Ты от свекра-то буженьица,
От свекрови-то да наряженьица.
Они крикнут по-звериному,
Зашипят да по-змеиному.
Ты сама, моя голубушка,
По утру ставай ранешенько,
К вечеру ложись позднешенько;
Попрося, ходи по улочку,
Доложа, гляди в окошечко.
Не держи ты много подруженек,
Ничего-то ты у. них не спрашивай,
Про свое ты горе им не сказывай:
Донесут они злым чужим людям,
Злые люди да будут сердиться,
На тебя они да будут гневаться.
Лучше выйди ты, мила сестра,
Ты во чистое во полюшко.
Припади ты да ко сырой земле,
Ко горючему ты ко камешку
Ты размыть тоску, кручинюшку,
Ты со матушкой сырой землей.
Ведь ты знаешь, мила сестра,
Что мать сыра земля не вынесет,
Горюч камешек не выскажет.
Ты пойдешь да ко чужим людям,
Ты утри да горючи слезы,
Людям виду не показывай.
ПРИЧЕТЫ НА ЗАПОРУЧИВАНИЕ НЕВЕСТЫ
9.
Что не ключики ли брякнули?
Не замочки ли щелкнули?
Не меня ли запоручили
За поруки за крепкие,
За письма-то за мелкие?
Выручать меня – не выручить,
Выкупать-то – не выкупить
Ни златом, ни серебром
Ни своей золотой казной.
10.
Мое сердце испугалося,
Резвы ноженьки подогнулися,
Белы рученьки опустилися.
У меня ли, сизой пташечки,
Горе-горькой сиротинушки,
Голова с плеч покатилася,
Во устах речь помешалася.
Запоручил милый дядюшка
И кормилица-тетушка
За поруки-то за крепкие,
За замки вековечные.
От замков ключи потеряны,
Во сине море опущены.
Ты взойди, красно солнышко,
Обсуши ты сине море!
Уж вы, свет, мои подруженьки.
Мои милыя голубушки!
Вы сходите на сине море,
Поищите золотых ключей.
11.
Государыня свет моя,
Моя родимая матушка,
Ты мое красное солнышко!
Подойди ко мне, подступи,
Как бела лебедь подлети;
Не убойся же, матушка,
Моего горя-кручины,
Как мое горе-кручина
Не огонь, да не полымя
Не ожжет и не опалит
Твоего платья цветного
И лица тоже белого;
Как мое горе-кручина
От меня не отвяжется
И к тебе не привяжется;
Не подойдешь, моя матушка, -
Я сама встану горькая,
Горькая сиротинушка.
(Мать подходит и обнимает ее).
Спомни, здумай-ко, матушка,
Как меня-то поносила,
Хлеба-соли лишалася;
Как меня-то породила,
Смертным часом кончалася,
Всем святым обещалася;
Как остались мы горькие
От родимого батюшка,
Ты качала же, матушка,
Ты меня в колыбелечке;
Говорила ты, матушка,
Со своим горючим слезам:
Ты расти, мое дитятко,
Умное да разумное,
Хорошая да пригожая!
Уж я дам тебе дитятко,
До любви находитися,
До воли нагулятися;
Заведу тебе, дитятко,
По плечу платье цветное
Под лицо девью красоту.
Обманула ты, матушка,
Что меня горегорькую,
Не дала ты мне, матушка,
Со годам-то сверстатися,
Мне с умом-то собратися,
Завела ты мне, матушка,
Не в пору платье цветное,
Не во время девью красоту:
Я красоты не наносилася,
Платьеца не наряжалася,
Не токмя что не наносилася,
Я на ее не нагляделася,
Отдаешь меня, матушка,
Без родимого батюшка
Молоду молодешеньку
И глупым-то глупешеньку,
Несозрелую ягодку,
Недоспелую травоньку.
12.
Чего век-то я не думала,
Отродясь своих не чаяла,
Что во эту студену зиму
На меня повыпадет невзгодушка...
Не из тучи громы грянули,
Не с небес снега повыпали
На мою на буйну голову,
На мою на красну красоту.
Я не знаю да не ведаю,
Вы на что, мои родители,
Рассердились да разгневались.
Кажется я, красна девица,
Не жалела могуты-силы
Я не в летней-то работушке,
Я не в зимнем обряжаньице,
Я слуга была всем верная,
Была верная и ключница.
Вот уже мои родители,
Вы посхватитесь, поскаетесь.
Пора время преобойдется,
Народ люди все разойдутся,
Со двора гости разъедутся,
С терема гости разойдутся.
Как пройдет зима студеная,
Как настанет весна красная,
Как поспеют все работушки,
Все отхожия тяжелыя.
Как пойдут да люди добрые
На отхожую работушку,
Со семьями, со артелями,
С козаками, с козачихами 1 [1 С работниками, работницами.],
С дочерями, белыми лебедями.
