Герб дворян Зубовых был внесен в XVIII-ую часть «Общего гербовника». Это четверочастный герб: «1) в золотом поле колчан и лук черного цвета; 2) в красном поле серебряные месяц и звезда; 3) в синем поле рука в серебряных латах, держащая меч; 4) в золотом поле три синие французские линии в ряд. Нашлемник - три страусовых пера: красного, золотого и синего цветов. Щитодержатели: два казака в свойственных им одеждах и вооружении» [3].

      В семейном архиве Зубовых, у автора, сохранилась овальная металлическая печатка предков с гербом, положенным на мантию. Щит французской формы трехчастный. В первом поле месяц и шестиконечная звезда, во втором - колчан со стрелами, скрещенный с луком, и внизу рыба (?), в третьем поле - три французские лилии. Герб окружен мантией, его венчает дворянская корона и намет. Почти такой же герб, хранящийся у автора, вырезан на деревянном завершении бывшего буфета столовой дома Зубовых в Вологде, построенного сыном Алексея Александровича Михаилом Алексеевичем. На трехчастном французском щите герба: в левом верхнем поле не обозначенные никаким крапом, и значит серебряные, месяц и шестиконечная звезда показаны на фоне вертикальной штриховки, что обозначает красный (червленый) цвет; в правом верхнем поле колчан со стрелами и лук (без рыбы) изображены на фоне горизонтальной штриховки, что соответствует голубому (лазуревому) цвету поля; три лилии (две выше, одна посередине несколько ниже) расположены в поле, испещренном точками, что трактуется как золото. Герб увенчан дворянскою (с пятью шариками) короною; намет представлен в виде трех завитков.

      Мы видим, что описанный наследственный герб дворян Зубовых идентичен самому первому гербу Александра Николаевича, имевшемуся у него еще до присвоения графского титула [2]. Нет только рыбы во втором поле, да сзади месяца появилась шестиконечная звезда. Изменились цвета полей: белые верхние заменились на красное (червленое) и голубое (лазуревое), а нижнее стало золотым. Именно такие цвета были и на описанной выше сердоликовой печатке А.П. Зубова, на которой на втором поле имелась еще и рука рыцаря с мечем, кстати присутствующая на гербе города Вологды. Цвета полей и основные фигуры сохраняются и на графском гербе Зубовых, только там добавляется еще одно золотое поле с черным двуглавым коронованным орлом, держащим скипетр и державу, видимо символ приближенности Платона Зубова, а за ним и членов его семьи к царствующей Екатерине II. Таким образом, у вологодских дворян Зубовых существовал и имеется сейчас у их потомков наиболее ранний трехчастный герб [3]. Рисунок П.Ф. Космолинского отражает его почти точно; только горизонтальная линия должна делить щит посередине и отсутствовать рука с мечом.

      Попробуем понять символику герба дворян Зубовых, пользуясь азбукой геральдики. Щит французской формы был традиционным для русских гербов. Цвета, называемые финифтями, трактовались так: красный (червленый) - символ храбрости, мужества и неустрашимости; голубой или синий (лазуревый) - символ красоты, мягкости и величия; золотой - символ богатства, справедливости и великодушия. Серебряный цвет месяца и звезды - это символ чистоты, доброты и невинности. Месяц является символом мусульманства и, видимо, указывает на татарское (?) или булгарское происхождение рода; звезда - символ вечности, но возможно, это знак родоначальника фамилии. Колчан и стрелы - старинное оружие, ведь многие из Зубовых были воеводами, стрельцами, позднее военными. Лилии, как живые цветы, символизируют вечную жизнь, неувядаемую красоту и добродетель; в гербе они могут означать благородные истоки рода. Золотой фон их поля - это символ богатства, справедливости и великодушия. Мантия, как правило, принадлежность гербов королей, герцогов и князей, но в русских гербах - это принадлежность княжеских фамилий, а также тех дворянских родов, которые были признаны происходящими из княжеских родов, но утратили княжеский титул. Может быть, мантия в гербе Зубовых как раз и напоминает нам о происхождении этого рода от эмира Гата? [6, 7].

      Источники:

      1. РГИА. Ф. 1343, оп. 22, д. 2428. Дело о дворянстве Зубовых. ГАВО. Ф. 32, оп. 1, ед. хр. 237 (1855- 1860). Дело о составлении родословной дворян Зубовых.

      2. Гербы с XV века. Гербовник Анисима Титовича Князева. 1912.

      3. Тройницкий С.Н. Гербы Зубовых // Гербоведъ. 1914. Февраль. С. 21-35.

      4. Общий гербовник дворянских родов Всероссийской империи, начатый в 1797 г.». Ч. II. 1799.

      Раздел: «Гербы родов дворянских Российской империи». Репринт. изд.: СПб: Изд-во «Библиотека Звезды», 1992. С. 25-26.

      5. Дворянские роды Российской империи. Т. II. Репринт. изд. СПб: ИПК «Вести», 1995. С. 231.

      6. Основы геральдики // Герольдмейстеръ. Альманах. 1994. №1. С. 2-13.

      7. Моцок В. Азбука геральдики // Газета «Вестник геральдиста». Информационный номер. Подп. в печ. 07.03.1989. С. 4-5.

Дети, внуки и потомки Алексея Александровича

«Гордится славою своих предков не только
можно, но и должно; не уважать оной
есть постыдное малодушие».
А.С. Пушкин

      У Алексея Александровича Зубова было 14 детей: Александр (XIX-19), Николай (XIX-20), Катерина (XIX-21), Михаил (XIX-22), Софья (XIX-23), Сергей (XIX-24), Кирилл (XIX-25), Петр (XIX-26), Павел (XIX-27), Анна (XIX-28), Наталья (XIX-29), Аделаида (XIX-30), Евгения (XIX-31) и Владимир (XIX-32) [1].

      О некоторых из них мы почти ничего не знаем или знаем очень мало. Так, об Александре Алексеевиче (XIX-19) известно только то, что он был военным инженером путей сообщения, полковником связи; был награжден бронзовой медалью 1812 года и знаком отличия за 20-летнюю безупречную службу. Имел сына Алексея (1854-1912) (XX-3) - статского советника, прокурора судебной палаты в Херсоне, имевшего земли в этой же губернии и женатого на Александре Стороженко [1, 2].

      Николай Алексеевич (XIX-20) воевал и пропал без вести в турецкую войну [1].

      Софья Алексеевна (1811-1878) (XIX-23), по сведениям, любезно предоставленным сотрудницей Музея-квартиры Константина Николаевича Батюшкова в Вологде Ольгой Пылевой, была замужем за двоюродным братом поэта, полковником Львом Павловичем Батюшковым (30.07.1811-30.03.1878). Отец его, Павел Львович Батюшков (брат отца поэта Николая Львовича), был действительным статским советником, сенатором; погребен в Троице-Сергиевой пустыни в Санкт-Петербурге. Кроме Льва, у него было еще двое сыновей: Александр (1814-1836), служивший в лейб-гвардии Преображенском полку и убитый на Кавказе, и Николай (22.04.1816-11.08.1868), Гвардии штабс-капитан, действительный статский советник, а также две дочери: фрейлины Елизавета Павловна (10.11.1806-21.04.1860) и Анна Павловна (07.01.1808-15.11.1870). У Льва Павловича был сын Павел Львович, окончивший корпус в 1874 году и служивший по гражданской части.

      В семье Софьи Алексеевны и Льва Павловича Батюшковых, конечно, знали - какое влияние оказал поэт Константин Батюшков на раннее творчество Александра Сергеевича Пушкина, как он ценил его блестящую поэтическую одаренность, как связывал с его именем надежды русской поэзии и как восторженно относился поэт Пушкин к поэту Батюшкову. Родные бережно хранили стихи двух поэтов и особенно берегли два стихотворения Александра Сергеевича Пушкина «К Батюшкову»: «Философ резвый и пиит...» (1814 г.) и «В пещерах Геликона...» (1815 г.) [3]. В семье дорожили воспоминаниями о встречах и дружбе двух поэтов. О том, как в феврале 1815 года Константин Николаевич Батюшков специально приезжал в Лицей, чтобы повидать Пушкина, который в это время лежал в лазарете [4]. О том, как 19 ноября 1818 года Пушкин в Петербурге провожал Константина Николаевича в Неаполь [5]. О том, как спустя полтора десятилетия, в 1830 году Пушкин навестил в Москве уже давно и безнадежно больного Батюшкова, который его не узнал [6].

