2.4.2. СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИЕ И КУЛЬТУРНЫЕ СВОБОДЫ (STATUS NEGATIVUS)
Право каждого быть субъектом (частной) собственности как элемент общего правового статуса (общей правосубъ- ектности) человека и гражданина и гарантии (частной) собственности описываются в Основах конституционного строя (ч. 2 ст. 8, ч. 2 ст. 9) и в главе 2 Конституции (ст.ст.34, 35, 36). Это абстрактное право следует отли- чать от приобретенных прав (правомочий) собственности на конкретные объекты. Право частной собственности как право быть (становиться) собственником, иметь имущество в собственности, иметь правомочия собственника является равным для всех. Приобретенные права собственности у всех разные, существуют собственники и несобственники средств производства. Основы конституционного строя признают частную собс- твенность наравне с публичной и провозглашают равную государственную защиту частной и публичной собственнос- ти (см. 1.3.5.). Таким образом, частная собственность как право человека иметь имущество в собственности представляет собой конституционную ценность, гарантиро- ванную на уровне Основ конституционного строя, и все положения главы 2, касающиеся частной собственности, следует толковать в соответствии со смыслом ч.2 ст.8 и ч.2 ст.9 Конституции. Право частной собственности означает свободу индиви- дов и других социальных субъектов в отношении к средс- твам производства (собственность на предметы потребле- ния вторична) и в экономике в целом, причем свободу в ее адекватной правовой форме. "Исторический прогресс свободы и права свидетельствует о том, что формирование и развитие свободной, независимой, правовой личности необходимым образом связаны с признанием человека субъектом отношений собственности, собственником средс- тв производства. Собственность является не просто одной из форм и направлений выражения свободы и права челове- ка, но она образует собой вообще цивилизованную почву для свободы и права"91. И хотя в Конституции не гово- рится, как во французской Декларации прав человека и гражданина 1789 г., что "собственность является непри- косновенным и священным правом", именно к праву собс- твенности в первую очередь относится положение ч. 2 ст. 17 Конституции: "Основные права и свободы человека не- отчуждаемы и принадлежат каждому от рождения". Гаранти- рованное в ч.2 ст.35 Конституции право каждого быть собственником как элемент общей правосубъектности чело- века, в отличие от большинства других основных прав и свобод, является абсолютным (не может быть ограничено по основаниям ч.3 ст.55 Конституции) и существует неза- висимо от того, как оно конкретно сформулировано в Конституции. Надлежащему пониманию этого обстоятельства не спо- собствует то, что ст. 35 Конституции начинается с увя- зывания права частной собственности с ее законными га- рантиями: "Право частной собственности охраняется зако- ном" (ч.1 ст.35). Это означает, что цель законодатель- ства и обязанность законодателя - охранять право част- ной собственности, правомочия владения пользования и распоряжения, что вытекает из конституционного призна- ния права каждого иметь имущество в собственности, вла- деть, пользоваться и распоряжаться им как единолично, так и совместно с другими лицами (ч.2 ст.35). Но поло- жение ч.1 ст.35 никоим образом нельзя понимать так, что право частной собственности производно от закона (како- вы законы, таково и право быть собственником). Формаль- но-юридически право частной собственности охраняется, прежде всего, самой Конституцией как естественное и не- отчуждаемое право. Конечно, для позитивистской доктри- ны, тем более в посттоталитарном обществе, в котором прежде частная собственность не допускалась,
91 См.: Нерсесянц B.C. Философия права. М,, 1997.С.28.
это обстоятельство непонятно. Поэтому в серьезном ком-
ментарии к Конституции оказалось следующее утверждение
по поводу смысла ч.1 ст.35: "Во-первых, право частной
собственности как разновидность прав и свобод человека
и гражданина может вводиться в систему российского пра-
ва только законом. Никакой другой нормативный акт, от
какого бы органа государства он ни исходил, подобной
юридической силой не наделен"92.
Разумеется, права и свободы человека и гражданина не
"вводятся" законом. Более того, Конституция гарантиру-
ет, что право быть собственником признается государс-
твом независимо от того, что именно "вводится" законом.
В отличие от права быть собственником, гарантирован-
ное в ч.4 ст. 35 право наследования не является абсо-
лютным в том смысле, что не существует естественного и
неотчуждаемого права "быть наследником вообще", а су-
ществует право становиться наследником в порядке и на
условиях, установленных законом. Часть 4 ст.35 гаранти-
рует институт наследования, регулируемый Гражданским
кодексом РФ. Согласно ч.3 ст.56, Конституции право нас-
ледования (как и правомочия собственности) может быть
ограничено в условиях чрезвычайного положения.
Частная собственность на землю предусмотрена только для граждан РФ и их объединений (ч.1 ст.36 Конститу- ции). В ч.2 ст.9 Конституции гарантируется частная собственность не только на землю, но и на другие при- родные ресурсы. Поскольку в ч.1 ст.36 говорится о праве граждан РФ и их объединений иметь в частной собствен- ности землю, то иностранцы и лица без гражданства, в соответствии со с.2 ст.9 и ч.З ст.62 Конституции, впра- ве иметь в частной собственности "другие природные ре- сурсы". В настоящее время право частной собственности на землю в России остается абстрактной возможностью, реа- лизуемой в качестве привилегии, поскольку законодатель, вопреки Конституции, негативно относится к частной собственности на землю. Что касается правомочий собственника земли и других природных ресурсов, то согласно ч. 2 ст. 36 они осу- ществляются собственниками свободно, "если это не нано- сит ущерба окружающей среде
92 Конституция Российской федерации: Научно-практи-
ческий комментарии. С.261 (автор раздела - В.П.Мозолин).
