ГЛАВА XI
ОСНОВАНИЕ РУССКОЙ АМЕРИКИ
Экспедиция Беринга - Чирикова 1741 г. положила начало освоению богатых ценной пушниной Алеутских островов и северо-западного побережья Америки. Практическое освоение островов, лежащих к востоку от Камчатки, начал сержант Е. С. Басов, промышлявший зимой 1743/1744 г. пушнину на острове Беринга, а затем открывший остров Медный (1746)1. Вслед за ним в погоне за пушниной на Командорские и Алеутские острова, а также к далеким берегам Северной Америки устремилось множество русских купцов, мореходов и зверопромышленников. В целом с 1743 по .1800 г. в этом районе побывало более 100 частных промысловых экспедиций, а их общий промысел составил около 8 млн. руб.2
Среди пионеров в открытии и освоении «незнаемых островов» к востоку от Камчатки можно отметить М. В. Неводчикова, С. Г. Глотова, Андреяна Толстых и др. Так, например, мореход М. В. Неводчиков открыл в 1745-1747 гг. ближайшие к Камчатке Алеутские острова - Атту, Агатту и Семичи; С. Г. Глотов и казак С. Т. Пономарев в 1759-1762 гг. побывали на дальней, восточной группе островов, включая острова Умнак, Уналашка и др., получивших название Лисьих. Селенгинский купец А. Толстых открыл в 1761 г. целую группу островов (Адаг, Канага, Тагалак, Атха и др.), которые в дальнейшем стали именоваться Андреяновскими. Наконец, в 1763-1764 гг. С. Г. Глотов побывал на Кадьяке и положил начало освоению островов у побережья Северной Америки3. «Экспедицией С. Г. Глотова, - отмечает В. И. Греков, - по существу были завершены наиболее крупные открытия промышленников, создавшие возможность для дальнейшего освоения Алеутских островов и проникновения русских в северо-западную Америку»4.
Нельзя не восхищаться смелостью и отвагой всех этих мореходов и промышленников, имевших в своем распоряжении самые примитивные средства. В качестве судов первоначально использовались так называемые «шитики», строившиеся почти без гвоздей и «сшивавшиеся» с помощью ремней и китового уса. Сообщения об экспедициях пестрят упоминаниями об авариях и кораблекрушениях, встречах с местным населением (иногда дружественных, а часто и враждебных, включая вооруженные столкновения). В тех же редких случаях, когда плавание заканчивалось благополучно, смелые путешественники возвращались с богатой добычей, которая с лихвой вознаграждала их за все перенесенные тяготы и лишения. При удачном промысле после выплаты десятой части в казну на пай выдавалось по 800-1000 руб., что по тем временам составляло огромные деньги, учитывая, например, что годовое жалованье геодезиста было 72 руб.5. В целом стоимость мехов, доставлявшихся промысловой экспедицией, обычно исчислялась десятками, а часто и сотнями тысяч рублей.
Без особого преувеличения можно сказать, что, подобно тому как знаменитый «соболиный хвост» вел русских в бескрайние просторы Сибири и к берегам Тихого океана, мех морского бобра привел их к берегам северо-западной Америки. Впрочем, «не хлебом единым жив человек». Помимо очевидного стремления к наживе промышленниками двигала неудержимая страсть к открытиям, дальним плаваниям и присоединению новых земель6.
Не стояло в стороне от этих процессов и русское правительство, которое стремилось использовать результаты промысловых экспедиций в интересах расширения сферы своего влияния на тихоокеанском севере, включая и северо-западное побережье Америки. Показательно, что во второй половине XVIII в. было организовано несколько правительственных экспедиций, а в 1799 г. при прямом покровительстве царских властей возникла монопольная Российско-американская Компания.
Учитывая «недавно полученные известия... о преполезном открытии» различных островов к востоку от Камчатки, Екатерина II 4 мая 1764 г. предписала Адмиралтейств-коллегии направить для их обследования специальную секретную экспедицию7. Во главе экспедиции были поставлены опытные моряки Петр Креницын и Михаил Левашов. Преодолев многочисленные трудности, экспедиция отправилась в плавание лишь в июне 1768 г. на двух кораблях - гелиоте «Св. Екатерина» (П. К. Креницын) и гукоре «Св. Павел» (М. Д. Левашов). После обследования ряда островов и плавания вдоль берегов Северной Америки Креницын перезимовал на острове Унимак, а Левашов - на Уналашке, и летом следующего, 1769 г. они возвратились на Камчатку. Хотя экспедиция не выполнила всех поставленных перед ней задач, она завершила открытие Алеутской гряды, протянувшейся почти на 1800 км, и, в частности, малоизвестной ее части. Участники экспедиции открыли самый крупный остров Унимак, обследовали около 200 км побережья Аляски, Исанацкий пролив, описали и нанесли на карту свыше 40 островов, показав их положение относительно Камчатки и континента Северной Америки. Значительную ценность для этнографической науки и истории географии представляют подробные записи и рисунки берегов Аляски и Алеутских островов, местных жителей, их хозяйственного инвентаря и т. д., сделанные Левашовым8.
