Мы закончим перечень исторических источников лите-
ратурного типа, если упомянем о большом числе тех запи-
сок о России, которые были в разные века составлены
иностранцами, посещавшими Русь. Из сказаний иностранцев
заметнее труды: католика-монаха Плано Карпини (XIII
в.), Сигизмунда Герберштейна (начало XVI в.), Павла Ио-
вия (XVI в.), Иеронима Горсея (XVI в.), Гейденштейна
(XVI в.), Флетчера (1591), Маржерета (XVII в.), Конрада
Буссова (XVII в.), Жолкевского (XVII вв.), Олеария
(XVII в.), фон-Мейерберга (XVII в.), Гордона (конец
XVII в.), Корба (конец XVII в.). Для истории XVIII в.
большое значение имеют дипломатические депеши западно-
европейских послов при русском дворе и бесконечный ряд
мемуаров иностранцев. знакомых с русскими делами. Наря-
ду с сочинениями иностранных писателей, знавших Россию,
следует помянуть и тот иноземный материал, которым
пользуются историки при изучении первых страниц истории
славян и Руси. Начало нашей исторической жизни нельзя,
например, изучать без знакомства с арабскими писателями
(IX--Х вв. и позднее), знавшими хазар, русь и вообще
народы, обитавшие на нашей равнине; одинаково необходи-
мо пользоваться сочинениями и византийских писателей,
хорошее знакомство с которыми в последнее время дает
особенные результаты в трудах В. Г. Васильевского, Ф.
И. Успенского и других наших византинистов. Наконец,
сведения о славянах и руссах находятся у средневековых
писателей западноевропейских и польских: готского исто-
рика Иорнанда [правильно -- Иордана. -- Ред.] (VI в.),
польских Мартина Галла (XII в.), Яна Длугоша (XV в.) и
других.
Перейдем к памятникам юридического характера, к
памятникам правительственной деятельности и гражданско-
го общежития. Этот материал обыкновенно зовется актами
и грамотами и во множестве хранится в правительственных
архивах (из которых замечательны: в Москве -- Архив Ми-
нистерства иностранных дел и Архив Министерства юсти-
ции, в Петрограде -- Архивы Государственный и Сенатс-
кий, наконец, Архивы в Вильне, в Витебске и Киеве).
Чтобы освоиться с архивным материалом, следует его по
возможности точно классифицировать, но памятников юри-
дического характера до нас дошло так много и они так
разнообразны, что это довольно трудно сделать. Мы можем
отметить только главные виды: 1) Государственные акты,
т.е. все документы, которые касаются важнейших сторон
государственной жизни, например, договоры. Памятники
этого рода сохранились у нас от самого начала нашей ис-
тории, это замечательные договоры с греками Олега и
последующих князей. Далее, ряд междукняжеских договоров
дошел до нас от XIV--XVI вв. В этих договорах определя-
ются политические отношения древне-русских князей. Ря-
дом с договорными грамотами надо поставить грамоты ду-
шевные, т.е. духовные завещания князей. До нас, напри-
мер, дошли два духовных завещания Ивана Калиты. Первое
написано перед поездкой в орду, второе перед смертью. В
них он делит все имущество между сыновьями и поэтому
перечисляет его. Таким образом, душевная грамота явля-
ется подробнейшим перечнем земельных владений и иму-
щества русских князей и с этой точки зрения представля-
ет весьма ценный исторический и географический матери-
ал. Задушевными грамотами упомянем грамоты избиратель-
ные. Первая из них относится к избранию Бориса Годунова
на московский престол (ее составление приписывают пат-
риарху Иову); вторая -- к избранию Михаила Феодоровича
Романова. Наконец, к государственным актам должны быть
отнесены памятники древнерусского законодательства. К
ним прежде всего следует отнести Русскую Правду, пос-
кольку ее можно признавать актом правительственной дея-
тельности, а не частным сборником. Затем сюда же отно-
сятся Судные грамоты Новгорода и Пскова, утвержденные
вечем; они заключают ряд установлений по судебным де-
лам. Таким же характером отличается и Судебник Ивана
III 1497 г. (называемый первым или княжеским). В 1550
г. за этим судебником последовал второй или царский Су-
дебник Ивана Грозного, более полный, а через 100 лет
после него в 1648--1649 гг. было составлено Соборное
Уложение царя Алексея Михайловича, которое было сравни-
тельно уже очень полным кодексом действовавшего тогда
права. Рядом со сборниками светского законодательства
действовали в сфере церковного суда и администрации
сборники законодательства церковного (Кормчая книга или
Номоканон и др.); эти сборники составлены были в Визан-
тии, но в течение веков понемногу приноравливались к
особенностям русской жизни. 2) Вторым видом истори-
ко-юридического материала являются административные
грамоты: это отдельные правительственные распоряжения,
даваемые или на частные случаи административной практи-
ки, или отдельным лицам и общинам для того, чтобы опре-
делить отношения этих лиц и общин к власти. Из таких
грамот некоторые имели довольно широкое содержание --
например, грамоты уставные и губные, определявшие поря-
док самоуправления целых волостей. В большинстве же это
отдельные распоряжения правительства по текущим делам.
