В составе памятников письменности, хранящихся в музеях Вологодской области, есть немало самобытных рукописей: дневников, воспоминаний, летописей, биографических и краеведческих очерков. Их авторы - местные учителя, врачи, работники культуры, специалисты сельского хозяйства. Среди них выделяются дневники тотемского крестьянина А.А. Замараева. Это своеобразная летопись крестьянского бытия, охватывающая период с 1906 по 1922 гг.*
Записи порой просты и лаконичны, но за ними раскрывается всеобъемлющая палитра крестьянской жизни. Откроем первую дневниковую тетрадь за 1906 г.: "6 апреля. Первый пароход пришел. Весна. Тепло началось с первого апреля... К 8 числу снегу на полях нет... Первый гром 10 апреля... 15 апреля снегу в лесу нет. Прощипывал мочку... Пахать начали 17 апреля, сеять 19 апреля... 22 апреля жара нестерпимая. Растут цветки, на деревьях листочки... 13 мая заносной дождь. Кончили пахать пары... 4 июня провожали большую партию политических в Вельск, в Девятую, с красным флагом".
В основе дневника записи о полевых и хозяйственных работах. Изо дня в день, в течение 15 лет, А.А. Замараев отмечает время вспашки, посева, сенокоса, жатвы, внесения на поля удобрения, заготовки дров и т.д. Записи эти дают яркую и точную характеристику крестьянского труда, его беспрерывности.
Вот постоянные, повторяющиеся в разных вариациях, повседневные записи: "кончили сеять", "сеяли навину", "овод днем - нельзя работать", "возил кормину", "начал возить дрова", "сено вожу", "молотим", "кончили пахать пары", "навоз довозил", "на сенокос", "метали 28 июня", "ездили торговать лен", "привез с мельницы 17 пудов муки", "жать рожь начали", "теплят огороды", "пшеницу обрали", "быка продал", "поросенка купил", "кончили молотить овес", "конопатил подполок", "кончили класть печки", "настилаем пол в зимовке" и т.д.
Поскольку работы в поле, на лугу, в огороде, лесу во многом зависели от погоды, А.А. Замараев уделяет большое внимание погодным наблюдениям. Удивительно его отношение к состоянию природы, изумительны его красочные выражения: день у него "красови-
* Хранятся в Тотемском музейном объединении, ТКМ, П № 35-47.
той", "разгулялся", "теплой", "жаркой", "холодной", "дождливой", "паровитой"," северный"; погода- "красовитоя", "хорошая", "ясная", "умеренная", "морозная", "холодная", "теплая", "гладкая", "сухая", "ведреная", "снежная", "заносная", "северная", "скверная", "пасмурная", "сырая", "неблагоприятная", "жаркая", "переменная", "неспособная для работы"; иные выражения - "сплеча", "мокрая слякоть", "совсем дождливый вторник", "небо как свинцовое" ."несло изморозь", "жара страшная", "сильная жара", "дождь заносной", "перевала", "тает самотеками". Иногда появляются эмоциональные выражения:
"Ну и погода, просто прелесть!" Лирические же отступления говорят о непосредственной связи человека и природы: "Одиннадцатый час вечера, можно читать и писать без огня" -21.05.1906; "Погода хорошая. Носил землю на накат, а вечером любовался облаками при закате солнца" -28.10.1907; "Солнце взошло у отца Стефана над крыльцом, смотрел из окна, которое у стола" -30.09.1907; "Луна светит всю ночь. Солнце село между банями" -02.02.1908г.
Как человек весьма любознательный, А.А. Замараев среди неотложных дел и повседневных забот находит время и совершает путешествие в Соловецкий монастырь, посвящая этому событию целую главу своего дневника. 3 июня 1912 г. он отправился на пароходе "Зосима" по реке Сухоне в Архангельск, а оттуда на Соловецкие острова. Вернулся 18 июня. Записи каждого дня наполнены яркими впечатлениями. Он жадно наблюдал все, что происходило вокруг. Даже ночью не пошел в душный трюм парохода и до утра на свежем ветру любовался прелестями природы, красотами берегов и речных разливов. Будучи в Соловецком монастыре, осмотрел все памятники, оставив их описание; совершил небольшое путешествие на Голгофу, что в 27 верстах от монастыря. Интересны замечания А.А. Замараева о пристанях, городах Котласе, Великом Устюге и Архангельске.
