Развитие советской экономики на предыдущих этапах показало, что жестко централизованное хозяйствование в масштабе общества в целом подрывало возможности роста эффективности индивидуального воспроизводства. Все более очевидным становилось, что развитие экономики предполагает сочетание личных, коллективных и общественных интересов, что повышение самостоятельности и инициативы отдельных звеньев общественного воспроизводства является обязательным элементом совершенствования всего комплекса условий хозяйствования, эффективной структурной политики.
В экономической литературе по вопросу о взаимосвязи индивидуального и общественного воспроизводства определились две основные позиции. Сторонники первой из них, подчеркивая органическое единство индивидуального и общественного воспроизводства, считали, что исходным, определяющим и при социализме является индивидуальное воспроизводство. Причину этого они видели в том, что именно в первичном звене осуществляется процесс создания продуктов, протекают важнейшие экономические процессы, а предприятие является основным звеном народного хозяйства114.
Сторонники другой позиции, признавая факт функционирования предприятия как первичного звена народного хозяйства, исходили из того, что индивидуальное воспроизводство в условиях общенациональной собственности на средства производства развивается под определяющим влиянием общественного воспроизводства. "Общественная собственность на средства производства устанавливает и развивает определяющую роль общественного воспроизводства по отношению к индивидуальному, подчиняет индивидуальное воспроизводство требованиям общественного и создает индивидуальному воспроизводству такие условия, при которых оно может получить наивысшее развитие как составная часть и момент общественного воспроизводства"115. Такой подход был представлен в работах Н.А. Цаголова, Н.А. Моисеенко, в ряде учебников и учебных пособий116.
Однако развитие отношений между общественным и индивидуальным воспроизводством, как доказывала третья позиция, не может быть сведено к формуле подчинения. Оно имеет более богатое содержание при непременном признании собственных закономерностей и индивидуального, и общественного воспроизводства» которые несводимы друг к другу. Одни ученые связывали относительную самостоятельность индивидуального воспроизводства с его хозрасчетно-договорной формой, другие видели эту особенность в самом исходном пункте анализа микровоспроизводства. Таким образом, как подчеркивалось в литературе, приобретает особое значение исследование взаимодействия общественного и индивидуального воспроизводства, исходя из их субординации117.
В 60-х годах начала преодолеваться недооценка роли "нематериального производства". Необходимость осуществить поворот народного хозяйства на путь роста народного благосостояния поставила перед теорией воспроизводства вопросы о взаимосвязях общественного воспроизводства с непроизводственной сферой.
Основой различных решений данной проблемы являлась разработка более общих вопросов, касающихся содержания производительного и непроизводительного труда и услуг, характера экономических отношений в непроизводственной сфере и т.д. Сторонники расширительного подхода к определению производительного труда рассматривали создание услуг непроизводственной сферы как особую отрасль, аналогичную отраслям материального производства. В процессе создания услуг создается стоимость, а средства развития непроизводственной сферы, по мнению сторонников такого подхода, создаются в I подразделении общественного производства. Наиболее развернутое обоснование данная позиция получила в работах Вл. Аф. Медведева118, аналогичный подход развивался также в работах Э.М. Агабабьяна, В.П. Каманкина, П.Г. Олдака и рада других экономистов119.
Возрастающая роль непроизводственной сферы, нематериальных услуг как фактора роста народного благосостояния, по мнению сторонников другого подхода, не может привести к пересмотру принципиальных положений о взаимосвязи материального производства и нематериальной деятельности. Их вывод — непроизводственная сфера не представляет особого подразделения общественного производства, она развивается на базе материального производства и является потребителем материальных благ, созданных во II подразделении. Нематериальные блага обеспечивают потребление работников, занятых как в материальном производстве, так и в непроизводственной сфере. Тем самым обеспечивается непрерывный характер общественного воспроизводства в целом. Данная позиция была представлена в работах Г.П.Иванова, Д.М. Правдива, М.В. Солодкова и др.120
В итоге дискуссии все более настойчиво стало пробивать дорогу понимание того, что без учета услуг, анализа взаимосвязи производства услуг и материальных продуктов нельзя получить правильной оценки результатов воспроизводства в целом.
Широкая дискуссия в советской экономической литературе по проблемам результатов социалистического воспроизводства в начале 60-х годов поставила в центр внимания вопрос о правомерности выделения наряду с совокупным общественным продуктом и национальным доходом конечного общественного продукта как его особого результата. В статьях А.И. Бечина, Е.А. Громова, А.И. Каца и других работах развивался взгляд, что действительным результатом общественного производства является конечный, а не совокупный (валовой) общественный продукт. Промежуточный продукт в составе последнего в виде затрат сырья и материалов в данных работах рассматривался как "повторный счет". Это направление по существу воспринимало распространенную в западной экономической литературе концепцию валового национального и внутреннего продукта, исключавшую из результатов годового производства страны потребленные в рамках года сырье и материалы, энергию, полуфабрикаты, но учитывающую услуги непредвиденного характера. С конца 60-х годов эта концепция была принята официально в ООН и заложена в систему так называемых национальных счетов. В 1993г. она введена в статистическую практику России.
Категория конечного общественного продукта вызвала ряд критических замечаний. При этом в некоторых работах отрицалась вообще правомерность выделения конечного продукта как особой формы годового результата121.
В 60-х годах в теории и на практике получил признание взгляд, что деление общественного продукта на промежуточный и конечный столь же правомерно, как и деление на фонд возмещения и национальный доход. Однако без учета услуг непроизводственной сферы большинство экономистов считали, что валовой и конечные национальные продукты по-разному характеризуют результативность производства, оба показателя объективно необходимы для совершенствования хозяйствования и что промежуточный продукт является не счетной, а реальной величиной. В теории, несмотря на различные трактовки состава промежуточного и конечного продукта, этот взгляд был высказан в начале 60-х годов в работах B.C. Немчинова, А.И. Нотки на, М.В. Колганова и ряда других экономистов. Правомерность данного мнения на практике была подтверждена разработкой и применением в планировании и экономическом анализе межотраслевого баланса, схема которого исходит из наличия пропорций не только между фондом возмещения и национальным доходом, но и между промежуточным и конечным продуктом.
В работах, вышедших в последующие годы, внимание советских экономистов по данному вопросу было обращено на решение методологических проблем определения натурально-вещественного и стоимостного состава конечного продукта и повышения роли конечного продукта в хозяйственной практике, а также на взаимосвязь различных форм результатов с позиции достижения максимума конечных народнохозяйственных результатов122.
Попытки разрешить ярко проявившиеся в 60—70-х годах противоречия социалистического воспроизводства (низкая восприимчивость экономики к достижениям НТП, преобладание экстенсивных факторов развития) потребовали разграничения конечных и промежуточных результатов. Введение проблематики конечных народнохозяйственных результатов поставило перед теорией воспроизводства вопрос о том, какая из форм продукта общества выполняет функцию такого результата наилучшим образом. Предложения использовать для этих целей всю совокупность форм результатов (совокупный общественный продукт, конечный продукт, национальный доход, чистый доход, или фонд потребления общества) вызывали возражения у противников рассмотрения в качестве конечного результата совокупного продукта или фонда потребления (Л.И. Абалкин, Вл. Аф. Медведев и др.). При решении данного вопроса, как показывает ход дискуссии, учитывалось, во-первых, что результаты общественного воспроизводства в плановой экономике обладают качественно иными свойствами по сравнению с результатами общественного воспроизводства в рыночной экономике. Это определяется тем, что общество, как утверждали сторонники такого подхода, является единым субъектом хозяйствования и осуществляет процесс производства во всех звеньях общественного разделения труда одновременно. Во-вторых, формы результата предлагалось различать между собой с точки зрения исходного и основного отношения способа производства: различать наиболее общие результаты воспроизводства и результаты, материализующие его цель.
