|
Есть события, острота восприятия которых не ослабевает по прошествии
многих десятков, а иногда и сотен лет. К числу их можно отнести
продажу царским правительством Аляски и Алеутских островов, столетие
которой исполняется в 1967 г. Общественность как нашей страны, так и
за океаном не раз искала ответ на вопрос о том, в чем состояли
главные причины столь необычного на первый взгляд
междугосударственного акта, совершенного царским правительством,
казалось бы вопреки здравому смыслу, акта, передавшего навечно
Северо-Американской республике открытую и освоенную русскими людьми
землю, составлявшую одну треть ее тогдашней основной государственной
территории – 1.5 млн км2, причем по явно бросовой цене – по 2 цента
за акр (акр = 4047 м2). Семь миллионов двести тысяч долларов,
уплаченные США за Аляску, были с лихвой возвращены американскими
компаниями за первые десять лет эксплуатации ее несметных природных
богатств и неизмеримо приумножены с начала разработки ее
золотоносных месторождений.
Еще в ходе переговоров, начавшихся в 50-е годы XIX в., в печати
высказывались различные, чаще всего основанные на догадках и слухах
соображения о причинах продажи Аляски. Одни делали предположения о
том, что на благоприятное для США развитие событий повлияли крупные
суммы денег, потраченные на подкупы высших царских чиновников.
Другие видели здесь происки тайной дипломатии. Но так как переговоры
между Петербургом и Вашингтоном держались в строгом секрете, а
официальных документов не публиковалось, то тогда ни (точка зрения
не могла быть ни доказана, ни опровергнута.
В 80-х годах XIX в. в печати США появились основанные на подлинных
документах книги, трактующие вопросы деятельности монопольной
Российско-Американской компании – главной организации, в течение 69
лет управлявшей от имени царского двора всеми русскими территориями
в Северной Америке. Среди этих исследований на первое место следует
поставить сочинение Г. Банкрофта, введшего в научный оборот много
новых фактов и документов. Достойно сожаления то, что общий вывод
американского ученого, оказавший сильное влияние на всю последующую
многочисленную литературу его соотечественников, свелся к банальным
положениям: Аляска де была навязана Россией США, которые вначале
даже не понимали ее экономического значения. Россия также не
отводила Аляске большой роли, хотя и ценила ее пушные ресурсы.
Поэтому Россия уступила Аляску США без сожаления, а США приняли ее в
состав своих территорий без особого энтузиазма ([15], стр. VI–IX).
Приблизительно подобный взгляд, разумеется, с некоторыми нюансами и
оттенками, развивали почти все заокеанские историографы, включая и
современных [14]. Впрочем, К. С. Халлей считает, что Россия
вынуждена была продать свои территории в Америке потому, что после
поражения в Крымской войне оказалась не в состоянии отстоять свои
интересы в северной части Тихого океана ([14], стр. 194).
В России с первой крупной и долгое время единственной работой о
Российско-Американской компании выступил один из ее деятелей П. А.
Тихменев [11], который писал свой труд тогда, когда Аляска не была
еще продана и поэтому, естественно, в ней не содержалось прямой
оценки этого события. Однако из общего хода рассуждений автора
явствует, что он являлся сторонником продолжения деятельности
компании, а, следовательно, противником продажи Аляски.
В советской исторической литературе монографическая разработка
вопроса о Российско-Американской компании принадлежит С. Б. Окуню
[9]. Его книга «Российско-Американская компания», издания в 1939 г.,
по сей день является основным трудом по истории русских владений в
Америке. Книга С. Б. Окуня построена на большом архивном материале,
на изучении архивных фондов: Сената, Государственного совета,
Министерства иностранных дел, Морского министерства, Департамента
мануфактуры и внутренней торговли – учреждений, которым была
подведомственна компания. Автору удалось убедительно показать место
Российско-Американской компании и русских владений в Америке прежде
всего в плане внешнеполитических устремлений и замыслов царского
двора. В книге сделана попытка с марксистских позиций осветить
положительную и отрицательную роль компании в освоении Русской
Америки. Окончательный вывод С. Б. Окуня по интересующему нас
вопросу на фоне многочисленных оценок прессы и государственных
деятелей того времени звучит определенно: «Стремясь нанести удар
английскому могуществу в Северной Америке, – пишет С. Б. Окунь, – и
тем самым столкнуть Северные Штаты с Британской империей, Россия
пошла на продажу Аляски, а стремление к господству на американском
материке заставило Соединенные Штаты ее приобрести» ([9], стр. 242).
Итак, в современной литературе существуют различные оценки в вопросе
о продаже Аляски.
