СКАЗКИ О ЖИВОТНЫХ.
В репертуаре русского фольклора примерно 50 популярных сюжетов сказок о животных. Среди них можно выделить несколько тематических групп: сказки о диких животных, сказки о диких и домашних животных, сказки о домашних животных, сказки о человеке и диких животных.
Основой для возникновения сказок о животных послужили рассказы мифологического характера, связанные с охотничьим периодом в жизни наших предков и тотемическими представлениями о животных, первопредках человека. Но следы тотемизма в русской сказке сохранились слабо. Наиболее архаична сказка о медведе на липовой ноге в тех ее вариантах, где человек, посягнувший на медведя, наказан (медведь съедает старика и старуху)[1]. [1 См.: Народные русские сказки А. Н. Афанасьева: В 3-х томах. - Т. 1. - М., 1957. - С.82]. В более позднем варианте этой сказки старик, услышав песню медведя, открывает подполье, зверь попадает в западню и погибает. А в сказке «Тебе корешки, а мне вершки» медведь уже откровенно глуп, и провести его человеку не составляет труда.
Истоки вымысла в сказках о животных принято связывать с их древним происхождением, с представлениями первобытного человека, наделявшего животное способностью говорить и разумно действовать. Звери в сказке ведут себя, как люди: строят жилье, делают на зиму запасы, ходят друг к другу в гости, разговаривают друг с другом и с человеком. Иногда в это повествование вкрапливаются реальные детали поведения животных: волк выслеживает из-за куста овцу, боров в лесу ест желуди, бирюк попадает в капкан, лиса лезет на насест к курам и т. д. Но этот план, как правило, не развернут, подробно не разработан.
Анализ сказки о животных с целью выявления ее архаических пластов привел в свое время А. И. Никифорова к дилемме: «Или сказка о животных на Севере явление очень новое и восходит хронологически &;lt;...&;gt; не глубже XIX века, или сказки о животных древние, но изменили свой костюм» [2]. [2 Никифоров А. И. Социально-экономический облик севернорусской сказки. 1926-1928 гг. // Сборник С. Ф. Ольденбурга. - Л., 1934. - С. 397]. По-видимому, справедливо второе предположение. Такие мотивы сказки, как боязнь и почитание тотема, перестали быть актуальны, когда человек подчинил себе животное. Произошло полное
5
переосмысление сюжета. Конфликт, связанный с тотемическими представлениями, заменился со временем бытовым конфликтом.
Связь сказки с древним периодом ее существования обнаруживается в мотивах боязни зверя, в преодолении страха к нему. У зверя есть хитрость, сила, но нет человеческого ума, человеческой предусмотрительности. «Отзвук работы над приручением животных» [3] [3 Горький А. М. Доклад на I Всесоюзном съезде советских писателей // Горький А. М. Статьи. - М., 1948. - С. 156]
- также древний мотив. Не случайно сказка изображает домашних животных с большей симпатией, чем диких. К числу архаичных нужно отнести этиологические (объяснительные) сказки о животных (почему у зайца раздвоена губа) и сказки, в которых показан образ животного-плута (лиса), типичные для мирового фольклора, возникшей в период отхода от тотемических представлений.
Сказка о животных по своему характеру ближе всего стоит к бытовой сказке. Раньше других она перешла в детскую аудиторию, и ее нельзя изучать без учета среды, в которой она бытует. Ориентация рассказчика на детское восприятие, на малый бытовой опыт слушателей ограничивает художественные возможности повествователя, упрощает конфликтные ситуации, представленные в сказке. Если детская сказка о животных затрагивает социальные и нравственные проблемы, то в доступной для детского восприятия трактовке. Она доказывает прописные истины: нужно слушаться старших, не нарушать запреты. Непослушный петушок, попавший в когти лисы, погибший или спасенный, наглядно демонстрирует главную мысль сказки: «Вот каково не слушаться». Такие сказки побуждают ценить ум выше физической силы, дают примеры коллективизма, учат дорожить дружбой, осуждают предательство.
Многие сказки о животных обладают потенциальными драматическими возможностями. Включенная в повествование прямая речь позволяет исполнителю передать голоса мухи-шумихи, комара-пискуна, медведя-топтуна и других персонажей. Звукоподражание усиливает эффект воздействия сказки на слушателей. Облеченный в диалогическую форму, сюжет передается игрой интонации, изменением голоса. Это делает особенно наглядной ролевую функцию персонажа, помогает слушателю зримо представить сказочную ситуацию. Игровой эффект усиливает ритмизация текста:
6
На горе на горушке
Живет старик со старушкой,
Живота-скота довольно:
Кошечка с котеночком,
Курочка с цыпленочком,
Овечка с ягнятками,
Коровка с телятками.
Образы животных на позднем этапе жизни сказки, если она рассказывалась для взрослых, получали значение социальных типов. В образе хитрой лисы, волка, медведя, зайца и других зверей слушатели могли усматривать черты человеческих характеров, возникшие в условиях классового общества. За образом животного в них можно угадывать социальные отношения людей (сказки «О Ерше Ершовиче, сыне Щетинникове», «Орел и ворона», «Мизгирь», «Война грибов», «Напуганные медведь и волки» и др.). Этот тип сказок В. Г. Белинский называл «старинными», полагал, что они «могут считаться драгоценнейшими историческими документами». Особенно он выделял сказку «О Ерше Ершовиче, сыне Щетинникове», в которой дана «полная и верная картина &;lt;...&;gt; древнего русского судопроизводства » [4] [4 Белинский В. Г. Полн. собр. соч.: В 13-ти томах. - Т. 5. - М., 1957. - С. 676].
Сказка в силу особенностей своей поэтики приобретает характер иносказания, но становится понятной при знании конкретных обстоятельств. Рассматривая сказки о животных, нужно помнить, что некоторые сюжеты обретают социальные мотивы уже в процессе бытования. Как пример характерна сказка «Кот и лиса». В одном из ее вариантов кот именуется бурмистром, что в значительной мере объясняет поведение не только его, но и других персонажей. Сказочный конфликт при такой добавочной характеристике получает особое звучание, и возникает совершенно определенная проекция на общественные отношения. Другие варианты сюжета, записанные в ту же эпоху, лишены социального подтекста и воспринимаются как комические рассказы о ловких обманщиках.
Больше всего в русском животном эпосе сказок о лисе. С лисой связан устойчивый круг мотивов, часто переходящих из сюжета в сюжет: лиса-воровка (кража рыбы), лиса-обманщица (рыбная ловля), лиса-исповедница, лиса-плачея, лиса-повитуха, лиса-судья, лиса - волчья кума и т. д. Часто сказки о лисе
7
строятся как цикл: кража лисой рыбы + волк у проруби + лиса вымазала голову сметаной + битый небитого везет + постройка ледяной и лубяной хаты + волк попадает в яму за скалочку-гусочку + лиса-исповедница.
