Риммер Э. П. И. А. Милютин и экстренная правительственная мера по отношению к череповецкому земству // Милютинские чтения. Череповец: прошлое, настоящее, будущее : сб. науч. ст. - Череповец, 2004
Э.П. Риммер
И. А. Милютин и экстренная правительственная мера
по отношению к череповецкому земству
В юбилейном четырехтомном издании Б. Веселовского "История земства за 40 лет" немало страниц посвящено новгородскому земству. Оно в начале своей деятельности, наряду с Рязанским, Херсонским и С.-Петербургским, стояло в центре общественного внимания. Здесь, - писал автор, выступали такие крупные общественные деятели, как князь А. И. Васильчиков, князь А. А. Суворов-Рымникский (почетный гражданин города Череповца), Н. Д. Качалов, П. С. Гурьев, князь М. Н. Шаховской, граф А. П. Шувалов и др. Прения на земских собраниях поднимались "на значительную принципиальную высоту, чувствовались энергия и воодушевление земской работой"1. Свидетелями и участниками этих прений в качестве гласных губернского земского собрания были также череповецкий городской голова, купец I гильдии Иван Андреевич Милютин и председатель череповецкой уездной земской управы дворянин Александр Николаевич Попов. Несмотря на свою молодость, 25-летний А. Н. Попов, по мнению Ивана Андреевича, удовлетворительно организовал в Череповецком уезде медицинскую часть, народное образование и дороги. Б. Веселовский назвал Александра Николаевича, возглавлявшего в 1873-1881 годах губернское собрание в Новгороде, выдающимся земским работником, оказавшим ему значительную помощь в подготовке издания истории российского земства. Портрет Попова и биографические данные включены автором в "Юбилейный земский сборник"2. Но времена менялись. После подъема оппозиционного движения в России в 1880-81 годах на пост начальника Новгородской губернии, вместо нейтрального Э. В. Лерхе. был назначен А. Н. Мосолов, опиравшийся на усилившееся реакционное течение в земстве. В губернском и уездных земских собраниях также обновился состав гласных. В Череповце первого председателя земской управы А. Н. Попова сменил радикальный земец Н. Ф. Румянцев, у которого сразу же не заладились отношения с городским головой Череповца И. А. Милютиным и новым начальником губернии. Результатом этого несогласия, как заметил Б. Веселовский, стало "известное дело о неблагонадежности череповецкой управы".
В 1906 году на заседании Государственной Думы Николай Федорович Румянцев сказал о себе, что он дворянин и проживает в Череповецком уезде постоянно с 1861 года. Избран в депутаты, "не взирая на принадлежность к тому сословию, на которое теперь почему-то, как и в 1861 году, без достаточного основания, указывают чуть ли не пальцем, как на такое сословие, которое явно вредит интересам трудовых групп". А между тем, он в отличие от многих дворян в 1861 году не продал свое имение "капиталистам на скорую руку", а остался для того, "чтобы использовать широкое поле общественного служения на пользу ближних своих соседей крестьян, которыми также признается полезным не один только мускульный труд"3.
Н. Ф. Румянцев, по мнению одной из несогласных друг с другом сторон, для борьбы с сильным и влиятельным Милютиным, избрал земское обложение. В 1883 году Земская управа решила обложить земским сбором принадлежащую частной "Компании цепного пароходства" цепь, проложенную по дну реки Шексны в пределах Череповецкого уезда. И. А. Милютин обратился к губернатору А. Н. Мосолову с вопросом о правомерности такого обложения. Начальник губернии выразил свое несогласие с действиями череповецких земцев и губернским земским собранием, оставившем его протест без удовлетворения. Дело о протесте губернатора "против привлечения к обложению по Череповецкому уезду компании цепного пароходства на реке Шексне" дошло до Правительствующего Сената. Заслушав рапорт начальника Новгородской губернии о несогласии с постановлением губернского земского собрания, Сенат 27 июня 1884 года постановил исключить цепь из земской раскладки в виду того, что она не относится к недвижимым имуществам. Сенат также напомнил земскому собранию, что оно по закону вправе назначать сборы лишь на недвижимые имущества: "как то земли, жилые дома, фабричные, заводские и торговые помещения и вообще на всякого рода здания и сооружения, к разряду коих означенная цепь не принадлежит, почему она должна быть исключена из раскладки"4.