и не нарушает прав и законных интересов иных лиц".
Такое специальное конституционное ограничение правомо-
чий собственника не содержится в ч. 2 ст. 35, перечис-
ляющей правомочия собственника вообще, и в ч.1 ст. 34
Конституции, гарантирующей свободу предпринимательской
и иной не запрещенной законом экономической деятельнос-
ти. Однако, с учетом положения ст.42 Конституции, га-
рантирующего каждому право на благоприятную окружающую
среду, и положения ст. 58 Конституции, обязывающего
каждого сохранять окружающую среду и бережно относиться
к природным богатствам, а также с учетом оговорки об
ограничении прав и свобод федеральным законом (ч.З
ст.55 Конституции) следует считать, что применительно к
положениям ч.2 ст.35 и ч.1 ст.34 Конституции действует
экологическое ограничение, сформулированное в ч. 2 ст.
36 применительно к свободе владения, пользования и рас-
поряжения землей и другими природными ресурсами.
Вместе с тем, положение ч.2 ст.36 о "законных инте-
ресах иных лиц" применительно к частной собственности
на землю и другие природные ресурсы следует толковать с
учетом положения ст. 2 Конституции о приоритете прав и
свобод человека и гражданина и положения ч.З ст. 17
Конституции, ограничивающего их осуществление не "за-
конными интересами", а правами и свободами других лиц.
Иначе говоря, никакой "интерес иных лиц", даже закон-
ный, не может быть выше правомочий собственника, если
нарушение этого интереса не связано с нарушением прав и
свобод этих "иных лиц".
Согласно ч.З ст.36, условия и порядок пользования
землей не только устанавливаются федеральным законом,
но и "определяются на основе федерального закона". Ана-
логично п."к" ч.1 ст.72 Конституции относит земельное
законодательство к совместному ведению Российской Феде-
рации и субъектов Российской Федерации. Однако, соглас-
но п."в" ст.71 и ч.З ст.55 Конституции, определение ус-
ловий и порядка пользования землей в законах субъектов
РФ будет допустимо лишь в той мере, в которой это не
приводит к ограничению права собственности граждан на
землю.
Общее положение о свободе и неприкосновенности собс-
твенности сформулировано в ст.1 Протокола №1 от 20 мар-
та 1952 г. к Европейской конвенции о защите прав чело-
века и основных свобод:
"Каждое физическое или юридическое лицо имеет право
беспрепятственно пользоваться своим имуществом. Никто
не может быть ли-
шен своего имущества, кроме как в интересах общества и
на условиях, предусмотренных законом и общими принципа-
ми международного права"93.
В ст. 35 Конституции содержатся более конкретные
формулировки: "Каждый вправе иметь имущество в собс-
твенности, владеть, пользоваться и распоряжаться им как
единолично, так и совместно с другими лицами" (ч.2).
"Никто не может быть лишен своего имущества иначе как
по решению суда. Принудительное отчуждение имущества
для государственных нужд может быть произведено только
при условии предварительного и равноценного возмещения"
(ч.3). Названные здесь правомочия собственности - вла-
дение, пользование и распоряжение - не являются абсо-
лютными94 и могут быть ограничены федеральным законом
по мотивам ч.З ст.55; эти правомочия, а также гарантии
неприкосновенности собственности (ч.З ст. 35) могут
быть ограничены и в условиях чрезвычайного положения
(ч.3 ст.56).
Часть 3 ст. 35 содержит соответствующие общим прин-
ципам международного права частные формулировки надле-
жащей правовой процедуры применительно к проблеме воз-
мездной экспроприации и ограничения собственности по
мотивам публичного интереса. Предусмотренная здесь су-
дебная процедура распространяется на все случаи прину-
дительного отчуждения имущества ("лишение имущества", в
смысле ч.3 ст. 35, включает в себя конфискацию и воз-
мездную экспроприацию). Если изъятие имущества произош-
ло, например, в условиях чрезвычайного положения, когда
действие ч.3 ст. 35 может быть ограничено, без соблюде-
ния судебной процедуры (реквизиция), то по истечении
срока действия ограничений собственности по иску собс-
твенника вопрос подлежит рассмотрению в суде.
Часть 3 ст. 35 не исключает в качестве альтернатив-
ного варианта (при гарантии последующего судебного
контроля) внесудебный порядок прекращения права собс-
твенности, в частности, административный порядок нало-
жения и взыскания штрафов и административную конфиска-
цию. В принципе законодательство может предусматривать
взыскание штрафов в административном порядке - в
93 Цит. по: Дженис М., Кэй Р.. Брэдли Э. Указ. соч. С.565. 94 Именно в этом смысле следует понимать утверждение Конституционного Суда РФ, что "право частной собствен- ности не является абсолютным и не принадлежит к таким правам, которые в соответствии со статьей 56 (часть 3) Конституции Российской Федерации не подлежат ограниче- нию ни при каких условиях" (абз.3 п.2 моти-вировочной части Постановления Конституционного Суда РФ от 17 де- кабря 1996 г.).
