ф., дала ей творческое направление, которого не было прежде.
Начало его известности было положено статьями по обучению грамоте, напечатанными в 1871 г. в "Семье и Школе", а потом сейчас же вышедшими отдельным изданием под названием: 20) "Обучение грамоте по звуковому способу, в связи с предметными уроками и начальными упражнениями в родном языке" (Спб. 1871, 20-е изд. Спб. 1896) "Азбука" (изд. 59-е. Спб. 1896); 21) "Первинка", т.е. первая книжка для чтения (20-е изд. Спб. 1896). Значение труда Н. Ф. заключалось в том, что это был первый обстоятельный труд, на практике выработанный русским человеком, понимающим натуру русского ребенка. Написан он по аналитико-синтетической звуковой методе, т.е. в нем советуется при обучении грамоте сперва научить детей разлагать слова на части (слоги), а последние на звуки (звуковой анализ), а потом сочетать эти звуки в новые слова (синтез). Важная особенность книги Бунакова - он настаивает на необходимости начинать как можно скорее чтение не только отдельных слов, но целых фраз, почему в "Первинке" дается материал для чтения детям, знающим еще не весь алфавит, а только 12 букв. В трудном деле обучения грамоте весьма важное значение имеют приемы обучения. Вот что говорит о приемах Бунакова один из первых его рецензентов священник Маслов (Ж. М. Нар. Пр. за 1872 г., № 8): "Руководство Бунакова имеет такие черты, которыми легко может воспользоваться учитель сельской школы в интересах самого дела", а г. Миропольский в 1874 г. в "Руководстве к преподаванию общеобразовательных предметов" (т. II, стр. 483) говорит: "Как образец, можно указать на прием, какой употребляет г. Бунаков в этом случае" (звуковой анализ), а после описания приема прибавляет: "В этом приеме поражает прежде всего его простота, естественность, можно сказать, безыскусственная, но потому и вполне педагогическая; затем останавливает вас ясность как хода самого анализа, так и добытого им результата; при этом последний получен учениками не только самостоятельно, но и с живым интересом". Книга Ушинского, как сказано, предшествовала книге Бунакова и даже была, по словам самого Н. Ф., лично слышанным нами от него, более талантлива, но не затмила книги Бунакова, потому что первая не основывалась на непосредственных наблюдениях и была написана для городских детей, а не сельских. В этом же направлении и также раньше (1860 г.) было написано руководство к обучению грамоте Паульсоном; но приемы последнего гораздо менее удачны, обставлены массой мелочных требований, которые не нравятся русским, и язык г. Паульсона часто страдал немецким складом. Существовали раньше также руководства к обучению грамоте по звуковому способу, но в иной форме - исключительно синтетической или исключительно аналитической, более односторонние. Вот почему книга Бунакова обратила на себя большое внимание. Раньше же всех (в 1834 г.) было издано руководство к обучению грамоте по аналитическому - звуковому методу: "Метода Жакото, изложенная для родителей и наставников". Издал ее Е. Гугель (инспектор классов гатчинского института) в 1834 г. Гугель говорит, что по этой методе в неделю успевал научить детей читать и "может быть скоро с удивлением спросят, писал он, как возможно было в продолжение столь долгого времени убивать целые годы, чтобы выучиться читать, и никто не оправдает тогда упрямого слепотствования прежних наших учителей". Но книга Гуголя была забыта. С. Миропольский, писавши вышеупомянутый исторический очерк методов обучения грамоте, не упоминает о ней; только Паульсон в 1887 г. говорит о ней.
Известность Н. Ф. расширилась, когда в 1872 г. в Москве была устроена политехническая выставка, на которой был и учебный отдел. Заведовал им тогдашний начальник военно-учебных заведений Н. В. Исаков, согласившийся устроить всероссийский съезд народных учителей, для которых были устроены и лекции по методике предметов начального обучения. Намеченный лектор по русскому языку отказался за месяц до открытия съезда. Тогда лекции предложено было читать Н. Ф. Он настолько был подготовлен к делу, что и в это короткое время успел вполне приготовиться к лекциям. На лекции собиралось 600 и более учащих, съехавшихся со всех концов России; лекции Н. Ф. видимо нравились. В 1873 г. они были изданы той же редакцией "Семьи и Школы" под названием 22) "Родной язык, как предмет обучения в народной школе". (Изд. 11-е. Спб. 1891). Таким образом их узнали и не бывшие на съезде. Этот труд Бунакова окончательно укрепил за автором почетное имя. В нем он дает очень обстоятельное изложение последовательного хода занятий в начальной школе родным языком, основанным на наглядном обучении; не только знакомит с сущностью каждого рода работ по языку, но и разъясняет их воспитательное значение, а также дает исторический очерк развития методов обучения.