Новым для теории общественного воспроизводства стал также широкий специальный анализ многолетних результатов социалистического воспроизводства, и прежде всего национального богатства123. В связи с возрастанием роли долгосрочного планирования, прогнозирования социалистической экономики обнаружилось, что годовые результаты не могут полностью охарактеризовать результативность производства и его эффективность123. Накопленный огромный производственный и непроизводственный потенциал становится важным фактором повышения эффективности в результате его лучшего использования. В то же время он требует больших ресурсов для своего обновления, что далеко не всегда осознается в обществе. Свидетельством интереса к данной проблеме является выход монографических исследований В.Н. Кириченко, Г.М. Еганяна, Е.М. Бухвальда и Л.И. Нестерова и ряда статей124.
Среди наиболее дискуссионных проблем теории богатства общества необходимо выделить проблемы включения в состав национального богатства природных ресурсов и его соотношения с нематериальными формами богатства. Именно в этих дискуссиях впервые были поставлены вопросы возрастания роли экологического фактора. В начале 60-х годов преобладающей была позиция, согласно которой национальное богатство включает накопленные и воспроизводимые трудом материальные блага (А. Вайнштейн, В.Н. Кириченко, А.И. Ноткин и др.). Хотя сторонники данного подхода согласились с включением в состав богатства затрат труда и вложений в природные ресурсы, однако последние они не считали частью богатства. Усложнение условий обеспечения производства естественными ресурсами, проблемы охраны окружающей среды обнаружили тесную взаимосвязь и обусловленность развития естественного и общественного богатств. В этой связи усилились попытки обосновать включение в состав национального богатства природных ресурсов. М.В. Калганов, В.Н. Богачев, Т.С. Хачатуров и ряд других экономистов выдвинули дополнительные аргументы в обоснование такой позиции125. Необходимость рассмотрения национального богатства как единой категории, состоящей из двух частей — общественного (воспроизводимого трудом) и естественного богатства, нашла отражение в "Курсе политической экономии" под ред. Н.А. Цаголова. Она в той или иной форме представлена в других учебниках и учебных пособиях. Однако слабым звеном дискуссии было ограничение ее общими проблемами, отсутствие конкретного анализа механизма оценки естественного богатства, его воспроизводства.
Большое число сторонников получило в дальнейшем представление о том, что в условиях научно-технической революции составной, хотя и особой, частью национального богатства как экономической категории становится нематериальное богатство, в том числе духовное. В работах Э.М. Агабабьяна, С.И. Лушина, В.И. Седова и др. эта позиции аргументируется тем, что в условиях научно-технической революции усиливается взаимосвязь материальных и духовных процессов, возрастает роль образования, культуры как факторов роста производства126.
В 70-х годах был выполнен рад работ по исследованию взаимосвязи продукта и богатства. В монографии В.Н. Кириченко прослежена тесная взаимосвязь продукта и богатства для обеспечения процесса общественного воспроизводства и показано, что богатство как накопленное условие непрерывности воспроизводства играет не пассивную, а активную роль в воспроизводстве. В дальнейшем эта линия исследования накопленного богатства была развита в монографии А.В. Сидоровича, где была дана характеристика богатства как реальной категории воспроизводства, было обосновано выделение в богатстве природного и нематериального богатств, показан механизм воспроизводства богатства в природе127.
На новом этапе продолжается традиционная линия исследований — углубленный анализ структуры общественного воспроизводства. В этой связи следует отметить, что впервые специальным предметом исследования стали фонды общественного воспроизводства. В экономической литературе получило признание положение о том, что необходимо различать фонды воспроизводства отдельных предприятий, объединений и всего народного хозяйства, что общественные фонды воспроизводства являются не суммарным результатом отдельных предприятий, а особыми воспроизводственными величинами, выполняющими специфические функции в процессе воспроизводства. Специальному исследованию были подвергнуты природа, структура, формы и тенденции не только фондов накопления и потребления, но и фонда возмещения. Если ранее последний фонд специально не исследовался, то в 70-х годах было опубликовано несколько монографий и статей, посвященных его экономической природе и роли в процессе воспроизводства128.
Признание в ходе дискуссии о границах фонда возмещения получило положение о необходимости различать виды фонда возмещения применительно к различным формам годовых результатов — фонд возмещения в совокупном продукте и фонд возмещения в конечном продукте. Специальные исследования структуры фонда возмещения показали, что в условиях 60—70-х годов фонд возмещения все более должен играть роль фактора расширенного воспроизводства, так как в условиях НТП выбывшие экземпляры техники должны заменяться более эффективными. В результате этого процесс накопления выступает в двоякой форме: через использование фонда возмещения и фонда накопления. Дискуссия дала также важный теоретический вывод о необходимости разграничивать фонд возмещения и фонд амортизации, фонд возмещения и материальные затраты. Отличительная черта дискуссий этого периода — интенсивные специальные исследования роли амортизации, воспроизводства основных фондов в новых условиях. В работах В.Ю. Будавея, В.И. Кушлина, В.И. Сенчагова, В.В. Остапенко, В. А. Миляева, А.Н. Цыгичко и др. ставился вопрос о необходимости новых подходов к воспроизводству фондов, выражалась тревога по поводу состояния дел в этой области129.
Большое внимание уделяется также углубленному анализу процесса накопления. В монографиях П.А. Малышева, Ф.В. Боровика и Н.А. Плащинского, Г.И. Иванова, В.Д. Пузанова, в работах Т.С. Хачатурова, А.И. Ноткина, М.П. Осадько, К.К. Вальтуха и других экономистов нашли отражение различные стороны процесса накопления: сущность, закон социалистического накопления, содержание, структура и формы фонда накопления, тенденции изменения нормы накопления в условиях развитого социализма и т.д.130.
Развитие теории накопления выразилось, прежде всего, в том, что содержание закона накопления рассматривалось в тесной взаимосвязи с развитием производственных отношений. Авторы признавали, что накопление неправомерно сводить к факту использования прибавочного продукта на накопление или к изменению доли фонда накопления в национальном доходе. Некоторые из них доказывали, что накопление уже создает условия для полного благосостояния и всестороннего развития личности производителей, указывали на прямую связь накопления с превращением труда в первую жизненную потребность. Вместе с тем следует отметить, что в данный период были созданы научные заделы по ряду проблем, характеризующих накопление: закону народонаселения, строению производства, динамике доли фонда накопления в национальном доходе, эффективности накопления и капиталовложений и т.д.
Ученые в литературе 70-х годов подчеркивали, что решающим фактором изменения доли фонда накопления в национальном доходе, а также пропорции между фондами накопления и потребления должна была стать эффективность накопления. Это было связано с исчерпанием возможностей экстенсивного расширения производства и роста нормы производственного накопления. В связи с этим высказывается и обосновывается взгляд о необходимости поддержания устойчивой нормы производственного накопления, обеспечивающей непрерывное внедрение достижений научно-технического прогресса и неуклонный рост благосостояния людей131. Критически оценивая ситуацию, ученые били тревогу по поводу падения эффективности накопления, что не позволяло обеспечить решение задачи роста фонда потребления при стабильной и несколько снижающейся норме накопления в отдельные периоды. Отражая наметившиеся неблагоприятные условия воспроизводства, работы Э.П. Горбунова, С.П. Первушина, С.С. Шаталина132, ряда других экономистов отмечали, что рост потребления, обеспечение сбалансированности денежных доходов и расходов становится все более важным фактором роста эффективности воспроизводства. Производственный эффект сферы личного потребления должен был более полно использоваться для повышения темпов роста социалистического воспроизводства. Этому должно было служить и совершенствование структуры фонда потребления, в частности соотношения предметов потребления и услуг в рамках общих ресурсов потребления.
