На протяжении длительного времени это старейшее высшее лесное учебное заведение [1] [Лесной институт в России открыт на 27 лет раньше Берлинской лесной академии.] было не только рассадником лесных знаний, источником лесного образования, но и единственным центром русской лесной науки. Большинство наших крупных ученых, имена которых вошли в русскую и советскую лесную науку и получили мировое признание, были питомцами этого учебного заведения. Многие из них внесли существенный вклад и в другие отрасли знаний — в ботанику, почвоведение, метеорологию, зоологию, химию.
Заметное влияние на развитие русского лесоводства оказали Петровская земледельческая и лесная академия (лесное отделение), ныне Сельскохозяйственная академия имени К. А. Тимирязева, а также Ново-Александрийский институт сельского хозяйства и лесоводства, возникшие в 60-х годах прошлого столетия. В Сельскохозяйственной академии получили образование многие выдающиеся лесоводы.
Стр. 41.
Многочисленные питомцы этих высших лесных учебных заведений, работая в начале своей деятельности скромными таксаторами и лесничими в различных отдаленных районах России, немало способствовали расширению знаний о наших лесах. Разведением лесных насаждений в степях, разработкой оригинальных методов рубок в дубравах и сосняках и всей своей научной и практической работой они обогащали лесоводственную науку.
В XIX в. в связи с организацией лесных и корабельных учебных заведений и развитием лесной науки появилась учебная лесоводственная литература.
В первой половине XIX в. вышел в свет ряд учебников и наставлений по лесоводству. Наиболее крупные из них: Е. Ф. Зябловский — «Начальные основания лесоводства» (1804), П. Дивов — «Краткое руководство к сбережению и поправлению лесов в Российском государстве» (1809), П. Перелыгин — «Начертание правил лесоводства» (1831) и учебник А. Длатовского (1843). Интересен, в частности, учебник преподавателя Училища корабельной архитектуры Е. Ф. Зябловского (1765—1846), впоследствии профессора географии в Петербургском университете. Учебник содержит важные указания по многим вопросам лесоводственной науки — от определения понятия лесоводства и теоретических положений об особенностях лесных насаждений (в том числе о способности к самоизреживанию, связи с почвой) до практических предложений относительно способов «сеять семена», рубок, возобновления и использования леса, его охраны, доставки и употребления.
Е. Ф. Зябловский не имел специального лесного образования и не был экспериментатором-лесоводом, и книга его содержала отдельные неточности. Его заслуга в том, что он был одним из первых создателей русских учебников по лесоводству.
Труд П. Дивова составлен на основе, как он пишет, «занятий по маловажному собственному лесу» и знакомства с первыми сочинениями «О лесоводстве Российском». Книга П. Дивова разделена на четыре главы. В первой главе приведено описание древесных пород, кустарников и кустарничков отдельно для «красного и черного леса в Российском государстве»; во второй — даны «способы
Стр. 42.
к бережливому употреблению лесов, к поправлению и размножению оных»; третья глава посвящена лесному законодательству в России; в четвертой — изложена методика описания лесов.
В работе П. Дивова отражен географический подход к лесу и лесохозяйственным мероприятиям на основе накопленных к тому времени географических материалов (экспедиции Палласа и др.) По учебникам П. Перелыгина (1831 и 1835) и А. Длатовского (1843) в 30—50-х годах прошлого века учились воспитанники Лесного института.
Автором первых учебных пособий на русском языке по лесной таксации и лесоохранению был В. С. Семенов (1843).
В эти же годы выпускались и пособия по лесоводству, предназначенные в качестве руководств для практиков-землевладельцев и управляющих имениями. Так, в 1838 г. опубликовано «Лесоводство» В. М. Панова, вошедшее составной частью в обширный труд «Сельский хозяин XIX века...» [2] [«Сельский хозяин XIX века и проч. для Русских помещиков и управляющих вотчинами». Сост. В. М. Панов, изд. А. Ширяева, М., 1838.] В предисловии автор подчеркивает, что сочинение его «приспособлено им, сколько возможно, практически к России». «Лесоводство» содержит четыре главы: первая посвящена собственно лесоводству и лесному хозяйству; вторая — лесной географии, ботанике и технологии; третья — лесоразведению; четвертая — лесоохранению.
Из первых иностранных учебников по лесоводству, опубликованных на русском языке, заслуживает упоминания книга немецкого профессора Г. Котты «Основания лесоводства», переведенная Д. Языковым в 1835 г. и сыгравшая известную роль в популяризации лесных знаний. В отличие от своего современника Г. Л. Гартига Котта был противником догмы и шаблона, господствовавших в немецком лесоводстве того времени. Свои выводы он строил обычно на основе широких наблюдений. Но и ему в условиях того времени не удалось полностью освободиться от схоластики, от шаблона. Книга Г. Котты охватывала основы лесоводства в широком смысле и
Стр. 43.
являлась, таким образом, руководством лишь для энциклопедического ознакомления с лесным хозяйством. Кроме лесоводственных, она включала также и вопросы таксации, лесоустройства и лесохимии.
В 1817 г. в России вышел Устав о корабельных лесах, согласно которому намечалось учредить три округа: низовой, северный и западный. Низовой округ был организован в том же году (с центром в Казани), несколько позднее — северный (в Архангельске), третий округ под названием Балтийского был учрежден только в 1828 г. (в Вытегре).
В 1828 г. учреждается департамент корабельных лесов, подчиненный Морскому Министерству и просуществовавший до 1859 г. (заготовки корабельного леса продолжались и в дальнейшем). Леса нашей Родины сослужили отечественному флоту большую службу.
В 1844—1845 гг. были опубликованы четыре тома первого «Лесного словаря», изданного департаментом корабельных лесов. Этот словарь содержал до 900 терминов.
Свыше 120 лет назад в России начал выходить «Лесной журнал» — орган «Лесохозяйственного общества», учрежденного в 1832 г. под названием «Общество для поощрения лесного хозяйства» (рис. 6).
«Лесной журнал» сыграл немалую роль в развитии русского лесоводства. На его страницах, наряду с переводными статьями и заметками, публиковались интересные оригинальные статьи и даже капитальные труды русских авторов.
В «Лесном журнале» сотрудничали такие известные лесоводы, как А. Теплоухов и А. Р. Варгас де Бедемар. Журнал имел отделы лесоразведения, лесной технологии, лесной статистики, лесной географии, лесоизмерения, наблюдений в природе, охоты и т. д. В дальнейшем тематика журнала расширилась сведениями о естественных науках; в нем публиковались сообщения лесоводов, характеризующие особенности эксплуатируемых лесов и их состояние в некоторых районах страны.
В 1839 г. в «Лесном журнале» помещено сообщение П. Перелыгина, ознакомившегося в 1838 г. с лесами западной части Олонецкой губернии. По его словам, они были еще «не разграничены и совершенно дики» и
Стр. 44.
вместе с тем, тяготея к Свири и Ладожскому озеру, уже в те времена были заметно истощены. Он писал: «Все леса сии, некогда столь величественные, ныне, в следствие непомерных вырубок в прежние времена, до 61° почти повсюду весьма повреждены и поражают уже только своею обширностью» [3] [П. П е р е л ы г и н. Замечания о некоторых лесных дачах в западной части Олонецкой губернии. «Лесной журнал», 1839, № 5, стр. 295.].
Автор объясняет это тремя причинами: 1) близостью и удобством сплавных путей, ведущих к Петербургу; 2) большим числом крестьянского населения, продающего в Петербург дрова, бревна, доски и пр.; 3) особенно сильным потреблением леса «многими частными лесопильными, чугуноплавильными и железными заводами». Один из таких заводов существовал с 1730 г., другие основаны в 1760-х и 1770-х годах.
Автор отмечает уменьшение сосны в составе лесов в южных частях Олонецкого уезда.