Каковы же главные причины, приведшие Россию к «уступке» своих
территорий в Америке? Можно ли согласиться с теми, кто утверждает,
что ни Россия, ни США якобы не подозревали, когда подписывали
конвенцию, о том, что недра Аляски богаты золотом и медью и другими
полезными ископаемыми? Или правы те, кто считает, что Аляска была
разменной монетой в руках русских дипломатов, что царский двор пошел
на продажу ее, желая поссорить США и Англию и тем ослабить позицию
последней в Тихом океане? Как можно сегодня, когда минуло первое
столетие после продажи Аляски, ответить на эти вопросы?
Данная статья ни в какой мере не может претендовать на развернутый
ответ. Ее цель в другом – сформулировать общий взгляд на причины
продажи Аляски, исходя из развития событий в России и на Тихом
океане.
В последние годы внимание советских исследователей привлекли
проблемы истории освоения Сибири и Дальнего Востока, и в этой связи
встал вопрос об открытии и заселении Аляски ([3], стр. 449; [8],
стр. 200; [2]). Несомненно, что существует связь между освоением
Сибири и заселением Аляски. Но в чем она заключается? Идет ли эта
связь по линии продолжения торгово-промысловых и служилых походов в
сторону Тихого океана, столь характерных для Сибири XVIII в., или
следует искать в других процессах освоения?
Оставляя в стороне многие сложные вопросы истории Сибири, необходимо
отметить, что русские осваивали и заселяли ее одновременно. Спустя
сто лет после похода Ермака в конце XVII в. по населению и ведущему
хозяйственному укладу Сибирь стала русской землей. Заселение Сибири
– это стихийный процесс перехода больших крестьянских масс на
восток, за Урал. Однако было бы ошибочным исключать из него участие
государственной власти. Феодальному государству на определенном
этапе необходимо было освоить «Сибирскую землицу». Отсюда поощрение
переселения крестьян на новые сибирские земли и даже попытки
определенной регламентации этого процесса путем размещения
переселенцев вблизи городов и острогов, устройства «в пашню»
крестьян, развертывания сибирского, по преимуществу служилого
земледелия, с целью обеспечить своевременность поставок хлеба и
других продовольственных товаров для казачьих и стрелецких
гарнизонов. То же самое можно сказать и о той довольно
многочисленной массе крестьян, которая, перейдя Урал, превращалась в
промысловщиков или, как тогда называли их, в промышленных людей. При
всем этом не чувствовалось какого-либо напряжения в применении
крепостного права. Крестьяне, ушедшие в Сибирь, оставались там
подолгу, если не навсегда, юридически почти не преследовались, хотя
на всей сибирской территории, как части страны, действовало Уложение
1649 г.
В таком случае, как же обстояло дело с Аляской? Могла ли царская
Россия в XVIII в. присоединить ее, т. е. географически открыть и
хозяйственно освоить так же, как Сибирь, путем массового
крестьянского переселения?
Чтобы правильно ответить на это, надо, во-первых, знать, как
осваивалась Аляска, а, во-вторых, ясно представлять себе реальные
возможности феодально-крепостнического государства в XVIII и первой
половине XIX вв.
Первое зафиксированное в официальных документах – картах и судовых
журналах – достижение северо-западного побережья Аляски приходится
на 1732 г. В том году на боте «Св. Гавриил» у аляскинского берега
Берингова пролива побывала русская экспедиция во главе со штурманом
Иваном Федоровым и геодезистом Михаилом Гвоздевым. Но наиболее
важным событием является плавание других русских судов – пакетботов
«Св. Петр», и «Св. Павел» под командованием капитан-командора Витуса
Беринга и капитана Алексея Чирикова. Отправившись в море от
основанного ими Петропавловска-Камчатского и следуя южнее гряды
Алеутских островов, Беринг и Чириков 15-17 июля 1741 г. достигли
американского берега в районе островов Бейкер и Нойес и самой
большой горы Северной Америки – св. Ильи, совершив тем самым
выдающееся географическое открытие – проложив с запада морской путь
к Американскому континенту. На обратном пути корабль Беринга,
погибшего на Командорских островах, и пакетбот Чирикова,
благополучно прибывший в Петропавловск, не раз подходили к Алеутским
островам, обильным неизвестными тогда в Европе котиками.
Вести об открытии Америки с запада и об ее богатствах всколыхнули
массу промышленного люда. На Алеутские острова и Аляску, как это
бывало и прежде при открытии «новых землиц», потянулась масса людей
– крестьян из центральных и сибирских областей России.
Только за 1745-1764 гг. на Командорских, Алеутских островах и
побережье Аляски побывали 42 зверопромышленные экспедиции. С именами
промышленников Басова, Пономарева, Зайкова, Панова, Трапезникова,
Глотова, Шилова и многих других связано открытие и освоение островов
северной части Тихого океана. На самодельные, безградусные, но
довольно точные карты-чертежи первооткрыватели положили всю
Алеутскую гряду.