Еще большее значение имела экспедиция И. И. Биллингса - Г. А. Сарычева. В указе Екатерины II от 8 августа 1785 г. экспедиции поручалось обозрение «всей цепи островов, к Америке простирающихся», а в специальной инструкции (ст. XIII) обращалось особое внимание на необходимость «делать изыскания на тех частях матерой земли Америки, которых предшествовавшие мореплаватели не могли осмотреть»9. В результате многолетних исследований было составлено множество карт и планов Восточной Сибири, Алеутских островов и побережья Северной Америки, включая подготовленную Г. А. Сарычевым итоговую карту открытий на Тихом океане (1792). Следует сказать, что картами, составленными Сарычевым, пользовались несколько поколений русских и иностранных моряков, которые высоко отзывались об их точности. Весьма основательно, в частности, русские моряки обследовали во время плаваний 1790 и 1791 г. острова между Камчаткой и Аляской, причем Сарычев специально обратил внимание на то, что «верные карты здешних морей» можно сделать только «ощупью», то есть используя байдары и малые гребные суда, удобные для плавания у самых берегов10.
Хотя открытия Беринга и Чирикова, а также последующие русские экспедиции на тихоокеанском севере охватывали лишь наиболее отдаленную часть Северной Америки, эта активность не осталась незамеченной в европейских столицах, причем особый интерес и озабоченность она вызвала в Мадриде и Лондоне. Испанские дипломаты в С.-Петербурге (маркиз де Альмадовар, граф де Ласи и др.)11 начиная с 1761 г. сообщали явно преувеличенные сведения о намерениях создать в Америке «Новую Россию», которая станет угрозой чуть ли не для Мексики. В результате испанские власти поспешили принять меры для освоения территории современной Калифорнии. В 1768 г. была создана морская база в Сан-Бласе, в следующем году основан Сан-Диего, в 1770 г. - Монтерей и, наконец, в 1776 г. Сан-Франциско.
В последней четверти XVIII в. у берегов русских владений на тихоокеанском севере начали появляться английские, испанские, французские, а затем и американские суда. Самая ранняя и наиболее важная встреча произошла в октябре 1778 г., когда к острову Уналашка подошли корабли третьей экспедиции знаменитого английского мореплавателя Джеймса Кука. Войдя в Капитанскую гавань, Кук увидел там русское поселение, познакомился с русскими моряками и промышленниками и, в частности, неоднократно встречался со штурманом Г. Г. Измайловым, мореходом Я. И. Сапожниковым и др.
Первым 8 октября 1778 г. Кук отправил на берег «смышленого» американца Джона Ледиарда, который обнаружил на острове около 30 русских и 70 «камчадалов, или камчатских индейцев». Небольшой шлюп «Св. Павел», принадлежавший «морским компанейщикам» купцам А. Орехову, И. Лапину и В. Шилову и отправленный в 1776 г. под начальством Г. Г. Измайлова в вояж на Лисьи острова12, американец принял за корабль, на котором Беринг совершил свои выдающиеся открытия. (Не исключена возможность, что Ледиард просто не понял Измайлова и других русских, с которыми ему довелось беседовать.) Он, однако, вполне справедливо отметил, что открытия Беринга не только существенно облегчили плавание Кука, но и лишили британского капитана славы стать «единственным первооткрывателем северо-западного побережья Американского континента»13.
Напомним, что в распоряжении Кука, наряду с другими материалами, находилась карта П. Чаплина (1729), отражавшая итоги первой Камчатской экспедиции В. Беринга, карта русских открытий Г. Ф. Миллера (1758), «Описание земли Камчатки» С. П. Крашенинникова (1755) и, наконец, карта Я. Штелина (1773), которая содержала, хотя и в искаженном виде, сведения об Алеутских островах14.
Во время нескольких встреч Дж. Кука с русскими мореходами и промышленниками, происходивших с 10 по 21 октября 1778 г., он внес ряд исправлений в имевшиеся в его распоряжении картографические материалы и, кроме того, получил от Г. Г. Измайлова две новые карты. На одной из них были изображены Камчатка и Курильские острова, где у русских имелось поселение на острове Марикан (Самушир) на 47°30' с. ш., а другая «заключала в себе все открытия, совершенные к востоку от Камчатки по направлению к Америке».
Показательно, что английский мореплаватель весьма высоко отзывался о способностях и знаниях своих русских собеседников, и в первую очередь Г. Г. Измайлова. «Я убедился, - писал Дж. Кук в своем дневнике, - что он отлично знает географию этих мест и что ему известны все открытия, совершенные русскими, причем он сразу же указал ошибки на новых картах».
