Аминова, А А. Ф. Ф. Фортунатов и вопросы преподавания лингвистической теории / А. А. Аминова, Н. А. Андрамонова // Фортунатовский сборник: материалы науч. конф. - М.: Эдиториал УРРСС, 2000

А. А. Аминова,

Н. А. Анлрамонова

Ф.Ф.Фортунатов и вопросы преподавания

лингвистической теории

"В старой России было три замечательных лингвиста-теоретика: А. А. Потебня, Ф. Ф. Фортунатов и И. А. Бодуэн де Куртенэ" [Щерба, 1963, с. 89], чьи идеи, несмотря на то, что многие положения их трудов уже стали аксиомами современной науки, продолжают и сейчас оказывать стимулирующее воздействие на ее развитие. Таково и наследие Ф. Ф. Фортунатова, выдающийся вклад которого в развитие самых различных ответвлений современного языкознания - типологию, семасиологию и особенно теоретическую грамматику неоднократно и широко освещается в научной литературе [Петерсон, 1946; Широкова, 1986; Перельмутер, 1989; Журавлев, 1989 и др.]; отмечается влияние идей

Ф. Ф. Фортунатова на отечественные и зарубежные лингвистические школы [Журавлев, 1989].

Как многие классики языкознания, Ф. Ф. Фортунатов стремился внедрить результаты своих теоретических исследований в практику, повлиять на педагогическую мысль своего времени. Его выступления перед преподавателями средней школы [Фортунатов, 1899, 1904] были вызваны неудовлетворенностью преподаванием русского языка, так как занятия русской грамматикой в школе способны вызывать в учащихся

отвращение к теоретическому изучению языка [Фортунатов, 1899, с. 383].

Фортунатов предлагает прежде всего уточнить цели, которые ставит перед собой изучение родного языка, в сравнении с преподаванием математики и иностранных языков: "...если мы вводим грамматику русского языка в число предметов преподавания и сознаем, что ни ознакомление учащихся с особенностями книжного языка, ни обучение искусству русского правописания само по себе не требует отдельного курса русской грамматики, то должны думать, следовательно, что изучение этого предмета дает такие знания, которые сами по себе имеют ценность для общего среднего образования" [Фортунатов, 1899, с. 376].

Ценность преподавания грамматики, а грамматика - костяк языка, Фортунатов усматривает в том, что "язык представляет собой не только средство для выражения мыслей, но и орудие для мышления" [Фортунатов, 1899, с. 377]. А главная цель преподавания русской грамматики в том, чтобы "приучить учащихся сознательно относиться к фактам родного языка и таким путем способствовать умственному развитию

учеников" [Фортунатов, 1904, с. 68].

Фортунатов неоднократно подчеркивает необходимость сознательного отношения к языковым явлениям [Фортунатов, 1899, с. 378, 379, 384 и др.], как к самим формам и их классам, так и к грамматическим значениям [там же, с. 379]. Он выделяет одну из важных функциональных характеристик родного языка - участие его в качестве средства осознания собственного "я", делая упор на то, что в этом плане изучение родного языка может дать больше, чем изучение иностранного языка: "...родной язык так тесно связан с внутренним "я" каждого говорящего и думающего на нем, что каждый, кто приступает к теоретическому изучению явлений родного языка, должен производить умственную работу сознательного отвлечения по отношению к фактам внутреннего опыта", - и далее:

"изучение грамматики родного языка может поэтому способствовать, между прочим, развитию способности самонаблюдения" [там же, с. 375].

