Рог взяли близнецы:                               
     - Наверно,  и правда интересно, как вот Билл гово-
рит... и он же нас пригласил...                        
     - на пир...                                       
     - мясо есть...                                    
     - поджаристое...                                  
     - ...мясо бы я с удовольствием...                 
     Ральф поднял руку:                                
     - Может, лучше самим мясо добывать?               
     Близнецы переглянулись. Билл ответил:             
     - Нет, не пойдем мы в джунгли эти.                
     Ральф скривил губы:                               
     - Он, между прочим, ходит.                        
     - Он охотник.  Они все вообще охотники. Это разни-
ца.                                                    
     Помолчали, потом Хрюша бормотнул, глядя в песок:  
     - Мясо - это да...                                
     Малыши сидели,  страстно  думая  о  мясе  и глотая
слюнки.  В вышине опять бабахнула пушка,  и на  горячем
ветру заколотились сухие листы пальм.                  
     - Глупый маленький мальчик,  - говорил  Повелитель
мух, - глупый, глупый, и ничего-то ты не знаешь.       
     Саймон шевельнул  вспухшим языком и ничего не ска-
зал.                                                   
     - Что, неправда? - говорил Повелитель мух. - Разве
ты не маленький, разве ты не глупый?                   
     Саймон отвечал ему так же молча.                  
     - Ну и вот,  - сказал Повелитель мух, - беги-ка ты
к своим, играй с ними. Они думают, что ты чокнутый. Те-
бе же не хочется,  чтоб Ральф считал тебя чокнутым?  Ты
же очень любишь Ральфа, правда? И Хрюшу, и Джека - да? 
     Голова у Саймона чуть запрокинулась. Глаза не мог-
ли оторваться от Повелителя мух,  а тот висел прямо пе-
ред ним.                                               
     - И что тебе одному тут делать? Неужели ты меня не
боишься?                                               
     Саймон вздрогнул.                                 
     - Никто тебе не поможет. Только я. А я - Зверь.   
     Губы Саймона с трудом вытолкнули вслух:           
     - Свиная голова на палке.                         
     - И  вы  вообразили,  будто  меня можно выследить,
убить?  - сказала голова. Несколько мгновений лес и все
другие  смутно угадываемые места в ответ сотрясались от
мерзкого хохота. - Но ты же знал, правда? Что я - часть
тебя самого?  Неотделимая часть! Что это из-за меня ни-
чего у вас не вышло? Что все получилось из-за меня?    
     И снова забился хохот.                            
     - А теперь, - сказал Повелитель мух, - иди-ка ты к
своим, и мы про все забудем.                           
     Голова у Саймона качалась. Глаза прикрылись, слов-
но в подражание этой пакости на палке. Он уже знал, что
сейчас на него найдет. Повелитель мух взбухал, как воз-
душный шар.                                            
     - Просто смешно. Сам же прекрасно знаешь, что там,
внизу, ты со мною встретишься, - так чего же ты?       
     Тело Саймона  выгнулось и застыло.  Повелитель мух
заговорил, как учитель в школе:                        
     - Все это слишком далеко зашло.  Бедное, заблудшее
дитя, неужто ты считаешь, что ты умней меня?..         
     Молчанье.                                         
     - Я  тебя предупреждаю.  Ты доведешь меня до безу-
мия.  Ясно? Ты нам не нужен. Ты лишний. Понял? Мы хотим
позабавиться здесь на острове. Понял? Мы хотим здесь на
острове позабавиться. Так что не упрямься, бедное, заб-
лудшее дитя, а не то...                                
     Саймон уже смотрел в открытую пасть.  В пасти была
чернота, и чернота расширялась.                        
     - ...не то,  - говорил Повелитель мух,  - мы  тебя
прикончим.  Ясно?  Джек, и Роджер, и Морис, и Роберт, и
Билл, и Хрюша, и Ральф. Прикончим тебя. Ясно?          
     Пасть поглотила Саймона.  Он упал и  потерял  соз-
нанье.                                                 
Глава девятая
 ЛИЦО СМЕРТИ 
                            
     Над островом грудились тучи.  Весь день поднимался
с горы поток горячего воздуха и взмывал на десять тысяч
футов  вверх.  Воздух был заряжен коловращеньем газов и
готов взорваться. Под вечер солнце ушло с неба, и преж-
ний  ясный свет стал пронзительно медным.  Даже ветер с
моря был горяч и не свежил. С деревьев, с моря, с розо-
вых скал смыло цвет,  и на них давили черно-белые тучи.
Только мухам все это было нипочем, они вытемнили своего
повелителя, а сваленные кишки из-за них сделались похо-
жи на груду блестящего угля.  Когда в  носу  у  Саймона
лопнул сосудик и пошла кровь, они и тут им не заинтере-
совались, предпочтя дохлый дух свинины.                
     Кровь носом принесла облегчение,  припадок Саймона
перешел в истомный сон.  Он лежал под лианами,  пока на
день наползал вечер  и  вверху  громыхало.  Наконец  он
проснулся и смутно различил темную землю у себя под ще-
кой.  Он еще полежал немного,  не шевелясь  и  уставясь
прямо перед собой невидящим взглядом. Потом перевернул-
ся,  подобрал под себя ноги, схватился за лиану, подтя-
нулся.  Лиана дрогнула,  мухи взвились,  гнусно ноя,  и
тотчас снова обсели падаль.  Саймон встал.  Свет светил
не по-земному.  Повелитель мух висел на палке, как чер-
ный мяч.                                               
     Саймон вслух спросил лужайку:                     
     - Что же можно еще сделать?                       
     Ответа не было. Саймон повернулся к лужайке спиной
и  начал  углубляться сквозь заросли в сумрак леса.  Он
печально брел между стволов,  и лицо было лишено  выра-
женья,  а  возле  рта  и на подбородке запеклась кровь.
Лишь иногда,  раздвигая кусты и выглядывая  дорогу,  он
складывал губами слова, но наружу не выпускал.         
     Наконец лиан стало меньше,  и с неба стал брызгать
жемчужный свет.  Здесь был хребет острова, земля слегка
выгибалась,  шла  на  подъем к горе и не так непролазны
были джунгли.  Заросли и чащоба то и дело  перемежались
прогалинами,  Саймон  брел по подъему,  и скоро деревья
расступились перед ним.  Он пошел дальше, спотыкаясь от
усталости, но не останавливаясь. В глазах не было всег-
дашнего сиянья. Он продвигался вперед с унылой сосредо-
точенностью, как старик.                               
     Но вот ветер чуть не сшиб его с ног,  и он увидел,
что стоит на камнях под медным,  большим небом.  У него
были ватные ноги и давно уже болел язык. Ветер добрался
до вершины, и тут что-то случилось, синий сполох пробе-
жался  по черной туче.  Саймон заставил себя снова идти
вперед,  и ветер налетел снова,  еще сильней, он трепал
деревья,  они гремели и гнулись. И вдруг Саймон увидел,
как кто-то скорченный на вершине выпрямился и посмотрел
на него. Опустив лицо, Саймон снова пошел вперед.      
