Н. Задумкин
Мир в сияющем свете
Слово о писателе мне хочется начать с относительно недавнего воспоминания. Были мы в весеннем, уже проснувшемся от зимнего сна лесу. Вернее, на месте, где совсем недавно сосняк перемежался белоствольным березняком и веселым осинником. Водились здесь и птица, и зверь. Любил посещать эти места Иван Дмитриевич. Но сейчас они являли собой печальное зрелище. Лесной пожар, прошедший минувшим летом, уничтожил зеленую красоту. Страшное это зрелище – лесной пожар. Гибнут в море огня звери и птицы, гибнут растения, умирает все живое. Представьте: раскаленный воздух обжигает легкие, вековые деревья вспыхивают, словно бенгальские огни, ошалевшие животные мечутся в дыме и огне, чтобы потом упасть и не подняться... А тут – мертвая гарь. Когда-то возобновится здесь жизнь?
– Такое я впервые увидел на фронте в брянских лесах, – тихо произносит Иван Дмитриевич и, немного помолчав, грустно цитирует:
И кричит природы голос:
В вашей власти, в вашей власти.
Чтобы все не раскололось
На бессмысленные части!
– Да, писать об этом надо, писать.
И, может быть, в эту поездку, когда мы коротали ночь у маленького костерка, у писателя родился замысел новой книги, посвященной родной природе – как она прекрасна! – охраняйте, берегите, приумножайте ее богатства. Позднее об этой поездке мы прочитаем в книге «Василек-бегунок».
«...Были мы с товарищем в майском лесу. Разведывали глухариный ток – в расчете на будущую весну. И на орхидею наткнулись случайно. Весна выдалась ранняя, но все-таки что и было цветов, так это фиалки-виолы, калужница и сиреневое волчье лыко.
И орхидеи? В такую-то рань – капризнейшие цветы?
И что за цветы: листьев нет, вместо корней рыжая борода и стебель дудкой!
В том, что перед нами орхидея, именно надбородник, убеждал запах. Нежный до беззащитности и какой-то знойный, горячий. Будто мы были не в тайге глухой, северной, а где-то на берегах Амазонки.
– Нарвем? – предложил товарищ.
– Конечно! – воскликнул я. – По цветку, ладно, Николай?
Признаться, нарвали мы больше.
Если наш брат, рыболов или охотник, мечтает поймать самую крупную щуку, леща с поднос, пытает счастье в облавах на волков и медвежьих охотах, то лещ с поднос, шкура медвежья нужны нам как залог. Залог того, что есть – понимаете? – есть в лесах, в озерах наших что-то такое, что с чудом граничит, во что непосвященные давно веру потеряли, как в сказку наяву. И диковинный надбородник (слово-то какое – надбородник!) был сорван, чтобы доказать нашим домашним, к какой дикой прелести мы причастны, бродяжа в лесах: вы посмотрите, вы только понюхайте, как пахнет!».
Это было тогда для нас маленькое открытие. И оно, это открытие, в какой-то мере притупило чувство горечи от сгоревшего леса. А впереди писателя ожидали новые открытия. Встреча с любкой, или ночной фиалкой, ятрышником, венериным башмачком, впервые зацветающим в восемнадцать лет, этим царь-цветом, которого, как выразился один старый полесовик, «видел ли из миллиона людей хоть один». Встречи с животными и птицами, наблюдения за их жизнью, рождение весеннего дня, когда только-только начинает освещаться надмирье, человек – венец природы – все заносится писателем в записную книжку и в тайники памяти, чтобы потом лечь звонкими и певучими, весомыми и доходчивыми строчками в очередную книгу.
Писатель-охотник, писатель-натуралист, писатель-философ Иван Дмитриевич Полуянов много ходит и ездит по родному Северу. Его зоркий глаз подмечает: «Иней сразу затаял. Березки умывались: стоят размокрехоньки, закапало с них, сучья запросвечивали как стеклянные. Подойди к суставчатой веточке, посмотри сквозь нее – увидишь мир в сияющем таинственном свете»... («Где рождаются облака»). И этот мир «в сияющем таинственном свете» щедрой рукой разбросан по страницам книг писателя, о нем он часто рассказывает читателям газет и журналов, на встречах со взрослыми и детьми.
«Своеобразие Полуянова как художника в том, что он тонко чувствует природу, жизнь северного леса, его многочисленных обитателей, он прекрасно понимает и читает книгу природы и умеет передать ее обаяние читателям», – говорит о писателе литературовед Ш. Галимов в книге «Чувство времени».
Человек в природе – вот лейтмотив лучших книг писателя, посвященных окружающему нас миру. Герои его книг все-таки не животные, не птицы, не лес и не травы, а Человек с большой буквы. Отношение человека к флоре и фауне, страстный призыв к охране природы. Не ошибусь, если скажу, что Иван Полуянов искренне поклоняется непогрешимому культу природы. Ради этого он бродит с ружьем и без ружья по лесам, болотам, лугам, градам и весям родного края. «Пуста моя охотничья сумка. Пусть... Я несу с собой и шелест листвы, расцвеченный осенью, и грустные клики лебедей, пролетающих надо мной, когда я перебирался через бурелом, и много- много другого, чего не вместишь в ягдташ!» – признается писатель.