Изучение документов показывает, что вся обстановка, сложившаяся в
районе Аляски во второй половине XVIII в., благоприятствовала
закреплению ее за Россией. Однако те же документы не менее
убедительно свидетельствуют, что эту благоприятную обстановку
царский двор не только не использовал, но и неосмотрительно
недооценил. Правда, сибирские губернаторы и сама Екатерина II не
жалели похвальных слов и поощряли крестьян и купцов, ходивших на
американские острова. И в то же время в вопросе их заселения
чувствовалась сдержанность, известная пассивность.
Дворянско-помещичья абсолютистская империя отказала
купцам-промышленникам в главном – в праве переселения крепостных
крестьян. отказали им и в вооруженной защите даже тогда, когда в
северной части Тихого океана появились иностранные военные суда.
В таком случае, чем можно объяснить столь неожиданный поворот дела,
почему царское правительство, ранее активно выступавшее в Сибири,
проявило необычную для него сдержанность? Объяснение этому может
быть найдено в тех глубинных процессах, которые проходили в недрах
феодального строя России в XVIII в. и которые не могли не повлиять
на изменения русской политики в вопросах заселения восточных окраин.
Восемнадцатый век – это расцвет крепостнических отношений. Он
известен своими драконовскими законами о крестьянах, участившимися
крестьянскими восстаниями, вылившимися в 70-х годах в крестьянскую
войну под руководством Е. И. Пугачева. Согласно изданным в 60-х
годах законам, крестьяне совсем потеряли право уходить от помещика;
свободное передвижение крестьян в Сибирь стало делом редким;
статистические данные показывают, что со второй половины века резко
сократился приток населения в восточные районы страны, где раньше
ключом била предпринимательская деятельность.
Ко всему тому, ввязавшись в длительные и кровопролитные войны,
смертельно боясь крестьянских восстаний, абсолютизм, как
политическая система, опиравшаяся на феодально-крепостнический
строй, оказался в конце концов, в глубоком кризисном состоянии, из
которого он так и не мог выкарабкаться. А отсюда неспособность
царского двора заселить Аляску, обеспечить ей надежную военную
охрану, открыть на ее территории массовую крестьянскую колонизацию,
которая могла предотвратить многое из того, что произошло позднее.
Ограничив доступ на Аляску русским крестьянам и промышленникам,
царизм не создал там опоры, и тем самым ослабил свои собственные
позиции, что привело через сто лет к ее потере.
Необходимо отметить и другой процесс, характерный для XVIII в. Речь
идет о зреющем в недрах феодализма новом, капиталистическом укладе,
для которого вторая половина века на пути его становления являлась
особенно важным этапом. Те, кто совершал далекие заморские поездки
на Аляску, принадлежали новому классу. Но они были еще слабы и не
могли оказать сколько-нибудь серьезного сопротивления
крепостникам-помещикам. Позднее они не смогли выдержать конкуренции
иностранных компаний. При ограниченном доступе крепостных крестьян
на Аляску, тяжесть освоения ее легла на плечи представителей русской
торговой буржуазии – торгово-промышленных людей, которых было еще
очень мало на Аляске. В 1817 г., по подсчетам С. Б. Окуня, в Русской
Америке проживало всего лишь несколько сотен (около 500) русских
поселенцев ([9], стр. 54-56). Только чудом они могли удержать ее за
Россией. Как известно, такого чуда не произошло.
Принимало ли царское правительство меры к удержанию Аляски за
Россией? Появление иностранных кораблей в северной части Тихого
океана, вблизи русских территорий не на шутку взволновало Екатерину
II. Известно, например, что приход кораблей знаменитого английского
путешественника Дж. Кука (1779 г.) на Камчатку вызвал сильную
реакцию в Петербурге, так как англичане действовали от имени
Ост-Индской компании, ненасытные территориальные аппетиты которой
были хорошо известны.
Срочной депешей из Петербурга коменданту Петропавловской крепости
было приказано встретить английские суда орудийным салютом, дабы
продемонстрировать мощь тамошней артиллерии. Но пушки (многие из них
еще завез Беринг) настолько заржавели, что при выстреле разорвались
на глазах английских моряков.
В 1788 г. Екатерина II приказала направить на Дальний Восток по
южным морским путям военную эскадру контр-адмирала Муловского, но
из-за войны со Швецией эскадра не смогла пройти через Балтийское
море. Тогда в обстановке начавшейся непосильной конкуренции с
американскими и английскими компаниями наиболее активные сибирские
купцы Г. Шелехов и его компаньон А. Баранов обратились к Екатерине
II с просьбой о посылке на Аляску военного гарнизона и артиллерии.
Царский двор отказал в этой просьбе, причем Екатерина II еще раз
подтвердила, что не согласится на свободный доступ крепостных
крестьян на заморские территории ([9], стр. 29). Шелехову ничего не
оставалось, как попытаться объединить разрозненных купцов в одну
компанию. И это ему удалось выполнить, преодолев многие препятствия.