Кроме того, в этом же 1883 году, новгородский губернатор предложил губернскому собранию "возбудить преследование" против череповецкой управы в лице председателя Румянцева и членов Попова и Яруничева "за преступную бездеятельность", в результате которой скончался больной, после того как ему отказали в приеме в земскую больницу5. В 1885 году череповецкие земцы снова вызвали раздражение у новгородской администрации тем, что выдали судебному следователю открытые листы не на три лошади, как требовалось, а только на две. Директор народных училищ был недоволен тем, что череповецкая Земская управа, минуя инспекцию и Училищный совет губернии, увольняет и назначает учителей сельских школ. Губернское же собрание и на этот раз постановило (большинством 16 против 10) управу к ответственности не привлекать6. А между тем, еще в начале 1884 года череповецким Окружным судом было заведено дело о скандальных поступках и неблаговидном нравственном направлении шести сельских учителей - Остроумова, Яновского, Кудряшова, Ергина и Орнатского, которые, по мнению губернских властей, вредно влияют на окружающую их крестьянскую среду, подстрекают крестьян к неплатежу податей, "не посещают церковь не только с учениками, но и сами, пьют, явились в Старо-Ерговскую церковь, вели себя крайне неприлично, ... дети в проезжающего через деревню чиновника бросают камнями. Такая распущенность особенно резко видна в селе Угрюмово, где был учителем Остроумов"7.
Неисполнительность череповецких земцев и неподчинение их распоряжениям новгородской администрации, привели, по мнению губернатора, к смуте и неурядицам во всех отраслях земской деятельности, к разнузданности нравов, усилению произвола, упадку порядка и благосостояния жителей уезда. В декабре 1884 года А. Н. Мосолов решил провести ревизию Череповецкого уезда. Он пробыл в уезде продолжительное время, изъездил его во всех направлениях, обревизовал не только половину (13 из 30) волостных правлений, но и осмотрел во всей подробности 15 народных училищ, беседовал с населением, землевладельцами, духовенством. Все это придало ревизии исключительный, необыкновенный характер. В начале 1885 года в газете "Неделя" появилась корреспонденция о пребывании Мосолова в уезде: "Наш уезд занят ревизией губернатора. Ревизия по своим задачам очень обширна: губернатор побывал во всех общественных учреждениях и в некоторых учебных заведениях города, ездил по уезду в разные стороны - по волостным правлениям и сельским школам, охотно знакомился с обывателями и вступал в разговоры с крестьянами. (...) Необычайность ревизии породила массу толков. Во-первых доискиваются причины ревизии и в различных слоях уездного общества составляются своеобразные предположения на этот счет. (...) Но все и везде согласны в одном, что губернатор приехал распекать"8.
Результаты ревизии А. Н. Мосолов изложил на 64 листах и отправил их министру внутренних дел 25 октября 1885 года. О причинах ревизии губернатор выразился так: "... ближайшим поводом к оной послужили волнения в некоторых сельских обществах, выразившиеся в сопротивлении властям при исполнении судебных решений, в насилиях над соседними мельницами и в таком же насильственном истреблении владельческих лесов и в захвате чужих покосов".
Кроме того, продолжал губернатор, "в конце года обнаружилось вредное направление довольно большого числа учителей в содержимых земством школах, выразившееся в глумлении над религией и над духовенством, в целом ряде оскорблений, наносимых священникам и даже в насилиях над их имуществом, наконец, и в возбуждении враждебных отношений крестьян к помещикам. (...) Большинство учителей встретило меня недружелюбно или с худо скрываемой враждебностью. Подростки из молодежи... поразили меня своей развязностью".
О Череповце начальник губернии писал, как о городе, который, несмотря "на ничтожное число своего населения (4560)", является, вследствие "искусственного привлечения" к нему "разных учреждений (Окружной суд) и учебных заведений (техническое и реальное училища, учительская семинария и женская гимназия), центром "разнузданной интеллигенции с грубыми нравами и с самым враждебным к Правительству настроением". О Череповецком уезде с его бойким, промышленным 130000 населением, А. Н. Мосолов отозвался, как о "выдающемся из всех уездов России, в коих введены судебные уставы, количеством преступлений". Все это, по мнению губернатора, началось "еще со времен известного социалиста Мирового судьи А. А. Черкесова". С тех пор главной заботой "местных вожаков сделалась народная школа, развитие крестьянина - чтобы приблизить его к своим понятиям".
