На Пасху Нина была у заутрени со Степановскими, к которым поселилась на два дня. «У Ольги Прокопьевны флюс, – писала она маме, – и Рита горько плакала, что мама ее стала некрасивая... Иван Константинович целует Ваши ручки, дорогая мамочка, и кланяется папочке. Вера и Рита целуют Вас и папочку и Ольга Прокопьевна тоже. Олю не отпустили из института» [8, 21.04.1891]. Софья Петровна была очень рада, что Нина встретила со Степановскими в Христов день [7].

      В конце апреля Нина навестила Степановских, т. к. Ольга Прокопьевна была не совсем здорова и сидела одна с Ритой дома. Она и Иван Константинович предложили Нине жить у них осенью 1891 года, потому что у Нининых прежних хозяев родился мальчик, которому нужна спаленка, и лишней комнаты для нее у них нет. Тем более, что Оля (по болезни?) вышла из института и, возможно, уедет из Петербурга, а в Павловском институте будет учиться Рита, т. к. ее взяли на вакацию Оли. Но Степановские жили на Выборской стороне, и, чтобы добраться до консерватории, нужно было бы ехать на трех конках. «Мне, – писала Нина маме, – Иван Константинович говорил уже давно, что если бы дядя Миша купил дом в центре, то они взяли бы меня. И теперь предлагают жить у них на Выборской, но это такая даль» [8, 08.05.1891]. Софья Петровна в этот же день написала Нине [7]: «Дорогая Нинушечка, тебе предстоит большая радость видеть дядю Мишу, он 9-го числа выедет из Вологды в Петербург, чтобы лично переговорить с Иваном Константиновичем об доме... Лидинька Королёва целует тебя и желает тебя скорее увидеть» (08.05.1891).

      Каникулы Нина Зубова провела в Кузнецове, откуда к концу лета 1891 года Оля Зубова поехала погостить к Королёвым. Она должна была проехать по железной дороге до Москвы, от Москвы до Рязани, а затем на пароходе по Оке до нужной пристани. Мария Прокопьевна написала в Петербурге сестре Ольге Прокопьевне о том, что Оля Зубова ей очень понравилась. А Оля писала маме, что усадьба Королевых Унковская находится в глуши и, кроме отца Михаила и одной старушки, у них в гостях никто не бывает. Оля почти каждое воскресенье бывала у обедни, где прихожане очень неплохо пели. Когда выпал снег, молодежь иногда каталась на лошадях, хотя муж Марии Прокопьевны, Михаил Львович, не очень это одобрял. Нина писала Оле о концерте в пользу голодающих, а Сережа Волконский о вологодском спектакле. Бабушка Лидия Платоновна даже прислала Оле афишу этого спектакля – «такая милая»... А на днях Оля и Лидочка Королева написали письмо Лидии Прокопьевне. Оля же, без посторонней помощи, скроила и сшила на машинке Ниночке платье, и оно «прелесть как сидит и как раз впору». Поэтому она надеется, что когда приедет в Кузнецово, вполне сможет сшить платье и для сестры Любы. Мария Прокопьевна убеждала Олю и дочь Лидочку, что каждая из них дома может быть очень полезной. На это надеялась и Софья Петровна [7].

      После летних каникул Нина вернулась в Петербург. В середине сентября, в субботу, она, наконец, увиделась со Степановскими и осталась у них до вторника. У нее нарывал большой палец на левой руке, и она предупредила классную даму, что играть пока не может, а своим хозяевам написала, что находится у друзей. «Во вторник вечером мы были у Веры в институте, т. к. у нее именины, а потом я вернулась домой». Рита в институте еще не была, т. к. у нее грипп, а «Оля поздоровела, хотя еще кашляет. В Царское они не поедут. А на весну уедут в Гатчину, т. к. оно располагается еще выше Царского и полезнее для здоровья» [8, 18.09.1891]. Теперь Нина каждое воскресенье проводила у Степановских. «Они меня любят, – писала она маме, – и ласкают. Риту отвезли в институт. Она очень скучает» [8, 29.09.1891]. В начале октября Нина написала маме: «Я хочу просить Степановских искать мне квартиру, а пока до Рождества» перееду к ним, конечно, если они согласятся. «Я завтра пойду к ним и переговорю» [8].

      «На днях, – писала Нина в одном из писем, – у меня были Ольга Прокопьевна с Олей. Я им показала все Ваши карточки, и Ольга Прокопьевна очень обижена, что ей не послали. Она хотела бы иметь Ваше трио и Лизу с Катей одалисками. Взяла с меня слово, что я в воскресенье принесу все мои карточки показать дяде Ване... Оля заставила меня сыграть ей. Я проиграла ей начало баллады, и она осталась очень довольна, но подумала, что мне очень тяжело играть, т. к. у меня дрожат пальцы. Это я делала вибрацию, а она не имеет об этом никакого понятия. Они мне принесли письмо от нашей Оли, которая пишет через них, т. к. не знает моего адреса» [8, 24.10.1891].

      По случаю серебряной свадьбы Государя в консерватории три дня не было занятий, и Нина «поехала с Колей (Зубовым) к Степановским. Осталась там до понедельника. Приехала домой, поиграла вечером, поиграла утром во вторник и опять уехала к Степановским, откуда вернулась только в среду... У них мне было так хорошо, – написала она маме, – они так добры ко мне! В среду со Степановскими я была вечером у Симановских... Коля и Ольга Прокопьевна Вас целуют» [8, 31.10.1891]. «В воскресенье я с Олей Степановской обедали у тети (Ольги Владимировны), а сегодня она ко мне заезжала и посидела у меня. Такая прелестная девочка!» [8,01.11.1891].

      В конце октября Нина получила от Степановских коллективную фотографию Зубовых, которую прислала Софья Петровна, и в четверг поехала к ним в гости с ночевкой. Оказалось, что Риту из института взяли домой, т. к. у нее сделался бронхит и, возможно, ее продержат до весны дома, и она останется в том же классе на будущий год. А Иван Константинович выручил из беды Колю Зубова: ссудил ему 250 рублей за купленную лошадь! Условие: Коля должен продать лошадь, «потому что эти деньги нужны для дома, да и дядя Коля не может содержать ее» [8, 23.11.1891].

      В эти месяцы Оля Степановская иногда посылала Нине небольшие письма. Вот они [9]: «Дорогая Нинуша! Сегодня я получила ответ от Свищевых; они меня зовут в воскресенье; так что я решила ехать и останусь там дня два – три. Во всяком случае, думаю быть 12 – го дома, потому ты и приходи к нам, если сможешь, 13 или 14-го. Леничка приехал и будет у нас 14 – го. Он очень переменился к худшему (лицом) и похож ужасно на Элизу Эмильевну; но ты сама увидишь. Очень жаль, что не увижу тебя так долго. Папа и мама тебя целуют, а к письму присоединяются. Твоя Оля Степановская» (07.11.1891, Петербург).

      «Мама меня отпускает в воскресенье в концерт в цирке с тобой; если ты будешь так добра достать для себя и для меня билеты в 50 к. у Битнера. Если ты завтра придешь, то, конечно сама принесешь, если же нет, то напиши, достала или нет; только, чтобы путаницы. Начало в 1 1/2 дня. Все тебя целуют. Целую тебя крепко. До свидания. О. Степановская» (15.11.1891, Петербург).

      В начале декабря Нина переехала жить к Степановским и, чтобы расплатиться с Штумфами, жить у которых ей по разным причинам не было уже никакой возможности, она заняла деньги у Ивана Константиновича. Решили, что до отъезда в Вологду на Рождество Нина пробудет у них, с тем, чтобы в новом году найти для нее другую квартиру, или же все-таки жить у Степановских, пока таковая не найдется [8].

      После Рождественских каникул, проведенных Ниной в Вологде, она вернулась к Степановским, которые отдали ей свою столовую. Некто Иванова предложила своей знакомой Меньшиковой взять Нину к себе, тем более, что она как-то выступала в Вологде и пела у Зубовых дома и у нее часто бывают артисты и, между прочим, Н. В. Галкин. Иван Константинович ездил с Ниной к ней, но Меньшикова отказала, т. к. будто обещала комнату какому – то мальчику; видимо, 35 рублей в месяц для нее было мало. Она обещала поговорить со своей знакомой, живущей на Английской набережной, но это очень далеко от консерватории. Наконец, в конце января для Нины удалось найти комнату в семействе полковника Успенского, жена которого была племянницей ее двоюродной бабушки, Аделаиды Алексеевны Родзянко, рожденной Зубовой [8].

      Таким образом, Нина прожила у Степановских до 1 февраля 1892 года. Она умоляла Ольгу Прокопьевну взять с нее деньги, хотя бы только за еду, хоть 10 рублей. «Им очень нужны деньги, – писала Нина Софье Петровне, – и чтобы лечить Олю», которой опять стало хуже; доктор решил, что у нее распухла селезенка, но Ольга Прокопьевна подозревала, что с ней то же, что было весной. Оказалось, что у Оли плеврит в левом легком. «Иван Константинович должен опять влезть в долги», но денег с Нины Степановские никак не хотели брать. Ольга Прокопьевна говорила, что скоро поедет с Олей в Вологду и, т. к. у Волконских тесно, то, может быть, они остановятся у Зубовых [8].