Фортунатов считает необходимым использовать приемы сопоставления, сравнивая факты родного языка "со сходными в известном отношении, но представляющими вместе с тем также и существенные отличия, фактами иностранного языка (того именно, изучение которого начато в низших классах школы)", что "дает преподавателю незаменимое средство разъяснять учащимся грамматические явления родного языка" [там же, с. 282; Фортунатов, 1904, с. 68]. То, что "для успешности теоретического изучения грамматики родного языка требуется знакомство с грамматикой другого языка", Фортунатов обосновывает тем, что "только при этом условии учащиеся получают способность правильно относиться к грамматическим фактам своего языка, не принимать те или иные грамматические категории в своем языке за естественную принадлежность языка вообще как выражения мысли" [Фортунатов, 1904, с. 68). Концепции Фортунатова становятся особенно актуальными в современных условиях, когда на территории России функционирует целый ряд государственных языков и преподавание русского языка ведется в многоязычной аудитории. Так, в Татарстане, где, наряду с обязательными русским, татарским и одним из европейских языков - английским, французским или немецким, в гимназиях преподаются турецкий и арабский языки, остро встает вопрос создании новых грамматик русского языка, построенных на сопоставительной основе и ориентированных на многоязычный состав учащихся (татары, русские, чуваши, марийцы

и др.). К сожалению, труды Фортунатова, слависта, индолога и литуаниста, в значительно меньшей степени сказываются на развитии тюркологических исследований, тогда как использование положений его учения о слове (в частности о разграничении словоизменительных и словообразовательных форм, о выделении простых и непростых - слитных, грамматически слитных и составных слов, о делении частей речи на формально изменяемые и неизменяемые) может способствовать решению некоторых спорных вопросов татарской грамматики (и прежде всего разграничения слова и словосочетания, определения состава сложных слов, принципов классификации частей речи применительно к тюркскому слову) и совершенствованию национальных учебников, в которых ощущается сильное влияние русской грамматики (см., например, в Татарской грамматике 1993 г. разделы "Деепричастие", "Модальные слова", "Предикативы").

В будущем новые сопоставительные грамматики, как и грамматики родного языка на сопоставительной основе, могли бы быть дополнены сравнительно-историческими сведениями, на чем настаивал и Фортунатов ("из слов современного русского языка, без знания истории этих слов, нельзя извлекать какие-то корни" [Фортунатов, 1899, с. 387]; "важно, чтобы учащиеся не смешивали фактов, существующих в данное время в языке, с теми, какие открываются при изучении истории языка" [там же]; "по отношению к составу слова необходимо обращать внимание учащихся на историю языка, и они должны знать, что состав слов с течением времени изменяется в языке, вследствие чего, например, основы слов, являющихся в настоящее время непроизводными, могли быть не-

когда основами производными" [Фортунатов, 1899, с. 66]. "При изучении русского языка в низших классах учащиеся вообще должны получать понятие об изменениях в языке с течением времени" (на конкретных примерах [там же]).

Представляют ценность и мысли Фортунатова о различных целях преподавания русского языка в "низших" и "высших" классах [Фортунатов, 1899, с. 381 и др.; 1904, с. 65], о введении курса теоретической грамматики в старших классах, о необходимости системного подхода при ее преподавании [Фортунатов, 1899, с. 381; 1904, с. 65].

С рассуждениями Фортунатова, высказанными на встречах с преподавателями русского языка в средней школе, перекликаются и мысли его последователя и ученика А. А. Шахматова, выступившего на том же 1-м съезде преподавателей в военно-учебных заведениях: "Очевидно, уроки отечественного языка, для того чтобы привлекать внимание ученика, должны быть построены на том же начале, как и все прочие преподаваемые в школе предметы, на начале сообщения ученику фактических знаний, расширения его духовного кругозора, введения его в новые умственные области" [Шахматов, 1904, с. 406], а "научное изучение русского языка, как и всякого другого языка, т.е. такое изучение, которое стремится к объяснению изучаемых явлений, должно быть прежде всего историческим" [там же, с. 408], "...во всей совокупности его частей" [там же].

