Андрей Фирсов

По рекам Вологде, Сухоне и Северной Двине

Пять часов утра семнадцатого июня. Небо сплошь заволочено облаками. Идет мелкий, холодный, словно осенний дождь. Поезд приближается к Вологде. Из окна вагона видны редкие поселки, болота, кусочки засеянных полей и опять болота. Дым, выбрасываемой паровозной трубой, низко стелется, окутывая и телеграфные столбы, и путевые сторожки, и низменную даль. Неприветливо, угрюмо встречал меня Север, к которому я гостем ехал в первый раз.

Платформа вологодского вокзала, небольшого, но довольно приличного, была отвратительна: от дождей она превратилась в едва проходимую трясину. На подъезде меня встретил комиссионер гостиницы "Золотой якорь". Роль отдельных омнибусов в Вологде исполняют четырехместные пролетки без верха. На козлах пролетки сидел здоровенный мужик в поддевке нараспашку и в засаленном крестьянском картузе; на меня сразу пахнуло глухой провинцией.

Вокзал расположен от центра города в 10-15 минутах езды. Желвунцовская улица протянулась более, чем на версту. По виду ее можно получить полное понятие и об остальных улицах города. Вымошенная булыжником, с деревянными тротуарами по бокам, она обсажена березами. Но эта береза уже не та стройная, высокая, густолиственная, с которой сроднились мы, жители Центральной России: здесь она сравнительно невысока, довольно корява, с мелким листом. Обывательские дома почти все деревянные, в один или два этажа с обязательным балкончиком, но не с фасада, а с боку здания. У каждого дома садик с тою же березою и редко с тополем, еще реже - с липою. По справедливости, Вологда может быть названа березовым городом.

"Золотой якорь", старейшая гостиница в городе, находится на Александровской площади и помещается в прекрасном четырехэтажном каменном доме купца Ф. И. Брызгалова. В этом же доме, едва ли не самом красивом в городе, помещается и окружный суд. Цены в гостинице удивительно низки. Номера в ней - от 50 коп. до 2 руб., причем в эту плату входит стоимость постельного белья, и электрического освещения; самовар стоит 10 коп., привоз с вокзала - 15 коп. За два рубля я занимал номер из трех комнат в бельэтаже1[1Бельэтаж - 2 этаж] с балконом; меблировка его вполне удовлетворительная При гостинице имеются бильярды и ресторан. 

В ресторане стены украшены головами кабана и оленя, в пастях которых красиво устроены электрические лампочки. К сожалению, на тех же стенах повешены и аляповатые олеографии. Другая большая гостиница в городе - "Эрмитаж", недавно открытая, с прекрасной громадной ресторанной залой. Цены обедов и порционных кушаний в обоих ресторанах невысоки: обед из трех блюд стоит 60 коп., из пяти блюд - 1 руб. Меню не содержит в себе тонких блюд, но зато порции подаются обильные. В "Эрмитаже" кормят лучше, чем в "Золотом якоре". Есть в Вологде и еще довольно большая гостиница, хотя и попроще первых двух - "Пассаж".

- Каким образом в таком небольшом городе, как Вологда, могут существовать три хорошие гостиницы с ресторанами? - спросил я одного из буфетчиков. - Казалось бы, что вы должны друг друга съесть.

- Никак нет-с. Торгуем, благодаря Бога, изрядно, жаловаться не смеем.

- Ведь не местные же жители поддерживают вас?

- Конечно, нет-с. Местные посещают нас редко, а главный доход нам дают лесопромышленники, которые наезжают сюда во множестве, особенно летом. С виду они народ все серый, а, между прочим, деньги имеют хорошие. Купят большую партию материала, ну и пьют у нас потом могарычи. Сами изволите знать - ежели который наш брат-купец разольется, что он в то время может из себя выкинуть. А, впрочем, нужно правду сказать, в последние года и они стали себя потише вести; денег-то значительно поубавилось против прежнего.

- Ну, а железнодорожники, что строят петербургскую дорогу, бывают у вас?

- Как же-с, бывают, но только больше мелкие служащие: десятники, дорожные мастера и прочие. Господа-то инженеры бывают гостями у нас редко, да и те, что бывают, больше пивом прохлаждаются да удельным винцом.

- А хорошо торговали, когда строилась архангельская дорога?

