|
Станислав Зайцев - сильная и неординарная
личность в культурной жизни Русского Севера последних двадцати лет.
При первом знакомстве он прочитал мне свою поэму-памфлет, сочиненную
по поводу разрушения Успенской церкви Тотемского Спасо-Суморина
монастыря. Директор местного леспромхоза решил использовать
монастырский кирпич на строительство гаража...
Гневом и болью за гибнущие вехи истории Тотьмы (что для Станислава
равносильно истории России) проникнута каждая строка этой поэмы, а
по объему это целая тетрадь. И хотя поэма не была опубликована, о
ней знали все, кто связан с охраной памятников. Это был яркий дебют
в его личной войне со временем, всепоглощающей, разрушительной,
самоубийственной теорией и практикой «победившего социализма»...
Впоследствии он не раз возмущал покой тотемских властей и привлекал
общественное внимание к проблемам далекой и полуразрушенной в годы
нашей «культурной революции» Тотьмы. Многим запомнились его
экстравагантные, несколько сумбурные, но глубоко трогающие душу
фильмы о памятниках Тотьмы. Одна из его картин заканчивалась кадром:
мрачный пустынный ландшафт, крест с табличкой и надписью: «Здесь был
город Тотьма».
Второе открытие Русской Америки и выявление судеб русских
первооткрывателей во многом связано с именем Станислава Зайцева.
К теме Русской Америки Зайцев пришел в азарте борьбы за сохранение
исторического облика Тотьмы, за сохранение красоты ее улиц, площадей
и храмов. Можно даже сказать, что дальняя русская колония Аляска,
проданная Соединенным Штатам, интересовала его как повод поднять
разговор о судьбе Тотьмы на новый, более высокий уровень и сулила
шанс на возрождение памятников архитектуры и живописнейшей панорамы
города. Никто не мог ожидать, что путешествие по генеалогии
тотемских картушей завершится для их исследователя столь трагически
в тех же холодных водах, где нашли свой последний приют многие
тотемские пионеры Аляски.
В публикуемой ниже статье Станислав Зайцев суммирует результаты
своих исследований и размышлений об истоках взлета тотемской
архитектуры, о специфике «тотемского барокко». Естественная
увлеченность темой иногда уводит автор; за границы строгих научных
оценок, но она же увлекает читателя, заставляет сопереживать и
желать успеха. В рукописи есть некоторые отступления от общепринятых
норм русского языка (в основном стилистического характера). Они
сохранены в тексте, поскольку позволяют судить более полно о
личности автора и его эмоциональной творческой манере.
|