|
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
(Архангельск)
История изучения мезолитических памятников Пинежья не очень продолжительна. Первые археологические объекты эпохи мезолита были найдены здесь Г. М. Буровым только в 1968 году. Исследователь раскопал первую в северодвинском бассейне стоянку с микролитическим инвентарем Явроньга I, а также нашел несколько пунктов на берегах Пинеги, которые можно было также связывать с эпохой мезолита 1. Дальнейшие разведки мезолитических памятников производились эпизодически, так в 1979 году А. М. Мурыгиным был обнаружен комплекс эпохи мезолита на поселении Остров, близ д. Сура, 2 в 1981 году экспедиция А. А. Куратова собрала кремневой инвентарь мезолитического облика у деревень Репище, Занюхча и Кучкас 3. Так или иначе, эти работы не решили важнейшей задачи — обнаружения чистого мезолитического комплекса на Пинеге. Начатые в 1996 году ежегодные разведочные исследования Пинежского бассейна, проводимые Архангельским краеведческим музеем (А. Г. Едовин) и Поморским государственным университетом (А. Е. Беличенко), позволили значительно расширить источниковую базу по мезолиту региона. Количество известных мезолитических объектов увеличилось за последние годы в несколько раз, более того, найдены чистые (не содержащие культурных остатков других эпох) мезолитические комплексы — стоянки Шулонемь III и Касконемь. С двух этих стоянок получена достаточно представительная коллекция инвентаря, что позволяет детально его проанализировать и сопоставить с материалами соседних регионов для решения вопроса о происхождении мезолитического населения Пинеги. Стоянка Шулонемь III. Первые археологические объекты в районе д. Шулонемь были обнаружены в 1990 году Е. Н. Рябцевой и Е. М. Колпаковым — это два поселения эпохи бронзы, в каждом из которых насчитывалось по одному жилищу 4. В 1999 году совместной экспедицией АОКМ и ПГУ обнаружена разрушенная карьером стоянка эпохи мезолита Шулонемь III. В дальнейшем нами была произведена разведочная шурфовка объекта для уточнения возраста памятника и сбора нового материала, так как в скором времени он может оказаться окончательно стертым с лица земли. Стоянка находится в 0,4 км к северо — востоку от деревни Шулонемь, на правом берегу Пинеги, в 300 м от нее, на дюнном всхолмлении второй террасы, высотой 8–10 м (рис. 1). Здесь дорога, ведущая с кладбища в деревню раздваивается, на развилке, в песчаном карьере и расположен памятник, фиксирующийся по массовому скоплению подъемного материала у обрывов карьера. Подъемный материал, собранный в двух пунктах, представлен ножевидными пластинами, сечениями, отщепами, чешуйками, т. е. имеет ярко выраженный мезолитический облик. Нами была произведена топографическая съемка, выявившая особенности микрорельефа стоянки. По существу, песчаным карьером возвышенность, на которой располагалась стоянка, к настоящему времени почти полностью разрушена, сохранился только ее северный склон, причем на склоне находок уже нет, они сосредоточены на двух останцах возвышенности, превышающей уровень располагающегося севернее болота примерно на 4–5 м. Заложить шурф в пункте 2 не представилось возможным, так как здесь находилось дерево с разветвленной корневой системой — его удаление разрушило бы остатки культурного слоя. Зато в пункте 1 мы смогли выбрать место для шурфа размерами 2 х 2 м на самом краю останца. За условную нулевую точку была принята точка в 4 м к северу от шурфа, превышающая контрольный уровень развилки дорог ровно на 2,5 м. Нивелировка поверхности показала некоторый уклон (до 10 см) к югу. Вскрытие производилось слоями по 2–3 см с контрольными зачистками по слоям, имеющим разную окраску и состав. Находки стали попадаться сразу при вскрытии тонкой (0,5 см) лесной подстилки в слое серого гумусированного песка. Мощность слоя серого песка на всей площади шурфа была примерно одинаковой и составляла 6–12 см. В слое серого песка были собраны 11 кремневых пластин, их обломков и сечений, 3 чешуйки, 13 отщепов, скребок на отщепе и шлифовальный камень из песчаника. Под слоем серого песка залегал довольно мощный (15–26 см) слой белесого оподзоленного песка, содержавший значительное