Новой чертой исследований воспроизводства в 60— 70-х годах явилось разграничение и углубленный теоретический анализ состава и структуры фондов воспроизводства продукта и общественного богатства133. Такое разграничение позволяло устранить непоследовательность в их исчислении, уточнить функции каждого фонда, последовательно провести различие между фондами производственного накопления и общими ресурсами потребления в национальном доходе, а также между фондами возмещения богатства и фондами возмещения потребленных средств производства.
Новые явления в процессе общественного воспроизводства — сближение темпов роста двух подразделений, возрастание роли экономии общественного труда, необходимость перехода к преимущественно интенсивному типу воспроизводства — вновь поставили перед теорией воспроизводства вопрос о характере действия закономерностей пропорций воспроизводства в данных условиях. Если проблема соотношения фонда возмещения и национального дохода в предыдущее десятилетие обсуждалась не так широко, как прежде, то вопрос о судьбе закона преимущественного роста производства средств производства снова оказался в центре внимания.
И в этот период сохраняется различное понимание закона соотношения двух подразделений общественного производства. В частности, вновь высказывался взгляд, что условиям социализма больше соответствует более быстрый рост II подразделения134. Это положение было подвергнуто критическому разбору в работах Г.М. Сорокина, В.Н. Черковца, А.И. Залкинда, Я.А. Кронрода, А.И. Ноткина, П.М. Павлова, Т.С. Хачатурова и ряда других экономистов, которыми было показано, что закон преимущественного роста производства средств производства выражает свойственную машинному производству тенденцию ко все большему вооружению живого труда средствами производства в ходе технического прогресса135.
В связи с увеличением роли экономии овеществленного труда в современных условиях НТР и тенденцией к сближению темпов роста двух подразделений в работах В. Кудрова, А. Шапиро, Вл. Аф. Медведева и некоторых других экономистов появилось новое основание для объявления закона преимущественного роста производства средств производства особым законом этапа индустриализации народного хозяйства136. Критический разбор аргументов сторонников данной позиции показал, что, хотя экономия овеществленного труда обеспечивает сближение темпов роста двух подразделений, она сама является результатом технического прогресса и действует противоречиво на соотношение подразделений. В этой связи в 80-х годах С.М. Никитиным был сделан вывод о закономерности параллельного развития двух подразделений в новых условиях137.
Развитие теории воспроизводства также показало неправомерность взглядов, полностью отрицающих наличие закономерностей воспроизводства138. По мнению сторонников данного подхода, исследование пропорций сводится к факторному анализу. Их оппоненты доказывали, что такая позиция снимает проблему поиска внутренних закономерностей воспроизводства, абсолютизирует факторный анализ и тем самым уводит от обнаружения объективной основы совершенствования пропорций. В книге "Два подразделения общественного производства" (М., 1971) дано обоснование, во-первых, действия данного закона лишь как тенденции при наличии многих противодействующих факторов, во-вторых, выдвинута идея о том, что материальная основа этого закона сохраняется по крайней мере в исторических пределах решения проблемы сокращения ручного труда в материальном производстве.
В конце 70-х — начале 80-х годов, когда противоречия плановой экономики обнаружились в замедлении темпов экономического роста, нарушении пропорциональности, торможении технического прогресса, в литературе по воспроизводству были сделаны попытки осмыслить эти противоречия и предложить пути выхода из надвигающегося кризиса. Как уже отмечалось, и при анализе процессов возмещения, накопления и потребления, и при анализе пропорций воспроизводства учеными ставились вопросы радикального поворота к интенсивным факторам роста. Отражением озабоченности ученых явилось большое внимание к проблематике интенсификации и нового качества роста. Однако значительное количество работ по этим проблемам, опубликованных на рубеже десятилетий139, новые исследования по выявившимся противоречиям общества и природной среды140, потерям и другим острым вопросам не смогли стать научной основой для своевременного и радикального изменения хозяйственного механизма общества, перестройки структуры народного хозяйства.
Новым активно развивавшимся направлением исследования воспроизводства в эти годы был анализ экономического роста. Теория экономического роста, опирающаяся на использование аппарата производственных функций, в большей степени отвечала задачам планирования и прогнозирования экономики, так как она позволяла более успешно соединить анализ экономических ресурсов, эффективность их использования и конечную народнохозяйственную результативность с прогнозированием научно-технического прогресса. В условиях снижающихся темпов экономического роста исследование экономического роста в ряде работ рассматривалось как проблема темпов и пропорций народного хозяйства. Качественно новым при этом явилось органическое соединение в данных условиях современного математического аппарата,
статистики, возможностей баланса народного хозяйства и анализа структуры народного хозяйства. В работах А.И. Анчишкина, В.П. Логинова, Д.А. Черникова, Ю.В. Яременко и ряда других экономистов была создана оригинальная теория экономического роста как раздел общей теории экономического роста, разрабатываемой в мире141. Наиболее законченный вид это направление получило в работе А.И. Анчишкина "Наука — техника — экономика" (М., 1989)* [* В 80-х годах в СССР сложился ряд сильных научных коллективов, исследующих общественное воспроизводство на основе отечественных традиций и лучшего мирового опыта. Это коллективы Научно-исследовательского экономического института при Госплане, Института экономики АН СССР, Центрального экономико-математического института, Института экономики и организации промышленного производства Сибирского отделения АН СССР, Института народнохозяйственного прогнозирования АН СССР. В связи с кризисным состоянием экономики и невостребованностью результатов деятельности данных коллективов в годы преобразований во многом были растрачены их традиции, что приостановило развитие отечественной теории общественного воспроизводства. Ориентация на применение результатов макроэкономической теории, разработка мер макроэкономической политики, системы национального счетоводства вряд ли могут заменить тот особый подход к общественному воспроизводству, который развивался в отечественной науке].
Укажем на еще один аспект анализа воспроизводства — отражение рассматриваемой проблемы в учебниках и учебных пособиях.
Первый опыт систематического отображения логики социалистического воспроизводства был представлен в 50-х годах в учебнике "Политическая экономия", подготовленном Институтом экономики АН СССР. Социалистическое воспроизводство рассматривалось в нем на двух ступенях абстракции. Вначале анализировалась хозрасчетная форма индивидуального воспроизводства, кругооборот фондов предприятий, а затем общественное воспроизводство. Логика анализа последнего была подчинена исследованию воспроизводства общественного продукта и его частей, а проблема накопления рассматривалась в связи с использованием фонда накопления. Выделение в 60-х годах в качестве первой ступени исследования процесса накопления отражало попытки вычленить общие проблемы воспроизводства производственных отношений в связи с определенными изменениями в обществе. Второе изменение, внесенное в логический строй теории воспроизводства в эти годы,— представление воспроизводства в общественном масштабе в качестве первой ступени анализа социалистического воспроизводства. Это было сделано во втором издании "Курса политической экономии" под ред. НА. Цаголова (1970). В третьем издании "Курса" (1974) эта идея получила дальнейшее развитие и конкретизацию. В учебной литературе происходило обогащение конкретного содержания каждой ступени анализа воспроизводства. Предметом освещения стали законы народонаселения, строение социалистического производства, вся система единых фондов воспроизводства, включая фонд возмещения, пропорции между производственной и непроизводственной сферами, и т.д.
