— Ну что там, Иван? — спросил начальник
стражи.
— Кажись, все в сборе. Восемь человек насчитал.
— В дозоре есть у них кто?
— Не замечено. Из окна могут наблюдать.
— Сторожите окна, но не высовывайтесь. Мы, как
сигнал будет, в дверь пойдем.
Сигнал прозвучал минут через тридцать после
начала сходки. Лещинский развеселым голосом за
пел:
Вопрошает тут его царь-государь:
Гой ты еси, Ермак Тимофеев сын!
Где ты бывал, сколь по воле гулял?
И напрасных душ губил?-
В дверь кинулись сразу четверо во главе с Ого
родниковым, всей своей массой сорвали ее с петель.
Баранов появился в комнате за спиной штурмовавших.
Наплавков вскинул пистолет. Его выбил Огородников
быстрым ударом сабли. Попов исступленно рвал бу
магу, но его уже схватили, как и Наплавкова, стали
обряжать в кандалы.
— Что?! — яростно кричал Баранов. — Не выш
ло бунт учинить, семя барановское извести? На по
верку слабо оказалось? Кто еще с вами, какое еще
отребье сговорили?
Наплавков, сжав губы, молчал. Глаза его сверка
ли ненавистью.
— Увести их, — приказал Баранов. — Самосуда
не чинить. Охотская власть с ними разберется.
Происшествие с арестом заговорщиков взбудора
жило все население крепости, грянуло для многих
как гром среди ясного неба.
Баранов сам допрашивал схваченных бунтовщиков.
Наплавков с Поповым держались стойко, дерзили, не
хотели выдавать сообщников, которых имели в еще
не вернувшейся промысловой партии.
Несмотря на захват главарей, Баранов все же бес
покоился за безопасность близких. Чтобы исключить
всякий риск, он решил отправить семью на Кадьяк,
поручив воспитание детей отцу Герману.
147