Но нет, не пуста охотничья сумка писателя! К своему пятидесятилетию Иван Полуянов издал около двадцати книг, адресованных прежде всего юному читателю. Путь писателя к этим книгам, честно говоря, был не легок и не скор.
– Глухая деревня потаенно раскинула свои серые домишки среди моря лесов и звериных троп Нюксенского района. Здесь в 1926 году в семье исконных крестьян родился писатель. Здесь он впервые начал познавать, какая она, наша земля. Земля, которая начинается от порога родного дома. Здесь Иван Полуянов научился распознавать следы зверей и разводить на ветру костер. Здесь он увидел, как рождается первая весенняя капель, как ландыш выпускает из зеленых ладоней белые звонкие колокольчики и бабочка пьет воду из вмятины, оставленной на тропе лосиным копытом... Учился в школе деревенский парнишка прилежно. Хорошо рисовал, всерьез решив в будущем стать художником.
Но карандаши и кисти будущему писателю вскоре пришлось отложить в сторону. Грянула Великая Отечественная. В руках писателя оказывались не кисти, а грабли или коса, рукоятки плуга или топор во время лесоповала, багор – в страдную пору сплава древесины по северным рекам. Семнадцатилетним из девятого класса ушел Полуянов на фронт. Пехотная часть. Впервые увидел фашиста в искореженном брянском лесу, но пока не живого, а мертвого, которого в полной форме несло течение лесной речки. Здесь недавно была передовая. Передовая Полуянова была несколько впереди.
Войну Иван Дмитриевич закончил в Восточной Пруссии. Потом служил еще более года. Комиссован по состоянию здоровья в конце сорок шестого. Остановился в Архангельске, куда переехали из Вологодской области родители. Получая продуктовые карточки, Полуянов услышал:
– На месяц. За этот срок вы должны устроиться на работу.
Полуянов вспоминает: «Оглядел тогда себя – ботинки с обмотками, видавшая виды солдатская шинель, пилотка... Но в кармане карточки – месяц жить можно. Приняли меня на работу в областную библиотеку – считаю это благодарением судьбы».
Умные библиотечные работники заметили тягу недавнего солдата к знаниям, к литературе. Да и сам Полуянов понимал, что надо учиться. И он поступил в вечернюю школу. Ровно год ему понадобился, чтобы сдать экзамены за девятый и десятый классы. В том же году он поступил в педагогический институт, который и окончил в 1953 году.
В этот период помаленьку писал и через два года выпустил книгу «На лесном кордоне». А еще через два года был принят в Союз писателей СССР.
С 1961 года Иван Дмитриевич живет и работает в Вологде. За это время выходят в Вологде, Архангельске и Москве книги «Лесная почта», «Кирик и Аленка», «Дочь солдата», «Певучий мостик», «Где рождаются облака», «В зеленое оконце», «Василек-бегунок», «За синей
С 1961 года Иван Дмитриевич живет и работает в Вологде. За это время выходят в Вологде, Архангельске и Москве книги «Лесная почта», «Кирик и Аленка», «Дочь солдата», «Певучий мостик», «Где рождаются облака», «В зеленое оконце», «Василек-бегунок», «За синей птицей», «Месяцеслов», «Одолень-трава», «Весна одна» и другие. Пересказывать содержание этих произведений – трудно, чтобы иметь о них представление, нужно просто их прочитать. Писатель не жалуется на читателя, его книги любимы и пользуются отменным спросом. Как детей, так и взрослых. Вот, скажем, «Месяцеслов». Эта книга рассказывает об обитателях наших лесов, о родном крае, о людях, в ком находят отклик лесные тихие зори, синие таежные озера, плеск форели в ручьях и птичьи голоса. «Любовь и бережное отношение к природе, к отчей земле нам завещаны предками, которые умели не только землю пахать и рубить избы, но и создавать устные календари – месяцесловы, полные мудрости и проникновенной поэзии», – пишет Иван Полуянов.
Свое пятидесятилетие Иван. Дмитриевич встречает в расцвете таланта и новых творческих замыслов.
– По договору с издательством «Детская литература» подготовил повесть о лесном детстве «Горох на тысячу дорог», – рассказывает он. – А вот это, – писатель подает мне рукопись, – повесть с приключенческим сюжетом «Седьмой патрон». О чем она? Это история вывоза в гражданскую войну из Архангельска золота, валюты и других ценностей на сумму шестьдесят миллионов рублей. Весь же золотой запас России в то время равнялся шестистам миллионам... Когда пароход «Братья Варакины» подплывал к Вологде, то Саммер отдал приказ о подготовке двух вагонов для отправки ценностей в Москву, а для охраны – классный вагон... Вовремя золото вывезли из Архангельска, так как буквально через сутки в город вступили англичане.
Интересно, увлекательно рассказывает Иван Дмитриевич. То серьезно, то со всплесками тонкого юмора. Слушаешь и твердо веришь: много у него еще впереди книг. В том числе и самая главная.
Источник: Задумкин Н. Мир в сияющем свете / Н. Задумкин // Красный Север. – 1976. – 6 августа. – С. 4.