В Московском государстве законодательство развивалось
именно путем накопления отдельных законоположений, из
которых каждое, возникая по поводу частного случая, об-
ращалось затем в прецедент для всех подобных случаев,
становилось постоянным законом. Такой казуистический
характер законодательства создал в Москве так называе-
мые Указные книги Приказов или отдельных ведомств, --
каждое ведомство записывало у себя в хронологическом
порядке царские указы, которые его касались, и возника-
ла "Указная книга", становившаяся руководством для всей
административной или судебной практики ведомства. 3)
Третьим видом юридического материала можно считать че-
лобитья, т.е. те просьбы, которые по разным делам пода-
вались правительству. Право челобитий ничем не было
стеснено в древней Руси до середины XVII в., и законо-
дательная деятельность правительства зачастую была пря-
мым ответом на челобитья; отсюда ясно большое истори-
ческое значение челобитий, -- они не только знакомят с
нуждами и бытом населения, но объясняют и направление
законодательства. 4) На четвертом месте помянем грамоты
частного гражданского быта, в которых отражались личные
и имущественные отношения частных лиц, -- кабальные за-
писи, купчие и т. п. 5) Далее, особым видом памятников
можно считать памятники судопроизводства, в которых на-
ходим много данных для истории не только суда, но и тех
гражданских отношений, той реальной жизни, которых ка-
сался суд. 6) Наконец, особое место в ряду источников
занимают так называемые Приказные книги (один вид их --
Указные книги -- уже упомянут). Приказных книг было
много видов, и нам следует ознакомиться только с важ-
нейшими в историческом отношении. Любопытнее всех книги
писцовые, содержащие в себе поземельную опись уездов
Московского государства, производившуюся с податными
целями; книги переписные, содержащие в себе перепись
людей податных классов населения;
книги кормленные и десятни, заключающие в себе пе-
реписи придворных и служилых людей с указаниями на их
имущественное положение; книги разрядные (и так называ-
емые дворцовые разряды), в которых записывалось все,
что относилось к придворной и государственной службе
боярства и дворянства (иначе говоря, это дневники прид-
ворной жизни и служебных назначений).
Если мы упомянем о материалах для истории диплома-
тических сношений ("наказы", т.е. инструкции послам.
"статейные списки", т.е. дневники переговоров, отчеты
послов и т. п.), то историко-юридические памятники бу-
дут нами перечислены с достаточною полнотою. Что каса-
ется до этого рода памятников Петровской Руси, то их
терминология и классификация в XVIII в. в главных чер-
тах настолько мало разнится от современной нам, что не
требует пояснений.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Предварительные исторические сведения
Древнейшая история нашей страны
В настоящее время нет нужды указывать на то, что
природа страны влияет на быт народа, обусловливает осо-
бенности народного хозяйства, налагает свой отпечаток и
на весь ход исторического развития общества. Тот, кто
хотел бы познакомиться с вопросом о влиянии нашей стра-
ны на расселение, быт и историю русского племенами,
найдет прекрасный материал в 1-м томе "Истории России"
С. М. Соловьева и в "Курсе русской истории" проф. Клю-
чевского: эти историки с особенным вниманием останавли-
ваются на объяснении того значения, какое имела наша
равнина в качестве исторического фактора. В нашем курсе
мы можем дать лишь намеки на главнейшие стороны вопро-
са. Прежде всего мы отметим, что равнинность страны и
обилие речных путей, идущих в разные стороны, должны
были содействовать широкому расселению славян, должны
были облегчать и даже вызывать тот грандиозный процесс
колонизации, которым славянское племя осваивало громад-
ные пространства земель. Факт колонизации -- один из
самых важных фактов нашей истории, многое объясняющий
историку в сфере народного хозяйства и в сфере народно-
го права. Далее, плодородная почва страны и обилие ле-
сов должны были развить земледельческий и лесной про-
мыслы, тогда как реки, вытекавшие из центра равнины во
все четыре окраинных моря, должны были содействовать
зарождению и развитию торговли и внутри страны, и с со-
седними странами. Так, особенности страны предопределя-
ли разнообразие хозяйственной деятельности народа.
Но, давая широкий простор для передвижения жите-
лей, содействуя сложению их в крупные общества, природа
страны в то же время не охраняла эти общества от чуждых
вторжений. Ничем не защищенные со стороны Азии, наши
предки не раз делались жертвами диких азиатских кочев-
ников и в природе не имели верного союзника против этих
врагов. В первые века нашей истории, как мы знаем, ки-
евские князья искусственной границей, цепью укреплений
обороняли свою землю от степных кочевников;
позднее московские государи создали такую же ис-
кусственно укрепленную границу ("черту", "берег") от
татар. Так, рядом с условиями, содействующими успехам
народной жизни, страна создала и условия, противодейс-
твующие этим успехам.
Условия русского юга, благоприятные для развития
человеческой деятельности, очень рано привлекали туда
разноплеменное население. На всем пространстве южной
России находится громадное количество "древностей",
т.е. памятников, оставшихся от древнейшего населения, в
виде отдельных погребальных насыпей (курганов), целых
кладбищ (могильников), развалин городов и укрепленных
мест (городищ), различных предметов быта (посуды, мо-
нет, драгоценных украшений) и т. п. Наука об этих древ-
ностях (археология) успела определить, каким именно на-
родностям принадлежат те или другие предметы древности.
