внимательно рассматривая полотна итальянских, фла
мандских и русских живописцев. — Такая коллекция
могла бы сделать честь европейскому музею.
— Н-да, — на этот раз как-то неопределенно про
мычал Баранов. — Это еще не все. Некоторые полот
на из-за их срамного содержания пришлось спрятать
в чулан, дабы не смущать лиц монашеского звания и
не развращать промышленников. Сии картины пода
рены были компании при ее основании. Директора же
решили нас облагодетельствовать. А по мне, Василий
Михайлович, лучше бы прислали вместо картин ле
карей. А то ведь ни здесь, ни на Кадьяке, про Уна-
лашку молчу уже, ни одного лекаря не имеется, ни
аптекаря, ни даже лекарского ученика.
— Позвольте, Александр Андреевич! — недоверчи
во вскричал Головнин. — Возможно ли такое в стра
не с дурным климатом, при образе жизни, сопряжен
ном со многими лишениями и опасностями? Да как
же вы лечитесь здесь без докторов?
— Так вот и лечимся — сами, чем Бог послал,
травами да заговорами старинными. А если кто полу
чит опасную рану, тому одна дорога — в могилу. Вы-
то, думаю, как военное судно лекарем обеспечены?
— А как же, — подтвердил Головнин. — У нас
есть и лекарь, и помощник его.
— Так не могли бы вы, — тут же уцепился за
такую возможность Баранов, — Василий Михайлович,
распорядиться, чтобы во время пребывания здесь ко
рабля ваши лекари и наших больных, в крепости
имеющихся, пользовали?
— Буду рад оказать вам такую услугу, — тут же
согласился Головнин. — Тем более что на шлюпе, слава
Богу, все здоровы.
— Вот спасибо! — обрадовался Баранов. — Теперь
любезной помощью вашей и людей сохраню.
Он подошел к Головнину и, усмехнувшись, негром
ко сказал:
— За это доброе решение я, так и быть, прощу
вам вчерашнее ваше представление.
— О чем вы? — не сразу понял Головнин.
— Мне промышленники доложили уже, как вы
ночью их на корабле встречали. Они к вам с раскры
153