      У Софьи Алексеевны и Льва Павловича было, по-видимому, двое детей: Алексей (XX-4) - дипломат, который, к сожалению ослеп на один глаз, и Софья (XX-5). Александра (Саша) Батюшкова (XXI-1), вероятно, дочь Софьи Львовны (XX-5), увлекалась музыкой и живописью, вышла замуж за Александра Ивановича Вольф. С ним, ради поправки его здоровья, она много времени провела за границей: в Италии, которая ее очаровала, и в Швейцарии. По-видимому, какое-то время вместе с ними за границей жила и Софья Львовна [1].
 

Алексей Львович Батюшков, ~ 1880 год	Сергей Алексеевич Зубов, ~ 1842 г.       (атр. М.Е. Даен [3]). Худ. Платон Тюрин.       (Вологодская областная картинная галерея)       Справа фото из семейного архива Ленель Петровны Васильевой

      Анна Алексеевна (XIX-28) была замужем за Межаниновым. Известны имена ее двух сыновей Александр (XX-6) и Эмануил (XX-7) [1].

      Наталья Алексеевна Зубова (XIX-29), по мужу Петропавловская [1], видимо, какое-то время жила в имении Вревских Голубово, т. к. Б.Л. Модзалевский в своем отчете о поездке в Тригорское в 1902 г. упоминает о ней (?), а также о могиле на Вревском городище Михаила Ивановича Петропавловского (06.09.1842 -03.09.1893) [7]. Во всяком случае, ее дочь, Александра (Саша) Петропавловская (XX-8), была замужем за кем-то из родственников Евфимии Борисовны Зубовой и жила в Псковской губернии недалеко от Голубова и пушкинского Михайловского [1].

      Евгения Алексеевна (1832-?) (XIX-31), по мужу Поливанова, в конце жизни сошла с ума и много лет содержалась в Преображенской больнице в Москве [1].

      Об остальных детях, внуках и потомках Алексея Александровича мы подробнее расскажем в отдельных главах.

      Источники:

      1. Родословное дерево Зубовых (рукописный чертеж), дневники, письма из семейного архива  Н.В. Лукиной. «Родословная Зубовых» (рукопись) из семейного архива Р.В. Зубова.

      2. Ikonnikov N. NdR. La noblesse de Russie. Paris, 1962. T. 2. Les Zoubov par Poretzky N.A. P. 407-471.

      3. Собрание сочинений А.С. Пушкина в одном томе. Санкт-Петербург: Типография Товарищества «Общественная Польза», 1899. С. 658, 670.

      4. Басина М.Я. Ч. I. Город поэта. Л.: Детская литература, 1975. С. 133-134.

      5. Кошелев В.А. В предчувствии Пушкина. К.Н. Батюшков в русской словесности начала XIX века. Псков, Изд-во Псковского областного института усовершенствования учителей, 1995. Стр. 78-102.

      6. Батюшков К.Н. Стихотворения / Сост., вступ. статья и примечания И. Шайтанова М.: Художественная литература, 1987. С. 4.

      7. Модзалевский Б.Л. Поездка в Тригорское в 1902 г. // Пушкин и его современники. Мат. и исслед. Санкт-Петербург: Тип. Имп. Академии наук, 1903. Вып. 1

Сергей Алексеевич (21.09.1815-1881)

      Сергей Алексеевич (XIX-24) родился 21 сентября 1815 года в Вологде и был крещен в церкви Кирилла Чудотворца, что в Рощенье. Восприемниками были Павел Александрович Межаков и Симеон Николаевич Розов. В 1828 году Сергей поступил в Морской кадетский корпус в Санкт-Петербурге, который он, как и отец, окончил [1].

      В 1833 году Сергей Алексеевич был переведен на службу в Днепропетровский пехотный полк унтер-офицером, в 1835 году стал подпрапорщиком, в 1938-ом прапорщиком, в 1939-ом - подпоручиком и в 1841 году поручиком. В 1842 году, во время учения и маневров в окрестностях Варшавы, С.А. Зубов получил монаршее благоволение за отличный порядок и устройство в 4-ом пехотном корпусе, а 16 февраля того же года был уволен с военной службы по домашним обстоятельствам. Выйдя в отставку, он поселился в Шоломово и 6 мая 1844 года был избран кандидатом в Вологодские уездные судьи, а 13 марта 1847 года кандидатом в Вологодские земские исправники [2].

      О том, как выглядел Сергей Алексеевич в эти годы, мы можем судить по портрету Платона Тюрина, написанном в начале 1840-ых годов и находящимся сейчас в одном из залов Вологодской областной картинной галереи. Сергей Алексеевич изображен в охотничьем костюме и фуражке с высокой тульей, с ружьем, ягдташем, рожком на шнурке и собакой на фоне романтического пейзажа [3, стр. 310 ].

      Живя в Шоломово, Сергей Алексеевич увлекся дворовой девушкой Пелагеей Дмитриевой и вступил с ней в гражданский брак. В 1848 г. у них родился сын Александр (XX-9), а позднее дочери: Лидия (XX-10), Екатерина (XX-11) и Варвара (XX-12). Сергей Алексеевич выстроил для своей семьи небольшую усадьбу Жуково в Хреновской волости, в 7 километрах от Шоломова у впадении р. Шомбы в р. Тошню [4].

      Вологодский краевед прошлого века, Л.Ф. Пантелеев охарактеризовал С.А. Зубова как прогрессивного человека, ратовавшего за освобождение крестьян, приводя его дословные слова: «К этому делу давно бы следовало приступить; по правде сказать, Россия со своим крепостным хозяйством во всем отстала от Европы...» [5]. Это понятно, ведь акт освобождения крестьян позволил бы С.А. Зубову официально зарегистрировать свой брак и узаконить детей.

      Л.Ф. Пантелеев также вспоминает: «Осенью 1856 года я раз зашел к Сергею Алексеевичу Зубову, у которого на уроках провел предшествующее лето. Сергей Алексеевич, по обыкновению, встретил меня крайне радушно; помнится, он тогда мне сообщил, что должен скоро получить вторую часть «Мертвых душ» и обещался дать почитать». Он также пишет, что «Сергей Алексеевич отличался из среды знакомых ... помещиков сравнительной интеллигентностью... Для того времени, при его скромных средствах (в виде подспорья к доходам от Жукова), он открыл в Вологде (в 1853 г.) первую частную, конечно, очень небольшую типографию, а также сигарную фабрику. Он выписывал литературные новинки, газету «Московские Ведомости» и др. В его небольшой библиотеке была, между прочим, «История Итальянского похода Суворова» [5].

      Типография С.А. Зубова «состояла из одного печатного станка системы Кениг-Бауэр и нескольких наборных касс. Для обслуживания типографии были привезены из Петербурга 1 печатник и 2 наборщика, с платою 1-му по 3 руб. и 2-му - по 5 руб. 75 коп. в месяц при годовом содержании. В помощь привезенным рабочим и для обучения типографскому делу были приставлены крепостные, взятые с сигарной фабрики, которую Зубов держал в виде подспорья своим небольшим средствам, и дворня. Работали в две смены. Дневная 12 часов и ночная 10 часов. Первая смена начинала с 6 ч. утра до 8 ч. вечера с перерывом 2 ч. на обед, и вторая смена с 8 ч. вечера до 6 ч. утра. Все рабочие и дворня помещались в отдельной при типографии комнате» [6].

      Типография печатала главным образом сочинения сестры С.А. Зубова Аделаиды Алексеевны. «К сожалению, ни одного вологодского издания ее произведений до нас не дошло. Сохранились напечатанные в середине 1850-ых годов в типографии С.А. Зубова сочинения духовно-нравоучительного содержания «Слова» и «Беседы», принадлежащие перу проповедника В.И. Нордова. Они выходили объемистыми изданиями, текст набирался крупным жирным шрифтом и в некоторых книгах был на каждой странице окружен узорной рамкой» [7]. Недавно заведующая отделом редкой книги Вологодской областной библиотеки им. И.В. Бабушкина Наталья Николаевна Фарутина нашла в фондах еще одно сохранившееся произведение, напечатанное в 1862 г. в типографии С.А. Зубова. Это сочинение в 88 страниц коллежского советника и кавалера Афанасия Эвдокимовича Анаевского «Экзалтацион и девять муз».

      «Давала ли типография владельцу прибыль - не известно; известно только то, что с объявлением в 1861 г. «воли» все крепостные и рабочие стали покидать владельца, и он, продержав типографию до 1863 года, закрыл ее... Типография на торгах была продана вологодскому купцу Владимиру Андреевичу Гудкову-Белякову» [6].