Начав руководить с 1873 г. съездами народных учителей, устраивавшимися для ознакомления учащих с методами преподавания, для обсуждения вопросов школьного дела и пополнения знаний учащих, Н. Ф. Бунаков в 1874 г. издал свои чтения, как руководителя съездов, отдельной книгой под названием 23) "Школьное дело" (2-е изд. Спб. 1886). В ней трактуется об отношении школы к физическому воспитанию, к нравственному воспитанию, излагаются общие основания дидактики, а потом отдельные статьи: наглядное обучение, обучение грамоте, объяснительное чтение, письменные работы, грамматика, арифметика и геометрия. Последние главы посвящены историко-биографическим статьям о шести важнейших педагогах. Книга хорошо написана, очень доступно для малоподготовленных лиц, но в тоже время очень обстоятельно.
В это же время, в 1873 г., Бунаковым был издан 24) "Концентрический учебник русской грамматики" (3-е изд. Спб. 1891). Содержание книги видно из заглавия; она была принята сочувственно, как ясно изложенный и строго выдержанный курс. Материал для чтения учащихся в начальной школе вскоре (1876 г.) был дан Бунаковым хрестоматией 25) "В школе и дома" (изд. 28-е. Спб. 1894). Статьи хрестоматии расположены в 5 кругах, выбраны хорошо и дают основу для самых разнообразных работ. Для средних учебных заведений назначена 26) "Хрестоматия для изучения образцов русской словесности".
Названные нами учебно-педагогические труды Бунакова, изданные в очень короткое, сравнительно, время, охватывают собою полный курс начальной русской школы (одноклассной и даже двуклассной - по русскому языку). Все они отличаются одинаковыми достоинствами: сочувственным отношением к школе и народному образованию, разумностью взглядов, ясностью, простотою и основательностью изложения. Недостаток их - некоторая суховатость. В трудах Бунакова, написанных хорошим языком, видна начитанность, тщательная работа; их нельзя назвать открывающими новые пути в педагогическом деле, но они дают самостоятельно разработанный на непосредственной практике в русской школе и строго обдуманный материал, как для учащихся, так и для учащих. Бунаков первый с такою полнотою разработал русское "школьное дело". - Вот почему его труды обратили на себя внимание и получили широкое распространение.
Вскоре после московской выставки 1872 г. Львом Николаевичем Толстым, увлекавшийся тогда по преимуществу педагогическими вопросами, было предложено сравнить на практике выработанные им (Толстым) в Яснополянской школе приемам обучения грамоте (в сущности, по старому буквослагательному способу) с обучением грамоте по звуковому способу. Опыт сравнения был сделан, но из него ничего не вышло, кроме раздоров. После того в 1874 г., в "Отечественных Записках", Толстой напечатал известную статью "О народном образовании". Так как на съезде в Москве первую роль играли Евтушевский и Бунаков, то на них главным образом и ополчился граф Толстой, олицетворяя в них те приемы и недостатки ведения дела, которые уничтожали, по его мнению, значение земской школы. Евтушевский отвечал особой брошюрой, но неудачно. Бунаков ответил коротко 27) Письмом к редактору "Семьи и Школы". Ответ его значительно сильнее ответа Евтушевского, написан с заметным раздражением, но больше pro domo sua, мало касаясь общих идей Толстого, в которых заключалась главная сила статьи.
Статья гр. Л. Толстого, как известно, произвела громадное впечатление. Но предложения учить народ только тому, чего он сам желает, отказаться от стремления руководить воспитанием детей, чтобы их не портить, на практике не были ли равносильны оставлению народа в том же невежестве, как и прежде? Как мог народ требовать обучения тому, чего он сам не знал? К чему могло привести одно уменье читать? И вот почему теоретически верная мысль Толстого на общую постановку дела народного образования влияния не оказала. В частности, по отношение к Бунакову, результаты статьи были совершенно обратны тем, которых можно было бы ожидать. Известность Бунакова (и Евтушевского) возросла, его книги получили гораздо большее распространение, а земства чаще стали приглашать Н. Ф. руководить съездами учителей. Бунаков руководил съездами в Костроме, в Херсоне, в Пскове, в Нижне-Тагильске, в Великих Луках, в Ирбите, в Шадринске, да еще от многих предложений он отказался. Комитет Грамотности, состоявший при Импер. В. Экон. Обществе, в 1882 г. присудил Н. Ф. золотую медаль за его деятельность на пользу русской народной школы. Следует однако заметить, что нападки гр. Толстого, хотя и не изменили характера деятельности Бунакова и других педагогов, заставили их, тем не менее, отрезвиться от господствовавшего крайнего увлечения методическими приемами. Относительно себя Н. Ф. прямо признавал это.