Древнейшие из них и самые замечательные суть памятники
греческие и скифские. Из истории древней Эллады извест-
но, что на северных берегах Черного моря (или Евксинс-
кого Понта, как называли его греки) возникло много гре-
ческих колоний, по преимуществу, на устьях больших рек
и при удобных морских бухтах. Из этих колоний наиболее
известны: Ольвия при устье р. Буга, Херсонес (по-старо-
русски Корсунь) в окрестностях нынешнего Севастополя,
Фанагория на Таманском полуострове, Пантикапей на месте
нынешней Керчи, Танаис в устьях р. Дона. Колонизуя
морское побережье, древние греки обыкновенно не удаля-
лись от морского берега в глубь страны, а предпочитали
привлекать туземцев на свои береговые рынки. На черно-
морских берегах было то же самое: названные города не
распространили своих владений внутрь материка, но тем
не менее подчинили местных жителей своему культурному
влиянию и привлекли их к оживленному торговому обмену.
От туземцев варваров, которых греки называли скифами,
они приобретали местные продукты, главным образом хлеб
и рыбу, и отправляли в Элладу, а взамен продавали ту-
земцам предметы греческого производства (ткани, вино,
масло, предметы роскоши). Торговля сблизила греков с
туземцами настолько, что образовались смешанные, так
называемые "элинно-скифские" поселения, а в Пантикапее
в V в. до Р [ождества] Хр [истова] возникло даже значи-
тельное государство, называемое Боспорским (от имени
пролива Боспора Киммерийского). Под властью Боспорских
царей то греческого, то местного происхождения объеди-
нились некоторые греческие города побережья и туземные
племена, жившие у моря от Крыма до предгорий Кавказа.
Боспорское царство и города Херсонес и Ольвия дос-
тигли значительного процветания и оставили после себя
ряд замечательных памятников. Раскопки, предпринятые в
Керчи на месте древнего Пантикапея, в Херсонесе и Оль-
вии, открыли остатки городских укреплений и улиц, от-
дельных жилищ и храмов (языческой и позднейшей христи-
анской поры). В погребальных склепах обнаружено много
предметов греческого искусства иногда громадной худо-
жественной ценности. Золотые украшения тончайшей работы
и роскошные вазы, добытые этими раскопками, составляют
единственное в мире, по художественному значению и по
количеству предметов, собрание императорского Эрмитажа
в Петрограде, расположенное в его нижних залах. Рядом с
типичными вещами афинской работы (например, росписные
вазы с рисунками на чисто греческие темы) встречаются в
этом собрании предметы, сработанные греческими мастера-
ми на местный фасон, по-видимому, по заказу местных
"варваров". Так, золотые ножны, сделанные для скифского
меча, непохожего на греческие мечи, украшались чисто
греческим орнаментом по вкусу мастера-грека. Металли-
ческие или глиняные вазы, сделанные по греческим образ-
цам, снабжались иногда рисунками не греческого характе-
ра, а скифского, "варварского": на них изображались фи-
гуры туземцев и сцены из скифского быта. Две такие вазы
пользуются мировою известностью. Одна из них, золотая,
вырыта из склепа в кургане Куль-Оба около г. Керчи;
другая, серебряная, оказалась в большом кургане близ
села Никополя на нижнем Днепре у речки Чертомлыка. На
обеих вазах художественно представлены целые группы
скифов в их национальной одежде и вооружении. Такая же
серебряная ваза с фигурами скифов была найдена недавно
в Воронежской губернии. В 1913 г. профессору Н. И. Ве-
селовскому посчастливилось найти ряд замечательнейших
предметов греческого искусства в кургане Солоха на ниж-
нем Днепре. Между ними первое место принадлежит золото-
му гребешку с литыми изображениями пеших и конных вои-
нов, греков и скифов, в момент их боя. Столь же замеча-
тельно серебряное налучье (колчан) с рельефными фигура-
ми сражающихся скифов.
Таким образом, греческое искусство служило вкусам
местных "варваров". Для нас это обстоятельство важно
потому, что мы получаем возможность непосредственно
познакомиться с внешним видом тех скифов, с которыми
имели дело греки на Черноморском побережье. В превос-
ходно изваянных или нарисованных греческими мастерами
фигурах скифских воинов и наездников мы отчетливо раз-
личаем черты арийского племени и всего скорее иранской
его ветви. Из описаний скифского быта, оставленных гре-
ческими писателями, и из скифских погребений, раскопан-
ных археологами, можно сделать тот же вывод. Греческий
историк Геродот (V в. др Р. Хр.), рассказывая о скифах,
делит их на много племен и различает между ними кочев-
ников и земледельцев. Первых он помещает ближе к морю в
степях, а вторых -- западнее и севернее -- примерно на
среднем течении Днепра. Земледелие было настолько раз-
вито у некоторых скифских племен, что они торговали
зерном, доставляя его в громадном количестве в гречес-
кие города для отправки в Элладу. Известно, например,
что Аттика получала половину необходимого ей количества
хлеба именно от скифов через Боспорское царство. Тех
скифов, которые торговали с греками, и тех, которые ко-
чевали вблизи от моря, греки более или менее знали, и
Геродот дает о них любопытные и основательные сведения.
Те же племена, которые жили в глубине нынешней России,
грекам не были известны, и у Геродота мы читаем о них
баснословные рассказы, которым невозможно верить.