Наконец и царь понял всю серьезность положения. В 1798-1799 гг. по
настоянию сибирских купцов (Г. Шелехов умер в 1795 г.) Павел I
согласился на создание правительственной Российско-Американской
компании. В ведение этой монопольной компании передавались самые
широкие полномочия. Без компании, говорилось в учредительном
манифесте, ничего не могло быть произведено, продано или куплено в
Русской Америке. По воле царя компания оказалась полным хозяином на
огромной территории, населенной десятками племен, едва ли знавших
классовое общество. Однако в привилегиях, которые «высочайше
пожаловали» копании, был один пункт, который почти сводил к нулю все
ее усилия. Выдавая жалованную грамоту, царский двор, верный
крепостникам-помещикам, не преминул сделать следующую характерную
оговорку. В рассуждении же отдаленности тех мест, куда они
отправляются –читаем там, – от губернского начальства давать
государственным поселянам и другого звания свободным людям на 7 лет
паспорты; помещичьих же крестьян и дворовых людей нанимать компании
не иначе, как с дозволения их помещиков, и за всех ею нанятых
платить ей куда следует государственные подати».
Иными словами, компании предлагалось идти на поклон к помещикам, как
правило, отказывавшим купцам в любой их просьбе, касающейся
крепостных крестьян. В этой статье привилегий царизм еще выступил
как ярый противник крестьянской колонизации Русской Америки ( [11],
I, приложения, стр. 20).
В самом начале деятельности компании царский двор отказал в просьбе
позволить русским крепостным крестьянам и даже освободившимся от
крепостной зависимости оседло селиться в Америке. Подобные проекты о
постоянных поселениях были расценены в 1808 г. Государственным
советом как ущемление дворянских интересов и привилегий и решительно
отклонены ([9], стр. 163).
Кроме того, сама организация монопольной, капиталистической по своей
форме компании в условиях феодально-крепостнического строя являлась
заранее обреченным на неудачу мероприятием. Задачи, которые
возложило на нее правительство, еще больше ее ослабили: царское
правительство хотело использовать ее для маскировки своих
экспансионистских целей, намереваясь продвигаться на север и юг
американского континента. С помощью компании царский двор
рассчитывал укрепить свои позиции в ранее занятых районах. Поэтому
во главе компании были поставлены царские чиновники, ее деятельность
контролировалась министерством иностранных дел, а ее пайщиком стал
крупнейший помещик России – сам русский император. Впоследствии из
ее управления, переведенного из Иркутска в Петербург, были изгнаны
все сподвижники Шелехова-Баранова, т. е. капиталисты-купцы, а их
место заняли царские сановники, преследовавшие в делах компании свои
личные выгоды и смотревшие на нее как на источник дохода. Получилось
так, что во главе капиталистического по форме предприятия стали
крепостники.
В связи с этим законно поставить вопрос: можно ли было с помощью
Российско-Американской компании в условиях усилившейся с начала XIX
в. американской и английской экспансии удержать русские территории в
Америке?
На этот вопрос следует ответить и да, и нет.
Если бы царское правительство приняло к исполнению предложение
компании и частных лиц о способах удержания русских территорий в
Америке, они остались бы русскими. Речь идет не об обширных планах
декабристов – В. П. Романова, Н. А. Бестужева, Д. И. Завалишина и
других относительно развития производительных сил на Аляске и
Дальнем Востоке. Царизм, как политический противник
дворян-революционеров, разумеется, не смог их принять. Здесь имеется
в виду умеренная программа, исходившая от приближенных к царю
кругов. Государственный канцлер Н. Румянцев в 1803 г. предлагал для
удержания Аляски за Россией, заселить ее территорию, развить там
промышленость, торговлю, построить фабрики и заводы, работающие на
местном сырье, создать города. В 1806 г. с планами укрепления
компании путем оседлого заселения выступил фактический правитель
компании Н. Резанов, который писал: «Как истинные силы тамошних
областей состоять должны во множестве селений и людства, то и нужно
поболее приглашать туда русских»... ([9], стр. 162). Он справедливо
упрекал правительство в том, что оно не следовало в этом отношении
«прозорливым видам Петра Великого». Упреки Н. Рязанова были
справедливы. На поставленный выше вопрос в целом надо ответить
отрицательно, потому что царизм в первой половине XIX в. продолжал
стремительно деградировать. Помещичье-дворянская империя находилась
в глубоком кризисе, поэтому все предложения по укреплению русских
позиций в Америке были под тем или иным предлогом отклонены или
выполнены частично. Царское правительство не только не укрепило
позиции созданной ею Российско-Американской компании, но и прямо
подрывало их.