Глава 9
РАЗВИТИЕ ВЗГЛЯДОВ НА ТОВАРНО-ДЕНЕЖНЫЕ ОТНОШЕНИЯ
1. О причинах, природе и сфере функционирования товарно-денежных отношении
В период после XX съезда КПСС (1956) в научной экономической литературе доминировало представление о том, что советское общество является социалистическим. Таков был глобальный контекст рассуждений экономистов на тему товарно-денежных отношений. Далее, анализ взглядов советских экономистов показывает, что в их работах нужно различать общую теорию сохранение, функционирования и эволюции товарно-денежных отношений в социалистической (советской) экономике и теорию использования той или иной конкретной их формы — товара, денег, цены, рынка и т.д. Наконец, важно иметь в виду, что, несмотря на признание наукой необходимости товарного производства, закона стоимости в социалистическом (советском) обществе и официальные призывы активно использовать товарно-денежные рычаги и инструменты в хозяйственной практике, общественная атмосфера той поры была пропитана мыслью о второстепенной роли товарно-денежных отношений в плановом хозяйстве. В целом можно говорить об имевшей место недооценке и в теории, и на практике товарно-денежных отношений.
Вместе с тем на базе обобщения исторического опыта и практики хозяйствования в СССР и других социалистических странах в указанные годы все же сложилась общая теория товарно-денежных отношений в плановой экономике, проделавшая определенную эволюцию. Наиболее значимые вехи ее: конференции о роли и использовании закона стоимости при социализме в Институте экономики АН СССР в мае 1957 г. и на экономическом факультете МГУ им. М.В. Ломоносова в январе 1958 г., дискуссии периода подготовки и проведения хозяйственной реформы 60-х годов.
При характеристике разработок в этой области, отраженных в литературе тех лет, необходимо (для этого есть основания) отметить три крупных обстоятельства.
Во-первых, послесъездовский всплеск научной и политической активности, выразившийся в острейших многолетних обсуждениях проблемы товарно-денежных отношений, их совмещения с централизованно управляемой плановой системой хозяйства, не отвергал, а, напротив, покоился на главных, принципиальных положениях теоретического "наследия" предшествующего периода: результатов дискуссии 1951 г., работы И.В. Сталина "Экономические проблемы социализма в СССР", первого (1954) и второго (1955) изданий учебника "Политическая экономия" Института экономики АН СССР. Кратко суть этих положений заключается в признании факта и некотором обосновании необходимости существования в условиях общественной собственности на средства производства, хотя и с рядом ограничений, товарного производства и действия закона стоимости и в постановке соответствующих задач перед экономической политикой.
Во-вторых, критический разбор и пересмотр во время этих обсуждений ряда положений разработок первой половины 50-х годов, в том числе ряда формул И.В. Сталина и учебника "Политическая экономия". Продвижение шло по линии углубления анализа природы и причин сохранения товарно-денежных отношении в советской экономике. При идеологическом неразграничении общего и специфического, игнорировании особенностей советской экономической системы в СССР такая теоретическая постановка вопроса означала перенесение выводов данного анализа на модель социалистической экономики вообще, на политическую экономию социализма. Расширялось представление о сфере и механизме функционирования товарно-денежных отношений и действия закона стоимости, а также об исторических границах сохранения объективных условий для их использования
в хозяйственной практике. Несомненным результатом дискуссий второй половины 50-х годов явилось положение, включенное в новую» третью программу КПСС* принятую в 1961 г.* [* "В коммунистическом строительстве необходимо полностью использовать товарно-денежные отношении в соответствии с новым содержанием, присущим им в период социализма. Большую роль при этом играет применение таких инструментов развития экономики, как хозяйственный расчет, деньги, цена, себестоимость, прибыль, торговля, кредит, финансы" (КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. 8 изд., доп. и испр. Т. 8 (1959 — 1965). М., 1972. С. 264)].
Это был первый случай, когда в программном документе РСДРП, РКП(б), ВКП(б) и КПСС социалистическая экономика (после завершения переходного периода) рассматривалась вкупе с товарно-денежными отношениями и их категориями. Вывод такого рода, несомненно, был значительным явлением в эволюции экономической теории, официально приверженной марксистской, доктрине.
В-третьих, как показывает ретроспективный анализ, разработки второй половины 50-х — начала 60-х годов явились в свою очередь трамплином для дискуссий в предреформенный период 1962—1965 гг. и в период самой экономической реформы, начавшейся в 1966 г. Полемика обнаружила две "крайние" позиции в трактовке глобальной, особой проблемы "социализм и товарное производство"— отрицание вообще реальных товарно-денежных отношений и закона стоимости в плановом хозяйстве и, напротив, отождествление социалистического и товарного производств, признание закона стоимости главным регулятором пропорций и в плановой экономике» прокламирование вариантов концепции "рыночного, или конкурентного, социализма", имеющей свои давние истоки в западной немарксистской экономической мысли (см. ВИЭМ, т. 4, гл.34). Постепенно формировалась и некая "сбалансированная" линия между Сциллой и Харибдой этих крайних взглядов, получившая широкое отражение с различными частными корректировками в научной и учебной литературе 60—80-х годов. Суть этой позиции кратко может быть выражена идеей диалектического сочетания (через противоречия) планомерности ("непосредственно общественной основы") и товарно-денежных отношений. Эта формула сохраняла свое доминирующее значение как в официальной литературе, так практически и в научно-учебных публикациях вплоть до 1990 г., когда в руководящих кругах страны был провозглашен курс на переход к "рыночной экономике".
Исследование товарно-денежных отношений в описываемом периоде в конечном счете стимулировалось все же необходимостью давать ответы на вопросы хозяйственной практики в ходе решения проблем повышения эффективности общественного производства. Особенно показательна взаимосвязь дискуссий о товарно-денежных отношениях с практикой подготовки и осуществления хозяйственной реформы 1965г. Однако отсутствие действительно заинтересованного социального заказа на углубленный анализ проблемы сдерживало дальнейшую разработку теории, сворачивая ее на рельсы замкнутого в самом себе теоретизирования.
Мнения советских экономистов по вопросу "о родословной" товарно-денежных отношений при социализме разделились. Одни исследователи (К.В. Островитянов, Н.А. Цаголов, А.В. Бачурин и др.)1 исходили из того, что данные отношения наследуются экономикой социализма, сохраняются в ней. Другие (Я.А. Кронрод, В.Г Лопаткин, А.Д. Смирнов)2 придерживались мнения, что указанные отношения возникают при социализме.
Учение "о причинах" можно было бы, вероятно, создать на базе и той и другой точек зрения, хотя сколько-нибудь последовательной попытки создать такое учение, в основе которого бы лежало положение "о возникновении", предпринято не было. Некоторыми экономистами (например, А.Н. Малафеевым) вопрос о причинах не раз объявлялся решенным. Между тем этот вопрос оказался весьма живучим.