Из бесед с русскими мореходами Кук получил достоверные данные о расположении ряда Алеутских островов, а также сведения о плаваниях к полуострову Аляска, к Чукотке, острову Кадьяк и т. д. «От Измайлова, - писал Кук, - мы узнали название Кадьяк, а оно относится к самому большому из Шумагинских островов... Названия других островов взяты с карты (Измайлова) и записаны так, как он их произносил. Он сказал, что все эти названия индейские... Я уже отмечал, что здесь и индейцы и русские называют американский материк Аляской... и им хорошо известно, что это большая земля».
«Этот м-р Измайлов, - приходил к заключению капитан Кук, - по своим дарованиям достоин более высокого положения... Он в достаточной мере сведущ в астрономии и в других насущно необходимых областях математики. Я снабдил его октантом Хедли, и, хотя это, вероятно, был первый прибор такого рода, с которым он встречался, он освоился с ним так, что мог пользоваться спустя короткое время»15.
Материалы третьей экспедиции Кука имеют важное значение и для определения времени основания на острове Уналашка первого русского поселения. Именно на основе этих материалов советский этнограф С. Г. Федорова пришла к заключению, что постоянное поселение на этом острове существовало уже в 70-е годы, то есть еще до основания известных поселений Г. И. Шелихова (1784-1786)16.
Действительно, участники экспедиции (Дж. Ледиард, штурман Т. Эдгар, помощник хирурга Л. Самвелл и др.) дали весьма подробное описание этого селения. По отзыву Эдгара, место, на котором была построена фактория, представляло собой «участок овальной формы протяженностью в 2 или 3 мили», у домов протекала «река с очень хорошей водой». Маленькая гавань была хорошо защищена от ветров. Жилой дом имел 70-75 футов в длину и 20-24 фута в ширину, высота - около 18 футов. Неподалеку от жилого дома находились «три больших склада», в которых хранились сушеная рыба, шкуры, провиант и пр. «После того как мы познакомились с русскими, - сообщал в своем дневнике Дж. Кук, - некоторые наши джентльмены в разное время посетили их селение, где всегда встречали сердечный прием. Это селение состоит из одного жилого дома и двух складов; кроме русских там живут камчадалы и туземцы...». Кук и его спутники сообщали также, что русские имеют «небольшие фактории на всех главных островах Анадырского моря и во многих местах вдоль американского берега», причем общее число жителей, включая камчадалов, оценивалось примерно в 500 человек17.
Значение всех этих сведений, при всей их относительной точности, вполне очевидно. Участники одной из самых выдающихся и авторитетных морских экспедиций воочию убедились в существовании у берегов Северной Америки «русских факторий» и получили важный дополнительный материал о сделанных русскими мореходами открытиях. Разумеется, эти фактории были в то время невелики и малочисленны. Большинство из них возникло как временные опорные базы при ведении пушного промысла (партии промышленников обычно сменялись каждые 4-5 лет). Более или менее постоянным можно считать, однако, поселение на острове Уналашка, которое, по мнению С. Г. Федоровой, было основано между 1772 и 1775 гг.
Спустя десять лет после экспедиции Кука русские поселения у берегов Северной Америки посетили два испанских корабля - пакетбот «Сан-Карлос» под командованием Г. А. Аро и фрегат «Принцесса» под командованием Э. X. Мартинеса18. О результатах этой встречи сообщалось, в частности, в любопытной реляции, полученной в С.-Петербурге от русских дипломатов в Испании весной 1789 г.
Из донесения российского посланника в Мадриде С. С. Зиновьева вице-канцлеру И. А. Остерману
Мадрид, 28 февраля / 9 марта 1789 г.
Сиятельнейший граф, милостивый государь.
При сем имею честь препроводить реляцию путешествия в Калифорнию одного испанского судна, полученную мною от консула Бранденбурга, который, думаю, и от себя доставил оную вашему с-ву. Я с моей стороны намерен по сему делу объясниться с графом Флоридабланкою и немедленно учинить вашему с-ву мое донесение...19
Имею честь...
Степан Зиновьев20.
Приложение:
Реляция о путешествии в Калифорнию одного испанского судна.