     Мухи давно обнаружили сидящего. Подобие жизни вся-
кий раз спугивало их,  и они взвивались над его головой
темной тучей. Потом синяя ткань парашюта опадала, сидя-
щий вздыхал, тяжко кланялся, и мухи снова облепляли го-
лову.                                                  
     Коленки Саймона больно стукнулись о камень. Дальше
он уже двинулся ползком, и скоро он все понял. Путаница
веревок открыла ему механику зловещего действа; он уви-
дел белую носовую кость, зубы, цвета тленья. Он увидел,
как ремни и брезент держат без жалости бедное тело,  не
давая ему распасться.  Потом снова подул ветер,  и тело
вскинулось,  поклонилось,  смрадно  дохнуло на Саймона.
Саймон снова упал на четвереньки, и его вырвало, вывер-
нуло наизнанку. Потом он взял в руки стропы, высвободил
из-под камней и избавил тело от надругательств ветра.  
     Наконец он отвернулся и посмотрел вниз  на  берег.
Костер на площадке,  кажется,  погас, во всяком случае,
дыма не было.  Дальше по берегу,  за речушкой,  рядом с
плоской скалой робкий дымок взбирался в небо. Забыв про
мух,  Саймон смотрел на этот дымок из-под щитков  обеих
ладоней.  Даже  с  такого расстояния можно было разгля-
деть,  что почти все,  а может,  и все мальчики -  там.
Значит,  перебрались - подальше от зверя.  Саймон снова
глянул на бедную развалину,  смердевшую у него под  бо-
ком.  Зверь  был  безвреден и жуток;  об этом надо было
скорей сообщить всем. Саймон бросился вниз, у него под-
кашивались  ноги,  он  заставлял себя идти,  но ковылял
кое-как.                                               
     - Ну, давай купаться, - сказал Ральф, - больше де-
лать нечего.                                           
     Хрюша обозревал хмурое  небо  сквозь  покалеченные
очки.                                                  
     - Не  нравятся  мне тучи эти.  Помнишь,  как лило,
когда мы высадились?                                   
     - И опять польет.                                 
     Ральф нырнул.  У самого берега в бухте играли двое
малышей,  пытаясь  освежиться  в брызгах,  которые были
теплее тела.  Хрюша снял очки и,  чинно ступив в  воду,
снова надел. Ральф вынырнул и ртом пустил в него струю.
     - Ты  лучше не надо.  Из-за очок.  А то если ты на
них попадешь,  мне сразу вылазить придется, чтоб их вы-
тереть.                                                
     Ральф снова пустил струю и промахнулся.  Он засме-
ялся,  ожидая, что Хрюша, как всегда, смирно отступит в
скорбном молчании. Но тот вдруг заколотил руками по во-
де.                                                    
     - Хватит тебе! - заорал он. - Слышь, что ли?      
     И в бешенстве плеснул водой Ральфу в лицо.        
     - Ну, ладно, ладно, - сказал Ральф. - Ты только не
бесись.                                                
     Хрюша перестал колотить по воде руками.           
     - У меня голова болит. Хорошо бы похолодало.      
     - Хорошо бы дождь.                                
     - Хорошо бы домой.                                
     Хрюша снова улегся на пологий песчаный берег. Кап-
ли сохли на выдавшемся брюшке. Ральф пустил струю прямо
в  небо.  По скольжению светлой прорехи между туч можно
было угадать,  куда ползет солнце. Ральф стал на колени
в воде и посмотрел кругом.                             
     - А где же все?                                   
     Хрюша сел.                                        
     - Может, в шалашах лежат.                         
     - Где Эрикисэм?                                   
     - И Билл?                                         
     Хрюша показал за площадку.                        
     - Они вон туда пошли. К Джеку подались.           
     - Ну и пусть, - выдавил Ральф. - Мне-то что...    
     - Это они мяса чтоб покушать...                   
     - И чтоб охотиться, - сказал Ральф жестко, - и ди-
карей изображать, и лица размалевывать.                
     Хрюша рыл канавку в песке и не смотрел на Ральфа. 
     - Может, и нам туда податься?                     
     Ральф быстро глянул на него, и Хрюша покраснел.   
     - Ну... то есть на всякий случай, чтоб там не выш-
ло чего.                                               
     Ральф снова пустил в небо водную струю.           
     Не доходя  до  лагеря Джека,  еще издали,  Ральф и
Хрюша услышали шум пира.  Между лесом  и  берегом,  под
пальмами, была травянистая полоса. Всего на шаг вниз от
нее начинался белый,  нанесенный приливами песок,  теп-
лый,  сухой, гладкий. Еще ниже была скала, она тянулась
к лагуне.  Под скалой,  уже у самой воды, снова был ма-
ленький пляж.  На скале горел костер, и со свиного мяса
жир капал в невидимое пламя.  На траве  собрались  все,
кто только был на острове, кроме Саймона, Ральфа и Хрю-
ши, да еще двоих, занятых жаркой. Хохотали, пели, валя-
лись, сидели, стояли - и все держали мясо в руках. Судя
по лицам,  испачканным жиром,  пир подходил к концу,  и
кое-кто уже прихлебывал воду из кокосовых скорлуп.  Еще
до начала пира в центр лужайки приволокли большое брев-
но,  и Джек,  размалеванный,  в венке,  теперь сидел на
нем,  как идол. Перед ним на зеленых листьях были груды
мяса и фрукты, а в кокосовых скорлупах - питье.        
     Хрюша с  Ральфом подошли к краю травянистой лужай-
ки;  замечая их, мальчики один за другим умолкали, пока
не остался только тот,  что стоял рядом с Джеком. Нако-
нец и тот умолк, и тогда Джек повернулся. Он смотрел на
них.  Треск огня был единственным звуком, поднимавшимся
над ровным рокотом моря.  Ральф отвел  от  него  глаза;
Сэм,  решив,  что  это  Ральф смотрит на него с укором,
нервно хихикнул и  сунул  в  траву  обглоданную  кость.
Ральф неуверенно шагнул, показал на пальму, что-то нес-
лышно шепнул Хрюше; оба хихикнули в точности как Сэм. И
Ральф  зашагал  вперед,  высоко  выбирая из песка ноги.
Хрюша пытался насвистывать.                            
     Тут мальчики,  жарившие  мясо,  как  раз  отделили
большой  кусок и побежали к лужайке.  Они наткнулись на
Хрюшу, обожгли, и Хрюша взвыл и стал приплясывать. Тот-
час  Ральфа и всю толпу объединил взрыв веселья.  Снова
Хрюша сделался общим посмешищем,  и, чувствуя себя нор-
мальными, все радостно хохотали.                       
     Джек встал и взмахнул копьем.                     
     - Дать им мяса.                                   