количество находок. В юго-западном углу шурфа в верхней части белесого песка зафиксирована угольная линза неопределенного возраста радиусом 35 см. Никаких находок в самом слое угля не найдено, его мощность не превышает 2 см. В слое белесого песка на разной глубине зафиксировано 11 ножевидных пластин, 24 отщепа, 6 чешуек. Все они залегали бессистемно, преимущественно в южной части шурфа. В юго-восточной части шурфа зафиксирован угол материковой ямы шириной около 140 см подпрямоугольной формы. Заполнение ямы представляло собой тот же белесый песок, содержащий редкие находки, концентрирующиеся на дне углубления. Глубина ямы от нулевого репера составляет 101 см, от дневной поверхности — 70 см, от уровня рыжего материкового песка — 40 см. В заполнении ямы встречены две пластины, отщеп, три нуклеуса, два поперечных и один продольный скол с нуклеусов. Вероятно, эти предметы были намеренно выброшены в угол этой ямы, которую можно интерпретировать либо как жилищную впадину, либо как хозяйственную яму. Мы склоняемся к первой точке зрения, так как в хозяйственных ямах обычно содержится масса находок, тут же находки единичны. После зачистки по материку (рыжий песок) была зафиксирована стратиграфия шурфа. Можно отметить неровную поверхность рыжего материкового песка, залегавшего на глубине 25–35 см на основной площади шурфа и 70 см в материковой яме. На восточной стенке зафиксировано пятно рыжего песка в слое белесого подзола. Вероятно, это результат протаскивания грунта корневой системой стоявшей здесь сосны. Культурный слой как таковой по цвету, консистенции, другим признакам не фиксируется. Находки в дисперсном состоянии располагались и в слое серого песка, и в белесом песке, и на границе белесого песка и рыжего материкового. Скорее всего, здесь мы имеем дело с типичным для зандровых стоянок явлением вытеснения части предметов (незначительных по весу) в верхние слои грунта, что искажает представление о культурном слое. Отсутствие находок более поздних эпох позволяет наглядно засвидетельствовать это явление. В двух пунктах сбора подъемного материала и в шурфе на стоянке Шулонемь III было собрано 509 предметов (вместе с чешуйками). Для изготовления орудий использовался в основном серый, светло-серый и бежевато-серый карбоновый кремень — 67. Кроме того, применялся розовый (14%), красный (7%), темно-серый (6,5%) и коричневый (5,5%) кремень. Наиболее многочисленной категорией являются микролитические ножевидные пластины (вместе с сечениями), почти полностью лишенные вторичной обработки (162 единиц). Даже без учета чешуек, количество пластин все же не превышает 50% инвентаря. Преобладают пластины (см. табл. 2) шириной от 0,5 до 1,0 см (рис. 2:19–26, 50–55; 4:1–46), или узкие по терминологии А. В. Волокитина и Л. Л. Косинской — их примерно половина. Микропластины до 5 мм шириной (рис. 2:27–29, 4:47–63) и средние пластины (1–1,5 см) (рис. 2:2–16, 31–37, 44–49) представлены примерно равным количеством по 21 от общего количества пластин. Широких пластин более 1,5 см всего 10 (рис. 2:1,30–31), причем они чаще обрабатывались вторично — две пластины являются угловыми резцами (один — двусторонний). Два других резца на пластинах выполнены на экземплярах средней ширины. Соотношение трехгранных и четырехгранных пластин примерно одинаково, обращает на себя внимание определенная стандартизация пластин — только 2 экземпляра имеет большее количество граней. Лишь три пластины представлены изогнутыми экземплярами, хотя надо отметить, что далеко не все изделия имеют правильное огранение. Сечения составляют примерно треть от общего числа ножевидных пластин — 55 экземпляров (рис. 2:15–26, 42–43,52, 54–55; 4:23–31,34–36,63–66). Нами был произведен анализ соотношения сечений пластин по длине. Оказалось, что преобладают длинные сечения (длина их более чем в два раза превосходит ширину) — их насчитывается 21 (39%). Далее идут сечения средней длины — 18 экземпляров, и меньше всего коротких сечений (длина меньше, или равна ширине) — 16 (29). Пластины, не использовавшиеся как вкладыши (107 единиц), имеют разную длину и условно разделены нами на целые пластины, пластины с отсеченным концом и обломки пластин. Целых