История эволюции взглядов на товарно-денежные отношения при социализме показывает, что живучесть этого вопроса связана с созданием все более полной научной картины о данных отношениях. Среди концепций, решающих проблему "причин",— учетно-распределительная, взаимосвязи форм социалистической собственности, социально-экономических различий в труде при социализме, относительной экономической обособленности предприятий и др. История генезиса, содержательная характеристика этих концепций даны, в частности, в работах К.В. Островитянова, А.И. Пашкова, Г.Б. Правоторова, А.Н. Малафеева, Е.С. Городецкого, Д.В. Валового, Г.Е. Лапшиной и др., написанных в разные годы.
Интерес теоретиков в рассматриваемый период все более перемещался в сферу выяснения вопроса о том, что представляют собой объективно данные отношения при социализме.
В выявлении природы товарно-денежных отношений в социалистическом обществе важное значение имел вывод об объективном их содержании. Сложилось и известное понимание этого содержания, которое было зафиксировано Программой КПСС (1961) в виде положения "товарно-денежные отношения с присущим им при социализме новым содержанием". Это положение опиралось на признание того, что товарно-денежные отношения при социализме имеют такое общее (родовое) содержание, которое присуще им во всех способах производства, в которых они существуют. Выявление общеэкономического содержания товарно-денежных отношении шло в процессе "очищения" их форм от специфически капиталистических черт на протяжении всей истории их познания в условиях социализма. Решающий импульс процессу "очищения" был дан поисками путей и методов повышения эффективности новой организации общественного производства. Это общее (родовое) содержание товарно-денежных отношений трактовалось по-разному. В одном случае им считался переход продуктов производства из одних рук в другие в возмездном порядке3; в другом — эквивалентность4; в третьем собственной сущностью товарно-денежных отношений признавалось производство продуктов как товаров и эквивалентный (в конечном счете) обмен этими продуктами на рынке в соответствии с общественно необходимым трудом, затраченным на их производство5. Были и иные точки зрения.
В литературе отмечалась важность выяснения вопроса о том, что же происходит с собственным содержанием отношений товарного производства при социализме, ибо успешным может быть такое их использование, которое опирается на это содержание6.
Наряду с процессом "очищения" товарно-денежных форм от специфически капиталистических черт поиск ответа на вопрос о том, что представляют собой товарное производство, закон стоимости при социализме, шел и с другой стороны — через выяснение их совершенно нового, "специфически социалистического" содержания. Исследователи делали вывод: родовое, общее ("старое", "традиционное", "классическое") содержание товарно-денежных отношений обслуживает здесь принципиально иные, чем при капитализме, социально-экономические процессы.
Постижение нового социально-экономического содержания товарно-денежных отношений при социализме первоначально проявлялось в формулировках "особый товар", "советские деньги", "наша цена", "народный доход", "социалистическая прибыль" и т.п.
Новое социально-экономическое содержание товарно-денежных отношений в разные годы многими исследователями так или иначе связывалось с господством общенародной собственности на средства производства; с тем, что рабочая сила здесь перестала быть товаром (однако высказывалось и мнение о рабочей силе при социализме как о товаре), что в качестве товаропроизводителей выступают социалистические предприятия, что товарно-денежные отношения включены в систему социалистических производственных отношений. Давались и такие объяснения: "Новое содержание товарно-денежных отношений заключается в том, что они выступают как особая форма планомерных непосредственно общественных связей"7.
Высказывалось мнение, по которому "представляется более правильным говорить не о "новом содержании" товарно-денежных отношений при социализме, а о "новом в содержании" этих отношений"8. Правомерность такого вывода обосновывалась тем, что товарно-денежные отношения при социализме — это "органическое единство признаков, свойств этих отношений, являющихся общими, одинаковыми для разных способов производства, и новой, социалистической природы их, планомерного характера их функционирования, новой социальной роли этих отношений"9.
Положение о новом содержании товарно-денежных отношений при социализме представлялось как фундаментальный вывод политической экономии, а дальнейшая конкретизация его — как одно из главных направлений развития теории этих отношений.
Как же представлялась взаимосвязь общего (родового) и нового моментов в содержании товарно-денежных отношений при социализме? Одни экономисты связывали изменение содержания данных отношений не с эволюцией собственно товарной формы, не с переходом "к так называемой высшей, социалистической форме товарных отношений", а с появлением "новых, прямо противоположных товарным отношениям отношений планомерно организованного социалистического производства"10. Отсюда делался вывод о том, что, чем больше укрепляются "социалистические по существу" отношения, тем больше товарные отношения теряют свое собственное содержание11. Другие экономисты» говоря о собственном внутреннем содержании товарно-денежных отношений, обращали внимание на то, что оно всегда (стало быть, и при социализме) находится в подчиненном положении по отношению к сущности каждого типа производственных отношений, определяемой формой собственности на средства производства12. В литературе отмечалось также, что новое содержание товарно-денежных отношении в социалистической экономике нельзя понимать как отрицание в них всех признаков товарности содержания, что имеет место сложный процесс вторжения в содержание и форму товарных отношений новых общественных отношений13. Некоторые исследователи исходили из того, что развитому социализму "соответствуют и развитые товарные отношения в высшем развитии как общих моментов этих отношений, так и их социалистического содержания"14.
В поле зрения исследователей в ходе определения содержания товарно-денежных отношений при социализме находились и вопросы методологии его познания. Довольно широко было распространено мнение о том, что новое содержание может быть понято лишь на базе познания специфически социалистических отношений15. Не столь распространен был взгляд, согласно которому "предварительным условием познания товарных отношений при социализме является исследование социалистических производственных отношений, отвлеченных от товарной формы, опосредствующей их"16. По мнению многих исследователей, абстрагирование подобного рода недопустимо, ибо оно означало бы признание чисто внешнего характера товарных отношений в условиях социализма, а также потому, что в жизни невозможно найти ни одной сколько-нибудь существенной стороны связей, отношений социалистического непосредственно общественного производства, которая могла бы быть абстрагирована от товарных отношений17.
В рамках дискуссии о природе товарно-денежных отношений при социализме рассматривался и вопрос о сфере их функционирования (в разные годы различными исследователями этот вопрос ставился и как вопрос "о месте", "о границах", "о поле", "об объеме" данных отношений в социалистическом обществе).
Отрицание в свое время товарного производства, закона стоимости при социализме не могло смениться вдруг их полным признанием. Анализ эволюции взглядов на товарно-денежные отношения в социалистическом обществе показывает, что их признание шло от сферы обращения к сфере производства, от предметов потребления к средствам производства, от продукции колхозов, обмениваемой на продукцию государственной промышленности, к продукции, производимой и потребляемой внутри государственного сектора.
Конкретная трактовка сферы товарно-денежных отношений при социализме в разные годы у различных исследователей была неодинаковой. Первоначально был широко распространен взгляд, согласно которому сфера действия товарного производства, закона стоимости была ограниченной. Так, И.В. Сталин, чьи теоретические суждения и пристрастия наложили сильный отпечаток на дискуссию о товарно-денежных отношениях не только в 50-х, но и в последующих годах, считал, что сфера действия товарного производства у нас ограничивается предметами потребления, что сфера действия закона стоимости строго очерчивается наличием общественной собственности на средства производства, действием закона планомерного развития народного хозяйства18.