случае согласия лица уплатить штраф (согласие не исключает последующее судебное обжалование решения о штрафе). Но взыскание штрафа не может происходить в бесспорном порядке, и отказ лица уплатить штраф в адми- нистративном порядке не должен ухудшать его положение, если суд признает решение о штрафе законным и обосно- ванным. Так, Конституционный Суд РФ в Постановлении от 17 декабря 1996 г. по делу о проверке конституционности пунктов 2 и 3 части первой статьи 11 Закона РФ от 24 июня 1993 г. "О федеральных органах налоговой полиции" признал неконституционными положения этого Закона, пре- доставляющие налоговой полиции право взыскивать с юри- дических лиц в бесспорном порядке штрафы, а также сумму сокрытого дохода (штрафная санкция). Согласно данному Постановлению, орган налоговой полиции вправе принять решение о взыскании штрафа с юридического лица, но взыскать штраф можно только в том случае, если налогоп- лательщик согласен с применением к нему штрафной санк- ции. Если же налогоплательщик не согласен с решением органа налоговой полиции, то штраф не может быть взыс- кан в бесспорном порядке, и налоговый орган должен дож- даться решения суда95. Аналогично в Постановлении от 20 мая 1997 г. по делу о проверке конституционности пунктов 4 и 6 ст.242 и ст.280 Таможенного кодекса РФ Конституционный Суд РФ признал нормы, предоставляющие таможенным органам право выносить постановление о конфискации имущества (в адми- нистративном порядке) у лиц, привлекаемых к ответствен- ности за нарушение таможенных правил, соответствующими Конституции - при наличии гарантии последующего судеб- ного контроля за законностью и обоснованностью такого административного решения. При этом Конституционный Суд РФ истолковал указанные нормы следующим образом. До вы- несения судебного решения о том, насколько обоснована конфискация имущества, таможенные органы лишь принимают меры обеспечения сохранности имущества, которое, по их мнению, подлежит конфискации. Эти меры (постановление о конфискации и изъятие имущества) сами по себе не прек- ращают права собственности. Имущество, которое таможен- ные органы намерены конфисковать в качестве санкции за совершенное правонарушение, переходит в собственность
95 Абзацы 3 и 4 п.5 мотивировочной части Постановле-
ния Конституционного Суда РФ от 17 декабря 1996 г. по
делу о проверке конституционности пунктов 2 и 3 ч.1
ст.11 Закона РФ от 24 июня 1993 г. "О федеральных орга-
нах налоговой полиции" в связи с индивидуальными жало-
бами.
государства только после того, как истек срок обжалова-
ния в вышестоящие таможенные органы или в суд постанов-
ления о конфискации. Подача жалобы приостанавливает ис-
полнение постановления о конфискации, и до решения суда
или вышестоящего таможенного органа (последнее также
может быть обжаловано в суд) имеет место лишь законное
изъятие имущества из владения собственника96.
В обоих случаях Конституционный Суд РФ справедливо
исходил из того, что, во-первых, формулировка ч.3 ст.35
Конституции:
"Никто не может быть лишен своего имущества иначе
как по решению суда" не требует непременно предвари-
тельного судебного решения о штрафе или конфискации и
допускает последующий судебный контроль за законностью
и обоснованностью соответствующего административного
постановления. Причем до вступления в силу последующего
судебного решения право собственности не прекращается.
Во-вторых, лишением имущества в смысле ч.3 ст. 35 нель-
зя считать случаи, в которых лицо не оспаривает в суде
законность и обоснованность административного постанов-
ления о штрафе или конфискации, несмотря на то, что ему
гарантировано право обжалования административного пос-
тановления в суд. В-третьих, противное означало бы обя-
занность административных органов обращаться в суд за
подтверждением законности и обоснованности применения
штрафной санкции, которые никто не оспаривает.
Согласно ч.3 ст.35, возмездная экспроприация (прину-
дительное отчуждение имущества для государственных
нужд) возможна только при условии предварительного и
равноценного возмещение. В доктрине указывается, что
определяемый в случае спора судом размер равноценного
возмещения должен соответствовать реальной стоимости
имущества на момент его отчуждения при условии полного
возмещения собственнику убытков, если таковые имеют-
ся97. Гражданский кодекс РФ (ст.ст.235, 239-242, 306)
по существу к этому ничего не добавляет. Ответ на воп-
росы, что такое реальная стоимость имущества и что та-
кое полное возмещение убытков, может дать только судеб-
ная практика. В правовом государстве, одним из призна-
ков которого являются надлежащие гарантии собственнос-
ти, суд должен исходить из того, что возмездная экс-
проприация не
96 Пункт 4 мотивировочной части Постановления Конс-
титуционного Суда РФ от 20 мая 1997 г. по делу о про-
верке конституционности пунктов 4 и 6 ст.242 и ст.280
Таможенного кодекса Российской Федерации в связи с зап-
росом Новгородского областного суда.