За этот период времени Н. Ф., кроме упомянутых выше трудов, были напечатаны: 28) "Учебник русской грамматики для младших классов средних учебных заведений и городских училищ" (Спб. 1880. Изд. 3-е 1885). 29) "Руководство к книге дли чтения "В школе и дома" (Спб. 1886. 2-е изд. Спб. 1890), ряд статей в педагогических журналах (в "Учителе" Паульсона, в "Педагогическом Сборнике" ред. Весселя, в "Семье и Школе" ред. Симашко, в журнале "Детский Сад". В "Русском Начальном Учителе" (с 1881 г.) Бунакову принадлежат почти все рецензии книг по русскому языку и некоторых др., а также обзор руководств по обучению русской грамоте, азбуке и книжек для первоначального чтения и др. В том же журнале; им напечатаны ряд статей о педагогах (напр. Песталоцци, Ушинском, Коменском) и многие "Очерки школьного дела". В "Филологических Записках", изд. в Воронеже, Бунаков напечатал: 30) "Мнение о преподавании русского языка и словесности в военных гимназиях", 1866. 31) "Басни Крылова, как нравственно-педаг. материал" 1868. № 5, 32) в 1871 перевод ст. Головацкого: "Первое научно-лит. движение у русинов", 33) "Заметки о некоторых явлениях в немецкой литературе по языкознанию и педагогике" 1866. IV-V. 34) "Огородничество в Костромской губ.", 35) "Сведения о состоянии сельских школ Костромской губ." в "Материалах для статистики Костромской губ." вып. 3-й. 1875 г., 36) "Народное образование в Воронежской губ." - в "Воронежском Телеграфе" за 1869 г. За это же время Н. Ф. с благотворительными целями читал в Воронеже публичные лекции о Пушкине, о Некрасове, о Тургеневе, о Кольцове, об идеалах московского государства, о современном взгляде на искусство, о практическом значении поэзии, о Никитине, о Руссо, Песталоцци и Фребеле. За свои статистические труды Бунаков был избран действительным членом статистических комитетов: Вологодского (в 1861 г.), Воронежского (в 1866 г.), Костромского в 1874 г.).
В 1879 г. Н. Ф. серьезно заболел, вышел в отставку, получив пенсию, и должен был заняться лечением. Оправившись, Бунаков в 1884 г. переселился в с. Петино Воронежского у., верстах в десяти от губернского города. В селе было около 1000 жителей, но грамотных всего 2-3 человека. Бунаков купил себе участок земли и решил основать школу. На свой счет построил он дом для школы, местное земство согласилось платить жалованье учителю. Н. Ф. сам круглый год живет в селе и постоянно работает в школе, уезжая по делам своих изданий раз или два в год, не более как на месяц. Прежнюю школу в Воронеже он сдал в другие руки. Бунаков не только устроил школу, но стремился путем школы воздействовать и на взрослое население; он старался привлечь сочувствие жителей к школе, познакомить их с лучшим складом жизни. С этою целью он приглашал жителей в школу при всех торжественных случаях, устраивал постоянно (раз или два в неделю) чтения с волшебным фонарем и живые картины, на которые приглашались и родители учащихся, постепенно пришел к устройству народного театра, вероятно первого народного театра, в котором актерами были все молодые крестьяне, большею частью бывшие ученики школы, и даже одна неграмотная девушка. В настоящее, время Бунаковым построено отдельное здание для театра. Когда наступил голодный 1891 год (Воронежская губерния одна из наиболее пострадавших), Н. Ф. горячо взялся за устройство местного попечительства, еще с осени, и в результате вышло, что попечительство доставило все необходимое всем нуждавшимся: помогло прокормиться, засеять вовремя поля, сохранить лошадей, да притом крестьяне большую часть ссуды уже отработали (были устроены общественные работы, доставившие хорошую дорогу - спуск к реке, необходимые колодцы, общественную баню).