В «Лесном журнале» 40-х годов публиковались интересные статьи также о лесах и лесном хозяйстве Урала.
С 1841 г. в Петербурге выходил также «Журнал Министерства государственных имуществ», опубликовавший много статей о лесах и лесном хозяйстве России. В 1866 г. это издание стало выходить под названием «Журнал Сельского и Лесного хозяйства». С 1845 г. издание «Лесного журнала» было продолжено лесным отделением Вольного Экономического общества, с которым слилось «Общество поощрения лесного хозяйства». Этот «Лесной журнал» просуществовал до 1851 г.
Горное дело и лесоводство
Лесоводство и лесоэксплуатация в России были тесно связаны с развитием горнозаводской промышленности. Ее потребность в древесном угле для выплавки высококачественной стали послужила толчком к развитию на Урале лесоводства. «Железное дело — школа лесоводства», — писал Д. И. Менделеев [4] [Д. И М е н д е л е е в. Уральская железная промышленность в 1899 году. Соч., т. XII, ч. 1, гл. 16, 1949, стр. 1038.].
Еще в 1797 г. вице-президент берг-коллегии А. А. Мусин-Пушкин составил докладную записку об упорядочении лесного хозяйства на Урале для нужд горного дела.
Стр. 45.
Рис 6. Титульный лист «Лесного журнала» за 1836 г.
Стр. 46.
Он рекомендовал высевать семена хвойных пород вместе с овсом для защиты всходов хвойных от заморозков [5] [М. Е. Т к а ч е н к о. Общее лесоводство. М.—Л., 1952.].
Разведение лесов на Урале имеет уже более чем столетнюю историю. Первые посевы леса произведены были в 1818 г. неподалеку от Каменского завода. С 1818 по 1832 г. в этом районе засеяли сосной 57 га [6] [В. Е. Б о к о в. Посев леса в Уральских горнозаводских дачах. «Лесной журнал», № 5, 1897.]. В 1832 г. в округе Боткинского завода проведены опыты посева дуба и сосны, причем за 7 лет (1832—1839) лесонасаждения охватили площадь в 290 га.
Уже в 1829 г. в Екатеринбургском округе началось обучение посеву леса молодых людей, преимущественно из крепостных. Примерно тогда же главный лесничий Уральских горных заводов Шульц ввел в практику посев древесных семян на Урале при помощи сконструированной им сеялки.
Лесоустройство в лесах казенных заводов Урала началось в 1832 г., т. е., по-видимому, раньше, чем в других местах России.
Первая лесоустроительная инструкция на русском языке составлена в 1830 г. [7] [«Инструкция об управлении лесной частью на горных заводах хребта Уральского по правилам лесной науки и доброго хозяйства».] Она появилась на 7 лет. раньше опубликования русского перевода лесоустройства Г. Котты (первого директора Тарандтской лесной академии).
Инструкция составлена и издана министром финансов Е. Ф. Канкриным. Она состояла из 10 глав, охватывающих следующие вопросы: 1) об уменьшении потребности в лесных произведениях вообще; 2) об устройстве лесов относительно порядка управления; 3) о сбережении лесов; 4) о приведении лесов в известность; 5) о разных общих мерах лесного хозяйства; 6) о естественном возобновлении в связи с рубками; 7) об искусственном разведении лесов; 8) о планах устройства лесов; 9) частные правила о разных предметах лесной части; 10) о приготовлениях для окончательного устройства лесной части. «Первая цель сей инструкции, — писал официальный автор, министр финансов Е. Ф. Канкрин, — есть та, чтобы
Стр. 47.
обратить на сей предмет полное внимание горного управления, ибо наука лесного хозяйства на заводах не менее важна, как собственно горные науки» [8] [Ф. К. А р н о л ь д. История лесоводства. СПб., 1895, стр.253.].
Инструкция предостерегает против некритического перенесения иностранных приемов лесоводства на русские леса: «При чтении книг, особливо иностранных, молодые лесоводы должны иметь постоянно в виду приспособление приобретенных сведений к обстоятельствам России, сличая правила теории с местными наблюдениями и отдельными опытами. Одна теоретическая ученость не приносит действительной пользы и главная цель настоящей инструкции была не та, чтобы начертить систему лесной науки в чужих краях, а приспособить истины оной к надобности России, ввести не иностранное, а русское лесоводство».
По существу эта инструкция представляла разностороннее научное пособие и сыграла некоторую положительную роль при ведении лесного хозяйства на горных заводах Урала. Через 4 года после издания инструкции Шульц представил материалы о ее практическом применении, например, в отношении описания лесов (начато в 1833 г.), естественного возобновления, проведения рубок и частично уменьшения потребности в лесе (на Екатеринбургских заводах с 1833 г. уменьшена потребность в лесе для горных укреплений). На всех заводах «сидка дегтя и смолы» разрешалась только в делянках, «состоящих на очереди к порубке»; сделана была попытка сохранения молодняка путем запрещения истреблять его при сплошных рубках. Однако материалы Шульца указывают, что выполнялись лишь те правила инструкции, которые соответствовали экономическим условиям. Так, требования инструкции относительно осушки лесов остались невыполненными, дорожное строительство не развивалось, даже очистка леса от вершин, сучьев, коры и щепы производилась далеко не везде. С другой стороны, некоторые лесохозяйственные мероприятия, указанные в инструкции, осуществлялись на Урале еще до ее издания. С 1818 г. Шульц ввел в лесах некоторых заводов сплошно-лесосечные рубки шириною
Стр. 48.
100 м с оставлением между ними «трех непочатых» лесосек.
К этому времени на Урале уже накопился некоторый материал, отражающий результаты многолетней эксплуатации лесов. Была отмечена смена хвойного леса лиственным на месте сплошных рубок. В своих материалах Шульц, хотя и в общей форме, отмечал защитную роль травы для возобновления древесных пород. Сообразуясь с этим и особенно с экономической стороной вопроса, он разработал свой метод посева сосновых лесов. Отказавшись от вспашки, он применил пал [9] [Выжигание лесных площадей.] и боронование засеянных мест железными коленчатыми боронами. Взамен мотыги Шульц предложил ручное орудие для обработки почвы на местах с оставшимися пнями.
На Урале начали практиковаться посевы и посадки «клумбами» — небольшими неправильной формы участками, имеющими в поперечнике «только несколько сажен, а по обстоятельствам и более». Предполагалось, что эти «клумбы» будут служить в дальнейшем и источниками обсеменения. Производились и пересадки деревцев (высотою не выше аршина). Все эти мероприятия осуществлялись в небольших размерах и не могли сравниваться с масштабами истребления лесов.
По сообщению главного лесничего, например, «по Салдинским куреням, где прежде произрастал самый лучший сосновый высокоствольный лес, истреблено напальным пожаром и после куренями вырублено значительное количество лесов, отчего обнажилось пространство верст на двадцать в длину и ширину» [10] [«О состоянии лесов и лесного хозяйства на горных заводах хребта Уральского». «Лесной журнал» 1836, ч. 1-я, стр. 262.].
Полезно остановиться на весьма обстоятельной и большой статье Г. Мальгина, опубликованной в «Лесном журнале» (1841) под скромным названием «Некоторые сведения о ведении правильного лесного хозяйства в дачах Боткинского и Гороблагодатских заводов». На самом же деле в этой работе автор обстоятельно и всесторонне описал природу и хозяйство лесов Урала, привел данные о геологии, почвах, климате и их влиянии на лес и сведения об экологии уральских древесных и кустарниковых
Стр. 49.