пластин всего 6, это говорит о том, что они в таком виде не использовались, а являлись только заготовками для сечений-вкладышей. Пластины с отсеченным концом наиболее многочисленны — 55 изделий, причем в 80 случаев отсечена дистальная часть. Обломки же пластин представлены в основном проксимальными (бугорковыми) частями, их в два раза больше чем обломков дистальной части (соответственно 29 и 14). Вероятно, эти данные можно несколько скорректировать, если проанализировать чешуйки, которые могут быть обломками дистальных частей пластин, однако, с уверенностью об этом говорить нельзя. Многочисленной категорией артефактов поселения являются мелкие отщепы (чешуйки) — 155 экземпляров. Их обилие говорит о наличии на поселении мастерской по изготовлению кремневых изделий. Интересно, что больший процент чешуек найден не в шурфе и не в подъемном материале у шурфа, а в пункте 2 (35 от общего числа находок). Вероятно, в этом пункте также могло быть хозяйственное помещение, в котором обрабатывался кремень. Примерно четверть всех найденных предметов — отщепы и орудия из них (134 экземпляра). К отщепам отнесены непластинчатые предметы имеющие выраженный ударный бугорок, либо сильно уплощенные. Орудий из отщепов насчитывается всего пять. Интересен скребок полукруглой формы со скошенным рабочим краем из красно-коричневого кремня. Остальные орудия представлены двумя срединными резцами и двумя треугольными проколками. В отличие от чешуек, отщепов больше найдено в пункте 1, что подчеркивает преобладание здесь первичной и грубой обработки кремня по сравнению с пунктом 2. Сколы кремня, представляющие собой аморфные куски, составляют 10% от всего инвентаря, что не так много для мастерской по первичному расщеплению кремня, но вполне приемлемо для обработки на поселении. Кроме того, большинство сколов небольшого размера — это еще раз указывает на то, что на поселение были принесены уже не желвачные конкреции, а заготовки. Об этом же говорит и сравнительно небольшое (всего 16) количество изделий с остатками валунной известковой корки. На стоянке Шулонемь III найдено 6 нуклеусов конусовидной формы и 4 поперечных скола с нуклеусов (рис. 3:1–7, 9–10). Четыре нуклеуса (один является продольным массивным сколом с конусовидного нуклеуса) найдено в материковой яме в юго-восточном углу шурфа (жилище?). Нуклеусы различны по размеру, но однотипны — самый большой экземпляр с крупными негативами сколов имеет размеры 8 х 3,6 см, имеется нуклеус с негативами микропластин шириной не более 3–5 мм. Один из нуклеусов из подъемного материала имел скребущий рабочий край. В целом, техника расщепления кремня на поселении представляется в значительной степени микролитической. В единственном числе в верхнем слое при вскрытии шурфа был найден плоский точильный камень трапециевидной формы из зеленоватого песчаника. Все категории инвентаря стоянки Шулонемь III отражены в табл. 1.
Таблица 1 Категории инвентаря (509 единиц)
Таблица 2 Ширина пластин
Анализ условий расположения стоянки, каменного инвентаря, приводит нас к выводу о мезолитическом (в пределах VII–VI тыс. до н. э.) возрасте памятника. Стоянка Касконемь. Обнаружена нами в 2000 году в 0,6 км к северо-востоку от деревни Касконемь, на дюнном всхолмлении в 100–120 м от правого берега р. Пинега. Высота террасы над уровнем воды в реке составляет здесь 9–11 м. Стоянка зафиксирована по находкам кремневых пластин и отщепов на карьере у тропы, идущей по вершине дюны с дороги в д. Касконемь, в 50 м от дороги. Карьером практически полностью изрыта поверхность возвышения, найти место для шурфовки оказалось невозможно, поэтому было решено сделать зачистку на северном краю одного из котлованов каръера для выяснения стратиграфии памятника и условий залегания находок. Зачистка имела ширину 1 м и отстояла на 10 м к востоку от условного нулевого уровня на вершине дюны. Уровень западной точки зачистки был ниже условно го нуля на 28 см. Стратиграфия зачистки: мох — 0,5–1 см, серый песок — 3–6 см с заплывами до 15 см, белесый оподзоленный песок — 12–25 см, материк — рыжий боровой песок. Редкие находки, как и на стоянке Шулонемь III, залегали во всех слоях и на границе белесого песка с