     Те, кто  держали  вертел,  дали  Ральфу и Хрюше по
сочному куску. Они приняли дар, истекая слюной. И стали
есть, стоя под медью неба, звенящей о скорой буре.     
     Снова Джек взмахнул копьем.                       
     - Все наелись досыта?                             
     Мясо еще оставалось,  шипело на палках,  громозди-
лось на зеленых тарелках.  Жертва собственного желудка,
Хрюша швырнул вниз,  на берег, обглоданную кость и наг-
нулся за новым куском.                                 
     Джек снова спросил, уже резче:                    
     - Все наелись досыта?                             
     В тоне была угроза, гордость собственника, и маль-
чики стали глотать не прожевывая. Поняв, что конца это-
му пока не предвидится, Джек поднялся с бревна, служив-
шего  ему троном,  и прошествовал к краю травы.  Сверху
вниз он разглядывал из-за своей краски Ральфа и  Хрюшу.
Они  немного  поднялись по песку,  и Ральф,  обгладывая
кость,  смотрел на костер.  Он подсознательно  отмечал,
что пламя теперь уже видно на сером свету. Значит, при-
шел вечер,  но красоты и отрады он не принес  -  только
страх.                                                 
     Джек сказал:                                      
     - Подайте мне пить.                               
     Генри подал ему скорлупу, и он отпил из нее, глядя
на Хрюшу и Ральфа из-за зубчатого края.  Сила покоилась
на  мышцах его загорелых рук,  и власть улеглась ему на
плечо, нашептывая в ухо, как обезьяна.                 
     - Всем сесть.                                     
     Мальчики рядами уселись  перед  ним  на  траве,  а
Ральф и Хрюша стояли на мягком песке,  футом ниже. Джек
их не замечал и,  склонившись маской к сидящим, ткнул в
них копьем:                                            
     - Кто желает вступить в мое племя?                
     Ральф вдруг дернулся,  подался вперед, споткнулся.
На него оглядывались.                                  
     - Я накормил вас,  - сказал Джек. - А мои охотники
вас защитят от зверя. Кто желает вступить в мое племя? 
     - Я  главный,  -  сказал Ральф.  - Вы же сами меня
выбрали. И мы решили следить за костром. А вы погнались
за едой.                                               
     - А ты не погнался?  - крикнул Джек.  - У самого в
руках кость!                                           
     Ральф залился краской.                            
     - На то вы и охотники. Это ваша работа.           
     Снова Джек перестал его замечать.                 
     - Кто желает вступить в мое племя, развлечься?    
     - Я главный,  - дрожащим голосом сказал Ральф. - И
как же костер? И у меня рог...                         
     - Что-то ты его с собой не захватил, - сказал Джек
и оскалился.  - Небось там оставил,  а? И вообще в этой
части острова рог не считается.                        
     Вдруг сверху  ударил гром.  Уже не прошелся глухо,
бабахнул взрывом.                                      
     - Рог и тут считается,  - сказал Ральф,  - и всюду
на острове.                                            
     - Ну и что из этого? А?                           
     Ральф оглядел ряды. Ни в ком не нашел сочувствия и
отвернулся, сконфуженный, потный. Хрюша шептал:        
     - Костер - это наше спасенье...                   
     - Кто желает вступить в мое племя?                
     - Я.                                              
     - И я.                                            
     - И я.                                            
     - Я протрублю в рог и созову собрание, - задохнул-
ся Ральф.                                              
     - А мы не услышим.                                
     Хрюша тронул Ральфа за руку.                      
     - Пошли.  А  то худо будет.  И мы же ведь покушали
уже.                                                   
     За лесом полыхнула молния и  громыхнуло  так,  что
один малыш заплакал. Посыпались крупные капли, и слышно
было, как плюхалась каждая.                            
     - Будет буря, - сказал Ральф, - и дождь, как когда
мы высадились.  Ну,  и кто же,  интересно,  умница? Где
твои укрытия? Как ты без них обойдешься?               
     Охотники уныло поглядывали в  небо,  уклоняясь  от
капель.  Все  нелепо  засуетились.  Вспышки стали ярче,
гром надрывал уши. Малыши с ревом метались по траве.   
     Джек спрыгнул на песок.                           
     - Танцевать! Ну! Наш танец!                       
     И, спотыкаясь,  пробежал по глубокому песку на го-
лую скалу, где был костер. Между вспышками было темно и
страшно;  все,  голося, побежали за Джеком. Роджер стал
свиньей,  хрюкнул, напал на Джека, тот увернулся. Охот-
ники схватили копья,  те,  кто жарили,  - свои вертела,
остальные  - обгорелые головни.  И вот уже все кружили,
пели.  Роджер исполнял ужас свиньи, малыши прыгали вок-
руг   участников  представленья.  Небо  нависало  такой
жутью, что Хрюше и Ральфу захотелось влиться в эту обе-
зумевшую  компанию.  Хотя  бы дотронуться до коричневых
спин, замыкающих в кольцо, укрощающих ужас.            
     - Зверя бей! Глотку режь! Выпусти кровь!          
     Кружение стало ритмичным, взбудораженное пенье ос-
тыло,  билось ровным пульсом. Роджер был уже не свинья,
он был охотник, и середина круга зияла пусто. Кто-то из
малышей затеял собственный круг;  и пошли круги, круги,
будто это множество само по себе способно спасти и  вы-
ручить.  И был слаженный топот, биенье единого организ-
ма.                                                    
     Мутное небо вспорол бело-голубой шрам.  И  тут  же
хлестнул грохот - как гигантским бичом.  Пенье исходило
предсмертным ужасом:                                   
     - Зверя - бей! Глотку - режь! Выпусти - кровь!    
     Из ужаса рождалось желание - жадное,  липкое, сле-
пое.                                                   
     - Зверя - бей! Глотку - режь! Выпусти - кровь!    
     Снова вызмеился наверху бело-голубой шрам и грянул
желтый взрыв.  Малыши визжа неслись с опушки,  один, не
помня себя, проломил кольцо старших:                   
     - Это он! Он!                                     
     Круг стал подковой. Из лесу ползло что-то Неясное,
темное. Впереди зверя катился надсадный вопль.         
     Зверь ввалился, почти упал в центр подковы.       
     - Зверя бей! Глотку режь! Выпусти кровь!          
     Голубой шрам уже не сходил с неба,  грохот был не-
переносим. Саймон кричал что-то про мертвое тело на го-
ре.                                                    
     - Зверя - бей!  Глотку - режь!  Выпусти  -  кровь!
Зверя - прикончь!                                      
     Палки стукнули,  подкова,  хрустнув, снова сомкну-
лась вопящим кругом.  Зверь стоял на коленях  в  центре
круга,  зверь  закрывал лицо руками.  Пытаясь перекрыть
дерущий омерзительный шум,  зверь кричал что-то  насчет
мертвеца на горе.  Вот зверь пробился, вырвался за круг
и рухнул с крутого края скалы на песок,  к воде.  Толпа
хлынула за ним, стекла со скалы, на зверя налетели, его
били,  кусали,  рвали.  Слов не было,  и не было других
движений - только рвущие когти и зубы.                 