Уж как мой кормилец батюшко
И кручинная моя матушка
Пойдут один-то одинешеньки
На отхожую работушку.
Государыня, моя матушка,
Ты повыйди на крылечушко,
Как пойдут милы подруженьки,
Запоют-то звонки песенки, –
Ты послушай, кручинна матушка,
Моего-то зычна голоса,
Как по-старому, по-прежнему.
Ты вспомни, да повспомяни
На чужой меня сторонушке, –
Мне икнется легошенько,
Мне вздохнется тяжелешенько.
Хоть говорят-то мне будет некогда,
Так сама себе подумаю,
Что вспоминает кручинна матушка
На родимой на сторонушке,
Там запели милы подруженьки
Заунывныя-то песенки.
По заре-то по вечерней
Не могла моя матушка
Не учуть да не услышати
Моего-то зычна голоса.
Как кручинная-то матушка О
больется горючим слезам,
Меня вспомнила, молодёшеньку.
На чужой на сторонушке.
Ты подумай, тепла пазушка,
Я в чужих людях не бываючи,
Чужих людей не видаючи.
Я жила-то, красна девица,
У вас, мои родители,
Я жила да красовалася,
Мое сердце радовалося,
Как пчела в меду купалася.
Я не знала, красна девица,
Как ни раннего вставаньица,
Как ни позднего лежаньица,
Ни грубого побужденьица;
Ты побудишь, кручинна матушка.
Истиха-то, полегошеньку:
«Ты, вставай-ко, мое дитятко,
Ты вставай-ко, мое милое!
Все дела у нас не деланы,
Все работы не работаны».
– Уж я встану, молодешенька,
Я со мягкой-то постелюшки,
Со высокого сголовьица,
Погляжу я, красна девица, –
Все дела у ней приделаны,
Все работы приработаны.
Как подумаю, красна девица,
Про чужую-то про сторонушку –
Сердце кровью приобольется,
Живот камнем перевернется.
А просплю-то, красна девица,
Со девичьей воли вольные
До зари-то белого дня,
До восхода красна солнышка.
Как заходят злы чужи люди,
Закричат-то по-звериному,
Зашипят-то по-змеиному:
«Ты вставай, вставай, сонливая,
Пробужайся-тко, дремливая,
Все дела у нас приделаны,
Все работы приработаны!»
– Как я встану, молодешенька,
Я со мягкой со постелюшки,
Со высокого сголовьица,
Приумою лицо белое
Не водой да не ключевою,
А своими-то да горючим слезам
Я утру-то лицо белое.
Погляжу я, молодешенька,
У себя-то в честном дому,
У кормильца-то, у батюшки,
У родители, у матушки:
Не волна ли то взволновалася?
Чужи люди взбунтовалися...
Какой шумит сват, злодей большой,
Со кормильцем-то, со батюшкой,
Со кручинною, со матушкой;
У них сватовство заводилося,
Рукобитьице сучинилося.
Не спеши, кормилец-батюшко,
Засвечать-то воскову свечу,
Подавать-то руку правую
За столы да за дубовые,
За скатерти-то браные,
За яства-то сахарные,
За питья-то медвяные...
Погляжу я, молодешенька,
За столы да за дубовые
Во батюшкову сторонушку:
Всие-то да родни нетути
Пропивать-то буйну голову,
Запоручивать красну-красоту;
Мене дай да красной девице
Да повыдти, да повыступить
На широкую, на улицу,
Опустить да свой зычен голос
Что на все четыре стороны.
Надо мне собрать вся родня своя,
Вся природа-то сердечная
На ручное рукобитьице.
Бог судья вам, столы дубовые,
Да и вам, скатерти браные,
Не могли, столы, отодвинуться,
Браны скатерти, завернутися,
Бог судья вам, хлебы ситние,
Не могли вы откатитися.
Бог судья, свеча восковая,
Не могла ты закратитися.
13.
Мне сидеть да не отсидетися,
Сидя сердце не утешити,
Своей родни не прослезити:
У меня родня-то не слезливая,
До меня-то не жалостливая,
Отшатить мне могучи плечи
От стены да тесу белого,
От косевчатого окошечка,
От стекольчатые околенки.
Благослови-ко меня, Господи.,
Встать со лавочки дубовые,
Со брусиночки кленовые,
Встать на ноженьки на резвые,
На чулочки на бумажные,
На башмачки на сафьянные,
На гвоздье на полуженое,
Мне походить-то покрасоватися,
С волюшкой-то порадоватися,
По светлой-то по светлице,
По высокой новой горнице,
По одной мене половочке.
Ты не гнись, не гнись, половочка,
Не ломися, переводочка.
Отчего половке гнутися,
Переводочке ломатися?
Что не зверь да по тебе идет,
Не змея да извивается, –
Идет душечка, да красна девица,
Будто ниточка тонешенька,
Будто линочка легошенька,
Как травинка подкошеная,
Как сенинка подсушеная.