Более того, перед лицом начавшегося наступления английских и
американских компаний на Русскую Америку царизм не только не пришел
на помощь компании, но и отменил данные ей ранее привилегии,
заключив в 1825 гг. с английским и северо-американским
правительствами конвенции о свободном заходе их судов во все
внутренние воды Аляски, как для производства рыбной ловли, так и для
торговли с туземным населением. Этим наносился серьезный удар по
русским промыслам и торговле, ибо русские купцы серьезно
конкурировать, как сказано выше, английскими и американскими не
могли.
Как продолжение политики уступок своему мнимому союзнику на Ближнем
Востоке – Англии надо рассматривать и контракт 1839 г. между
конкурирующими английской Гудзонбайской и Российско-Американской
компаниями, подписанный с «высочайшего соизволения». По нему
английской компании передавалась в аренду часть русских владений на
северо-западном берегу Америки. Исследователи справедливо считают
этот контракт началом раздачи русских колоний на Аляске. Нажим на
Россию со стороны Англии и Соединенных Штатов, о котором будет
сказано ниже, усилился после поражения царизма в Крымской войне.
После подписания Парижского договора представители царской фамилии
признали слабость позиции России на Тихом океане. «В случае войны с
морской державою (имелось в виду нападение Англии или Америки, – М.
Б.), – писал великий князь Константин министру финансов Княжевичу, –
мы не в состоянии защитить наши колонии» ([9], стр. 228). Так царизм
в конце концов расписался в собственном бессилии.
Известный интерес, не потерявший своего значения и поныне,
представляет вопрос о роли и вкладе Российско-Американской компании
в исследование Аляски и Алеутских островов.
Выше отмечалось участие торговых и промышленных людей XVII-XVIII вв.
в открытии архипелагов и земель в северной части Тихого океана. В
первой половине XIX в. эти открытия и исследования были продолжены и
расширены как по инициативе Российско-Американской компании, так и
отдельных лиц, побывавших в Русской Америке. По настоянию компании и
с разрешения царского правительства в 1803-1806 гг. из Кронштадта к
берегам Аляски совершила первое кругосветное плавание русская
военная экспедиция на кораблях «Нева» и «Надежда» во главе с И. Ф.
Крузенштерном. Впоследствии русские кругосветные плавания стали
довольно частыми, и многие из них проводились на средства компании.
Они имели целью укрепление военных позиций России и снабжение
продовольствием и товарами русских поселений на Аляске. В первой
половине XIX в. таких кругосветных и полукругосветных походов
русских кораблей из Балтийского моря на Дальний Восток насчитывается
63, – больше чем в какой-либо другой стране. Правда, сколько-нибудь
существенного укрепления военной мощи они не принесли, зато оставили
заметный след в изучении Мирового океана и прибрежных вод
северо-западной и северной частей Аляски. Не приходится говорить о
географических открытиях, которые они произвели, плавая вдоль
американских берегов. Так, экспедиция О. Е. Коцебу на бриге «Рюрик»
(1815-1818 гг.) и экспедиция М. Н. Васильева и Г. С. Шишмарева на
шлюпах «Открытие» и «Благонамеренный» (1818-1822 гг.) впервые
нанесли на карту северное побережье Аляски вплоть до мыса Ледяного
(на 45 км дальше Дж. Кука), открыв там ряд заливов и бухт, а также
обследовав прибрежные воды к юго-западу от Берингова пролива.
Заметный след в изучении Аляски оставили экспедиции, организованные
компанией с территории самой Аляски. Здесь следует отметить
экспедицию на бриге «Головин» во главе с Василием Хромченко,
выполнившую опись залива Нортон и открывшую путь из залива Тачик в
бухту Шишмарева; экспедицию на бриге «Чичагов» в 1830 г. во главе с
Адольфом Этолиным, предпринявшую морское путешествие по Берингову
проливу, собравшую сведения о местных жителях и составившую
подробное описание острова Укивок ([11], стр. 247). Большой вклад в
изучение внутренних областей Аляски внес служащий компании Лаврентий
Загоскин, обследовавший в 1842–1844 гг. бассейны рек Юкон и
Кускоквим. Теперь издана его всемирно известная подробная карта
путешествий. Недавняя архивная находка заставляет полагать, что у
Загоскина был талантливый предшественник. Речь идет о прапорщике И.
Ф. Васильеве, который в 1829 г. по собственной инициативе речную
сеть Аляски [4]. Он оставил опись реки и озера Нугиагак (залив
Бристоль), реки Кускоквим и других географических объектов.