97 См.: Конституция Российской Федерации: Науч-
но-практический комментарий. С.264.
является санкцией за совершение правонарушения и что
собственник не имел намерения продавать или иным обра-
зом отчуждать принудительно отчуждаемое имущество. Сле-
довательно, равноценным возмещением будет такая выплата
собственнику, размер которой позволяет ему приобрести
(если это вообще возможно) такое же имущество, которое
он теряет в результате принудительного отчуждения.
В абз.1 ст.1 Протокола №1 к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод не установлено требование непременно судебной процедуры для случаев законного лишения частных лиц их имущества. Поэтому в абз.2 ст.1 данного Протокола признается "право госу- дарства обеспечивать выполнение таких законов, какие ему представляются необходимыми... для обеспечения уп- латы налогов или других сборов или штрафов"98. Однако Конституция РФ 1993 г., провозглашая ценность правового государства, идет существенно дальше этих положений Протокола к Европейской конвенции и вводит непременное условие соблюдения судебной процедуры (ч.З ст.35). С этой точки зрения, допустимыми оказываются уже не любые законы, обеспечивающие уплату налогов, а удовлетворяю- щие требованию судебной процедуры в случае принудитель- ного взыскания налогов. Надлежащие гарантии собственности в правовом госу- дарстве исключают любой вариант прекращения права собс- твенности индивида на принадлежащее ему имущество в ре- зультате изъятия этого имущества в бесспорном админист- ративном порядке. Применительно к обязанности каждого платить законно установленные налоги и сборы (ст. 57 Конституции), это означает, что, в случае отказа част- ного лица (физического или юридического) в установлен- ный законом срок передать государству часть своего иму- щества, которая в виде определенной денежной суммы под- лежит взносу в казну, эта сумма, а также сумма пени подлежит конфискации в судебном порядке. Законодатель вправе устанавливать карательные штрафные санкции, при- меняемые по решению суда, с целью сделать максимально невыгодным отказ от своевременной уплаты налогов. Но неправомерно взыскивать недоимки по налогам в бесспор- ном административном порядке, например, списывать соот- ветствующие суммы со
98 Цит. но: Дженис М., Кэй Р., Брэдли Э. Указ. соч.С.565.
счетов юридических лиц. Поэтому положения закона (пунк-
ты 2 и 3 ч.1 ст. 11 Закона РФ "О федеральных органах
налоговой полиции"), предоставляющие органам налоговой
полиции полномочие взыскивать с юридических лиц (на фи-
зических лиц бесспорный порядок не распространяется)
недоимки по налогам, а также пени в случае задержки уп-
латы налога, в бесспорном порядке, следовало бы считать
противоречащими ч.3 ст.35 Конституции.
Однако Конституционный Суд РФ занял иную позицию по
этому вопросу, установив, что бесспорное взыскание ор-
ганами федеральной налоговой полиции недоимок по нало-
гам не является лишением имущества в смысле ч.З ст.35
Конституции.
В Постановлении от 17 декабря 1996 г. (см. 2.4.2.2.)
Конституционный Суд РФ установил: "Взыскание налога не
может расцениваться как произвольное лишение собствен-
ника его имущества, - оно представляет собой законное
изъятие части имущества, вытекающее из конституционной
публично-правовой обязанности" (абз.2 п.3 мотивировоч-
ной части Постановления).
Между тем, в ч.З ст.35 Конституции речь идет не о
произвольном или законном изъятии имущества, а о допус-
тимости (законного) лишения имущества только по решению
суда.
По существу, основной аргумент Конституционного Суда
РФ сводится к тому, что денежные суммы, подлежащие уп-
лате в качестве налогов, являются частью имущества юри-
дического лица, которой вправе распоряжаться государс-
тво, видимо, как собственник ("Налогоплательщик не
вправе распоряжаться... той частью своего имущества,
которая в виде определенной денежной суммы подлежит
взносу в казну"99), а поэтому, применительно к взыска-
нию
99 "[3.] ...каждый обязан платить законно установ- ленные налоги и сборы. Данная конституционная обязан- ность имеет особый, а именно публично-правовой, а не частно-правовой (гражданско-правовой), характер... На- лог - необходимое условие существования государства, поэтому обязанность платить налоги... распространяется на всех налогоплательщиков в качестве безусловного тре- бования государства. Налогоплательщик не вправе распо- ряжаться по своему усмотрению той частью своего иму- щества, которая в виде определенной денежной суммы под- лежит взносу в казну, и обязан регулярно перечислять эту сумму в пользу государства, так как иначе были бы нарушены права и охраняемые законом интересы других лиц, а также государства... Налоговые правоотношения основаны на властном подчинении одной стороны другой. Они предполагают субординацию сторон, одной из которых - налоговому органу, действующему от имени государства, принадлежит властное полномочие, а другой - налогопла- тельщику - обязанность повиновения. Требование налого- вого органа и налоговое обязательство налогоплательщика следуют не из договора, а из закона. С публично-право- вым характером налога и государственной казны и с фискальным суверенитетом государства свя- заны законодательная форма учреждения налога, обяза- тельность и принудительность его изъятия, односторонний характер налоговых обязательств. Вследствие этого спор по поводу невыполнения налогового обязательства нахо- дится в рамках публичного (в данном случае налогового), а не гражданского права... В связи с этим исполнение налогового обязательства, равно как и соответствующих требований налогового органа об уплате налога в случае несогласия с ними налогоплательщика не может быть вре- менно прекращено или приостановлено, если это не пре- дусмотрено законом" (п.3 мотивировочной части Постанов- ления Конституционного Суда РФ от 17 декабря 1996 г.).