Меня подкосил кормилец-батюшка,
Соколочки милы братьица,
Меня подсушила кручинна матушка,
Сестрицы мои голубушки...
14.
Невеста к матери (когда осматривают приданое невесты):
Не пугай да не застращивай,
Я и так да испугалася,
Будто птичка во темном лесу,
Будто рыбка во синем море.
Погляжу я, молодешенька,
По своей по светлой светлице,
По высокой, новой горнице.
Это что такое сделалось?
Это что да солучилося?
Все сундуки да отложилися,
Все сундуки да растворилитя.
Уж унесли у молодешеньки
Да половину белья белого Батюшкино (слово не разобрано),
Матушкино да нашиваньице,
Да мое да рукодельице.
Уж голова поразболелася,
Мое сердце растосковалося,
Мене жаль больно тошнешенько,
Мене белых полотеношек,
У меня, у молодешеньки,
Унесли, у красной девицы,
Половину белья белого.
15.
Причет запорученной невесты (поет на улице, выхваливая свою деревню):
Стоит наша-то деревня
На красе, на угорышке,
На припеке на солнечном.
Она по плану распланована,
По плану поставлена;
Она стоит по поездному,
Слывет по базарному.
Как во нашей во деревне
Три города славные:
Треть Москвы
Да треть Вологды,
Да уголок славного Питера.
Здесь соседки-то тетеньки
И соседи-то дяденьки,
Кумоньки да и кумушки;
Встретятся, низко поклонятся,
Постоят да поговорят.
Здесь девицы форсистые,
Молодцы щеглеватые;
Здесь поля хлебородные:
Посеют торицею,
Нарастет-то пшеницею.
Здесь растут ржи-то ядреные,
Жита колосистые,
А овсы-то брунистые.
Здесь наволоки-то гладкие,
Гладкие не кочеватые,
Растет и трава-то здесь мягкая.
(Невеста хает деревню жениха):
Как на чужой дальней стороне –
Там ведь волость не главная,
И деревня не славная,
Не на красе-то поставлена,
Не на красе и угорышке,
Не на припеке на солнечном;
Стоит в длину-то от солнышка,
В западу-то от месяца,
В стороне от добрых людей.
Домишки-то не новые,
Уголки не опушёные,
Верхи неподведеные.
Там соседи-табачники,
Соседки собачливы:
Встретятся, не поклонятся,
Встретятся, разругаются;
У меня молодешеньки
Походочку выхулят,
Поговорочку выдразнят.
Там поля-то не ровные,
Да не хлебородные –
Растут хлебы не ядреные;
На угоре-то высохнет,
В подугоре-то вымокнет,
Они посеют пшеницею,
Нарастет-то торицею
Растут у них ржи не ядреные,
Жита не колосистые,
Овсы не брунистые.
Там, в ихней деревне,
На улицах в грязи свиньи купаются,
Тут они-то питаются;
У них деревня на три трети разложена:
Первая – по миру скитается,
Кусочками питается;
Вторая-то треть деревни
Табаком забавляется;
Третья треть богу молится.
Прокляты деревенцы-то
Во бору они родилися,
По деревьям-то молилися;
Да деревенцы-то дикие,
Да кулаки-то не мытые.
Во проклятой той деревне
Огороды паловые,
Да перевязочки еловые –
Они не гнутся, а ломятся...
МЕЖДУ ЗАПОРУЧИВАНИЕМ И СВАДЕБНЫМ ДНЕМ.
ДЕВИЧНИК.
16.
Невеста встречает подруг:
Уж я шла чистым полем,
Шла широким раздольем,
Шла улицей широкой.
Мне почулось, послышалось,
Во лесу-то в темном
Скоковала кукушечка.
Я сама догадалася,
Я млада, домекнулася.
Сидит красная девица
Во высоком во тереме
У родимого батюшка,
У родимые матушки, .
У соколов милых братьев,
У голубушек милых сестер.
Не прогневайся, голубушка,
Что тебя я не встретила
У ворот да на улице,
На ступчатой на лесенке,
.На калиновом мостике,
У дверей я не стояла,
Я дверей-то не отворила,
За белы руки не приняла,
В честно место не посадила,
Дубовым столом не задвинула,
Браных скатертей не раскинула,
Яствы сахарны не наставила,
Я челом не ударила,
Ниже шелкова пояса,
Золотые перевязочки.
На меня да не спесь взошла,
Да не гордость великая,
Не богатство меня изняло,–
Меня изняло, молоду,
Меня горюшко великое,
Подступить-ка мне, молоде,
В куть под окошечко,
За браную занавесочку,
Под тонкое полотенечко,
Не велел-то, мне батюшка
Далеко ходить расхаживать,
Не велела мне матушка
Широко глядеть разгляживать.
Что мне дал родной батюшка?