Во всех сказках этот персонаж ловок, удачлив, предприимчив, находчив - качества, которыми слушатель не может не восхищаться. И в то же время лиса - притворщица, воровка, расчетливая, злопамятная, жестокая. Отношение к ней рассказчика и слушателей двойственное. Из сорока сказок о лисе в сборнике Афанасьева только в девяти лиса наказана за свои проделки.
Постоянные партнеры лисы - волк и медведь. На их примере хорошо видно, что сказка развенчивает грубую силу. Причем отношение к медведю обычно более сочувственное, чем к волку. Только в одной сказке медведь лишен обычного добродушия, глупости и доверчивости. Это сказка «Медведь», где человека губит страх. А волк действительно страшен только в сказке «Волк и коза». Но в конце ее он терпит поражение: мать-коза спасает своих детей, волк гибнет. Храбрый петух, умный кот, отважный баран - весь животный мир, приближенный к человеку, побеждает грубую силу потому, что не боится ее, - в этом убеждении, которое вытекает из всех сказок, их огромное воспитательное значение.
Специфику сказок определяет вымысел. Он возникает в результате соединения противоположностей - человеческого мира и животного мира - в одном пространстве, в одной сфере. Возникает особый, гротескный мир, мир смещенных представлений о реальности, в котором невероятное должно восприниматься как возможное. Сближение взаимоисключающих явлений, нарушающих привычные представления, и порождает вымысел: волк рубит дрова, печет блины, лиса с волком - кум и кума, заяц плачет, петух и кот живут вместе, старик ходит на работу, а кот приносит ему обед, старик просит медведя и лису поплакать об умершей старухе, мужик заключает с медведем договор и т. д.
В сказках о животных нет идеализированного героя. Ум в них противопоставлен грубой силе. Но носителя, за которым это качество было бы закреплено, нет. Чаще умной бывает лиса, особенно в тех случаях, когда противник сильнее (волк или медведь). При другом сочетании: лиса и рак, лиса и дрозд, лиса и дрозд, лиса
8
и кот, лиса и петух - выигрывает слабый, а лиса осмеивается. В сказках о диких и домашних животных победа всегда за домашними животными. Они оказываются умнее лисы, волка, медведя; волк боится козы и барана, его одурачивают собака, свинья, козел. Торжествует ум, а не сила. В группе сказок о человеке и животных победитель всегда человек.
Не все сказки о животных имеют благополучный конец, но трагедийного звучания в них нет. Персонажи получают наказание по заслугам. Лиса съела старуху, обманула старика, потому что они глупы, петух был съеден лисой, потому что ослушался, медведь съел старика и старуху, потому что они испугались и т. д.
Сказки о животных иносказательны, в них легко угадываются бытовые ситуации из жизни людей. Лиса угощает журавля кашей на тарелке, а журавль лису - окрошкой в кувшине. Это типичная для мира людей коллизия ложного гостеприимства. Волк ходил в гости к старику и старухе, славил их богатство, получал каждый раз то овечку, то жеребенка, то телку, а когда выманил все, перестал ходить. «Старик остался один горе мыкать». Опять возникает ситуация из мира человеческих отношений, метко определенная пословицей: «Как видит в руках, так хочет быть в другах». В определенных условиях иносказание может обрести социальный подтекст. Песню волка, в которой перечисляется все, что есть у старика (пять овец, шестой жеребец, седьмая телка), можно воспринимать иносказательно, как намек на бесконечные поборы с крестьян. Но этот смысл не может воспроизводиться постоянно, поскольку социальная ситуация меняется.
Сюжет в сказках о животных несложен. Событий в них мало. Чаще всего разрабатывается мотив встречи: лиса встречает волка, человек встречается с медведем, козел и баран встречают волка и медведя и т. д. Продолжительность действия обозначается системой повторов. Сказка может состоять из одного эпизода («Лиса и тетерев», «Овца, лиса и волк»), из нескольких эпизодов («Волк - дурень», «Старая хлеб-соль забывается»), из цепочки эпизодов, в которых повторяется один момент («Коза с орехами», «Смерть петушка», «Теремок»). В композиционном плане можно различать сказки одноэпизодные, многоэпизодные и построенные по принципу цепочки, с
9
повторением всех эпизодов - кумулятивные (а + аб + абв + абвг и т. д.).
Наиболее распространенная форма сказок о животных - повествовательно-диалогическая. При хорошем исполнении она воспринимается как драматическое действие.
Дидактический, назидательный план сказки очень ясен. В конце сказки всегда подводится итог, выраженный пословицей или обобщающей фразой: «Как аукнется, так и откликнется», «Старая хлеб-соль забывается», «Так часто бывает, от хвоста и голова пропадает», «С тех пор дружба у лисы и журавля врозь», «Лиса ушла, а волк стал поживать да медок запасать».
В сказках о животных в процессе повествования используются традиционные сказочные формулы. Реже они появляются в начале и середине сказки, чаще в конце: «И теперь живут, хлеб-соль жуют», «Вот тебе сказка, а мне кринка масла» или «Стали жить да поживать да денежки наживать». Типичные начальные формулы: «Жили-были лиса и заяц», «Жили-были куманек да кумушка, волк да лиса». Развернутые начальные формулы редки: «Летела сова - веселая голова; вот она летела, летела и села, да хвостиком повертела, да по сторонам посмотрела и опять полетела; летела, летела и села, хвостиком повертела да по сторонам посмотрела... Это присказка, сказка вся впереди». В качестве устойчивых формул иногда используются песенки: «Понесла меня лиса, понесла петуха за темные леса, за дремучие боры, по крутым бережкам, по высоким горам...».
Сказки о животных - народная педагогическая энциклопедия, наглядная и образная, достигающая цели без назойливой морализации.
10
ЛИПОВАЯ НОГА.
Жили старик со старухой в лесной избушке. Зимой делать было нечего. Старуха и говорит:
-Сходи, старик, в лес, отруби ногу у медведя. Я буду шерстку прясть, кость грызти и на шкуре сидеть.
Старик встал поутру рано и пошел в лес. Видит: под кустом лежит медведь, спит. Подкрался к нему и отрубил лапу. Пришел домой и говорит:
- На тебе, старуха!
Она сидит на шкуре, шерсть прядет и кость грызет. Видит, что идет медведь на липовой ноге. Идет медведь и поет:
Скрипи, скрипи нога,
Скрипи, липовая и березовая.