- Ах, сударь, доложу вам, золотое тогда для нас было времечко, - и от приятного воспоминания буфетчик даже языком прищелкнул. - Да, тогда мы торговали шибко. Что одного холодненького изволили выкушать господа инженеры - страсть! Одно слово скажу: настоящие инженеры были, мамонтовские (...)2[2 Мамонтовские инженеры - инженеры, служившие у строителя железных дорог С.И. Мамонтова.].

 Торговые помещения в Вологде неказисты. В старинном и старом гостином дворе разместилось несколько десятков лавок с железным и москательным товаром. Лучшие магазины столпились на коротенькой Кирилловской улице, но не поразят вас и они роскошью своих витрин, не поразят по крайней мере так, как могут это сделать в Вологде несколько лавочек своими вывесками. То изображен пышно разукрашенный похоронный катафалк, а под ним: "Катафалк Богданова"; то дамский башмак, а под сей эмблемой жениной власти надпись; "Н. М. Асташев"; или на небольшом обывательском домике с мезонином помещена огромнейшая вывеска "Венская мебель фабрики Якова и Иосифа Кон". Однако, не думайте, что это мебельный магазин; нет, это магазин универсальный, так как на вывеске поменьше, повешенной рядом, перечислены и прочие товары, которые можно приобрести тут же: чай, сахар, кофе, фрукты, мука, деготь.

Про вологодское купечество нужно сказать, что оно не отличается ни особенным богатством, ни особенной культурностью; вообще оно серовато. Про самого богатого купца, который состоит, конечно, и гласным думы3[3 Гласный думы - выборный городской думы.], и церковным старостою в одном из храмов, местные обыватели рассказывают, что он столь усердно молит Господа о ниспослании ему всяких и житейских, и небесных благ, что когда певчие во время просительной ектений возглашают: "Подай, господи!", он кладет низкие поклоны и вслух произносит: "Пожалуйста, подай. Господи". В это время богобоязненные старушки, стоящие в храме, особенно умиляются.

 В городе книжных магазинов два: Тарутиной на Кирилловской улице и губернского земства на набережной за рекою, в собственном доме. Нельзя не отнестись глубоко сочувственно к вологодскому земству за его стремление к широкому распространению хорошей книги среди населения. В 1903 году земское собрание постановило широко развить книжную торговлю центрального склада через филиальные отделения в уездных городах и чрез офеней4[4 Офеня - странствующий торговец.] по деревням. К сожалению, это благое начинание затормозилось тем, что лицо, приглашенное на службу в заведующие книжным складом, не было утверждено губернатором. 

Нужно надеяться, что это лишь временная заминка. Земское книжное дело за время, как оно возникло, удивительно быстро растет. Так, в 1896 году оборот склада выразился в 6345 руб., в 1900 г - 26189 руб., а в 1903 г он достиг уже 60936 руб. (...)

Город, как было сказано выше, утопает в садах. Приблизительно треть его опоясана бульваром, который особенно густо разросся на набережной, вблизи соборов. На Александровской площади разбит сквер, конечно, с березовым насаждением; посреди него устроен большой, весьма неуклюжий бассейн для фонтана, который, кажется, никогда не действует. Очевидно, отцы города решили, что в городе, построенном на болотах и ими же окруженном, влаги и без фонтана более чем достаточно, а охлаждать бьющей струёй жителей севера совершенно излишне. На бульваре и в сквере изредка играет плоховатый оркестр вольной пожарной дружины. Упомянув о пожарной дружине, невольно вспомнишь и вологодский театр - большой костер грязных дров! Можно, впрочем, утешаться тем, что в настоящее время на бульваре, носящем имя Дворянского, строится прекрасный каменный Народный дом, и театр, может быть, упразднится мирно, без помощи огня и пожарной команды.

За несколько месяцев до моего посещения Вологды городское управление устроило электрическое освещение улиц, затратив на это, кажется до 60 тысяч руб.; но оно сразу же почему-то не заладилось, так что городу суждено еще на неопределенное время тонуть в сумраке зимних ночей.

Город построился на обоих берегах реки Вологды, которая здесь не шире петербургской Фонтанки, но гораздо ее многоводнее. Через реку перекинуты два деревянных моста, подъемных для пропуска судов - Соборный и Красный. Обе набережные сплошь заставлены штабелями досок и дров (...)

 


К титульной странице
Вперед
Назад