      Уезжать от Степановских Нине было очень грустно, к ней очень привязалась Рита, которая не хотела, чтобы Нина уезжала. Но оставаться, конечно, тоже было нельзя. Оля очень тяжело заболела, у нее оказалась водянка, и два дня ей было совсем плохо. Заниматься на скрипке Нина практически не могла, тем более, что и рояля у Степановских тоже не было. Ольга Прокопьевна так и не взяла с Нины никаких денег, когда она уезжала к Успенским [8].

      Нина очень беспокоилась о здоровье отца и сестры Лизы, т. к. долго не получала от них писем. Узнала о том, что отец был нездоров из письма «бабоньки» Степановским, а то, что сестра Лиза ходит с костылями, после того, как Иван Константинович купил их для нее. Навестив Степановских, Нина узнала, что Оле стало лучше [8].

      Когда Юлий Михайлович запоздал с присылкой денег Нине за квартиру к 1 марта, то она заняла 20 рублей у Ивана Константиновича, которые, конечно, потом с благодарностью возвратила. А маме писала: «Напишите Степановским. Они так ко мне добры!» [8].

      Софья Петровна, в свою очередь, очень беспокоилась, что давно не получала писем от «бабоньки» (Лидии Платоновны Окуловой) и Лидии Прокопьевны, которые «вчера были именинницами. Когда (Нина) их увидишь, то поцелуй их за меня» [7, 24.03.1892] .

      Во время поста 1892 года Нина говела вместе с Софьей Витальевной и ходила с ней в церковь почти каждую субботу и воскресенье. В Пасху поехала к Степановским и почти все праздники провела с ними. Ольга Прокопьевна сделала приписку в ее письме маме Софье Петровне [9]: «Поздравляю, милая, дорогая. Все мы Вас поздравляем, целуем и всем Вашим и Вам сердечно желаем всего лучшего. Ваша О. Степановская» (05.04.1892).

      Летом, когда Нина уехала на каникулы в Вологду и Кузнецово, а Степановские в Костино, переписка между ними не прекратилась. Ольга Степановская писала Нине Зубовой [9]:

      «Дорогая Нинуша! Мы доехали хорошо, и нас встретили все ваши. Такие стали все большие; если бы я не видела на карточке Мишу, то, пожалуй, бы и не узнала, такой великан стал. Ритка живет у вас, целые дни носится по двору; погода здесь великолепная. Сегодня едем в Костино, но скоро вернемся опять. Как идут твои экзамены? Была ли у Верочки? Здесь все тебя ждут с нетерпением. Целую тебя крепко. Твоя О. Степановская» (12.05.1892, Вологда или Кузнецово).

      «Благодарю тебя, дорогая Нинуша, что вспомнила меня. У нас погода гадкая, так что гуляем немного, сидим больше в саду, когда нет дождя и работаем иои читаем. За грибами не ходим, растет их очень мало, но едим их всякий день. Теперь поспела земляника... Числа 5 – го или 6 – го едем в Братково. Ты меня не узнаешь, когда увидишь, толстая и черная, как цыганка. Пью много кефиру и молока, чего и тебе желаю. Эти дни у нас все были гости: Погореловские, Волковы, Макаровы, JIap.fucaJ Петр.[овна] Неёлова, Волконские, Ермоловские, а Можайский (видимо, Александр Александрович – сын изобретателя первого в мире самолета Александра Федоровича Можайского) был уже 3 раза, раз с belle – seur. А мы были только раз у Волковых, да вчера ездили в Котельники, но самого Можайского не застали. Адрес: Вологодская губ. и уезд, станция Леоново. Братково. Ал.[ексею] Иван.[овичу] Эидаурову. Поцелуй за меня кого можно, кому скажи и поклонись от меня и Веры. Не забудь и себя поцеловать. Твоя О. С.» Приписка: «Дорогой, милый Нинок! Целую тебя крепко и дорогую, хорошую твою милую маму. Как жаль, что я с ней так мало виделась; поцелуй же от меня покрепче. Привет сердечный папе и всем твоим. Любящая тебя душою О. Степановская, мать» (25.06.1892, Костино).

      «Дорогая Ниночка! Письма твои я получила, но, надеясь тебя скоро увидеть, решила, что при свидании поговорим. Вчера мы приехали из Браткова и были у Лизочки (Елизаветы Юльевны Зубовой). Вечером были у Ольги Владимировны (Зубовой) и застали там Николая Аполлоновича (Волоцкого) и Олю Рындину. Говорят, что Волконские приедут сегодня, но мы все-таки отправимся сегодня же в Костино, так как погода нам благоприятствует, а в городе сидеть одним нет смысла. Наши хотят ехать в Петербург 5-го сентября, а я числа 10-го или около этого. В Браткове пробуду до неизвестного времени. Нынче в Петербурге у нас опять будут новые знакомые: доктор Иконников с теткой (Не тот ли Николай Иконников, который издал в Париже родословную Зубовых?), мы с ними познакомились в Браткове. Очень мы все жалеем бедную Софью Петровну, что у нее столько хлопот; поцелуй ее дорогую за всех нас. Жаль, что никого из ваших не придется увидать. Сейчас я с Верочкой отправляемся на станцию за лошадьми, уже 10-ый час, пора скорее ехать... Мы все целуем кого можно, а остальным кланяемся. Целую тебя крепко. Твоя Оля». Приписка: «Целую твою дорогую маму без счета раз и жалею, что так мало виделись. С тобой скоро увидимся. До свидания, дорогая Нина. Привет сердечный папе и всем твоим. Душою твоя О. Степановская, мать» (31.08.1892, Вологда?).

      Когда осенью 1892 года Нина с отцом и сестрой Ларей приехали в Петербург, то в один из дней обедали у Ольги Владимировны, где был и Иван Константинович Степановский, «как всегда очень мил и ласков». Дядя Ваня приглашал Нину у них жить, «если у Успенских не выгорит» [8, 24.09.1892]. Через несколько дней опять обедали у тети, и там была Ольга Прокопьевна, которая просила в Нинином письме послать поцелуй Софье Петровне. Были Зубовы и у Степановских на именинах дяди Вани. Он обещал послать все вещи Нины, которые у них остались, к Успенским в среду [8].

      Ларю Зубову приняли в институт, и теперь по воскресеньям Нина ездила ее навещать. Потом она переходила в Павловский институт, где виделась с девочками Степановскими и Ольгой Прокопьевной, которая затем увозила ее к себе, по пути заехав в клинику к сестре Юлия Михайловича Ольге Михайловне Ярышкиной. «Вечером у Степановских были доктор Иконников с теткой и двоюродной сестрой Орфаницкой, Олиной подругой по гимназии.... Она учится на фельдшерских курсах с Лидией Саблиной». Нина ночевала у Степановских, которые, как всегда, были с ней милы и ласковы. Оля Степановская писала родителям, что находится в Вологде с Марьей Андреевной Эндауровой и приедет в Петербург в начале ноября [8, 12.10.1892].

      Свое здоровье Оля, видимо, поправила, съездив «на кумыс», о чем рассказала и Нине: «Жили вчетвером, и в два месяца истратили 150 рублей на все: и на кумыс, и на пищу, и на квартиру, т. е. избу в две комнаты [9].

      В одну из суббот Нина гостила у Степановских и ночевала, а утром в воскресенье они поехали в Павловский институт к Вере и Рите, а Нина – в Екатерининский к Ларе. Степановские несколько раз навещали в Петербургской клинике сестру Юлия Михайловича Ольгу Михайловну Ярышкину. Они привозили ей то кисель, то компот, то еще чего-нибудь. И даже, если сами не могли, то посылали с Машей. И теперь Ольга Прокопьевна повезла ей пирог и еще что-то сладкое. Мне тоже завернула для Лари два сорта пирога: с лимоном и с яблоками. Ларя была так рада домашней пище, что сейчас же все съела. Ольга Прокопьевна приезжала вечером в пятницу к Нине и посидела немного... «Как они все дружны! Как-то так просто чувствуешь себя у них. Для меня Степановские – идеал семьи», – писала Нина маме. «Ольга Прокопьевна всегда носит Вере все письма от бабушки, Лидии Платоновны, Оли и Ваши и, вообще, от людей, которых они любят». В день рождения Веры Степановской Нина послала ей поздравительную карточку [8].

      В конце ноября Нина опять была у Степановских и опять свезла Ларе от них домашнего пирога. Пока не приехала Оля, Нина могла ночевать у них с субботы на воскресенье в Олиной комнате и на ее кушетке. Олю ждут в начале декабря с Алексеем Ивановичем, а, может быть, и с Марьей Андреевной (Эндауровыми). Тогда уж ночевать у них будет нельзя, т.к. Ольга Прокопьевна разместится с Олей в ее комнате [8]. В это же время Софья Петровна писала в Петербург [7]: «Пишу тебе эти строки у Волконских, сегодня день рождения Лидии Прокопьевны и провожаем Олю» (27.11.1892).

      Свой день рождения 2 декабря Нина провела у Степановских. Ольга Прокопьевна подарила ей очень хорошенькую поздравительную карточку, дядя Ваня коробку конфет, а Оля алюминиевое перо, клякс – папир с машинкой и пачку бумаги для писем с надписями дней Вера утром прислала тоже поздравительную каточку [8].

