Детство и юность
Николай Рубцов родился 3 января 1936 года в поселке Емецк Архангельской области, куда незадолго до этого из Вологды переехали его родители. В семье он стал четвертым ребенком и после него родилось еще двое детей. Отец его Михаил Андриянович работал в леспромхозе начальником ОРСа (отдела рабочего снабжения), мать Александра Михайловна была домашней хозяйкой.
В 1937 году Рубцовы переехали в Няндому по новому месту работы отца. Вскоре Михаил Андриянович был арестован и 11 месяцев провел в камере предварительного заключения, после чего (нечастый в те времена случай) его освободили за отсутствием состава преступления. Конечно, эта беда не могла не сказаться на судьбе и положении семьи и малолетних детей, забота о которых целиком легла на плечи Александры Михайловны.
В воспоминаниях вологодского писателя Сергея Багрова есть интересные размышления о том, от кого будущий поэт унаследовал свой характер: "Можно только предположить, что умением вдохновляться и вдохновлять, зажигательным смехом, жестами, мимикой и походкой он скорее похож на отца. А задумчивой грустью глубокого взгляда густоресничных коричневых глаз, добротой и отзывчивостью души, ранимостью чувств, сострадательной нежностью и способностью радоваться за тех, у кого сегодня успех, несомненно — на мать"
[1] [1 Рубцов Н. Русский огонек. Т. 2. С. 35 // Рубцов Н. Русский огонек: В 2 т. Т. 1 — стихи, переводы, проза, письма; Т. 2. Воспоминания о Николае Рубцове. Вологда, 1994. Далее цитируется это издание с указанием в скобках тома и страницы].
Что же касается музыкального и песенного таланта, то, ссылаясь на свидетельство старшей сестры поэта Галины, Багров отмечает, что "Михаил Андриянович виртуозно играл на тальянке и хромке, пел тревожащим тенором песни и на всех посиделках был заводилой. Видимо, страстной игрой на гармошке и приманил он к себе кареглазую Шуру, свою будущую жену. Так же, как и она, приманила его к себе своим талым голосом, который был слышен не только на праздниках и вечерках, однако и в храмовом хоре молоденьких певчих. Так и пошло по родственной линии: песня — от матери, музыка — от отца" (2, 35—36). Кстати, все Рубцовы любили и умели петь, а Николай уже в детстве научился играть на гармонике и гитаре.
В 1940 году семья вернулась в Вологду, где их и застала война. Отец, как довольно долго считал Николай, погиб на фронте, хотя в действительности Михаил Андриянович остался жив и завел в Вологде новую семью. Мать же умерла в июне 1942 года, и дети остались одни. Все это глубоко потрясло мальчика, пробудив в его душе острейшие переживания. И не случайно именно к этому времени относятся первые упоминания о его стихах.
По свидетельству автора "Жизнеописания Николая Рубцова", вологодского писателя Вячеслава Белкова, первое стихотворение относится к лету 1942 года, когда умерла его мать:
Вспомню, как жили мы
С мамой родною —
Всегда в веселе и тепле.
Но вот наше счастье
Распалось на части —
Война наступила в стране... (2, 408)
Есть и другие известия о самых ранних стихотворных опытах будущего поэта. Архангельский журналист Валентин Каркавцев, занимавшийся исследованием жизни и творчества Рубцова, писал: «Потрясенный смертью матери, шестилетний Коля летом 1942 года убежал в лес и пропадал там неделю. Когда вернулся, прочел сестре Гале стихи, в которых были такие строки:
Но вот наступило
Большое несчастье —
Мама у нас умерла.
В детдом уезжают
Братишки родные,
Остались мы двое с сестрой.
"Это я под елкой написал", — сообщил Коля. Наверное, этот неумелый опыт был первым»
[2] [2 Он жизнь прожил, как песню спел (Из материалов В. Каркавцева о Н. Рубцове) // Рубцов Н. Звезда полей. М., 1999. С.
559—560].
Думается, что эти строки говорят об искренности, непосредственности выраженных в них чувств, которые и в дальнейшем определяли жизнеощущение Рубцова. Рано лишившись родителей, Николай со всей остротой ощутил горечь сиротства, скитаний и бездомности. Очерчивая основные вехи своего жизненного пути, трудовой биографии, он писал: «С пяти лет воспитывался в различных детдомах Вологодской области, в частности, в Никольском Тотемского района. Там закончил семь классов, и с тех пор мой, так сказать, дом всегда находился там, где я учился или работал. А учился я в двух техникумах — в лесотехническом и горном, работал кочегаром тралового флота треста "Севрыба", слесарем-сборщиком... в г. Ленинграде, шихтовщиком на Кировском (бывшем Путиловском) заводе, прошел четыре года военной службы на эскадренном миноносце Северного флота» (1, 413).
И хотя сам поэт был очень скуп на слова, говоря о себе, каждую строку этой лаконичной автобиографической справки можно развернуть с опорой на воспоминания его друзей и на его собственные стихи.
