После его ухода Баранов в раздумье расхаживал
по комнате. Чуткость и понимание его положения,
проявленные известным мореплавателем, тронули его.
Как часто сокрушался он, слушая бесконечные прось
бы Антипатра и не имея сил объяснить, почему ему
невозможно в Морской корпус поступить. И вдруг это
неожиданное предложение...
Баранов распечатал конверт и стал читать адресо
ванное ему письмо от директоров компании.
«Милостивый государь, Александр Андреевич!
Не подумайте, чтобы мы Вашу преклонность лет
и болезненные припадки, наипаче же многолетнее
пребывание в столь далеком крае и все поднятые
Вами труды не уважали, тем более ежели бы, сверх
нашего чаяния, Вас в самом деле не стало бы, то
чему бы подвержен сделался вверенный Вам край, по
неимению достойного, кто хотя бы на небольшое вре
мя мог бы оным управлять?
Не подумайте и того, чтоб мы, не внемля ко все
му вышесказанному, были столь нерадивы, что не
искали Вам преемника, каковых прежде послано было
двое, но кои до вас не достигли. Поистине сказать,
мы не можем отыскать достойного человека, хотя и
всякий день о том заботимся. Вот что причиною на
шего медления в присылке к вам преемника.
За всем тем надеемся, однако же, на один слу
чай, что оного будем мы иметь в скорости, ежели
токмо обстоятельства будут к тому способствовать... Вы
делаете замечание, что имеете опасение, дабы на ста
рости и дряхлости не преступиться в чем. Сия черта
есть благоразумие Ваше. Но какому человеку ошибки
не свойственны? Ежели будете руководствоваться на
шими желаниями и советами, приноравливая оные к
местным Вашим обстоятельствам, то, кажется, боль
ших ошибок не сделаете.
Итак, пожелав Вам от Бога благ и крепости сил
душевных и телесных, пребудем, как и прежде, с
нелицемерною искренностью и почтением».
И приписка: «Не худо сделаете, когда вместе с
Леонтием Андреяновичем представите к награждению
чинами и медалями отличных у вас людей, как-то:
сына Вашего, не именуя токмо его сыном, контор
19—2749
561
