|
«Отцы и братия, еже ся где худо описал, или переписал,
или не дописал, чтите, исправляя бога для, а не кляните».
Из рукописи XVI века
На одном из Менделеевских съездов приобрел я книгу «Химики.
Биографический справочник», изданную в Киеве.
Открыв ее, остановился на справке о химике и композиторе А. П.
Бородине. Внутренний слух уловил знакомые мелодии половецких плясок
из «Князя Игоря», дивные звуки струнных квартетов... Но что-то еще
задержало мое внимание на той же странице: абзацем выше увидел я
упоминание о родном городе Вологде... И с удивлением прочел
незнакомое имя:
«Тертий Степанович Борноволоков (1764-1813.9.01)»
Далее следовало, что был он членом-корреспондентом Академии наук,
родился и служил в Вологде, исследовал месторождения нефти, угля,
сланца и точильного камня в Вологодской и Архангельской губерниях.
Погиб в кораблекрушении у берегов Аляски.
В Вологодском областном архиве сообщили: коллежский советник Т. С.
Борноволоков с 1799 по 1808 год действительно служил в Вологде. Кем
бы вы думали?.. Губернским прокурором! Прокурор-химик? Впрочем, чему
удивляться? Вологодские краеведы помнят губернского прокурора, затем
вице-губернатора поэта Николая Федоровича Остолопова. Это ему
принадлежала поэтическая строка: «Нам зарево Москвы осветит путь к
Парижу...».
Ее в 1812 году повторяла вся читающая, Россия! Значит,
прокурор-химик передал свою должность прокурору-поэту. А кто же был
до них? Короткий поиск в библиотеке, и опять знакомое имя: Николай
Львович Батюшков - отец знаменитого поэта, человек, известный
высокой образованностью и культурой.
Вот уж воистину, золотые звенья в цепи «бюрократического аппарата»
просвещенной монархии...
Но вернемся к нашему герою.
Род Борноволоковых еще в 1619 году за службу московскому царю был
жалован поместьями. Были в нем стольники Петра I. К концу XVIII века
род обеднел. В 1764 году в семье артиллерии штык-юнкера в отставке
Степана Борноволокова родился сын, названный Терентием. Место
рождения - Галичский округ Костромской губернии (киевский справочник
допустил в этом отношении неточность). По обычаям того времени
мальчика в одиннадцать лет записали на службу в Преображенский полк.
А двадцати одного года от роду он служит адъютантом Ярославского
губернатора. Но звали его уже Тертий (на римский манер...).
Кстати, на любопытные мысли наводит и сама фамилия. Она явно
происходит от старого русского слова «бороноволок». Так издавна в
России называли беднейших крестьян, которые в трудные годы
нанимались в монастыри и к крупным землевладельцам: вместо лошадей
эти люди впрягались в упряжь, пахали и боронили. Не оттуда ли, не от
крестьянского ли трудолюбия ведет начало «неограниченное усердие к
споспешествованию успехам наук»...
Занятия юриспруденцией тесно переплетались с увлечением химией,
минералогией, технологией. Обширные познания Т. С. Борноволоков имел
в ботанике, сельском хозяйстве и медицине. Немецким и французским
языками владел свободно, был любителем изящных искусств.
Конец века XVIII и начало XIX столетия были в истории России
временами знаменательными. При Московском университете возникло
«Московское общество испытателей природы». С 1765 года
организовалось «Вольное экономическое общество», первое независимое
от правительства либерального толка общество, членами которого в
разное время были Г. Р. Державин и М. И. Кутузов, Д. И. Менделеев и
В. В. Докучаев, Л. Н. Толстой. Рубеж XIX века стал периодом,
предвосхищавшим невиданный взлет культуры, искусства и экономики
России. Развивающаяся экономика потребовала расширения сырьевой
базы, звала к жизни новые технологии, искала новые рынки. Сбывались
ломоносовские предсказания: Россия прирастала Севером и Сибирью.
Не сиделось дома и молодому вологодскому прокурору: практически
ежегодно он совершал дальние путешествия. Это позволило ему в 1808
году, оставляя казенную службу, написать: «Я, проживши в Вологодской
губернии девять лет и употребляя все способы, старался узнать
богатства сего края, в чем частию и успел... Многотрудная должность,
доселе мною отправляемая, отвлекала меня от подобных исследований,
но ныне, получа полную свободу, обращу все свое внимание на сии и
сим подобные предметы, а предварительные сведения в течение десяти
лет мною собранные сгладят много путь к оному...».
Действительно, до 1808 года Т. С. Борноволоков не публиковал
результатов исследований и путешествий. Но затем в течение трех лет
одна за другой в ведущих русских журналах появились девять его
статей, сделавших ему научное имя. Уже в 1809 году Т. С.
Борноволоков избран членом-корреспондентом Академии наук по
представлению трех выдающихся академиков: математика Николая Фусса,
естествоиспытателя Николая Озерецковского, химика и минералога
Василия Севергина.