Ко времени Рождества Христова вместо скифов в со-
седстве греческих колоний в южной Руси оказываются сар-
маты, затем роксаланы и аланы. О них известно очень ма-
ло;
но, по-видимому, все эти племена принадлежали к
тому же самому иранскому корню, к которому принадлежали
и более ранние скифы. Уступив со временем свои места
другим племенам, эти иранцы удержались лишь в Кавказс-
ких горах, где и теперь слывут под именем осетин. На
северных же берегах Черного моря вместо них утвердились
со 11--111 в. по Р. Хр. германские племена, известные
под общим названием готов. Они пришли с низовьев Вислы,
с южного побережья Балтийского моря, овладели всем Чер-
номорьем от Дуная до Дона и Кубани и держали в страхе
жителей восточной Римской Империи своими набегами по
морю и суше на Малую Азию и Балканский полуостров. В VI
столетии готы сравнительно успокоились под влиянием
христианского учения, проповеданного у них епископом их
Вульфилою (или Ульфилою). В то время они делились на
два главных племени: вестготов (тервинги) на Дунае и
Днепре и остготов (грейтунги) на Днепре и на Дону. Из
среды остготов вышел в середине IV в. вождь, объединив-
ший в одно "царство" не только готские племена, но и
соседние с ним народы (вероятно, финские и славянские).
Это был Германрих, при котором готам пришлось испытать
нашествие гуннов и затем начать переселение на запад.
Нашествием гуннов открывается ряд последовательных
азиатских вторжений в Россию и Европу. Монгольская орда
гуннов, постепенно придвигаясь с востока к Дону, в 375
г. обрушилась на остготов, разгромила готское королевс-
тво и увлекла с собою готские племена в движении на за-
пад. Гонимые гуннами готы вступили в пределы Римской
империи, а гунны, овладев Черноморьем и кочуя между
Волгой и Дунаем, образовали пространное государство, в
котором соединилось много покоренных ими племен. Позд-
нее, в V в., гунны продвинулись еще более на запад и
основались в нынешней Венгрии, откуда доходили в своих
набегах до Константинополя и до теперешней Франции.
После их знаменитого вождя Аттилы во второй половине V
в. сила гуннов была сломлена междоусобиями в их среде и
восстаниями подчиненных им европейских племен. Гунны
были отброшены на восток за Днепр, и самое их государс-
тво исчезло. Но вместо гуннов из Азии в VI в. появилось
новое монгольское племя аваров. Оно заняло те же места,
на которых сидели ранее гунны, и до конца VIII в. дер-
жалось в Черноморье и на Венгерской равнине, угнетая
покоренные европейские племена, пока, в свою очередь,
его не истребили германцы и славяне. Падение аварского
могущества совершилось так быстро и решительно, что у
славян послужило предметом особой поговорки: русский
летописец, называвший аваров обрами, говорит, что из
них в живых не осталось ни одного, "и есть притча в Ру-
си и до сегодня: погибоша аки обри". Но обры погибли, а
на их месте появились с востока еще новые орды все того
же монгольского корня, именно -- угров (или венгров) и
хазар. Угры после некоторых передвижений в южной Рос-
сии, заняли нынешнюю Венгрию, а хазары основали обшир-
ное государство от Кавказских гордо Волги и до среднего
Днепра. Однако движение народов с востока не останови-
лось и после образования хазарской державы:
за хазарами в южно-русских степях появились новые
азиатские народы тюрко-татарского племени; это были пе-
ченеги, торки [тюрки -- Ред.], половцы и позднее всех,
татары (в XIII в.).
Так последовательно в продолжение почти целого ты-
сячелетия южные степи нынешней России были предметом
спора прошлых племен: готы сменялись гуннами, гунны --
аварами, авары -- уграми и хазарами, хазары -- печене-
гами, печенеги -- половцами, половцы -- татарами. Начи-
ная с гуннов, Азия посылала на Европу одно кочевое пле-
мя за другим. Проникая через Урал или Кавказ в Черно-
морье, кочевники держались вблизи от Черноморских бере-
гов, в степной полосе, удобной для кочевья, и не захо-
дили далеко на север, в лесные пространства нынешней
средней России. Леса спасали здесь от окончательного
разгрома пришлых орд постоянное местное население, сос-
тоявшее главным образом из славян и финнов.
Русские славяне и их соседи
Что касается до славян, то древнейшим местом их
жительства в Европе были, по-видимому, северные склоны
Карпатских гор, где славяне под именем венедов, антов и
склавен были известны еще в римские, готские и гуннские
времена. Отсюда славяне разошлись в разные стороны: на
юг (балканские славяне), на запад (чехи, моравы, поля-
ки) и на восток (русские славяне). Восточная ветвь сла-
вян пришла на Днепр вероятно еще в VII в. и, постепенно
расселяясь, дошла до озера Ильменя и до верхней Оки. Из
русских славян вблизи Карпат остались хорваты и волыня-
не (дулебы, бужане). Поляне, древляне и дреговичи осно-
вались на правом берегу Днепра и на его правых прито-
ках. Северяне, радимичи и вятичи перевалили за Днепр и
сели на его левых притоках, причем вятичи успели прод-
винуться даже на Оку. Кривичи тоже вышли из системы
Днепра на север, на верховья Волги и Зап. Двины, а их
отрасль словене заняли речную систему озера Ильменя. В
своем движении вверх по Днепру, на северных и севе-
ро-восточных окраинах своих новых поселений, славяне
приходили в непосредственную близость с финскими племе-
нами и постепенно оттесняли их все далее на север и се-
веро-восток. В то же время на северо-западе соседями
славян оказывались литовские племена, понемногу отсту-
павшие к Балтийскому морю перед напором славянской ко-
лонизации. На восточных же окраинах, со стороны степей,
славяне, в свою очередь, много терпели от кочевых ази-
атских пришельцев. Как мы уже знаем, славяне особенно
"примучили" обры (авары). Позднее же поляне, северяне,
радимичи и вятичи, жившие восточнее прочих родичей, в
большей близости к степям, были покорены хазарами, мож-
но сказать, вошли в состав хазарской державы. Так опре-
делилось первоначальное соседство русских славян.