      Примерно к этому времени относится второй портрет Сергея Алексеевича Зубова, написанный художником Платоном Тюриным после 1857 г. Подлинник этого портрета находится в Государственном историческом музее в Москве, а фотография с него опубликована М.Е. Даен [3, стр. 321].

      Официальный брак с Пелагеей Дмитриевой был оформлен Сергеем Алексеевичем только в 1874 году. Тогда же удалось узаконить детей, «прижитых до брака». Они смогли «принять фамилию отца и вступить во все права и преимущества по роду», т.е. получили дворянское достоинство [8].

      В конце жизни Сергей Алексеевич не потерял военной выправки и интеллигентного вида. На сохранившейся фотографии 1880 года он полон чувства собственного достоинства. Скончался в 1881 году. Его дочери, жили в имении Жуково до 1918 года. Местные жители часто видели их в церкви Николая Чудотворца возле Шоломова и называли «жуковскими барышнями». Во время Гражданской войны имение было отобрано, и «барышни» вынуждены были перебраться в Вологду, где страшно бедствовали и буквально умирали от голода. Лидия Сергеевна до 1930 г. жила во флигеле вологодского зубовского дома на Большой Архангельской улице [4].

      После революции постройки имения Жуково были разрушены и растащены, из оставшегося материала были построены какие-то сараи, а фундамент усадьбы позднее был уничтожен тракторами во время проводившейся в долинах рек Шомбы и Тошни мелиорации

      Источники:

      1. По сведениям, любезно предоставленным ведущим научным сотрудником Государственного Вологодского музея-заповедника М.Е. Даен.

      2. ГАВО. Ф.85, оп. 1, ед. хр. 7. Формулярный список о службе и достоинстве поручика Сергея Алексеевича Зубова. 1844 г.

      3. Даен М.Е. Вологодский художник П.С. Тюрин // Панорама искусств. 1983. № 6. С. 310, 321.

      4. Родословное дерево Зубовых (рукописный чертеж), дневники, письма и др. из семейного архива Н.В. Лукиной. «Родословная Зубовых» (рукопись) из семейного архива Р.В. Зубова.

      5. Пантелеев Л.Ф. Из недавнего прошлого Вологды // Вологда. Вып. 1. Вологда, 1994. С. 304-315.

      6. Клыпин С.В. Типографское дело в Вологде. // Зап. краевед. кружка при Вологод. пед. ин-те. Вологда, 1922. Т. 1. С. 4-5.

      7. Книга в России. 1861-1881 гг. Т.2., 1990. С.

      8. ЦГИА. Ф. 1343, оп. 22, д. 2428. Дело о дворянстве Зубовых. ГАВО. Ф. 32, оп. 1, ед. хр. 237

      (1855-1860). Дело о составлении родословной дворян Зубовых.

Кирилл Алексеевич (1816-1894)

      Кирилл Алексеевич (XIX-25) родился в 1816 году и вместе с братом Сергеем в 1928 году написал следующее прошение: «...мне от роду 12-й год, обучен российской грамматике, начальным основам риторики, французскому и немецкому языкам, святой истории, всеобщей и отечественной истории, арифметике, алгебре. Желаю вступить в Морской кадетский корпус кадетом» [1]. После окончания училища и, видимо, некоторой службы, Кирилл Алексеевич поселился в Шоломове. По архивным данным, он исполнял должность Ядринского окружного начальника [2].

      Кирилл Алексеевич был женат на Александре Егоровой. В начале 1892 г. в одном из писем Софьи Петровны Зубовой (жены племянника Юлия Михайловича) женой Кирилла Алексеевича названа Аграфена Николаевна, которая, скорее всего, была его второй женой [3]. Скончался Кирилл Алексеевич в 1894 году [2]. Детей было трое: Анна (1840-?) (XX-13), Михаил (14.11.1842-?) (XX-14) и Елизавета (1844-?) (XX-15) [4].

      По рассказам старейшей жительницы деревни Шоломово восьмидесятилетней бабы Груни, земский начальник Михаил Кириллович, видимо, «по примеру» своего дяди Сергея Алексеевича, вступил в гражданский брак с горничной имения отца Ариной Максимовной. От этого брака родились сын Кирилл (XXI-2) и дочь Екатерина (XXI-3) [4].

      Екатерина Михайловна всю жизнь прожила в Шоломове. Здесь она вышла замуж за Александра Павловича Голубцова, здесь родила ему трех дочерей. Старшая дочь Мария умерла во младенчестве. Две другие, Надежда (XXII-1) и Кира (XXII-2) Александровны Голубцовы, выросли в Шоломове [3].

      Известно, что в начале ХХ века частой гостьей у Голубцовых в Шоломове была художница Анна Николаевна Каринская (1871-1931), неплохая пейзажистка, посвятившая себя изображению Русского Севера. Среди многих ее полотен в
 

Михаил Кириллович Зубов, владелец имения Шоломово во второй половине XIX века (фото из семейного архива автора)	Храм Николая Чудотворца в Шоломове (современное фото автора)

      Вологодской областной картинной галерее есть картина «Осень на Лумбе», написанная в 1914 году как раз в Шоломове. На картине над лесом четко виднеется силуэт шпиля и верхушки колокольни церкви Николая Чудотворца. По-видимому, замечательные в своей неброской красоте окрестности Шоломова не раз вдохновляли талантливую художницу [2].

      После революции в 1920-ых годах усадьба Шоломово была полностью разграблена: вывезена богатейшая библиотека, растащена вся мебель, имущество и утварь. Каким-то чудом, как будто, удалось спасти белый рояль, в чем якобы помог сотрудник из органов советской власти, которому нравилась Надежда Александровна. Баба Груня, которая росла вместе с девочками Голубцовыми, рассказала, что Кира и Надежда Александровны Голубцовы жили в зубовском усадебном доме до 1932 года. Новая волна преследования бывших дворян и раскулачивания зажиточного крестьянства решила их судьбу: дом отобрали, свели со двора последних корову и лошадь. Тогда-то и пришлось переехать в Ленинград, где Кира Александровна вышла замуж за Соколова. Во время войны Надежда Александровна была эвакуирована в Вологду, где дожила остаток жизни. Белый рояль она, как будто бы, завещала Музею-квартире А.С. Пушкина на Мойке, но что стало с этим роялем не известно. Обо всем этом уже старенькая, парализованная и глухая Надежда Александровна Голубцова поведала в Вологде ведущему научному сотруднику Государственного Вологодского музея-заповедника Мире Евсеевне Даен в 1976 году; последняя и передала этот рассказ автору в 1994 году [2].

      В бывшем усадебном доме Зубовых и Голубцовых расположились детские ясли, магазин и другие службы. Дом был настолько крепок, что простоял и прослужил верой и правдой еще добрых 45 лет, до середины 1970-ых годов. Говорят, что он был настолько величественен, что его фотографировали приезжающие на лето в Шоломово дачники. Однако дом постепенно ветшал и его в конце концов разобрали и растащили на материал и дрова [3].

      Сейчас на месте усадебного дома Зубовых стоит небольшая кирпичная частная дача, а рядом с ней, как напоминание о прошлом, потемневшая, немного покосившаяся, но все еще достаточно крепкая, бывшая людская. Большинство изб деревни сохранилось явно с XIX века, и лишь на ее краю, с другой стороны бывшей усадьбы, идет строительство нескольких новых домов. А возле разрушенной церкви Николая Чудотворца картина просто удручающая - кладбище в страшном запустении, найти хоть какие-то следы возможных не только зубовских, но и более поздних захоронений совершенно невозможно. Все поросло кустарником и подлеском. Кругом забвение прошлого.

      Источники:

      1. ЦГАВМФ. Ф. 432, оп. 1, д. 1463. Прошение к Императору № 559 от 1 сентября 1828 года.

      2. По сведениям, любезно предоставленным ведущим научным сотрудником Государственного Вологодского музея-заповедника М.Е. Даен.

      3. Родословное дерево Зубовых (рукописный чертеж), дневники, письма и др. из семейного архива Н.В. Лукиной. «Родословная Зубовых» (рукопись) из семейного архива Р.В. Зубова.