пород, их лесообразовательной роли и практическом значении, дал описание заболевания лесов, отметил, например, различия в сроках поражения древесины ели и пихты сердцевинной гнилью. Кроме того, он привел материалы о побивании побегов заморозками и о влиянии этого фактора на цветение и плодоношение. Наконец, в статье содержится интересное указание на случаи ветроустойчивости ели, особенно в смеси с сосной. В учебниках по лесоводству об этом начали упоминать лишь спустя столетие и то на основе главным образом иностранных источников (в частности, работы Г. Г. Гильфа о корневых системах [11] [См. Н. Н. Н i l f. Wurzelstudien an Waldbaumen. Hannower, 1927.]), хотя к этому времени, особенно за советский период, накопилось много фактов об отечественных лесах (преимущественно Европейского севера).
Рассматривая вопрос о влиянии ветра на лес, Г. Мальгин отмечает значение при этом характера почвы: наиболее подвержены ветровалу ель и пихта на сырых почвах.
В работе Г. Мальгина [12] [Г. М а л ь г и н. Некоторые сведения о введении правильного лесного хозяйства в дачах Боткинского и Гороблагодатских заводов. «Лесной журнал», 1841, № 8.] освещается обширный опыт таксации казенных горнозаводских лесов Урала путем закладки пробных площадей («частей») с разделением лесных массивов на густые, средние и редкие и учетом кубатуры при вырубке некоторых лесосек. Автор восстает против бесхозяйственности в лесах, особенно характерной для частных лесопромышленников, и подчеркивает, что важнейшими причинами уменьшения и «невозвратной потери» Гороблагодатских лесов, отданных в 1782 г. Нижне-Тагильским заводам Демидовых, послужили бесхозяйственная эксплуатация и лесные пожары.
В рассматриваемой работе, которая, к сожалению, не заняла в истории русского лесоводства заслуженного места [13] [В книге Ф. К. Арнольда «История лесоводства» о ней даже не упоминается.], имеется ряд интересных лесохозяйственных рекомендаций, в частности, предложение оставлять семенники не только в «одиночку», но и группами («кучками»). Некоторые положения этой работы не утратили практического значения и до сих пор.
Стр. 50.
О том, что первым объектом самобытного познания и изучения природы русских лесов и организации хозяйства в них служили лесные массивы Урала, свидетельствуют, кроме упомянутых, и другие литературные источники, в особенности книга А. Теплоухова [14] [А. Т е п л о у х о в. Устройство лесов в помещичьих имениях. Руководство для управителей, лесничих и землемеров. СПб., 1850.], вышедшая двумя изданиями. Автор этой книги управлял лесами графа Строганова в Пермской губернии.
Интересно высказывание Д. И. Менделеева о лесах Урала конца XIX в. и о причине заинтересованности в них железопромышленников [15] [Д. И. М е н д е л е е в. Уральская железная промышленность в 1899 г. Соч., т. XII, ч. 1, гл. 16, стр. 530.].
«Такие крупные владельцы, как граф Строганов, смотрят на железное, соляное и другие промышленные дела, как на способ получить какую-нибудь ренту с земель своих, а потому прежде всего заботятся о сохранении лесов и на это не жалеют расходов». Они имеют своих главных ученых лесничих, «забота которых состоит не в том одном, чтобы присматривать за объездчиками лесов и определять количество леса, который можно безопасно (т. е. не истощая общего лесного запаса) вырубать каждый год, но также и в том, чтобы разводить леса, проводить в них дороги, охранять их от пожаров, таксировать (определять запас древесины) — словом, ухаживать хозяйственно за лесами как коренным источником доходов, возможных от земли на Урале. Железное дело есть только средство с выгодой и верно пользоваться множеством лесов».
На пути от Тюмени к Екатеринбургу Д. И. Менделеева «поразило благоустройство лесов, тянущихся на десятки верст вдоль дороги: чередовые лесосеки одновозрастных насаждений чисты, сучья и валежник выбраны и лежат в кучах, очевидно, приготовленных к вывозу, и вообще видна старательность рук, приложенных к лесу. Это не часто видится и во внутренних губерниях, где лес много дороже. Очевидно, что заводы устроили лес» [1б] [Там же, стр. 583.].
Однако состояние лесов на Урале к концу XIX в. далеко не всюду было таким безупречным. Частично это, впрочем, отмечал и Д. И. Менделеев относительно север-
Стр. 51.
ных и восточных районов Урала. В конце XIX и начале XX в. значительные площади уральских лесов уничтожены пожарами, рубками, нерациональным использованием. На неблагополучное положение с Гороблагодат-скими лесами, как уже говорилось, Г. Мальгин указывал еще в первой половине XIX в.
Д. И. Менделеев называл лес «горючим фундаментом под железным делом Урала». В своем отчете по Уралу он подчеркивал необходимость самых определенных расчетов в пользовании лесами, приводящую к организации рационального лесного хозяйства [17] [М. М. О р л о в. Нужды русского лесного хозяйства. «Известия Лесного института», вып. 14, 1906.]. По словам Д. И. Менделеева, на Урале не может быть и речи о недостатке топлива, если, кроме деревьев, здесь имеется торф и каменные угли. Может быть речь только о дешевых путях сообщения, о разумном уходе за лесами, о всестороннем изучении лесов. Эти высказывания Д. И. Менделеева привлекли к себе внимание лесоводов [18] [Там же, стр. 112, 113, 116.].
Д. И. Менделеев детально интересовался приростом лесов, внес в изучение этого вопроса некоторые свои методические приемы и в своем отчете об Урале посвятил лесам специальный большой раздел под названием «Измерения дерев и другие данные о приросте лесов в Уральских краях».
Полтораста лет насчитывает лесоразведение в Сибири. По исследованиям Г. В. Крылова [19] [Г. В. К р ы л о в, Н. Г. С а л а т о в а. Леса Западной Сибири. Новосибирск, 1950.], первые посадки сосны близ Горной Колывани произведены в 1801— 1806 гг. лесничим алтайских заводов П. К. Фроловым на площади около 400 га. В 1803 г. П. К. Фролов составил первую карту ленточных боров.
К середине XIX в. площадь лесов Колывано-Воскресенского горного округа составляла свыше 7,5 млн. га. Все они принадлежали Колыванским горным заводам, причем около половины площади лесов было отчислено «на действие заводов и рудников, на удовлетворение всех казенных и частных надобностей» [20] [М а ш у к о в. Описание лесов Колывано-Воскресенских горных заводов. «Лесной журнал», т. II, 1851.]. Для того времени эти
Стр. 52.
леса были удовлетворительно описаны в лесоводственном отношении. Леса разделялись по месту их произрастания и по породам на две основные группы: леса черневые и леса боровые. Черневые леса растут преимущественно в горных районах и состоят из пихты, осины, березы, лиственницы, кедра и небольшого количества ели; боровые находятся главным образом в «плоской части заводского округа, по берегам рек и речек» и состоят из сосны, с небольшой примесью березы и осины [21] [Машуков. Описание лесов Колывано-Воскресенских горных заводов. «Лесной журнал», т. II, 1851, стр. 101.].
Для заводов и рудников ежегодно заготовлялось более 1200 тыс. м3 дров и около 120 тыс. бревен разных размеров. Рубка дров производилась делянками, шириной от 100 до 200 м. На делянках, преимущественно в середине их, оставлялось до 50 семенных деревьев. Делянки полагалось закладывать главным образом в тех участках леса, «где находится уже благонадежный всход, в противном случае — в старших насаждениях или же в горелых участках» [22] [Там же, стр. 96—97.].
Бревна для казны рубили в порядке выборочных приисковых рубок — требовались бревна длиной 10—12 м и толщиной до 89 см (20 вершков).
Таким образом, русские лесоводы, работавшие в горнозаводских лесах, стремились к творческой разработке вопросов лесного хозяйства, основываясь на всестороннем учете опытов в местных условиях. Это мы уже видели на примере работы уральских лесоводов.