По селам спят, по деревням лежат,
Одна баба не спит,
На моей коже сидит,
Мое мясо грызет,
Мою шерстку прядет,
А я иду и бабу съем, съем.
Баба испугалась, залезла на печь, с печи на полати. Старик взял топор, старуха кочергу и ждут. Медведь опять поет:
Скрипи, скрипи нога,
Скрипи, липовая и березовая.
По селам спят, по деревням лежат.
Одна баба не спит,
На моей коже сидит,
Мое мясо грызет,
Мою шерстку прядет,
А я иду и бабу съем, съем.
Отворил медведь двери, лезет на приступки. Старик махнул топором и отрубил голову медведю.
(Записано от П. П. Мастаковой, 66 лет, в д. Нелидово Сокольского района. Печатается по изданию: Вологодский фольклор: Народное творчество Сокольского района / Сост. И. В. Ефремов. - Вологда, 1975. - С. 157.)
11
ЛИСА-ПОВИТУХА.
Жили-были куманек да кумушка, волк да лисица. Вздумали они построить себе из снегу избушку и жить добром. Вздумано, взгадано и сделано. Не скоро дело делается, скоро сказка сказывается. Вот они и построили избушку возле деревушки. Куманек кормил свою кумушку телятиною да бараниною, а кума его курочками да цыплятами.
Однажды кумушка говорит своему куманьку:
- Куманек, пойдем вместе в деревню и полакомимся. Я буду сторожить, а ты будешь носить.
Вот отправились на охоту, пришли в деревню; а в деревне все мужики и бабы на сенокосе, а малы ребятишки в горохе.
- Ну, кум, теперь нам раздолье; хоть всю деревню шаром покати! Теперь своя воля и наша доля.
И лиса улизнула в стайку и двух кур удушила; пришла и добычу принесла и куму говорит:
- Теперь, куманек, ты ступай, твоя череда! Я стану сторожить и на все стороны глядить.
Волк пробежал половину деревни, и послышался ему лай собаки, запертой в избе; он проскакал деревню и остановился за погребом. Видит, что нет за ним никакой погони, что в деревне нет ни шуму, ни гаму, и лиса-кумушка никакой вести ему не дает, волк тихохонько отворил погреб, схватил кринку масла и был таков. Пришли домой, зажарили добычу, съели и легли отдыхать.
Лисе показалось масло вкусно, захотелось еще полизать и отведать маслица голичком. Вот она тихонько встала и к кринке подошла; на ту пору волк пробудился и с боку на бок перевалился. Лиса брызгнула от кринки и снова улеглась. Волк догадался, что кумушка-лиса хочет маслицем поживиться, встал и вынес кринку в сени и поставил на высокую полицу, чтоб кумушке не достать. Как ухитрить - кума обмануть и маслица отведать?
Вот волк ушел в лес за дровами, чтобы печку затопить; в ту пору Лиса Патрикиевна приставила лесенку на потолок, вскочила по ней и с потолка на полицу, обнюхала масло, хотела полизать, да побоялась, чтоб кум не застал. Скорехонько воротилась, села к печке и ждала кума; а кум что-то долго запоз-
12
дал, бегал от собак, поздно пришел, жаловался, что оченно устал, и лег спать не евши.
Ночью лиса, лежа под окном, стук в стену хвостом и чужим голосом говорит:
Матушка-кормилица! Помоги, пособи горю, не дай умереть!
-Кто там, - говорит волк, - что такое?
-Ах, куманек, кролик зовет меня в повивушки.
-Беги да к свету вернись!
-Коли Бог даст счастливо, я тотчас прибегу.
Хлопнула дверьми, стукнула запором, а сама ни вон из сеней. Коль скоро все приумолкло и волк захрапел, лиса шмыг на потолок, а с потолка на полицу и к маслу. Зоря на дворе, и наша лиса перед волком в избе.
-Что, кумушка, кого Бог дал?
-Початышек, куманек. Початышек!
На другую ночь лиса ту же хитрость повторила и, стукнув запором, перед волком явилась.
-Что, кумушка, кого Бог дал?
-Серёдышек, куманек. Серёдышек!
В третью ночь кума то же сотворила и волку объявила:
- Последышек, куманек. Последышек!
Однажды волк лисе говорит:
-Кумушка, мы теперь масло-то к празднику побережем, а о празднике сотворим пир на весь мир и на славу добрым людям.
-Как же, куманек, сохраним, сохраним! Ведь ты его сам упрятал, и некому взять.
Перед праздником оба отправились на охоту. Волк притащил за уши свинью да ягненка, а лиса курицу да цыпленка, и пошли наши стряпать.
Все приготовлено, только маслицем сподобить да гостям подать; ведь для праздника надобно же и снадобье!
-Куманек, - говорит лиса, - сходи-ка да принеси маслица-то.
-Сейчас, сейчас, кумушка! - и вышел.
Взял волк с полицы кринку, но кринка пуста, и масла нет. Волк изумился и кричит:
- Кума! Где масло? Кто съел его? Кума, ты съела!
13
-Что ты, куманек! Я масла и в глаза не видала и близко не бывала. Ты поставил масло высоко и знаешь, что мне не достать. Не сам ли ты съел, а на меня сваливаешь?
-Так кто же его съел?
-Верно, ты сам, кум, и хочешь меня провести; полно шутить, меня не обманешь.
Волк начал сердиться и ротиться, что он масла не едал и что лиса его съела.
- Полно, куманек, полно шутить. Вот опознаем, кто масло съел. Кто съел, у того оно вытопится; надо лечь брюхом к огоньку, испробуем-ка? Подай-ка кринку-то, я хоть пустую посуду уберу.
Волк отдал кринку, а лиса в кринку лапу и обшарила всю. Вот легли наши против печи к огоньку. Волка пригрело, и он захрапел. Лиса вымарала лапой пол перед волком и лапой же провела по волчью брюху. Волк спросил:
-Что ты, кума, делаешь?
-А вот смотрю, как у тебя масло вытапливается; смотри-ка, ты и пол-от замаслил. Вишь, я правду сказала, что кто масло съел, у того и вытопится.
Волк провел по брюху лапою и нашел, что оно в масле.
- Что, куманек, не стыдно ли свой грех на чужих сваливать?
Отпирайся теперь, вор, а укоры-то верные.
Волк осердился, с досады и горя пустился бежать и домой не воротился. Пришло лето, изба растаяла.
Волк эту быль мне сам рассказывал и заверял, что вперед никогда не станет жить вместе с лисою.
(Записано в середине XIX столетия в Никольском уезде. Печатается по изданию: Народные русские сказки А. Н. Афанасьева: В трех томах. - Т. 1. - М., 1957. - С. 19-21.)
