А.П.ЧЕХОВ
ЧТЕНИЕ
Как-то раз в кабинете нашего начальника Ивана Пет-
ровича Семипалатова сидел антрепренер нашего театра Га-
ламидов и говорил с ним об игре и красоте наших актрис.
- Но я с вами не согласен, - говорил Иван Петро-
вич, подписывая ассигновки. - Софья Юрьевна сильный,
оригинальный талант! Милая такая, грациозная... Пре-
лестная такая...
Иван Петрович хотел дальше продолжать, но от вос-
торга не мог выговорить ни одного слова и улыбнулся так
широко и слащаво, что антрепренер, глядя на него, по-
чувствовал во рту сладость.
- Мне нравится в ней... э-э-э... волнение и трепет
молодой груди, когда она читает монологи... Так и пы-
шет, так и пышет! В этот момент, передайте ей, я го-
тов... на все!
- Ваше превосходительство, извольте подписать от-
вет на отношение херсонского полицейского правления ка-
сательно...
Семипалатов поднял свое улыбающееся лицо и увидел
перед собой чиновника Мердяева. Мердяев стоял перед ним
и, выпучив глаза, подносил ему бумагу для подписи. Се-
мипалатов поморщился: проза прервала поэзию на самом
интересном месте.
- Об этом можно бы и после, - сказал он. - Видите
ведь, я разговариваю! Ужасно невоспитанный, неделикат-
ный народ! Вот-с, господин Галамидов... Вы говорили,
что у нас нет уже гоголевских типов... А вот вам! Чем
не тип! Неряха, локти продраны, косой... никогда не че-
шется... А посмотрите, как он пишет! Это черт знает
что! Пишет безграмотно, бессмысленно... как сапожник!
Вы посмотрите!
- М-да... - промычал Галамидов, посмотрев на бума-
гу. - Действительно... Вы, господин Мердяев, вероятно,
мало читаете.
- Этак, любезнейший, нельзя! - продолжал началь-
ник. - Мне за вас стыдно! Вы бы хоть книги читали, что
ли...
- Чтение много значит! - сказал Галамидов и вздох-
нул без причины. - Очень много! Вы читайте и сразу уви-
дите, как резко изменится ваш кругозор. А книги вы мо-
жете достать где угодно. У меня, например... Я с удо-
вольствием. Завтра же я завезу, если хотите.
- Поблагодарите, любезнейший! - сказал Семипала-
тов.
Мердяев неловко поклонился, пошевелил губами и вы-
шел.
На другой день приехал к нам в присутствие Галами-
дов и привез с собой связку книг. С этого момента и на-
чинается история. Потомство никогда не простит Семипа-
латову его легкомысленного поступка! Это можно было бы,
пожалуй, простить юноше, но опытному действительному
статскому советнику - никогда! По приезде антрепренера
Мердяев был позван в кабинет.
- Нате вот, читайте, любезнейший! - сказал Семипа-
латов, подавая ему книгу. - Читайте внимательно.
Мердяев взял дрожащими руками книгу и вышел из ка-
бинета. Он был бледен. Косые глазки его беспокойно бе-
гали и, казалось, искали у окружающих предметов помощи.
Мы взяли у него книгу и начали ее осторожно рассматри-
вать.
Книга была "Граф Монте-Кристо".
- Против его воли не пойдешь! - сказал со вздохом
наш старый бухгалтер Прохор Семеныч Будылда. - Поста-
райся как-нибудь, понатужься... Читай себе по-маленьку,
а там, бог даст, он забудет, и тогда бросить можно бу-
дет. Ты не пугайся... А главное - не вникай... Читай и
не вникай в эту умственность.
Мердяев завернул книгу в бумагу и сел писать. Но
не писалось ему на этот раз. Руки у него дрожали и гла-
за косили в разные стороны: один в потолок, другой в
чернильницу. На другой день пришел он на службу запла-
канный.
- Четыре раза уже начинал, - сказал он, - но ниче-
го не разберу... Какие-то иностранцы...
Через пять дней Семипалатов, проходя мимо столов,
остановился перед Мердяевым и спросил:
- Ну, что? Читали книгу?
- Читал, ваше превосходительство.
- О чем же вы читали, любезнейший? А ну-ка, расс-
кажите!
Мердяев поднял вверх голову и зашевелил губами.
- Забыл, ваше превосходительство... - сказал он
через минуту.
- Значит, вы не читали или, э-э-э... невнимательно
читали! Авто-мма-тически! Так нельзя! Вы еще раз проч-
тите! Вообще, господа, рекомендую. Извольте читать! Все
читайте! Берите там у меня на окне книги и читайте. Па-
рамонов, подите, возьмите себе книгу! Подходцев, сту-
пайте и вы, любезнейший! Смирнов - и вы! Все, господа!
Прошу!
Все пошли и взяли себе по книге. Один только Бу-
дылда осмелился выразить протест. Он развел руками, по-
качал головой и сказал:
- А уж меня извините, ваше превосходительство...
скорей в отставку... Я знаю, что от этих самых критик и
сочинений бывает. У меня от них старший внук родную
мать в глаза дурой зовет и весь пост молоко хлещет. Из-
вините-с!
- Вы ничего не понимаете, - сказал Семипалатов,
прощавший обыкновенно старику все его грубости.
Но Семипалатов ошибался: старик все понимал. Через
неделю же мы увидели плоды этого чтения. Подходцев, чи-
тавший второй том "Вечного жида", назвал Будылду "иезу-
итом"; Смирнов стал являться на службу в нетрезвом ви-
де. Но ни на кого не подействовало так чтение, как на
Мердяева. Он похудел, осунулся, стал пить.
- Прохор Семеныч! - умолял он Будылду. - Заставьте
вечно бога молить! Попросите вы его превосходительство,
чтобы они меня извинили... Не могу я читать. Читаю день
и ночь, не сплю, не ем... Жена вся измучилась, вслух
читавши, но, побей бог, ничего не понимаю! Сделайте бо-
жескую милость!
Будылда несколько раз осмеливался докладывать Се-
мипалатову, но тот только руками махал и, расхаживая по
правлению вместе с Галамидовым, попрекал всех невежест-
вом. Прошло этак два месяца, и кончилась вся эта исто-
рия ужаснейшим образом.
Однажды Мердяев, придя на службу, вместо того,
чтобы садиться за стол, стал среди присутствия на коле-
ни, заплакал и сказал:
- Простите меня, православные, за то, что я фаль-
шивые бумажки делаю!
Затем он вошел в кабинет и, став перед Семипалато-
вым на колени, сказал:
- Простите меня, ваше превосходительство: вчера я
ребеночка в колодец бросил!
Стукнулся лбом о пол и зарыдал...
- Что это значит?! - удивился Семипалатов.
- А это то значит, ваше превосходительство, - ска-
зал Будылда со слезами на глазах, выступая вперед, -
что он ума решился! У него ум за разум зашел! Вот что
ваш Галамидка сочинениями наделал! Бог все видит, ваше
превосходительство. А ежели вам мои слова не нравятся,
то позвольте мне в отставку. Лучше с голоду помереть,
чем этакое на старости лет видеть!
Семипалатов побледнел и прошелся из угла в угол.
- Не принимать Галамидова! - сказал он глухим го-
лосом. - А вы, господа, успокойтесь. Я теперь вижу свою
ошибку. Благодарю, старик!
И с этой поры у нас больше ничего не было. Мердяев
выздоровел, но не совсем. И до сих пор при виде книги
он дрожит и отворачивается.