Описание этого путешествия достойно отдельной публикации. Оно является целостным художественным произведением. Правда, крестьянское начало, все-таки взяло верх. К концу путешествия записи становятся все более лаконичными. Он устал. Соскучился по крестьянской работе. Если описание его путешествия только от Тотьмы до Великого Устюга занимает полторы страницы машинописного текста, то обратный путь от Великого Устюга до Тотьмы описывает довольно кратко:
"Великий Устюг прошли того дня в три часа. Перед Устюгом сели на мель. Наконец, в Тотьму пришли 18 июня в 12 часов ночи. Шли от Архангельска 4 сутки и 6 часов. 925 верст на пароходе. Надоело". И потом, с сожалением, отмечает, что в работе отстал, а посему принялся наверстывать упущенное. О своем же путешествии вспомнит потом один раз при упоминании о смерти сотоварища по паломничеству на Соловки.
О самом А.А. Замараеве нет никаких сведений. Только из его дневников можно определить не только, чем он занимался, но и каков он по своему нраву-характеру, каковы были его взгляды на мир. Он типичный середняк. Обходится без наемной силы. Сам обрабатывает пашню и огород, возделывает пшеницу, рожь, овес, лен. Постоянно ездит на базар, регулярно называя все цены. Нередко нанимается на различные работы к соседям, возит камни и бревна на строительство в город, собирает грибы, ходит на рыбалку.
А.А. Замараев не бесстрастный наблюдатель. Ко всему у него есть свое собственное отношение. Он радуется, негодует, сожалеет, возмущается, недоумевает, восторгается - словом, непосредственно, с живым интересом реагирует на все происходящие события. А события эти разворачивались бурно, трагично, сокрушая вековечные традиции в ту переломную эпоху.
Дневниковые записи А.А. Замараева - почти готовый сценарий историко-бытового романа или художественного кинофильма. Причем, содержание дневников позволяет раскрыть и отдельные стороны крестьянского бытия, и явления общественно-политической жизни.
Самостоятельным сюжетом может быть выделено и описание событий, связанных с первой мировой войной. Вот некоторые записи за 1914 год: "18 утром (июля - Н.Р.), в пятницу, как громом ударило всех вестью о мобилизации всего запаса сил, начиная с 1897 г.. т.е. за 17 лет, всех без исключения, кроме матросов. Предвидится война с коварной Австрией. Черт бы ее побрал, эту лоскутную империю. В разгаре самого сенокоса утром увели с пожней всех солдат... 25-го утром уехал в город с подводой. Действительно, народу на лошадях полон город. Принимают и осматривают лошадей и хорошие экипажи. С уезда надо взять 800 лошадей. Цена лошади 100руб. и 150 и 175. В тот день отправили больше 300 человек на пароходе и очень много на лошадях. Мы уехали в три часа вечера. К нам привязали по три лошади, положили по мешку овса и по одному солдату посадили. Страсть что и делается. По всем площадям и улицам солдаты и лошади. Такого сбора еще не помню. Верно, что большая война. Кажется, вся Европа сошла с ума, и лезут друг на друга... Товары сделались дороже. Не знаю, это война или алчность торговцев... Кажется, настало великое переселение народов. Сегодня везли ратников из Вельска. И конца-краю нет. Кажется, 950 человек. Сюда, в город, привезли много немцев, 200 человек мирных жителей, проживающих в России (репатриация? - Н.Р.)... Есть уже
с войны, приходят раненые, которые ушли месяц тому назад из запаса... Русские войска здорово теснят австрийцев. Взяты города Львов и Галич. Одна австрийская армия разгромлена вся. В Вену дорога открыта. Дай бог, проучить хорошенько заносчивых австрийцев... Ну уж и война тяжела. Страшное напряжение. Получено, насколько верно, известие, что здешние запасные есть убиты. Сколько крови, сколько слез принес проклятый Гогенцоллерн Вильгельм... Сегодня унес помазейную рубашку для отсылки вместе с другими вещами в армию... Завтра сбор ратников с трех годов. Когда будет и конец этим мобилизациям. Вот опять слез-то... Упорные бои идут между реками Вислой и Варной. Немцы, действительно, такие враги, что с таким упорным неприятелем никогда еще сталкиваться не приходилось. Бьются прямо насмерть. Есть слухи, что скоро австрийцы займут Белград. Англичане опасаются налета аэропланов на Лондон... Купил отрывной календарь с портретом бельгийского короля Альберта!, нашего союзника и героя..."