недоимок по налогам, нельзя говорить о лишении иму- щества в смысле ч.З ст.35. Вполне понятно стремление Конституционного Суда РФ действовать в соответствии с фискальными интересами го- сударства в условиях бюджетного кризиса, вызванного, в частности, широко распространенным уклонением юридичес- ких лиц от уплаты налогов. Однако возникают следующие вопросы. Если юридическое лицо само не выполняет свою публично-правовую обязанность платить налоги, а феде- ральные органы налоговой полиции "помогают" ему выпол- нить эту обязанность (против его воли), и при этом не происходит лишения имущества в смысле ч.З ст.35, то, видимо, органы налоговой полиции перечисляют в казну то, что уже принадлежит государству в силу юридического факта (истечение срока уплаты налога). Но в таком слу- чае не следует ли квалифицировать неуплату налога в ус- тановленный срок как присвоение, т.е. хищение чужого имущества, вверенного виновному, совершенное организо- ванной группой (обычно в крупном размере), наказываемое лишением свободы на срок от пяти до десяти лет с кон- фискацией имущества или без таковой (ч.З ст. 160 УК РФ)? Если же органы налоговой полиции в бесспорном поряд- ке перечисляют в казну денежные суммы, составляющие часть имущества налогоплательщика, а не государственное имущество, то на основании какого акта прекращается право собственности налогоплательщика (юридического ли- ца), не выполнившего свою конституционную публично-пра- вовую обязанность платить налоги? Казалось бы, ч.З ст.35 Конституции допускает только судебное решение. Но с момента вступления в силу Постановления Конституцион- ного Суда РФ от 17 декабря 1996 г. приходится считать, что ч.З ст.35 Конституции допускает бесспорный внесу- дебный порядок прекращения права собственности налогоп- лательщиков-юридических лиц в пределах погашения задол- женности по налоговому обязательству и полного возмеще- ния ущерба, понесенного государством в результате несвоевременного внесения налога (уплата пени). При этом штрафные санкции, которые носят не восстановитель- ный, а карательный характер, являются наказанием за на- логовое правонарушение, при несогласии юридического ли- ца не могут применяться в бесспорном порядке (см. 2.4.2.2.). Решение о бесспорном взыскании недоимок по налогам может быть обжаловано в суд; т.е. сначала поли- цейские органы определяют размер недоимок (при этом они могут добросовестно заблуждаться) и взыскивают их, а затем уже юридическое лицо вправе добиваться возвраще- ния необоснованно взысканных денег. Остается также вопрос: как совместить бесспорный по- рядок взыскания недоимок в рамках публично-правовых от- ношений с принципом равной защиты частной и государс- твенной собственности, входящим в Основы конституцион- ного строя?
Согласно абз.1 ст.1 Протокола №1 к Европейской кон- венции, каждое физическое или юридическое лицо имеет право беспрепятственно пользоваться своим имуществом. Но далее, в абз.2 ст.1 Протокола, говорится следующее: "Предыдущие положения ни в коей мере не ущемляют права государства обеспечивать выполнение таких законов, ка- кие ему представляются необходимыми для осуществления контроля за использованием собственности в соответствии с общими интересами..."100 В сравнении с абз.1 ст.1 Протокола Конституция РФ не устанавливает дополнительные гарантии свободы предпри- нимательства: "Каждый имеет право на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности" (ч.1 ст.34). В соответствии с абз.2 ст.1 Протокола законода- тель устанавливает, что гражданин вправе заниматься предпринимательской деятельностью без образования юри- дического лица с момента государственной регистрации в качестве индивидуального предпринимателя (ч.1 ст.23 ГК РФ). К такой предпринимательской деятельности граждан применяются правила, которые регулируют деятельность юридических лиц, являющихся коммерческими организация- ми, если иное не вытекает из
100 Цит. но: Дженис М., Кэй Р., Брэдли Э. Указ. соч.С.565.
закона, иных правовых актов или существа правоотно- шения (ч.3 ст.23 ГК РФ). Таким образом, ст.23 ГК РФ не противоречит свободе предпринимательства в смысле ч.1 ст. 34 Конституции. Это означает, что свобода предпринимательской деятель- ности (в рамках предпринимательского законодательства) гарантирована не каждому физическому лицу в силу его общего правового статуса человека или гражданина, а лишь тому, кто в силу государственного признания (ре- гистрации) приобретает специальный правовой статус предпринимателя. Иначе говоря, Конституция не гаранти- рует свободу предпринимательства в смысле status nega- tivus. Положение ч.1 ст.34 Конституции имеет правовое значение лишь постольку, поскольку в нем упоминается частнопредпринимательская деятельность, из чего вытека- ет, что частное предпринимательство в России не запре- щено. Но отсутствие в Конституции положения ч.1 ст. 34 никак не повлияло бы на предпринимательское законода- тельство, ибо невозможно представить себе такого зако- нодателя, который запрещал бы частным предпринимателям свободное использование в их экономической деятельности их способностей и имущества.