Фортунатов, а вслед за ним и Шахматов настаивают на теоретическом изучении русской грамматики в старших классах, которое "не должно переходить в сухое изложение грамматических явлений, хотя бы в их внутренней взаимозависимости" [Шахматов, 1904, с. 410], на уроках русского языка полезно "сообщать много сведений по отечество ведению" [там же, с. 414], "направлять учеников и на наблюдения собственной их речи" [там же, с.415], "работы над языком необходимо поставить в теснейшую связь с соседними областями, доступными изучению учащихся, т.е. и с историей, и с литературой, и с отечествоведением" [там же, с. 421], т. е. "школа, кроме утилитарных, преследует еще и этические задачи" [там же, с. 424].

Новое прочтение работ Ф.Ф.Фортунатова обнаруживает параллели в подходе к языковым явлениям представителей Московской лингвистической школы и Казанской лингвистической школы, проявляющиеся прежде всего в разграничении грамматического и логического, отказе от "несоответствия предвзятых теорий языковым фактам", предостережении от переноса явлений одного языка на анализ фактов другого языка, в широком понимании метода сравнения как сравнительно-исторического и сравнительно-типологического, идее об отрицательных (нулевых) морфемах, требовании сопоставления фактов родного языка с аналогичными в других языках, внимании к проблемам школы и преподаванию русского языка, русской грамматики.

Показательно, что идеи Фортунатова и Бодуэна де Куртенэ удачно синтезировал Л. В. Щерба. Считая, что "теоретические идеи Филиппа Федоровича в области синтаксиса надо признать особо глубокими", он писал: "Отчасти исходя от идей Филиппа Федоровича, а отчасти отталкиваясь от них, я строю свой синтаксис" [Щерба, 1963, с.93].

Хотя уже у Ф. Ф. Фортунатова есть мысли о смысловом, актуальном,

психологическом членении предложения (в "летит птица" неграмматическим подлежащим может быть "летит" [Фортунатов, 1956, с. 187]), хотя уже у Л. В. Щербы представлен фрагмент активной грамматики, однако в лингвометодике до сих пор не преодолена оппозиция системы языка и языка как функционирующего устройства, структурно-семантического и коммуникативного подхода, о чем свидетельствует преобладание уровневого принципа описания языка в учебных целях. Это ведет к диспропорции знаний и умений, навыков владения речью. Для адекватного

же освоения языка нужен учет коммуникативных и внеязыковых факторов, национально-культурной специфики ситуации, а также норм коммуникативного поведения.

Из вышеизложенного следует, что основные положения Московской и Казанской лингвистической школ в их органическом единстве могут и должны служить необходимым базисным компонентом современной лингвометодики и тактики преподавания русского языка в его взаимосвязи с другими функционально-паритетными языками.

Литература

Журавлев В. К. Ф. Ф. Фортунатов и лингвистическая революция XX в. // Советское

славяновеление. 1989, № 6.

Перельмутер И. С. Общелингвистические основы типологических взглядов

Ф. Ф. Фортунатова // Вестник Моск. ун-та. Сер.9. Филология. 1989. № 2.

Петерсон М. Н. Ф. Ф. Фортунатов и Московская лингвистическая школа. // Учен.

зап. Моск. ун-та. 1946. Т. Ш. Кн. II. Вып. 107.

Татарская грамматика: В 3 т. Т. 2: Морфология. Казань, 1993.

Фортунатов Ф. Ф. Доклад о преподавании грамматики русского языка в низших

и высших классах общеобразовательной школы // Совещание по вопросам

о средней школе. Приложения к циркулярам. М., 1899. Вып. 5.

Фортунатов Ф. Ф. Избранные труды. М., 1956. Т. 1-2.

Фортунатов Ф. Ф. О преподавании грамматики русского языка в средней школе //

Труды 1-го съезда преподавателей русского языка в военно-учебных заведениях

СПб., 1904. Приложения II.

Шахматов А. А. К вопросу об историческом преподавании русского языка в средних учебных заведениях // Труды 1-го съезда...

Широкова А. В. Ф. Ф. Фортунатов - основатель русского типологического языкознания // Проблемы типологической, функциональной и описательной лингвистики. М, 1986.

Щерба Л. В. Ф. Ф. Фортунатов в истории науки о языке // Вопросы языкознания

1963. № 5.