      Рождество 1893 года Нина провела в Вологде, где получила от Оли письмо [9]:

      «С Новым Годом! Поздравляю тебя, дорогая Ниночка, и всех твоих. Желаю, чтобы он всем вам принес много – много радостей и счастья и чтобы все желания исполнились. Очень тебе благодарна за письмо и сообщения. Жду тебя, чтобы ты сама подробно рассказала все. Понимаешь??! Ты меня закидала вопросами, так что надо сначала на них все ответить... Иконников был у нас в первый день, но не застал дома.Вчера были у нас М.П. и Авд. Ал. и сказали, что Лл.[ександр] Ал.[вксандрович] (Можайский) болен: он лежит в жару; сам виноват, совсем не бережется, но все-таки мне от души его жаль. Когда я у него была, он меня провожал до самого дома. Эти два дня гостила у нас Маша Лукина, 29 – го Иконников... Ты хороша, нечего сказать! При всех спрашивала, а про свою симпатию и забыла. Скоро!!! А он у нас эти 3 дня подряд был, принес мне свою карточку, только я тебе ее не уступлю! Нил Ник.[олаевич] (Зубов) у нас был перед праздниками за деньгами, а на праздниках еще не был, вероятно, завтра приедет. Слышала от Ник.[олая] Михайловича] (Зубова), который у нас был на днях, что он бывает каждый день на 2-х балах. Мы навещали Ларю (Зубову) по очереди, но приходилось мало у ней быть, т. к. надо было поспевать и к нашим. На праздниках все папе нездоровилось, так что мы ездили с мамой вдвоем. В воскресенье была у Лари Успенская, а сегодня поехали туда папа или мама, не знаю. Ларя сама, верно, все это вам написала... Она здорова и ведет себя умно, не очень скучает, ...вообще я нашла, что она стала такой миленькой девочкой. 29 – го я танцевала до 5-ти часов, так что сегодня еще без ног. Мы теперь все хлопочем о лекторском клубе. Ты, я думаю, много веселишься? Скоро приедешь, должна будешь много рассказывать, приготовь побольше рассказов... На 3-ий день я была у Окуловых и Кузьминых. На второй день праздника были у нас Чапины и дядя Володя (Владимир Юльевич Зубов?). Передай Сереже, что я получила третьего дня его письмо и на днях еще ему напишу. Поцелуй крепко за меня и за маму Соф.[ью] Петр.[овну] и Олю, и всех, кого можно, поцелуй, а кому – поклонись. Приезжай скорей, я в нетерпении узнать от тебя многое. Целую тебя крепко. До свидания. Твоя Ольга» (31.12.1892, Петербург).

      В первый же день приезда в Петербург 15 января 1893 года Нина с отцом обедали у Степановских. А вечером там собрались все Зубовы: братья Николай, Михаил и Юлий Михайловичи и дети Нина и Коля. В честь именин Нина получила в подарок от Оли брелок для часов (серебряную гитарку), а от Ольги Прокопьевны конфеты [8].

      А через несколько дней Оля Степановская прислала Нине записку [9]:

      «Дорогая Нинуша! Обращаюсь к тебе с покорнейшей просьбой... Пришли сегодня же Раису (портниху) и не загружай ее, а мы тебе уступим ее после. Дело в том, что меня пригласили Окуловы на бал, и необходимо шить платье; поскорей, пожалуйста, добудь нам ее; так не хотелось бы платить портнихам 20 рублей, когда можно сшить гораздо дешевле. Уведомь, когда она может прийти, чем раньше, тем лучше... Устрой мне, пожалуйста, очень прошу. Ждем тебя завтра. Все тебя целуем крепко. Твоя. О. Степановская» (22.01.1893, Петербург).

      На масленой неделе Нина жила у Степановских. Видимо, они переменили квартиру, и возможно, стали жить в петербургском доме Михаила Михайловича Зубова, который оставил себе только спальню – кабинет и небольшую проходную комнату. С Олей Нина была в Михайловском театре на французском представлении «La souris» и в Александрийском театре тоже. Оля была на двух балах, и «все ее трофеи с котильонов дядя Ваня повесил на стену в ее комнате» [8].

      Нина мечтала после Пасхи переехать от Успенских к Степановским, т. к. «не видеть их» она не могла, а «ездить к ним теряется и время и деньги». На праздник думала взять туда и Ларю из института, тем более, что Степановские сами это предложили. А переехать к Степановским Нина сумела до Пасхи [8]. Мама писала ей [7]: «Я теперь совершенно покойна за тебя, знаю как тебе хорошо у Степановских. Не очень беспокойте Ольгу Прокопьевну, а наоборот помогайте ей, теперь вас много собралось, и ей много хлопот, особенно к празднику. Папочка нисколько не рассердился на тебя, что ты переехала от Успенских. Дорогих Степановских целую». Из приписки Любы Зубовой: «Поцелуй от меня Риту и Олечку Степановских» и Оли Зубовой: «Целуй Олю, ...Веру, Риту, Ольгу Прокопьевну и Ивана Константиновича» (22.03.1893).

      Перед Пасхой Нина взяла Ларю из института, и она начала все чистить и убирать у нее в комнате. Степановские были «даже уж слишком ласковы с ней (Ларей). Я же страшно счастлива, что у них. Степановские Вас целуют», – написала Нина маме [8].

      После экзаменов Нина на лето 1893 года уехала домой. Переписка между ней и девочками Степановскими не прекратилась.

      Вера писала Нине [9]:

      «Дорогая моя Нинуша, очень жаль, что тебя не видела в Вологде, но все-таки я еще не теряю надежды видеть тебя в Браткове, хотя ты и пишешь, что не можешь сюда приехать. Время мы проводим приятно, не шумно, больше все приходится быть вдвоем с Олей. Напишу тебе о распределении дня. Встаем в 9 – 10 ч. Утром занимаюсь с Ритой, потом читаю и работаю до обеда, который, как ты знаешь, в 3 часа; после обеда читаем и гуляем в саду и по окрестностям. После ужина или сразу уходим спать, или ведем довольно крупные разговоры... Завтра собираемся ехать на рыбную ловлю... Любящая тебя твоя Вера. Целую СофьюПетровну, всем кланяюсь». А Оля приписала: «Благодарю Олю (Зубову) за письмо, сегодня не отвечаю, потому что заряду больше нет, и вся повыдохлась, написала, кроме твоего еще 3 письма. В следующий раз ей напишу, а сегодня не в состоянии. Поцелуй ее крепко. Передай мои поклоны и поцелуи всем твоим и не забывай письмами Твоей Ольги» (18.06.1893, Братково).

      От Оли Нина получила такие письма [9]:

      «Большое тебе спасибо, дорогая моя Нинушечка, за твое письмо! В Браткове мы еще не устроились, наши вещи придут только завтра. В субботу был Ильин (старший), в воскресенье была О.А. Каратаева, а вчера изволил явиться А.НЗ.{1)... Передай мой поцелуй Софье Петровне и всем сестрам. Братьям поклонись (02.06.1893, Братково).

      «Милая и дорогая Нинуша! ...меня взяла досада, когда я узнала, что ты должна была приехать 10 – го, а я уехала 9 – го. Ты ведь мне не писала, что будешь в Вологде... Твое письмо, что адресовала в Вологду я получила 29 – го июня, ...там ведь только и было высказано желание поговорить со мной, но о чем, я даже не знаю. Первое твое письмо было очень хорошее, и я очень была довольна, а поблагодарить тебя и твою маму за приглашение и позабыла; это меня меня очень беспокоило и мучило, но надежда, что Вы меня настолько знаете, что на заподозрите в чем-нибудь дурном, меня несколько утешила. С 29 июня по 9 июля мы пробыли в Браткове. С нами также были и Лукины. Провели мы время очень весело. В Костине у нас гостил Саша Вол.[конский], и каждый день были гости. Были: Н.Н. Симановский, Волконские, Погореловские (Зубовы), Лукины, Можайские. Мы сами были у Волковых и у Можайских, у последних собралось много гостей, играли в почту, ...было очень весело.

Дом и флигель в усадьбе Костино с письмами Веры Раша Нине Юльевне Зубовой Из семейного аохива автора книги)

      Павлик (сын крестной матери Нины, Нины Дмитриевны Зубовой из Погорелова) оброс бородой, очень возмужал... На днях ждал маму, но дня приезда незнаем. Когда же ты соберешься сюда? Скоро уж и лету конец. 11 июля нынче провели... не так шумно, но весело и приятно, гостей было меньше, но были близкие сердцу – Волконские; они здесь пробыли только 3 дня, ужасно было всем жаль, что им так мало пришлось побыть. Сережа был в хорошем настроении и очень нас веселил... Мы очень часто жгли костры и очень грандиозные. Вечера были прелестные, так что из саду положительно не хотелось уходить. На 11 получила 3 совершенно неожиданных поздравления..., (одно) от Можайского!!! Каково покажется!!! ... 11 днем мы ездили к Каратаев[ым] поздравлять, в 5 ч. вместе с ними приехали в Братк.[ово], там уже была соседка Ул. Дм. Ильина. Вечером в саду Ф.М. и Сережа устроили бенгальский огонь и разожгли костер, много шутили и смеялись. На днях ездили в имение Ильиной... Оттуда ездили в 3-х экипажах за две версты на горы пить чай. Место, действительно, очень живописное. Ехали очень быстро, так что прогулка вполне удалась. Домой возвратились в 12-ом часу, ночь была чудная – теплая, лунная. Один восторг! Теперь здесь гостит Волков, который предводитель. Как ты теперь проводишь время, и что думаешь? Очень бы хотелось знать! Благодаря себе, не имею от тебя вестей, а очень было бы желательно. Поклонись всем твоим, которые теперь с тобой. Тебе поклоны от твоих знакомых. Обнимаю тебя крепко. Пиши, прости, не забывай Твою Ольгу» (19.07.1893, Братково).