      4. Ikonnikov N. NdR. La noblesse de Russie. Paris, 1962. T. 2. Les Zoubov par Poretzky N.A. P. 407- 471.

Петр Алексеевич (24.05.1819-26.06.1880) - сенатор, член Государственного Совета

      Петр Алексеевич (XIX-26) родился 24 мая 1819 года в Вологде и получил образование в Императорском училище правоведения в Санкт-Петербурге. Закончив его в 1841 году в чине коллежского секретаря, он был определен на службу в Канцелярию Департамента Правительствующего Сената на должность письмоводителя обер-прокурорских дел [1]. С этого времени Петр Алексеевич «с необыкновенною энергиею, без малейших протекций», очень быстро стал продвигаться по служебной лестнице, «пройдя тяжелую службу в области юстиции от низшей до самой высшей ступени» [2]. Уже через два месяца он младший помощник секретаря, через год старший помощник, через два года - секретарь, а еще через два года коллежский асессор. С 1847 по 1853 гг. Петр Алексеевич занимает должность обер-, а затем статс-секретаря Государственного Совета и за отличие по службе получает чины надворного советника, коллежского советника и статского советника, а также награждается орденом Св. Владимира 3 ст. [3].

      Параллельно со службой в Сенате П.А. Зубов преподает курс уголовного судопроизводства. Об этом мы узнаем из его письма Сергею Александровичу Танееву: «по профессорской своей обязанности… теперь я снова должен … браться за дело, сверх Сенательн[ой] работы, накопившейся в большом количестве; мне предстоит немедленно составлять программу Уголовного Судопроизводства, которую требует Директор на рассмотрение в Совете Училища Правоведения. … А между тем, не можешь себе представить, любезный друг, до какой степени сильно во мне желание съездить, хоть бы то было на самое короткое время, куда-нибудь подальше от Петербурга, где можно было бы дышать свободнее под влиянием широкого неба и благотворного воздуха и по возможности избегнуть опасности зачерстветь от хаоса житейских забот и треволнений или заплесневеть в тине ежедневной машинальной жизни. Не смейся над выражениями» [4].

      В 1856 году П.А. Зубов был командирован в Москву для участия в церемонии коронования Александра II в Успенском соборе Кремля. Начались преобразования в России, в частности, судебная реформа. В 1858 году действительному статскому советнику, со знаком отличия бесспорной 15-летней службы, П.А. Зубову поручено управление делами Департамента гражданских и духовных дел [5], уголовных и о правах состояний, Военного департамента и даже временно Департамента государственной экономии. Но, главное, именно ему предложена разработка проектов новых Уставов уголовного судопроизводства в Польше и судопроизводства по преступлениям и проступкам в России. «С каким увлечением, внешне всегда спокойный, сдержанный, неизменно добродушный П.А. Зубов предавался тогда труду» [2] . «В награду отлично усердной и полезной службы и неутомимых трудов по исполнению обязанностей, на него возложенных», он был награжден орденом Св. Станислава 1 ст. в 1859 году и Св. Анны 1 ст. в 1862 году [3].

      В 1860 году на П.А. Зубова был возложен «труд особенной важности: ...ему поручено делопроизводство по ... проекту Устава судопроизводства по преступлениям и проступкам, а ... по исполнению данного поручения П.А. Зубов назначен членом-редактором в ... Комиссию для составления проектов законоположений по судебной части в Российской империи (14 октября 1862 г.). Отсюда начинается право Петра Алексеевича Зубова на память о нем признательного потомства» [2]. За особые труды по надзору за составлением Сборника мнений Государственного Совета, разъяснений применяемых на практике статей, [ему] объявлено Высочайшее благоволение. Государь соизволил повелеть: по этому примеру приступить к составлению в Государственной канцелярии, под непосредственным наблюдением действительного статского советника Зубова, такого же сборника по гражданским делам (с 1832 года, т.е. со времени первого издания Свода законов, до настоящей эпохи)» [3].

      В 1863 году состоялась свадьба Петра Алексеевича Зубова с Евфимией Борисовной Вревской, дочерью Бориса Александровича Вревского и небезызвестной Зизи - Евпраксии Николаевны Вульф, дальней родственницы (троюродной сестры), знакомой и друга Пушкина. К этому времени Петр Алексеевич был уже вдовцом. Его первая жена Прасковья Васильевна, рожд. Пагаржинская? (14.10.1821-29.01.1860), похоронена на Новодевичьем кладбище в Петербурге [6]. У них родилось двое сыновей: Алексей (15.06.1847-?) (XX-16) и Дмитрий (20.10.1852-?) (XX-17). «Государь Император во внимание к постоянно отличной и полезной службе действительного статского советника Зубова, всемилостевейше соизволил повелеть выдать ему из Государственного казначейства по случаю вступления его в брак [с Евфимией Борисовной Вревской] единовременное пособие, годовой оклад получаемого
 

Петр Алексеевич Зубов (24.05.1919-26.06.1980) - юрист, профессор уголовного права,       сенатор, член Государственного Совета (фото из семейных архивов Р.В. Зубова и С.А. Вревской)
Евфимия Борисовна Зубова (рожд. Вревская)(24.05.1838-19.09.1917) (фото из семейных архивов автора и С.А. Вревской)

      Евфимия Борисовна родилась 24 марта 1838 года в имении Вревских Голубово и, как все дети дворян, получила прекрасное образование: знание литературы, иностранных языков, владение фортепьяно [7]. Она была чрезвычайно красива: высока, стройна, с точеными чертами лица, на котором выделялись характерный нос с горбинкой, высокий лоб и необыкновенно большие красивые добрые глаза [8].

      А вот как отзывались современники о муже Евфимии Борисовны: «Петр Алексеевич был человек без пятна и упрека. В нем поражала его беспредельная доброта, мягкость нрава, чуждая, однако, уступчивости при исполнении своих обязанностей, и любовь к ближним, доходившая до того, что никто и никогда не слыхал от Петра Алексеевича ни единого дурного слова о ком бы то ни было. Но все доброе, благородное вызывало в нем самую теплую сердечную похвалу. П.А. Зубов служил для всех самым возвышенным идеалом чести и благородства. Строгость к себе, снисхождение к другим, отсутствие малейшего искательства в ком и в чем бы то ни было, любовь к труду, поистине необыкновенная и не менее того из ряду выходящая скромность - вот его отличительные качества как человека» [2].

      Жили в Петербурге, где у Зубовых был хорошо известный в высших светских кругах салон. Там бывали многие знаменитости, в том числе члены Государственного Совета К.П. Победоносцев и В.К. Саблер, член Русского Географического общества и собиратель народных песен Т.И. Филиппов и другие. Ни обеспеченность, ни светский образ жизни не мешали Евфимии Борисовне заниматься интересным для нее делом. Она с большим успехом переводила с французского различные статьи, которые печатались в периодических изданиях, например: «Записка князя Меттерниха о состоянии умов в Европе и об обязанностях правительств», «Императрица Елисавета Алексеевна». Так что имя Евфимии Борисовны Зубовой вошло в Биографический словарь русских писательниц прошлого века [9].

      4 февраля 1865 года в семье Зубовых родилась дочь Прасковья (XX-18), названная в честь прабабушки Прасковьи Александровны. На лето выезжали в имение Вревских Голубово, что в 20 верстах от пушкинского Михайловского. Кабинет Петра Алексеевича устраивали в библиотеке, где был большой письменный стол. Здесь постоянно гостил старший сын Петра Алексеевича Алексей, как и отец окончивший Училище правоведения, а также Санкт-Петербургский университет и ставший членом Санкт-Петербургского окружного суда. Вероятно, в Псковской губернии он познакомился со своей будущей женой Марией Владимировной Экк [7].

      В эти годы Петр Алексеевич Зубов был назначен членом Комиссии для окончания работ по судебной реформе и председателем Комитета по рассмотрению вопросов, возникающих при применении судебных уставов. Он являлся также членом Особого совещательного комитета, рассматривающего работу Варшавской юридической комиссии о преобразовании судебной части в Царстве Польском. [4] Об этом труде Петр Алексеевич «всегда вспоминал с удовольствием и исполнению которого отдал всю свою энергию и всю свою многолетнюю и опытность. ... Весь успех его службы был прямым последствием дарования, необыкновенного его трудолюбия и беззаветной любви к своему делу. Специалист-практик в области уголовного права Зубов не был исключительно только чиновником. Практика у него шла в тесной связи с продолжением изучения самой науки» [2].