Источником "местной неурядицы" губернатор назвал Земскую управу, попавшую в руки нескольких руководителей, "систематически проводящих разные враждебные Правительству теории". Председатель управы, уездный предводитель дворянства Н. С. Сомов, "предается до такой степени излишнему употреблению крепких напитков, что весьма редко можно объясниться с ним о деле. Гоняясь единственно за благорасположением местных земских деятелей, он постоянно во всех учреждениях им во всем потворствует, не скрывая этого"9. Отчет губернатора был представлен императору Александру III. Раздраженный прочитанным, особенно "систематическими препирательствами" земских учреждений "почти со всеми правительственными установлениями", император на полях губернаторского отчета грозно вопросил: "Какие же меры приняты Правительством против этого безобразия?"10
Одной из мер стало создание специальной комиссии из представителей Министерства внутренних дел, юстиции и народного просвещения. В результате обследования Череповецкого уезда, комиссия пришла к заключению, что все изложенное в отчете губернатора, соответствует действительности. Правительствующий Сенат, заслушав отчет комиссии, потребовал объяснения от членов череповецкой земской управы о деятельности уездного по крестьянским делам присутствия и, рассмотрев их, нашел неудовлетворительными. Например: член управы Якимов считал, что ревизия губернатора обнаружила лишь часть беспорядков. На самом деле их гораздо больше. Неудовлетворительная деятельность крестьянских учреждений в Череповецком уезде обуславливается общими недостатками организации этих учреждений, а не упущениями со стороны местного состава. Председатель управы с 1884 года П. П. Попов со своей стороны объяснил, что "неведение закона и давний обычай собираться на сходы были ближайшею причиной неисполнения этими должностными лицами своих обязанностей"11. Что касается мнения бывшего председателя земской управы Н. Ф. Румянцева, то оно известно из докладной записки новгородского губернатора министру внутренних дел "О враждебных правительству настроениях либерально настроенных руководителей земских учреждений Череповецкого уезда". В ней, в частности, пишется, что Румянцев "оставил всякую осторожность" и старается доказать, что "причины тревожного состояния государства заключаются в действиях самого Правительства, будто бы не исполнившего мудрых и великих реформ в Бозе почившего Императора Александра II", и что единственное спасение - "созыв выборных от народа в качестве совещательного органа при Государе по вопросам законодательным"12. 16 декабря 1886 года в конфиденциальной записке Министру внутренних дел Председатель комиссии по Череповецкому уезду писал, что, по его мнению, "надлежало бы:
1) Бывшего Председателя уездной управы дворянина Н. Ф. Румянцева, как главного виновника беспорядков в череповецком земстве, имевшего известное вредное влияние и в среде губернских гласных подвергнуть административной высылке из пределов губернии на три года.
2) Бывшего члена управы, учителя из крестьян Акинфа Белова, как самостоятельно вредного по делу народного образования - удалить из Череповецкого уезда на три года с воспрещением ему педагогической деятельности навсегда.
3) Последнего трехлетия Председателя управы дворянина Павла Попова и члена управы крестьянина Феодосия Яруничева за неподчинение законным требованиям власти и дерзость в отношении к оной удалить из Череповецкого уезда на два года.
4) Череповецкий уездный предводитель дворянства Николай Сергеевич Сомов за все время своей службы в этом звании настолько проявил слабость и потворство в отношении преступной деятельности представителей местного земства, что дальнейшее пребывание его в этой должности было бы крайне нежелательно"13.