      В сентябре 1893 года Нина вернулась в Петербург для продолжения учения в консерватории и до Рождества жила у Степановских. Судить об этом времени мы можем только по некоторым репликам из писем Софьи Петровны. Например, Софья Петровна не имела возможности послать Нине 100 рублей на шубу; выручил опять дядя Миша, который был должен Софье Петровне. Он телеграфировал Ивану Константиновичу Степановскому, чтобы он выдал Нине деньги. «Попроси Ольгу Прокопьевну с тобой съездить купить готовую шубу. Пожалуйста, не экономь, купи на всю сумму, только не козий мех... Как только купишь, сейчас же напиши. Целую милых Степановских», – писала Нине Софья Петровна [7].

      На Рождество Нина с Ларей уехали в Вологду, а в январе 1894 года вернулись в Петербург, и тут же пришло письмо от мамы [7]: «Сашенька Волконский совсем не ходит к нам, я несколько раз посылала за ним, он сказал, что если он придет в наш дом, то расплачется, т. к. Ларя уехала. Вчера была у «бабоньки» (Лидии Платоновны), ей гораздо лучше, она сидит в гостиной и вчера первый раз поела с аппетитом. Лидию Прокопьевну поцелуй за меня и поздравь с Новым годом» (09.01.1894).

      На именины Нина получила телеграммы от Евлалии Алексеевны и дяди Миши. Побывала на «Риголетто» с Олей Степановской и на опере «Жизнь за царя» с Лидией Прокопьевной и Ольгой Михайловной (Ярышкиной, рожденной Зубовой). Затем с Олей же была в концерте в пользу горных студентов. Там выступили почти все знаменитости итальянской труппы: дивный тенор Маркони, который пел «точно птица, легко и без всякого усилия»; баритон Батистини, исполнивший из «Гамлета»; Тома, приведший Нину в восторг; колоратурное сопрано Баронат и другие. Сопрано Дирант прелестно спела на bis романс «Si tu m'aimais» и со Сталь дуэт из «Мефистофеля», а Бойто – «Серенаду», причем, так дивно, что Нина сейчас же уехала домой, т. к. «совсем обезумела от восторга и не хотела портить впечатления. Оля же осталась на танцы и плясала до 4-х утра» [8, 24.01.1894].

      На масленице Нина с Ольгой Прокопьевной и Олей была на «Паяцах» Леонковалло, а с дядей Мишей на «Севильском цирюльник». Её впечатление: «итальянцы поют... так, что их слушать наслаждение» [8, 02.03.1894].

      В марте в Петербург приехал Сергей Александрович Волконский и остановился у Степановских. А перед Пасхой приехал Петя Зубов, остановился в меблированных комнатах, но Степановские и его пригласили к себе. Вечером Нина была с Петей во французском театре, где ужасно хохотали, т. к. французы играют очень живо и весело. Нина писала маме [8]: «Пуша здесь купил себе ботинки и галстук, а я с Ольгой Прокопьевной уговорили его купить себе также пальто, у него нет, и не в чем бы ходить здесь... Мы купили за 15 рублей очень хорошее и приличное, а шапка была у него какая-то старинная от дяди Миши. Ольга Прокопьевна подарила ему прекрасную шапку дяди Вани, которую тот не носит. Мы предлагали заплатить, но она так мило упросила принять, что невозможно было отказаться. Скажите, дорогая, папочке, что я прошу прибавить еще 8 рублей, чтобы заплатить Степановским за Ларю, которую я возьму в четверг, а, может быть, и завтра, если получу от нее утром письмо» (09.04.1894). Софья Петровна сетовала [7]: «Совестно против Степановских, что Пуша живет столько времени и Ларя. Заплати за них. Уживайся и люби Степановских, лучше тебе нигде не будет, они очень хорошие люди... Целую и поздравляю милых Степановских» (с Пасхой) (23.04.1894).

      Лето Нина провела в Вологде, а в конце августа 1894 года 20 – летняя Нина Юльевна. вместе с отцом, сестрами Ларей и Любой, приехали в Петербург. Вместе с ними ехал и Сережа Волконский. Нина перевезла свой сундук к Степановским, но не ночевала, потому что обе комнаты, ее и дяди Миши, оказались завалены какими-то вещами – хозяева ждали Нину только к 10-му числу. Но к вечеру все было прибрано, и она ночевала уже там [8].

      «Квартира у Степановских, – писала Нина маме, – прелесть, и все очень мило устроено. У Оли и Веры три комнаты наверху (из коридора ход по деревянной лестнице): гардеробная, кабинет или гостиная – уютная хорошенькая комната, и спальня. Моя и дяди Миши комнатки тоже очень хорошенькие». Адрес Степановских: Моховая ул., дом 18, кв. 14. «Я очень хорошо устроилась и занимаю комнату, которая побольше, а в другой пока живет Сережа, который ищет теперь квартиру. Степановские берут с меня те же 25 рублей, т. к. две комнаты считаются дяди Миши. Это очень выгодно папочке, т. к. он теперь дает мне 40 рублей» [8, 04.09.1894]. В каждом письме домой в Вологду Нина целует Лидочку Королёву, которая уже 3 недели гостит у Зубовых в Кузнецове [7].

      В середине сентября у Степановских были старшины нового кружка, вернее, Ассамблеи, членом которой уже был Иван Константинович, желавший записать туда и Михаила Михайловича. Решили 14-го числа каждого месяца устраивать семейно – танцевальные вечера в нанятом зале. Так что Нина стала надеяться 14 января (будущего года) станцевать на своих именинах. В конце сентября Нина с Ольгой Прокопьевной была во французском театре. А в начале октября к Степановским заехали в гости крестная мама Нины Нина Дмитриевна Зубова с дочкой Ниночкой и ее женихом, сыном инспектора Смольного института Воронова [8].

      20 октября в 2 часа 15 минут пополудни в Бозе почил Император Александр III, которого «называла Миротворцем не только вся Россия, но и вся Европа» [8]. Нина Юльевна и Степановские, как только узнали о кончине Государя, пошли в Казанский собор, где до 11 вечера непрерывно служили молебен (21.10.1894). Нина и Вера хотели проститься с Государем и в Петропавловской крепости, но «народу было столько, что, простояв весь день и не попав в собор», к ночи они уехали домой (08.11.1894).

      К Рождеству Оля Степановская стала шить Нине платье, материю на которое еще в сентябре купил ей Юлий Михайлович. Нина отдала Оле 4 рубля за приклад, а за шитье та брать ничего не захотела. Нина решила купить ей длинные перчатки, которые нужны будут на свадьбе Ниночки, дочери Нины Дмитриевны [8].

      На рождественские каникулы 1895 года Нина и Ларя Зубовы уехали в Вологду. 5 января они были в гостях у Волконских – Лидия Прокопьевна приехала на несколько дней [7]. В это же время, как писала Софья Петровна [7], – в Кузнецово приехал Юлий Михайлович вместе «с Пушей и Лидинькой Королёвой» (09.01.1895). Вернувшись в Петербург и получив это известие от мамы, Нина послала Лидочке Королёвой поцелуй [8].

      Жить Нина продолжала у Степановских. В гостях у них бывала похорошевшая дочь Нины Дмитриевны Зубовой Ниночка Воронова со своим сияющим мужем. А с другими

Ольга Прокопьевна и Иван Константинович Степановские (Фото из семейного архива автора)

      родственниками, жившими в Петербурге – Софьей Алексеевной Батюшковой, ее дочерью Сашей Вольф, Георгием Николаевичем Зубовым и пр., Нина общалась, нанося им визиты [8].

      На Пасху 1895 года Веру и Риту отпустили с четверга страстной недели, и Нина со всеми Степановскими была в Исаакиевском соборе, а потом в гостях у Вороновых. «Ниночка очень похорошела и совершенная прелесть». Степановские, как всегда, надарили Нине много милых безделушек, не забыли и Ларю с Любой. Вечером, когда все легли спать, Нина, Оля и Вера сидели в кабинете дяди Миши, рассуждали о разных вещах и немного философствовали. Ольга Прокопьевна просила поцеловать Софью Петровну и поблагодарить ее за письма, а также поклониться Юлию Михайловичу [8].

      В эти же дни пришло письмо от Оли Зубовой, в котором она сообщила, что «Лидочка Королёва очень хворает бронхитом в Грязовце. Мне, конечно, хотелось бы проведать ее...» [7, 06.04.1895]. А Софья Петровна сообщила: «Дядя Миша просил передать» Нине и «Ивану Констатиновичу, что он собирался писать всем, но теперь он немного болен, простудился в театре, и распухло у него за ухом, больно даже есть. Сегодня он хотел ехать со мной в Грязовец к Лидии Прокопьевне, но болезнь эта его остановила, туда уехала Оля (Зубова). Лидинька Королёва все еще в Грязовце и все болеет; у нее нашли застуженные бронхи» (12.04.1895). Михаил Михайлович и Софья Петровна осуществили поездку в Грязовец к Лидии Прокопьевне в конце апреля, и на обратном пути на станции встретили Олю Степановскую и Нила, который возвращался из Москвы, где провожал жену Варю [7].