КОТ, ПЕТУХ И ЛИСА.
Жил-был старик, у него были кот да петух. Старик ушел в лес на работу, кот унес ему есть, а петуха оставили стеречь дом. На ту пору пришла лиса.
14
Кикереку-петушок,
Золотой гребешок!
Выгляни в окошко,
Дам тебе горошку.
Так лиса пела, сидя под окном. Петух выставил окошко, высунул головку и посмотрел: кто тут поет? Лиса схватила петуха в когти и понесла его в гости. Петух закричал:
- Понесла меня лиса, понесла петуха за темные леса, в далекие страны, в чужие земли, за тридевять земель, в тридцатое царство, в тридесятое государство. Кот Котонаевич, отыми меня!
Кот в поле услыхал голос петуха, бросился в погоню, достиг лису, отбил петуха и принес домой.
- Мотри ты, Петя-петушок, - говорит ему кот, - не выглядывай в окошко, не верь лисе; она съест тебя и косточек не оставит. Старик опять ушел в лес на работу, а кот унес ему есть. Старик, уходя, заказывал петуху беречь дом и не выглядывать в окошко. Но лисица стерегла, ей больно хотелось скушать петушка; пришла она к избушке и запела:
Кикереку-петушок,
Золотой гребешок,
Выгляни в окошко,
Дам тебе горошку,
Дам и зернышков.
Петух ходил по избе да молчал. Лиса снова запела песенку и бросила в окно горошку. Петух съел горошек и говорит:
-Нет, лиса, не обманешь меня! Ты хочешь меня съесть и косточек не оставишь.
-Полно ты, Петя-петушок! Стану ли я есть тебя! Мне хотелось, чтоб ты у меня погостил, моего житья-бытья посмотрел и на мое добро поглядел! - и снова запела:
15
Кикереку-петушок,
Золотой гребешок,
Масляна головка!
Выгляни в окошко,
Я дала тебе горошку,
Дам и зернышков.
Петух лишь выглянул в окошко, как лиса его в когти. Петух лихим матом закричал:
- Понесла меня лиса, понесла петуха за темные леса, за дремучие боры, по крутым бережкам, по высоким горам; хочет лиса меня съести и косточек не оставити!
Кот в поле услыхал, пустился в догоню, петуха отбил и домой принес:
- Не говорил ли я тебе: не открывай окошка, не выглядывай в окошко, съест тебя лиса и косточек не оставит. Мотри, слушай меня! Мы завтра дальше пойдем.
Вот опять старик на работе, а кот ему хлеба унес. Лиса подкралась под окошко, ту же песенку запела; три раза пропела, а петух все молчал. Лиса говорит:
- Что это, уж ныне Петя нем стал!
- Нет, лиса, не обманешь меня, не выгляну в окошко.
Лиса побросала в окошко горошку и пшенички и снова запела:
Кикереку-петушок,
Золотой гребешок,
Масляна головка!
Выгляни в окошко,
У меня-то хоромы большие,
В каждом углу
Пшенички по мерочке:
Ешь - сыт, не хочу!
Потом прибавила:
- Да посмотрел бы ты, Петя, сколько у меня редкостей! Да покажись же ты, Петя! Полно, не верь коту. Если бы я съести хотела тебя, то давно бы съела; а то, вишь, я тебя люблю, хочу
16
тебе свет показать, уму-разуму тебя наставить и научить, как нужно жить. Да покажись же ты, Петя, вот я за угол уйду! - и к стене ближе притаилась.
Петух на лавку скочил и смотрел издалека; хотелось ему узнать, ушла ли лиса. Вот он высунул головку в окошко, а лиса его в когти и была такова.
Петух ту же песню запел, но кот его не слыхал. Лиса унесла петуха и за ельничком съела, только хвост да перья ветром разнесло. Кот со стариком пришли домой и петуха не нашли; сколько ни горевали, а после сказали:
- Вот каково не слушаться!
(Записано в середине XIX столетия в Никольском уезде. Печатается по изданию: Народные русские сказки А. Н. Афанасьева: В трех томах. - Т. 1. - М.. 1957. - С. 55-56.)
КОТ И ЛИСА.
Жил старик и старуха. У старика, у старухи не было ни сына, ни дочери, был только один серый кот. Он их поил-кормил, носил им кунок и белок, рябчиков, тетеревей и всяких зверьков. Сделался стар серый кот. Старуха и говорит старику:
-Из чего мы, старик, кота держим? Только даром на печи место занял!
-Да куда его девать-то?
-Посади в котомку и отнеси в остров; пускай там свою жизнь решит.
Старик отнес. Кот остался в острову, день голодал, другой и третий и стал плакать. Идет лиса и спросила кота:
-О чем ты плачешь, Котай Иванович?
-Ах, лиса, как мне не плакать? Жил я у старика и старухи,
поил-кормил их, стал стар, они и прогнали меня.
А лиса говорит:
-Давай, Котай Иванович, женимся!
-Куды мне жениться! Только бы свою голову пропитать; а у тебя, чай, детки есть, кормить-поить надо.
- Ничего, как-нибудь прокормимся!
17
Вот и вышла лиса за Котая Иваныча.
Однажды медведь и заяц шли мимо лисицыной норы. Увидала их лиса и закричала:
- Ах ты, толстопятый медведь, и ты, косой заяц! Как была я вдовой, бывало, ни один из вас не проходил мимо моей норы, а как вышла замуж, то каждый день шляетесь; ишь какие дороги проторили! Смотрите, как бы вас Котай Иванович по шее не проводил!
Вот, идучи дорогой, медведь и сказал зайцу:
- Что, брат, у нее за муж такой - Котай Иванович? Ужли больше меня?
А заяц:
- Ужли прытче меня? Пойдем-ка завтра, посмотрим на него.
Пришли на другой день к лисицыной норе и видят: кот гложет целый стяг быка, а сам мурлычет:
- Мало, мало!
- Ну, брат, - сказал медведь зайцу, - беда наша; Котай все говорит: мало, мало! Спрячемся, ты ляжь под хворост, а я взлезу на дерево.
Только уселись они по своим местам, как выбежала из-под хвороста мышь. Кот увидал ее и в ту же минуту бросился за ней к хворосту. Заяц испугался, кинулся бежать; а медведь услышал тревогу, хотел повернуться, да со страстей упал с дерева и убился до смерти. Лиса с котом и доныне поживают да медведя поедают.
(Записано в середине XIX столетия. Печатается по изданию: Народные русские сказки А. Н. Афанасьева: В трех томах. - Т. 1. - М., - 1957. - С. 61-62.)
ВОЛК И ЛИСИЦА.