В январе 1886 года городской голова Череповца И. А. Милютин вновь вынужден был обратиться к новгородскому губернатору с ходатайством об ограждении городских обывателей от непомерных налогов, взимаемых уездным земством с городских имуществ. Он также просил сделать распоряжение об оценке этих имуществ, согласно действительной стоимости их и получаемому доходу. При этом Милютин писал, что Городской думе и ее представителям "лучше знать действительную стоимость имуществ ибо точно также как и земству, желательно было бы извлечь возможно больший доход от обложения городских имуществ для удовлетворения своих нужд"14. В ответ на ходатайство Милютина новгородская Губернская земская управа направила в Череповец особую комиссию в составе четырех человек. В нее вошли - Н. Нечаев (председатель), М. Прокофьев, А. Мосин, И. Тютрюмов. Комиссия нашла, что "Череповец, который лет 10-15 считался весьма бойким городом, идущим в сильный рост, в настоящее время, с прекращением деятельности механического завода Милютина и судостроения уже сильно опускается вниз и цены на дома и квартиры в нем упали сравнительно с налогом 70-х годов почти наполовину. По Череповцу городская оценка оказалась значительно выше нормы установленной губернской управой (на 20%); наряду с этим существует еще земская, но сделанная совершенно другим способом и на других основаниях. (...) По этой оценке Череповец и облагается земскими налогами, в том числе и губернским сбором. При чем раскладка делается не на весь город в целом его составе, как это принято, а каждый из домовладельцев облагается в отдельности"15.
Румянцеву и его сторонникам, по мнению Милютина, нужна была не охрана общественных интересов, а предлог:
1) "Уронить всякий авторитет...
2) Захватить в свои руки городской банк, как материальную силу и управу, как средство вертеть направлением общества и учебных заведений и слиться с земством.
3) Если нужно для достижения вышеупомянутых целей разрушить банк и все, что раньше было устроено в городе ...
Так или не так была сформулирована программа в умах отчаянных голов, - писал Иван Андреевич, - это безразлично, так как факты подтверждают, что выходит это так"16.
В 1885 году сторонниками Румянцева были разосланы по городу повестки с предложением явиться в мещанское собрание для приговора о сложении материальной ответственности за действия городского общественного банка. Эта тема была не новой. Она поднималась в 1871 году и произвела тогда большую сумятицу в умах черепан, испугавшихся за сохранность своих вкладов, имущества и жилья. С большим трудом удалось Ивану Андреевичу и его сподвижникам успокоить горожан. "Череповецкое движение того времени, - вспоминал Милютин, - сравнивали с Парижскою коммуною". Во главе "подкопа под банк" стоял тогда "Женевский вожак" Розанов, прибывший в Череповец "с возом брошюр революционного содержания" и напутствуемый оттуда "своими старейшинами"17.
И на этот раз Милютин выступил в защиту банка. Но в собрании им была употреблена фраза о "нигилистических подкопах", которая толкнула мещанского старосту Романова, поддерживаемого Румянцевым, подать заявление в мировой суд.
С подачи сторонников Румянцева дело это освещалось в столичном издании "Неделя". "На днях одним из местных мировых судей разбиралось довольно характерное дело, бывшее, как говорят, следствием неудовольствия нашего городского головы на разоблачения непорядков в городском общественном банке, - разоблачениями, проявившимися в ходатайстве мещанского общества об освобождении его от ответственности по поручительству за ведение банковых операций и целость вкладов. (...) Дело переходит, по слухам, в мировой съезд"18. Мировой съезд признал Милютина виновным и решил подвергнуть его аресту на три месяца. Досталось и поверенному Милютина Цехановичу, "который в кассационной жалобе на решение съезда по обвинению Милютина в клевете дозволил себе оскорбление съезда"19.
Поводом для разногласий с земцами послужило и уничтожение чересполосицы в городском землепользовании. И. А. Милютин в записке "Как и почему возник и развился нигилизм в Череповецком уезде, впоследствии превратившийся в анархизм" писал: "Эта тема, как совпадающая с ирландским движением, многим понравилась, как средство для возбуждения социальных вопросов. Но она также потерпела фиаско"20.
Участковое пользование землей позволило городской думе улучшить качество земли и, вместо бывшего валового дохода с земли в 2000 рублей, получать 4000 рублей в год, несмотря на льготы, сделанные "малосильным" мещанам. Последние получили землю в лучшей местности, без торгов, с уменьшением, против общей, цены". Размер количества земли каждому пользователю был определен обществом, причем не устранялось право приобретать землю с торгов наравне со всеми. Все это создало благоприятные условия для инициативных людей в деле улучшения ими качества земли. Теперь они могли получить с десятины земли урожая больше, чем давали три десятины при чересполосной системе21.