      В последних числах апреля в Петербург приехали Юлий Михайлович с Мишей, чтобы показать его профессору консерватории, пианистке Есиповой. Миша играл у Степановских, когда Ольги Прокопьевны не было дома. Ольга Прокопьевна опять просила (в Нинином письме маме) поцеловать Софью Петровну и «передать, что писали на праздники и все подписывались» [9, 22.04.1895]. 1 мая Юлий Михайлович уехал, но Нина «с Мишей не провожали его, т. к. в это время обедали у Степановских» [8, 01.05.1895]. В тот же день Ольга Прокопьевна получила от Оли Степановской письмо из Ярославля с рассказом о встрече с Нилом Зубовым, который ехал из Москвы после проводов жены Вари [8].

      На летние каникулы Нина с Мишей уехали в Вологду. В июле Нина писала маме в Кузнецово, что еще в Кадникове получила от Оли Степановской письмо, в котором она зовет ее в Костино. Нина ей ответила, что постарается на обратном пути заехать, «но, конечно, без денег невозможно. Но если Нил будет свободен, то он меня свозит» [8, 16.07.1895]. Некоторое время Нина провела в Заломаихе у дяди Миши и в Порозове в семье Нила, куда приехали в гости двоюродные братья и сестры с Кавказа, а также гостили Сережа и Саша Волконские. Нина писала маме [8]: «Я рассчитываю 31 – го выехать из Заломаихи..., 1-го мне бы хотелось съездить в Костино, а 2 – го домой» (30.07.1895).

Ольга Ивановна Степановская (слева О. И. Королько) Фото из семейного архива автора

      В последних числах августа 1895 года Зубовы приехали в Петербург большой компанией: Юлий Михайлович, Нина Юльевна, Миша, чтобы сдать экзамен профессору консерватории Есиповой, и Ларя с Любой. Девочек развезли по институтам, а для Нины с Мишей нашли две комнаты в 15-ти минутах ходьбы от консерватории и 25-ти – от Степановских. Вечером Юлий Михайлович, Нина и Миша были в гостях у Ивана Константиновича и Ольги Прокопьевны. Нина обратилась к ним с просьбой помочь ей найти учеников [8].

      Оля и Вера Степановские вскоре навестили Нину и Мишу, принесли им пирог с яблоками; в другой раз угостили очень вкусной репой. Как-то в воскресенье, после многочисленным визитов к родственникам. Нина с Мишей только к 10 – ти часам вечера приехали к Степановским, которые их ждали, в связи с рождением Оли. В следующее воскресенье они обедали у них, а 30 – го сентября приехали поздравить Ивана Константиновича с именинами. Миша начал заниматься у профессора консерватории

      Дубасова и, когда ему понадобились упражнения для фортепьяно, то взяли у Степановских этюды Черни [8].

      В конце сентября Софья Петровна послала из Кузнецова, которое она не могла оставить, Олю Зубову в Вологду повидаться «за нее» с Марьей Прокопьевной Королёвой и с Лидией

      Прокопьевной Волконской, которая «получила место помощницы инспектора на высших женских курсах» (видимо, Бестужевских) и скоро уезжает [7, 23.09.1895].

      По рекомендации консерватории, Нина Юльевна получила уроки в Павловском и в Патриотическом институтах по одному разу в неделю. Начальница Патриотического института, княгиня Волконская, устроила казенные уроки для одной своей ученицы, у которой нет средств [8].

      А в это время из Петербурга Нина писала маме [8]: «Сегодня у меня была Олечка (Степановская) в элегантном гуляльном костюме и прехорошенькая» (16.10.1895). А 30 октября в Петербург приехал Михаил Михайлович, и они вместе с Ниной были в гостях у Степановских. Оказалось, что Иван Константинович теперь очень занят какими – то делами Николая Михайловича Зубова [8, 01.11.1895].

      В конце ноября Лидия Прокопьевна приехала в Петербург и сразу побывала в институте у Лари. Нина сообщила в Вологду ее адрес: «Васильевский остров, 10-я линия, Высшие женские курсы» [8].

      Когда в конце декабря Нина уехала в Вологду, то Оля Степановская послала ей интересное письмо [9]:

      «Поздравляю тебя, дорогая Нина с Новым Годом и желаю тебе быть такой же счастливой, как я в настоящее время! Передай мои поздравления всем твоим и самые искренние пожелания. Ты, вероятно, услышала о моей радости раньше, чем получишь это письмо, но я хочу, чтобы ты знала от меня. Не обижайся на меня, что я тебе раньше ничего не говорила о моем чувстве, но это случилось так внезапно, что я и сама не заметила. Надеюсь, что ты по этому случаю не будешь в претензии; пишу эти строки, зная твой мнительный характер. Итак, тот черномазый господин, которого ты у нас в последний раз видела, мой жених. Свадьба (Оли Степановской) предполагается 19 января. Желаю тебе весело провести праздники и блестящий успех в концерте. Подробностей никаких не пишу, т. к. при свидании лучше все рассказать. Напиши, как проводишь время. Еще раз желаю всем всего лучшего. Твоя О. Степановская. P.S. Все мои просят передать тебе и твоим искренние поздравления и пожелания всего лучшего. Оля» (25.12.1895, Петербург).

      Нина Юльевна вернулась в Петербург в начале 1896 года и сразу попала в круговорот событий. 13 января она с Олей Степановской побывала на танцевальном вечере у Шишкевич (родителей жены Коли Зубова), где кавалерами были офицеры, но, как заметила Нина, «ни одного интересного» [8, 15.01.1896].

      А 14 января состоялась свадьба Оли Степановской. Нина приехала «только посмотреть, как она одевается», но все накинулись на нее, чтобы она ехала переодеваться в белое платье, т. к. потом ее довезут. В церковь Нина Юльевна приехала на извозчике и «попала к концу венчания. Оля была так хороша, что загляденье, ее муж прелесть. Из церкви поехали на квартиру Степановских... У одной барышни была карета, она была одна» и довезла Нину. У Степановских Нина выпила 3 бокала шампанского [8, 15 и 26.01.1896].

      Как написала Мария Михайловна Стоцкая, Ольга Ивановна Степановская вышла замуж за Александра Михайловича Королько, медика, впоследствии первого врача – рентгенолога в России, который был на 18 лет старше жены. Семья была достаточно состоятельной, т. к. имела перед Первой мировой войной большое имение под Петербургом и совершенно замечательную, самую дорогую квартиру по тем временам. Но счастья в семье не было – муж позволял себе такие вещи, которые оскорбляли Ольгу Ивановну. Она была очень красивой, умной, доброй, участливой женщиной, но безумно несчастной в личной жизни» [6].

      Зимой 1896 года Нина Зубова советовалась с Иваном Константиновичем, потому что плохо себя чувствовала, доктор дал ей свидетельство о малокровии для получения отпуска и посоветовал поехать «на кумыс». Иван Константинович рассказал ей, что когда они с Олей плыли по Волге, то многие сходили в уездном центре Ставрополе, не доезжая до Самары, где сосновый лес и много курортов для лечения кумысом больных малокровием. А в степи, где воздух сухой и очень жарко, лечатся исключительно от грудных болезней, и остальным людям, тем более малокровным, там быть не полезно [8, 29.02.1896].

      В конце мая в Кузнецове собрались Лиза с Митей, Оля, Ларя и Люба Зубовы и приехал Сашенька Волконский, а Нина, Миша, Катя и Маша уехали «на кумыс» [7].

      К началу сентября в Петербург приехали Михаил Михайлович, Юлий Михайлович, Нина Юльевна, Миша, Ларя и Люба Зубовы. Девочек развезли по институтам, а вечером 17-го нанесли визит Степановским, чтобы поздравить Верочку. Там были Оля, теперь уже по фамилии мужа Королько, и Лидия Прокопьевна с Сашей. Миша там сидел до 2-х часов ночи. На следующий день Лидия Прокопьевна с Сашей зашла к Нине с Мишей и «принесла сладкую громадную булку и отрезала половину ветчины, которую для себя купила». Адрес Лидии Прокопьевны: Васильевский остров. 8-ая линия, дом 35. В воскресенье Миша навещал в институте Ларю вместе с Сашей Волконским. Он сказал, что в Петербурге учится (в реальном училище) легче, т. к. на дом задают мало, все больше делают в классе. Каждый день приезжают ревизоры» [8, 05, 20 и 21.09.1896]. 18-го поехали к Королько, в связи с днем рождения Оли. «У них очень хорошая, настоящая докторская квартира: большие комнаты, высокие» (потолки). Адрес: Захарьевская ул., д. 5. [8, 20 и 21.09.1896].

      21 октября Иван Константинович пригласил Нину с Мишей на обед. «Меню он сам выдумал... Ольга Прокопьевна и Вера смеялись, что обедают у него в гостях, т. к. он все на свой счет устроил. Пили вино, которое ему привезли с Кавказа в двух бурдюках». Нина написала, что по воскресеньям почти всегда обедает у Степановских, т. к. устает после институтов, и прямо уже едет к ним [8, 23.10.1896]. И далее: «Бабонька крепко Вас и Олю целует. Она очень хорошо выглядит. Меня и Мишу постоянно целует, когда мы бываем» [8, 13.10.1896]. А Софья Петровна ответила: «Передай мой поклон Степановским и бабоньке» [7, 26.11.1896].

