назад

Лесс А. Гиляровский и Седов // Дон. – 1959. - № 3. - 144-146.

Сорок пять лет назад, 5 марта 1914 года, при попытке достичь Северного полюса санным путем трагически погиб выдающийся русский полярный исследователь лейтенант Георгий Яковлевич Седов.
Чем больше время отдаляет от нас эту полярную трагедию, разыгравшуюся в тяжелых льдах Арктики, тем острее, ощутимее вырисовывается образ Георгия Седова. Говоря словами его сподвижника, крупнейшего советского ученого-полярника профессора В. Ю. Визе, Седов показал «своей жизнью пример беззаветного, героического служения Родине и науке».
О Седове, его многотрудной жизни и его плаваниях написано множество книг — от популярных брошюр до монументальных научных трудов. И, несмотря на это обилие литературы, Седов — человек, путешественник, исследователь — по-прежнему привлекает внимание не только ученых, но и всех, кто интересуется вопросами освоения Арктики, кому дорога память лучших сынов русского народа, сложивших свои головы «в стране льда и мрака полярной ночи».
В этой связи нас не могут не интересовать каждая живая деталь, характерный штрих, свидетельство современника или документ, которые раскрывают неизвестную или дополняют малоизвестную страницу в биографии Седова. 
Такой совершенно неизвестной страницей являются взаимоотношения Седова с популярным в свое время литератором Владимиром Алексеевичем Гиляровским.
В. А. Гиляровский стал особенно широко известен советским читателям после выхода его книги «Москва и москвичи». В этом талантливом произведении автор как бы приподнимает завесу времени, показывая старый московский быт, Москву артистов и писателей, художников и студентов, Москву дворян и купцов, пожарных и извозчиков, словом, старую Москву.
И за этими правдиво воссозданными картинами московской старины читатель ощущает колоритную фигуру автора — одного из самых ярких представителей русской журналистики восьмидесятых — девятисотых годов, отличнейшего знатока жизни и быта старой Москвы — Владимира Алексеевича Гиляровского, прожившего жизнь почти фантастическую.
Дядя Гиляй, как называли Гиляровского его многочисленные друзья, был удивительным явлением своего времени. Бурлак и крючник, табунщик и рабочий на белильном заводе, доброволец в войну 1877 года, борец, актер, журналист и поэт, Гиляровский обладал кипучим темпераментом и общительным характером. Он дружил с представителями едва ли не всех слоев населения: от графов и князей до «хитрованцев» - обитателей московского «дна». Он жадно интересовался всем новым, что случалась в жизни его страны и народа, и, естественно, не мог пройти мимо такого исключительного события, как поход на Северный полюс, замышлявшийся Георгием Седовым.
В. А. Гиляровский познакомился с Седовым в один из своих приездов в Петербург. Седов покорил писателя необыкновенной энергией и фанатической убежденностью в необходимости осуществления задуманной экспедиции. На него произвели огромное впечатление «одержимость» Седова, его непоколебимая уверенность в успехе предприятия. Заинтересовавшись проектом Седова, Гиляровский принял живейшее участие в судьбе отважного путешественника. Уезжая из Петербурга, он просил Седова навестить его в Москве в первый же свой приезд.
Пренебрежительно-равнодушное отношение царского правительства к проекту Седова и к нему, как к представителю «черной кости», заставило путешественника обратиться к помощи частных жертвователей. Седов учредил медаль, которая выдавалась лицам, жертвовавшим деньги на организацию экспедиции. Но средств по-прежнему было очень мало.
Как сообщила автору этих строк вдова Седова — Вера Валерьяновна. Георгий Яковлевич в апреле 1912 года приехал в Москву, чтобы прочесть несколько публичных докладов о предстоящей экспедиции. Поселился он в гостинице «Метрополь». Здесь у него в гостях бывали многие известные деятели русской культуры.