      В 1869 году Петр Алексеевич получил чин Первоприсутствующего в Уголовном кассационном Департаменте Правительствующего Сената, а в 1870 году был удостоен высшей награды России ордена Белого Орла. В 1872 году он стал сенатором, членом Государственного Совета, одним из первых юристов в России, занявших подобный пост [3]. П.А. Зубов явился в Государственный Совет «во всеоружии обширнейших сведений, им приобретенных в многолетней практике уголовного права, и был немедленно отличен». Председательствующий «при предварительном обсуждении того или другого вопроса, до уголовного права относящегося, а затем и при окончательном его рассмотрении в заседании Совета - всегда обращался к П.А. Зубову и весьма дорожил мнением этого столь сведущего криминалиста-практика» [2]. Высшее судилище, созданное Судебными уставами 20 ноября 1864 года, не было местом покоя. В новом Сенате «сенаторы должны были трудиться и трудиться очень много: по каждому делу самому сенатору доводилось составлять доклад, производить доклад перед публикою, наконец, писать резолюции. И что за превосходный докладчик явился в новом сенаторе! Самое обширное запутанное дело излагалось его звучным голосом с поразительною ясностью, притом неторопливо, спокойно, с тем достоинством, которое никогда и нигде не оставляло Петра Алексеевича» [2].

      С 1873 года П.А. Зубов становится председателем Комитета для обсуждения проекта о тюремном преобразовании в России, а в 1874 году назначается членом Комиссии для отчетов о проведенной судебной реформе по Министерству юстиции за 1869-71 гг. [4]. Прогрессивность новой судебной реформы заключалась в том, что суд стал гласным, независимым, равным для всех сословий. Была создана оригинальная и эффективная система судоустройства, введен суд присяжных. В этом отношении судебная реформа в России стала выше многих новейших законодательных работ, новым шагом в развитии европейской правовой культуры. И в этом была большая заслуга Петра Алексеевича Зубова, человека высоких нравственных правил [10].

      Одним из первых громких процессов, прошедших по новому судебному законодательству, по иронии судьбы, стал процесс над игуменьей Митрофанией, в миру Парасковией Григорьевной, графиней Зубовой по матери, и баронессой фон Розен по отцу, которая придерживалась прямо противоположных принципов. Ей было предъявлено обвинение в подлоге документов; вымогательстве денег; присвоении и растрате чужого имущества на 300 тысяч рублей; подделке векселей на несколько десятков тысяч рублей; подделке подписей на предъявленных к оплате векселях на 460 тысяч рублей, затем на 35, 50, 200, двух по 250 и, наконец, на 580 тысяч рублей. Суд приговорил Митрофанию к лишению всех прав состояния и ссылке в Енисейскую губернию на 3 года и в другие губернии еще на 11 лет. До введения новых судебных уставов подобный процесс был бы невозможен. Передовые люди России приветствовали решение по процессу игуменьи Митрофании как событие, знаменующее все то новое и прогрессивное, что принесла с собой судебная реформа [11, 12].

      «Поистине колоссальный труд был окончен. П.А. Зубов вынес его на своих могучих плечах почти один, но зато и сломился под его тяжестью: в тот самый день, когда он имел счастье удостоится высочайшего одобрения и признательности за представленный и оконченный им труд, 21 апреля 1875 года паралич поразил его мозг и он - умер для России, лучшим гражданином которой был с первого дня своего ей служения. Не умер он только для своей супруги, семьи и близких друзей. Больной был окружен самым нежным, самым заботливым уходом. Только и только этим можно объяснить упорство борьбы его жизни со смертью; борьба эта длилась пять лет» [2].

      Евфимия Борисовна писала С.А. Танееву в сентябре 1875 г. из Осиновой Рощи под Санкт-Петербургом [4]: «Многоуважаемый Сергей Александрович! Не нахожу слов благодарить Вас за совершенный Вами подвиг» (видимо, помощи больному). «К своему великому счастью мой бедный муж понемногу приходит в сознание и, Бог даст, скоро будет сам в состоянии оценить Вашу дружбу к нему. ... Поездка за границу уже решена докторами, но я думаю, что мы выедем не раннее начала октября. Примите еще раз благодарность от всей моей семьи и верьте в самую глубокую преданность мою к Вам» .

      А 3 января 1876 г. Евфимия Борисовна обращается в письме к Алексею Николаевичу Вульфу уже из Германии: «Милый дядя. Мне очень обидно подумать, что Вы встретите Новый Год без нас… Из моих писем в Голубово Вы, вероятно, уже знаете, что мы, благодаря Богу, понемногу устроились тут как нельзя лучше и хотя медленно, но подвигаемся к выздоровлению. … с каждым днем силы прибавляются, и я надеюсь, что при возвращении летом в Голубово перемена уже не будет очень заметна. Я смотрю на теперешнее состояние здоровья моего мужа как на воскресшее мое счастье, после всего пережитого в шесть месяцев. Выбор нашего местопребывания очень удачен. Бланкенбург хорошенький город, расположенный на холмах и погружен в фруктовом саду. Весна тут, я думаю, будет великолепна, но и теперь хорошо: воздух мягкий, быстрые ручьи с гор и весеннее солнце не дают возможности снегу установиться. Жители города приветливый и здоровый народ, женщины красивы, имеют характеры горных жительниц. Паша ходит в школу и обежала все окрестные горы, ловит впечатления Гейне, которого читает уже с увлечением». Из этого же письма мы узнаем, что вместе с больным отцом был в Германии и Алексей Петрович с женой. «Мария Владимировна услаждает нашу уединенную жизнь своей музыкой» [13].

      Весной 1876 года Петр Алексеевич оказался в состоянии сам написать письмо С.А. Танееву: «Дорогой и верный друг! … всего больше тронул ты меня откровенным признанием своим о ежедневных своих обо мне молитвах. Это для меня крайне дорого. Здоровье мое вообще, слава Богу, видимо поправляется здесь с каждым днем. В июле мы рассчитываем вернуться на родину. Обнимаю тебя» [4].

      Еще одно письмо Евфимии Борисовны к дяде, Алексею Николаевичу Вульфу, написано из Дрездена: «Мой бедный муж очень поправился, и доктора обещают еще улучшение при надлежащей обстановке. Не знаю еще, что буду делать будущую зиму, но очень желала бы восстановить оседлую жизнь. В половине мая переезжаем в Скоково. Благодарю и обнимаю. Еффи» [13].

      Несмотря на все заботы родных, к работе Петр Алексеевич вернуться не смог. 26 июня 1880 года он скончался и был похоронен на кладбище Новодевичьего Воскресенского монастыря в Санкт-Петербурге. В некрологе газеты «Голос» от 12 июля этого года писалось: «Училище Правоведения вправе гордиться, что оно даровало России многих отличных юристов-практиков, сослуживших и продолжающих нести добрую службу России. В ряду их П.А. Зубов был одним из наидостойнейших, таким, какого это училище не может не признать идеалом для своих питомцев. В этом ссылаемся на свидетельство всех, кто только знал его в течение более нежели 30-летнего его служения царю и Отечеству.... Могила приняла в свои холодные объятья одного из достойнейших по уму, дарованию и высоконравственным качествам государственного деятеля» [2].

      8 июля 1881 года в Голубово состоялось семейное торжество - празднование юбилея 50-летнего счастливого супружества Евпраксии Николаевны и Бориса Александровича Вревских. «Праздник удался лучше, чем можно было ожидать... Все три поколения были налицо. Погода благоприятствовала всеобщему радостному настроению. Отец Андрей очень торжественно отслужил обедню, молебен соборне и многие лета было пропето дедушке и бабушке к радости и удивлению внучат... За обедом было 72 (?) человека. Александр Борисович [Вревский], Ник.[олай] Ал.[ексеевич] Беклешов и Алексей Петрович [Зубов] сказали очень трогательные речи... Вечером танцевали до упаду. Одним словом, был пир на весь мир, и был даже Пушкин, сын бессмертного. Все мы съездили потом на могилу дяди Ал.[ексея] Ник.[олаевича] в Тригорское... В бумагах дяди нашли мы ... его записки... Также свято хранился у него ковш, которым варила наша бабушка жженку Пушкину, Языкову и дяде и к которому относятся стихи Языкова «И сей напиток благородный». Этот ковш бабушка сегодня торжественно передала Софье Бор.[исовне]» [14].