Самым диким из всех соседивших со славянами племен
было финское племя, составляющее одну из отраслей мон-
гольской расы. В пределах нынешней России финны жили с
незапамятной поры, подчиняясь воздействию как скифов с
сарматами, так позднее готов, тюрков, литовцев и сла-
вян. Делясь на много маленьких народцев (чудь, весь,
емь, эсты, меря, мордва, черемисы, вотяки, зыряне и
многие другие), финны занимали своими редкими поселени-
ями громадные лесные пространства всего русского севе-
ра. Разрозненные и не имевшие никакого внутреннего уст-
ройства слабые финские народцы оставались в первобытной
дикости и простоте, легко поддаваясь всякому вторжению
в их земли. Они быстро подчинялись более культурным
пришельцам и ассимилировались с ними, или же без замет-
ной борьбы уступали им свои земли и уходили от них на
север или восток. Таким образом с постепенным расселе-
нием славян в средней и северной России масса финских
земель переходила к славянам, и в славянское население
мирным путем вливался обруселый финский элемент. Лишь
изредка там, где финские жрецы-шаманы (по старому русс-
кому названию "волхвы" и "кудесники") поднимали свой
народ на борьбу, финны становились против русских. Но
эта борьба кончалась неизменной победой славянства, и
начавшееся в VIII--Х вв. обрусение финнов продолжалось
неуклонно и продолжается еще до наших дней. Одновремен-
но со славянским воздействием на финнов началось силь-
ное воздействие на них со стороны тюркского народа бол-
гар волжских (названных так в отличие от болгар дунайс-
ких). Пришедшие с низовьев Волги к устьям Камы кочевые
болгары основались здесь и, не ограничиваясь кочевьями,
построили города, в которых началась оживленная торгов-
ля. Арабские и хазарские купцы привозили сюда с юга по
Волге свои товары (между прочим, серебряную утварь,
блюда, чаши и проч.); здесь они выменивали их на ценные
меха, доставляемые с севера Камою и верхнею Волгою.
Сношения с арабами и хазарами распространили между бол-
гарами магометанство и некоторую образованность. Бол-
гарские города (в особенности Болгар или Булгар на са-
мой Волге) стали очень влиятельными центрами для всей
области верхней Волги и Камы, населенной финскими пле-
менами. Влияние болгарских городов сказывалось и на
русских славянах, торговавших с болгарами, а впоследс-
твии враждовавших с ними. В политическом отношении
волжские болгары не были сильным народом. Завися перво-
начально от хазар, они имели, однако, особого хана и
многих подчиненных ему царьков или князей. С падением
хазарского царства, болгары существовали самостоятель-
но, но много терпели от русских набегов и были оконча-
тельно разорены в XIII в. татарами. Их потомки чуваши
представляют теперь слабое и мало развитое племя.
Литовские племена (литва, жмудь, латыши, пруссы,
ятвяги и др.), составляющие особую ветвь арийского пле-
мени, уже в глубокой древности (во II в. по Р. Хр.) за-
селяли те места, на которых их позднее застали славяне.
Поселения литовцев занимали бассейны рек Неман и Зап.
Двины и от Балтийского моря доходили до р. Припяти и
истоков Днепра и Волги. Отступая постепенно перед сла-
вянами, литовцы сосредоточились по Неману и Зап. Двине
в дремучих лесах ближайшей к морю полосы и там надолго
сохранили свой первоначальный быт. Племена их не были
объединены, они делились на отдельные роды и взаимно
враждовали. Религия литовцев заключалась в обожествле-
нии сил природы (Перкунь -- бог грома), в почитании
умерших предков и вообще находилась на низком уровне
развития. Вопреки старым рассказам о литовских жрецах и
различных святилищах, теперь доказано, что у литовцев
не было ни влиятельного жреческого сословия, ни тор-
жественных религиозных церемоний. Каждая семья приноси-
ла жертвы богам и божкам, почитала животных и священные
дубы, угощала души умерших и занималась гаданиями. Гру-
бый и суровый быт литовцев, их бедность и дикость ста-
вили их ниже славян и заставляли литву уступать славя-
нам те свои земли, на которые направлялась русская ко-
лонизация. Там же где литовцы непосредственно соседили
с русскими, они заметно поддавались культурному их вли-
янию.