В письмах, полученных из Сан-Бласа в Калифорнии, сообщается, что пакетбот «Сан-Карлос» под командованием г-на Аро, лоцмана королевского флота в чине младшего лейтенанта, отплыл из означенного порта с секретной миссией 24 января 1783 г. вместе с фрегатом «Принцесса», которым командует капитан г-н Мартинес. Достигнув вместе с фрегатом порта Пренс-Гийом, пакетбот отделился и продолжал следовать вдоль побережья. С «Сан-Карлоса» замети ли какой-то порт, и г-н Аро послал на разведку шлюпку; навстречу ей из порта вышел небольшой бот с русским экипажем, который поравнялся со шлюпкой и затем проследовал вместе с ней в порт, где испанцев радушно встретили обосновавшиеся там русские. С этого момента между русскими и испанцами установились самые дружеские отношения, они угощали друг друга на берегу и на борту корабля, обменивались подарками. В частности, русские дали испанскому капитану подробную карту всех своих поселений на этом побережье, число которых достигает ныне восьми, а также сообщили о них самые полные сведения.
Испанский пакетбот «Сан-Карлос» отплыл из этого порта, название которого не упомянуто, 1 июля и направился к Уналашке, где соединился с фрегатом «Принцесса».
Судя по результатам этой экспедиции, русские имеют на этой части побережья Америки восемь поселений, которые расположены у 48° и 49° северной широты; в каждом из них проживает от 16 до 20 русских семей, общая численность их 462 человека; они привили свои нравы и обычаи примерно 600 диким индейцам и взимают с них дань в казну российской императрицы.
Кроме упомянутых восьми поселений испанцы, продвинувшиеся до 62° северной широты, обнаружили, кажется, три других менее значительных русских селений у 59°. Русские, как утверждают, начали основывать на побережье Северной Америки различные поселения почти 19 лет назад, и их торговля с коренным населением сводится к обмену рубах, сукна и водки на волчьи шкуры и мокасины21.
Хотя данные о местонахождении русских поселений в публикуемом документе оказались искаженными (в действительности эти поселения были расположены примерно на 10° севернее), сама «реляция» в своей основной части более или менее правильно отражала результаты экспедиции Мартинеса и Аро22. Встретивший испанцев на острове Кадьяк Е. А. Деларов действительно сообщил о существовании восьми русских поселений, насчитывавших 462 человека23. Все эти поселения, однако, были расположены в районе острова Уналашка и побережья залива Принс Вильям (Чугацкий залив). В этом последнем месте, по словам Деларова, находилось около 40 русских, а также шлюп, который часто плавал вдоль Побережья вплоть до Нутки24.
Наибольший вклад в основание и распространение русских поселений на островах и Американском материке в последние десятилетия XVIII в. внесли рыльский купец Григорий Иванович Шелихов и его жена Наталия Алексеевна. В августе 1781 г., уже имея значительный опыт промысловой деятельности, Г. И. Шелихов заключил соглашение с богатым купцом Иваном Голиковым и его племянником Михаилом об образовании Северо-восточной компании. В отличие от традиционных «компанейских контрактов», это соглашение создавалось не на один конкретный «вояж» а на срок не менее десяти лет25.
Построив в Охотске три галиота («Три Святителя» «Симеон и Анна» и «Св. Михаил»), Г. И. Шелихов вместе с женой и двумя детьми «отправился в море 1783-го года, августа 16-го дня из устья реки Урака... со 192 человеками работных людей»26. Начались знаменитые «странствования» Шелихова к американским берегам, продолжавшиеся в общей сложности до 1786 г.27. За это время предприимчивый купец основал поселение в гавани Трех Святителей на острове Кадьяк, а также две крепости на острове Афогнак и у входа в Кенайский залив на материке. Наряду с пушным промыслом Шелихов попытался завести хлебопашество, разведать природные ресурсы края, основать судостроение и даже установить торговые связи с другими странами. Тем самым он показал себя не просто удачливым купцом - организатором крупных промысловых компаний, но и политиком, отличающимся завидной государственной проницательностью.
Вернувшись в апреле 1787 г. из «американского вояжа» в Иркутск, Шелихов представил иркутскому и колыванскому генерал-губернатору И. В. Якобию целый ряд «доношений» и записок.
«Почел я за нужное... - писал Шелихов, - обыскать пристойные места, сделать ко всему надобному частные свои обселения. Всего же больше старался я успевать как можно далее к полудню по Америке к Калифорнии лежащему берегу занятием российских селениев и оставления наших знаков во отвращение мысливших на сию часть земли и покушении других наций, сделать наши обзаведения первыми»8. Обращая далее внимание на усилившуюся в последние годы конкуренцию иностранных держав, Шелихов писал, что великие выгоды на тихоокеанском севере «присвоить стараются других наций народы, не имея ни смежности в земле и ни малейшего на сие море права»29.
