А.П.ЧЕХОВ
САПОГИ
Фортепианный настройщик Муркин, бритый человек с
желтым лицом, табачным носом и с ватой в ушах, вышел из
своего номера в коридор и дребезжащим голосом прокри-
чал:
- Семен! Коридорный!
И, глядя на его испуганное лицо, можно было поду-
мать, что на него свалилась штукатурка или что он толь-
ко что у себя в номере увидел привидение.
- Помилуй, Семен! - закричал он, увидев бегущего к
нему коридорного. - Что же это такое? Я человек ревма-
тический, болезненный, а ты заставляешь меня выходить
босиком! Отчего ты до сих пор не даешь мне сапог? Где
они?
Семен вошел в номер Муркина, поглядел на то место,
где он имел обыкновение ставить вычещенные сапоги, и
почесал затылок: сапог не было.
- Где же им быть, проклятым? - проговорил Семен. -
Вечером, кажись, чистил и тут поставил... Гм!.. Вче-
рась, признаться, выпивши был... Должно полагать, в
другой номер поставил. Именно так и есть, Афанасий Его-
рыч, в другой номер! Сапог-то много, а черт их в пьяном
виде разберет, ежели себя не помнишь... Должно, к бары-
не поставил, что рядом живет... к актрисе...
- Изволь я теперь из-за тебя идти к барыне беспо-
коить! Изволь вот из-за пустяка будить честную женщину!
Вздыхая и кашляя, Муркин подошел к двери соседнего
номера и осторожно постучал.
- Кто там? - послышался через минуту женский го-
лос.
- Это я-с! - начал жалобным голосом Муркин, стано-
вясь в позу кавалера, говорящего с великосветской да-
мой. - Извините за беспокойство, сударыня, но я человек
болезненный, ревматический... Мне, сударыня, доктора
велели ноги в тепле держать, тем более что мне сейчас
нужно идти настраивать рояль к генеральше Шевелицыной.
Не могу же я к ней босиком идти!..
- Да вам что нужно? Какой рояль?
- Не рояль, сударыня, а в отношении сапог! Невежда
Семен почистил мои сапоги и по ошибке поставил в ваш
номер. Будьте, сударыня, столь достолюбезны, дайте мне
мои сапоги!
Послышалось шуршанье, прыжок с кровати и шлепанье
туфель, после чего дверь слегка отворилась, и пухлая
женская ручка бросила к ногам Муркина пару сапог. Наст-
ройщик поблагодарил и отправился к себе в номер.
- Странно... - пробормотал он, надевая сапог. -
Словно как будто это не правый сапог. Да тут два левых
сапога! Оба левые! Послушай, Семен, да это не мои сапо-
ги! Мои сапоги с красными ушками и без латок, а это ка-
кие-то порванные, без ушек!
Семен поднял сапоги, перевернул их несколько раз
перед своими глазами и нахмурился.
- Это сапоги Павла Александрыча... - проворчал он,
глядя искоса.
Он был кос на левый глаз.
- Какого Павла Александрыча?
- Актера... каждый вторник сюда ходит... Стало
быть, это он вместо своих ваши надел... Я к ней в номер
поставил, значит, обе пары: его и ваши. Комиссия!
- Так поди и перемени!
- Зравствуйте! - усмехнулся Семен. - Поди и пере-
мени... А где ж мне взять его теперь? Уж час времени,
как ушел... Поди ищи ветра в поле!
- Где же он живет?
- А кто ж его знает! Приходит сюда каждый вторник,
а где живет - нам неизвестно. Придет, переночует, и жди
до другого вторника...
- Вот видишь, свинья, что ты наделал! Ну, что мне
теперь делать! Мне к генеральше Шевелицыной пора, ана-
фема ты этакая! У меня ноги озябли!
- Переменить сапоги недолго. Наденьте эти сапоги,
походите в них до вечера, а вечером в театр... Актера
Блистанова там спросите... Ежели в театр не хотите, то
придется до того вторника ждать. Только по вторникам
сюда и ходит...
- Но почему же тут два левых сапога? - спросил
настройщик, брезгливо берясь за сапоги.
- Какие бог послал, такие и носит. По бедности...
Где актеру взять?.. "Да и сапоги же, говорю, у вас, Па-
вел Александрыч! Чистая срамота!" А он и говорит:
"Умолкни, говорит, и бледней! В этих самых сапогах, го-
ворит, я графов и князей играл!" Чудной народ! Одно
слово, артист. Будь я губернатор или какой начальник,
забрал бы всех этих актеров - и в острог.