То же мы видим и у колыванских (алтайских) лесоводов. Один из них еще в 1848 г. высказал неудовлетворенность тем, что существовавшие тогда лесные таблицы, в частности таблицы Г. Котты, не отражали значения почвенных условий: «Опытные таблицы Котты доказывают, как мало обращали на этот предмет внимания. В этих таблицах прирост "принят один и тот же для всех классов почвы, как беднейших, так и лучших. Нет, кажется, надобности доказывать, что эти числа основаны не на опыте, но на произвольных выкладках» [23] [Там же, стр. 101.]. Машуков ставит вопрос о необходимости составления опытных таб-
Стр. 53.
лиц для каждого класса почвы, «имеющего отклоняющийся от общепринятого ход прироста». Это было блестяще осуществлено в России Варгасом.
Важную и интересную мысль высказал Машуков о зависимости качества древесины от почвы: «Или разве не нужно постановить различие между тою почвою, на которой предполагается получить дровяной сосновый лес, от той, которая назначена на вырощение строевого сосняка, и эту последнюю от такой, где может вырасти мачтовый лес той же породы?» [24] [М а ш у к о в. Описание лесов Колывано-Воскресенских горных заводов. «Лесной журнал», т. II, 1851, стр. 101.]
В районах горных заводов проводились работы по межеванию, лесоустройству, возобновлению лесов, накапливался практический опыт ведения лесного хозяйства в определенных хозяйственных и природных условиях. Все это создавало известные предпосылки для разработки не только практических, но и теоретических положений.
Восстановление лесов путем посевов и посадок мало-помалу стало применяться и в других районах страны, не связанных с горным делом, особенно вблизи крупнейших городов.
Более 100 лет назад начались практические посевы и посадки леса в подмосковных лесах (например, с 1846 г. в Лосиноостровской даче).
Наиболее широко разведение лесов проводилось в степных районах, что вызывалось нуждами сельского хозяйства (необходимость борьбы с засухой) и потребностями безлесных и малолесных районов в древесине.
Степное лесоразведение в первой половине ХIХ века
Начало степного лесоразведения на юге России относят обычно к 1843 г. Это не совсем точно. В 1843 г. было создано Велико-Анадольское лесничество, первым лесничим которого был известный русский лесовод В. Е. Графф (1819—1867). 23 года своей жизни он посвятил облесительным работам и вырастил в сухой степи 157 га леса. Он доказал возможность лесоразведения в трудных условиях открытой высокой степи. В. Е. Графф высаживал
Стр. 54.
главным образом ясень — в чистом виде и в смеси с другими породами (кленом остролистным, кленом полевым, вязом, берестом и др.). Дубу В. Е. Графф ошибочно уделял меньшее внимание. В дальнейшем дуб занял в Ве-лико-Анадоле господствующее место.
Очень большое внимание обращал В. Е. Графф на обработку почвы и борьбу с сорными травами. Даровой труд рабочих (до 1861 г.) позволил ему применять дорогостоящие (почти садовые) приемы разведения леса (в переводе на деньги стоимость работ на 1 га обходилась по тем временам в 700 руб.). Тщательность работ способствовала хорошему росту насаждений и ослабляла действие неблагоприятных факторов.
В 1948 г. в Велико-Анадольском лесничестве происходило Всесоюзное совещание по степному лесоразведению, и в сознании каждого участника совещания «за мощными и вполне здоровыми дубами, которые простоят еще сотню лет, вставал образ убежденного, настойчивого, требовательного к себе и к другим, сильного волею лесничего В. Е. Граффа» [25] [В. П. Т и м о ф е е в. Виктор Егорович Графф. Сб. «Выдающиеся деятели отечественного лесоводства», 1950, стр. 28.].
В 1865 г. Советом Петровской земледельческой и лесной академии В. Е. Графф был избран первым профессором лесоводства. В. Е. Графф оставил яркий след в истории отечественного лесоразведения.
Практически степное лесоразведение начало развиваться еще раньше. Зачатки его в русских степях относятся к XVII в., а в 1804 г. В. В. Данилевский начал разведение сосны на берегу Донца и создал там, на сыпучих песках, прекрасный сосновый бор.
В 1809 г. в Полтавской губернии приступил к полезащитным посадкам леса помещик В. В. Ломиковский, который еще при жизни смог воспользоваться плодами своего начинания. По его словам, в голодные 1834— 1835 гг. он получал «такой изобильный урожай, какой бывает в самые добрые годы». Деятельность В. В. Ломи-ковского отражена Н. В. Гоголем в «Мертвых душах» при выведении им образа Костанжогло.
Вот как описаны земли «первого хозяина» в округе, помещика Костанжогло: «... через все поле сеянный лес —
Стр. 55.
ровные, как стрелки, дерева; за ними старый лесняк, и все один выше другого. Потом опять полоса поля, покрытая густым лесом, и снова таким же образом молодой лес, и опять старый. — Это все у него выросло каких-нибудь лет в восемь, в десять, что у другого и в двадцать не вырастет».
Самого Костанжогло Н. В. Гоголь называет «землеведом», у которого ничто не пропадает даром. «Мало, что он почву знает, — как знает, какое соседство для кого нужно, возле какого хлеба какие дерева. Лес у него, кроме того, что для леса, нужен затем, чтобы в таком-то месте на столько-то влаги прибавить полям, на столько-то унавозить падающим листом, на столько-то дать тени. Когда вокруг засуха, у него нет засухи; когда вокруг неурожай, у него нет неурожая».
К пионерам степного лесоразведения надо отнести также помещика В. П. Скаржинского, сумевшего облесить несколько сотен гектаров в своем имении в Херсонской губ.; М. М. Кирьякова, работавшего в этой же и в Одесской губерниях, и Ф. X. Майера, проводившего значительные работы по искусственному разведению лесов в имении Шатиловых в Тульской губернии (ныне Орловской области).
В. П. Скаржинский удачно применял густые посадки, создал питомники и широко пропагандировал идею разведения леса в степях России.
В 1836—1839 гг. М. М. Кирьяков написал ряд статей о лесоразведении в южных степях, высказав оригинальные лесоводственные взгляды. Он одним из первых рекомендовал посадки на водоразделах в открытой степи с применением глубокой вспашки и ухода за ними путем рыхления почвы. М. М. Кирьяков уделил серьезное внимание дубу как породе, наиболее отвечающей местным условиям, и научно обосновал это. Так, в одной из своих статей он писал: «Я более и более убеждаюсь в том, что для плантаций на возвышенных и сухих степях надобно преимущественно избирать растения, имеющие вертикальные корни, которые, глубоко проникая в почву, не так подвержены действию засух и морозов в бесснежные зимы, как растения с горизонтальными корнями, распространяющимися у самой поверхности земли. Поэтому хотя я и сею дуб в смеси с другими лесными породами, но
Стр. 56.
всегда в такой мере, чтобы дуб преобладал числом, подражая в сем случае натуральным рощам Херсонской губ. и желая извлечь из богатой почвы нашей возможную пользу» [26] [Извлечение из письма М. М. Кирьянова о собственных его занятиях лесоразведением «Лесной журнал», ч. II, кн. 1, 1839, стр. 57—58.].
М. М. Кирьяков занимался и интродукцией иноземных древесных пород. Он успешно выращивал в Одессе веймутову и корсиканскую сосну. Из его сообщений явствует, что особенно широко и успешно уже в те годы в окрестностях Одессы разводилась белая акация.
Ф. X. Майер, начиная с 20-х годов XIX столетия и до конца жизни (1860 г.), работал в с. Моховое (Шатилов-ский лес), где ему удалось развести на черноземе ель, пихту, лиственницу, кедр сибирский, веймутову сосну и другие хвойные породы, а из лиственных — дуб, березу, ильм и др. Ф. X. Майером написана работа «Степное лесоводство» [27] [Труды Вольного Экономического общества. Т. I, III и IV, 1860.].
