За время своего пребывания в Архангельске Его Высочество посетил целый ряд благотворительных и образовательных учреждений: Константиновский детский приют, городской Детский приют, приют Святого Петра, Алексеевскую богадельню, женское епархиальное училище, лечебницу императора Александра II и архангельскую мужскую гимназию. В епархиальном училище коротенькие приветственные речи Великому Князю были сказаны на зырянском и карельском языках двумя девочками и тут же заявлено ходатайство об учреждении стипендии

Смоляной буян

      Великокняжеского имени, едва ли не первой подобной. В приюте Святого Петра представились Его Высочеству многие дамы, благотворящие не только на словах, но и на деле; количество образовательных учреждений увеличится церковно-приходским училищем, основываемым головой ремесленного общества Кочневым в память посещения Его Высочества: училище будет носить имя Владимирского.

      Вне города, вверх по течению Двины, лежат обширные льняной и смоляной буяны, хранящие периодически огромные запасы этих важных отпускных грузов. Любопытно было посмотреть на уцелевшее учреждение Петровского времени, на браковщиков, вызванных к жизни указом 2 июня 1700 года, и увидеть их в действии при отправлении обязанностей, при разделении товаров по сортам: «доброе к доброй, среднее к средней и меньшее к меньшей статье». Основанием браковке товаров при Архангельском порте послужили подлоги, замечавшиеся в русских товарах, отправлявшихся за границу; браковщики появились только в 1713 году, по доносу англичан и по просьбе русских купцов. Браковщики нанимали нужное им количество помощников, для льна – вязальщиков, делившихся на десятки, имевшие десятских, из людей «добрых и знающих свое дело». В общих чертах все это сохранилось и до настоящего времени.

      Браковка льна на буяне производится в длинном деревянном строении 4-мя браковщиками, 60-ю десятниками и 288 рабочими. Начинается она с осмотра «пробоек»: это нечто вроде льняных снопов, причем браковщики, захватывая между колунами связку лена, пробирают ее руками, будто расчесывая всю решительно; так же поступают и с худшими сортами, с куделью или очесом, и разобранные по сортам пробойки переносятся на «машины», стягиваются, связываются в «бунты» около 17 пудов весом, и к ним прикладывается пломба. Пломбе этой вполне доверяют за границей. Лен приходит сюда главным образом из Вологодской и Вятской губернии, сбывается в Англию, Францию, Америку, отчасти в Германию Бельгию и Голландию. Вывезено было льна:

     

      Упадок этот объясняется несовершенством внутренних сообщений, направляющихся к Архангельску; еще недавно было тут девять крупных торговых домов льном, теперь их только два: Грибанов-Фонтейнес и Линдес. Дурное влияние, оказываемое этим упадком на крестьянское хозяйство смежных губерний, понятно само собою.

      Его Высочество подробно осматривал буян и производство браковки и внимательно вслушивался в объяснения, знакомясь с положением этой важной для Архангельска отрасли торговли. То же самое было и в недалеком смоляном буяне. Бочки со смолой и пеком лежали на земле, открыто, длинными правильными рядами, и надо было поистине удивляться искусству браковщика, следовавшего от бочки к бочке и моментально определявшего, всунув в смолу небольшую деревянную ложку «щуп» и повернув ее, один из пяти сортов; на бочке «водянке», то есть с примесью воды, выцарапывался крест. Пеку только два сорта, и браковщик, ломая плиточку, определяет его достоинство по взлому и по вкусу; на буяне два браковщика, русский и иностранный, и 60 рабочих. Товар приходит в Архангельск из уездов Холмогорского, Пинежского и Шенкурского и из Вологодской губернии, уездов Сольвычегодского и Вельского. Очень много пеку направляется в Италию и Испанию для переделки в канифоль для смычков. Количество смолы, вывозимой из Архангельского порта за последнее десятилетие, почти неизменно; в 1884 году отправлено 114 000 пудов, на сумму 600 000 рублей.