     Потом тучи   разверзлись,  и  водопадом  обрушился
дождь. Вода неслась с вершины, срывала листья и ветки с
деревьев,  холодным душем стегала бьющуюся в песке гру-
ду. Потом груда распалась, и от нее отделились ковыляю-
щие фигурки. Только зверь остался лежать - в нескольких
ярдах от моря. Даже сквозь стену дождя стало видно, ка-
кой же он маленький, этот зверь; а на песке уже расплы-
вались кровавые пятна.                                 
     Тут сильный ветер подсек дождевые плети, погнал на
лес,  и деревья утонули в каскадах. На вершине горы па-
рашют вздулся, стронулся с места; тот, кто сидел на го-
ре,  скользнул, поднялся на ноги, закружился, закачался
в отсырелом просторе и, нелепо загребая мотающимися но-
гами  по  высоким  верхушкам  деревьев,  двинулся вниз,
вниз, вниз, и на берег, и мальчики, голося, разбежались
во тьме.  Парашют потащил тело и,  вспахав воды лагуны,
швырнул через риф, в открытое море.                    
     К полуночи дождь перестал,  тучи унесло,  и  снова
зажглись  в небе немыслимые блестки звезд.  Потом ветер
улегся,  и стало тихо, только капли стучали, шуршали по
расселинам и плюхались, скатываясь с листка на листок в
темную землю острова.  Воздух был прохладный,  сырой  и
ясный;  скоро угомонилась и вода.  Зверь лежал комочком
на бледном песке, а пятна расплывались и расплывались. 
     Край лагуны стал полосой свечения,  и, пока нарас-
тал прилив,  она наползала на берег. В ясной воде отра-
жалось ясное небо и яркие  угольники  созвездий.  Черта
свечения взбухала,  набегая на песчинки и гальку, и, на
мгновенье дрогнув упругой рябью, тотчас глотала их нес-
лышным глотком и продвигалась на берег дальше.         
     Наползающая на отмели ясность вод по кромке кишела
странными лучистыми созданиями с горящими глазами. То и
дело окатыш побольше,  вдруг выделясь из множеств, оде-
вался жемчужным ворсом.  Прилив ровнял  взрытый  ливнем
песок,  все покрывая блестящей полудой. Вот вода косну-
лась первого пятна, натекшего из разбитого тела, и соз-
данья бьющейся световой каймой собрались по краю.  Вода
двинулась дальше и одела жесткие космы Саймона  светом.
Высеребрился  овал  лица,  и мрамором статуи засверкало
плечо.  Странно бдящие существа с  горящими  глазами  и
дымными   шлейфами   суетились   вокруг   головы.  Тело
чуть-чуть поднялось на песке,  изо рта, влажно хлопнув,
вылетел  пузырек воздуха.  Потом тело мягко качнулось и
сползло в воду.                                        
     Где-то за темным краем мира были  луна  и  солнце;
силой  их  притяжения водная пленка слегка взбухала над
одним боком  земной  планеты,  покуда  та  вращалась  в
пространстве.  Большой прилив надвинулся дальше на ост-
ров,  и вода еще поднялась.  Медленно, в бахромке любо-
пытных  блестящих существ,  само - серебряный очерк под
взглядом вечных созвездий, мертвое тело Саймона поплыло
в открытое море.                                       
Глава десятая
 РАКОВИНА И ОЧКИ
                         
     Хрюша внимательно  вглядывался в того,  кто подхо-
дил.  Сейчас ему часто казалось,  что видно лучше, если
переставить  стеклышко к другому глазу;  но и без этого
Ральфа,  даже после всего случившегося,  он бы ни с кем
не спутал.  Он шел от кокосовых пальм, грязный, прихра-
мывая, и сухие листья застряли в желтых спутанных воло-
сах.  Один глаз глядел щелочкой из вспухшей щеки,  и на
правой коленке был большой струп.  Он на мгновенье зас-
тыл, вглядываясь в стоящего на площадке.               
     - Хрюша? Ты один?                                 
     - Еще малыши кое-кто.                             
     - Эти не в счет. Старших нет?                     
     - Ах да... Эрикисэм. Топливо собирают.            
     - Больше никого?                                  
     - Вроде нет.                                      
     Ральф осторожно влез на площадку. На месте прежних
собраний была еще примята трава;  хрупкий белый рог еще
мерцал  на  отполированном сиденье.  Ральф сел на траву
лицом к рогу и к месту главного. Хрюша опустился на ко-
лени слева от него, и целую долгую минуту оба молчали. 
     Наконец Ральф откашлялся и что-то шепнул.         
     Хрюша спросил, тоже шепотом:                      
     - Ты чего?                                        
     Ральф сказал вслух:                               
     - Саймон.                                         
     Хрюша ничего не сказал,  только мрачно кивнул. Оба
смотрели на место главного, на сверкающую лагуну, и все
расплывалось у них перед глазами. По грязным телам пры-
гал зеленый свет и блестящие зайчики.                  
     Наконец Ральф встал и направился к рогу. Он ласко-
во  обхватил раковину и,  став на колени,  привалился к
лежащему стволу.                                       
     - Хрюша.                                          
     - А?                                              
     - Что же делать?                                  
     Хрюша кивком показал на рог.                      
     - Ты бы...                                        
     - Созвал собрание?                                
     Сказав это, Ральф едко засмеялся, и Хрюша насупил-
ся.                                                    
     - Все равно ты же главный.                        
     Ральф засмеялся снова.                            
     - Ну да. Над нами-то ты же главный.               
     - У меня рог!..                                   
     - Ральф! Хватит тебе смеяться! Не надо так! Слышь?
Ральф! Ну что другие подумают?                         
     Наконец Ральф перестал смеяться. Он весь дрожал.  
     - Хрюша.                                          
     - А?                                              
     - Это был Саймон.                                 
     - Ты уже сказал.                                  
     - Хрюша.                                          
     - А?                                              
     - Это было убийство.                              
     - Хватит тебе!  - взвизгнул Хрюша.  - Ну чего, за-
чем, какой толк это говорить?                          
     Он вскочил на ноги, наклонился над Ральфом:       
     - Было темно.  И был этот,  ну, танец треклятый. И
молния была, гром, дождь. Мы перепугались.             
     - Я не перепугался,  - медленно выговорил Ральф. -
Я... я даже не знаю, что со мной было.                 
     - Перепугались мы! - горячо заспешил Хрюша. - Мало
ли что могло случиться.  И это совсем не...  то, что ты
сказал.                                                
     Он махал руками, подыскивая определение.          
     - Ох, Хрюша!                                      