На майской (1957) дискуссии в ИЭ АН СССР признавалось (К.В. Островитяновым, Л.М. Гатовским и др.), с одной стороны, действие закона стоимости как в сфере обращения, так и в сфере производства, а с другой — ограниченность действия закона стоимости общественной собственностью на средства производства, всей системой объективных законов социализма, невозможность достижения целей социалистического хозяйствования без ограничения закона стоимости19. Таким образом, ограниченность закона стоимости при социализме усматривалась не просто в том, что он действует в сфере обращения и не действует в сфере производства, действует по отношению к предметам потребления и не действует по отношению к средствам производства, а в смысле ограничения степени (глубины) того воздействия, которое оказывают товарное производство, закон стоимости на обслуживаемые ими процессы.
Стало быть, в ходе указанной дискуссии была преодолена, так сказать, продуктовая трактовка сферы действия товарного производства, закона стоимости, данная Сталиным в работе "Экономические проблемы социализма в СССР".
История эволюции взглядов на товарно-денежные отношения при социализме показывает также, что в них необходимо различать два аспекта проблемы "сферы": а) в смысле "поля", "пространства", "ареала" функционирования; б) в смысле степени, глубины воздействия товарно-денежных отношений на обслуживаемые ими процессы при социализме*[* В данной связи А.Н. Малафеев и В.А. Скала утверждали о том, что "формулу об ограниченности сферы товарного производства при социализме уже в середине 50-х годов нельзя было считать логичной и достоверной" (История политической экономии социализма / Под ред. Д.К.Трифонова и Л.Д. Широкорада. Л., 1983. С. 291). Иногда говорили о пространственной и функциональной ограниченности товарно-денежных отношений при социализме (см. Богомазов Г. Г. Марксизм-ленинизм и проблемы товарно-денежных отношений в период строительства социализма в СССР. Л., 1974. С. 16)]. Так, о "сфере" в первом смысле речь шла тогда, когда говорили о том, что при социализме не являются товарами рабочая сила, заводы и фабрики, земля с ее недрами, леса и воды. Напротив, когда говорили об определении границы сферы действия закона стоимости, товарных отношений действиями закона планомерного развития и основного экономического его закона, то речь шла именно о "сфере" во втором смысле. Неразличение указанных аспектов проблемы "сферы" приводило порой и к не вполне корректным спорам20.
2. Дискуссии по вопросу о характере труда, производства и продукта
Как уже отмечалось, Сталин отрицал товарный характер средств производства при социализме, давая при этом объяснения правового и философского порядка21. На майской (1957) дискуссии в ИЭ АН СССР средства производства, производимые и обращающиеся внутри государственного сектора, уже стали признаваться товарами, что тогда и позже объяснялось единством социалистической экономики (взаимосвязью форм социалистической собственности), а также особенностями и потребностями развития самой государственной собственности на стадии социализма (в частности, материальной заинтересованностью работников и предприятий в результатах своего труда, а отсюда и необходимостью соблюдения принципа эквивалентного возмещения обществом трудовых затрат каждому предприятию).
На январской (1958) дискуссии в МГУ Н.А. Цаголов подчеркивал, что "продукт наш не просто продукт, а продукт, имеющий товарный характер", что "наше товарное производство — товарное производство особого рода"22. В отдельных выступлениях на дискуссии, а также и в последующий период указывалось, что в разных сферах социалистической экономики продукты труда в разной степени носят товарный характер (менее всего средства производства в государственном секторе, более
всего — продукты, реализуемые на неорганизованном рынке). В литературе отмечалось, что отрицание товарного характера средств производства, реализуемых внутри государственного сектора, негативно сказалось на использовании в нем товарно-денежных отношений, что выразилось, в частности, в попытках оправдать явно заниженные цены и убыточность производства ряда важнейших видов продукции, в недооценке роли прибыли на государственных предприятиях23.
Если в дискуссиях 50-х годов о товарно-денежных отношениях предметом споров были хотя и важные, но все же сравнительно частные вопросы политической экономии социализма (о товарном производстве, законе стоимости, методах его использования и т.д.), то к середине 60-х годов акцент все более перемещался на проблемы природы социализма как общественной формы производства. С этим связан был переход к рассмотрению товарно-денежных отношений не самих по себе, а в системе социалистических производственных отношений (закона стоимости соответственно в системе экономических законов социализма). Это означало некоторое приращение научных представлений о товарно-денежных отношениях в социалистическом обществе.
В ходе дискуссии постепенно сложилось, с одной стороны, мнение о том, что социалистическое производство не является системой товарного производства, что по своему характеру (т.е. по определяющим его природу коренным экономическим отношениям) оно не есть товарное производство. При этом признавалось важное значение товарно-денежных отношений в социалистическом хозяйствовании (прежде всего на уровне предприятий), их интегрированности в систему социалистических производственных отношений. Так, в работе "Экономический строй социализма" (1984) отмечалось: "Товарно-денежные отношения не относятся к числу коренных признаков сущности социализма, но они составляют необходимый и важный компонент социалистического хозяйствования"24. С другой стороны, в течение ряда лет некоторые исследователи, например Я.А. Кронрод, придерживались мнения, согласно которому социалистическое производство представляет собой тип, вид товарного производства25, Данная позиция в ходе дискуссии была многими охарактеризована как преувеличение реальной значимости товарно-денежных отношений в социалистическом обществе и подвергнута критике (И.С. Малышев, В.А. Соболь, Н.В. Хессин, А.И. Кац и др.)26. Иная оценка давалась А.Н. Малафеевым27.
Ряд экономистов считали некорректной саму постановку вопроса о том, является ли социалистическое производство типом, видом или родом товарного производства. Конкретная аргументация данной точки зрения у разных исследователей в разные годы была неодинаковой, но к концу рассматриваемого периода более или менее распространился взгляд, согласно которому социалистическое производство (социалистические продукты) имеет и товарные, и нетоварные черты (природу), а потому и невозможен однозначный ответ на этот вопрос28. Некорректность постановки вопроса, "является ли социалистическое производство разновидностью товарного производства", критиковалась в литературе и с позиции, что ни один тип общественного производства не является разновидностью товарного производства, что существуют лишь разновидности товарно-денежных отношений в зависимости от их принадлежности к той или иной системе производственных отношений29.
3.О законе стоимости, об использовании товарно-денежных отношений практике хозяйствования и эволюции их дальней перспективе
Не вызывало споров определение сути закона стоимости, требующего, чтобы производство и обмен (реализация) товаров осуществлялись в соответствии с их общественной стоимостью. Вместе с тем представления о функциях этого закона, в которых раскрывается его суть, у отдельных экономистов в разные годы не были одинаковыми30. Исследователи были единодушны лишь в том, что такая функция закона стоимости, как функция социально-экономической дифференциации товаропроизводителей, в условиях социализма исчезла. Значительное внимание уделялось проблемам регулирующей роли закона применительно к разным сферам, уровням хозяйствования, глубине воздействия его, механизму действия и т.д.
Развитие взглядов советских экономистов на роль закона стоимости при социализме на протяжении рассматриваемого периода шло под знаком поиска решения, правильно отражающего положение о том, что закон стоимости здесь, не являясь регулятором производства, тем не менее оказывает существенное воздействие на него. Иногда указанный поиск принимал и такой вид: "Закон стоимости не является регулятором производства, но он влияет на корректирование пропорций в ходе производства через систему цен"31.
Существенную роль в решении данной проблемы сыграло различение уровней социалистического хозяйствования. Считалось, что если на народнохозяйственном уровне (например, при распределении общественного труда между сферами и отраслями в форме капитальных вложений) закон стоимости не играет роли "основного", "главного", "верховного" регулятора, то на уровне хозяйствования социалистических предприятий он должен играть весьма важную регулирующую роль. Такое понимание к концу рассматриваемого периода было весьма распространенным32.