      Рождество 1897 года Лидия Прокопьевна провела в Вологде. Софья Петровна навещала ее с Машей, а потом приехала на вокзал, чтобы проводить в Петербург, откуда Сашенька писал, что очень скучает без мамы [7, 11.01.1897]. От Лидии Прокопьевны Зубовы узнали, что у Ольги Ивановны Королько родилась дочь Оля, на что Юлий Михайлович отреагировал стихотворением, сделав приписку в письме Софьи Петровны дочери Нине [5]:
     

      «Я поражен... И, поневоле,
      Влюблён заочно в третью Олю.
      Вся Олями окружена
      Теперь бабуся не одна;      

      Ее восторгам рад сердечно.
      Скажи, что я гляжу беспечно
      На светский модный этикет.
      Издавна я не верю модам –
      Послать бы карточку, билет
      И их поздравить с Новым Годом,      

      Как нас поздравили они,
      Я не сумел, при всем старании.
      Итак, дружочек мой Нини,
      Поведай им мои желанья,
      Всех поцелуй и... до свиданья!!»
      Ив.(ан) Волгин» – Юлий Михайлович Зубов (15.01.1897).

Лидия Прокопьевна Волконская (слева) и Ольга Прокопьевна Степановская (страва) В центре Ольга Ивановна Степановская с дочкой Олей Королько (Фото из семейного архива М.М. Стоцкой)

      На именины 14 января Оля Королько прислала Нине Зубовой письмо [9]. «Поздравляю тебя, дорогая Нина, с днем твоего Ангела и желаю тебе исполнения всех твоих желаний!... Вчера вечером мы вспоминали тебя вместе с папой и Верочкой, которые были у меня... У меня нового и интересного ничего нет. Сижу дома, занимаюсь шитьем приданого для своей девицы, которая так быстро из него вырастает, что без работы не дает сидеть ни минуты. Она бродит кругом стульев, но одна не решается еще ходить. За это время несколько раз играла в винт у себя и у своих и вспоминала былое время, когда мы увлекались винтом и совершенно бескорыстно. Слышала о твоих успехах на эстраде, продолжай в том же духе, но с большей пользой доля себя. Будь смелее, «храбрость города берет!!!» Ал.[ександр] Мих.[айлович] поздравляет тебя и шлет поклон. Он теперь занимается в клинике рентгеновскими лучами и химией, и я его почти не вижу. Передай мой крепкий поцелуй Софье Петровне и Оле и поздравь с именинницей. Крепко целую тебя и прошу не забывать Твою Оленьку» (15.01.1897, Петербург).

      А в день именин Нину навестила Ольга Прокопьевна, а на следующий день приехали Лидия Прокопьевна с Верой [8].

      В конце января у Степановских состоялся танцевальный вечер, на который они просили Вороновых «достать кавалеров». Гостиную превратили в зал, мебель всю унесли в сарай, в столовой организовали открытый буфет. Танцевали две кадрили, па-де-катр, вальс, катильон. Все время пили крюшон, прохлаждались шампанским и лакомились фруктами. Барышни Нине были знакомы, а кавалеры нет, но познакомились, конечно. Вообще «ногам было весело» [8].

      В феврале Оля Зубова просила Нину поцеловать Олю Королько, которая ответила ей и написала «такое милое письмо» [7]. А Софья Петровна поинтересовалась у Нины: «Бываешь ли у Степановских? Что бабонька, Лидия Прокопьевна?» [7, 05.04.1897].

      В мае 1897 года Нина Юльевна закончила Петербургскую консерваторию и уехала из Петербурга. Личные встречи со Степановскими прекратились, осталась только переписка, из которой мало, что сохранилось.

      25 августа 1899 года, когда Маша провожала Нину Юльевну из Вологды в Ярославль, то на вокзале они встретили Веру и Риту Степановских и Сережу Волконского. Все были очень рады видеть друг друга, а Нина даже расцеловалась с Сережей, такой у него был грустный вид. Вера уезжала в Петербург, а Рита и Сережа ее провожали. Вера ехала в 1 – ом классе, а Нина во 2 – ом или 3 – ем. Но в Ярославле Вера довезла Нину на извозчике до казарм, у подъезда которых уже стоял дядя Сережа Крейтер [8].

      В начале декабря Нина Юльевна узнала из письма брата Миши, что Степановские переехали в Ярославль; об этом же писала Нине и Вера из Петербурга. «А Рита поехала с Лидией Прокопьевной к Саше в Ивангород и к Королёвым в деревню». Оля Королько написала Нине, что, «муж ее купил близь Петербурга 6 десятин леса с лужком, и (они) строят дачу. Может быть, Королько и Степановские поедут на Рождество в Вологду», – узнаем мы из писем Н.Ю.Зубовой [8, 02 и 09.12.1899].

      Проезжая в начале 1900 года из Вологды в Кострому через Ярославль, Нина Юльевна навестила Степановских. «Они очень хорошо устроились. Вера была нездорова..., а Рита выезжает, говорит, что согласна танцевать не более раза в месяц. На Рождество им пришлось порядочно поездить, они делали визиты всему городу» [8, 14.01.1900].

      В феврале Иван Константинович Степановский был в Вологде и обедал у Михаила Михайловича Зубова. Софья Петровна послала Нине Юльевне в Кострому его фотографию с группой Зубовых, которую она непременно хотела иметь [7, 04.02.1900, Вологда].
 

Слева с братом Михаилом Юльевичем. (Фото из семейного архива автора)	Нина Юльевна Зубова после окончания Петербургской консерватории. Февраль 1898

      9, 10 и 11 мая Юлий Михайлович должен был приехать в Ярославль на торжество

      Волкова и зайти к Степановским, чтобы увидеть Нину и ехать с ней в Вологду. Поэтому Нине Юльевне нужно было непременно остановиться у Степановских проездом из Костромы [6, 02.05.1900]. 1 сентября, по дороге обратно из Вологды в Кострому, Нина Юльевна опять повидалась со Степановскими; как всегда, они были очень милы [8, 03.09.1900].

      Осенью 1900 года Софья Петровна писала из Вологды, что у них «был Сережа Волконский и еще придет вечером». Софья Петровна, «как всегда, с ним облобызалась три раза по-русски. Говорят, дела у них очень плохи, жаль Лидию Прокопьевну и Сашеньку, которые тоже здесь» [7, 31.10.1900]. И далее: «Эти дни часто, даже почти каждый день приходил к нам Сережа Волконский; мне так его и всю его семью жаль, у них скоро продадут Андронцово за долги, и куда они денутся все, даже подумать страшно. Сергей Александрович, с горя что ли постоянно кутит, того смотри, что лишится места. Сережа, кажется, хлопочет об месте, он и теперь вместо письмоводителя у отца. Сейчас пришел к нам Сашенька Волконский, такой милый мальчик, я его что-то давно очень не видала... Семью Волконских страшно жаль, Королёв без места, его дети в Андронцове» [7, 07.11.1900].

      Когда 12 января 1901 года Нина Юльевна участвовала в концерте в Ярославле, то останавливалась у Степановских, они были с ней очень милы, а Ольга Прокопьевна и Рита были на концерте Нины [8, 14.01 и 11.02.1901]. Михаил Юльевич как раз в это время написал фортепьянную пьесу «Маскарад в Кадниковском клубе на святках», которую посвятил «князю С. С. В. (олконскому), елочке и испанке» (Ор. 31) [7].

      Софья Петровна писала Нине [7]: «Ирина Королёва сейчас у Волконских в Андронцове. Бу(...?) ее уволила, пишет, что она не интересуется делом. Положение несчастных довольно ужасно; Лидии Прокопьевне трудно их всех содержать, сами находятся в крайности». А Ларя Зубова приписала: «У нас недавно была Лидия Прокопьевна, Сережа меня утащил к ним обедать...» (25.01.1901, Вологда). А Нина написала маме: «Очень рада за Сережу Волконского, что получил место на 900 р. Передайте ему мой поклон и поздравления» [8, 11.02.1901]. Сережа сказал Софье Петровне, что заедет к Нине в Кострому перед отъездом в Варшаву, но та приняла это за шутку. Из приписки Лари Зубовой в письме мамы узнаем, что «Сережа Волконский уехал 19 числа и его провожали: Сергей Александрович с Лидией Прокопьевной, Нил и нас пятеро» [7, 20.02.1901]. Сережа, предупредив заранее письмом, заехал в Кострому, чтобы проститься с «сестрой» Ниной Юльевной. Из Вологды от Оли Зубовой в письме мамы Нине пришел вопрос: «Что ты нам не писала о том, как у тебя был Сережа?» [6, 28.02.1901, Вологда]. Нина ответила: «Сережа Волконский приезжал ко мне проститься, он был очень мил. Я познакомила его с Варварой Сергеевной, которая ему очень понравилась. Она, конечно, шутит теперь, что ко мне приезжают друзья детства, и она этого очень опасается». Сережа поздравил Нину с Пасхой, «Варшавой остался доволен, но пока он в Ивангороде у Лидочки» [8, 25.02.1901 и 06.04.1901].