     У Ральфа  был такой голос,  хриплый,  убитый,  что
Хрюша сразу перестал махать.  Он наклонился к Ральфу  и
ждал.  Ральф,  обнимая  рог,  раскачивался из стороны в
сторону.                                               
     - Неужели ты не понимаешь,  Хрюша?  Что мы  сдела-
ли...                                                  
     - А вдруг он еще...                               
     - Нет.                                            
     - Может, притворился просто...                    
     Хрюша взглянул в лицо Ральфу и осекся.            
     - Ты стоял рядом. Ты не входил в круг. Ты в сторо-
не стоял.  Но разве ты не видел, - нет? - что мы... что
они сделали?                                           
     В голосе было отвращенье, тоска, но он и дрожал от
напряжения:                                            
     - Ты не видел, Хрюша?                             
     - Не очень я видел. Я ж одноглазый теперь. Пора бы
запомнить, Ральф.                                      
     Ральф все раскачивался из стороны в сторону.      
     - Это несчастный случай,  - вдруг выпалил Хрюша. -
Вот это что.  Несчастный случай.  - Голос  Хрюши  снова
сорвался на визг. - И чего он вылез в такую темь? Зачем
ему было из темноты выползать? Чокнутый. Сам нарывался.
-  Хрюша  снова  отчаянно замахал руками.  - Несчастный
случай...                                              
     - Ты не видел, что они сделали...                 
     - Слышь-ка,  Ральф.  Нам надо  про  это  позабыть.
Нельзя нам, не для чего нам про это думать, понял?     
     - Я боюсь. Я нас самих боюсь. Я хочу домой. Госпо-
ди, как я хочу домой.                                  
     - Это несчастный случай, - упрямо твердил Хрюша. -
Вот и все.                                             
     Он взял  Ральфа за голое плечо,  и Ральф вздрогнул
от человеческого прикосновения.                        
     - И слышь-ка,  Ральф,  - Хрюша быстро оглянулся  и
наклонился к Ральфу,  - ты и виду не показывай,  что мы
тоже там были,  когда этот танец. Ты Эрикисэму не гово-
ри.                                                    
     - Но были же мы! Мы все!                          
     Хрюша покачал головой:                            
     - Мы-то не до конца. Да они ж в темноте и не разг-
лядели. Ты вот сам сказал - я в круг не входил...      
     - И я, - бормотнул Ральф, - я тоже рядом стоял.   
     Хрюша кивнул облегченно:                          
     - Правильно. Мы рядом стояли. Мы ничего не делали,
мы ничего не видели.                                   
     Хрюша помолчал, потом заговорил снова:            
     - Ничего, вчетвером будем жить. Во как заживем.   
     - Ну да,  вчетвером. Мы за костром следить не смо-
жем.                                                   
     - А мы попробуем. Видишь? Я зажег.                
     Близнецы вышли из  лесу,  волоча  большое  бревно.
Бросили его у костра и повернули к бухте. Ральф вскочил
на ноги.                                               
     - Эй, вы! Оба!                                    
     Близнецы на секунду застыли, потом опять пошли.   
     - Ральф, они же купаться идут.                    
     - Лучше сразу с этим покончить.                   
     Близнецы страшно удивились, заметив Ральфа. Вспых-
нули и посмотрели куда-то мимо.                        
     - Привет. И ты тут, Ральф?..                      
     - А мы в лесу были...                             
     - Дрова собирали.                                 
     - ...для костра...                                
     - Мы вчера заблудились.                           
     Ральф пристально разглядывал свои ноги.           
     - Вы заблудились уже после...                     
     Хрюша чистил стеклышко.                           
     - После пира,  - глухо выдавил Сэм. Эрик кивнул. -
Да, уже после пира...                                  
     - Мы рано ушли, - быстро вставил Хрюша. - Мы уста-
ли.                                                    
     - Мы тоже...                                      
     - Совсем рано...                                  
     - Мы очень устали.                                
     Сэм тронул ссадину у себя на лбу и тут же отдернул
руку. Эрик теребил разбитую губу.                      
     - Да.  Мы очень устали,  - повторил Сэм.  - Вот мы
рано и ушли. Ну, а как...                              
     В воздухе тяжко повисло несказанное. Сэм поморщил-
ся, и у него с губ сорвалось это пакостное слово:      
     - ...танец?                                       
     От воспоминания о танце,  при котором ни  один  из
них не присутствовал, затрясло всех четверых.          
     - Мы рано ушли.                                   
     Дойдя до перешейка, связывавшего Замок с островом,
Роджер  не  удивился,  когда  его  окликнули.  Во время
страшной ночи он так и прикидывал,  что  большая  часть
племени спасется в этом надежном месте от ужасов остро-
ва.                                                    
     Голос раскатился в вышине,  там,  где громоздились
друг на друга уменьшающиеся глыбы.                     
     - Стой! Кто идет!                                 
     - Роджер.                                         
     - Подойди друг.                                   
     Роджер подошел.                                   
     - А сам-то ты не видишь, кто идет?                
     - Вождь приказал всех окликать.                   
     Роджер запрокинул голову.                         
     - Ну все равно, как бы ты меня не подпустил?      
     - Как! Залезай да посмотри.                       
     Роджер взобрался по подобию ступенек.             
     - Взгляни-ка. Ну? Что?                            
     На самом верху под камень было втиснуто бревно,  а
под ним пристроено другое - рычаг.  Роберт слегка нажал
на рычаг,  и глыба застонала.  Если налечь как следует,
глыба загремела бы на перешеек.  Роджер отдал изобрете-
нию должное:                                           
     - Вот это Вождь, да?                              
     Роберт качнул головой:                            
     - Он нас охотиться поведет.                       
     Он кивнул  в сторону далеких шалашей,  где взбира-
лась по небу белая струйка дыма.  Роджер мрачно  озирал
остров, сидя на самом краю стены и трогая пальцем шата-
ющийся зуб. Взгляд его приковался к вершине горы, и Ро-
берт увел разговор от неназванной темы.                
     - Он Уилфреда будет бить.                         
     - За что?                                         
     Роберт повел плечами:                             
     - Не  знаю.  Он не сказал.  Рассердился и приказал
связать Уилфреда. И он... - Роберт нервно хихикнул, - и
он долго-долго уже связанный ждет...                   
     - И Вождь не объяснил за что?                     
     - Я лично не слышал.                              
     Сидя на грозной скале под палящим солнцем,  Роджер
принял эту новость как откровение. Он перестал возиться
с зубом и замер,  прикидывая возможности неограниченной
власти. Потом, не говоря больше ни слова, полез вниз, к
пещере и к племени.                                    
     Вождь сидел там,  голый до пояса, и лицо было раз-
малевано белым и красным. Племя полукругом лежало перед
ним.  Побитый  и высвобожденный Уилфред шумно хлюпал на
заднем плане. Роджер присел на корточки рядом с осталь-
ными. - ...завтра, - продолжал Вождь, - мы снова отпра-
вимся на охоту.                                        
     Он потыкал в дикарей - по очереди - копьем.       