Шатиловский лес, как и Велико-Анадольский, служит для многих поколений лесоводов предметом изучения и заботы. С 1821 г. в нем проводятся работы по облесению оврагов и балок. Лиственница сибирская [28] [По материалам Всесоюзной сельскохозяйственной выставки 1954 г.], посаженная в Моховом в прошлом веке, имела в 1954 г. запас древесины в 750 м3 на 1 га при высоте стволов в 35 м и диаметре 36 см.
С начала прошлого века лиственница успешно разводится и на Украине. Отдельные 145-летние деревья [29] [К. Е. Н и к и т и н. Рост и продуктивность лиственницы Украинской ССР. Сб. науч. трудов Киевского лесохозяйственного института, в. II, 1953.] достигают в высоту 46—49 м и на высоте 1,3 м имеют диаметр 110—115 см.
Известный общественный деятель, основатель Харьковского университета В. Н. Каразин в двадцатых годах XIX в. поднял вопрос о сохранении лесов и развил ряд положений о значении леса как природного фактора. В своих статьях В. Н. Каразин писал о благотворном влиянии леса на климат и водный режим рек; он указы-
Стр. 57.
вал на необходимость разведения леса в степях, облесения песков, посадки деревьев вдоль дорог и др. [30] [В. Н. К а р а з и н. О важности лесоводства наипаче для России, СПб., 1817, В. Н К а р а з и н. О лесоводстве и лесоразведении, СПб, 1838.]
Трудоемкость работ по лесоразведению при примитивной технике конца XVIII и первой половины XIX в. не препятствовала облесению степей, так как помещики использовали даровую рабочую силу — труд крепостных. Но лесоразведением занимались лишь отдельные помещики, а вообще же лес для помещиков был средством наживы и чаще они его истребляли, нежели создавали вновь.
Лесоводство в середине XIX века
Условия крепостнической николаевской России препятствовали развитию прогрессивных начинаний в лесной науке. В ту пору неистовствовала жестокая цензура. Лесное хозяйство было перестроено на военный лад: в 1839 г. Николай I утвердил положение о корпусе лесничих [31] [Просуществовал до 1867 г.], в 1837 г. был военизирован Лесной институт (названный Лесным и межевым институтом).
Внутреннее устройство этого высшего учебного заведения было организовано по образцу кондукторских рот морского экипажа.
В институте была введена рота образцовой лесной стражи. Казенные военизированные лесничие с подчиненной им лесной стражей превращались в придаток полицейского государства. Именно с того времени крестьяне начали называть лесничего «барином», отделяя его от других чиновников.
Относительно большей идейной независимостью, и то лишь условной, могли иногда пользоваться лесоустроители и отдельные лесничие, управлявшие лесами, приписанными к горным заводам, или некоторых частных имений.
В славную когорту «шестидесятников» вошел из среды лесоводов известный Н. В. Шелгунов (1824—1891), начавший свою публицистическую деятельность в журнале «Современник», редактировавшемся Н. А. Добролюбовым
Стр. 58.
и Н. Г. Чернышевским. Этой деятельности Н. В Шелгунова предшествовала деятельность лесоводственная.
Прогрессивную роль в развитии отечественной лесной мысли сыграла «Газета лесоводства и охоты», выпускавшаяся в течение 5 лет (1855—1859 гг.) и сменившая закрытый в самом конце 1851 г. «Лесной журнал» [32] [Ф. К Арнольд в «Истории лесоводства» закрытие «Лесного журнала» ошибочно отнес к 1850 г., стр. 334.]. В 1858 г. эту газету редактировал Н В Шелгунов.
Жестокая цензура не благоприятствовала и лесной периодике. Показательны заключительные строки этой газеты (от редакции) в последнем номере, обращенные к читателям, что «... если она не сделала всего, что было должно, то сделала все, что могла». В этом органе публиковались оригинальные отечественные статьи и заметки, причем в виде приложения, наряду с другими, была выпущена книга Н. В. Шелгунова «Лесоводство» (1856). Ему же принадлежат и ценные исследования по истории лесного хозяйства в России. Талантливый публицист и ученый лесовод, хорошо знавший особенности русского и зарубежного лесного хозяйства, Н. В. Шелгунов не одобрял стремление вести хозяйство в русских лесах обязательно только по заграничным образцам. В 1858 г. Н В. Шелгунов (совместно с В. Греве) выпустил «Лесную технологию». В предисловии к этой книге сказано:
«Основанием при изложении предмета служили русские способы и русские опыты; только при их несовершенстве или недостатке тех и других, приняты пособием иностранные источники».
Оригинальные лесоводственные мысли свидетельствуют о большой научной широте подхода Н. В. Шелгунова к отдельным конкретным вопросам лесоводства. Например, обращая внимание на опасность порчи или уничтожения заморозками некоторых древесных пород (в частности, ели), он в качестве предохранительных мер рекомендовал устанавливать соответствующее направление лесосеки, а для защитного полога использовать травы и кустарники.
В конце 40-х годов XIX столетия, когда Н. В. Шелгунов был лесным ревизором, он предложил для лесов се-
Стр. 59.
Николай Васильевич Шелгунов (1824—1891)
верной полосы России оригинальный способ постепенной рубки леса. По этому способу лес рубили постепенно и завершали его рубку на определенном участке в течение 5 лет. Особое внимание при этом Н. В. Шелгунов обращал на необходимость сохранения подроста и подлеска Предлагая свой способ, Н. В. Шелгунов пытался подойти к вопросу с учетом реальных условий. С одной стороны, он учел опыт неудачного облесения вырубок в Петербургской губернии, с другой — обосновал свое предложение экономически, подчеркнув, что его способ не требует «особых расходов, удобный по современному со-
Стр. 60.
стоянию лесной науки в России и не могущий испугать лесопромышленников, боящихся лесоводственных тонкостей» [33] [Н. В. Ш е л г у н о в. Некролог, «Лесной журнал», 1891, стр. 379—384.].
Но, как писал об этом впоследствии один из учеников Н. В. Шелгунова [34] [Там же, стр. 380.], способ этот «не был одобрен в высших сферах и не нашел применения на практике».
Будучи преподавателем Лесного института (1859 г.), Н. В. Шелгунов стремился привить своим ученикам высокие идеалы служения родине, своему народу. Эти демократические принципы шли вразрез со сложившимся к этому времени направлением официальной лесной науки. О представителях этой науки Н. В. Шелгунов писал, что «они работают для себя; у них нет родины; это наемщики» [35] [И. С. П р о х о р ч у к. Н. В. Шелгунов и его значение в развитии русской лесной науки. Труды Института леса АН СССР, М. — Л., т. V, 1950.]. Как и следовало ожидать, представители официальной лесной науки встретили его выступления крайне враждебно. «Все это сулит мне не много приятного в Лесном институте... Вот после этого и мечтай быть полезным», — писал Н. В. Шелгунов в одном из писем [36] [Там же.]. И действительно, работа Н. В. Шелгунова в Лесном институте оказалась кратковременной, а вскоре он вообще расстался с лесной службой. Для отечественной лесной науки это была чувствительная потеря.
Выдающимся русским лесоводом середины прошлого столетия был А. Е. Теплоухов (1811—1885), бывший крепостной Строгановых. В его сочинении «Устройство лесов в помещичьих имениях» (1850) содержится много оригинальных и ценных лесоводственных положений и мыслей, к сожалению, впоследствии забытых. Ф. К. Арнольд [37] [Ф. К. А р н о л ь д. История лесоводства. СПб., 1895, стр. 366.] отмечал, что сочинение это «составляет труд вполне самостоятельный, не заимствованный из иностранного опыта, а почерпнутый из русской практики». О книге А. Е. Теплоухова в том же духе высказались П. Н. Вереха и А. Ф. Рудзкий [38] [П. В е р е х а и А. Р у д з к и й. Литература русского лесоводства. СПб., 1878.].
Стр. 61.
