вому борту появилась еще одна, и, пока «Ильмень»
шел вдоль берега острова, летучие рыбы вспархива
ли из воды то там, то тут, словно указывали кораб
лю правильный курс.
Когда подошли к гряде рифов, капитан «Ильменя»
Уильям Водсворт приказал выстрелить из пушки. В
узкое горлышко просторной гавани входили под ру
ководством прибывшего на борт опытного лоцмана-
канака.
Заметив на палубе с интересом смотрящего на бе
рег Тараканова, Водсворт подошел, ободряюще хлоп
нул его по плечу и сказал:
— Это славное место, Тим, и, клянусь, ты по
любишь его!
Но Тараканов и без того чувствовал давно не ис
пытываемое им непонятное влечение к этой незнако
мой земле. Берега острова были, как и в столице
Русской Америки, гористы, но на этом сходство кон
чалось. Если там, где правил Баранов, все выгляде
ло дико и мрачно, то здесь щедрое солнце оживля
ло и море, и небо, и землю ослепительно радостны
ми красками — вода близ рифов была нежно-изум
рудных тонов, закатное небо подкрашивало нижние
края облаков пурпуром, яркая зелень прибрежных
лесов и рощ как-то особо контрастно выступала на
фоне омываемого волнами снежно-белого кораллово
го песка.
Вокруг медленно входившего в бухту корабля на
перегонки носились веселые остроносые дельфины:
длинные туземные каноэ, плавно скользя, балансиро
вали по волнам, спешили к ним под туго натянутыми
треугольными парусами. Приблизившись, бронзовокожие
лодочники, радостно скаля зубы, поднимались во весь
рост и приветствовали корабль взмахами мускулистых
рук. Эта земля одним своим внешним обликом давала
надежду, что в череде заполненных работой будней
наступают иные, сулящие блаженный отдых дни.
Но пока работы было все же непочатый край. Три
следующих дня прошли в разгрузке трюма от намок
шего из-за течи груза. Его предстояло как следует
высушить под жарким южным солнцем: пострадало не
только хранившееся в трюме пшено, но и упакован
286