Не сразу стал писать Бунаков о деревне и своих работах в деревенской школе, только с 1889 г. он начал печатать свои наблюдения. Они весьма интересны, и обратили на себя внимание. В них Н. Ф. совершенно освободился от прежнего, указанного нами недостатка - некоторой сухости; напротив, речь его делается образной: видно, что он говорит о деле, которое ему всего дороже. Бунаков первый из вполне и разносторонне подготовленных педагогов стал непосредственно работать в народной школе, а не только изучать ее как посетитель, если, конечно, не считать гр. Толстого, который не был профессиональным педагогом. С. А. Рачинский также раньше Бунакова стал преподавать в сельской школе, но он был много лет профессором, а профессорство не научает точно судить о том, как воспринимается слушателями читаемое и от элементарных объяснений отучает. Этот-то высокий уровень прежней деятельности и отсутствие предварительной педагогической подготовки как графа Толстого, так и С. А. Рачинского склонили их к преувеличенной оценке их собственных опытов, к признанию за этими опытами не только личного и местного успеха и значения, но общего и единственно правильного. Личный элемент, вносимый ими в свои школы, они оба приняли за истинно-народный и даже общенародный, хотя воззрения того и другого сильно различны между собою 1) [Любопытно, что в Ж. М. II. Пр. за 1891 г. инспектором Вахтеровым помещена статья, которая приводит документальные доказательства существования в народе взглядов, не соответствующих тому, что утверждает Рачинский, хотя касается местностей весьма близки" к тем, где действует С. А.]. Бунаков же видел школу в разных концах России, имел огромную переписку с деятелями народной школы, не бывшими его учениками, следовательно не смотревших на дело его глазами, очень много лет сам практиковал в низших и средних школах и специально по начальному обучению, и только после того поселился в деревне и стал заниматься в сельской школе лично. Поэтому-то его наблюдения лучше проверены и более беспристрастные - в этом его большое преимущество.
С 1884 г. Н. Ф. написаны вновь: 37) "О школах грамотности в народе" (по материалам, собранным Спб. Комитетом Грамотности) в 1885 г. (Русский Нач. Уч. и отдельное издание), 38) "Двадцать отдельных таблиц для обучения грамоте, без книг" (отдельное издание), 39) "Дневник народной общеобразовательной школы" (отд. изд.), 40) "Школьный год" 1886 г. (отд. изд.), 41) "Русская подвижная школа", воскресные повторительные курсы и съезды народных учителей, (отд. изд.) 42) "Народные былины о богатырях". Чтение для народа и народных школ с объяснительным словом и прим^чаниами. (В Рус. Нач. Уч. и отд. изд.), 43) Дешевое издание для народно-учебных сочинений Пушкина с объяснительным словом и примечаниями, в 2 вып. (в Рус. Нач. Уч. и отд. изд.), 44) Такое же издание сочинений Лермонтова и 45) издание соч. Кольцова, а главное 46) ряд статей в "Русском Нач. Учителе" под общим заглавием: "Сельская школа и народная жизнь", в которых Бунаков говорит: 1) об устройстве своей школы, 2) об отношениях школы к населению, 3) о преподавании родного языка, 4) арифметики, 5) о письменных работах учащихся, 6) о распределении занятий в течение года, 7) об экзаменах , 8) об устроенном им народном театре, 9) об итогах и уроках голодного года, 10) о крестьянстве и крестьянской школе на местной выставке, 11) о десятилетнем юбилее сельской школы. Бунаков поместил кроме того в том же Рус. Нач. Учителе, статьи о 25-тилетии земской деятельности по народному образованию и др.
Летом 1896 г. Н. Ф. прочел лекцию для народных учителей об Ушинском во время Нижегородской выставки. Для народного театра несколько лет тому назад он построил особое здание, стремясь внести новые образовательные и облагораживающее элементы в жизнь сельского населения. Им устроены также вокально-музыкальные вечера в здании театра.
Когда исполнилось 10 лет деятельности школы, Н. Ф. задумал проверить результаты этой деятельности, и потому решил устроить в школе празднество, пригласив на него местных жителей, и предложил бывшим ученикам и ученицам школы подвергнуться испытанию в знании ими пройденного в школе. Довольно равнодушное отношение населения к празднику школы сильно огорчило Н. Ф.: он ожидал иного; не все окончившие курс пришли на испытания, да по жизненным условиям не все, конечно, были в то время в деревне. По нашему мнению, подобные испытания, напротив, всегда доказывают глубокое уважение народа к знанию, если это уважение побеждает естественное смущение, вызываемое публичным испытанием взрослых в давно пройденном курсе. Достаточно каждому из нас представить себя в таком положении, чтобы подивиться тому, с какою готовностью соглашаются в большинстве случаев бывшие питомцы народной школы становиться в подобное положение, хотя в то же время сильно конфузятся.