Бесконечно крехтя и морщась, Муркин натянул на
свои ноги два левых сапога и, прихрамывая, отправился к
генеральше Шевелицыной. Целый день ходил он по городу,
настраивал фортепиано, и целый день ему казалось, что
весь мир глядит на его ноги и видит на них сапоги с
латками и с покосившимися каблуками! Кроме нравственных
мук, ему пришлось еще испытать и физические: он натер
себе мозоль.
Вечером он был в театре. Давали "Синюю Бороду".
Только перед последним действием, и то благодаря про-
текции знакомого флейтиста, его пустили за кулисы. Вой-
дя в мужскую уборную, он застал в ней весь мужской пер-
сонал. Одни переодевались, другие мазались, третьи ку-
рили. Синяя Борода стоял с королем Бобешом и показывал
ему револьвер.
- Купи! - говорил Синяя Борода. - Сам купил в
Курске по случаю за восемь, ну, а тебе отдам за
шесть... Замечательный бой!
- Поосторожней... Заряжен ведь!
- Могу ли я видеть господина Блистанова? - спросил
вошедший настройщик.
- Я самый! - повернулся в нему Синяя Борода. - Что
вам угодно?
- Извините, сударь, за беспокойство, - начал наст-
ройщик умолкающим голосом, - но, верьте... я человек
болезненный, ревматический... Мне доктор приказали ноги
в тепле держать...
- Да вам, собственно говоря, что угодно?
- Видите ли-с... - продолжал настройщик, обращаясь
к Синей Бороде. - Того-с... эту ночь вы изволили быть в
меблированных комнатах купца Бухтеева... в шестьдесят
четвертом номере...
- Ну, что врать-то! - усмехнулся король Бобеш. - В
шестьдесят четвертом номере моя жена живет!
- Жена-с? Очень приятно-с... - Муркин улыбнулся. -
Оне-то, ваша супруга, собственно мне и выдали ихние са-
поги... Когда они, - настройщик указал на Блистанова, -
от них ушли-с, я хватился своих сапог... кричу, знаете
ли, коридорного, а коридорный и говорит: "Да я, сударь,
ваши сапоги в соседний номер поставил!" Он по ошибке,
будучи в состоянии опьянения, поставил в шестьдесят
четвертый номер мои сапоги и ваши-с, - повернулся Мур-
кин к Блистанову, - а вы, уходя вот от ихней супруги,
надели мои-с...
- Да вы что же это? - проговорил Блистанов и нах-
мурился. - Сплетничать сюда пришли, что ли?
- Нисколько-с! Храни меня бог-с! Вы меня не поня-
ли-с... Я ведь насчет чего? Насчет сапог! Вы ведь изво-
лили ночевать в шестьдесят четвертом номере?
- Когда?
- В эту ночь-с.
- А вы меня там видели??
- Нет-с, не видел-с, - ответил Муркин в сильном
смущении, садясь и быстро снимая сапоги. - Я не ви-
дел-с, но мне ваши сапоги вот ихняя супруга выброси-
ла... Это вместо моих-с.
- Так какое же вы имеете право, милостивый госу-
дарь, утверждать подобные вещи? Не говорю уж о себе, но
вы оскорбляете женщину, да еще в присутствии ее мужа!
За кулисами поднялся страшный шум. Король Бобеш,
оскорбленный муж, вдруг побагровел и изо всей силы уда-
рил кулаком по столу, так что в уборной по соседству с
двумя актрисами сделалось дурно.
- И ты веришь? - кричал ему Синяя Борода. - Ты ве-
ришь этому негодяю? О-о! Хочешь, я убью его, как соба-
ку? Хочешь? Я из него бифштекс сделаю! Я его размозжу!
И все, гулявшие в этот вечер в городском саду око-
ло летнего театра, рассказывают теперь, что они видели,
как перед четвертым актом от театра по главной аллее
промчался босой человек с желтым лицом и с глазами,
полными ужаса. За ним гнался человек в костюме Синей
Бороды и с револьвером в руке. Что случилось далее -
никто не видел. Известно только, что Муркин потом, пос-
ле знакомства с Блистановым, две недели лежал больной и
к словам: "Я человек болезненный, ревматический" - стал
прибавлять еще "Я человек раненый"...