материком. Культурный слой не выражен. На площади примерно 100 кв. м. был собран значительный подъемный материал, который вместе с тремя предметами из зачистки насчитывает 201 единицу — кремневые отщепы и пластины типично мезолитического облика (см. табл. 3). Для изготовления пластин использовался кремень светло-серого (51%) и розовато-серого (20) цвета, реже темно-серого, красного и коричневого. Наиболее многочисленной категорией инвентаря являются ножевидные пластины — 89 единиц (рис. 5). Вторичная обработка почти полностью отсутствует, только одна пластина имеет двустороннюю ретушь на спинке (рис. 5:2), и одна — резцовый скол на углу. Целых и незначительно обломанных пластин насчитывается 17 (3 и 14 соответственно), лишь в одном случае у пластины отсечен бугорок, одна пластина изогнута. Трехгранных пластин 23, четырехгранных 52, лишь две имеют более четырех граней. Обломки пластин представлены бугорковыми частями (проксимальными) — 25 предметов, и гораздо меньше дистальными частями — всего 11. Сечения (35 единиц) (рис. 5:5,7,11,14,17–18,23,25–32,35,38) варьируют от длинных (15) до средних (6) и коротких (14). Характерно, что среди широких пластин преобладают короткие сечения, а среди узких (до 1 см) — длинные. Категории инвентаря в процентном соотношении рассмотрены в табл. 3. Таблица 3 Категории инвентаря (201 единица)
Таблица 4. Ширина пластин
Среди орудий из отщепов в первую очередь заслуживает внимания скобель с вогнутым рабочим краем (рис. 5:3), а также серия (6 штук) скребков на пластинчатых отщепах и их обломков (рис. 6). Всего отщепов 32,5 инвентаря, чешуек — 20%, сколов кремня — 3%. Следы валунной корки имеют только 7 инвентаря стоянки. Таким образом, несмотря на некоторые отличия (отсутствие нуклеусов, больший процент пластин, обилие коротких сечений, серия скребков), инвентарь стоянки Касконемь в целом сходен с комплексом Шулонеми III и датируется в пределах VII–VI тыс. до н. э. Таблица 5 Цвет кремня мезолитических памятников Пинеги
А. В. Волокитиным и Л. Л. Косинской в недавних работах были определены основные, характерные признаки, лежащие в основе выделения происхождения мезолитических групп населения 5. Критерием здесь является анализ массового материала из чистых мезолитических комплексов, каковыми и являются описываемые нами стоянки. Упомянутые исследователи выделяют на Европейском Северо-Востоке (а Пинежье территориально близко Вычегодскому бассейну) две культурные группы мезолитического населения — западную (пришлую) и восточную (Уральскую, местную). Для уральской группы характерны — встречаемость в инвентаре и конусовидных, и карандашевидных нуклеусов, геометрических микролитов (трапеций) при полном отсутствии наконечников стрел. Орудия изготовлены в основном на пластинах, на отщепах они единичны и в целом количество орудий мало — не более 5% всех находок. Для этих памятников характерна высокая микролитичность инвентаря — как правило более 65% находок представлены ножевидными пластинами и орудиями из них. Значительный процент микропластин (более 10%) подчеркивает эту тенденцию, кроме того, среди сечений пластин преобладают длинные (длина более чем в два раза превышает ширину). Памятники «западной» традиции характеризуются полным отсутствием карандашевидных нуклеусов и трапеций, зато здесь имеются наконечники стрел (как правило, черешковые). В целом орудий, большая часть которых изготовлена из отщепов, от 5 до 15, орудия иногда образуют устойчивые серии. Несколько меньше выражена микролитичность индустрии — микропластин не более 5%, количество узких пластин сопоставимо со средними при значительном количестве широких, в целом пластин не более 50% инвентаря. На основании этих критериев нами выделены десять признаков для анализа происхождения Пинежских стоянок, так как они не вписываются полностью в ту или иную культурную группу памятников Вычегды и Печоры. В анализ не вошли данные по наконечникам стрел, так как на этих двух стоянках их не найдено, в то же время, следует отметить находки черешковых наконечников на других пинежских стоянках, в которых выделены мезолитические комплексы (Явроньга и др.). Отсутствие карандашевидных нуклеусов, трапеций, наличие