Среди исследователей северо-американских русских владений следует
назвать имена И. А. Кускова, организатора первого русского поселения
в Калифорнии в районе форта Росс, С. Слободчикова, впервые ходившего
в устье реки Колумбия, и др. Русские морские офицеры, служащие,
ученые в стремлении познать новую землю много сделали для ее
изучения. К 60-м годам XIX в. Российско-Американская компания
располагала разнообразными сведениями о природных ресурсах Аляски,
ее речной и озерной сети, о морских путях, о населении, его быте и
нравах, имела точные гидрографические карты и талантливые
географические сочинения. Известны, например, картографические
работы по Тихому океану, составленные служащим компании креолом
Александром Кашеваровым (опубликованы в Петербурге в 1850 г. в
«Атласе Восточного океана»), и «Атлас северо-западных берегов
Америки» Михаила Тебенькова, изданный в 1852 г. вместе с его
«Гидрографическими замечаниями к атласу». По мнению специалистов,
эти работы были выполнены так, что «им могут позавидовать и сейчас
многие места Земного шара» ([10], стр. 35).
Получены были также первые сведения о наличии золотых месторождений.
Компания знала и о других минеральных богатствах Аляски, но
предпочитала помалкивать, чтобы не привлечь туда необузданные толпы
североамериканских старателей, о нравах которых можно составить
полное представление по бессмертным произведениям Джека Лондона.
Разумеется, отмечая положительную роль компании, ни в коем случае
нельзя идеализировать ее отношение к коренному населению Аляски.
Являясь представителем российского самодержавия, жестоко угнетавшего
народы своей собственной страны, компания прибегала к методам
принуждения и насилия, хотя, как отмечал американский историк X.
Банкрофт, «русские в действительности не были столь жестоки, как
другие: они теснее, чем другие торговцы, ассимилировались с
туземцами» ([15], стр. 82). Нельзя вместе с тем не отметить и ее
прогрессивных начинаний – попыток завести земледелие, скотоводство и
промыслы, приобщить к эксплуатации горнорудных месторождений, одним
словом, положить начало промышленной капиталистической колонизации.
До 20-х годов XIX в. компания пыталась распространить экспансию на
более южные районы, и это ей удалось в какой-то мере выполнить, но
впоследствии из-за постоянного вмешательства правительства и высших
чиновников она была ослаблена и доведена до печального состояния.
Могла ли Аляска остаться за Россией?
На это можно ответить следующее: как бы ни было ослаблено царское
правительство Крымской войной, какие бы оно ошибки ни совершало по
отношению к Аляске, и как бы ни слаба была Российско-Американская
компания, никто из них вместе или раздельно по своей доброй воле не
поставил бы вопрос о передаче русских территорий в Америке во
владение другой державы. Даже после Крымской компании при плачевном
состоянии дел эти территории продолжали бы долгое время сохраняться
за теми, кто их открыл и освоил. Примером могут служить наши
дальневосточные районы – Охотский край, Камчатка, Чукотка, где
царская власть существовала скорее номинально, чем фактически и где
дела были далеко не блестящи и во многом напоминали состояние дел на
Аляске.
«К 80-м годам этого столетия, – писал царский чиновник А. П.
Сильницкий, совершивший поездку на Камчатку и реку Анадырь, –
положение дел таково: страна, считавшаяся во владениях русского
государя, населенная десятью тысячами племен чукчей, почти не
слышала имени русского. На побережье Чукотской земли развевается
американский флаг; многие чукчи успели побывать в Сан-Франциско и
весьма многие объяснялись по-английски» ([7], стр. 19). Ведь не
секрет, что не только Дальний Восток, но и Сибирь постепенно подпали
под влияние западного, главным образом американского империализма и
лишь Великая Октябрьская Социалистическая революция положила этому
конец, крепко закрыв га замок наши дальневосточные рубежи. В 60-х
годах XIX в. такой могучей силы в России не существовало.
Инициатива в деле продажи Аляски, если можно так мягко выразиться,
целиком принадлежала Соединенным Штатам Америки. Именно американская
экспансия, американский нажим на ослабленную в Крымской войне
царскую Россию, которая, как мы показали выше, сама всем своим
ошибочным отношением к русским территориям в Америке подорвала там
свои позиции, являлись решающими. США вынудили царскую Россию пойти
на уступку и навязали ей свои условия сделки. Почему царская Россия
уступила Аляску именно США, а не Англии, экспансия которой в сторону
русских владений в Америке также хорошо известна? Ответ на этот
вопрос опять же приводит нас к характеристике американского
капитализма XIX в. Молодой, экспансионистский по своей природе,
динамичный американский капитализм, почувствовавший большой бизнес,
оказался более ловким, более агрессивным и более сильным, чем
старый, опытный, но более слабый в данном районе английский
капитализм. Автор этих строк не разделяет точку зрения тех, кто
считает, что выбор партнеров сделала сама Россия, пытавшаяся таким
образом столкнуть две соперничавшие державы, и что продажа Аляски
явилась дипломатической хитростью, политической комбинацией.
Дипломатическая сторона играла в данном случае второстепенную роль.