А. Е. Теплоухов оригинально делил леса России на первобытные, прорубленные и вторичные. Его определение вторичных лесов — это прототип (или, может быть, лучше сказать синоним) современных производных (В. Н. Сукачев) или временных (Г. Ф. Морозов) типов леса.
В работе А. Е. Теплоухова заложены предпосылки учения о смене пород, о типах леса, разработаны технические правила рубок. Он написал ряд научных статей, основанных на конкретных оригинальных материалах и посвященных важным вопросам лесохозяйственной практики. Его интересовали и вопросы урожая еловых семян в Петербургской и Новгородской губерниях и на Урале, извлечение их из шишек путем «сушения оных» и вопросы рубок. В частности, он развил и обосновал «проредные и выборочные порубки», вопросы очистки лесосек и т. п. (1850).
В 1850 г. вышла блестящая работа русского лесовода, поручика корпуса лесничих А. Р. Варгаса де-Бедемара (1816—1902) «Исследование запаса и прироста лесонасаждений С.-Петербургской губернии с 1843 по 1848 год». Эта работа включает в себя довольно большой круг вопросов — влияние климата, геологического строения и почвы на произрастание леса, свойства древесных пород и пр. Но ее главную ценность составляют опытные таблицы роста и прироста насаждений, вошедшие в современные справочники по таксации.
В 1850—1860 гг. в Поречском лесничестве Московской губ. лесничий К. Ф. Тюрмер [39] [К. Ф. Т ю р м е р. Пятьдесят лет лесохозяйственной практики. М, 1891.] заложил культуры леса, давшие вполне положительные результаты. К. Ф. Тюрмер получил большую известность особенно благодаря тому, что он сумел сочетать успешное выращивание лесных культур с допуском скота для пастьбы на закультивированных площадях. Это достигалось обязательным соблюдением выработанных им правил, как-то: впуском скота весной только при обсохшей почве, ограничением пребывания его на одном месте, «... траву посыпали даже солью. Этот же прием рекомендовало применять при пастьбе скота в лесах уже почти через полстолетие после
Стр. 62.
Рис. 7. «Газета лесоводства и охоты» под редакцией Н. В. Шелгунова (№ 16)
выхода в свет книги русского лесничего Тюрмера федеральное лесное управление США» [40] [М. Е. Ткаченко. Общее лесоводство М.—Л., 1952, стр. 213.]
* * *
Таким образом, уже к середине прошлого века начинает складываться русское лесоводство. К этому времени уже был накоплен ценный отечественный опыт.
В связи с развитием горнозаводской промышленности начало развиваться самобытное практическое лесоводство, одним из старейших очагов которого стал Урал
Заложены опытно-научные основы степного лесоводства. В стране зародилось высшее лесное образование Русскими лесоводами опубликованы важные научные материалы, основанные на отечественном опыте, появилась учебная литература по лесному делу, начала пробивать себе дорогу лесная периодическая печать
Но условия крепостнической России задерживали развитие лесной науки. Уничтожение горнозаводских лесов рубками и пожарами шло значительно более интенсивно,
Стр. 63.
чем их восстановление. Поредели леса вдоль наиболее обжитых сплавных путей в европейской части страны, исчезли многие корабельные рощи.
Обобщение и внедрение лесоводственного опыта в широкую практику шло медленно. Лесное ведомство предпочитало питаться иностранными рецептами и схоластическими схемами, оторванными от местных условий.
Тяжелые материальные условия препятствовали нормальной публикации даже лесохозяйственных сочинений, особенно лесной периодики «Лесной журнал», начавший выходить в 1832 г, прекратил существование, как уже сказано, в конце 1851 г. Лишь через несколько лет стала печататься сменившая его «Газета лесоводства и охоты» (рис. 7), но и она просуществовала короткое время — до 1859 г.
Обстановка, таким образом, не способствовала широкой популяризации достижений русских лесоводов. Но даже в этих неблагоприятных условиях наше отечественное лесоводство развивалось и постепенно становилось на твердую научную основу.
Стр. 64.
Глава пятая
РУССКАЯ ЛЕСОВОДСТВЕННАЯ НАУКА ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX И НАЧАЛЕ XX ВЕКА
В пореформенный период в России вместе с другими отраслями народного хозяйства сильно развивается и лесная промышленность, в частности лесопильное производство. В работе «Развитие капитализма в России» В. И. Ленин отмечает, что количество рабочих лесопильных предприятий увеличилось с 4 тыс. в 1866 г. до 15 тыс. в 1890 г., число паровых лесопилок за те же годы возросло с 26 до 430 [1] [В. И. Л е н и н. Соч., т. 3, стр. 369.]. К этому же времени относится усиление развития лесохимического производства.
В России возрастает спрос на пиловочные бревна, увеличиваются заготовки леса, ведущиеся в порядке применения подневольно-выборочных рубок.
Возникает необходимость в рубке стволов меньших размеров, чем ранее, когда крупных деревьев было много в приречных районах и их вполне хватало для удовлетворения потребностей в древесине. В 80-х годах XIX столетия наименьший отпускной размер пиловочных бревен на Севере снизился по толщине по сравнению с предшествующим десятилетием на целый вершок (4,5 см). В качестве пиловочника на Севере начинает применяться и ель. До этого времени на пиловочник шла только сосна и отчасти лиственница. К 90-м годам минимальный отпускной размер снизился еще на полвершка, но он все же оставался еще достаточно высоким (27 см на высоте 7,1 м). Применение выборочных рубок в еловых лесах во
Стр. 65.
многих случаях привело в дальнейшем к ветровалу ели, заболеваниям ее на корню, к расстройству древостоев.
Бурное развитие капитализма в России во второй половине XIX в., способствовавшее поднятию производительных сил страны, вначале положительно отразилось и на развитии лесного образования и лесной науки. В связи с нуждами промышленности и усилением спроса на древесину появилась потребность в освоении лесов ряда районов страны. Все это требовало специальных знаний, хотя в развитии лесоводства в смысле восстановления лесов капиталисты непосредственно заинтересованы не были.
Как и в других странах, капитализм в России привел к усилению хищнического истребления лесов и к сокращению лесных площадей.
«Длинное время производства (включающее в себя лишь относительно незначительное рабочее время) и связанная с ним продолжительность периодов оборота делают лесоразведение невыгодным для частных, а следовательно, для капиталистических предприятий, — ведь капиталистическое производство по существу своему является частным производством, хотя бы на место отдельного капиталиста и выступал капиталист ассоциированный» [2] [К. М а р к с. Капитал, т. II, 1952, стр. 241.].
Защиту леса приняли на себя в это время передовые ученые лесоводы России.
Во второй половине XIX в., особенно в конце его, в лесохозяйственной науке появляются славные имена выдающихся русских ученых: А. Ф. Рудзкого, М. К. Турского, Д. М. Кравчинского, В. Я. Добровлянского, талантливого популяризатора русской природы и русского леса Д. Н. Кайгородова, В. Т. Собичевского, В. И. Гоми-левского, Н. С. Шафранова, Л. И. Яшнова и др. Своими трудами эти ученые значительно продвинули в России лесную науку, развили лесное опытное дело, внесли в лесохозяйственную технику научный и трезвый практицизм, основанный на учете реальных условий. Они боролись (хотя и без особого успеха) с разрушительными последствиями порожденного капитализмом массового лесо-истребления, особенно в центральной России.
Стр. 66.
Приблизительно в эти же и в последующие годы большую услугу лесной науке в изучении русских лесов оказали ботаники — С. И. Коржинский, Г. И. Танфильев, А. Я. Гордягин, П. Н. Крылов и С. Я. Медведев.
Большой вклад в лесоводственную науку внесли также русские ученые, представители смежных отраслей знания — почвоведения, метеорологии, зоологии и др., прежде всего В. В. Докучаев, П. А. Костычев и К. А. Тимирязев.