     - Кое-кто останется тут, приводить в порядок пеще-
ру и защищать ворота. Я возьму с собой нескольких охот-
ников и принесу вам мяса.  Стражники должны следить  за
тем, чтобы сюда никто не пробрался...                  
     Кто-то из  дикарей поднял руку,  и Вождь обратил к
нему выкрашенно-мертвенное лицо.                       
     - Вождь, а зачем они станут к нам пробираться?    
     И Вождь отвечал вдумчиво и туманно:               
     - Они станут. Чтоб нам вредить. И потому, стражни-
ки, будьте начеку. И потом ведь...                     
     Вождь запнулся.  Поразительно  розовый треугольник
мелькнул, мазнул по губам и тотчас исчез.              
     - ...и потом,  зверь тоже может  прийти.  Помните,
как он подкрался...                                    
     По полукругу прошла дрожь и утвердительный гул.   
     - Он  пришел  под  чужой личиной.  И может явиться
опять, хоть мы оставили ему голову от нашей добычи. Так
что глядите в оба. Будьте начеку.                      
     Стенли отнял  локоть от скалы и поднял вопрошающий
палец.                                                 
     - Что тебе?                                       
     - Но разве мы... разве...                         
     Он съежился и потупился.                          
     - Нет!                                            
     Дикари затихли,  каждый боролся с собственной  па-
мятью.                                                 
     - Нет! Как мы могли... убить... его?              
     Успокоенные, но  и  устрашенные возможностью новых
ужасов, дикари загудели опять.                         
     - Итак, от горы подальше, - строго произнес Вождь,
- и оставлять ему голову, когда свинью убиваешь.       
     Стенли опять вздернул палец:                      
     - Я думаю, зверь принимает личины.                
     - Возможно,  -  сказал  Вождь.  Тут открывался уже
путь к богословским прениям.  - В общем, с ним надо по-
осторожней. Мало ли что он еще выкинет.                
     Племя призадумалось и содрогнулось,  как от порыва
ветра.  Довольный произведенным эффектом,  Вождь рывком
встал.                                                 
     - Но завтра - охотиться,  и, когда у нас будет мя-
со, закатим пир.                                       
     Билл поднял руку:                                 
     - Вождь!                                          
     - Да?                                             
     - Чем мы огонь для костра добудем?                
     Краску, хлынувшую Вождю в  лицо,  скрыла  белая  и
красная  глина.  Снова  племя  выплеснуло гул голосов в
растерянную тишину. И тогда Вождь поднял руку:         
     - Огонь мы возьмем у тех.  Слушайте все. Завтра мы
идем  на  охоту.  У нас будет мясо.  А сегодня я и двое
охотников... кто со мной?                              
     Руки подняли Морис и Роджер.                      
     - Морис...                                        
     - Слушаю, Вождь?                                  
     - Где у них костер?                               
     - На старом месте, у скалы.                       
     Вождь кивнул.                                     
     - Остальным - ложиться  спать,  как  только  сядет
солнце.  А нам втроем,  Морису, мне и Роджеру, придется
поработать. Выходим перед самым закатом...             
     Морис поднял руку:                                
     - А вдруг мы встретим...                          
     Взмахом руки Вождь отмел это возраженье:          
     - Мы пойдем вдоль берега по песку. Так что если он
явится, мы опять... опять станцуем наш танец.          
     - Это втроем-то?                                  
     Снова поднялся и замер гул.                       
     Хрюша отдал очки Ральфу,  и теперь он ждал,  когда
ему вернут зрение.  Дрова были сырые;  они уже в третий
раз пытались их зажечь.  Ральф встал и буркнул себе под
нос:                                                   
     - Нельзя вторую ночь без костра.                  
     Он виновато оглянулся на троих стоящих рядом маль-
чиков. Впервые он признал двойную роль костра. Конечно,
первая  его  роль - слать вверх призывный столбик дыма;
но он еще и очаг и согревает ночью. Эрик дул на дерево,
пока  оно  не  занялось  и не загорелось.  Поднялся бе-
ло-желтый вал дыма.  Хрюша снова надел очки и,  доволь-
ный, смотрел на костер.                                
     - Хорошо бы радио сделать!                        
     - Или самолет бы...                               
     - ...или лодку.                                   
     Ральф поворошил  в памяти блекнувшие представленья
о мире.                                                
     - Мы бы в плен к красным могли попасть.           
     Эрик откинул волосы со лба.                       
     - Лучше бы уж они, чем...                         
     Переходить на личности он не стал, и Сэм кончил за
него фразу, кивнув вдоль берега.                       
     Ральф вспомнил нелепо мотающееся под парашютом те-
ло.                                                    
     - Он же что-то  насчет  мертвеца  говорил...  -  И
страшно покраснел, выдав, что присутствовал на том тан-
це. Он весь подался к костру:                          
     - Нет-нет! Только не гасни!                       
     - Совсем стал жидкий.                             
     - Еще дерево нужно, хоть и сырое.                 
     - У меня астма...                                 
     И - неизбежный ответ:                             
     - Слыхали про твою какассыму.                     
     - Если я бревна опять стану  таскать,  меня  астма
схватит. Я сам не рад, Ральф, но тут куда же денешься? 
     Втроем пошли в лес, принесли охапки гнилых сучьев.
Снова поднялся густой желтый дым.                      
     - Давайте поедим чего-нибудь.                     
     Все вместе пошли к фруктовым деревьям,  захватив с
собой копья, и торопливо, молча, долго набивали животы.
Солнце уже садилось,  когда они вышли из лесу, и только
угли дотлевали в золе, и дыма не было.                 
     - Я больше не могу ветки таскать, - сказал Эрик. -
Я устал.                                               
     Ральф откашлялся:                                 
     - Наверху костер у нас все время горел.           
     - Так тот маленький был. А здесь большой нужно.   
     Ральф подкинул в костер щепочку и проводил  взгля-
дом качнувшуюся в сумерках струю.                      
     - Надо, чтоб он горел.                            
     Эрик растянулся плашмя.                           
     - Нет, я совсем устал. Да и какой смысл?          
     - Эрик!  - выкрикнул Ральф. - Ты не смей так гово-
рить!                                                  
     Сэм встал на колени с Эриком рядом:               
     - Точно. Ну какой, какой смысл?                   
     Ральф негодуя старался вспомнить.  С костром  было
связано что-то хорошее. Что-то потрясающе важное...    
     - Ральф вам уже сто раз говорил,  - проворчал Хрю-
ша. - Как же вы еще хочете, чтоб нас спасли?           
     - Именно! Если у нас не будет дыма...             
     И он сел перед ними на корточки в загустевших  су-
мерках.                                                
     - Неужели  вы  не  понимаете?  Что толку мечтать о
лодках, о радио?                                       
     Он вытянул руку, сжал кулак.                      
     - У  нас  только  один  способ  отсюда  выбраться.
Кто-то там пусть играет в охоту, пусть добывает мясо...