Список фактов скрытой и открытой территориальной и торговой
экспансии США и Англии довольно обширен и разнообразен. Здесь и
подстрекательство местных жителей алеутов и тлинкитов на восстание
против русских властей, и снабжение этих племен оружием и даже
артиллерией, и домогательства перед царским двором о все новых и
новых льготах на торговлю и промыслы на Аляске, и открытый захват
русских земель, и шантаж, и вторжение в запретную зону, и тяжбы с
компании подкупы, и, наконец, прямые угрозы.
Декабрист Дмитрий Завалишин, посетивший Аляску и ознакомившийся с
делами американских зверопромышленных и торговых компаний, считал,
что США ведут там настоящую тайную войну против России. Один из
американских деятелей прямо ему сказал, что американцы не успокоятся
до тех пор, пока северная часть Тихого океана не «сделается
исключительно нашим морем» ([6], стр. 5).
Уильям З. Фостер, лидер американской коммунистической партии в своем
известном «Очерке политической истории Америки» в главе
«Территориальная экспансия Соединенных Штатов» обратил внимание на
само название Соединенных Штатов Америки, присвоенное
Конституционным конвентом, как на экспансионистский лозунг правящих
классов США. «Никакая другая страна западного полушария, – писал
Фостер, – никогда не пыталась присвоить себе общее имя Америки»
([12], стр. 275). Политика безудержной экспансии развернулась с
особой силой перед Гражданской войной 1861-1865 гг. В предвоенное
десятилетие, совпавшее с периодом ослабления русских владений в
Америке, экспансионисты, выражавшие крайне правые взгляды
господствовавшего капиталистического класса США, выдвинули теорию
«явного предначертания», означавшую захват всей Северной Америки, а
может быть, и значительной части Южной Америки.
Еще в 1803 г. США купили у Франции за 15 млн долларов Луизиану,
территорию в 2.6 млн км2, равную 1/3 всей теперешней территории
Соединенных Штатов, без Аляски. Этому предшествовало, как и перед
«продажей» Аляски, проникновение на территорию Луизианы и поселение
на ней ловких американских дельцов. Наполеон был поставлен перед
альтернативой: война или уступка. Связанный в Европе по рукам и
ногам, он предпочел продать Луизиану, чем просто потерять ее.
У Испании США купили полуостров Флориду за 5 млн долларов. В 1848 г.
при разделе «испанского наследства» к США от Мексики перешла большая
часть ее территории. Следующей крупной сделкой была покупка Аляски,
а на очереди стояла Канада. Карл Маркс, следивший за развитием
событий в Северной Америке, в письме к Людвигу Кугельману в феврале
1870 г. расценил продажу Аляски как прелюдию к захвату Канады. Он
писал: «Еще один пример невежества автора брошюры (речь идет о
брошюре Лилиенфельда, – М. Б.). В его глазах уступка русской части
Северной Америки была ничем, как дипломатической хитростью русского
правительства, которое, кстати будет сказано, чрезвычайно нуждалось
в наличных деньгах, но главное заключалось в следующем: американский
конгресс опубликовал недавно документы об этой сделке. Там имеется,
между прочим, отчет американского поверенного в делах, в котором он
прямо пишет в Вашингтон: с экономической стороны приобретение это
пока не стоит ни цента, но янки благодаря этому отрежут с одной
стороны Англию от моря и ускорят присоединение всей британской
Северной Америки к Соединенным Штатам. Вот где собака зарыта!» ([1],
стр. 541-542).
Начало переговоров о «продаже» Аляски относится к 1853 г., окончание
их было задержано Гражданской войной в США. Вскоре после нее
американское правительство сделало еще более сильный нажим на
царский двор. Господствующие классы Америки отлично понимали всю
важность такого шага и его последствия. Их взгляд хорошо выразил
председатель Комиссии по иностранным делам Н. Бенкс. Говоря об
отпуске средств на покупку русских территорий, он указывал на такое
их преимущество: «Аляска, – писал он, – является ключом к Тихому
океану и вместе с островами образует плацдарм для США на Тихом
океане, который обеспечит „триумф цивилизации”. Это будет
американская цивилизация, американская судьба для 600 млн человек»,
– заключил свое выступление Н. Бенкс ([13], стр. 93).
Известны факты подкупа некоторых людей из окружения царя, которые
заявили себя сторонниками продажи Аляски. Впрочем, подкупали и
несговорчивых конгрессменов во избежание провала сделки при
голосовании в Конгрессе. Чувствуя неспособность в случае военного
конфликта защитить свои владения на Аляске, оказавшись перед
альтернативой обострения отношений с США вплоть до войны, царское
правительство тайно от Российско-Американской компании пошло на
бессовестную сделку. Русский император Александр II, по
недоразумению считавшийся продолжателем дела, начатого Петром I,
снарядившим первые корабли к американским берегам, «уступил»
Соединенным Штатам Аляску и Алеутские острова.
