он сюда попал. Вчера он пил с кем-то из русских, потом
пил один, а что же было дальше? Каюта, в какой он
находился, была отнюдь не его просторной капитанс
кой каютой на «Ильмене». На его корабле вообще не
было такой каюты. Кажется, он на «Кадьяке».
С трудом встав с койки и выглянув в иллюмина
тор, Водсворт уверился в своей правоте. Он увидел
перед собой гладь моря и стоящий поодаль, несколь
ко левее «Ильмень».
Ну хорошо, продолжал размышлять Водсворт, он
был пьян, крепко спал, но неужели были пьяны и
те, кто доставил его сюда, перепутав «Кадьяк» с «Иль
менем»? Черт бы побрал этих русских, всегда что-то
напортачат!
Водсворт решительно двинулся к двери и обнару
жил, что она заперта.
— Эй, вы там, немедленно откройте! — саданул
он по двери кулаком.
Послышались чьи-то шаги, звук ключа в замоч
ной скважине, и вот дверь распахнулась. На пороге
стоял худощавый, с рыжими бакенбардами на впалых
щеках капитан «Кадьяка» Джордж Янг.
Эти два моряка, подписавшие контракт с русской
компанией, недолюбливали друг друга. Англичанин
Джордж Янг всегда считал, что надо честно отраба
тывать свой хлеб. Он командовал «Кадьяком» уже не
сколько лет, водил его на промыслы в многочислен
ные проливы архипелага Александра и к острову, по
имени которого эта английская шхуна, принадлежав
шая раньше капитану Генри Барберу, получила свое
нынешнее название. Когда Баранов предложил ему ид
ти на Сандвичевы, он подчинился без колебаний, хотя
понимал, что судно старое и поход сопряжен с неко
торым риском. Во время ремонта в Гонолулу и здесь,
на Кауаи, он ближе узнал Уильяма Водсворта, с ко
торым ранее лишь мимоходом виделся в Ново-Архан-
гельске. И то, что он знал теперь, отнюдь не вызы
вало у Янга уважения к капитану «Ильменя». Толсто
пузый американец был гулякой, пьяницей. Недаром его
первый помощник Ник Харпер предпочел остаться на
Оаху.
Однажды в Гонолулу Харпер проговорился Янгу,
408