      Вот любопытная табличка о поступлениях в Архангельской таможне:

     

      По средней десятилетней сложности привоз товаров из-за границы простирается до 772 000 руб., вывоз на 8 949 000 руб. Главнейшие товары привоза: чай, кофе, оливковое масло, вино, поваренная соль, петролей [Нефть.], свинец, железо, машины, рыба соленая, сушеная и вяленая; главнейшие товары вывоза: лен, пакля, лесной материал, смола, овес, муки, крупа, мясо, щетина и рогожи. Привоз к нам соли и рыбы – явление совершенно ненормальное, требующее лечения. Совершенно характерное торговое значение Архангельска выражается и в присутствии многих иностранных консулов; пестрые, часто богатые, не русские мундиры их придают собранию представителей местных властей, администрации и сословий совершенно самостоятельный вид, не имеющий места в других губернских городах. Особое, важное значение Архангельска для нашего севера сказывается по осени, в сентябре, на Маргаритинской ярмарке. Тут идет тогда снабжение припасами и материалами на всю нашу долгую зиму; тут устанавливаются годовые цены добычи всех поморских промыслов; тут видится тогда вся пестрядь нашего северного населения: карел, самоед, лопарь, помор, – каждый со своими особенностями. За последние годы, и об этом следует упомянуть, сделаны были нашими поморами Хохлиным, Митрофановым и другими попытки вывозить грузы из Архангельска прямо в Англию на собственных судах; попытки увенчались успехом, и нельзя не пожелать им дальнейшего, более широкого развития.

      С большим интересом осматривал Его Высочество выставку, устроенную к его приезду в биржевой зале, помещающейся в здании таможни, и служившую очень хорошим дополнением нескольких выставок, уже виденных нами. Очень хорош и полон был орнитологический отдел промысловой и вообще местной птицы, морского звероловства, рыбной и лесной охоты, с образчиками и моделями силков, западней и тому подобного; любопытны были изделия из дерева, котелок с цельною, вырезанною из дерева из одного куска цепью, изделия из бересты, местные ткани, пряжи, зырянские деревянные замки, замши и кожи из оленьих шкур, образчики трескового жира и смолы; в совершенном загоне, на полу, помещались образчики зерна, красовавшиеся так царственно, так самостоятельно на выставке Рыбинской биржи; характерен был можжевельниковый ствол в 4-5 дюймов в диаметре и несколько образчиков женских головных уборов, почелков и повойников. За ткацким станком, в богатом местном одеянии, сидела за работой женщина, и против нее девочка ткала на «ставине» золотую тесьму. Были тут и вещи исторического интереса: два стеклянные кубка и пивная кружка, принадлежавшие принцу Антону-Ульриху, и старое деревянное кресло Филарета Никитича Романова – из Сийского монастыря. Продуктом не местным, но очень характерным были два рога, длиной около сажени, одного из страшилищ океанской пучины подле Шпицбергена, рыбы-однорога, прямые, но завитые винтом; рога были срезаны на Новой Земле с прибитых волнами мертвых экземпляров. В заключение следует сказать, что на выставке, в садике, имелся самоедский чум, со всем его обширным населением целых четырех поколений, от грудного младенца начиная, включительно до деда и бабушки; посредине чума горел костер, наполняя его своим едким дымом; одетые с ног до головы в оленьи шкуры, с приме-

Самоедская кочевка в тундре

      сью других мехов, самоеды эти говорили очень порядочно по-русски; все они замечательно низки ростом; волосы в бородках и усах мужчин могут быть сосчитаны. Богатство края сказалось в этой выставке весьма наглядно и служило как бы объяснением того внимания, с которым отнесся Великий Князь к Дымкову и Котласу, как к исходным пунктам Волго-Двинской дороги.