В специальной записке о привилегиях его компании Г. И. Шелихов просил царское правительство о «вспоможении» и, в частности, о предоставлении ему ссуды в размере 500 тыс. руб. сроком на 20 лет (п. 8). Он просил «снабдить» его компанию «людьми военнослужащими и дисциплину сведущими... до ста человек» (п. 2) и разрешить ему нанимать лиц, «хотя и с просроченными пашпортами» и «в неоплатных долгах состоящих» (п. 3). Стремясь освободиться от «помешательства» местного начальства, «а паче от правительств, устроенных в Охотской области и в Камчатке», Шелихов предлагал поставить компанию только «под руководство» иркутского генерал-губернатора (п. 1) и одновременно разрешить ей в некоторых важных случаях через своих курьеров обращаться непосредственно в С.-Петербург (п. 5). (Последнее было призвано, по всей видимости, оградить компанию в будущем от произвола иркутского начальства). Шелихов ходатайствовал также о предоставлении компании права «завести торговлю с Японией, Китаем, Индией, Филиппинскими и прочими островами, по Америке же с гишпанцами и с американцами» (п. б)30.
Иркутский генерал-губернатор И. В. Якоби не только полностью поддержал эти представления, но счел возможным во всеподданнейшем рапорте от 30 ноября 1787 г. даже высказаться в пользу предоставления компании Шелихова и его товарищей исключительных монопольных прав на промыслы «в местах вышедонесенных»31. (Об этом своем сокровенном желании осторожный купец поначалу умалчивал). В заключение генерал-губернатор сообщал, что, ввиду того что «сам Шелихов может быть иногда нужен будет для каких-либо объяснений», он «рассудил отправить купно с сим и его самого»32.
Приехав в С.-Петербург, Григорий Шелихов и его компаньон Иван Голиков обратились в феврале 1788 г. к Екатерине II с новым прошением, в котором наряду с повторением прежних представлений уже весьма определенно ходатайствовали о монопольных правах для своей компании. В то же время они пошли на значительное Уменьшение просимой ссуды (с 500 до 200 тыс. руб.), которая, как они писали, была необходима, поскольку «достаток наш не соответствует ревностному нашему желанию»33.
Весной 1788 г. казалось, что планы Шелихова очень близки к осуществлению. В пользу принятия его предложений высказалась комиссия о коммерции в докладе Екатерине II за подписью таких влиятельных лиц, как А. Воронцов, X. Миних и П. Соймонов34. 6 апреля с их мнением согласился и Непременный совет, «рассуждая притом, что когда ее и. в. всемилостивейше соизволит на предоставленное пожалование оным купцам двухсот тысяч рублей на 20 лет без процентов, удобнее всего будет заимствовать сию сумму из тобольской казенной палаты...»35.
Итак, Екатерине II услужливо подсказывали не только принципиальное решение вопроса, но даже источник, из которого следовало выдать просимое «пособие».
Совершенно неожиданно, однако, дело приняло совсем иной оборот. В своих замечаниях на доклад Комиссии о коммерции, о плавании и торговле в Тихом океане царица буквально подняла на смех представленные ей предложения. «Подобный заем, - иронически писала Екатерина II, - похож на предложение того, который слона хотел выучить говорить чрез тридцатилетний срок и, быв вопрошаем, на что такой долгий срок, сказал: либо слон умрет, либо я, либо тот, который мне дает денег на учение слона»36.
Отклоняя просьбу Шелихова и Голикова, Екатерина II отмечала, что «сие прошение есть сущая монополия... противная моим правилам». Царице явно хотелось показать себя принципиальной противницей всякой монополии и беспристрастной защитницей прав своих подданных. «Для того, что Голиков и Шелихов суть добрые люди, представляют им дать изключительный торг, а того позабыли, что и кроме их на свете быть могут добрые же люди». «Для того, что некоторые промышленники были лихи, надлежит лишить всех торга, - сие несправедливо», - отмечает царица, и называет далее монополию «стоглавым чудовищем».
Каковы же были причины неудачи проектов Шелихова? Можно ли считать главной причиной отказа открыто выраженную неприязнь царицы к монополиям? И как вообще можно объяснить столь неожиданный провал, казалось бы, уже решенного дела? С. Б. Окунь и А. И. Андреев уже обращали внимание, что отказ Екатерины II в предоставлении пособия и исключительных прав компании Голикова и Шелихова был, вероятно, вызван не столько тем, что царица являлась принципиальной противницей монополии, сколько общим международным положением России, уже начавшей вести войну с Турцией и Швецией37. В основном это правильный, но, пожалуй, слишком общий ответ.
Естественно, можно спросить, неужели только Екатерина II правильно разбиралась в международном положении, а ее советники из числа членов Непременного совета и Комиссии о коммерции в этих вопросах ничего не понимали. Не правильнее ли предположить существование разногласий в русском правительстве по вопросам внешней политики и борьбы мнений внутри правящих кругов, отражением чего и явилось отклонение Екатериной II просьбы Шелихова и Голикова о «пособии». Очень показательно в этой связи замечание Екатерины II от 27 марта 1788 г.: «Пособие монаршее теперь обращено на полуденные действия, для которых дикие американские народы и торговля с ними оставляются собственному их жребию»38.