По отношению к финским и литовским своим соседям
русские славяне чувствовали свое превосходство и держа-
лись наступательно. Иначе было дело с хазарами. Кочевое
тюркское племя хазар прочно осело на Кавказе и в южно-
русских степях и стало заниматься земледелием, разведе-
нием винограда, рыболовством и торговлей. Зиму хазары
проводили в городах, а на лето выселялись в степь к
своим лугам, садам и полевым работам. Так как через
земли хазар пролегали торговые пути из Европы в Азию,
то хазарские города, стоявшие на этих путях, получили
большое торговое значение и влияние. Особенно стали из-
вестны столичный город Итиль на нижней Волге и крепость
Саркел (по-русски Белая Вежа) на Дону близ Волги. Они
были громадными рынками, на которых торговали азиатские
купцы с европейскими и одновременно сходились магомета-
не, евреи, язычники и христиане. Влияние ислама и ев-
рейства было особенно сильно среди хазар; хазарский хан
("каган" или "хакан") со своим двором исповедовал иу-
дейскую веру; в народе же всего более было распростра-
нено магометанство, но держались и христианская вера и
язычество. Такое разноверие вело к веротерпимости и
привлекло к хазарам поселенцев из многих стран. Когда в
VIII столетии некоторые русские племена (поляне, севе-
ряне, радимичи, вятичи) были покорены хазарами, это ха-
зарское иго не было тяжелым для славян. Оно открыло для
славян легкий доступ на хазарские рынки и втянуло русс-
ких в торговлю с Востоком. Многочисленные клады арабс-
ких монет (диргемов), находимые в разных местностях
России, свидетельствуют о развитии восточной торговли
именно в VIII и IX вв., когда Русь находилась под пря-
мой хазарской властью, а затем под значительным хазарс-
ким влиянием. Позднее, в Х в., когда хазары ослабели от
упорной борьбы с новым кочевым племенем -- печенегами,
русские сами стали нападать на хазар и много способс-
твовали падению Хазарского государства.
Перечень соседей русских славян необходимо допол-
нить указанием на варягов, которые не были прямыми со-
седями славян, но жили "за морем" и приходили к славя-
нам "из-за моря". Именем "варягов" ("варангов", "вэрин-
гов") не только славяне, но и другие народы (греки,
арабы, скандинавы) называли норманнов, выходивших из
Скандинавии в другие страны. Такие выходцы стали появ-
ляться с IX в. среди славянских племен на Волхове и
Днепре, на Черном море и в Греции в виде военных или
торговых дружин. Они торговали или нанимались на русс-
кую и византийскую военную службу или же просто искали
добычи и грабили, где могли. Трудно сказать, что именно
заставляло варягов так часто покидать свою родину и
бродить по чужбине; в ту эпоху вообще было очень велико
выселение номаннов из Скандинавских стран в среднюю и
даже южную Европу: они нападали на Англию, Францию, Ис-
панию, даже Италию. Среди же русских славян с середины
IX столетия варягов было так много и к ним славяне так
привыкли, что варягов можно назвать прямыми сожителями
русских славян. Они вместе торговали с греками и араба-
ми, вместе воевали против общих врагов, иногда ссори-
лись и враждовали, причем то варяги подчиняли себе сла-
вян, то славяне прогоняли варягов "за море" на их роди-
ну. При тесном общении славян с варягами можно было бы
ожидать большого влияния варягов на славянский быт. Но
такого влияния вообще незаметно -- знак, что в культур-
ном отношении варяги не были выше славянского населения
той эпохи.
Первоначальный быт русских славян
Мы познакомились с теми известиями о славянах, ко-
торые позволяют нам сказать, что русские до начала са-
мобытного политического существования имели несколько
веков примитивной жизни. Древние писатели византийские
(Прокопий и Маврикий) и германские (гот Иордан) раскры-
вают нам и черты первоначального быта славян, с которы-
ми интересно познакомиться, чтобы уяснить себе, в каком
положении, на какой степени общественного развития зас-
тает славян история. Придя в пределы теперешней России,
в Поднепровье, славяне не нашли здесь такой культуры и
цивилизации, как германские племена, вторгшиеся в За-
падно-Римскую империю. Последние сами должны были под-
няться до той высоты, на которой стояли туземцы; славя-
не же предстают перед нами в достаточной чистоте прими-
тивного быта. Об этом быте еще в XVIII в. сложились два
воззрения. Представителем первого был известный Шлецер;
другая же теория получила окончательное развитие в "Ис-
тории русской жизни" недавно умершего ученого И. Е. За-
белина. Шлецер представлял себе первоначальный быт сла-
вян не выше быта дикарей ирокезцев. Еще летописец гово-
рил, что славяне "живяху звериньским образом"; так ду-
мал и Шлецер. Первые семена гражданственности и культу-
ры, по его мнению, были брошены варягами, которые выз-
вали славян за собой на историческую арену. Это взгляд,
очевидно, крайний. Забелин же ("История русской жизни",
2 тома. М., 1876-- 1879) рисует нам быт славян русских
в IX--Х вв. очень сложным и высоко развитым и впадает
поэтому в иную крайность. Отрешимся от этих двух точек
зрения и рассмотрим, какие несомненные данные для выяс-
нения этого вопроса можем мы найти у древних источни-
ков.