В конвенции об Аляске, заключенной в Вашингтоне от имени русского
императора Александра II царским министром бароном Э. Стеклем от 18
марта 1867 г., после перечисления титулов и указания на проходившие
переговоры, говорилось:
«Его величество император всероссийский берет на себя обязательство
по этой конвенции уступить Соединенным Штатам, немедленно после
обмена ратификационными грамотами, с правом суверенитета (с
передачей верховных прав по владению, – М. Б.) всю территорию на
американском континенте, ныне принадлежащую его величеству, равно
как и смежные острова... (статья I). Относительно территории,
уступленной по предыдущей статье в суверенитет Соединенных Штатов,
предоставляется право владения всеми земельными владениями,
общественными местами, свободными площадями, всеми общественными
постройками, крепостями, казармами и другими зданиями, не
являющимися частной собственностью» (статья II) ([5], стр. 324).
Остальные четыре статьи касались второстепенных вопросов –
определяли сумму уплаты за Аляску, сроки ее выплаты, а также
оговаривали право русских поселенцев на сохранение религии и выбор
гражданства, Таким образом, в конвенции речь шла не об аренде Аляски
на срок, а о передаче ее США навсегда...
Русская прогрессивная общественность отрицательно отнеслась к
продаже Аляски, расценив ее как начало раздачи русских территорий на
Дальнем Востоке. Адмирал Ф. П. Врангель, один из основателей
Русского географического общества, один из бывших правителей
Российско-американской компании, известный полярный исследователь
глубоко переживал утрату Русской Америки и в иронической форме в
письме своему другу адмиралу Ф. П. Литке, в ответ на его письмо, в
котором он высказал свое согласие с волей царя, писал 29 марта 1867
г., немедленно после того, как в Петербург из Америки прибыли
известия о состоявшейся сделке. (Врангель в данном случае прибег к
эзоповскому языку): Любезный друг! И я того же мнения, что при том
положении, в какое поставлена компания, продажа колонии
представляется – лучший исход для нее. Туземцы, конечно, изведутся,
истребятся и меховые звери, но граница наша будет л у ч ш е о б е с
п е ч е н а (ирония, разрядка наша, – М. Б.)». Совершенно
убийственно для Литке звучат следующие слова Врангеля: «В этом
отношении можно даже не пожалеть продать Камчатку, а Амурский Край с
новыми портами до Кореи и Сахалин отдать американцам в аренду на 99
лет. От этого только туземцы пострадают, а край заселится
производящим поколением свободных колонистов. Наши колонии,
независимо от пушных промыслов, будут весьма отличны предприимчивым
и денежным американцам: угольные пласты в различных пунктах, хвойный
рангоутный лес, отличные порты или гавани – все это в соседней
верхней Калифорнии может добавить существенные выгоды для янки».2
Так расценил Ф. П. Врангель продажу Аляски. Его мнение тогда
разделяли многие русские люди. Но они бессильны были что-либо
предпринять, точно так же, как не могли изменить близорукую политику
царского двора по отношению к Аляске Г. Шелехов, А. Баранов, Н.
Рязанов и декабристы. Аляска была потеряна за полстолетия до ее
официальной продажи.
Литература
[1] Маркс К. и Ф. Энгельс. Соч., 2-е изд., т. 32. – [2] Атлас
географических открытий в Сибири и Северо-Западной Америке в
XVII–XVIII вв. Сост. А. В. Ефимов, М. И. Белов, О. М. Медушевская.
Под ред. А. В. Ефимова. М., 1964. – [3] Белов М. И. История открытия
и освоения Северного морского пути, Арктическое мореплавание с:
древнейших времен до середины XIX в. М.–Л., 1956. – [4] Вишневский
Б. Н. Из истории изучения рек и озер Северо-Западной Америки. Изв.
ВГО, т. 94, в. 6, 1962. – [5] Дипломатический ежегодник. СПб., 1868.
– Завалишин Д. По поводу усиления нашей эскадры на Великом океане.
Московские ведомости, № 137, 1882. – [7] Записки Приамурского отдела
Русского географического общества, т. II, в. III. Хабаровск, 1897. –
[8] Мавродин В. В., С. Б. Окунь. Ценный вклад в историческую науку.
Летопись Севера, т. IV, М., 1964. – [9] Окунь С. Б.
Российско-Американская компания. Л., 1939. – [10] Тихий океан.
Сборник. М., 1926. – [11] Тихменев П. Историческое обозрение
образования Российско-Американской компании и действия ее до
настоящего времени, чч. I–II. (1861-1863. – [12] Фостер У. З. Очерк
политической истории Америки. Изд. 2-е. М., 1955. – [13] Dalles F.
America in the Pacific. A century of expansion. New York, 1932. –
[14] Hulley Cl. C. Alaska 1741-1953. Portland, 1953. – [15] The
Works of Hubert Howe Bancroft, v. XXXIII. History of Alaska
1730-1885. San Francisco, 1886.
|