Во многих источниках, в том числе в третьем издании Большой
Советской Энциклопедии, говорится, что изучение Воркутинских углей
началось лишь в двадцатых годах нашего века. Но ставшие теперь
известными исследования вологодского ученого меняют эту хронологию.
Наука об угольных залежах Печерского края на сто с лишком лет
старше. В статье Борноволокова 1809 года - не только геологический
прогноз, но разумный, масштабный по тем временам экономический
анализ перспектив промышленного развития Русского Севера. Он
реализован в наше время: только на Череповецкий металлургический
комбинат ежегодно доставляется более 11 млн. тонн северных каменных
углей. Из них получают один из лучших в мире по качеству кокс.
Вологодский этап жизни Тертия Степановича Борноволокова закончился в
1808 году. Около года он прослужил в Архангельской палате уголовного
суда, еще два года заняла служба в министерстве юстиции, но
Петербург не привлекал его - в это время с важными государственными
поручениями он побывал на Мурмане, в Коле, выезжал на Новую Землю и
Шпицберген.
Вероятно, именно в этих экспедициях родилась у него мысль о поездке
в Русскую Америку.
Выйдя в отставку, Т. С. Борноволоков предложил свою кандидатуру
директорам Российско-Американской компании: по традиции лучших
российских умов он решил посвятить себя укреплению экономического
могущества страны. Кандидатуру сочли весьма подходящей: Т. С.
Борноволоков был единогласно «определен в помощники к правителю
Русской Америки с тем, что в случае смерти или выезда господина
Баранова из Америки займет его место». Первому Правителю Русской
Америки Александру Андреевичу Баранову было в то время шестьдесят
лет. На смену ему ехал не просто чиновник и коммерсант, а серьезный
ученый, член-корреспондент Академии наук, коллежский советник,
орденов Святой Анны и Святого Владимира кавалер.
Дорога от Петербурга в Америку лежала через Урал и Сибирь: от Перми
на Иркутск, далее 2500 верст по Лене к Якутску, оттуда - в Охотск.
Многомесячное путешествие было полно приключений, многие из которых
сродни тем, что испытали американские пионеры на диком Западе.
Здесь следует сказать, что исследователь биографии Т. С.
Борноволокова К. В. Кострин после долгих поисков обнаружил в
библиотеке Ленинградского университета весьма редкую книгу «Описание
несчастного кораблекрушения фрегата Российско-Американской Компании
«Нева», изданную в Петербурге в 1817 году. Автор не был указан на
обложке издания, но Кострину удалось практически доказать, что книга
принадлежит перу историка русского флота Василия Николаевича Берха.
Встречался Берх и с Борноволоковым, который по дороге в Сибирь
гостил у него в Перми. Вот что стало известно из этой книги.
...Фрегат «Нева» вышел в море 24 августа 1812 года. Кораблем
командовал лейтенант русского флота Яков Подушкин. Он проложил курс
на Аляску вдоль Алеутской гряды, рассчитывая в штормы укрываться в
прибрежных бухтах. Но получилось иначе: жесточайшие ураганы унесли
корабль в открытый океан, порвали паруса, сломали мачты. Только к
середине ноября удалось бросить якорь в бухте маленького островка,
пополнить запас пресной воды и хоть немного отремонтироваться.
27 ноября снова вышли в море. Через три дня наконец увидели
вулканическую гору Этжком: это означало, что до конечной цели -
порта Ново-Архангельска - оставалось около ста миль. Но судьба
распорядилась иначе: корабль был снова унесен в океан. Трагедия
разыгралась 9 января 1813 года: команда и пассажиры снова увидали
Этжком, но радость оказалась преждевременной. Шквальный ветер бросил
истерзанный пятимесячным плаванием фрегат на скальные берега острова
Ситхи...
Сохранились сведения о том, что из 62 пассажиров и членов экипажа
«Нева» до Аляски добрались 28 человек. Ни Борноволокова, ни
Подушкина в числе спасшихся не было.
Весть о гибели «Невы» пришла в Россию с большим опозданием и не
сразу попала в печать, заслоненная бурными событиями Отечественной
войны с Наполеоном. Посудите сами: «Нева» вышла в плавание за два
дня до Бородинского сражения под Москвой, а погибла уже тогда, когда
«Великая армия» Наполеона под ударами русских войск в Европе
перестала существовать. Вероятно, этим отчасти можно объяснить,
почему судьба Тертия Степановича Борноволокова на долгие годы
оставалась малоизвестной соотечественникам и землякам.
Со времен первых экспедиций капитан-командоров Витуса Беринга и
Алексея Чирикова к берегам Аляски и Алеутским островам прошло более
250 лет. За ними шли другие. Многие из них не достигли цели. Очень
хотелось бы, чтобы на Американском континенте, на бывшем острове
Ситха, носящем ныне имя Баранова, им был поставлен памятник. И чтобы
было на этом памятнике славное имя Тертия Степановича Борноволокова
- Ученого и Гражданина.
|