Прежде всего -- славяне народ не кочевой, а осед-
лый. Уже Тацит, который сближает их с сарматами, отме-
чает, что они были диким народом, но отличались от сар-
матов тем, что жили оседло и строили дома. Оседлость
славян надо понимать в том смысле, что главный капитал
их состоял не в стадах и табунах, а в земле, и хозяйс-
тво было основано на эксплуатации земли. Но эта осед-
лость была не прочна, так как, итощив пашню на одном
месте, славяне легко покидали свое жилище и искали дру-
гого. Таким образом, поселки славян имели первоначально
очень подвижный характер. Об этом согласно свидетельст-
вуют и греческие писатели и летописец, который говорит
о древлянах и вятичах так, что можно понять, что они
только что принялись за обработку земли. Древляне, ко-
торые, по словам летописца, "живяху звериньским обра-
зом", уже ко времени летописца "делают нивы своя и зем-
ля своя". Области, в которых приходилось жить и пахать
славянам, были лесные, поэтому рядом с земледелием воз-
никла и эксплуатация лесов, развиты лесные промыслы,
бортничество и охота с целью промышленною. Воск, мед и
шкуры были искони предметами торговли, которыми слави-
лась Русь на Дунае. Святослав, например, желая остаться
на Дунае, говорит:
"Хочу жити в Переяславце на Дунае, яко то есть се-
реда в земли моей, яко ту вся благая сходятся"; и далее
он перечисляет, что привозят туда из Греции и Рима, а о
Руси говорит: "Из Руси же скора и мед, воск и челядь".
Охота на пушного зверя составляла один из основных про-
мыслов славян, точно так же, как изделия из дерева
(лодки и т. п.).
В оборот хозяйственной жизни славян издавна входи-
ла и торговля. На пространстве от южного побережья Бал-
тийского моря до Урала и Волги находят клады с арабски-
ми (куфическими) монетами, относящимися к VIII, даже и
к VII в. Если принять во внимание, что у арабов был
обычай при каждом халифе перечеканивать монеты, то мож-
но приблизительно точно определить время, по крайней
мере, век, в котором зарыт клад. На основании этого и
делают вывод, что в VIII, IX и Х вв. те народы, которые
жили на Руси, вели торговлю с арабами. Эти археологи-
ческие предположения совпадают с рассказами арабских
писателей, которые передают нам, что арабы торговали в
пределах нынешней России и, между прочим, с народом
Росс. Велась торговля, вероятно, речными путями, по
крайней мере, клады своим местонахождением намекают на
это. О размерах торговых оборотов мы можем судить,
напр., по тому, что у Великих Лук и недавно у Твери
найдены клады в несколько тысяч рублей. Возможность за-
рыть в одном кладе столько ценностей показывает, что
торговля велась большими капиталами. В торговле с Вос-
током для славян, как мы уже видели, большое значение
имели хазары, открывшие им безопасный путь к Каспийско-
му морю. Под покровительством этих же хазар славяне
проникли и в Азию. Это было одно направление торговли
славян-русских. Второе вело в Грецию на юг. Древний до-
говор Олега с греками показывает, что подобные торговые
договоры писались уже и раньше и что в Х в. сложились
уже определенные формы и традиции торговых сношений.
Указывают и еще торговый путь, который шел из Руси в
Западную Европу. Профессор Васильевский, основываясь на
хороших данных, говорит, что славяне в глубокой древ-
ности под именем "ругов" постоянно торговали на верхнем
Дунае. Таким образом, сведения, которые мы имеем от
древнейшей поры, показывают, что рядом с земледелием
славяне занимались и торговлею; а при таком условии мы
можем предположить у славян раннее существование горо-
дов как торгово-промышленных центров. Этот вывод -- вы-
вод несомненный -- проливает яркий свет на некоторые
явления древней киевской жизни. Хотя Иордан и утверж-
дал, что у славян не было городов, тем не менее с пер-
вого же времени исторической жизни славян мы видим у
них признаки развития городской жизни. Скандинавские
саги, знакомые с Русью, зовут ее "Гардарик", т.е. стра-
на городов. Летопись уже не помнит времени возникнове-
ния на Руси многих городов, они были "изначала". Глав-
нейшие города древней Руси (Новгород, Полоцк, Ростов,
Смоленск, Киев, Чернигов) все расположены на речных
торговых путях и имели значение именно торговое, а не
были только пунктами племенной обороны.
Вот те несомненные данные о первоначальном быте
славян, которые показывают, что последние были далеко
не диким народом, что летописец впал в неточность, го-
воря, что в большинстве своем они "живяху звериньским
образом"; но, с другой стороны, у нас нет никакой воз-
можности доказать, что этот быт достигал высоких степе-
ней общественной культуры.
Какую же внутреннюю организацию имели славяне?
Разрешение этого вопроса вводит нас в интересную поле-
мику.
Быт славян вначале был несомненно племенной. На
первых страницах летописец постоянно называет их по
племенам; но, читая летопись далее, мы видим, что имена
полян, древлян, вятичей и т. п. постепенно исчезают и
заменяются рассказами о волостях: "Новгородци бо изна-
чала и Смоляне и Кыяне и Полочане и вся власти (то есть
волости), якоже на думу, на веча сходятся", -- говорит
летописец и под именем этих "властей" разумеет не чле-
нов какого-либо племени, а жителей городов и волостей.