      Софья Борисовна Вревская, а затем ее сестра Евфимия Борисовна и племянница Прасковья Петровна стали после смерти Евпраксии Николаевны 22 марта 1883 г. хранительницами семейных реликвий, связанных с именем А.С. Пушкина. Это были и экземпляры отдельно опубликованных глав «Евгения Онегина», где на обложках рукою Пушкина было написано: «Евпраксии Николаевне Вульф от Автора» и «Евпраксии Николаевне Вульф. Твоя от твоих. 22 февр. 1828», и первое полное издание «Евгения Онегина» 1833 г., где стояла надпись поэта: «Баронессе Евпраксии Николаевне Вревской. 22 сентября 1835 г. Михайловское». В этом экземпляре Пушкиным после каждой главы поставлена дата и указано место ее написания. На листке перед шмуцтитулом уже самой Евпраксией Николаевной сделана трогательная надпись по-французски: «Подарено моему дорогому Павлу на память о его посещении Голубова 3 января 1877 г. его бабушкой Е. Вревской». Павел Александрович Вревский обвел все надписи молоком, чтобы не выцветали, и написал на той же книге: «Прошу не стирать карандаш, ибо это почерк поэта А.С. Пушкина». Бережно хранились альбомы с автографами и стихами Александра Сергеевича. Евпраксия Николаевна берегла чернильницу, шкатулку и две фарфоровые вазочки ручной работы с изображением цветов, птиц и насекомых, подаренные ей Пушкиным ко дню рождения. В Голубово находился портрет Байрона, гравированный Чарльзом Турнером по оригиналу Вильяма Эдварда Веста, где на обратной стороне рукой Прасковьи Александровны написано по-французски: «Подарен Александром Пушкиным девице Анне Вульф. 1828 год». Позднее эти мемории были переданы в Пушкинский Дом и сейчас находятся в экспозиции Музея-заповедника «Михайловское».

      Однако главную ценность в Голубово представляли собой, конечно, письма поэта. Переписка между Пушкиным и Евпраксией Николаевной была настолько интимной, что она никогда и никому не раскрыла их тайны и завещала Софье Борисовне хранить их при жизни, но никогда и никому не передавать. Обстоятельства вынудили Софью Борисовну предать всю пачку писем огню. По-видимому, в этой же пачке были и письма Пушкина к Анне Николаевне Вульф. Прасковья Александровна уничтожила всю переписку со своим семейством: после нее не нашли ни одной записочки ни одного из ее мужей, ни одного из детей! Нашли только все письма Александра Сергеевича Пушкина, хранящиеся в бюваре, на внутренней стороне которого ее рукою было написано: «Вот все, что осталось от счастливого времени моей жизни». Эти письма впервые были опубликованы М.И. Семевским в «Русском архиве» в 1867 г. в подлиннике по-французски, с параллельным переводом Евфимии Борисовны Зубовой на русский язык. Они были также напечатаны в первом академическом издании сочинений поэта, но подлинники их долго хранились у Евфимии Борисовны. Последующей хранительницей этих писем и некоторых других реликвий поэта стала Прасковья Петровна [15].

      Прасковья Зубова поступила учиться на Педагогические курсы Санкт-Петербургской женской гимназии, окончила их с серебряной медалью за отличные успехи в науках и 1 февраля 1887 года получила звание домашней учительницы. Вместе с ней и Евфимией Борисовной, Борис Александрович Вревкий занялся устройством в Голубово церковно-приходской школы. В одном из флигелей усадьбы было оборудовано классное помещение, закуплены учебники, пособия и письменные принадлежности, всего на сумму 500 руб. С благословения Его Преосвященства, 6 января 1887 года школа была освящена местным священником, и 7 января открыто учение. Все основатели школы были утверждены в звании попечителей, законоучителем стал священник Вревского погоста Н. Лебедев, а учительницей назначена Прасковья Петровна Зубова [16].

      После смерти Бориса Александровича Евфимия Борисовна направила усилия на продолжение дела отца. Желая устроить церковно-приходскую школу вблизи божьего храма, она хлопочет о постройке отдельного школьного здания. Об этом мы узнаем из ее писем Афанасию Федоровичу Бычкову, написанных в конце 1889 года.

      От 11 ноября. «Пользуясь Вашим добрым участием к деятельности моей дочери, я решаюсь беспокоить Вас моим письмом, чтобы сообщить Вам результаты нашего посещения Епископа Гермогена. Он принял нас как нельзя более любезно. Видимо, интересовался нашими сообщениями о школе и в конце концов разрешил нам получать на школу те деньги, которые назначит наше местное духовенство для этой цели. На днях наши священники послали Преосвященному прошение о разрешении им выдавать 50 р. в год на нужды церк.[овно]-прих.[одской] школы. От Архиерея мы отправились знакомиться с ректором Семинарии, как Председат.[елем] Епарх.[иального] Учил.[ищного] Совета. Он также выразил живейшее участие о нашей школе и вполне разделил нашу заботу о будущности ее. Он сам предложил откладывать в ее пользу каждый год ту сумму денег, которую он мог бы назначить учительнице в виде жалования. Конечно, мы приняли с благодарностью это предложение. Размер этой суммы мне еще не известен. Нас особенно утешил ректор своим обещанием всегда поддерживать существование школы, так хорошо поставленной, как он выразился.

      Приехав, слава Богу, домой совершенно благополучно, я узнала, что у нас в погосте продается дом, хотя уже старенький и требующий ремонта, но подходящий по своему расположению и другим условиям к помещению в нем школы. Я вспомнила про Вас и недолго думая решила приобресть этот дом, с тем, чтобы пока мы живем в Голубово и помещение для школы разрешается тут нашим милым хозяином, я буду устраивать в вновь приобретенном доме ночлежный приют для школьников. Он крайне необходим в нашем крае в виду суровости зимы и разбросанности деревень… Дом для школы куплен, а в течение пяти лет он, Бог даст, будет приведен в надлежащий порядок. Я буду Вам глубоко благодарна, если благодаря Вашему ходатайству, К.П. Победоносцев не откажет в своем покровительстве, которое столько же будет полезно школе, сколько и молодым учительницы ее. Быть может, Конс.[тантин] Петр.[ович], в память моего мужа и в своем сочувствии к церковной школе, примет на себя звание попечителя нашей школы… Евфимия Зубова.» Приписка: «Если нужно будет мое личное присутствие для моего прошения к Побед.[оносцеву], то я постараюсь приехать в Петербург в течение зимы» [17].

      Обращение к К.П. Победоносцеву - обер-прокурору Святейшего Синода, было неслучайным. Именно он, будучи идеологом организации церковно-приходских школ, в общей сложности выделил 1700 рублей на постройку нового школьного здания во Вреве, а Преосвященный Гермоген выхлопотал лес из казенной дачи за половинную цену, который после вырубки был перевезен во Врев местными прихожанами [18].

      И вот письмо Евфимии Борисовны от 23 ноября: «Многоуважаемый Афанасий Федорович! Ваше письмо сегодня доставило мне искреннюю радость и утешение. Сочувствие К.П. Победоносцева мне дорого для школы, но еще более для дочери моей. Теперь я буду спокойна относительно будущности нашей школы, и мне отрадна мысль, что труды и лучшие силы, которые моя дочь употребит в пользу школы, не пропадут даром... Дай Бог, чтобы моя дочь могла доказать со временем, что и Ваше ходатайство о ней не пропало даром. Пока мы будем постоянно к этому стремиться» [17].

      28 декабря Евфимия Борисовна пишет: «В.[асилий] Ив.[анович] Темякин обрадовал нас участием, которое выражает К.П. Победоносцев нашей школе, и надеждой, что в течение лета средствами Св.[ятейшего] Синода будет приступлено к постройке нового помещения для нашей школы при церкви в погосте Врев. Мой вновь приобретенный укромный дом предполагается оставить для ночлежного приюта. Кроме того, В.[асилий] Ив.[анович Темякин и ректор Псковс.[кой] семинарии согласились назначить содержание учительницам на будущее время, когда моя дочь, по каким-либо обстоятельствам, должна будет сложить с себя звание учительницы церковно-приходской школы. Они предполагают дать 240 р., из средств Синода, старшей учительнице и 180 р. младшей, из кассы Епарх.[иального] Совета. Вы можете себе представить радость моей Праск.[овьи] Петр.[овны]. Она до сих пор не верит своему счастью, а я от всего сердца благодарю своего Бога за такую милость и такое щедрое благословение труду моей дочери. На днях видела я К.П. Победоносцева, но, конечно, я не в силах была выразить ему, как глубоко была я тронута его отзывчивостью и памятью о моем муже. И Вас, многоуважаемый и добрейший Афанасий Федорович, благодарим мы обе, и обе постараемся всеми силами оправдать Ваше теплое участие в нашей школе. Благодаря Вашему содействию, деятельность моей дочери может теперь упрочиться в нашем родном крае. Не могу Вам сказать как эта мысль утешает мое сердце… Преданная Вам Евфимия Зубова» [17].