      А из писем Софьи Петровны Нине Зубовой узнаем, что в Петербурге «Миша был как-то у Королько, видел Степановских, которые уехали в гости к Симановским, а Рита его потащила в концерт. У Королько Миша был еще раз» [7, 03.02.1901, Вологда]. А на Пасху Оля Королько с детьми приехала погостить к родителям в Ярославль. Приглашала Нину приехать, и она решила съездить, когда пойдут пароходы, без вещей и извозчиков, что стоит гроши, но, к сожалению, поездка эта не состоялась [3].

      Перед отъездом в Кострому Нина, конечно, хотела увидеть в Вологде Волконских, но Лидия Прокопьевна уехала в Андронцово [8, 08.09.1901].

      В Костроме Нина получила письмо от Веры Степановской, которая сообщила, что Миша 26 – го октября был в гостях у Оли Королько и что свадьба Риты будет скоро. Оля тоже написала Нине о том, что «говорила своим знакомым насчет уроков музыки у Миши, но пока ничего нет» [9].

      В ответ на Нинино письмо, содержание которого мы не знаем, Вера написала [9]: «Спасибо тебе, дорогая Нина, что вспомнила меня; что мало пишешь о себе, попадешь ли нынче хотя ненадолго в Питер? Теперь жду сюда наших. Они давно уже должны бы приехать, но их задерживает болезнь Риты, которая опять лежит. Миша (Зубов) у меня с приезда ни разу не был, а у Оли всего один раз. Оля его вызывала письмом, но он не пришел. Ты просила его вытаскивать, рада бы всей душой, да беда в том, что сама то я нахожусь не в радужном настроении и нынче решительно нигде не бываю, даже в гости совсем отвыкла ходить. Целую тебя крепко и прошу не забывать. Любящая тебя В. Степановская» (08.11.1901, Петербург).

      В конце декабря 1901 года Миша навестил семью Королько и виделся там со Степановскими, а потом был с ними у их родственницы Соколовой [7].

      На масленицу 1902 года Нина Юльевна два дня была в Петербурге и несколько раз виделась с Олей Королько. Она «ужасно мила и дети – прелесть. Я у Оли даже заняла 5 р., которые и послала ей сейчас же из Костромы». Была Нина и у Веры Степановской. На пути через Ярославль Нина Юльевна «оба раза ночевала у Степановских. Рита с мужем теперь живут у родителей, т. к. не смогли найти квартиры» [8].

      На Пасху 1902 года Нина Юльевна решила поехать к Степановским в Ярославль на пароходе. В Вологде об этом узнали от Лидии Прокопьевны и написали: «Поздравь за нас всех: Ольгу Прокопьевну, Ивана Константиновича и всех, кто с ними» [7].

      В 1903 году произошло печальное событие, о котором узнала Нина Юльевна: «Что случилось со Степановскими? Напишите мне. Я здесь слышала только, что бухгалтер Ярославского земельного банка проиграл в карты 50 000 р., поехал в Петербург и заявил об этом. Степановский же будет отвечать тоже, потому что ключ от кассы у него, т. к. казначея у них нет» [8]. Ответ от Оли Зубовой был такой [7]: «Дорогая Нина! Ты спрашиваешь меня о Степановских. Что я тебе могу о них написать. По газетам я читала, что кассир несколько лет обворовывал банк, а Степановский не замечал. Сумма, которую постепенно присваивал кассир, дошла до 4-х тысяч, кажется. Потом он попался, и Степановский Из-за этого лишился и пенсии, и места без права поступать на какую-нибудь казенную службу. Кажется, был допрос всех, и Степановского тоже, и он уже не живет более в банке. Это очень скверно и для Степановских, и для Волконских, и для Королёвых. Иван Константинович должен был выдать сестрам по 1000 рублей, кажется, а т. к. он места лишается, имение заложено, то и Лидия Прокопьевна с Марьей Прокопьевной ничего от Костина не получат» (27.03.1903, Вологда). А Софья Петровна добавила в следующем письме Нине [7]: «Степановский не причастен к растрате денег, но он, как Управляющий, за все отвечает, и его устранили от должности. Так все говорят у нас в Вологде, но, может быть, это и не так. Если лишится он службы, тогда, конечно, им плохо, т. к. усадьбы ничего не приносят. Хорошо бы тебе написать Ольге Прокопьевне и узнать, как у них дела» (11.03.1903).

      Когда в апреле 1903 года Нина Юльевна приехала с концертом в Вологду, то «у заутрени была с Волконскими у Степановских и разговлялась у них, так что домой вернулась в 5-ом часу утра. Там должен был быть Игумнов, но не приехал; так что она была одна «из чужих» [8, 06.04.1903]. Видимо, Степановские переехали из Ярославля в Вологду.

      В мае Нина Юльевна писала домой уже из Костромы [8]: «Вчера перед спектаклем в театр неожиданно явился Сережа Волконский. Мы с ним сегодня обедали в большой московской гостинице, а потом поехали в Петровский парк. Оба так наелись, что все время дремали, покачиваясь на резиновых шинах. Вообще, Сережа любит пошикарить» (03.05.1903).

Дети Ольги Ивановны и Александра Михайловича Королько Ольга (Люлик) и Александр (Шари). Петербург, 1899 год. (Фото из семейного архива автора)

      Ларисса Зубова написала сестре Нине [7]: «В Петербурге была у Оли Королько» (10.05.1903), а Миша прибавил: «Я с Ларей и Любой был у Королько около 1 – го мая в воскресенье. Они укладывались, переезжали на дачу» (04.06.1903).

      Ольга Зубова написала Нине [7]: «Была у Степановских, и меня там закормили. Вера и Ольга Прокопьевна очень милы. Рита с Бадей (ее мужем Богданом Владимировичем Макаровым) тоже» (18.09.1903, Вологда).

      Софья Петровна Зубова писала из Вологды дочери Нине [7J: «Вчера у меня была Ольга Прокопьевна проездом из Петербурга. Она хлопочет об Иване Константиновиче. Дело их банка затянулось. Он пока в качестве свидетеля. Им тяжело живется теперь. С октября они не получают содержания» (18.03.1904). «Возникла острая необходимость продать имение для покрытия растраты. Положение спас зять Степановского – муж младшей дочери Маргариты Богдан Владимирович Макаров. Таким образом, имение Костино осталось в семье, и его хозяйкой стала Маргарита Ивановна» [11].

      Из письма Софьи Петровны от 1 января 1906 года узнаем, что Ольга Юльевна Зубова встречала Новый год у Степановских в Костине [7].

      А в Москве в гостях у Нины Юльевны 30 января 1906 года «была Рита Степановская с мужем», и она «у них была», и «очень рада, что они здесь пробудут до Пасхи». 15 февраля 1906 года Нина Юльевна написала родителям, что «Рита с Бадей побаловали меня, возили на тройке к Яру, пили шампанское, так что я повеселилась на масленице». И далее: «Нигде не бываю. При Рите и Баде было веселее. Они даже таскали меня к своим знакомым» [8, 20.02.1906]. А Софья Петровна ответила дочери [7]:«Спасибо Рите с мужем, что повеселили тебя. Богдана Владимировича я не знаю, его все хвалят, а с Раша (мужем Веры Степановской) познакомилась, очень симпатичный и простой» (23.02.1906).

Вера Ивановна Степановская	Вера Ивановна Раша с мужем и детьми

      Вера Степановская переехала с мужем Николаем Карловичем Раша в город Гродно. Вот что она писала оттуда Нине Зубовой [9]:

      «Спасибо тебе за письмо, дорогая Нина. В Гродно получила от тебя первой. Хотя уже две недели, что мы здесь, а все еще приходится жить в гостинице. Приехали в такое неудачное время, что свободных квартир совсем нет, а так хочется поскорее устроиться. Крепко тебя целую. Муж шлет привет. Не забывай любящих тебя. В. Раша» (04.03.1906, Гродно. На открытке с фотографией 2 – этажного усадебного дома в имении Степановских Костино).

      «Христос Воскресе! Дорогая Нина. Как твое здоровье? Когда думаешь уехать из Москвы? Узнаешь ли мою закутанную фигуру около Костинского флигеля? Целую тебя, муж шлет привет. Любящая тебя В. Раша» (30.03.1906, Гродно. На открытке с фотографией половины одноэтажного бревенчатого дома – флигеля в Костине).

      Сережа Волконский приезжал в Москву на один день. Нина Юльевна написала маме [8]: «Был у меня и был очень мил» (23.12.1906).

      Из Севастополя, где Нина Юльевна летом 1907 года играла с мужем Владимиром Казимировичем Германом в симфоническом оркестре, она спрашивала в письме у родных: «Приехала ли Маша из Сарова и была ли у Волконских?» Оказывается, повидаться не смогли. Зато, Ольга Юльевна весной 1908 года уехала в имение княгини Волконской «Вередеево» (почтовое отделение «Чернуха») Нижегородской губернии и уезда [7, 21.03.1908]. «Олю они там страшно балуют, – писала Нина Юльевна домой. Молодая княгиня привезла ей прелестного батиста на капот, а Лидия Прокопьевна собственноручно его сшила» [8, 03.04.1908]

      А в первых числах октября Ольга Юльевна приехала из Парижа в Москву и поселилась в соседней комнате с Ниной Юльевной и ее мужем в Богословском переулке у Тверского бульвара. 1 декабря у Ольги Юльевны проездом в Петербург была Ольга Николаевна, жена Сережи Волконского, которая понравилась Нине Юльевне [7, 01.12.1908].

