А.П.ЧЕХОВ
ХИТРЕЦ
Шли два приятеля вечернею порой и дельный разговор
вели между собой. Шли они по Невскому. Солнце уже заш-
ло, но не совсем... Кое-где золотились еще домовые тру-
бы и сверкали церковные кресты... В слегка морозном
воздухе пахло весной...
- Весна близко! - говорил один приятель другому,
стараясь взять его под руку. - Пакостница эта весна!
Грязь везде, нездоровье, расходов много... Дачу нани-
май, то да се... Ты, Павел Иваныч, провинциал и не пой-
мешь этого... Тебе не понять. У вас в провинции, как
выразился однажды какой-то писатель, благодушие одно
только... Ни горя, ни печалей. Едите, пьете, спите и
никаких вопросов не знаете. Не то, что мы... Подмерзать
начало... замечаешь?.. Впрочем, и у вас не без горя...
И у вас весной своя печаль. Хе-хе-хе. Теперь у вас,
провинциалов, начинает кровь играть... страсти бушуют.
Мы, столичные - люди каменные, льдяные, нет в нас пла-
мени, и страстей мы не знаем, а вы вулканы, везувии!
Пш! пш! Дышит! Хе-хе-хе... Ой, обожгусь! А признай-
ся-ка, Павел Иваныч, сильно кровь играет?
- Не к чему ей играть... - угрюмо ответил Павел
Иваныч.
- Да ну, полно, оставь! Ты холостой, не старый че-
ловек, отчего ж ей и не поиграть? Пусть себе играет,
коли хочет!.. И напрасно ты конфузишься... Ничего тут
конфузного нет... Так только! (Пауза.) А какую, брат, я
недавно девочку видел, какую девочку! Пальчики обли-
жешь! Губами сто раз чмокнешь, когда увидишь! Огонь!
Формы! Честное слово... Хочешь, познакомлю? Полячка...
Созей зовут... Хочешь, сведу к ней?
- Гм... Извини, Семен Петрович, я тебе скажу, что
этак дворянам не надлежит поступать! Не надлежит!! Это
бабье дело, кабацкое, а не твое, не дворянское!
- Что такое? Да ты... чего? - струсил Семен Петро-
вич.
- Стыдно, брат! Твой отец-покойник предводителем у
нас был, матушка в уважении. Стыдно! Я у тебя уже месяц
гощу и одну за тобой черту заметил... Нет у тебя того
знакомого, нет того встречного и поперечного, которому
бы ты девочки не предлагал!.. То тому, то другому... И
разговора у тебя другого нету... Подсватываньем занима-
ешься. А еще тоже женатый, почтенный, в действительные
скоро полезешь, в превосходительные... Стыд, срам!..
Месяц живу у тебя, а ты мне уже десятую предлагаешь...
Сваха!..
Семен Петрович сконфузился, завертелся, точно его
на карманном воровстве поймали.
- Да я ничего... - залепетал он. - Я это так толь-
ко... Хе-хе-хе... Какой же ты...
Прошли шагов двадцать молча.
- Несчастный я человек! - застонал вдруг Семен
Петрович, багровея и мигая глазками. - Несчастный я!
Это ты верно, что я сваха! Верно! И был таким и до са-
мой гробовой доски таким буду, ежели хочешь знать! В
аду за это самое гореть буду!
Семен Петрович отчаянно махнул правой рукой, а ле-
вой провел по глазам. Цилиндр его сполз на затылок, га-
лоши сильнее заскребли по тротуару. Кончик носа налился
кровью...
- Пропадом пропаду за свое поведение! И умру не
своей смертью! Погибну! Чувствую, брат, свой порок и
понимаю, но ничего я с собой не поделаю. Ведь для чего
я всех женским полом пичкаю? Поневоле, брат! Ей-ей, по-
неволе! Ревнив я, как собака! Каюсь тебе, как другу мо-
ему... Ревность меня одолела! Женился я, сам знаешь, на
молоденькой, на красавице... каждый за ней ухаживает,
то есть, может быть, на нее никто и глядеть не хочет,
но мне все кажется... Слепой курице, знаешь, все пшени-
ца. Всякого шага боюсь... Намедни ты после обеда ей ру-
ку пожал только, а мне уж все показалось... ножом пыр-
нуть тебя захотелось... Всего боюсь! Ну, и приходится
поневоле хитрость употреблять. Как только замечу, что
кто-нибудь начинает увиваться около, я сейчас и подъез-
жаю с девочкой: не хочешь ли, мол? Отвод, хитрость во-
енная... Дурак я! Что я делаю! Стыд, срам! Каждый день
по Невскому бегаю, вербую приятелей этих шлепохвостых
тварей... Вот этих подлянок! А сколько у меня на них
денег сходит, ежели бы ты знал! Некоторые, приятели-то,
поняли мою слабость и пользуются... На мой счет пробав-
ляются, подлецы... Ах!
Семен Петрович взвизгнул и побледнел. По Невскому,
мимо приятелей, прокатила коляска. В ней сидела молодая
дамочка; vis-a-vis дамочки сидел мужчина.
- Видишь, видишь? Жена едет. Ну, как тут не ревно-
вать? А? Ведь это он уж третий раз с ней катается! Не-
даром! Недаром, шельмец! Видал, как он на нее погляды-
вает? Прощай... Побегу... Так не хочешь Созю? Нет? Не
хочешь! Прощай... Так я ему ее... Созю-то...
Семен Петрович нахлобучил поглубже шляпу и, стуча
палкой, побежал, стараясь не потерять из виду коляски.
- Отец предводителем был, - вздохнул Павел Иваныч.
- Матушка в уважении... И фамилия знатная, столбовая...
А-а-ах! Измельчал народ!