Вместе с тем представления о мере регулирующей роли закона стоимости были у разных авторов различными не только в 50-х годах, но и в более позднее время. Так, в статье "Товарное производство и закон стоимости при социализме" К.В. Островитянов писал, что задача состоит не в том, чтобы дать неограниченный простор закону стоимости, что идея закона стоимости как регулятора социалистического производства означает развязывание стихии и анархии производства33. Другие экономисты, например Л.А. Леонтьев, исходили из того, что "неправильно противопоставлять план в качестве регулятора закону стоимости как "нерегулятору""34. Довольно известной была позиция, согласно которой социалистическую экономику регулируют два закона — закон планомерного развития и закон стоимости, причем первый играет ведущую роль35. Отдельные исследователи считали догмой утверждение о том, что "закон стоимости в наших условиях якобы не является регулятором производства", и призывали доводить признание действия закона стоимости до "использования категории рынка"36.
Как представлялись воздействие закона стоимости на производство и его известная регулирующая роль? В учебнике политической экономии ИЭ АН СССР 1954 г. воздействие закона стоимости на производство средств производства мыслилось через потребительские товары, необходимые для возмещения затрат рабочей силы37. В литературе были представлены и такие мнения: воздействие данного закона на производство и распределение продукции осуществляется прежде всего посредством цен38; закон стоимости оказывает регулирующее воздействие не только на формирование пропорций, но и на их обеспечение, что связано с тем, что соблюдение необходимой пропорциональности в народном хозяйстве зависит главным образом от непосредственно производственной работы социалистических предприятий39; как и всякий экономический закон, закон стоимости играет определенную роль в процессе экономического регулирования на всех уровнях народного хозяйствования (от единого народнохозяйственного комплекса страны до объединений и предприятий)40. Л.И. Абалкин отмечал, что закон стоимости при социализме обслуживает механизм реализации его основного экономического закона; включается в механизм, обеспечивающий экономию времени; являясь звеном в системе экономических законов, социализма, входит в совокупность объективных регуляторов развития народного хозяйства41.
Необходимость использования товарно-денежных отношений и закона стоимости в плановом хозяйстве в конечном счете связывалась с признанием их объективного существования. Игнорирование же реальной действительности в сфере производственных отношений закрывает путь к социальному прогрессу. Подобное понимание было присуще многим исследователям. Так, Л.М. Гатовский, выступая на майской (1957) дискуссии в ИЭ АН СССР, отмечал, что "использование закона стоимости является для социалистического общества объективной необходимостью"42. Некоторые экономисты значение использования товарно-денежных отношений с новым, присущим социализму содержанием связывали с тем, что они представляют собой особенную объективно необходимую форму планомерного контроля за производством43. В труде "Экономический строй социализма" объективная потребность в более полном использовании товарно-денежных отношений на этапе развитого социализма объяснялась переходом к всесторонней интенсификации общественного производства44.
Цель использования товарно-денежных отношений при социализме формулировалась экономистами неодинаково в разные годы рассматриваемого периода. Так, К.6. Островитянов говорил об использовании механизма действия закона стоимости для достижения цели социалистического общества45. В статье А. Румянцева, Т. Хачатурова, А. Пашкова "План и товарное производство при социализме" отмечалась необходимость лучше использовать закон стоимости в практике социалистического хозяйствования для выполнения задач коммунистического строительства46. Л.И.Абалкин обращал внимание на важность того, как и каким образом, опираясь на новое содержание товарно-денежных отношений при социализме, поставить их инструменты на службу роста эффективности и качества47.
Обращалось внимание на условия (предпосылки) использования товарно-денежных отношений в социалистическом хозяйствовании. Отмечалось, что здесь данные отношения проявляются в основном не стихийно, а через сознательные акции общества. Такое понимание являлось в рассматриваемый период общепринятым, хотя конкретные суждения на этот счет в разные годы не были одинаковыми. Так, А.Г. Куликов говорил о том, что если закон стоимости не используется планомерно в руководстве хозяйством, то его действия в этом случае выступают в стихийной форме и ведут к отрицательным последствиям в развитии хозяйства48. Н.А. Цаголов и другие экономисты использование товарно-денежных отношений в социалистическом хозяйстве связывали с регулированием их государством. Они подчеркивали, что регулирование товарных отношений, находящее выражение и в хозрасчете социалистических предприятий, является не только необходимым, но и обязательным условием функционирования этих отношений в условиях социалистического производства49. В.Н. Черковец обращал внимание на то, что расширение самостоятельности объединений и предприятий, прав и ответственности хозяйственных руководителей "создает предпосылки для усиления воздействия и использования товарно-денежных отношений, закона стоимости"50. В литературе отмечалось также, что субъективными предпосылками активизации использования стоимостных рычагов воздействия на общественное производство служат более полное познание обществом объективных экономических законов, неуклонное совершенствование планового управления экономикой, хозяйственного механизма51.
Исследователями обращалось значительное внимание и на условия (предпосылки) использования отдельных конкретных товарно-денежных форм в социалистическом хозяйствовании, что диктовалось так или иначе потребностями их более эффективного практического применения. Так, В.М. Батырев говорил о том, что для наиболее полного использования денег в социалистическом хозяйстве необходима устойчивость цен на стоимостном уровне52. Г.Н. Худокормов указывал, что без правильного, экономически обоснованного планирования цен у нас не получится достаточно эффективного ограничения регулирующей роли закона стоимости53. В "Курсе политической экономии" под редакцией Н.А. Цаголова отмечалось: "Цена может служить плану только в соответствии со своей собственной природой"54.
Вопрос о перспективах использования товарно-денежных отношений в социалистическом хозяйствовании так или иначе "уводил" в область гипотез об их судьбе в коммунистической формации. Тезис об отмирании товарно-денежных отношений в далеком будущем никем не оспаривался, во всяком случае в открытой печати не было разногласий о том, что в перспективе данные отношения "отомрут", "угаснут", "исчезнут", будут "преодолены", "ликвидированы", "изжиты", "сняты" и т.п. По другим же вопросам "судеб" во взглядах экономистов выявились известные различия.
Когда отомрут товарно-денежные отношения? Распространенным был ответ общего характера: на высшей фазе коммунизма, в условиях полного коммунизма. Вместе с тем в рамках такого временного прогноза в разные годы давались уточнения. Так, К.В. Островитянов связывал ликвидацию данных отношений не только с построением коммунизма в отдельной стране, но и с переходом человечества к высшей его фазе. А.И. Пашков предполагал, что отмирание товарно-денежных отношений произойдет при непосредственном переходе общества к коммунизму. В.В. Куликов обращал внимание на то, что сроки существования этих отношений определяются не нашим желанием, а объективными условиями. В.Н. Черковец исходил из того, что процесс превращения товарно-денежных отношений в формы, органически присущие непосредственно общественным отношениям, в социалистической экономике только начинается.
Почему отомрут товарно-денежные отношения? Многие исследователи так или иначе связывали причинный прогноз с объяснением необходимости существования данных отношений при социализме. Так, А.И. Пашков отмечал, что без правильного уяснения "причин" нельзя вполне понять "судеб" их на пути движения общества к коммунизму. Некоторые экономисты (Е.С. Городецкий, В.Н. Черковец и др.), не игнорируя указанный путь объяснения, связывали "отмирание" с реализацией известного положения К. Маркса о том, что "как только труд в его непосредственной форме перестал быть великим источником богатства, рабочее время перестает и должно перестать быть мерой богатства, и поэтому меновая стоимость перестает быть мерой потребительной стоимости"55.