Итак, мы имеем прямое свидетельство, связывающее отказ в «пособии» Шелихову и Голикову с «полуденными действиями», то есть с действиями на юге, войной с Турцией, инициатором и руководителем которых был всесильный Г. Потемкин. И хотя царский любимец находился в то время под Очаковым, его тень незримо присутствовала в С.-Петербурге. Понятно, конечно, что влияние Комиссии о коммерции, выступившей в поддержку прошения Шелихова, не могло идти в сравнение с влиянием всесильного фаворита, а сама Екатерина II, как известно, недолюбливала А. Р. Воронцова39. Не поэтому ли столь язвительны критические замечания царицы по поводу доклада Комиссии о коммерции?
Важные причины отказа раскрываются и при анализе текста самих замечаний. Екатерина II явно не доверяла каким-то сибирским купцам и их запискам о Северной Америке. «Что они учредили хорошо, то говорят они, нихто тамо на месте не освидетельствовал их заверение». Но что особенно любопытно, так это связь проектов колонизации Америки с опытом войны США за независимость. «Американских селений примеры, - подчеркивала Екатерина II, - не суть лестны, а паче не выгодны для матери земли». Царица, как видно, не забывала победоносной войны Соединенных Штатов за независимость и не хотела возникновения возможности в будущем ее русского варианта. Не хотела Екатерина II и каких-либо военно-политических осложнений с другими державами. «Многое распространение в Тихое море не принесет твердых полз. Торговать дело иное, завладеть дело другое»40.
Единственное, с чем Екатерина II милостиво согласилась, - это с награждением Шелихова и Голикова серебряными шпагами и золотыми медалями «для ношения, - как писал А. А. Безбородко, - на шее с портретом ее в.»41. Царская награда по сути дела граничила с явным издевательством. Шелихову и Голикову предлагали вместо реальной помощи, о которой они просили, носить на шее медали с изображением Екатерины II, которая в действительности была главной виновницей отклонения их проектов. Впрочем, у купцов не оставалось иного выхода, как только благодарить свою «мудрую обладательницу» за необычайную «милость».
Оставив на время свои просьбы о ссуде, и изворачиваясь «при помощи божеской... собственным своим коштом»42, Шелихов и Голиков, вооруженные шпагами и медалями, продолжали свою активную деятельность: один - в С.-Петербурге, а другой - на восточной окраине страны. Для того чтобы избежать обвинения в стремлении к монополии и одновременно расширить свою деятельность, Г. И. Шелихов стал создавать новые, «самостоятельные» компании. Так, в 1790 г. наряду с главной Северо-восточной американской компанией была создана Предтеченская компания (по имени судна, отправленного для производства промысла). Несколько позже была образована еще одна компания - Уналашкинская, названная так по имени острова Уналашка, где Шелихов решил основать постоянное промысловое селение43. В том же 1790 г. на остров Кадьяк был послан новый управитель Северо-восточной американской компании каргопольский купец А. А. Баранов, с чьим именем связана вся последующая история Русской Америки. Он состоял главным правителем русских колоний в Америке 28 лет44.
В то же время, стремясь завоевать расположение Екатерины II, Шелихов и Голиков воспылали вдруг необычайной ревностью к «проповеди слова Божия в Америке». Курский и рыльский купцы обратились в С.-Петербург с просьбой послать в Америку «для проповеди евангелия» за их счет «мирского священника и позволить учредить на Кадьяке церковь». На этот раз царица оказалась удивительно щедрой (тем более что расходы компания брала на себя): «благонамерение» Шелихова «осчастливлено было особенною волею императрицы Екатерины II, повелевшей вместо одного священника определить большую духовную миссию». Во исполнение высочайшей воли в Америку были отправлены архимандрит Иоасаф с семью особами духовного сана45. «Имею довольный повод поздравить Вас с гостьми, - писал Г. И. Шелихов А. А. Баранову в августе 1794 г., отправляя на остров Кадьяк два новых судна, - гости сии суть: священноархимандрит Иоасаф с братиею, - все они определены по высочайшей ее и. в. воле... для проповеди слова Божия в Америке и просвещения тамошних народов в вере христианской... Уверенным остаюсь... увидеть теперь в приехавших к Вам гостях надежную подпору... будущего благополучия»46.
Не очень полагаясь на надежность «подпоры» только «священноархимандрита Иоасафа с братиею», Шелихов на этих же судах послал в Америку «вторых гостей» - «тридцать семей нещастных»(!) «для кораблестроения за мысом Св. Ильи и произведению там же хлебопашества».