      Весной 1891 года постройка школьного здания была начата под наблюдением особого строительного комитета: священника Н. Лебедева, земского начальника Степана Борисовича Вревского и других [18]. Пока шло строительство школы Прасковья Петровна летом навестила родных Зубовых в имении Порозово [7]. Но средств, отпущенных Синодом, оказалось недостаточно, и попечительница Евфимия Борисовна вложила собственных 1126 руб. 57 1/2 коп. К осени 1892 года новая школа была окончательно отделана. Выстроенный дом был деревянным, одноэтажным, с пятью комнатами: двумя классами, учительской, комнатой для сторожа и передней. Классные комнаты освещались пятью окнами, учительская и передняя - двумя, комната для сторожа - одним. Были установлены две голландские печи [18]. Попечителями школы были утверждены «Туркестанский генерал-губернатор барон Александр Борисович Вревский, вдова тайного советника Евфимия Борисовна Зубова и Параскева [Прасковья] Петровна Зубова» [16].

      Желая ввести в школе обучение садоводству и огородничеству, попечительницы испросили у причта в распоряжение школы прилегающую к ней часть церковной земли под огород и служебные постройки, а также плодовый сад. Евфимия Борисовна устроила на школьном дворе колодец, возвела надворные постройки и пожертвовала приобретенный
 

Прасковья Петровна Зубова ( 04.02.1865- не ранее 1922) - попечительница и учительница Вревской церковно-приходской школы (1887-1894 гг.), начальница Псковского Епархиального училища (1894-1918 гг.), последняя хранительница писем и подарков А.С. Пушкина Вульфам и Вревским.

      ею стоящий рядом дом под общежитие учеников, кухню и комнату для кухарки [19].

      Согласно желанию попечительниц школы, Евфимии Борисовны и Прасковьи Петровны, 30 сентября 1892 года председатель Псковского епархиального училищного совета, ректор Семинарии, в присутствии местных священников отслужил во Вревской церкви божественную литургию, на которой священник П. Тихомиров произнес слово. Затем при большом стечении народа священнослужители с крестным ходом проследовали в новую школу. У входа в нее ректор обратился к присутствующим с речью. Потом было совершено освещение школы, после которого произнес речь законоучитель школы Н. Лебедев [19].

      Школа была «двухклассная. Ребят около 70-ти. Из них до 50 живут неделю в самой школе. Родители возят провизию, а Паша [Прасковья Петровна] хозяйничает и кормит их» [20]. Отопление и освещение обеспечивала Евфимия Борисовна. Она же нанимала прислугу, приобретала книги и учебные пособия, оплачивала мелкие счета расходов по школе и т.д., всего более чем на 220 рублей в год. Вторую учительницу, помощницу Юлию, попечительницы содержали на свои средства [19].

      Учебный день в школе начинался в 9 утра утренней молитвой; затем следовали три часовых урока с перерывами на 5-10 минут, обед, снова два часовых урока и 30 минут пения. В 4 часа дежурные начинали убирать классы, не живущие в школе ученики уходили домой, а живущие гуляли под присмотром учительницы или сторожа. Они же в это время по очереди пилили и кололи дрова и носили их в школу и кухню. В 5 часов ученики получали по куску черного хлеба и с 6 до 8 часов под наблюдением учительницы учили уроки, в 8 часов был ужин, затем вечерняя молитва и в 9 часов -отход ко сну [19].

      Обучение проводилось по утвержденным Святейшим Синодом программам и заканчивалось выдачей свидетельств. Лучшие ученики продолжали образование и после окончания курса. С ними учительница занималась отдельно, и некоторые из них поступили в средние учебные заведения. Достойно было поставлено и воспитание. Прасковья Петровна, в течение целого дня наблюдая за поведением учеников, отвлекала их от грубых шалостей и внушала им добрые навыки. Особую заботу прилагала она к тому, чтобы ученики находились под благотворным влиянием церкви. Помимо ежедневных молитв, в воскресные и праздничные дни ученики ходили к утрени и литургии, пели в школьном церковном хоре, на первой неделе поста говели, исповедывались и т.д.. К ним присоединялись и выпускники школы. Учительница давала всем читать книги религиозно-нравственного содержания из собственной библиотеки, выписывала со склада Совета и продавала окрестным жителям доступные по цене подобные издания [21].

      Учащиеся «относились к своему делу с усердием, но особенно в этом отношении выдавалась попечительница-учительница Вревской школы П.П. Зубова» [16]. Прасковья Петровна Зубова трудилась «безмездно. Правда, от Епархиального училищного совета за весьма успешные труды выдавались ей иногда денежные вознаграждения, но они [были] так ничтожны, что должны быть признаны не платою за труд, а знаком внимания за особую ревность учительницы и достигаемые ею успехи. В 1892-93 учебном году обер-прокурором Святейшего Синода [К.П. Победоносцевым] было выслано 300 руб., в виде единовременного вознаграждения Прасковье Петровне, но преданная делу учительница не пожелала взять эти деньги, и они оставлены ею на удовлетворение каких-либо нужд школы, могущих появиться впоследствии» [19]. Вревская школа сделалась любимым учреждением окрестных жителей.

      28 февраля 1894 г. «оставила службу начальница Псковского епархиального женского училища игуменья Ювеналия. На ее место Советом училища единогласно избрана и Его Преосвященством представлена на утверждение Св.[ятейшего] Синода попечительница и учительница Вревской, Псковской губернии Островского уезда, церковно-приходской школы, дочь тайного советника Параскева [Прасковья Петровна] Зубова» [22]. Началась новая жизнь.

      Пользуясь поддержкой В.К. Саблера, П.П. Зубова выхлопотала средства на строительство здания для Псковского Епархиального женского училища, в котором должны были обучаться будущие учительницы церковно-приходских школ. В 1900 году, по проекту псковского городского архитектора, позднее академика архитектуры, Федора Павловича Неструха такое здание было построено. На пересечении Успенской и Спасской улиц (ныне ул. Калинина, д. 2) возникло трехэтажное «Г»-образное в плане сооружение, состоящее из двух корпусов, в которых располагались учебные классы, жилые комнаты воспитанниц и квартира начальницы. В центральной части постройки, обращенной в сторону перекрестка, располагались парадный вестибюль и на втором этаже двусветная домовая церковь, посвященная введению во храм Богородицы [23]. Дубовые и резные иконостас и два клироса были устроены «по несколько исправленному покойным преподавателем псковской гимназии И.Ф. Жданко рисунку иконостаса и клиросов в русской церкви в Швейцарии в городе Венэ» [24].

      В училище обучалось около 400 учениц. Прасковья Петровна Зубова, как начальница, получала 500 рублей жалования, деньги на освещение и отопление, но была настолько бескорыстна, что часть жалования отдавала на нужды учащихся, многие из которых учились на ее средства. Лучшей помощницей была мать, которая поселилась вместе с дочерью. Евфимия Борисовна разбила во дворе училища сквер, сажала там цветы, устраивала рождественские елки, водила по училищу начальство. Она создала во Пскове свой салон, где бывать было как бы обязанностью знати города, начиная с губернатора и архиерея и кончая неслуживыми дворянами [25]. Мать и дочь являлись членами просветительского Кирилло-Мефодиевского братства, организовали во Вреве в 1910 году кружок трудовой помощи крестьянам со школой ткачества и рукоделия, а затем и ремесленными мастерскими, яслями для детей и приютом для престарелых и инвалидов [26]. Прасковья Петровна стала еще и членом Совета братства Александра Невского и Совета Псковского отделения попечительства о слепых [25]. При этом она заботилась и о Вревской школе, где всегда бывала на экзаменах (пока она не сгорела в 1914 г.); и о тетках, престарелых сестрах матери, живших в Голубово; и о Марии Владимировне Зубовой (рожд. Экк), больной жене Алексея Петровича, сына отца от первого брака. Об этом мы узнаем письма Евфимии Борисовны 1905 г.: «В настоящую минуту она [Прасковья Петровна] поехала в деревню, в Голубово, проведать моих немощных сестер и побывать на экзаменах в своей школе. На днях ждем сюда из Петербурга возвращения моей belle-fille Мар.[ии] Вл.[адимировны]. Здоровье ее не в том же грустном положении пожилого самочувствия, которое не поддается никакому лечению. Можете себе представить как я болею за нее в своем бессилии помочь ей, тем более, что Паша и я, мы самые ей близкие теперь родные. ... Доктора советуют М.В. [Марии Владимировне] пребывание в санатории около Риги, но я еще не знаю как это устроить, особенно в нынешнее летнее время всякой смуты, даже в Балтийских провинциях.» В 1914 г. Евфимия Борисовна писала о себе и о дочери: «В Петербург я более не попадаю по старости лет. Мне на днях минуло 76 лет, и я, видимо, слабею. Лето провожу дома и никуда не выезжаю, предоставляю моей дочери двигаться и продолжать вести очень деятельную жизнь. В настоящую минуту она отдыхает в Москве у своих друзей и в Зосимовой Пустыни, где живет ее духовный отец. Вот уже 21 год, что мы подвизаемся в Епарх.[иальном] Учил.[ище], но Паша, видимо, свыклась с ним, не оставляя свою школу в деревне. Но эту зиму нас постигла большая неприятность. Школа очень хорошо устроенная сгорела, как свечка, по неосторожности учеников, и мы очень оплакиваем ее. Моя дочь не теряет надежды выстроить новую, и не деревянную, а каменную, если Саблер поможет» [27].