Изучение и освоение лесных окраин России
Во второй половине XIX в. заметно повышается интерес к лесам Севера. В эксплуатации наших северных лесных богатств все большее влияние приобретал иностранный капитал. Передовые люди России понимали, какое значение для страны имеют природные богатства Севера, и ставили вопрос о необходимости своими силами изучать, осваивать и широко использовать эти богатства, в том числе и лесные. Горячо призывал упорядочить лесное дело на Севере известный знаток Севера и Сибири, прогрессивный деятель того времени М. К. Сидоров [3] [М. К. С и д о р о в. Север России. СПб., 1870.] (1823—1887), исключительно много сделавший для изучения наших природных богатств и энергично боровшийся против хищнического использования русских лесов иностранными концессионерами. Одному из своих многочисленных докладов он дал четкое название: «О бедствии, угрожающем Кемскому краю, если будет утвержден контракт на вырубку 100 000 лучших дерев иностранным агентом. Об отнятии через то возможности к собственному судостроению...»
М. К- Сидоров был членом всех научных русских обществ, в том числе с 1874 г. и действительным членом Лесного общества. Автор специальной работы о лиственнице [4] [М. К. С и д о р ов. Лиственница. СПб., 1871.], М. К. Сидоров обратил внимание русского общества на высокое качество лиственничных лесов Печоры. Он впервые доставил в 1867 г. партию этой древесной породы в Кронштадт, причем экспертиза Адмиралтейства одобрила «возможность получать для флота превосход-
Стр. 67.
ного качества лиственницу и тем заменить приобретаемый из-за границы тик». М. К. Сидоров неоднократно указывал на высокую горимость северных лесов, неправильное их использование и т. д.
В конце XIX в. ряд талантливых таксаторов и лесничих углубляет и обогащает лесоводственную науку, особенно относительно строения девственных лесов. В эти годы резко меняются представления о возрастном строении лесов Севера [5] [Н. А. Гр а ко в. Оборот хозяйства. «Лесной журнал», вып. II, 1896; вып. III, 1897.]; ставится вопрос о необходимости более совершенной классификации лесов [6] [И. И. Г у т о р о в и ч. Заметки северного лесничего. «Лесной журнал», вып. II и V, 1897.]; делаются попытки классифицировать леса по типам [7] [Д. М. К р а в ч и н с к и й. Из Лисинской дачи. «Лесной журнал», вып. IV, 1900.].
Необходимо отметить большие заслуги перед отечественным лесоводством северных лесоводов — этих тружеников-практиков, исходивших не одну тысячу верст по безмерным таежным лесам русского Севера. Некоторые из них заслужили известность своими открытиями. Лесничие и таксаторы нашего Севера первые выдвинули и практически воплотили в жизнь идею классификации лесов по типам, ставшую краеугольным камнем научного лесоводства XX в.
В 1896 г. архангельский таксатор Н. А. Граков установил наличие одновозрастных древостоев в девственных лесах Севера. Имена Н. А. Гракова, И. Тимофеева, М Китаева, В. Ляховича, И. И. Гуторовича далеко не исчерпывают список лесохозяйственных деятелей Севера, способствовавших в конце XIX в. развитию самобытной русской лесной науки, раскрытию природы и значения девственных лесов Севера.
Большую роль в освоении Дальнего Востока сыграл во второй половине XIX в. лесовод А. Ф. Будищев [8] [А. Ф. Б у д и щ е в. Леса Приамурского края. Изд. 2-е, Хабаровск, 1898.], явившийся пионером в изучении лесов этого края. Он, а также работавшие с ним топографы Любенский, Корзун и Петрович в 1860—1867 гг. исследовали и описали леса нижнего течения Амура, по р. Уссури и ее притокам, в Южно-Уссурийском крае и по побережью Тихого океана. Кроме
Стр. 68.
всестороннего описания лесов, их природных особенностей и эксплуатационного значения, а также выявления мест, удобных для поселения, в результате исследований было дано подробное ботаническое описание древесных пород Амурского, Уссурийского и Южно-Уссурийского краев.
Большую роль в познании лесов Сибири сыграли географические экспедиции Миддендорфа и Р К Маака Р Маак, всесторонне изучавший Якутию, много внимания уделил описанию произрастающих там древесных пород, выяснению северного предела их распространения, особенностей использования их местным населением Он описал климатические и почвенные условия произрастания лиственницы, ели, сосны Р Маак обращал внимание и на аномалии в росте деревьев, на их заболевания. Он описал наплывы на стволах лиственницы [9] [Р. К. М а а к. Вилюйский округ Якутской области Ч I. СПб, 1883, ч II, СПб, 1886.]
Облесительные работы на юге
В 70-х годах XIX столетия началось степное лесоразведение на Дону Этими работами руководил крупный специалист Ф. Ф. Тиханов, который эффективно упростил технику посадок, что позволило ему создать более 2 тыс. га леса Ф. Ф. Тиханов заслуженно считал дуб главной породой, но в начале своей деятельности переоценивал значение ильмовых, вводя их в культуры в количестве 66%. Способ смешения пород, введенный Ф. Ф. Тихановым, получил название «донского»; в несколько измененном виде (число ильмовых снижалось до 50%), он начал применяться в конце восьмидесятых годов в лесничествах степной полосы под названием «нормального». Ф. Ф. Тиханов осуществил новый способ ухода за дубом в виде «осветления» И донской, и нормальный типы, превращенные в шаблон и некритически применяемые в разных почвенно-климатических условиях, привели в дальнейшем к заглушению дуба в посадках ильмовыми, к увеличению опасности нападения на молодые леса насекомых и пр. Начиная с 1896 г. (к концу своей деятельности) Ф. Ф. Тиханов сам заменил в лесонасаждениях ильмовые кленом татарским и липой.
Стр. 69.
Василий Васильевич Докучаев (1846—1903)
На рубеже двух столетий лесоводы Г. Ф. Морозов и Г. Н. Высоцкий приняли участие в работе известной экспедиции В В Докучаева, снаряженной в связи с голодом 1891—1892 гг. в районах Поволжья. Эта экспедиция создала в степном полезащитном лесоразведении подлинную эпоху. В те же годы лесовод Н. К. Генко проводил крупные по тому времени работы по созданию лесных полос в степях (например, в Безенчукской степи Самарской, ныне Куйбышевской области).
В дальнейшем Г. Н. Высоцкий начал свои углубленные стационарные исследования. Они привели к отказу от шаблона, к периоду «свободного искания наиболее
Стр. 70.
подходящего состава посадок к данным условиям местопроизрастания» [10] [Н. Н. С т е п а н о в. Степное лесоразведение. М. — Л., 1932]. Уже в 1893 г. в своем докладе на VIII Всероссийском съезде лесовладельцев и лесохозяев в Киеве Г. Н. Высоцкий ставит вопрос о широком введении кустарников в лесные культуры степей Прообразом их явились некоторые посадки лесовода К. С. Полянского в Велико-Анадольском лесничестве (рис. 8).
В конце прошлого века крупные для того времени работы по облесению были проведены на Северном Кавказе. В частности, на значительной территории нынешнего Бештаугорского лесного хозяйства были заложены посадки ясеня. Там, и в других южных районах, давно введены в культуру акация белая, гледичия, айлант и многие другие экзоты. В 90-х годах М. К. Турский и В. Р. Вильямс участвовали в экспедиции А. А. Тилло. В результате своих изысканий они внесли много нового в изучение истоков рек в центральной России, особенно в выявлении водоохранной и водорегулирующей роли леса для борьбы с недородами (М. К. Турский возглавлял лесную, В. Р. Вильямс — агрономическую часть экспедиции).
Лесные съезды. Лесная периодика. Выпуск трудов Лесного института
В 1871 г. в Петербурге образовалось Лесное общество, первым председателем которого был лесовод В. С. Семенов. Фактически общество, в виде небольшого кружка лесничих, зародилось еще в 1869 г. По инициативе общества (не субсидировавшегося правительством) начали созываться Всероссийские съезды лесо владельцев и лесохозяев, сыгравшие положительную роль в развитии отечественного лесоводства.