В конце 1887 года дела в череповецком земстве, по мнению новгородского губернатора, дошли "дошли до крайней степени нестроения" - неплатеж налогов, громадная задолженность служащим, расстройство в дорожном хозяйстве ... Вследствие этого губернатор решил просить Правительство употребить крайнюю меру - закрыть череповецкое земство и вместо него назначить от Правительства временное управление с целью упорядочения земского хозяйства. Деятельность череповецкой земской управы была приостановлена на три года "Высочайшим повелением" от 7 июня 1888 года, а возглавлявшие ее земские деятели высланы в Архангельскую губернию.
Средства массовой информации по-разному прокомментировали это событие. Газета "Неделя" сочла это "экстренной правительственной мерой" по отношению к череповецкому земству. "В применении лишь к данной местности, именно к Череповецкому уезду, настоящая мера представляет, разумеется, огромное значение, тем более что она касается не каких-нибудь отдельных личностей, а значительной части местного населения". Череповецкие беспорядки, по мнению газеты, "коренились не в том или другом земском деятеле, даже не в земских учреждениях, а в самом населении, которое систематически, в течение многих лет, выдвигало и поддерживало именно таких, а не иных земских деятелей. Тут, следовательно, земство стоит как бы на втором плане, а главную роль играет само население, или по крайней мере значительная часть его, для противодействия которому и назначена в настоящее время особая комиссия"22.
Издаваемая в Женеве социалистическая газета "Самоуправление" (1889 г. № 3), виновником закрытия череповецкого земства, объявила новгородского губернатора. По доносу его, - утверждала газета, - "о систематическом противодействии череповецкой управы всем благим начинаниям администрации, а также об антиправительственном направлении", управа, несмотря на хорошую работу, была закрыта.
Журналист А. П. Субботин в путевых очерках "Волга и волгари" назвал Череповец единственным городом в России, "где была упразднена выборная земская управа, распространявшая, по уверению местных охранителей, социалистическую заразу, а взамен ее три года действовало казенное управление". Писатель Глеб Иванович Успенский писал в апреле 1889 года: "Мне надо летом быть в Череповце ..., зовут земские деятели, хотят рассказать всю историю закрытия земства. Ведь этого еще нигде не случалось"23.
Что касается роли Ивана Андреевича Милютина во всей этой истории, то думский секретарь Ф. И. Кадобнов в книге, посвященной И. А. Милютину и героическому росту города за время его 50-летней деятельности, заметил: "Не без борьбы и тяжелых нравственных испытаний была совершена Милютиным культурная миссия в городе".
1 Веселовский Б. История земства. Т. 4. СПБ. 1911. С. 605.
2 Юбилейный земский сборник под редакцией Б. Б. Веселовского и 3. Г. Френкеля. СПб., 1914. С. 393.
3 Государственная Дума. Стенографические отчеты. 1906 год. Т. II. СПб. 1906 Сессия первая. Заседание 20. С.925.
4 Сборник постановлений земских собраний Новгородской губернии за 1883 год. Новгород. 1884. С. 156.
5 Веселовский Б. История земства. Т. III. СПб. 1911. С. 323.
6 Там же.
7 ГАНО. Ф. 138. Оп. 1. Д. 3182. JI.41.
8 Неделя. Еженедельная газета. "Из Череповецкого уезда". 1885. № 2.
9 РГИА, Ф. 1291. Оп. 38. Д. 43. Лл. 1-3.
10 Цит. по: Троицкий Н. А. Россия в XIX веке. М. 1999. С.321.
11 РГИА. Ф. 1291. Оп. 38. Д. 43. Лл. 48, 48 (об.), 53.
12 ГАНО. Ф. 138. Оп. 1. Д. 3182. Лл. 4 (об.).
13 РГИА. Ф. 1291. Оп. 38. Д. 43. ЛЛ. 62, 62 (об.), 63.
14 РГИА. Ф. 1341. Оп. 154. Д. № 852 Л. 2.
15 Там же: Л. 17.
16 Архив ЧерМО. Ф. 9. Оп. 1. Д. 20. Л. 35.
17 Там же: Л 35.
18 "Неделя". Из Череповца. 1885. №39.
19 "Неделя". Из Череповца. 1885. № 48.
20 Архив ЧерМО. Ф. 9. Оп. 1. Д. 20. Л. 37.
21 Там же: ЛЛ. 37-37 (об.)
22 "Неделя". Экстренная мера. 28 августа 1888 г. № 35.
23 "Русские ведомости". 6 августа 1899 г. № 215.