      Действительно Прасковья Петровна серьезно вошла в дела Епархии. Она стала духовной дочерью архиерея Арсения и под его влиянием глубоко прониклась идеей монашеского послушания. На ст. Серебряки, вместе с бывшими светскими женщинами, княгиней Мансуровой, Арсеньевой и другими, приняла участие в основании женского «интеллигентного» монастыря, в основу которого легло служение ближнему во всех его проявлениях. Евфимия Борисовна умолила дочь не уходить от мира до ее смерти;
 

Здание Псковского Епархиального женского училища, построенное в 1900 г. по проекту Ф.П. Неструха (предоставлено автору Н.Н. Новиковой из Древлехранилища Псковского музея-заповедника)

Вид внутреннего двора Псковского Епархиального училища (фото из семейного архива С.А. Вревской)

      умерла она 19 сентября 1917 года, похоронена на Вревском городище в фамильном склепе [28].

      Прасковья Петровна находилась на должности начальницы Епархиального училища до его закрытия в 1918 году. Затем под именем матери Арсении она ушла в монахини, поселилась в Савва-Вишерском монастыре под Новгородом. Помогала людям. Сберегла от уничтожения старинные церковные книги и рукописи, которые затем передала в Петроградскую публичную библиотеку. Позднее она перебралась в отдаленный Мало-Кириллов скит [29]. Умерла не ранее 1922 года от рака, который сломил ее богатырское здоровье, но не сломил могучей силы духа [6].

      В настоящее время стало известно, что Прасковья Петровна Зубова была последней хранительницей семейных реликвий, имеющих отношение к Александру Сергеевичу Пушкину. У нее до ухода в монастырь находились и позднее от Ляпустина попали в музей-усадьбу Тригорское две фарфоровые вазочки ручной работы с рисунками цветов и птиц [29]. Из письма П.П. Зубовой от 31 июля 1914 г. стало очевидным, что она хранила и подлинные письма поэта. «С письмами Пушкина, - писала она, - я не хотела бы расстаться при жизни; для меня они семейная святыня, т. к. имеют ближайшее отношение к моей бабушке Евпраксии Ник.[олаевне] Вревской, память о которой для меня священна. Может быть Вел.[икий] Князь удовольствуется тем, что я их завещаю ему после моей смерти» [30]. По-видимому, речь шла о двух письмах Александра Сергеевича к Прасковье Александровне Осиповой-Вульф, которые были переданы для публикации Евфимией Борисовной еще в 1866 г. [31].

      В семейном архиве Зубовых обнаружился также текст письма от 11 февраля 1970 г., адресованного ученицей Прасковьи Петровны Орловой Семену Степановичу Гейченко [32]. Вот его фрагмент: «Впервые я услышала о Пушкине от внучки Апраксии [Евпраксии] Прасковьи Петровны Зубовой. Она часто приезжала в Голубово ... в 1913-15 годах. В один из приездов в школу Зубова показала нам в классе исписанный лист бумаги и сказала: «Вот письмо моей бабушки от Пушкина». Содержание письма нам она не прочитала. Была еще у нас прогулка всем классом в Голубово с Зубовой. Мы гуляли по красивому саду, где было много цветов, дорожек и большой пруд, с зеленым островом посередине. На остров был перекинут изогнутый мостик, а вдоль пруда шла липовая аллея. П.П. Зубова сказала, что эта аллея называется Пушкинской, потому что Пушкин помогал сажать эти липы» [33].

      Так может быть Прасковья Петровна Зубова была хранительницей подлинного письма (или писем) Александра Сергеевича Пушкина к Евпраксии Николаевне Вревской (урожденной Вульф), текст которого (которых) не известен потомкам? К сожалению, эта загадка вряд ли сможет быть когда-нибудь разрешена.

      Источники:

      1. Русский биографический словарь. Т. 7. Петроград, Тип. Гл. управл. Уделов, 1916. С. 525-526.

      2. Петр Алексеевич Зубов // Русская старина. 1880. Т. 28. С. 809-813 (перепечатка из газеты «Голос», 1880, июля 12 дня, № 191).

      3. РГИА. Ф. 1363, оп. 8, ед. хр. 727. Формулярный список о службе члена Государственного Совета и сенатора, тайного советника Петра Алексеевича Зубова. Копия за 1891 г. Послужной список. // Правительствующего Сената канцелярии обер-прокурора Уголовного кассационного Департамента дело о службе сенатора тайного советника Зубова.

      4. РГИА. Ф. 1060 Танеевых, оп. 1, ед. хр. 32.

      5. Государственные деятели России XIX - начала XX веков. Биографический справочник. М.: Изд-во Моск. Ун-та, 1995. С. 76.

      6. Петербургский некрополь 1912 г. СПб.: Тип. М.М. Стасюлевича, 1912. С. 225. Исторические кладбища Петербурга. Справочник-путеводитель. СПб, Изд-во Чернышева, 1993 г. 639 с.

      7. Родословное дерево Зубовых (рукописный чертеж), дневники, письма и др. из семейного архива Н.В. Лукиной. «Родословная Зубовых» (рукопись) из семейного архива Р.В. Зубова.

      8. Лукина Н.В. Семья Евфимии Борисовны Вревской (в замужестве Зубовой) во второй половине XIX - начале XX веков // Михайловская пушкиниана: Сб. статей науч. сотр. Музея- заповедника А.С. Пушкина «Михайловское». Вып. 2. М.: МЦНТИ, 1999. С.106-130.

      9. Голицын Н.Н. Библиографический словарь русских писательниц. СПб. 1889. С. 120, 243.

      10. Исаев И.А. История государства и права России М., 1996.

      11. Казанцев С.М. «Судьба республики» царской России // Суд присяжных в России: Громкие уголовные процессы 1864-1917 гг. Л., 1991. С. 7.

      12. Лукина Н.В. Судебная реформа 1860-ых годов и парадокс одной дворянской фамилии // Псков. 1997. № 7. С. 78-85.

      13. Пушкинский Дом. Рукописный отдел, фонд 22912. Письма Евфимии Борисовны Зубовой (ур. Вревской) дяде Алексею Николаевичу Вульфу: Бланкенбург, 3 января 1876 г.; Дрезден, 10 февраля 1877 г.

      14. Пушкинский Дом. Рукописный отдел, фонд 274, оп. 1, ед. хр. 175. Письмо Евфимии Борисовны Зубовой (рожд. баронессы Вревской М.И. (Мих. Ив.) Семевскому. Голубово, 8 августа 1881 г.

      15. Лукина Н.В. Голубовские хранители реликвий А.С. Пушкина // Псков. 1998. № 9. С. 106-116.

      16. Псковские епархиальные ведомости. 15 марта 1895 г., № 6. С. 26-27; 15 июня 1894 г. № 12. Часть неофициальная. Вревская церковно-приходская школа. С.185.

      17. Пушкинский Дом. Рукописный отдел, фонд 120, № 698. Письма Евфимии Борисовны Зубовой (ур. Вревской) Афанасию Федоровичу Бычкову.

      18. Псковские Епархиальные Ведомости. 15 июня 1894 г. № 12. С.186-187.

      19. Псковские Епархиальные Ведомости. 1 июля 1894 г. № 13. С. 201-204.

      20. Лукина Н.В. Новый документ об имении Вревских Голубово // Усадьба в русской