В составленном В. Белковым "Жизнеописании Николая Рубцова" и некоторых мемуарах рассказывается о том, что после смерти матери старших детей взяли к себе родственники, а младшие — Коля и Боря — попали в Красковский детский дом недалеко от Вологды. В октябре 1943 года Николая перевели в другой детдом — в селе Никольском Тотемского района. Там он начинает учиться в школе, обнаружив немалый интерес и серьезность в отношении к занятиям. Об этом говорят и похвальные грамоты, полученные им по окончании первого, третьего и четвертого классов за отличные успехи в учебе.
Эти военные, полные лишений, полуголодные годы были для детдомовских ребятишек очень нелегкими, особенно зимой. Но воспитатели и учителя делали все, чтобы скрасить их существование и восполнить недостаток семейного родительского тепла. В поздних стихах Рубцов вспоминал: «Для нас звучало как-то незнакомо / И оскорбляло слово "сирота"». И в другом стихотворении: «Люблю я деревню Николу, / Где кончил начальную школу». Видимо, оттуда идет зародившееся в детстве и ставшее столь прочным в последующие годы ощущение «малой родины».
По словам одноклассников, жили они тогда наперекор войне дружно и весело. Кроме школьных занятий и чтения книг были и всяческие развлечения, интересные игры, проказы — все, что свойственно возрасту. Это отразилось и в написанном девятилетним Рубцовым стихотворении "Зима", автограф которого сохранился и под которым стоит дата: 1945 год, с. Никольское Вологодской обл.
Скользят
Полозья детских санок
По горушечке крутой.
Дети весело щебечут,
Как птицы раннею порой.
Летом, естественно, свои удовольствия: купанье в реке, рыбная ловля, катанье верхом на лошадях, которых Коля любил водить на водопой, дальние походы с вечерними кострами и песнями под Колину гармошку и многое-многое другое. Однако дело не сводилось к играм и забавам. Как вспоминала одна из соучениц Рубцова Нина Василькова:
"Летом большую часть времени мы отдыхали, но и работать тоже приходилось: готовили сено и веточный корм для овец, косили на детдомовских коров, картошку пропалывали и окучивали вручную — тяпками. И Коля вместе со всеми. Загорелый, волосы солнцем выжжены. А глаза, почти угольно-черные, так и горят" (2, 64).
В 1950 году, окончив семь классов, Николай попытался поступить в Рижское мореходное училище, а затем в художественное училище в Ленинграде, но в обоих случаях неудачно. Чтобы как-то продолжить образование, он поступил в Тотемский лесотехнический техникум. Проучившись там два года, он оставил его и подал заявление в Архангельскую мореходную школу, но не прошел по конкурсу. Однако мечта о море была столь сильной, что Николай устроился подручным кочегара на тральщик "Архангельск".
В эти годы юноша Рубцов напряженно ищет себя, стремясь определить свой жизненный путь и призвание, о чем говорит написанное еще в 14-летнем возрасте, в пору окончания средней школы стихотворение "Два пути" с его нехитрой аллегорией: многолюдному тракту, по которому движется большинство путников "на телегах, в седлах и пешком", противопоставлена собственная, пока еще довольно неясная и неизвестно куда ведущая дорожка или тропинка:
А от тракта, в сторону далеко,
В лес уходит узкая тропа.
Хоть на ней бывает одиноко,
Но порой влечет меня туда.
Кто же знает,
может быть, навеки
Людный тракт окутается мглой,
Как туман окутывает реки...
Я уйду тропой.
Нелегкая работа на рыболовном траулере, где ему пришлось быть не только кочегаром, но и поваром, очевидно, в чем-то разочаровала Рубцова, и в июне 1953 года он вновь решает идти учиться — на сей раз в горно-химический техникум Кировска Мурманской области. Но и этот выбор оказался неудачным: через полтора года он оставляет техникум, некоторое время живет у старшего брата Альберта в поселке Приютино под Ленинградом и работает слесарем-сборщиком на военном испытательном полигоне.
Здесь, в Приютине, он познакомился с Таей Смирновой — своей первой и, как это часто бывает, неудавшейся любовью. Фотографию этой красивой девушки с надписью: "На долгую и вечную память Коле от Таи. 30.08.54" он хранил всю жизнь
[3] [3 См.: Шишкова К. "Волны и скалы жизни": Николай Михайлович Рубцов в Ленинграде и Ленинградской области (1955—1962). Реферат // "Сороконожка". Литературный альманах. Вып. 1. Всеволожск, 1998. С. 41. В биографическом очерке Н.М. Коняева окончание надписи приводится иначе: "30/VIII—55 г. Красоты Приютино здесь нет, она не всем дается, зато душа проста и сердце просто бьется" (Николай Рубцов: Вологодская трагедия. М, 1998. С.
48)]. Николай был серьезно влюблен в нее, посвящал ей стихи. С ее же стороны чувство было, очевидно, недостаточно глубоким: она не выдержала длительной разлуки и вышла замуж за другого. Разлучившие их жизненные обстоятельства были связаны с новым, серьезным поворотом в судьбе Рубцова.