     Он переводил взгляд с одного лица на другое.  Но в
минуту наивысшего подъема и убежденности вдруг этот за-
навес заколыхался у него в голове, и сразу он совершен-
но сбился. Он стоял на коленях, сжимал кулак, важно пе-
реводил взгляд с одного лица на другое... Наконец зана-
вес снова взвился.                                     
     - Ах,  ну да.  А наше,  значит, дело - дым. И чтоб
побольше дыма...                                       
     - Но не получается же у нас! Смотри!              
     Костер догорал.                                   
     - По двое - следить за костром, - бормотал про се-
бя Ральф. - Это выходит по двенадцати часов в сутки... 
     - Ральф, мы больше не можем таскать дрова...      
     - Темно же...                                     
     - Ночь же...                                      
     - Мы можем его зажигать каждое утро, - сказал Хрю-
ша. - В темноте дым никто никогда не увидит.           
     Сэм убежденно затряс головой.                     
     - Другое дело, когда костер был...                
     - Наверху.                                        
     Ральф встал, чувствуя странную беззащитность перед
давящей тьмой.                                         
     - Ладно. Пусть ночью не горит.                    
     Он пошел к первому шалашу, который еще стоял, хоть
и шатался.  Груды листьев лежали тут, сухие и шумные на
ощупь.  В соседнем шалаше малыш говорил со сна. Четверо
старших  залезли в шалаш и зарылись в листья.  Близнецы
легли рядышком,  Ральф с Хрюшей - в другом углу. Листья
долго шуршали,  скрипели, пока они устраивались на ноч-
лег.                                                   
     - Хрюш.                                           
     - Ты как - ничего?                                
     - Да ничего вроде.                                
     Наконец - только изредка шорох и хруст - в  шалаше
стало тихо.  За низким входом висела утыканная звездами
чернота,  и с полым гулом набегали на риф волны. Ральф,
как всегда по ночам, стал играть в "вот если бы..."    
     Вот если бы их отправили домой на реактивном,  они
бы уже к утру были на том большом аэродроме в Уилтшире.
Потом  поехали бы на машине.  Нет,  для полного счастья
лучше на поезде. И прямо бы до Девона. И опять бы в тот
дом. И дикие пони опять подходили б к забору и загляды-
вали бы в сад...                                       
     Ральф беспокойно завертелся под листьями.  В Дарт-
муре вообще дико,  вот и дикие пони. Дикость его больше
не привлекала.                                         
     Мечты повернулись к обузданной прирученности горо-
да,  где нет места дикарству. Что может быть безопасней
автобусной станции, там колеса, там фонари... Уже Ральф
танцевал  вокруг  фонаря,  и  автобус полз от стоянки -
странный автобус...                                    
     - Ральф! Ральф!                                   
     - А? Что?                                         
     - Ты не надо так шуметь.                          
     - Извини.                                         
     Тьму в дальнем углу прорезал ужасный  стон,  и  их
затрясло под листьями.  Сэм и Эрик дрались,  вцепившись
друг в дружку.                                         
     - Сэм! Сэм!                                       
     - Эй! Эрик!                                       
     И снова все успокоилось.                          
     Хрюша тихонько сказал:                            
     - Нам пора мотать отсюдова.                       
     - Ты про что это?                                 
     - Чтоб нас спасли.                                
     Впервые за день и несмотря на давящую тьму,  Ральф
прыснул.                                               
     - Нет, правда, - шептал Хрюша. - Если нас скоро не
спасут, то все - мы свихнемся.                         
     - ...и будем немного того.                        
     - ...психи ненормальные!                          
     - ...шизики!                                      
     Ральф сдунул с лица взмокшую прядку.              
     - А ты тете своей напиши.                         
     Хрюша всерьез призадумался:                       
     - Я не знаю, где она теперь. И у меня конверта не-
ту.  И марки.  И здесь почтового ящика нету. И почталь-
она.                                                   
     Ральф не ожидал от своей шутки такого  успеха.  Он
давился смехом, он весь дергался, трясся.              
     Хрюша с достоинством укорял:                      
     - Я ничего не сказал такого ужасно смешного.      
     Ральф хихикал, ему уже стало невмоготу. Он мучился
и,  сокрушенно,  задыхаясь, лежал и ждал, когда на него
опять  нападет  смех.  Во время одной из таких пауз его
подстерег сон.                                         
     - Ральф! Опять ты шумишь. Ты лучше тихо, а, Ральф,
а то...                                                
     Ральф приподнялся  и сел.  Он был благодарен прер-
вавшему его сон Хрюше, потому что автобус приблизился и
стал уже виден ясней.                                  
     - Что - а то?                                     
     - Тш-ш. Слушай.                                   
     Ральф улегся, осторожно, под долгие вздохи листвы.
Эрик простонал что-то и успокоился.  Тьма, кроме глупой
полоски звезд, была плотная, как войлок.               
     - Я ничего не слышу.                              
     - Там снаружи шевелится что-то.                   
     Ральфу сжало  виски.  Шум  крови в ушах утопил все
звуки, потом затих.                                    
     - Нет, ничего не слышу.                           
     - А ты слушай. Ты подольше послушай.              
     Ясно, отчетливо и в двух шагах от шалаша  хрустнул
сучок.  Снова кровь загремела в ушах у Ральфа,  в мозгу
замелькали смутные,  смешанные образы.  Их совокупность
осаждала  шалаш.  Хрюшина  голова ткнулась ему в плечо,
рука стиснула его руку.                                
     - Ральф! Ральф!                                   
     - Тихо ты. Слушай.                                
     Ральф взмолился в отчаянье,  чтобы зверь предпочел
малышей. Страшный шепот шипел у входа:                 
     - Хрюша... Хрюша...                               
     - Пришел! - задохнулся Хрюша. - Он вправду есть!  
     Он глотал воздух и жался к Ральфу.                
     - Хрюша, выходи. Ты нужен мне, Хрюша.             
     Губы Ральфа были у самого Хрюшиного уха:          
     - Молчи.                                          
     - Хрюша, Хрюша, где ты, Хрюша?                    
     Что-то прошуршало  в  тылу шалаша.  Хрюша на мгно-
венье замер.  И у него началась его астма. Он весь выг-
нулся,  забил ногами по листьям. Ральф откатился от не-
го.                                                    
     Потом был страшный рев у входа. Плюхнулось, бухну-
лось живое что-то. Кто-то споткнулся об Ральфа, переле-
тел через него.  В Хрюшином углу все смешалось  -  рев,
хруст, мельканье рук, ног. Ральф наугад колотил кулака-
ми во тьме;  потом он и еще кто-то,  человек,  кажется,
десять,  катались, катались по листьям, били, кусались,
царапались.  Его трясли, рвали, кто-то сунул пальцы ему
в рот, он укусил эти пальцы. Рука отдернулась и тут же,
как поршень, ударил кулак, и шалаш затрясся, посыпались
искры.  Ральф отпрянул,  попал на корчащееся тело,  ему
горячо дохнули в щеку.  Он колотил,  молотил кулаком по
горячо дышавшему рту. Он распалялся, он колотил, бил, а
лицо под кулаком уже сделалось скользкое.  Потом  между
ног ему всунулась коленка,  и он упал,  он все забыл от
боли, а через него уже валились сцепившиеся тела. Шалаш
рухнул, бесповоротно завершая сраженье. Неизвестные за-
метались,  темными тенями выскользнули  из  развалин  и
унеслись прочь, и тогда стал слышен вой малышей и свис-
тящий хрип Хрюши.                                      