Были да жили волк да лисица. У волка-то была избушка-та дровяная, а у лисицы-то ледяная. До весны дожили, у лисицы-то избушка-то растаяла. Она и стала к волку-то на фатеру проситьце:
- Кумунек, кумунек, пусти погритьце. Кумунек, кумунек пусти на полатцы.
18
-Поди, поди кума, поди.
До ночи дожили, кумунек лег на шесток спать, а кумушка на полати. Она ночью-то и заколотила пятой о полати:
-Кумунек, кумунек, меня в бабки зовут.
-Поди, поди кума, с чести не вались, а на честь не греши.
Сходила, пришла.
-Що, кума, как зовут дите?
-Початышек, Початышек.
Опеть и по другую ночь, опеть заколотилась:
-Кумунек, кумунек, меня в бабки зовут.
-Поди, поди кума.
Кума опеть сходила и пришла.
-Що, кума, как зовут дите?
-Середышек, Середышек.
Опеть заколотилась по третью ночь. Опеть сходила. Пришла.
- Последышек, Последышек.
И у его была наверху кринка масла. Она взяла да всю и слизала. Дак он и заревел, говорит:
- Ты, кума, у меня масло съела.
- Кумунек, - говорит, - ведь ты сам слизал. Ляжем-ко на шесточик, из которого масло выпрегитце.
Он уснул, а она не прозевала, да ковшик воды и вылила на него.
- Кумунек, вставай-ко, - говорит, - нет, вишь, из-под тебя
сколько бежит масла-то. Кумунек, затоплей-ко печку, я побежу
на реку, дак будем селедки жарить.
Выбежала на большую дорогу, там идет обоз с селедками. Она прикинулась мертвой и лежит на дороге. Мужик увидел, что лиса мертва, и взял и бросил ю на воз, а сам думает: вот жене хороший воротник в подарок будет. А лисица, лежа на возу, свое дело жала, очень туго лежала и потихонько грызла и прогрызла большую дыру, и стала оттуда селедочки одна за одной на дорогу выкидывать, и повыкидала порядочно, а на том и сама прыгнула с воза и пошла обратно, собирая по дороге селедки. Собрала все и пришла к своему кумуньку.
-На-ко, кумунек.
-Где ты, кума, взяла?
-А я, - говорит, - хвост-от опустила в полонью.
19
- И я завтра побежу.
Он убежал да хвост упустил тожо в полонью. Хвост-от приморозил, да мужик увидал, да и бежит его с колом бить, а он испугалсе мужика-то, рванувсе, да хвос-от в полонье и оставил, топерь без хвоста-то и бегает.
Сказка вся, больше врать нельзя.
(Записано X. А. Шерстеньковой в 1914 г. от М. С. Дранишниковой, 80 лет, в д. Сидорово Вельского уезда. Печатется по рукописи: Архив Государственного литературного музея, 4385/ 2а.)
ТЕРЕМОК ВОШКИ И БЛОШКИ.
Бывало да живало, жила старушка; у ней завелись вошь-поползушка и блоха-поскакушка. Старуха их прогнала, они пошли в поле. Шли, шли, нашли конёвью голову и говорят:
Экой терем, экой хороший!
Окна колодны, лавки дородны!
Кто в этом терему живёт?
Никто не сказался. Они поползли туда и стали жить. Идёт заяц и говорит:
Экой терем, экой хороший!
Окна колодны, лавки дородны!
Кто в этом терему живёт?
- Вошь-поползушка, блоха-поскакушка,а ты кто?
- А я,- говорит, - заяц-боботун! Пустите меня пожить!
- Ползи сюда!
Он заполз и стали жить. Жили, жили, идёт лисица и говорит:
Экой терем, экой хороший!
Окна колодны, лавки дородны!
Кто в этом терему живёт?
20
- Вошь-поползушка, блоха-поскакушка да заяц-боботун. А ты кто?
- Я, - говорит, - лисица-масляна губица, дивья красовица, малинов цвет. Пустите меня пожить!
Они сказали: «Ползи сюда!». Приползла, и стали жить. Жили, жили... Идёт волк и говорит:
Экой терем, экой хороший!
Окна колодны, лавки дородны!
Кто в этом терему живёт?
- Вошь-поползушка, блоха-поскакушка, заяц-боботун, лисица-масляна губица, дивья красовица, малинов цвет. А ты кто?
- Я, - говорит, - серый волк-хватун; пустите меня пожить!
- Ползи сюда!
Приполз и стали жить. Жили, жили. Идёт медведь и говорит:
Экой терем, экой хороший!
Окна колодны, лавки дородны!
Кто в этом терему живёт?
- Вошь-поползушка, блоха-поскакушка, заяц-боботун, лисица-масляна губица, дивья красовица, малинов цвет, да серый волк-хватун. А ты кто?
- А я, - говорит, - тяпыш-ляпыш, всем пригнётыш! Наступил на конёвью голову и раздавил.
(Записано М. Б. Едемским в 1918 г. от Н. И. Басмановой в д. Митенское Тотемского уезда. Печатается по изданию: Сказки и песни Вологодской области / Сост. С. И. Минц и Н. И. Савушкина. - Вологда, 1955. - С. 39-40.)
КАК БЫК СТРОИЛ ИЗБУ.
Жил старик да старуха со своим сыном. Вздумали они женить сына. Было у них скота много. Старик и говорит:
- Давай, старуха, заколем к свадьбе быка.
21
Бык узнал, что его колоть хотят, взмырчал да и убежал в лес. Старик и говорит:
- Давай колоть свинку.
Свинка узнала, что ее колоть хотят, взревела и убежала в лес.
- Давай, - говорит старик, - колоть барана.
Баран взблеял и убежал в лес.
- Ну, так давайте, - говорит старик, - колоть петуха.
Петух пропел и убежал в лес.
В лесу сбежались все вместе. Бык и говорит:
- Давайте строить фатеру.
Свинья говорит:
- Мне тепло будет под выскирем.
Баран говорит:
- Мне тепло будет за вересом.
Петух говорит:
- Я улечу на елку, на елке тепло.
Один бык думает строить. Стал он таскать колодины да вершины и сделал избушку и стал жить в ней. Стало холодно. Пришла проситься к быку свинья и говорит:
- Пусти, быча, пожить меня.
Бык и говорит:
- Видишь, вы строить - так нет, а жить - так пришла. Не пущу.
Свинья говорит:
- Не пустишь, так я подрою стену, и изба твоя свалится.
Бык и говорит:
- Ну, так живи.
Свинья стала жить с быком. Пришел баран и говорит:
- Пусти, быча, пожить.
Бык говорит:
- Не пущу.
