есть. Договорился с твоим хозяином о продаже ему
партии мехов. Мне надо еще продать сандаловое де
рево.
— Забавно будет взглянуть на местных дам, об
лаченных в котиковые шубы, — пошутил Стенсон.
— Примерно то же сказал мне и Ван Достен, —
усмехнулся Гагемейстер. — Меха, разумеется, не для
здешнего климата, но их можно с выгодой перепро
дать в Кантоне, куда русских купцов не допускают.
— Я все же советую тебе, Леон, поторопиться с
ремонтом корабля, чтобы уйти до наступления сезона
дождей.
— Это почему же? И когда начнется этот сезон?
— В апреле. И, поверь, даже местные жители
стараются в эту пору уехать куда-нибудь из Батавии.
В сезон дождей никто не застрахован от приступов
«амока», или «бери-бери», как называют здесь тропи
ческую лихорадку. Европейцы же мрут от нее как мухи.
Сегодня ты можешь играть в карты со своим прияте
лем, а через пару дней узнаешь, что он уже покой
ник. К виду катафалков здесь притерпелись. Усопших
обычно поминают добрым словом, если сосед был на
столько предусмотрителен, что ушел на тот свет, не
забыв уплатить все долги. И тогда бюргеры с облегче
нием говорят: «Да пусть земля будет ему пухом!» Я
объехал полсвета, но не видел города, где смертность
была бы так высока, как здесь. Вот теперь-то, Леон,
ты окончательно должен понять, почему мы с Кэрол
решили бежать отсюда и почему я счел нужным дру
жески предупредить тебя.
— Не знаю, — с сомнением покачал головой Гаге
мейстер, — удастся ли управиться до начала апреля.
Боюсь, что нет.
— Как знаешь... Кстати, я хотел спросить тебя, кто
такой господин Баранов, который возвращается в Рос
сию на твоем корабле. На том приеме у Ван Достена
о нем почему-то много говорили.
Гагемейстер вернулся к небольшому столику под
ле кресла, взял недопитую рюмку с вином, медленно
выпил.
— О нем говорят больше, чем он того заслужива
ет. Да, он кое-что сделал на посту главного правите
21