Результаты испытания у Н. Ф., как и в других местах, доказали что грамотность, данная школой, крепко держится и любовь к чтению сохраняется, несколько слабее были ответы по закону Божию, еще несколько слабее по арифметике. Оказывается, что жизнь сельская еще настолько скудна, что многим умножения и деления почти не приходилось делать.
Когда прошло первое неприятное впечатление, и Н. Ф. вспомнил, что нашел он в селе, когда там поселился, он снова начал бодро работать, развивая свое дело. В 10 только лет нельзя еще пробудить от векового сна тех, кто и не учился никогда.
Н. Ф. так деятельно проводит жизнь, так серьезно работает на избранном поприще, так много успел сделать полезного, что имя его занимает видное положение истории народного образования в России
1) Ср. о нем : 1) "Энц. Слов." Брокгауз-Ефрона. 2) Гр. Лев Ник. Толстой о народ. образовании. 3) Н. К. Михайловский, Записки Профана. 4) С. Миропольский в "Руковод. к препод. общеобраз. Предметов", изд. Веселем. 5) "Обзор педагог. Литер., за 1875 г." (М.). 6) Ф. Ф. Резенер, Педагогич. труды Н. Бунакова, в "Нар. Школе", 1881. № 2, 3 и 6. 7) Песковский, барон Н. А. Корф в письмах к нему разных лиц. Спб. 1895. Отзывы: Об "Уроках чтения": 1) "Систем. обзор рус. нар. учеб. лит.". Спб. 1878. 2) С. Миропольский, в "Семье и Школе" 1877. № 11. О Хрестоматии для изуч. образцов рус. слов.": 1) "Жур. М. Нар. Пр." 1876 г. № 5; 1884 г. № 12. 2) "Дет. Сад" 1876, № 6. 3) "Педаг. Хр." 1884, № 38. Об "Обучении грамоте": 1) "Рус. Вед." 1873 г., № 265. 2) С. Миропольский в "Семье и Школе" 1877 г., № 8. 3) Свящ. Маслов в "Жур.. Мин. Нар. Пр." 1872 г., № 8. 4) "Пед. Хроника" 1878, № 23. 5) Вл. Гречулевич, в "Мир. Слов." 1877. № 1. 6) "Сист. обзор нар. уч. лит." 1878. 7) Резенер, в "Нар. Школе" 1881, № 2. 8) "Рус. нар. уч." 1881 г., № 4. Об "Азбуке и уроках чтения": 1) Н. Островская, в "Учеб. воспит. библ." 1875 г., т. I. О "Школьном деле для нар. уч. и учительниц": С. Миропольский, в "Нар. Школе" 1877. № 10. О "Родном языке как предмете обучения": Н. Островская, в "Учеб. восп. библ." 1875, т. I. О "Двадцати больших стенных таблицах": Провинциал в "Пед. Хронике" 1882 г., № 19 и 20. О "Рус. подвиж. Школе": 1) "Педаг. хроника" 1882 г. № 11, 12 и 13. 2) Акатов в "Нар. Школе" 1882, № 2. Об Учеб. рус. грам.: 1) "Жур. Мин. Нар. Пр." 1884, № 12. 2) О "Народ. былинах": 1) Вест.. Евр. 1885, № 7. 2) "Жур. М. Нар. Пр." 1885. Об "В школе и дома": 1) В. Гречулевич, в "Мир. Слове" 1877. № 30. 2) О. И. в "Педагог. Музее" 1878, № 9. 3) "Систем. обз. рус. учеб. нар. лит." 4) О вышедшем под его ред. собр. соч. Пушкина: 1) "Правит. Вест." 1888 г., № 39. 2) "Рус. Мысль" 1884 г., № 4. О его предисловии к пьесе "Жизнь за царя": Н. Рубакин, в "Рус. Бог." 1890, № 3. О "Концентрич. учебнике: 1) Л. Поливанов, в "Учеб. восп. библ." 1875, т. I. 2) "Педаг. хроника" 1884, № 37. 3) М. Прокопьев, в "Педаг. музее" 1877, № 11. 4) "Систем. обзор нар. учеб. лит." 1878. 5) Ф. Резенер в "Народ. шк." 1881, № 2, 3, 6 и 7. О "Книжке-Первинке": 1) "Нар. Школа" 1882, № 2. 2) "Систем. обзор нар. уч. Лит.". Дополн. I.
В. Латышев