Среди прочих запись от 25 декабря 1914 г.: "Нынче мобелен после обедни служили не такой, как раньше служили об избавлении России от нашествия французов, а нынче о даровании победы союзным народам над Германией". И, наконец, итог за 1914 г.: "Этот год не будет помянут добром во всех отношениях... для всей России тревога, с 1 июля разразилась эта ужасная война, так что почти все мужское население было встревожено, а именно спросили сразу всех запасных солдат с 17 лет. Потом мобилизация ратников и набор лошадей. Затем в августе взяли опять небольшую партию ратников, а в октябре набор новобранцев и лошадей, в канун ноября - опять ратников с 909, 908 и часть с 907 г. Затем в конце декабря опять распоряжение собрать ратников к 3 января с шести годов, начиная с 902 и 907 г. Война, по-видимому, продлится долго, так как союзники твердо решили довести дело, до конца, несмотря ни на какие жертвы., и уничтожить совсем германское могущество, которое давило в последние годы всю Европу. Пусть бы мечты союзных держав осуществились в скором времени, и наступающий новый 1915 г. принес всему миру счастье и спокойную жизнь, и осушил бы слезы, всех разоренных и осиротевших от этой ужасной войны".
Записи событий, связанных с войной, ведутся постоянно до ее окончания, включая 1918 г.
А.А. Замараев - человек в душе добрый. Он горячо переживает за исход войны, сожалеет глубоко о гибели русских солдат, называет фамилии тех, кто не вернулся с фронта, и тех, кто вновь призывается. Его дневник прямо-таки изобилует фамилиями солдат из разных деревень. Как истинный патриот он восклицает: "Кажется, заберут всех молодых. Хотя бы еще потребовали нас, стариков, я бы пошел с охотой" (15.01.1915). Много неласковых слов он пишет в адрес неприятеля. К примеру: "На всех фронтах идут тяжелые бои. Но, кажется, конец Германии и Австрии недалек. Сегодня видел во сне, как наказывали Вильгельма. Его жгли на горячих углях" (19.05.1915).
А.А. Замараев весьма любознателен. Он читает газеты, книги, часто бывает "на беседах". Под влиянием ссыльных и местной интеллигенции у него складывается определенное политическое настроение. Осуждая самодержавие, он с резким осуждением относится к большевикам во главе с "каким-то Лениным", называя их виновниками поражения на фронте. Не принимает А.А. Замараев и советскую власть, принесшую, по его словам, разруху стране и разорение крестьянам.
Как же отражается в дневниках Февральская революция 1917 г. и Октябрьский переворот? 1 марта появляется запись: "В Петрограде происходят какие-то важные политические события. Известий нет. Газеты не выходят". На другой день более подробная запись, более подробные, но "еще очень смутные" известия об аресте министров, чиновников и железнодорожного начальства, "которое тормозило правильному распределению продуктов в стране, стараясь вызвать бунт и несогласие". Это первая реакция А.А. Замараева, но уже чувствуется удовлетворение свершившимися событиями. 4 марта он пишет об отречении царя от престола и создании, по его выражению, временного Учредительного правительства.