Дал единое местечко –
От кути да до печи,
Что дала мне родна матушка –
До воды до ключевые,
До полотенечка браного.
Уж вы сядьте-ка, голубушки,
Под мою руку правую,
Поучите-ка, голубушки,
Ко уму меня к разуму
И ко ведву хорошему.
Уж как я, молодешенька,
Уж как я, зеленешенька,
Несозрелая ягодка,
Не наливчатой яблочек,
Я в чужих людях не бывала,
Я чужих людей не видала.
Как мне будет, молодешеньке,
На чужой дальней стороне,
Уж мне как привыкать будет
У чужого отца-матери,
У чужого-то чуженина,
Чужа сына-то отецкого,
Грозы-то молодецкие,
У чужого роду племени?
17.
Уж зачем я засиделася,
На кого я загляделася,
И кого я здесь заслушалась?
Заслушалась молодешенька,
У подруженек – песнею,
У голубушек – басенок.
Все сидят они по-прежнему,
Говорят речи по-старому;
Только я одна не как прежде,
Говорю, да забываюся.
Видно, давит меня думушка,
Дума горькая, тяжелая,
Растрепало косу русую,
Горе злое, печаль лютая.
Вы скажите мне, подруженьки.
Отчего все это сделалось?
Неужели родной батюшка
Не желает счастья дочери?
Иль моя родная матушка
Рада что ли горю дитятка?
Отдают меня родимые
За неровню, за постылого,
Как подумаю, от думушки
Обольется сердце кровью вдруг.
Как мне будет привыкать младой
Жить с чужими, незнакомыми?
И посмотришь–всё неладно им,
Слово молвишь – им не нравится,
На пол ступишь–не как следует.
Золотая моя волюшка.
Улетела в лес и скрылася,
Мне в удел досталась долюшка,
Доля злая, незавидная.
18.
Что-то я да разсиделася,
Уж, я чего да призадумалась,
Будто у меня у красной девицы
Нет горя, нет кручинушки.
Слушайте, кумы-подруженьки,
Вы души да красны девицы!
После моего бываньица,
После моего живаньйца,
Как поедите, мои голубушки,
Ко владычну честну праздничку
Господу богу молитися,
К ранней-то заутреньке,
К пресвященной-то обеденьке,–
Так потрудитесь, милы лебеди,
Приверните, кумы-подруженьки,
К моим сердечным-то родителям,
Так крикните вы да гаркните
Мою родитель-то матушку
Под косищатым окошечком:
«Что буди да, желанна тетушка,
Ты свою-то дочь любимую
Ко владычну честну праздничку».
Как поглядит родитель-матушка,
Как на вас, мои голубушки,
Взад да по походочке,
Спереду вас по поступочке,
Сотлеет ея сердечушко,
Изоржавеет ретивое,
Схватится и догадается,
Что отпустила лебедь белую.
19.
Еще что я засиделася,
На кого я загляделася,
Чего я заслушалась,
Звону ли колокольного,
Или читаньица книжного.
Или пенья заунылова?
Не во саду я загулялась,
Не на цветы я загляделась,
Не на цветы, на Лазаревы,
Загляделась я молода;
На подружек-голубушек,
Я на них белых лебедей.
Хорошо эти песенки,
Хорошо послушати,
Не в горе, да не в кручине,
При веселье, при радости.
Не сама млада видела,
От добрых людей слышала,
От подружек-голубушек;
Будто есть-то во тереме
Моя подружка голубушка, (имя и отчество ее)
Ты сидишь поблизешеньку,
Говоришь помалехоньку,
Чтобы я не услышала,
Ко себе бы я не прикликала,
Ко мне в кут, да за занавеску,
И за занавеску браную,
Тонкую полотняную.
Уж ты, свет лебедь белая,
Подружка-голубушка,
Жили мы красовалися,
Люди нам дивовалися.
Ходили мы, гуляли
Зимой со куделею,
Весной с рукодельецем.
Нам казалося и глянулося,
Дорожки узёшеньки,
Пути коротешеньки.
Мы в одну ступень ступали,
В одну думу думали,
Мы в одно словечко говорили.
Мы пойдем-ко голубушка,
Во луга во зеленые,
Во травы во шелковые,
Во цветы во лазаревые,
Прогуляем-ко, подруженька,
Весну-то красную,
И лето-то теплое.
Я спрошу тебя, подруженька,
Еще чем ты уноровила
Своему кормильцу-то батюшке,
Своей родимой матушке,
Своим братцам ясным соколам
И сестрицам белым лебедям.
Не отдают тебя молоду
На чужую на сторону,
За чужого чуженина,
За чужа сына отецкого.