     Ральф кричал срывающимся голосом:                 
     - Малыши!  Идите все спать! Это мы дрались с теми,
а теперь - спать.                                      
     Близнецы подошли вплотную и разглядывали Ральфа.  
     - Вы оба как - в порядке?                         
     - Вроде...                                        
     - А мне попало.                                   
     - И мне. А как же Хрюша?                          
     Они выволокли Хрюшу из-под веток и прислонили спи-
ной к дереву.  В ночи была прохлада и облегченье  после
недавнего ужаса. И Хрюша дышал уже легче.              
     - Хрюша, тебя не покалечило?                      
     - Да нет...                                       
     - Это  Джек  со своими охотниками,  - сказал Ральф
горько. - И чего им от нас еще надо?                   
     - Зато мы им всыпали по  первое  число,  -  сказал
Сэм.  Честность вынуждала его продолжить. - Ну, то есть
вы, конечно. Я в углу у себя как-то застрял.           
     - Да, я одного как следует сделал, - сказал Ральф.
- Раскрасил его что надо.  Теперь подумает,  прежде чем
снова к нам сунуться.                                  
     - И я,  - сказал Эрик.  - Я спал,  а он меня ка-ак
саданет по морде.  Ральф,  у меня, наверное, все лицо в
крови? Но я ему тоже хорошо дал.                       
     - А ты его как?                                   
     - Коленкой,  - бесхитростно хвастал Эрик,  - ка-ак
двину между ног. Ох, он орал! Ты б послушал. Так что мы
их неплохо отделали.                                   
     Вдруг Ральф шелохнулся во тьме.  Но потом услышал,
как Эрик что-то делает пальцем во рту.                 
     - Ты чего?                                        
     - Да так. Зуб шатается просто.                    
     Хрюша подтянул ноги.                              
     - Ты уже ничего, Хрюш?                            
     - Я-то думал, они за рогом пришли.                
     Ральф затрусил  по  бледному берегу и вспрыгнул на
площадку.  На сиденье главного мирно мерцал рог.  Ральф
постоял, посмотрел и вернулся к Хрюше.                 
     - Рог они оставили.                               
     - Я знаю.  Они не за рогом приходили.  Они за дру-
гим. Ральф! Что же мне делать?                         
     Уже в отдаленье, по береговой луке, трое трусили в
сторону замка.  Они держались ближе к воде, от леса по-
дальше.  То вдруг принимались тихонько петь,  то  вдруг
кувыркались колесом вдоль светящейся кромки. Вождь ров-
но трусил впереди,  наслаждаясь победой;  он был теперь
настоящий вождь;  и он на бегу пронзал воздух копьем. В
левой руке у него болтались Хрюшины разбитые очки.     
Глава одиннадцатая
 ЗАМОК 
                             
     В недолгой рассветной прохладе все четверо  собра-
лись возле черного пятна, на месте костра, и Ральф сто-
ял на коленках и дул на  золу.  Серый,  перистый  пепел
взлетал  от его стараний,  но не появлялось ни искорки.
Близнецы смотрели тревожно,  Хрюша с  отрешенным  лицом
сидел  за  блестящей  стеною своей близорукости.  Ральф
дул,  пока у него не зазвенело в ушах от натуги, но вот
первый утренний бриз,  отбив у него работу, засыпал ему
глаза пеплом. Ральф отпрянул, выругался, вытер слезы.  
     - Все без толку.                                  
     Эрик смотрел на него сверху вниз из-под маски  за-
пекшейся крови.  Хрюша повернул в сторону Ральфа пустой
взгляд:                                                
     - Конечно, без толку, Ральф. Мы без огня теперь.  
     Ральф придвинул лицо поближе к Хрюшиному:         
     - Ну, а так-то ты меня видишь?                    
     - Чуть-чуть.                                      
     Глаз Ральфа снова спрятался за вздутой щекой.     
     - Они, отобрали у нас огонь...                    
     Его голос сорвался от бешенства:                  
     - Украли!                                         
     - Вот они какие,  - сказал Хрюша.  - Я  из-за  них
слепой. Понимаешь? Вот он, Джек Меридью. Ты созови соб-
рание, Ральф, нам надо решить, что делать.             
     - Самих себя созывать?                            
     - Раз больше нет никого. Сэм, дай-ка я за тебя ух-
вачусь.                                                
     Они пошли к площадке.                             
     - Ты протруби в рог, - сказал Хрюша. - Ты изо всех
сил протруби.                                          
     В лесу зашлось эхо.  Взмыли птицы, голося над вер-
хушками,  как в то давнее-давнее первое утро.  Берег по
обе стороны площадки был пуст. Несколько малышей шли от
укрытий.  Ральф сел на отполированный ствол, трое стали
рядом.  Он кивнул,  Эрик и Сэм сели справа. Ральф сунул
рог в руки Хрюше.  Хрюша стоял и моргал,  бережно держа
сверкающую раковину.                                   
     - Ну, что же ты - говори.                         
     - Я только одно хочу сказать.  Я теперь ничего  не
вижу,  и пускай мне отдадут мои очки.  На нашем острове
ужасные вещи делаются.  Я за тебя голосовал,  Ральф,  я
тебя выбирал главным.  Ну а он,  он все это делает. Так
что ты выступи, Ральф, и чего-нибудь нам скажи. А то...
     Хрюша оборвал свою речь и  всхлипнул.  Он  сел,  и
Ральф взял у него рог.                                 
     - Обыкновенный  костер.  Неужели  так  это трудно?
Правда же?  Просто сигнал,  чтобы нас спасли.  Мы что -
дикари или кто мы?!  И вот теперь нет сигнала. Мимо мо-
жет пройти корабль.  Помните,  он тогда на охоту ушел и
костер погас,  а мимо прошел корабль? И они еще думают,
он настоящий вождь.  Ну,  а потом,  потом было... И это
ведь  тоже  из-за него.  Не он бы - никогда бы этого не
было.  А теперь вот Хрюша не  видит  ничего,  приходят,
крадут... - У Ральфа дрожал голос. - ...Ночью пришли, в
темноте,  и украли у нас огонь. Взяли и украли. Мы бы и
так им дали огня, если б они попросили. А они украли, и
теперь сигнала нет, и нас никогда не спасут. Понимаете?
Мы бы сами им дали огня, а они взяли и украли. Я...    

К титульной странице
Вперед
Назад