Стремясь к укреплению и расширению русских владений, Шелихов мечтал об основании на берегу «матерой Америки» нового колониального центра - Славороссии. В том же инструктивном письме к Баранову Шелихов писал: «Мне было известно еще в бытность мою на Кадьяке, что берег матерой Америки начиная от пределов обитания угалахнутских народов... имеет летчее растворение воздуха, нежели на Кадьяке, ибо там зима бывает весьма короткая и очень умеренная... лето жаркое и продолжительное; земли мяхкие и в довольном количестве удобные к посеянию хлебов; леса лисвинишные и другие нужные к кораблестроению, как и Вы ныне уверяите, в изобилии... А потому нахожу, что постоянное российское жительство несравненно лутче завести на матерой земле, нежели на острове, куда всегда могут притти иностранцы, от коих в нужном случае удобнее можно сыскать и убежище на матерой земле; да и в протчем, по известным Вам политическим причинам, должно более стараться матерую землю занимать, нежели острова»47.
Большое внимание Шелихов уделял и внешнему виду нового колониального центра, предлагая Баранову завести селение «сколько можно со вкусом», чтобы оно «за город в самом своем начале ответствовать могло, а не за деревню» и чтобы иностранцы не думали, «что и в Америке также гнусно живут русские, как в Охотске при вольном воздухе и недостатке всего нужного»48.
Наряду с активной деятельностью на северо-западе Америки, Г. И. Шелихов выступает в это же время с широкими проектами развития торговли с Японией, Китаем (через Кантон), Батавией, Филиппинскими островами, создания нового порта в Охотском море в районе устья Уды, колонизации южной группы Курильских островов (в. 1795 г. группа русских поселенцев была отправлена на о-ва Уруп и Итуруп) и, наконец, развивает интересный план обследования устья реки Амур.
Значительный интерес в этой связи представляет его рапорт Екатерине II от 28 февраля 1791 г. о развитии торговли с Японией и укреплении русского влияния над основными районами Северной Америки, Курильских и Алеутских островов49.
Осуществить эти смелые и широкие замыслы Шелихову не удалось: летом 1795 г. он скоропостижно скончался в Иркутске. Последующие годы характеризовались, с одной стороны, резким обострением междоусобной борьбы различных промысловых компаний, доходившей иногда до вооруженных столкновений, и, с другой стороны, тенденцией к их объединению и стремлением заручиться в этой связи защитой и покровительством правительства.
Летом 1799 г. под покровительством правительства была создана монопольная Российско-американская компания (РАК), управлявшая Русской Америкой вплоть до ее продажи Соединенным Штатам в 1867 г. Каковы же были причины ее создания?
Со времени публикации известной книги С. В. Окуня (1939) в советской литературе утвердилось мнение, что основание РАК отражало стремление создать под контролем царского правительства сильное монопольное объединение для противодействия иностранной конкуренции и прочного утверждения русского влияния на тихоокеанском севере50. Образование РАК подводило также итог многолетним усилиям русских первопроходцев, мореплавателей и промышленников, осуществивших большое число промысловых экспедиций и организовавших множество частных купеческих компаний. Особое значение в этой связи имела деятельность Г. И. Шелихова и его жены Н. А. Шелиховой, которые в 1784-1786 гг. основали постоянные русские поселения на островах Кадьяк и Афогнак и положили прочное начало Русской Америке51. Подобной точки зрения придерживалась и автор специальной диссертации об образовании РАК М. Уилер52. В дальнейшем наблюдательная исследовательница обратила внимание, что образование РАК было связано со стремлением правительства «установить порядок из хаоса, который возник из-за соперничества купцов в Иркутске после смерти Шелихова»53.
Летом 1797 г. произошло объединение американской Северо-восточной, Северной и Курильской компании Шелихова и Голикова с компанией иркутских купцов во главе с Н. П. Мыльниковым и образование Соединенной американской компании. 3 августа 1798 г. был утвержден специальный акт «соединения» компаний, «чтобы общими силами российскую коммерцию в Северном, Северо-восточном и Тихом морях умножить, распространить, усовершенствовать и учинить навсегда прочною»54. «Соединение» недавних конкурентов в известной мере лишь маскировало взаимные противоречия, а не ликвидировало их. Характерно, что острейшая конкурентная борьба внутри Соединенной американской компании сопровождалась многочисленными взаимными жалобами и доносами, в изобилии поступавшими в Иркутск и С.-Петербург.
Между тем царское правительство в С.-Петербурге все более склонялось к идее создания единой и сильной монопольной компании для утверждения русского влияния на Алеутских островах и побережье Северной Америки. Напомним, что еще 5 августа 1797 г. коммерц-коллегия представила Павлу I доклад «О вредности многих в Америке компаний»55. В дальнейшем в январе 1799 г. коммерц-коллегия представила царю специальный подробный доклад «об учреждении Североамериканской торговой компании»56.