Как-то я горя горюша,
е могла уноровити,
Своему кормильцу-то батюшке
И родимой матушке,
Не работой напольною,
Не страдой скоропольною,
Не стряпней хитро-мудрою,
Не мелким рукодельицем,
Я сама знаю, ведаю,
Уж ты чем уноровила,
Своему кормильцу-то батюшке
И родимой матушке:
Недозрелая травонька,
Несозрелая ягодка;
Не поспев, траву не косят,
Не созрев, ягод не берут,
Уж я сама знаю, ведаю,
Можно мне догадатися,
Я поспелая травонька,
И созрелая ягодка.
20.
Как вчера об эту пору,
Пораньше малешенько,
Пролетел млад ясен сокол
Мимо батюшкова терема,
Мимо матушкиной горенки,
Мимо кутнего окошечка.
Говорил млад ясен сокол:
«Не плачь, красная девица!
Тебе плакать-то не об чем,
Причитать-то тебе не по ком.
На чужой-то дальней стороне
У чужого-то чуженина
Три поля пшена насеяны,
Частым дождичком поливаны,
Радостью да обгорожены».
Как вчера об эту пору,
Пораньше малешенько,
Пролетела лебедь белая
Мимо батюшкова терема
Мимо матушкиной горенки,
Мимо кутнего окошечка;
Надломила право крылышко,
Надвестила красной девице:
«Ты поплачь-ка, красна девица,
Тебе плакать-то есть об чем,
Причитать-то тебе есть по ком:
На чужой-то дальней стороне
Три поля горя насеяны,
Горючим слезам поливаны,
Кручиной-то обгорожены,
Печальей-то исподпираны».
21.
Уж когда-то пора прошла,
Когда время миновалося,
Когда я красовалася!
Ровно не живано-бывано,
Ровно не хожено-гуляно,
Ровно во мне младе привиделось,
В сновиденьеце показалося
Мне свое житье девичье,
Своя воля великая.
Мне из воль-то воля была,
Мне из нег-то нега была,
Из прохлад была прохладушка.
Пожила, покрасовалася,
Погуляла, понаряжалася
У родимого батюшка
У родимые матушки:
Я сама в гости гостила,
Я к себе гостей водила,
Своих милых подруженек.
22.
Вам спасибо, подруженьки,
Мои милыя голубушки,
Что на ваших на подарочках.!
Кабы эти да гостинчики
Кабы в пору были, во-время,
Да по ранее малешенько,
По своей-то вольной волюшке,
Во своей-то девьей красоте, –
Я бы съездила с подружками
В города да и во ярмонки,
Я зашла бы, молодешенька,
К молодому купцу в лавочку,
Я купила б алу ленточку,
Золотую перевязочку.
Лентой косу бы украсила,
Перевязочкой повязочку.
А теперь что мне в подарочках?
В руках держать – потерять могу,
К лицу поднесть – все обмочатся,
Ко сердцу прижать – заржавеют.
Положу ваши гостинчики
Я к себе да в окован сундук,
Увезу ваши подарочки
На чужую дальню сторону.
На постылой на сторонушке
Растоскуется сердечушко,
Тут зайду я, молодешенька,
В нетопленую-то хатину;
Отопру тогда тихошенько
Свой девичий окован сундук
И возьму ваши гостинчики
На свои-то руки белыя;
Подыму ваши подарочки
Выше буйные головы,
Выше бабьяго повойника,
Уж я буду похвалятися:
У меня эти гостинчики
Со родимой со сторонушки,
От голубушек-подруженек,
Уж я буду ими хвастаться
Что и старому и малому,
Холостому и женатому.
23.
Уж вы свет, мои подруженьки,
Мои милыя голубушки!
Уж я что буду говорити,
Об чем вам стану наказывать:
Как пройдет зима холодная,
Как растают снеги белые,
Вы пойдите, голубушки,
Во луга во зелены,
Вы заметьте, голубушки,
Три цветка, да три лазоревы.
Что первый-от цвет лазоревый,–
Он без ветра шатается,
Что другой-от цвет лазоревой -
Он без солнышка вянет,
Что третей-то цвет лазоревой –
Он без дождика вянет,–
Это я, молодешенька,
На чужой дальней сторонушке.
Как придет первый праздничек
Во моем-то прощаньеце,
Как придет другой праздничек
Во моем отпущеньеце,
Что придет третей праздничек
Во моем снаряжаньеце.
Снаряжусь я, молодешенька,
Не в пору да не во-время,
На закате красна солнышка,
На расходе добрых людей.
Уж я выйду, молодешенька,
На утишинку тихую,
Погляжу, молодешенька,
Я на все четыре стороны:
Что пойдут люди добрые
Со гулянья веселого.
Ворочусь я, молодешенька,
Не в любимую сторону;
Я приду, молодешенька,
Не в любимую горенку;
Я сниму платье цветное,
Я возьму его в руки белыя,
Я прижму платье цветное
Ко сердцу ретивому,
От сердца ретивого
Ко лицу ко бумажному.