Часть 2 ст.37 Конституции гласит: "Принудительный труд запрещен". Имеется в виду внеэкономическое принуж- дение к труду. Данное положение не имеет никакого самостоятельного "социально-экономического" значения и является лишь од- ной из частных формулировок личной свободы. Запрет при- нудительного труда не является абсолютным и предполага- ет оговорки, подробно изложенные в ст.4 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод: "I. Никто не должен содержаться в рабстве или подне- вольном состоянии. 2. Никто не должен привлекаться к принудительному или обязательному труду. 3. Для целей данной статьи термин "принудительный или обязательный" труд не включает: a) любую работу, которую обычно должно выполнять ли- цо, находящееся в заключении согласно положениям статьи 5 настоящей Конвенции или условно освобожденное от та- кого заключения; b) любую военную службу, а в тех странах, в которых в качестве законного признается отказ от военной службы на основании веро- исповедания, службу, назначенную вместо обязательной военной службы; c) любую службу, обязательную в случае чрезвычайного положения или бедствия, угрожающих жизни или благополу- чию населения; d) любую работу или службу, которые входят в обычные гражданские обязанности "101.
Формулировку ч.1 ст.43 Конституции: "Каждый имеет право на образование" не следует понимать как право на получение от государства или частных лиц некоего соци- ального блага, описываемого понятием "образование". С точки зрения права речь может идти исключительно о пра- ве на образование в смысле свободного доступа к образо- ванию. С этой точки зрения предпочтительной является формулировка Европейской конвенции о защите прав чело- века и основных свобод: "Никому не может быть отказано в праве на образование. Государство при выполнении лю- бых функций, которые оно принимает на себя в области образования и обучения, уважает право родителей обеспе- чивать детям такое образование и обучение в соответс- твии с собственными религиозными и философскими убежде- ниями" (ст.2 Протокола №1 к Конвенции от 20 марта 1952 г.)102. Право на образование в смысле status negativus - это свобода получать образование в соответствии с убеждени- ями родителей, собственными желаниями и возможностями. Это означает, что Конституция может безусловно гаранти- ровать лишь то, что получение образования не является привилегией: каждый человек, независимо от пола, нацио- нальности, социального происхождения и даже способнос- тей, вправе получать любое образование; но это не озна- чает, что человек получит не только надлежащее образо- вание, но и минимально необходимое для занятия опреде- ленной деятельностью -по причине отсутствия у конкрет- ного человека способностей или материальных средств для получения такого образования. Все остальное в сфере права на образование - это, в лучшем случае, условные права, которые реализуются в зависимости не от способностей и желания человека, а от материальных условий жизни
101 Цит. пo: Дженис М., Кэй Р., Брэдли Э. Указ. соч.
С.549,
Об упоминающихся в п."а" ст.1 положениях ст.5 Евро-
пейской конвенции см. 2.2.3.1.
102 Цит. по: Дженис М., Кэй Р., Брэдли Э. Указ. соч.С.565.
конкретного общества, уровня цивилизованности зако-
нодательства и политики конкретного правительства.
Вместе с тем, (1) признание в Конституции права на
образование в смысле status negativus, (2) невозмож-
ность в современном обществе обеспечить каждому возмож-
ность бесплатно получить высшее образование, что выте-
кает из ч.3 ст.43 Конституции, гарантирующей доступ к
такому образованию лишь на конкурсной основе, а также
(3) обязанность государства поддерживать различные фор-
мы образования и самообразования (ч.3 ст.43 Конститу-
ции) означает, что государство должно хотя бы не созда-
вать дополнительные финансовые трудности лицам, получа-
ющим платное образование. Поэтому законодатель обязан
освобождать от налогов деятельность образовательных уч-
реждений, предоставляющих образование за плату (если их
деятельность не выходит за пределы предоставления обра-
зования). Ибо такие налоги фактически оплачиваются ли-
цами, которые вынуждены оплачивать свое образование,
так как государство и общество не в состоянии обеспе-
чить такое образование бесплатно.