Баран говорит:
- Я разбегусь да толкну и избу твою спихну.
Бык и говорит:
- Ну, живи и ты.
Потом пришел петух и говорит:
- Пусти, быча, пожить.
22
Бык говорит:
- Не пущу.
Петух сказал:
- Я на потолке разгреблю землю, мне и на потолке будет тепло.
Бык думает: «Петух на потолке разгребет, всю избу доведет, не станет тепло держаться». Бык и говорит:
- Ну, живи.
И петух стал вместе жить.
Немного пожили и вздумали шаньги пекчи. Свинья шаньги печет, баран ест, бык ступни плетет, а петух по грядке ходит. Идут разбойники и увидели, что тут делается, испугались и убежали. А скотинка увидела разбойников и тоже разбежалась.
Когда скотинка убежала из дому, старик и старуха сына своего стали ругать и говорить:
- Мы тебя женить не станем, ты как хошь женись. Ступай в пустую избу: нет ли тебе там невесты?
Он пришел в пустую избушку и говорит:
- Нет ли мне невесты?
В подполье и говорит:
- Я тебе суженая, я тебе ряженая.
Парень и говорит:
- Выходи.
Они собрали свадьбу и поехали к венцу. Едут к венцу, а поперек дороги лежит колода. Поезжане начали эту колоду рубить, а от колоды только огонь летит. Как стал жених рубить, вдруг ни колоды, ни жениха не стало, и поезд воротился назад. А невеста не знает, куда и деваться, и пошла к жениховым к отцу и матке. Они стали ее бранить. Она стала больно плакать.
А невдалеке от них жили старухи в кельях. Она стала к этим старухам ходить и сказывать старухам, что «оставил меня муж не девкой, не бабой, не мужьей женой». Старухи стали учить, что «возьми хлеба да иди, где он потерялся. Придешь на то место, увидишь столб огненный. Ты на этот столб лезь, а хлеб по сторонам кидай. Он на столбу».
Она взяла хлеба, наломала большими кусками, пришла к столбу и полезла, стала кидать хлеб. Пока хлеб был, так все
23
лезла, а как не стало, вдруг стали ее палить огнем. Не успела до половины залезть, пришлось свалиться, она упала на землю. Встала и пришла домой, наломала мелко хлеба, опять пошла. Пришла и полезла она на столб и стала кидать хлеб. И долезла она до верху и схватила своего жениха. Когда она схватила, вдруг очутились они на земле и пошли к отцу и к матери. Когда пришли, стали собирать свадьбу. И собралась свадьба, их обвенчали, и стали жить да поживать да добра наживать и живут больно хорошо.
(Записано в конце Х1Х-начале XX в. А. Д. Неуступовым в Кадниковском уезде. Печатается по рукописи: Архив Географического общества СССР. Разряд 7. Оп.1,№ 80-а. А. Д. Неуступов. Народные сказки Кадниковского уезда. Тетрадь П. С. 20. Сказка 16.)
ПЕТУШОК ДА КУТЮШКА.
Бывало да живало, был петушок да кутюшка. Ходили на улице. Петушок склюнул бобово зернышко и подавился. Пошла кутюшка к реке просить водицы. Сказала:
Река, река, дай водицы!
Водица - петушку:
Сидит петух на пепеле - на детеле,
Подавился бобовым зернышком.
Река сказала: «Пойди к липе, принеси листу!» Пошла кутюшка к липе и сказала:
Липа, липа, дай листу!
Лист - реке, река даст водицы;
Водица - петушку:
Сидит петух на пепеле - на детеле,
Подавился бобовым зернышком.
Липа сказала: «Пойди к угольщикам, принеси угольков!» Пришла кутюшка к угольщикам и сказала:
24
Угольщики, угольщики, дайте угольков!
Угольки - липе; липа даст листу;
Лист - реке; река даст водицы;
Водица - петушку:
Сидит петух на пепеле - на детеле,
Подавился бобовым зернышком.
Угольщики сказали: «Пойди к дроворубам, принеси дровец!» Пошла к дроворубам и сказала:
Дроворубы, дроворубы, дайте дровец!
Дровца - угольщикам;
Угольщики дадут угольков;
Угольки - липе;
Липа даст листу;
Лист - реке;
Река даст водицы;
Водица - петушку:
Сидит петух на пепеле - на детеле,
Подавился бобовым зернышком.
Дроворубы сказали: «Пойди к корове, принеси молока!» Кутюшка пошла к корове и сказала:
Корова, корова, дай молока!
Молоко - дроворубам;
Дроворубы дадут дровец;
Дровца - угольщикам;
Угольщики дадут угольков;
Угольки - липе;
Липа даст листу;
Лист - реке;
Река даст водицы;
Водица - петушку:
Сидит петух на пепеле - на детеле,
Подавился бобовым зернышком.
Корова сказала: «Пойди к косцам, принеси сена, так и дам!» Пришла кутюшка к косцам и сказала:
Косцы, косцы, дайте сена!
Сено - корове;
25
Корова даст молока;
Молоко - дроворубам;
Дроворубы дадут дровец;
Дровца - угольщикам;
Угольщики дадут угольков;
Угольки - липе;
Липа даст листу;
Лист - реке;
Река даст водицы;
Водица - петушку:
Сидит петух на пепеле - на детеле,
Подавился бобовым зернышком.
Косцы дали сена. Пришла к корове.
Корова дала молока;
Молоко - дроворубам;
Дроворубы дали дровец;
Дровца - угольщикам;
Угольщики дали угольков;
Угольки - липе;
Липа дала листу;
Лист - реке;
Река дала водицы.
Напоила петуха и петух выздоровел, а кутюшка и пошла опять гулять с петушком.
(Записано М. Б. Едемским в 1918 г. от Н. И. Басмановай в д. Митенское Тотемского уезда Вологодской губернии. Печатается по изданию: Сказки и песни Вологодской области / Сост. С. И. Минц и Н. И. Савушкина. - Вологда, 1955. - С. 37-39.)
КУРОЧКА И ПЕТУШОК.
Жил-был петушок да курочка. И пошли они в загородку погулять да бобиков поклевать. Склюнул петушок первый-от бобик да и подавился. И посылает курочку на речку за водицей:
26
- Курочка, курочка! Сходи на речку, принеси мне водицы
напиться!
Пошла курочка на речку.
- Речка ты, речка, дай мне водицы; водица-то петушку, а петушок лежит на горушке, бобиком подавился.
А речка говорит курочке:
- Сходи к липке, попроси листочек; токо даст листочек, так я дам водицы.
Пришла курочка к липке и говорит:
- Липка ты, липка! Дай мне листочек. Листочек-то реке, а река даст водицы, а водица-то петушку, а петушок лежит на горушке, бобиком подавился.