Таким образом, быт племенной, очевидно, перешел в быт
волостной. Это не подлежит сомнению, нужно только по-
нять, какое общественное устройство действовало внутри
крупных племен и волостей. Из каких мелких союзов сос-
тояли сперва племена, а затем волости? Какая связь
скрепляла людей: родовая, или соседственная, территори-
альная? Дерптский профессор Эверс в 1826 г. издал книгу
"Das aelteste Recht der Russen", в которой впервые поп-
робовал дать научный ответ на эти вопросы (его книга
переведена и на русский язык). Во-первых, он отмечает у
славян факт общего владения при отсутствии личной собс-
твенности; во-вторых, в летописи постоянно упоминается
о роде: "живяху родом", "возста род на род". Святослав
"имаше за убиенные глаголы: яко род его возьмет"; и
в-третьих, "Русская правда" умалчивает о личной позе-
мельной собственности. На основании этих данных и воз-
никла теория, по которой славяне, на первых ступенях
жизни, жили родом, по образцу рода римского, т.е. жили
обществами, построенными на родовых началах; во главе
рода стояла власть родовладыки -- авторитет патриар-
хальный. Со смертью родовладыки родовая собственность
не делилась, а движимое и недвижимое имущество все на-
ходилось во владении рода. Родовой быт действительно
исключал возможность личного владения. Теория Эверса
была принята нашей "школой родового быта": Соловьев и
Кавелин развили ее и перенесли в сферу политической ис-
тории. Но когда родовая теория легла в основание всей
нашей истории, она встретила беспощадного критика в ли-
це известного славянофила К. С. Аксакова, выступившею
со статьею "О древнем быте у Славян вообще и у Русских
и особенности", и историков-юристов Беляева и Лешкова.
Они утверждают, что слово "род" в летописи употребляет-
ся не как римское "genus", что оно имеет несколько зна-
чений, так как иногда под ним подразумевается семья (в
сказаниях о Кие, Щеке и Хориве), иногда род (в призва-
нии князей); стало быть, народ, а с ним и летописец под
этим словом понимали различные вещи. Общее же владение
и отсутствие личного землевладения могут доказывать не
родовые формы быта, а общинную организацию. Под ударами
критики родовое учение потеряло свою непреложность;
стали говорить, что родовой быт существовал лишь во
времена глубокой древности. быть может, доисторические,
а затем заменился общинным. Учение об общине было раз-
вито Аксаковым и Беляевым. По их мнению, славяне жили
общиною не на основании физиологических, кровных начал,
а в силу совместного жительства на одних и тех же мес-
тах и единства хозяйственных, материальных интересов.
Общины управлялись властью избранных старшин, так назы-
ваемым вечем. Мелкие общины или верви сливались в во-
лости, которые уже были общинами политическими. В пер-
воначальных рассуждениях об общине было много неопреде-
ленного. Гораздо удачнее, конкретнее поставил вопрос о
первоначальном быте славян профессор Леонтович (его
поддержал Бестужев-Рюмин). Взгляды Леонтовича известны
под названием теории задружно-общинного быта. По этой
теории родственные славянские семьи не принимали стро-
гой родовой организации, но жили, не забывая своего фи-
зического родства, уже на началах территориальных, со-
седственных. Образцом подобного рода общин была серб-
ская задруга. В трудах позднейших этнографов (г-жи А.
Я. Ефименко и др.) указано было на существование сво-
еобразных общин архаического склада и у русских людей в
историческое уже время. Эти труды окончательно позволя-
ют утверждать, что у славян на первой стадии историчес-
кой жизни существовал своеобразный общинный, а не родо-
вой быт.
Если же славяне не держались исключительно кровно-
го быта и легко соединялись в общины по интересам хо-
зяйственным, то можно объяснить, как и почему племенной
быт скоро распался и заменился волостным. В первое вре-
мя своей жизни на Ильмене и Днепре наши предки жили
"каждый своим родом и на своих местах, владея каждый
родом своим". Родовые старейшины, по этому определению
летописца, имели большую власть в своем роде; а сойдясь
вместе на совет (вече), они решали дела за все свое
племя. Но так бывало только в особо важных случаях,
например, в минуты общей опасности, грозившей всему
племени. Стечением же времени, когда племена и роды
расселились на больших пространствах, не только ослабе-
ла связь между родами, но распадались и самые роды, по-
делившись на самостоятельные семьи. Каждая отдельная
семья на просторе заводила свою особую пашню, имела
свои особые покосы, особо охотилась и промышляла в ле-
сах. Общая родовая собственность переставала существо-
вать, когда расходились семьи, составлявшие род. Она
заменялась собственностью семейною. Точно так же перес-
тавала действовать и власть родовладыки: он не мог уп-
равлять сразу всеми хозяйствами родичей, потому что эти
хозяйства были разбросаны на больших расстояниях.
Власть родовладыки переходила к отцу каждой отдельной
семьи, к домовладыке. С распадением родовых связей ро-
дичи перестали чувствовать свое взаимное родство и в
случае нужды соединялись для общих дел уже не по родс-
тву, а по соседству. На общий совет (вече) сходились
домохозяева известной округи, и родные друг другу и не-
родные одинаково. Соединенные одним каким-нибудь общим
интересом, они составляли общину (задугу, вервь) и из-
бирали для ведения общих дел выборных старейшин. Так
древнейшее родовое устройство заменялось постепенно об-
щинным, причем в состав общин могли входить семьи, при-
надлежащие не только к разным родам, но даже к разным
племенам. Так бывало в тех местах, где соседили друг с
другом различные племена, или же в тех местах, куда од-
новременно шла колонизация от нескольких племен (напри-
мер, в верхнем Поволжье, которое заселялось и от криви-
чей и от вятичей).