Наконец 9 июля 1799 г. последовал указ императора Павла I Правительствующему сенату о создании под «высочайшим нашим покровительством» Российско-американской компании57. На основе представленных от коммерц-коллегии проектов в тот же день Павел I утвердил окончательный вариант «правил» и «привилегий» компании «впредь на двадцать лет»58.
Интересно отметить, что на архивных подлинниках этих документов, представленных царю коммерц-коллегией, имеются любопытные замечания и поправки, сделанные карандашом59. Все эти исправления скрупулезно включены в окончательный вариант. Кто был последним редактором учредительных документов об образовании компании, остается не вполне ясным. Довольно часто на представленных проектах встречается правка, сделанная самим царем. В данном случае, однако, Павел I вряд ли был автором поправок, так как многие из них слишком велики по объему и носят иногда редакционный характер. Можно предположить, что им был близкий к придворным кругам зять Г. И. Шелихова обер-секретарь сената Н. П. Резанов (для окончательного решения следует, конечно, внимательно сличить почерк). Но что совершенно очевидно, так это характер взглядов редактора и общее направление его правки. Достаточно сказать, что в первоначальном проекте «правил» (и соответственно «привилегий») учрежденная компания именовалась просто «Российско-американской». Такое название показалось редактору недостаточным, и он добавил: «под высочайшим его и. в. покровительством»60. Верноподданническая рука редактора оказалась достаточно могущественной, чтобы исправить по своему желанию текст, подписанный многими влиятельными царскими сановниками, но она оказалась бессильной перед здравым смыслом. В будущем компанию продолжали именовать «Российско-американской».
Не исключено, что, подчеркивая близость новой компании к императорскому двору, окончательный редактор (особенно если им был Н. П. Резанов) стремился ограничить влияние местных иркутских купцов, которые не имели прямого доступа ко двору, и тем самым закрепить в компании ведущее положение семьи наследников Шелихова.
Район деятельности компании определялся первым параграфом привилегий, гласившим: «По открытию из давних времен российскими мореплавателями берега северо-восточной части Америки начиная 55° северной широты и гряд островов, простирающихся от Камчатки на север к Америке, а на юг к Японии, и по праву обладания оных Россиею, пользоваться компании всеми промыслами и заведениями, находящимися ныне на северо-восточном берегу Америки от вышеизложенного 55° до Берингова пролива и за оный, також на островах Алеутских, Курильских и других по Северо-восточному океану лежащих». В то же время компании предоставлялось право производить «новые открытия» на землях югу от 55°, «естьли оные никакими другими народами не были заняты* [Слово «заняты» вставлено на подлиннике карандашом вместо первоначального «открыты». Редактор текста явно имел в виду облегчить осуществление дальнейшей колонизации северо-запада Америки вплоть до Калифорнии (АВПГ. - Ф. РАК. - Д. 130. - Л. 15)] и не вступили в их зависимость» (§ 2), а также «иметь торговлю со всеми около лежащими державами» (§ 5). В соответствии с десятым параграфом, «по всему вышеписанному пространству земель и островов» компании предоставлялось «исключительное право на всякие приобретения, промыслы, торговлю, заведения и открытия новых стран».
Первоначальный «складственный» капитал компании состоял из 724 тыс. руб., разделенных на 724 акции. В соответствии с новыми «правилами» добавлялась еще тысяча акций, а право голоса предоставлялось лицам, владевшим не менее чем 10 акциями (§ 2, § 18). Для ведения дел РАК образовалось «главное правление», причем «первенствующим» директором стал зять Г. И. Шелихова М. М. Булдаков. Другой зять Г. И. Шелихова - Н. П. Резанов, получивший должность «корреспондента», по существу выполнял функции протектора и «ходатая» по делам компании в С.-Петербурге.
Несмотря на настоятельные «внушения» влиятельного петербургского «корреспондента» прекратить бесконечные «тяжбы и ябеды» и заботиться «о пользах государственных, буде хотят, чтобы стулья под ними были прочны», строптивые иркутские купцы не склонны были прекращать борьбу. Тем не менее, и на этот раз наследникам Шелихова, благодаря связям при дворе, удалось победить своих конкурентов: царским указом главное правление РАК было переведено из Иркутска в С.-Петербург. Близость компании к правительству была закреплена весной 1802 г. вступлением в число ее акционеров «высочайших особ» - Александра I, вдовствующей императрицы Марии Федоровны и др. В числе акционеров находились такие известные деятели, как Н. П. Румянцев, Н. С. Мордвинов, И. А. Вейдемейер и др. В целом же РАК оставалась по преимуществу купеческим объединением, причем ведущее положение продолжали занимать наследники и родственники Г. И. Шелихова. Самым крупным акционером (370 акций) оставался М. М. Булдаков, В. Г. Шелихов владел 335 акциями61.
Далее |