20 апреля 1912 года Седов пришел в гости к Гиляровскому.
Зять Гиляровского, известный ученый-искусствовед Виктор Михайлович Лобанов, рассказывает:
— Я прожил с Владимиром Алексеевичем под одной крышей тридцать лет. Кого только не видел открытый и хлебосольный дом дяди Гиляя в Столешниковом переулке! Кто только не бывал у нас! Почти целый день в кабинете Владимира Алексеевича кипел самовар, приходили и уходили друзья Гиляровского: писатели, артисты, художники, музыканты — именитые и неизвестные. Частыми гостями были Чехов, Горький, Левитан, Куприн. Шаляпин, Андреев, Станиславский, Южин.
Но однажды, войдя в кабинет Гиляровского, я был несколько удивлен, увидев человека средних лет в форме морского офицера.
Когда я вошел, он встал и по-военному четко отрекомендовался:
— Лейтенант Седов!..
Признаюсь, эта фамилия мне тогда ничего не сказала, и я, назвав себя и поклонившись, сел за стол.
Гиляровский в это время что-то сосредоточенно записывал в блокнот и не обратил внимания ни на мой приход ни на только что состоявшееся знакомство.
Закончив запись, Гиляровский обратился ко мне:
— Ты знаешь, кто этот человек?
— Мы только что познакомились, — ответил я, смутившись от неожиданного вопроса.
Мой ответ не удовлетворил Гиляровского, и он продолжал:
— Да ты скажи, Виктор, знаешь ли ты, что это за человек?..
— Нет. — признался я.
— Ну, а Нансена ты знаешь?.. Слыхал ли ты что-нибудь о Нансене?..
— Знаю, конечно...
— Так вот, это — наш, русский Нансен, — сказал Гиляровский и с нежностью взглянул на Седова. — Он собирается на Северный полюс... И меня зовет с собой...
— Вы напрасно сравниваете меня с Нансеном, — скромно заметил Седов. — Но поймите, Владимир Алексеевич, завоевание Северного полюса, его изучение будет иметь огромное значение для России. Завоевание Северного полюса должно принадлежать нам, русским...
В этот момент я пристально смотрел на Седова: серые, глубоко сидящие глаза, уверенность в голосе, точность жестов, рассчитанность движений, военная выправка.
— К кому вы обращались в Петербурге? — спросил Гиляровский Седова.
— Обращался и в правительственные учреждения, и в редакции газет, и к частным лицам... — сказал Седов. — Везде холодный ответ, равнодушие, чуть ли не насмешка!.. Очень плохо со средствами... Никто не хочет дать денег.
Гиляровский внимательно выслушал Седова и, немного помолчав, с горечью проговорил:
— Да, Петербург — холодный город, и люди в нем холодные... Вряд ли, кто в Петербурге пойдет на эту штуку... Нужно в Москве поговорить... Я думаю, здесь найдутся люди, которые вас поддержат...
Владимир Алексеевич вдруг деловито вышел из комнаты. Через полуоткрытую дверь из коридора донесся его голос. Он с кем-то говорил по телефону, горячо убеждал помочь Седову, дать ему денег на экспедицию.
Через несколько минут Гиляровский вошел в кабинет и, весь сияя и радостно потирая руки, сказал Седову:
— Ну вот, завтра поедем с вами к одному человечку... Он обещал дать денег...
Этот «один человечек» оказался владельцем егорьевских текстильных фабрик, миллионером Бардыгиным. Убежденный Гиляровским, он вложил в предприятие Седова несколько тысяч рублей.
На прощание Гиляровский, условившись с Седовым о встрече, раскрыл перед ним страницы альбома «Дума за думой», который и по сей день храниться в квартире В. А. Гиляровского. В этот альбом друзья Владимира Алексеевича, да и не только друзья — все интересные люди, посещавшие дом дяди Гиляя, записывали свои экспромты, мысли, заметки, стихи.
Седов взял «Думу за думой», перелистал альбом, отыскал листок от 15 июля 1912 года и энергичным, размашистым почерком сделал такую запись: «В этот день должен буду выехать к Северному полюсу.

Лейтенант Г. Седов».