Какова диалектика отмирания рассматриваемых отношений? Здесь следует указать прежде всего на моменты, на которые в разные годы многие исследователи обращали внимание. Во-первых, отмечалось усиление специфически социалистического содержания в процессах, происходящих в товарно-денежных формах. Во-вторых, отмирание собственного содержания товарно-денежных отношений и развитие коренных отношений коммунистического способа производства рассматривались как единовременные процессы. И наконец, в-третьих, интенсивность отмирания товарно-денежных отношений связывалась со всесторонним сознательным их применением в плановой экономике, со степенью эффективности их использования социалистическим обществом в интересах трудящихся, с максимальным исчерпанием экономических возможностей данных отношений вплоть до создания условий их отмирания.
Какова достигнутая в СССР мера отмирания? В связи с ответом на этот вопрос в литературе высказывались суждения о степени товарности в разных сферах социалистической экономики, неодинаковой зрелости товарного характера средств производства и предметов потребления, различной мере их готовности к "отмиранию" как товаров и т.д. Отмечалось, что "на современной ступени зрелого социализма четко выраженных процессов "угасания", отмирания товарно-денежных отношений не наблюдается"56.
Глава 10
ТЕОРИЯ ХОЗРАСЧЕТНЫХ ОТНОШЕНИЙ
1. От метода к системе отношений
Исследования хозяйственного расчета в рассматриваемый период характеризовались: 1) усилением внимания к политэкономическому аспекту анализа; 2) рассмотрением по преимуществу хозрасчета как некоей целостности, совокупности отношений с раскрытием их природы, содержания, форм и т.д.* [* Для предшествующего этапа было характерно преобладание конкретно-экономического подхода к хозрасчету; основное внимание уделялось отдельным хозрасчетным категориям: себестоимости, прибыли, фондам и т.д.]; 3) возрастанием роли комплексного подхода к хозрасчету как составному элементу хозяйственного механизма социалистического общества.
Материальной основой такого поворота экономической мысли стали дальнейшее развитие производительных сил, проявляющиеся, но плохо реализующиеся потребности научно-технической революции, неоднократные попытки реформирования хозяйственного механизма, усиливающие необходимость именно теоретических разработок в этой области. Хозяйственная реформа середины 60-х годов явилась важной вехой в этом процессе. Теория хозрасчета, рассматривающая его в тесной связи с системой законов социализма как объективную экономическую категорию и как метод хозяйствования, должна была пройти проверку на практике.
Определенное значение в этом смысле имел вывод сентябрьского (1965) пленума ЦК КПСС: "Хозрасчет на предприятиях носит во многом формальный характер; права предприятий в хозяйственной деятельности ограниченны"1. Направления хозяйственной реформы, связанные в области хозяйственного расчета с расширением самостоятельности предприятий в вопросах совершенствования производства, усилением зависимости между эффективностью использования ресурсов и размерами оставляемых предприятию средств, укреплением договорных обязательств, повышением заинтересованности коллективов в улучшении общих итогов деятельности, потребовали более глубокой проработки всех этих моментов, а также содержания, сущности и функций хозяйственного расчета в целом.
Своеобразие этих исследований состояло в том, что, с одной стороны, они стимулировались хозяйственной реформой, а с другой — велись как бы параллельно с ее ходом, не получали достаточного воплощения на практике. Во многом это определялось тем, что важнейшие направления хозяйственной реформы не были реализованы. Нерешительность, половинчатость намеченных мер привели к тому, что господствовавшие в прошлом административные методы, сохранив значение, не позволили перейти к системе экономических методов управления.
Развитие теории хозяйственного расчета в пореформенный период связано не только с практикой совершенствования хозяйственного механизма, но и с общим развитием экономической науки. Важную роль в углублении анализа проблем хозрасчета, в частности, сыграли разработка вопроса (правда, в значительной степени в дискуссионном порядке) об относительной обособленности социалистических предприятий; трактовка социалистических производственных отношений как сложной многоуровневой системы; специальные исследования экономических интересов социализма, в том числе коллективного (хозрасчетного) интереса; продвинувшийся вперед анализ товарно-денежных отношений — реального феномена социализма с их новым содержанием.
Немаловажное методологическое и практическое значение имело постепенное утверждение понимания хозяйственного расчета как определенной сложной совокупности, системы производственных отношений в общей системе производственных отношений социализма. Этому способствовала подтвержденная многолетней практикой очевидная объективность форм, свойственных хозрасчетной области, а также значительная сложность и разнообразие явлений в сфере хозяйственного расчета, В научный оборот прочно входит термин "хозрасчетные отношения", понимаемый как элемент, сторона социалистических производственных отношений, которая в свою очередь выступает как сложная система2. "Как составной элемент системы экономических отношений хозрасчет возник вместе с социалистическим общественным строем"3,— отмечает Н.С. Спиридонова, Большинство экономистов считало, что формирование хозрасчетных отношений как в известном смысле особой области экономических отношений социализма связано с исторической незавершенностью обобществления в первой фазе коммунизма. "Хозрасчетные отношения,— пишет А.И. Сибирев,— не есть некая автономная система, развивающаяся обособленно от экономических отношений, социализма. Они суть одна из конкретных форм функционирования социалистических производственных отношений, единства общественной собственности с элементами экономического обособления отдельных ее звеньев"4. В экономике социализма, подчеркивает Л.И. Абалкин, "хозрасчетные отношения образуют некоторую целостность, систему"5. Своеобразным итогом подобного направления анализа хозяйственного расчета явилось выделение в систематическом курсе политической экономии социализма специального раздела "Система хозрасчетных отношений в социалистической экономике"6.
Указанное направление явилось продолжением, углублением исследования хозяйственного расчета как объективной экономической категории и имело важное методологическое значение. Прочно утверждается подход к хозрасчету как кругу объективных отношений; развивается комплексный, системный подход к его анализу — в рамках целостной системы социалистических производственных отношений; системному анализу подвергаются и сами хозрасчетные отношения — в них выделяются определяющие формы, исследуется субординация форм, раскрываются внутренние противоречия и т.д. Тем самым более полно характеризуются теоретические основы построения оптимальной системы хозрасчетных показателей в процессе совершенствования хозяйственного механизма. Рассмотрение хозяйственного расчета как определенной системы производственных отношений в свою очередь неизбежно потребовало анализа их содержания и места в системе социалистических отношений.
Характерный момент анализа содержания хозрасчетных отношений в этот период — подход к социалистическому производству как непосредственно общественному. Это исключало раскрытие содержания хозрасчетных отношений вне планомерности, вне действия основного экономического закона, высшей цели социалистического производства. "Нетрудно заметить,— отмечает в связи с этим Г.А. Козлов,— что отношения между обществом и его частями, связанные с планомерным осуществлением цели производства, обеспечивающие его развитие при наибольшей эффективности общественного труда, характеризуют коммунистическую формацию в целом, а не только ее социалистическую стадию. Эти отношения по сути дела и составляют внутреннее содержание хозяйственного расчета при социализме"7. Однако это внутреннее (глубинное) содержание, как утверждали другие авторы, не исчерпывает всего содержания хозяйственного расчета. Особенность экономического положения социалистических предприятий — их относительное обособление — обусловливает необходимость использования товарно-денежных отношений, в первую очередь (коллективного) интереса и т.п.