Согласно ч.4 ст.37 Конституции, признается (1) право на индивидуальные и (2) право на коллективные трудовые споры, включая право на забастовку. Индивидуальные тру- довые споры возникают между наемным работником и рабо- тодателем по поводу соблюдения условий труда, установ- ленных законом или договором. Они не имеют особой пра- вовой природы и в конечном счете могут быть разрешены судом. Коллективные трудовые споры возникают между трудовы- ми коллективами (в частности, профсоюзами и объединени- ями профсоюзов) и работодателями (объединениями предп- ринимателей-работодателей) по поводу установления и из- менения условий труда, установления, изменения и выпол- нения коллективных договоров и иных трудовых соглаше- ний. Коллективные трудовые споры по поводу выполнения трудовых соглашений также могут быть разрешены судом; их отличие от индивидуальных заключается лишь в субъек- тах спора. Во всех остальных случаях коллективных трудовых спо- ров речь идет о совместной защите наемными работниками своих интересов в процессе свободной самореализации ин- дивидов в обществе, кон- кретно - в сфере трудовых отношений. Такая форма сво- бодной самореализации совместно с другими относится к числу прав человека, описываемых понятием status acti- vus. Право на коллективные трудовые споры, включая пра- во на забастовку, вынуждает работодателей учитывать во- лю и интересы наемных работников при заключении и изме- нении коллективных договоров, тарифных и иных трудовых соглашений, которыми устанавливаются условия труда. Это право, особенно право на забастовку, является ограниче- нием свободы предпринимательства для лиц, выступающих в качестве работодателей. В частности, ограничение заклю- чается в том, что забастовка, если она не признана не- законной, лишает работодателей права нанимать других работников, согласных на условия труда, предлагаемые работодателями, что может показаться неправовым ограни- чением свободы предпринимательства. Однако в таком ог- раничении свободы предпринимательства состоит правомер- ная защита права наемных работников требовать выгодных для себя условий труда; без такого ограничения работо- датели будут фактически навязывать условия трудового договора, невыгодные для наемных работников. Право на коллективные трудовые споры не является привилегией наемных работников. В этих спорах, напри- мер, при заключении тарифных соглашений, работодатели также вправе коллективно защищать свои интересы. Праву наемных работников на забастовку корреспондирует право работодателей на локаут (одновременное прекращение предпринимательской деятельности). Вместе с тем, возможны злоупотребления наемных ра- ботников правом на коллективные трудовые споры, связан- ные с монополизацией профсоюзов, что позволяет послед- ним навязывать невыгодные для работодателей условия труда. К деятельности профсоюзов тоже должен применять- ся конституционный запрет монополизации (ч. 2 ст. 34 Конституции).
К числу "социально-экономических прав" обычно отно-
сят некоторые декларации о положении индивида в общест-
ве и декларации о намерениях государства в области со-
циально-экономической политики, не порождающие права,
которые можно защитить в суде.
В ч.1 ст.37 Конституции декларируется право каждого
свободно распоряжаться своими способностями к труду,
выбирать род деятельности и профессию. Если его расс-
матривать как личное право в смысле status negativus,
то оно ничего не добавляет к праву на свободу, гаранти-
рованному в ч.1 ст.22 Конституции (например, уже из ч.1
ст.22 вытекает, что обязанность выпускника ВУЗа рабо-
тать в организации, оплатившей его обучение, может быть
предусмотрена только законным договором, и в случае на-
рушения этой обязанности применяются общие правила от-
ветственности за нарушение договорных обязательств).
Человек вправе свободно распоряжаться любыми своими
способностями (если при этом не нарушаются права других
лиц), а не только способностями к труду. Причем труд
как таковой запретить нельзя. Вместе с тем, свобода
распоряжаться способностями к труду сама по себе не
создает трудовых отношений, которые регулируются трудо-
вым правом, не порождает обязанность работодателей на-
нимать работника в соответствии с его свободным выбором
рода деятельности и профессии. Наем на работу определя-
ется потребностями в рабочей силе определенной профес-
сии и квалификации. Из свободы выбирать род деятельнос-
ти и профессию не вытекает обязанность государства вып-
лачивать пособие по безработице лицам, согласным рабо-
тать по найму только по избранной профессии. Иначе го-
воря, в силу ч.1 ст.22 Конституции у человека есть пра-
во на свободный выбор профессии, но нет и не может быть
защищаемого судом конституционного права быть принятым
на работу именно по выбранной профессии.
"Право на жилище" в смысле ч.1 ст.40 Конституции
("Каждый имеет право на жилище. Никто не может быть
произвольно лишен жилища") имеет смысл лишь в том слу-
чае, если оно предполагает безусловную обязанность го-
сударства бесплатно предоставлять жилище каждому, кто в
нем нуждается (по праву человека нельзя произвольно ли-
шать не только жилища, но и любых социальных благ). Од-
нако такая обязанность государства невозможна, тем бо-
лее в современной России, так как невозможны безуслов-
ные притязания на бесплатное получение от государства
(фактически - от общества) любых социальных благ, за
исключением судебной и полицейской защиты свободы, бе-
зопасности и собственности, ради
которой и существует государство. Например, в обществе,
переживающем экономический кризис, ведущий к существен-
ному сокращению производства и обнищанию значительной
части населения, просто не может быть достаточно средс-
тв для предоставления жилища всем нуждающимся. Поэтому
"право каждого на жилище" в Конституции подтверждается
лишь декларацией о намерениях социального государства:
"Органы государственной власти и органы местного само-
управления поощряют жилищное строительство, создают ус-
ловия для осуществления права на жилище" (ч.2 ст.40).
Из этой декларации не вытекают никакие права по отноше-
нию к государству, которые можно защитить в суде. Наз-
ванные здесь органы несут лишь политическую ответствен-
ность за то, как именно они поощряют жилищное строи-
тельство и т.д. Получается, что "право на жилище" га-
рантировано лишь в том смысле, что каждый вправе приоб-
рести жилье в собственность или арендовать его. Но в
таком случае наличие в Конституции положения о том, что
"каждый имеет право на жилище" равносильно его отсутс-
твию.