8 марта появляется первая оценка событий: "Романов Николай и его семья низложены, находятся все под арестом и получают все продукты наравне с другими по карточкам. Действительно, оне нисколько не заботились о благе своего народа, и терпение народа лопнуло. Оне довели свое государство до голоду и темноты. Что делалось у них во дворце. Это ужас и срам! Управлял государством не Николай II, а пьяница Распутин. Сменены и уволены с должностей все князья, в том числе главнокомандующий Николай Николаевич. Везде во всех городах новое управление, старой полиции нет".
Положительно оценивая Февральскую революцию, А.А. Замараев сам включается в общественно-политическую деятельность. Он ходит на собрания, сходки, посещает заседания волостного комитета. 3 апреля он пишет: "Сегодня присяга новому правительству на рыночной площади после обедни. Народу было очень много, потому что погода была хорошая. После присяги играли "Марсельезу" и говорились речи". 18 апреля появляется еще одна любопытная запись: "Сегодня празднуют рабочие свой праздник. По новому стилю это совпадает с 1 мая. В городе был манифестация. Это празднуют первый раз свободно в России". На другой день не менее любопытное сообщение: "У нового правительства дела так много, что ужас. Надо ездить на фронт, на фабрики, заводы, вразумлять, объяснять. Худое наследие досталось ему от старой власти". Любопытно его замечание: "Разгадка фамилии Распутина. Написать слова: Романова Александра Своим Поведением Уничтожила Трон Императора Николая. Прочесть начальные буквы. Получится РАСПУТИН". 23 апреля он пишет об открытии народного дома в гимназии и добавляет: "Теперь воля есть, чувствуют себя хорошо и весело. Некого бояться за разговоры. Был в co6oре на собрании. Везде собрания и митинги".
Вскоре всеобщее воодушевление сменяется обеспокоенностью. 28 апреля он пишет: "Государство в опасности. И действительно, нам грозит гибель, если мы не будем доверять Временному правительству. Министры народные. Все оне люди хорошие, честные, бескорыстные. Оне действительно, искренно желают только добра и добра нашей родине. Если же они уйдут до созыва Учредительного собрания вследствие недоверия несознательных масс (а таких уже много оказывается), то гибель России неизбежна".
Наконец, в октябре появляется еще более тревожная запись: "26 октября в Петрограде было выступление большевиков. Часть Временного правительства арестована и находится в крепости, а Керенский с фронта идет на усмирение советов и большевиков. Чья возьмет - не известно. Жалко бедной России, вся истерзана, разорена. Кругом смута и анархия. Твердой власти нет. Никто ничего не слушает, и никто никому не подчиняется". Далее все записи безотрадные. 7 ноября: "В Петрограде опять неспокойно. Большевики сгубили все дело. Телеграмм и газет нет. Кажется и Учредительное собрание, назначенное на 28 ноября, в срок не соберется. Везде бунты и голод".
С грустью подводит А.А. Замараев итоги 1917 г.: "Старый год кончается погромами и междоусобной войной. Мир с немцами окончательно еще не заключен. Учредительного собрания нет. Везде смятение и голод, и гражданская война. Дело плохо. Горожане запуганы. Власти твердой и суда нет. Большая часть населения хочет, чтобы власть была одна - Учреди тельное собрание, а большевикам надо, чтобы управляли советы и народные комиссары. Но этой последней власти никто не желает и не доверяет".
Скорбь и огорчение слышатся в итоговой записи за 1918 г.: "В этом году много неурядицы, большой голод и полная разруха во всем. Большой mopгoвли нет. Купцы все нарушены в городах, а в деревнях у крестьян отобрали хлеб и скот, и взыскана контрибуция. К весне надо ожидать больше голода, хотя этот страшной непрошенный гость давно уже свирепствует сильно в больших городах, также и у нас. В Тотьме дают только по 15 фунтов в месяц на человека, а скоро, говорят, будут давать печеным хлебом по одной четверти фунта на едока в сутки. Ну и жизнь. Зато много советских служащих. Вали ,ребята. Сегодня ночью уже молебна не будет. Что-то будет через год, да и доживем ли еще. Бог знает".