      В конце 1908 года Нина Юльевна получила письмо от Верочки Раша [9]: «С Новым Годом, с новым счастьем! Дорогая Нина. Очень рада, что имею возможность написать тебе, а то не знала адреса. Жалею, что ты ничего не написала о себе. Ты упрекаешь меня, что я никогда не заеду к тебе в Москву; довольно мудрено было заехать, когда я вот уже скоро три года и в вагоне не сидела. Как только приехала в Гродну, так и застряла. Ты ведь верно знаешь, что у меня двое маленьких ребят, с ними никуда не денешься, и дома – то с ними столько возни, что к вечеру бываю совершенно без ног. Мы с тобой, вероятно, ведем совершенно противоположный образ жизни. Ты, я думаю, все время почти в обществе, на людях, а мы больше сидим дома и редко где бываем. Получила еще осенью от Оли открытку Из-за границы, но не могла ей ответить, так как не было адреса. Где она теперь? Если в Москве, то крепко целую ее и тебя и прошу передать привет твоему мужу, хотя его и не знаю, но очень бы хотела с ним познакомиться. Напиши о себе подробнее. Любящая тебя твоя В. Раша» (31.12.1908, Гродно).

      Через пару лет еще одно письмо от Верочки Раша Нине [9]:

      «Дорогая Нина, посылаю тебе обещанную группу, которая вышла по общим отзывам хорошо. Очень мне интересно как сошел концерт Миши (Михаила Юльевича Зубова в Малом зале Московской консерватории), напиши, пожалуйста. Как ведет себя твой сыночек? (Владимир Владимирович Герман – Вадя). Он уже теперь, верно, большой и хорошо сидит. Крепко целую тебя и Олю (Ольгу Юльевиу Зубову) и милую Софью Петровну, если она еще с Вами (в Москве, куда приезжала на концерт Михаила Юльевича Зубова). Мише и твоему мужу прошу передать искренний привет. Любящая тебя В. Раша» (11.02.1910, Гродно. На открытке с фотографией семьи Веры Ивановны с мужем – военным Николаем Карловичем Раша и двумя детьми – Дмитрием и Татьяной ~ 3 – 4-х лет).

      14 февраля 1910 года в Москву приезжала по делам на два дня Лидия Прокопьевна. Она дала о себе знать Нине Юльевне Зубовой, и она с сестрой Ольгой и братом Мишей, который еще не успел уехать после своего концерта в Малом заде Московской консерватории, были у нее. Лидия Прокопьевна очень сожалела, что Софья Петровна Зубова уже уехала в Вологду [8]. «Мне тоже очень жаль, – написала Софья Петровна Нине Юльевне, – что не пришлось повидать Лидии Прокопьевны» [7. 24.02.1910].

      «Летом 1910 года в имении Костино встретились с родителями все три сестры с своими детьми: Ольга Ивановна Королько с Олей, Сашей и Катей, Вера Ивановна Раша – с Митей и Таней и Маргарита Ивановна Макарова с мальчиками Володей и Досей. Это был самый счастливый период в жизни семьи» Степановских [11].

      27 сентября 1911 года Нина Юльевна Зубова получила от Верочки Раша хорошенькую открытку, в ответ на посланную ей [8].

      Когда началась Первая мировая война, «муж Веры Ивановны Н.К. Раша был на фронте. Она с Митей, Таней и маленьким Кирюшей, родившимся в 1912 году, жила в имении Костино. Вскоре пришло известие, что Николай Карлович приезжает на побывку в Петербург и просит ее приехать. Она, оставив детей на родителей и няньку, молодую девушку, уезжает. В ее отсутствие появляется молодой человек девушки и приглашает прокатиться. В поездку берут Кирюшу. То, что случилось потом, всех привело в шоковое состояние. Когда седоки уселись, лошадь неожиданно с места понеслась. Никто опомниться не успел, как Кирюша оказался на земле со сломанной шеей (но, к счастью, не умер). Так прилетела «первая ласточка» несчастий семьи» [11].

      Из письма Ольги Королько Нине Юльевне Герман – Зубовой узнаем о жизни ее семьи в Петербурге в период начавшейся Первой мировой войны [9]:

      «Дорогая Нина! Спасибо тебе за поздравление на 18 сент.[ября] (это день моего рождения, прожила бабий век, а потому не стоит и праздновать больше, а не день свадьбы, как ты писала, а венчались мы в твои именины, верно, ты помнишь). С дачи мы переехали 9 сен.[тября] и
 

Вся семья Степановских Вся семья Степановских (Фото из семейного архива М.М. Стоцкой) [11]

      понемногу устраиваемся на новой квартире, которой страшно довольны во всех отношениях. Все мы заняты, каждый своим делом. К обычным занятиям Ал.[ександра] Михайловича] еще прибавилось чтение лекций для сестер милосердия в клинике Института. Среди слушательниц находится артистка Потоцкая. Оля поступила на высшие курсы по юридическому факультету, хотела еще поступить в Музыкальный Инст.[итут] и даже выдержала экзамен, но первое время трудно было совместить эти два учреждения, а потому отложили до более благоприятного времени. Сын (Саша) в 7 – м классе, занятий у него много, а потому не хватает времени уделять на помощь раненым и семьям солдат, как делают многие, работая в попечительствах; он был там всего два раза. Катя во 2-ом классе, учится недурно, но ранее с ней занималась сама, и дело плохо подвигается, а денег не хочется тратить, надо экономить, жизнь все дорожает, а доходы слабеют. Провизия же из-за войны не вздорожала, уж и без того за все дорого платим. Мы живем теперь против рынка, что представляет большое удобство. Я принимаю участие в делах училища, где дети учатся; дежурю в столовой и библиотеке и состою в благотворительном общ.[естве] помощи учащимся. Шью дома рубашки на раненых и езжу кроить белье в Морской корпус. У Кати в классе тоже шьют белье, а дома мы с ней вяжем шарфы. Оля у меня не рукодельница, а потому помогает мне, как умеет, в шитье рубашек. Вот так и проходит время незаметно. Мама уезжала навестить тетю Лиду, которая убита горем. Саша (Волконский) погиб в сражении под Люблиным, на днях тело его провезли в Абак, где похоронят вместе с его маленькой дочкой, над могилой которой он построил церковку, точно чувствовал, что и ему памятником будет. Грустно думать, что его уже нет! Какая ужасная война, когда-то она кончится. С тобой ли дети? Как идут дела (Музыкальной) школы (Н.Ю. Зубовой) и кто преподает, кроме тебя? Век мой кончается. Крепко тебя целую, привет мужу. Любящая тебя О.Королько» (07.10.1914, Петербург).

      Получив письмо, Нина Юльевна немедленно написала Лидии Прокофьевне, и уже через несколько дней получила от нее ответ заказным письмом [9]:

      «Очень меня тронуло, милая Ниночка, твое письмо и память о дорогом Сашеньке. 10 Авг.[уста] он уехал из Оренб.[урга], а 27 его не стало. Это целая неделя была сражений под Люблином, в одном из кот.[оых] он и был убит. Вдова его разыскала тело на месте и увезла в Абак и схоронила рядом с их дочерью – малюткой, умершей год тому назад после продолжительной болезни на одиннадцатом месяце своей жизни. Родители горько ее оплакивали, и можно ли было думать, что Саша так скоро ляжет рядом с нею. Все твои мне писали, мама Софья Петровна, Оля, Люба, Ларя, желая своим участием облегчить мне мое мучительное горе; а сестра О. Пр. (Ольга Прокопьевна) приезжала побыть со мной; видишь, как она не меняется, все та же неисчерпаемая доброта. Приветствую открытие твоей школы и желаю ей полного успеха, кот.[орый], конечно, сразу никогда не дается, а особенно в таком деле, кот.[орое] должно себя зарекомендовать временем. Муж твой, верно, тоже принимает в нем участие, оставив беспокойную работу у Кусев.[ицкого]? Передай ему мой привет, прими мои поцелуи себе и детишкам, дорогая Нина, и привет от меня. Остаюсь любящая тебя тетка Лид.[ия] Волконская. В прошлом году я ездила в Сибирь и рассталась с Сашей в Авг.[усте]. Нынче 12 Авг.[уста]; он мог с вокзала в Пензе провести час у Королёвых, они все нашли его бодрым, радостным и в цветущем виде» (18.10.1914, Чернуха Нижегородской губернии и уезда).

      Нина Юльевна тут же написала Софье Петровне в Кузнецово [8]: «От Лидии Прокопьевны я получила карточку Саши вместе с Сережей. Ольга Прокопьевна ездила туда, и яочень жалею, что она не дала мне знать, хоть открыткой. Я бы приехала на вокзал» (09.11.1914).

      Как пишет автору в письме внучка Ольги Ивановны Королько Мария Михайловна Стоцкая [6]: «О смерти Саши Волконского в семье говорилось примерно следующее. Будучи женатым, он полюбил другую женщину и, не видя выхода из создавшегося положения, во время боя добровольно вышел на брусвер. Это было огромным ударом для всех – его все очень любили» (15.03.2004).

      Смерть Саши Волконского стала еще одним несчастным событием для семей Волконских и Степановских. Но забота друг о друге, обо всех родных и знакомых продолжалась с неизменной душевной щедростью. Так, 1 апреля 1915 года от Лидии Прокопьевны Волконской в Москву, на имя Нины Юльевны, пришла посылка для Ольги Юльевны [8].
 

далее