Те же соображения относятся к декларации о том, что
"каждый имеет право на охрану здоровья и медицинскую
помощь" (ч.1 ст.41 Конституции). Если имеется в виду
гарантированная платная медицинская помощь, то наличие
этой декларации равносильно ее отсутствию. Содержащееся
же в ч. 2 ст.41 пространное повествование о том, что "в
Российской Федерации финансируются федеральные програм-
мы охраны и укрепления здоровья населения" и т.д. и
т.п., не имеет никакого отношения к конституционно-пра-
вовым текстам. Сюда же примыкает декларация ч.1 ст. 38
Конституции о том, что материнство и детство, семья на-
ходятся под защитой государства.
Аналогичные (в юридическом смысле) декларации содер-
жатся в ч.2 и ч.3 ст. 38 Конституции, в которых гово-
рится о праве детей на заботу и воспитание со стороны
родителей и о праве нетрудоспособных родителей на забо-
ту со стороны трудоспособных детей, достигших 18 лет.
По существу, здесь формулируются моральные обязанности
заботы о детях и родителях, что не имеет никакого отно-
шения к конституционному праву. Максимум, что можно
здесь сделать с позиции права, - обязать законом тру-
доспособных совершеннолетних детей содержать своих нет-
рудоспособных родителей.
Это либо "права-привилегии", которые предоставляются законодателем определенным категориям членов общества, находящимся в социально-экономически невыгодном положе- нии, либо октроированные "права", которые формально га- рантируются каждому, но их фактическая реализация пол- ностью зависит от экономической ситуации в обществе и политики конкретного правительства. Во всех вариантах эти условные права реализуются как получение от общест- ва и государства определенных социальных благ, коли- чество и качество которых определяется государством произвольно (в нейтральном смысле). Не может быть бе- зусловных притязаний индивидов на эти социальные блага. Так, привилегии для социально слабых устанавливаются произвольно и столь же произвольно реализуются, в зави- симости от реальных возможностей государственного бюд- жета.
Нет и не может быть "права на труд" (труд запретить невозможно). Конституция упоминает октроированное право на труд о определенных условиях, устанавливаемых зако- нодателем. Во-первых, сюда входит право на государственную за- щиту от чрезмерной эксплуатации труда: на труд в усло- виях, отвечающих требованиям безопасности и гигиены, на вознаграждение за труд без какой бы то ни было дискри- минации и не ниже установленного федеральным законом минимального размера оплаты труда (ч.З ст.37 Конститу- ции), на отдых (ч.3 ст.37). Все эти условия определяют- ся законодателем. Так что существуют условные трудовые "права", позволяющие абстрактно требовать от законода- теля защиты от чрезмерной эксплуатации труда, но не позволяющие выдвигать конкретные требования (например, требовать конкретного минимального размера оплаты тру- да), которые можно защитить в суде. Условность этих "прав" заключается в том, что стоящие за ними требова- ния наемных работников постепенно получают общественное и государственное признание лишь в индустриально разви- том обществе, в котором экономический рост уже возможен и при высокой стоимости рабочей силы, а не в том ин- дустриальном обществе, которое описывал К.Маркс и в ко- тором объективно возможно платить наемным работникам лишь столько, сколько необходимо для прими- тивного воспроизводства рабочей силы. Развитость трудо- вого законодательства - это один из показателей разви- тости индустриального общества. Вместе с тем, очевидно, что устанавливаемый феде- ральным законом минимальный размер оплаты труда не мо- жет быть меньше хотя бы прожиточного минимума, не гово- ря уже о том, что задача трудового законодательства - устанавливать этот размер в соответствии с современными критериями человеческого достоинства. Поэтому приходит- ся констатировать, что в современной России федеральный законодатель нарушает свою конституционную обязанность устанавливать минимальный размер оплаты труда. Тот раз- мер, который устанавливается (в конце 1997 г. - 84 тыс. руб. в месяц), во много раз меньше прожиточного миниму- ма для одного человека. Фактически то, что в России на- зывается минимальным размером оплаты труда, - это некий эквивалент твердой валюты, позволяющий в условиях инф- ляции измерять суммы облагаемых налогом доходов, штра- фов, государственных выплат и т.д. в постоянных цифрах. Во-вторых, ч.3 ст. 37 упоминает право на защиту от безработицы. В прямом смысле - это "право" на создание государством рабочих мест, обучение новым профессиям, содействие трудоустройству и т.д. Подобная государс- твенная политика лишь способствует занятости населения. Но ее эффективность зависит не столько от законодатель- ства, сколько от экономического состояния общества. Бо- лее того, в наиболее благополучных в экономическом от- ношении странах безработица существует на уровне около 10% от численности работающих по найму. Так что никакое государство не способно защитить от безработицы каждо- го. В переносном смысле - это "право" на предоставление привилегии: признание человека в соответствии с законом безработным и получение пособия по безработице. В сов- ременной России эта привилегия, как правило, не обеспе- чивает прожиточный минимум103. Критерии признания чело- века безработным устанавливаются законодателем произ- вольно. Однако конкретное решение об отказе в признании безработным может быть обжаловано в суд.
103 По данным Центра исследований рынка труда Инсти-
тута экономики РАН, в 1997 г. средний размер пособия по
безработице в отдельных регионах России был в 2-3 раза
меньше суммы прожиточного минимума, исчисляемой по са-
мым скромным стандартам.