До следующего нового года А.А. Замараев все-таки дожил и резюмирует его так: "Кончился и этот кровавый год, но братоубийственной войне конца еще не видно. Республика советов теперь далеко раздвинула свои пределы, но везде еще встречает сопротивление. Что скажет этот, по-видимому очень тяжелый 20-й год? И утихнет ли эта кровавая бойня".
Бойня не кончилась, а итоговая запись за 1920 г. гласит: "Кончился и этот 20-й год, но ничего хорошего он не принес. Народ стонет от большевизма, потому что у народу все взяли, а взамен ему ничего не дали. Везде отряды и отряды, да агенты. Завтра по нашему наступит новый год, но надежды, на облегчение не видно".
Дневниковые записи А.А. Замараева просты и незамысловаты. Описывая события, фиксируя наблюдения за погодой и внося различные сведения по хозяйству, он время от времени подводит итоги. Итоги о состоянии погоды с соответствующим предположительным прогнозом и видами на урожай. Итоги проделанных хозяйственных работ с указанием, что еще нужно сделать (вспахать, посеять, сжать, смолотить, заготовить сено, дрова). Итоги состояния цен и их изменение в соответствии с политической обстановкой (исключительной важности источник по ценообразованию).
Среди разнообразных событий А.А. Замараев красочно и эмоционально описывает лесные пожары, засухи, ярмарки, свадьбы, политические события. Но главное внимание он уделяет своему крестьянскому труду; считает, что труд крестьянина - стержень, основа всей жизни общества и именно крестьянин может оказать помощь в выживании других слоев общества. Когда в голодный 1921 г. разорившиеся крестьяне потянулись в город в поисках заработка, он их резко осуждает, ибо в городе и так есть нечего, а крестьянин должен сам себя и других прокормить. Эта мысль - возобладание крестьянского труда над всем остальным - прямо-таки пронизывает дневниковые записи. Главенство крестьянского труда над всем - вот его жизненная позиция. Войны, революции, пожары, засуха, свадьбы, похороны, большевики, советская власть - все это значительно, порой тяжко и больно, но преходяще. Труд же крестьянина вечен. А потому как бы ни складывался путь жизни А.А. Замараева, какие бы невзгоды и тяжкие заботы ни сваливались на его плечи, он постоянно выходил в поле, пахал, сеял, собирал урожай и снова готовился к севу. И хлеб, кстати, у него всегда был, несмотря ни на стихийные бедствия, ни на сокрушительные продразверстки.
Как бытописатель А.А. Замараев безусловно является мастером своего дела. Его дневниковые записи вначале носят неустойчивый характер, когда лишь фиксируется состояние погоды и хозяйственные работы. Затем эти записи становятся все более полными и насыщаются сведениями общественно-политического характера с оценкой событий, частными и общими выводами. Так он не просто сообщает о свержении китайского императора, а приветствует революцию в Китае и с удовольствием отмечает, что теперь там будут настоящие демократические свободы. Он восторгается подвигом английского ученого Э. Дженнера, испытавшего на себе прививку оспы и тем спасшим человечество от этой жестокой болезни. Он сожалеет о гибели "Титаника", со скорбью пишет о пожаре в Тотьме, а затем о закрытии монастыря, преследовании интеллигенции большевиками, голоде и страданиях русского народа.
Вчитываясь в дневники А.А. Замараева, можно с полным основанием сказать, что искусство крестьянского бытописания в них выражено в наивысшей степени.
Достоверность, оригинальность, непосредственность, эмоциональность, художественная выразительность, сопереживаемость, лиричность и эпичность, лаконичность и образность - вот лишь некоторые качества дневниковых записей А.А. Замараева, являющихся уникальным источником по истории северного крестьянства.