устойчивой серии скребков на стоянке Касконемь, преобладание орудий на отщепах и в целом их частая встречаемость, преобладание отщепов над пластинами свидетельствуют о «западном» происхождении стоянок. Только микролитичность инвентаря — большое количество микропластин, преобладание узких пластин над средними и незначительное количество широких пластин говорит о некотором влиянии «уральской» традиции. Нейтральным выглядит критерий соотношения длинных и коротких пластин — их в инвентаре примерно равное количество. Все вышесказанное приводит нас к выводу о своеобразии пинежских мезолитических стоянок с преобладанием «западных» традиций. Однако, остается открытым вопрос о том, какая территория являлась исходной для заселения Пинежья в послеледниковое время. Этот вопрос невозможно решить без привлечения других материалов, прежде всего данных по мезолиту западных и южных территорий. Для сопоставления уместнее всего охарактеризовать мезолитические группы на Северной Двине, Устьянско-Кокшеньгские стоянки и мезолит Сухоны, однако, эта работа выходит далеко за рамки нашей статьи. Упомянем лишь, что в инвентаре Северодвинских (среднее и верхнее течение) стоянок 6 и стоянок бассейна Сухоны 7, а также части памятников Поважья 8 преобладают ярко выраженные «уральские» черты — наличие карандашевидных нуклеусов, трапеций, высокая микролитичность инвентаря. Часть же памятников Важского бассейна по признакам обнаруживают близость с пинежскими стоянками. Как это ни парадоксально, памятники «уральской» традиции обнаруживаются на сотни километров западнее собственно «западных» памятников, следовательно, термин «западная традиция» вряд ли уместен. Скорее всего, можно говорить об определенном локальном варианте верхневолжской традиции на Севере, который был в дальнейшем отсечен от основного ареала уральским населением, продвинувшимся далеко на запад. В настоящее время наглядно выявляется насущная необходимость досконального анализа всех мезолитических групп Севера в совокупности. Рис. 1. Общий вид стоянки Шулонемь III
Рис. 2. Инвентарь стоянки Шулонемь III. Рис. 3. Инвентарь стоянки Шулонемь III. Рис. 4. Инвентарь стоянки Шулонемь III. Рис. 5. Инвентарь стоянки Каскомень. Рис. 6. Скребки со стоянки Каскомень. ПРИМЕЧАНИЯ 1 Буров Г. М. Археологические культуры Севера Европейской части СССР: (Северодвинский край). – Ульяновск, 1974. – С. 18–54. 2 Мурыгин А. М. Отчет о полевых исследованиях в Удорском районе Коми АССР и Пинежском районе Архангельской области в 1979 г. // Архив ИА РАН. Р-I. № 7432; Архив Коми научного центра Уральского отделения РАН. Ф. 5. Оп. 2. Д. 248–249. Л. 16–24. 3 Куратов А. А. Отчет о работе Архангельской археологической экспедиции в 1981 г. // Архив ИА РАН. Р-1. № 8527. С. 17–25. 4 Рябцева Е. Н. Отчет о полевых исследованиях в Верхнетоемском и Пинежском районах Архангельской области в 1990 г. // Архив ИА РАН. Р-I. № 14868. 5 Волокитин А. В. Косинская Л. Л. К проблеме культурогенеза мезолита Европейского Северо-Востока // Этнокультурные контакты в эпоху камня, бронзы, раннего железного века и средневековья в Северном Приуралье. – Вып. 13. – Сыктывкар, 1995. – С. 25–42; Волокитин А. В. К проблеме этнолингвистической интерпретации материалов мезолитической эпохи Урала и Поволжья. // Европейский Север: взаимодействие культур в древности и средневековье. – Вып. 14. – Сыктывкар, 1995. – С. 40–47. 6 Верещагина И. В. Мезолитические памятники на Северной Двине // Краткие сообщения Института археологии. – № 149. – М., 1977. – С. 89–93. 7 Ошибкина С. В. Мезолитические стоянки бассейна Сухоны // Памятники древнейшей истории Евразии. – М., 1975. – С. 72–78. 8 Мартынов А. Я. Честнейшин Ф. Ф. Некоторые итоги изучения мезолита Архангельского Поморья // Роль Архангельска в освоении Севера. – Архангельск, 1984. – С. 117–120. |
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
А. Г. Едовин. Мезолитические памятники Пинеги // Русская культура нового столетия: Проблемы изучения, сохранения и использования историко-культурного наследия / Гл. ред. Г. В. Судаков. Сост. С. А. Тихомиров. — Вологда: Книжное наследие, 2007. — С. 27–40. |
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