Подниму я платье цветное
Выше буйные головы,
Заложу платье цветное
Во свой окован ларец,
А сама стану говорити:
«Уж ты, свет, платье цветное,
Цветное да подвенечное,
Не счастливое купилося,
Не таланливо сошилося.
Как приду я, молодешенька,
Во свою светлу светлицу,
В нелюбимую горницу,
Уж мне скажут молодешеньке:
«Нагулялась ли, гульливая,
Нашаталась ли, шатальная?»
Уж я выйду, молодешенька,
На утишинку тихую,
Где бы ветры не веяли,
Добры люди не слышали
И наплачусь, молодешенька.
24.
Невеста к замужней подруге:
Уж ты, свет, моя голубушка,
Моя старая подруженька!...–
Ты поведай мне, подруженька,
Хорошо ли во чужих людях
У чужого отца-матери?
Молодая баба к невесте:
Уж ты, свет, моя голубушка,
Моя прежняя подруженька!
Тяжело да расставатися
Со своим-то отцом-матерью,
С дорогими-то сестрицами,
Со всем милым родом-племенем.
А еще того тяжелее
Расставаться с вольной волею,
Со девичьей своей красотой,
Не запомнила, младешенька,
Расставанья я тяжелого, –
На руках-то меня вынесли,
На конях-то меня вывезли
Ко матушке божьей церкви,
Под венцы под золоченые,
От венца от золоченого
На чужую дальню сторону;
Увезли меня, подневольную,
Ко чужому-то чуженину.
Что хвалить-то чужу сторону, –
Моё сердце не воротится,
А что хаять чужу сторону –
Твое сердце испугается.
Уж ты, свет, моя подруженька!
Тяжело жить во чужих людях,
У чужого отца с матерью,
У чужого сына отецкого,
У грозы-то молодецкие.
Ты живи, моя голубушка,
На чужой дальней сторонушке
Осторожненько, умеючи,
Говори да разумеючи.
Не держи на чужой стороне
Ты подружиш задушевные;
Ты держись, моя голубушка,
Все подушечки пуховые:
Что подруженька-голубушка
На чужой на дальней стороне
Тебя выдаст да и высмеет,
А подушечка пуховая
Твоих жалоб не поведает.
25.
Сват-от сватался, да порасхвастался:
Что изба-то у нас пятистенная,
Что двор-то у нас на семи верстах,
Что скотинушки у нас полон двор,
Середи-то двора шатер стоит.
Три поля у нас хлеба посеяно,
Частым дождичком поливано,
Все весельем огорожено.
Обманули меня бедную:
Что изба-то безугольная,
Что двор-от на семи шагах,
Что скотинушки – одна коза,
Серели двора пестерь стоит;
Три поля горя посеяно,
Горючим слезам поливано,
Всё кручиной огорожено.
Я пойду с горя в темны леса,–
Я хожу в лесах, аукаюсь.
Никто в лесе не отаукнется,
Что ни батюшка, ни матушка,
Ни соколы братцы милые,
Ни голубушки белы сестры.
Чуть надносит голос матушки:
«Ты родимое мое дитятко,
Не в лесу ли заблудилося,
Не в траве ли заплеталося,
Не в росе ли замочилося?»
– «Ты родимая моя матушка!
Заблудилась я в чужих людях,
Заплелась я в горе-кручинушке,
Обмочилась в горючих слезах».
«Ты родимое мое дитятко!
Ты носи платье, не складывай,
Ты терпи горе, не сказывай».
– «Ты родимая моя матушка!
Понося-то платье, сложится,
Потерпя горе да скажется».
26.
В девичник невесту подруги и родные дарят деньгами, за это им причитают:
Вы, милые подруженьки,
Дарите казной несчетною!
Вам можно знать, да можно ведать:
Мне не нужна золота казна,
Ни на платьице-то цветное,
Ни на красную-то красоту,
И неволю выкупать буду,
Не от неволюшки откупатися.
Вы скажите мне, милы подруженьки,
Куда издержать да золоту казну?
– Я сама, девушка, догадлива;
Я пригадала да придумала,
Куда издержать да золота казна;
Мы сей ночи да в темну ноченьку,
Мы не поспим да ночки темные,
Запряжем да доброго коня,
Уж мы съездим в город Вологду,
Мы разыщем фотографию.
Снимем патрет да с себя карточку
С моего да лица белого,
Пока душечкой я красной девицей,
Пока с вами я подруженьки;
Обойдется пора времечко,
И я буду под неволюшкой,
Как тоской-то мне стоскуется,
Об девичьей воле девичьей,
Погляжу я, красна девица,
На свой патрет да карточку;
Как припомню и припамячу,
Когда была душой девицей.
27.
Уж миленькие подруженьки,
Вы пропустите вы, голубушки,
По единой да по слезиночке
Да пропустите да реченьку быструю
Да мимо батюшкова да широкой двор,
Мимо матушкина да высокой дом,
Чтобы не пройти и да чуженину,
Да на реке да настоятися,
Перевозу да напроситися,
Мене в ту пору, в то время
Покрасоватися во своей воле вольное,
Во своей девичьей красоте.
