А.П.ЧЕХОВ
СМЕРТЬ ЧИНОВНИКА
В один прекрасный вечер не менее прекрасный экзе-
кутор, Иван Дмитрич Червяков, сидел во втором ряду кре-
сел и глядел в бинокль на "Корневильские колокола". Он
глядел и чувствовал себя на верху блаженства. Но
вдруг... В рассказах часто встречается это "но вдруг".
Авторы правы: жизнь так полна внезапностей! Но вдруг
лицо его поморщилось, глаза подкатились, дыхание оста-
новилось... он отвел от глаз бинокль, нагнулся и...
апчхи!!! Чихнул, как видите. Чихать никому и нигде не
возбраняется. Чихают и мужики, и полицеймейстеры, и
иногда даже и тайные советники. Все чихают. Червяков
нисколько не сконфузился, утерся платочком и, как веж-
ливый человек, поглядел вокруг себя: не обеспокоил ли
он кого-нибудь своим чиханьем? Но тут уж пришлось скон-
фузиться. Он увидел, что старичок, сидевший впереди не-
го, в первом ряду кресел, старательно вытирал свою лы-
сину и шею перчаткой и бормотал что-то. В старичке Чер-
вяков узнал статского генерала Бризжалова, служащего по
ведомству путей сообщения.
"Я его обрызгал! - подумал Червяков. - Не мой на-
чальник, чужой, но все-таки неловко. Извиниться надо".
Червяков кашлянул, подался туловищем вперед и за-
шептал генералу на ухо:
- Извините, ваше - ство, я вас обрызгал... я неча-
янно...
- Ничего, ничего...
- Ради бога, извините. Я ведь... я не желал!
- Ах, сидите пожалуйста! Дайте слушать!
Червяков сконфузился, глупо улыбнулся и начал гля-
деть на сцену. Глядел он, но уж блаженства больше не
чувствовал. Его начало помучивать беспокойство. В ант-
ракте он подошел к Бризжалову, походил возле него и,
поборовши робость, пробормотал:
- Я вас обрызгал, ваше - ство... Простите... Я
ведь... не то чтобы...
- Ах, полноте... Я уж забыл, а вы все о том же! -
сказал генерал и нетерпеливо шевельнул нижней губой.
"Забыл, а у самого ехидство в глазах, - подумал
Червяков, подозрительно поглядывая на генерала. - И го-
ворить не хочет. Надо бы ему объяснить, что я вовсе не
желал... что это закон природы, а то подумает, что я
плюнуть хотел. Теперь не подумает, так после подума-
ет!.."
Придя домой Червяков рассказал жене о своем неве-
жестве. Жена, как показалось ему, слишком легкомысленно
отнеслась к происшедшему; она только испугалась, а по-
том, когда узнала, что Бризжалов "чужой", успокоилась.
- А все-таки ты сходи, извинись, - сказала она. -
Подумает, что ты себя в публике держать не умеешь!
- То-то вот и есть! Я извинялся, да он как-то
странно... Ни одного слова путного не сказал. Да и не-
когда было разговаривать.
На другой день Червяков надел вицмундир, постригся
и пошел к Бризжалову объяснить... Войдя в приемную ге-
нерала, он увидел там много просителей, а между проси-
телями и самого генерала, который уже начал прием про-
шений. Опросив несколько посетителей, генерал поднял
глаза и на Червякова.
- Вчера в "Аркадии", ежели припомните, ваше -
ство, - начал докладывать экзекутор, - я чихнул-с и...
нечаянно обрызгал... Изв...
- Какие пустяки... Бог знает что! Вам что угодно?
- обратился генерал к следующему просителю.
"Говорить не хочет! - подумал Червяков, бледнея. -
Сердится, значит... Нет, этого нельзя так оставить... Я
ему объясню..."
Когда генерал кончил беседу с последним просителем
направился во внутренние апартаменты, Червяков шагнул
за ним и забормотал:
- Ваше-ство! Ежели я осмеливаюсь беспокоить ваше -
ство, то именно из чувства, могу сказать, раскаяния!..
Не нарочно, сами изволите знать-с!
Генерал состроил плаксивое лицо и махнул рукой.
- Да вы просто смеетесь, милостисдарь! - сказал
он, скрываясь за дверью.
"Какие же тут насмешки? - подумал Червяков. - Вов-
се тут нет никаких насмешек! Генерал, а не может по-
нять! Когда так, не стану же я больше извиняться перед
этим фанфароном! Черт с ним! Напишу ему письмо, а хо-
дить не стану! Ей-богу, не стану!"
Так думал Червяков, идя домой. Письма генералу он
не написал. Думал, думал, и никак не выдумал этого
письма. Пришлось на другой день идти самому объяснять.
- Я вчера приходил беспокоить ваше - ство, - за-
бормотал он, когда генерал поднял на него вопрошающие
глаза, - не для того, чтобы смеяться, как вы изволили
сказать. Я извинялся за то, что, чихая, брызнул-с... а
смеяться я и не думал. Смею ли я смеяться? Ежели мы бу-
дем смеяться, так никакого тогда, значит, и уважения к
персонам... не будет...
- Пошел вон!! - гаркнул вдруг посиневший и затряс-
шийся генерал.
- Что-с? - спросил шепотом Червяков, млея от ужа-
са.
- Пошел вон!! - повторил генерал, затопав ногами.
В животе у Червякова что-то оторвалось. Ничего не
видя, ничего не слыша, он попятился к двери, вышел на
улицу и поплелся... Придя машинально домой, не снимая
вицмундира, он лег на диван и... помер.