Первый съезд состоялся в 1872 г. в Москве. Последующие Всероссийские съезды происходили в разных городах (в 1874 г. — в Липецке, в 1876 — в Риге, в 1-878 г. — в Варшаве, в 1882 г. — в Москве, в 1886 г. — в Харькове, в 1889 г. — в Казани, в 1893 г. — в Киеве, в 1898 г.— в Самаре, в 1903 г.— в Риге, и в 1912 г.— в Архангельске).
Стр. 71.
Рис. 8. Дуб. (71 г.) с желтой акацией в подлеске (10 Д, полнота 0,8, средний диаметр — 30 см, средняя высота — 21 м, запас — 220 м3). Посев дуба между рядами предварительно посаженной желтой акации, произведенный в 1877 г. лесничим К. С. Полянским. Этот посев впоследствии послужил для Г. Н. Высоцкого образцом древесно-теневого типа. Велико-Анадольское лесничество. Кв. 20, фото В. П. Тимофеева 1948 г.
Стр. 72.
На этих съездах обсуждались злободневные вопросы русского лесоводства. Часто решения съездов по отдельным лесоводственным вопросам резко отличались от взглядов на ведение лесного хозяйства зарубежных лесоводов. Например, русские лесоводы в большинстве случаев относились положительно к постепенным рубкам в сосняках (для южных и среднерусских районов), за границей же господствовало мнение о неприменимости таких рубок в сосновых лесах.
Участники съездов совершали экскурсии в лес, в лесничества, где актуальные лесоводственные вопросы обсуждались и разрешались непосредственно на местах.
Лесным обществом был опубликован лесохозяйственный статистический атлас России и ряд других изданий В особую заслугу обществу надо поставить возобновление в 1871 г. издания «Лесного журнала», прерванного в 1851 г.
С 1865 г. начал выходить журнал «Сельское хозяйство и лесоводство», просуществовавший до 1918 г. и опубликовавший ряд ценных оригинальных статей по лесному делу. В конце минувшего века и в начале нынешнего выходили и другие журналы: «Лесопромышленный вестник» (в Москве с 1899 по 1917 г. под редакцией проф. Н. С. Нестерова); «Русское лесное дело» (в 1892— 1894 гг. выпускался в Петербурге проф. В. Я. Добровлянским); «Отчеты Московского лесного общества» (1894— 1897). Большую роль в развитии русской науки о лесе сыграло издание «Трудов экспедиции проф. В. В. Докучаева» (1894—1895, 1898 — всего 18 томов), «Трудов опытных лесничеств» (1900—1906), «Трудов по лесному опытному делу в России» (1907—1926) и др. Начали приобретать практическое значение и научные труды учебных заведений, в частности «Записки Ново-Александрийского института сельского хозяйства и лесоводства» (с 1876 г.) и «Известия Петровской земледельческой и лесной академии».
В 1882 г. Лесной институт стал издавать «Научные труды», также сыгравшие положительную роль в развитии отечественного научного лесоводства и сопредельных с ним отраслей знания.
В выходивших в разные периоды под разными наименованиями «Трудах» («Ежегодник С.-Петербургского лес-
Стр. 73.
ного института», «Известия С.-Петербургского лесного института» и др.) опубликован ряд интересных и важных работ не только известных научных деятелей, но и начинающих ученых — «стипендиатов высшего оклада». Многие из молодых авторов впоследствии стали крупнейшими учеными нашей страны.
В 1903 г. в «Трудах» была опубликована большая работа только что окончившего институт В. Н. Сукачева (с 1943 г. — академик) — «Очерк растительности юго-восточной части Курской губернии», удостоенная Советом института золотой медали. Уже в этой работе автор привел типологические описания лесов, высказал интересные положения об их происхождении и развитии, о сменах растительности, в том числе о смене пород.
В 1908 г. в «Известиях» института напечатана работа стипендиата высшего оклада М. Е. Ткаченко (впоследствии— профессор) «О роли леса в почвообразовании», основанная на экспериментальном изучении влияния дубового леса на почву в бывшей Тульской губернии.
Здесь же печатались ранние работы лесовода Н. П. Кобранова (впоследствии — профессор), ботаников Н. А. Максимова, В. Н. Любименко (впоследствии— академики) и др. Эта традиция — публикация лучших работ начинающих ученых в научных изданиях вузов — заслуживает внимания наших лесных учебных заведений и в настоящее время.
Выдающиеся русские лесоводы второй половины XIX века
Большое влияние на развитие в России лесохозяйственных знаний, в том числе и лесоводственных, оказал профессор А. Ф. Рудзкий (1838—1901).
Александр Фелицианович Рудзкий опубликовал ряд учебных и практических пособий и руководств по лесному хозяйству и лесоводству, в которых уделял большое внимание биологии отдельных древесных пород и их взаимоотношению с внешней средой. Под редакцией А. Ф. Рудз-кого вышло пять томов «Полной энциклопедии русского сельского хозяйства и соприкасающихся с ним наук»; в конце прошлого столетия он редактировал «Земледельческую газету» и журнал «Плодоводство». Составленное А. Ф. Рудзким «Руководство к устройству русских ле-
Стр. 74.
сов» выдержало два издания, «Лесная таксация» — пять изданий. В течение 25 лет он возглавлял кафедру лесоустройства в Петербургском лесном институте.
Исходя из условий практики, А. Ф. Рудзкий способствовал приближению курсов лесоустройства и таксации к запросам жизни (кстати, разделение этих дисциплин в Лесном институте было проведено по его инициативе) В «Лесных беседах» (1881) и в «Настольной книге по лесоводству» (1897) А. Ф. Рудзкий касается многих вопросов практического лесоводства В его работах уже можно найти некоторые зачатки географического подхода к изучению леса Одним из первых он обратил внимание на то, что в южных районах страны сосна требует света меньше и способна развиваться в насаждении под пологом
В 90-х годах А. Ф. Рудзкий затрагивает вопросы лесной типологии и предлагает разделять насаждения на «условные однообразия» или «первообразы» или «отделы», увязывая их с характером местоположения и почвы, но не упуская при этом из виду их хозяйственной значимости. В книге «Руководство к устройству русских лесов» (1888) он дает пример семи «отделов» в лесной даче 1) сосна кондовая или боровая на свежей и глубокой почве, 2) сосна мяндовая на сырой почве, 3) сосна болотная на мшарине 4) ель по рамени, 5) береза чистая и мешанная, 6) хвойно лиственный лес и 7) дуб Таким образом, А. Ф. Рудзкий стоял у истоков русской лесной типологии.
А. Ф. Рудзкий интересовался проблемой облесения степей и намеревался, совместно с Ф. Кеппеном, написать по этому вопросу специальный труд. В связи с этим он особой запиской испрашивал у министра государственных имуществ ассигнования на 1883 и 1884 гг. в размере 3000 руб. [11] [Архив АН СССР, ф. 92 оп. 1, № 6], но денег для этой цели он не получил.
В своей записке А. Ф. Рудзкий подчеркивал, что попытки лесоразведения в наших степях должны составлять предмет гордости у нас они оказались успешными, несмотря на то что крупные ученые отвергали возможность выращивания лесов в степи, и в области степного лесоразведения русским лесничим пришлось работать само-
Стр. 75.
Александр Фелицианович Рудзкий (1838—1901)
стоятельно, так как опыт Западной Европы оказался непригодным [12] [Архив АН СССР, ф. 92, оп. 1, № 63.] Своим трудом по истории лесоустройства в России А. Ф. Рудзкий обогатил отечественную лесную науку, а всей своей деятельностью очень способствовал развитию лесохозяйственных знаний в нашей стране