      Служебные осмотры заняли у Его Высочества достаточно времени. В управлении уездного воинского начальника Великий Князь поверил ведение отчетности о запасных. Отчетность эта здесь сложнее, так как она сосредоточивает сведения о запасных, проживающих не только в Архангельском, но и во всех прочих уездах губернии. Взяв на выдержку два уезда, Его Высочество проследил правильность восполнения алфавита по данным, содержащимся в книгах об ожидаемых, о прибыли и убыли, ознакомился с порядком хранения отчетных и призывных листов, послужных списков и приемных формуляров и с приемами составления месячной отчетности о запасных, а также с действиями управления по созыву ополчения и в относительно уволенных во временный отпуск по болезням. В заключение Великий Князь поинтересовался проектом приказа по управлению об открытии действий сборного пункта и состоянием военно-статистических сведений. Рано утром, 15 июня, был осмотрен местный лазарет, помещающийся в деревянных казармах инженерного ведомства, и обойдены все палаты. Затем состоялся смотр местному батальону, заключавшийся в батальонном и ротном учении, причем батальон был пропущен церемониальным маршем, шагом и бегом. Батальон выжидал Великого Князя развернутым строем на поле, близ казарм. Благодаря современному составу, батальон представлял весьма почтенную боевую силу. В довершение смотра произведено было батальонное тактическое ученье, вполне подтвердившее истину, что если роты хороши, то хорош и батальон: несмотря на то, что роты были сведены к смотру только в третий раз, батальон учился осмысленно, без суеты, при сохранении тишины, внимания и порядка; недоставало лишь некоторой уверенности, приобретаемой более тесной спайкой рот. Поблагодарив батальон, Великий Князь осмотрел казармы, где обошел офицерское собрание, помещение рот, кухни, столовые и склады.

      В 6-м часу вечера Его Высочество должен был покинуть Архангельск на пароходе «Норденшильд», имеющем весьма любопытное прошедшее, и направиться за бар, где ожидал нас «Забияка», разведя пары, для немедленного следования в Соловецкий монастырь. От пристани, усыпанной народом, при пожеланиях доброго пути, выражавшихся единодушными кликами, при звоне колоколов Великий Князь оставил Архангельск на паровой шхуне Сибирякова «Норденшильд». «Забияка», посещенный нами утром и сидящий значительно глубже, должен был воспользоваться приливом, чтобы заблаговременно выйти в море. Великого Князя провожало городское общество на пароход «Купец», на котором проехали мы всю Сухону и Двину. Мы шли по Маймаксе, одному из рукавов Двины. «Норденшильд», как судно, построенное специально для полярных плаваний, само по себе представляло значительный интерес: оно невелико, но имеет много не только поперечных, но и продольных связей, способных противостоять напору льдов; нос его стальной, чтобы служить тараном; множество бочек, размещенных

Выставка. Семья самоедов

      повсюду, свидетельствовали о запасах пресной воды, которые берутся на судно в полярное плавание. В 1879 году этот маленький «Норденшильд» совершил долгий путь Суэцким каналом и Индийским океаном навстречу «Веге», на которой «Норденшильд» через Ледовитый океан прошел в Берингов пролив. Встречи этой не состоялось, потому что в Японии «Норденшилед» сел на мель, на которой и простоял целые шесть месяцев; волны разбили все его каюты, и снятый с мели англичанами, он должен был отстроиться заново. В 1883 году «Норденшильд» около Вайгача нашел экипаж «Варны» и «Луизу». Он был совершенно готов и теперь к выходу в полярное море, но боится идти, потому что вследствие поздней весны и северных ветров Новая Земля должна быть окружена льдами. Мы пересели на «Забияку» ввиду Мудьюгского маяка, очень близко к плавучему; навстречу Его Высочеству выехала лодка с Мудьюгской спасательной станции. Этих станций на Белом море три: Мудьюгская, Летнегорская и Анзерская на Соловецких островах; в кроне того на зимнее время устраиваются зимние станции: подле Архангельска, в Соломбале, на Кегостров и в Холмогорах – Коскогорская, приносящая несомненную полезу при вскрытии и закрытии рек, сопровождающихся здесь опасными неистовствами водной стихии, поднимающейся выше уровня на три и более сажени.


      Таблица устаревших мер и весов
     

      Литературно-художественное издание. СЛУЧЕВСКИЙ Константин Константинович. ПО СЕВЕРУ РОССИИ

      Ответственный редактор О. Старикова Компьютерная верстка: Г. Сенина

К титульной странице
Назад