28.
Еще есть у молодешеньки
Есть родимой мой брателко.
Наряжу я тебе, брателко,
Тебе службу не долгую,
Работку я не тяжелую
На веку я не впервые,
На роду не в последнее.
Лишь уж только в последнее
Душой красной-то девицей,
Честной девьей-то красотой.
Ты возьми-ко-су, брателко,
На свои да на белы руки
Ты уздечку-тасмяночку.
Ты сходи-ко-су, брателко,
Во дворы, да во конюшные.
Обратай-ко-су, брателко,
Своего-то добра коня.
Ты веди-ко-су, брателко,
На сараи тесовые,
Запрягай-ко-су, брателко,
В пошевенца дубовые,
Ты поедь-ко-су, брателко,
Во далеч чисто поле,
Наруби-ко-су, брателко,
Там шипицы колючия
И багулы цветучия
И крапивы жигучия.
Ты вези-ко-су, брателко,
К себе в светлую светлицу.
Ты наставь-ко-су, брателко,
Промеж каждую половочку.
Я пойду, молодешенька,
По одной по половочке,
Изорву я молодешенька
Свое платьецо цветное
На мелкия завязочки.
Я раздам эти завязочки
По милым своим подруженькам.
Ко рукам на застежечки,
Ко ногам на подвязочки,
Чтобы дом не позабыли,
На уме меня подержали
На чужой-то дальней стороне.
29.
К брату:
Не торопитесь, мои голубушки,
Мои милыя подруженьки,
Погодите вы, лебеди белыя,
Выходить из-за столов, из-за дубввыих.
Ах, дайте мне, да красной девице,
Дайте мне да в очи видети
Сокола да брата милого,
Единокровного, единоутробного,
Свет Степана Елизаровича.
Подойди-тко, братец миленький,
Ко стелу, да ко дубовому,
Ты ко мне, да красной девице.
Ты послушайся, да братец миленький,
Ты меня да красну девицу,
Что тебе я, красна девица,
Говорить буду, наказывать.
Ты возьми-тко тесмянну узду,
Ты сходи, да братец миленький,
Ты сходи да на широкий двор,
Как обратай коня добраго,
Доброго коня, езжалого.
Уж ты съезди, братец миленький,
В славный город во Череповец,
Ты купи, да братец миленький,
Гербовой да лист бумажечки.
Напиши-тко, братец миленький,
Уж ты скорую отказную
От меня, от красной девицы.
Ты сходи-ка, братец миленький,
Ты ко этим, ко чужим людям,
Ты войди-тко, братец миленький,
Без допросу во широкий двор,
Без докладу в темну темницу.
Как во этой темной темнице,
Не молись ко господу-богу,
Ты не бей челом, не кланяйся,
Как ты этим злым чужим людям.
Ты положь-ка, братец миленький,
Уж ты скорую отказную
Ты на ихний на дубовый стол,
Ты скажи-тко, братец миленький,
Грубо слово, нехорошее:
«Вот, возьмите, злы-чужи люди,
Вот вам скорая отказная
От голубушки, милой сестры:
У нас нету девушки, на возрасте,
Нет невесты запросватанной».
Мы б с тобой, да, братец миленький,
Стали б жить да все по-старому,
Работать да все по-прежнему,
За тебя бы, братец миленький,
Я была бы, красная девица,
Ночная богомольщииа,
Я денная попечальница.
30.
Невеста выходит на улицу и причитает:
Господаревы вы мои,
Мои соседки голубушки
Приудвиньте-ка, голубушки,
Дубовыя отворочки,
Стеклянныя оконенки;
Поглядите, голубушки.
На широкую улицу,
На широкой на улице
Стоит тын-от серебряной,
Во тыну-то во серебряном
Стоит яблонь кужлявая,
Она без ветру шатается,
Без дождя уливается.
Кое тын-от серебряной –
То милыя подруженьки,
Кое яблонь кудрявая –
То ведь я-то молодешенька.
Я без ветру шатаюся,
Без дождя уливаюся,
Все со горя со кручины.
Токо час, токо теперечи
Да по этой-то улице
Соколом я перелетела.
Токо час, токо теперечи
Не несут резвы ноженьки,
Как меня молодешеньку.
31.
Я ходила, молодешенька,
На свой на широкой двор,
Я глядела, молодешенька,
Я во заднее окошечко,
Тамо стоят три древушка:
Первое-то – берёза белая,
А второе – яблонца кужлявая.
Уж как третье-то древушко –
Осинушка горькая.
Уж белая-то березонька –
Она с яблонцой свивается,
Как осинушка-то горькая –
Она прочь удаляется.