Липка ей в ответ:
- Сходи к девке, токо девка даст нитку, так я дам листочек.
Пришла она к девке и т. д. (Девка обещает дать нитку, если курочка сходит к торговке и та даст иголку. Торговка посылает курочку к корове, чтобы та дала молочка, корова - к сеновалу, чтобы сеновал дал сена. Сеновал и дал сена. Сено она принесла корове, корова дала молочка, от нее к торговке и т. д. Наконец, когда принесла водицы петушку, то увидела, что петушка уже вороны расклевали.)
(Записано в 1880-х гг. Печатается по изданию: Песни, сказки, пословицы, поговорки и загадки, собранные Н. А. Иваницким в Вологодской губернии. - Вологда, 1960. - С. 131-132.)
ПЕТУШОК.
Не помню, в каком было царстве и в каком государстве, на ровном месте, как на бороне, жили-были в одной деревне старик со старухою. У них, кроме всякого добра, были жерновки и петушок. Жерновки сами мололи им муку, а петушок стерёг всё их добро и служил им.
К старику и старухе часто ездил один барин, который закупал у них муку. Узнав об этих жерновках, барин захотел их купить у старика, но как старик не продавал жерновки ни за какие деньги, то барин решился украсть их.
27
Однажды, когда старик со старухой уехали в город за покупками, а дома оставили стеречь свое имущество петушка, барин пришёл к ним и взял жерновки. Петушок это видел и, когда хозяева вернулись домой, стал бегать около них да кричать:
- Барин украл наши жерновки, барин украл наши жерновки!
Хозяева заглянули в сени, где стояли жерновки, действительно их не оказалось, и они горько заплакали. А петушок и говорит им:
- Не плачьте и не горюйте, я помогу вам в беде!
И побежал к барину. Войдя к нему, во все горло заорал:
- Барин, барин! подай наши жерновки!
Барин сперва испугался, а потом приказал слугам поймать петушка и потопить в пруде. Поймали петушка и стали топить. Петушок как-то вырвался из рук и стал плавать по пруду, приговаривая:
- Петушок, пей воду, петушок, пей воду, - и выпил всю воду из пруда, прибежал к барину и опять закричал: - Барин, барин! Подай наши жерновки?
Барин приказал слугам натопить жарко печку и посадить петушка в печь. Так и сделали, а петушок бегает в печке да приговаривает:
- Петушок, лей воду, петушок, лей воду! - и всю печь залил водою, выскочил из печки и опять закричал: - Барин, барин! Подай наши жерновки!
Барин не знал, что ему больше делать с петушком, и отдал ему жерновки.
Прибежал петушок с жерновками домой. Старик и старуха очень ему обрадовались и стали опять жить да поживать весело и в довольстве.
(Записано в 1880-х гг. Печатается по изданию: Песни, сказки, пословицы, поговорки и загадки, собранные Н. А. Иваницким в Вологодской губернии. - Вологда, 1960. - С. 131.)
28
КОЗА ЛУПЛЕНАЯ.
Бывало да живало: старик, да старуха, да девушка. Сходиў старик, купиў козу, посылает девушку козу пасти.
- Поди-ко - паси козу-то.
Вот девушка козу пасла весь день. Коза пила и ела. Коза напилась и наелась -девушка погонила [ее] домой, а старик сеў к воротам назёмным. Вот и спрашивает у козы:
-Каково же, козынька, пила да ела?
-Бежала я через рицьку, чириз быстру - схватила капельку - водицьку, бежала через калиновый мостоцик, схватила осиновый листоцик.
Вот старик рассердиўся на девушку. Биў, биў, биў и з дому сгониў. Вот и посылает назавтре старуху:
- Погони-тко ты, старуха, козу пасти!
Вот старуха пасла, пасла, коза пила и ела, напилась, наелась - старуха и погонила [ее] домой. Старик опеть сидит у назёмных ворот. Спрашивает козу:
-Каково же, козынька, пила да ела?
-Столько, - говорит, - я пила да ела: бежала через рицьку, через быстру, схватила капельку водицьки, бежала через калиновый мостоцик, схватила осиновый листоцик.
Старик старуху биў, биў, биў и з дому сгониў:
- Пощо козу не напоила, не накормила?
Вот назавтре и сам погониў пасти козу. Пас, пас козу - коза пила и ела. Напиласе, наеласе и погониў домой. Оббежаў взяў стороной и сеў- к наземным воротам и спрашивает козу:
-Каково жи ты, козонька, сегодня пила да ела?
-Столько я сегодня, дедушка, пила да ела: бежала через рицьку, через быстру, схватила капельку водицьки, бежала через калиновый мостоцик - схватила осиновый листоцик.
Старик и заревеў и рассердился:
- Ой, омманывает коза, девку-то я сгониў з дому и старуху сгониў. Сам кормиў, поиў, а она омманывает.
И зажолеў старухи и девки. Рассердиўся на козу, привязаў к воротам наземным и давай козу резать. Пилиў, пилиў ножом по шее - нож-от туп, зарезать-то не мог. Давай бежать ко кузьнецю ещо ножа ковать. Пока-то ножа-то бегаў ковать, коза
29
оторваласе да убежала. И прибежала коза к зайцику в избушку. Запоўзла на пецьку и приходит заец:
- Кто у меня в избушку забраўсе. Сицяс, - говорит, - съем.
А коза и говорит:
- А я коза-моза, золотые рога - мои бока подлуплены, на три гроша куплены, рогами забуду, ногами затопьцю, хвостиком подмецю.
Заяц испугаўся – убежаў и сидит и ревит под кустиком. Вот идёт воўк:
-О цём, заенко, плацёшь.
-Как мне не плакать да как мне не тужить - обогревушки-то у меня нету.
-Куда обогревушка девалась? - воўк спрашивает.
-А неслыханна тварь забраўсе.
-Пойдем, я выгоню!
-Пойдём!
Вот и пошли с зайком воўк. Пришоў воўк к зайку в избушку и говорит:
-Кто к зайку в избушку забраўсе - съем сейцяс.
-А я коза - золотые рога, мои бока подлупленные, на три гроша купленные, рогами забуду, ногами затопцю, хвостиком подмецю.
Воўк испугаўся и не оглянуўся - убежаў. Вот зайко опять сеў под сосенку, ревит сидит, идет мидвидь.
-О цем, косино, плацешь?
- Как мне не плакать да как мне не тужить - обогревушки-то у меня нету.
- Куда девалась? - говорит.
- А неслыханной зверь забраўся.
- Пойдем, я выгоню.
-Пойдем!