Уж как белая березонька –
Это мой родимый батюшка,
Уж как яблонца кужлявая –
Это родимая матушка:
Уж как осина-то горькая–
Это я бедна-горькая.
32.
Благослови-ка, боже господи,
Душечку да красну девицу,
Ночи спать мне, красной девице,
Встать со лавочки дубовые,
Со брусиночки кленовые!
Я пойду да молодешенька,
Что по светлой по светлице,
По высокой новой горнице,
По батюшкову по строеньицу
По одной да половичинке,
Не впервые, во последние
Душечкой да красной девицей
Во своей воле вольнею,
В девичьей-то красоте своей.
Погляжу я, красна девица,
Во косящатое окошечко, –
Волюшка-то рассердилася,
Что со мною-то не простилася,
Посредь поля становилася,
Во все стороны поклонилася:
«Прощай, веселое весельице,
Прощай, летнее гуляньице!»
Как повышла воля вольная
За славное чисто поле,–
Ей попали три дороженьки,
Везут неволюшку великую.
Как спросила воля вольная
У великой-то неволюшки:
«Ты куда едешь неволюшка?»
Отвечала ей неволюшка:
«Еду к душечке, красной девице».
Тут-то волюшка призадумалася:
«Я напрасно рассердилася
На душечку, красну девицу.
И пошла – с ней не простилася,
Я, волюшка, от ней пешком ушла,
А неволюшку на коне везут».
Ох-ти мне-то, мне, тошнехонько!
Погляди, кормилец-батюшко,
И кручинная моя матушка:
Я во эти две неделюшки 1 [1 Со дня сватовства]
В могучих плечах узешенька,
В животе стала тонешенька,
Со бела лица белешенька!...
33.
Причеты невесты-сироты по умершим родителям
Я пойду вдоль по рыночку,
Я зайду на колоколенку,
Созвоню в большой колокол,
Подам весть родну-батюшку.
Расступись, мать сыра земля.
Ты раскройся, гробова доска,
Распахнитесь, белы саваны,
Отойдите, белы рученьки,
От ретивого сердечушка!
Вы взгляните, очи ясные,
Сговорите, уста сахарные,
Ты взвернись легкой пташечкой,
Прилети на окошечко,
Посмотри свое чадушко,
Каково оно снаряжено,
Каково за стол поставлено
Со своим-то суженым
Удалым добрым молодцем.
34.
Во сегодняшней во белой день
Я [в]ставала, сиротиночка,
Утром рано поранешеньку,
Выходила, горе-бедная,
Я на широкую на улицу,
Брала росы с травы зеленые,
Обмывала лицо белое;
Меня обдули ветры буйные
И обсушило красно солнышко,
Я наряжалась, сиротиночка,
Во наряд-платье кручинное,
Пошла ко церкве ко соборною,
Ко молебну-то заздравному.
Я вставала, сиротиночка,
В ряд со миленьким подруженькам,
Я глядела да смотрела
По народу, по добрым людям,
Я своих родных родителей,
Своего корминца-батюшка,
По наряду платью цветному,
По его да по русым кудрям.
Я не могла его увидети
Во божьей церкве соборною.
Как пошли народ, – добры люди,
Домой из церквы-то соборные, –
Я [в]ставала, сиротиночка,
Ко дубовым широким дверям,
Все глядела да смотрела
Во народе во добрых людях
Своего корминца-батюшка.–
Я не могла его увидети
И во след да по походочке.
Я пойду нонь, сиротиночка,
На круту гору высокую
И на площадь на широкую,
На могилоньку глубокую.
Я припадала, сиротиночка,
Я ко матушке сырой земле,
Я опускала звонки голоса
Высоко да по поднебесью.
Широко да по белу свету,
И глубоко во мать-сыру землю,
К своему корминцу-батюшку:
«Уж ты, мой корминец-батюшка,
Мое красное ты солнышко!
Ты послушай, красно солнышко,
Чего я спрошу да сиротиночка:
Ты придешь ли, родитель-батюшка,
Ко мне, да сиротиночке,
Хоть не надолго поры времечка,
На один маленькой минутной час –
С нами думушки подумати,
Тоски сердцу приубавити?
Кабы ты, мой корминец-батюшка,
Посулился, красно солнышко,
Ко нам да сиротиночкам,
Я бы, горькая несчастная,
Бедная да сиротиночка,
Тебя середи бы поля стретила,
Через реченьку увидела,
Через темный лес поголчила;
Я бы рассказала, сиротиночка,
Про свое горе великое,
Как живем мы горьки-бедные
Без тебя, корминец-батюшка,
Мы нажилися, сиротиночки,
По премногим по чужим людям,
Как у нас, корминец-батюшка,
Без тебя, да красно солнышко,
Пролитое не живет полно,
Отданное не воротится,
Назад слово не размолвится.
Мы без тебя, корминец-батюшка,
Как подем мы, сиротиночки,
Во премногие чужие люди,