Пришеў мидвидь:
- Кто к зайку в избушку забраўся - сейцяс съем.
- А я коза-люда, золотые рога, мои бока подлупленные, за три гроша купленные, рогами забуду, ногами затопцю, хвостиком замецю.
Мидвидь испугаўсь, без оглядок убежаў:
- Прощай, зайцик.
Опеть зайцик сеў под сосенку - ревит. Идет лисиця:
30
-О цём, заенко, плацешь?
-Как мне плакать, да как мне не тужить - обогревушки у меня нету.
- Куда девалась?
_ Неслыханной зверь забраўся.
- Пойдем, я выгоню.
- Нет, не выгонишь, воўк выганиваў, мидвидь выганиваў - и уж ты, лисонька, не выгонишь.
- Пошли давай, пойдем.
Опеть лиса крицит:
- Кто к зайку в избушку забраўся?
- А я коза-люда, золотые рога, мои бока подлупленные, за три гроша купленные, рогами забуду, ногами затопцю, хвостиком замецю.
Лисиця испугаласе больше всех - убежала без оглядков!
Заец опеть сидит под сосенкой, ревит.
Идет петушок:
- О цём, заенко, плацешь?
- А как мне не плакать, да как мне не тужить - обогревушки-то у меня нету.
- Куда деваласе? - говорит.
- А неслыханной зверь забраўся.
- Пойдем; я, - говорит, - выгоню.
Нет, не выгонишь, воўк выганиваў, мидвидь выганиваў,
лиса ваганивала, тибе уж, петушку, не выгонить.
- Пойдем, - говорит, - выгоню!
Вот и пошли. Пришоў петух. Излитиў на крышу к зайцю и крицит:
- Ки-ки-ри-ки, кто к зайцю в избушку забрауся? Я, - говорит, - иду, соўдат в красных сапогах, косу несу, тебе голову снесу.
Коза испугаласе, с пеци соскоцила и голову сломила. Стали заец жить с петухом да козоньку варить да ись.
И сказоцька вся, да и сказать больше нельзя.
(Записано в 1924 г. М. Б. Едемским от Александры Федоровны Едемской, 61 года, в д. Рыкаловской Тотемского уезда. Печатается по рукописи: Архив Государственного литературного музея, 4385/11.)
31
ЦЯКОНЬКА.
Бывало да живало у старика да у старухи была цяйонька.
Старик да старуха умерли, осталасе цяйонька одна. Вот она и принесла меленьких ягунечек. Вот и говорит.
- Вы, ягунечки, одне дома оставайтесь, а я пойду вам травки принесу.
Вот цяконьки остались, она ушла, Вот и приходит воўк:
- Отоприте, детоньки, отоприте маленьки, поўны рожки травоньки, поўны тити молока.
- Нет, не отопрём, не отопрём: ты не матка, не матка. У тебя язык больно тоўст, поди ты к кузнецу да языку покуй.
Вот воўк пошоў языку ковать к кузнецу.
- Кузнец, покуй-ко у меня языку!
- Давай, клади на наковали.
Как кузнец-от молотом хлеснёт по языку - язык и отлетеў. Воўк и пошоў и замяукаў. Вот приходит матка:
- Отоприте, детоньки, отоприте маленьки, поўны рожки травоньки, поўны тити молока.
Вот оне отперли, матку пустили. Нассались, нассались. Ноцьку ноцевали. Опеть матка пошла в поле травки ись. Им опеть наказывает не отпирать: никово не пускайте. Вот и приходит опеть медвидь:
- Отоприте, детоньки, отоприте маленьки, поўны рожки травоньки, поўны титьки молока.
- Нет, не отопрём, не отопрём, у тебя язык больно тоўст - поди ко кузнецу да языку покуй.
Вот медвидь и пошоў ко кузнецу, языку ковать.
- Кузнец, покуй-ко мне языку.
- Клади на наковаль.
Кузнец как хлеетаў молотом, язык и отлетеў. Медведь и пошоў и заривеў и замяукаў. Приходит опеть матка:
- Отоприте, детоньки, отоприте, маленьки. Поуны рожки травки, поўны тити молока.
И оне отперли. Нассались, нассались. Ноцьку ноцевали, опеть пошла матка по третий денёк, опеть оставляет их:
- Не отпирайте никому, смотрите, кто придёт-от.
И приходит заец:
32
-Бу-бу, отоприте, детоньки, бу-бу-бу-бу-бу, отоприте маленьки, поўны рожки травоньки, поўны тити молока.
- Нет, не отопрём, у тебя езык больно крив. Поди к кузнецу да языку покуй!
Заец убежаў языку ковать. Пришоў к кузнецу:
- Кузнец, покуй-ко мне языку!
- Клади на наковали.
Кузнец хлеснуў молотом, язык и отлетеў. Заец и побежаў и заревеў.
Вот и приходит опеть матка:
- Отоприте, детоньки, отоприте маленьки, поуны рожки травоньки, поўны тити молока.
Оне матке отперли. Нассались, нассались. Опеть ноцьку ноцевали. Опеть матка пошла. Наказывает:
- Не отпирайте никому.
Вот и приходит лисиця и говорит:
- Отоприте, детоньки, отоприте маленьки, поўны рожки травоньки, поўны тити молока.
Оне лишию отперли. Думают: матка - таково ласково. Она лишию съела их.
Вот матка пришла, и нету детонёк. Поблеяла, поблеяла и стала жить одна.
Вот и сказонька вся и сказали.
(Записано в 1924 г. М. Б. Едемским от Александры Федоровны Едемской, 61 года, в д. Рыкаловской Тотемского уезда. Печатается по рукописи: Архив Государственного литературного музея, 4385/11.)
ЖЕРНОВ И ПЕВУН.
Жил старик со старушкой. И у них было тольки что имушшества один жернов. Они кормилися этим жерновом.
Ехал барин с кучером, слыхал этот жернов, послал кучера. Он его унёс.
Старик и старуха посылают певунка. Певунок пошел к барину, сел на полиненку и закукырикал, что «барин, подайте
33
старика и старухи жернов». Барин приказал слуге его, певуна, бросить во хлев, чтобы его там затоптала скотина. Окошка не закрыли, он и вылетел. Опять просит у барина, что «подайте жернов». Он приказал его зарезать и зажарить.
Потом зажарили певуна, сготовили, потом барину и подали. Барин пошел до ветру, а певунок увидел и опять зарыкал, что «подайте жернов». Барин зарыкал слуге, что «секите ему голову». Ему слуга отсек холку. И певунок полетел. И барин приказал ему отдать жернов взадь.
И потом певунок жернова нести не может. И набежало помощников: зайчик, медведь, волчок и лисица. Потом ему и пособили.