А.П.ЧЕХОВ
ЛОШАДИНАЯ ФАМИЛИЯ
У отставного генерал-майора Булдеева разболелись
зубы. Он полоскал рот водкой, коньяком, прикладывал к
больному зубу табачную копоть, опий, скипидар, керосин,
мазал щеку йодом, в ушах у него была вата, смоченная в
спирту, но все это или не помогало, или вызывало тошно-
ту. Приезжал доктор. Он поковырял в зубе, прописал хи-
ну, но и это не помогло. На предложение вырвать больной
зуб генерал ответил отказом. Все домашние - жена, дети,
прислуга, даже поваренок Петька предлагали каждый свое
средство, Между прочим, и приказчик Булдеева Иван Евсе-
ич пришел к нему и посоветовал полечиться заговором.
- Тут, в нашем уезде, ваше превосходительство, -
сказал он, - лет десять назад служил акцизный Яков Ва-
сильич. Заговаривал зубы - первый сорт. Бывало, отвер-
нется к окошку, пошепчет, поплюет - и как рукой! Сила
ему такая дадена...
- Где же он теперь?
- А после того, как его из акцизных увольнили, в
Саратове у тещи живет. Теперь только зубами и кормится.
Ежели у которого человека заболит зуб, то и идут к не-
му, помогает... Тамошних саратовских на дому у себя
пользует, а ежели которые из других городов, то по те-
леграфу. Пошлите ему, ваше превосходительство, депешу,
что так, мол, вот и так... у раба божьего Алексия зубы
болят, прошу выпользовать. А деньги за лечение почтой
пошлете.
- Ерунда! Шарлатанство!
- А вы попытайте, ваше превосходительство. До вод-
ки очень охотник, живет не с женой, а с немкой, руга-
тель, но, можно сказать, чудодейственный господин.
- Пошли, Алеша! - взмолилась генеральша. - Ты вот
не веришь в заговоры, а я на себе испытала. Хотя ты и
не веришь, но отчего не послать? Руки ведь не отвалятся
от этого.
- Ну, ладно, - согласился Булдеев. - Тут не только
что к акциозному, но и к черту депешу пошлешь... Ох!
Мочи нет! Ну, где твой акцизный живет? Как к нему пи-
сать?
Генерал сел за стол и взял перо в руки.
- Его в Саратове каждая собака знает, - сказал
приказчик. - Извольте писать, ваше превосходительство,
в город Саратов, стало быть... Его благородию господину
Якову Васильичу... Васильичу...
- Ну?
- Васильичу... Якову Васильичу... а по фамилии...
А фамилию вот и забыл!.. Васильичу... Черт... Как же
его фамилия? Давеча, как сюда шел, помнил... Позволь-
те-с...
Иван Евсеич поднял глаза к потолку и зашевелил гу-
бами. Булдеев и генеральша ожидали нетерпеливо.
- Ну что же? Скорей думай!
- Сейчас... Васильичу... Якову Васильичу... Забыл!
Такая еще простая фамилия... словно как бы лошадиная...
Кобылин? Нет, не Кобылин. Постойте... Жеребцов нешто?
Нет, и не Жеребцов. Помню, фамилия лошадиная, а какая -
из головы вышибло...
- Жеребятников?
- Никак нет. Постойте... Кобылицин... Кобылятни-
ков... Кобелев...
- Это уже собачья, а не лошадиная. Жеребчиков?
- Нет, и не Жеребчиков... Лошадинин... Лошаков...
Жеребкин... Все не то!
- Ну, так как же я буду ему писать? Ты подумай!
- Сейчас. Лошадкин... Кобылкин... Коренной...
- Коренников? - спросила генеральша.
- Никак нет. Пристяжкин... Нет, не то! Забыл!
- Так зачем же, черт тебя возьми, с советами ле-
зешь, ежели забыл? - рассердился генерал. - Ступай от-
сюда вон!
Иван Евсеич медленно вышел, а генерал схватил себя
за щеку и заходил по комнатам.
- Ой, батюшки! - вопил он. - Ой, матушки! Ох, све-
та белого не вижу!
Приказчик вышел в сад и, подняв к небу глаза, стал
припоминать фамилию акцизного:
- Жеребчиков... Жеребковский... Жеребенко... Нет,
не то! Лошадинский... Лошадевич... Жеребкович... Кобы-
лянский...
Немного погодя его позвали к господам.
- Вспомнил? - спросил генерал.
- Никак нет, ваше превосходительство.
- Может быть, Конявский? Лошадников? Нет?
И в доме, все наперерыв, стали изобретать фамилии.
Перебрали все возрасты, полы и породы лошадей, вспомни-
ли гриву, копыта, сбрую... В доме, в саду, в людской и
кухне люди ходили из угла в угол и, почесывая лбы, ис-
кали фамилию..
Приказчика то и дело требовали в дом.
- Табунов? - спрашивали у него. - Копытин? Жере-
бовский?
- Никак нет, - отвечал Иван Евечи и, подняв вверх
глаза, продолжал думать вслух: - Коненко... Конченко...
Жеребеев... Кобылеев...
- Папа! - кричали из детской. - Тройкин! Уздечкин!
- Взбудоражилась вся усадьба. Нетерпеливый, заму-
ченный генерал пообещал дать пять рублей тому, кто
вспомнит настоящую фамилию, и за Иваном Евсеичем стали
ходить целыми толпами...
- Гнедов! - говорили ему. - Рысистый! Лошадицкий!
Но наступил вечер, а фамилия все еще не была най-
дена. Так и спать легли, не послав телеграммы.
Генерал не спал всю ночь, ходил из угла в угол и
стонал... В третьем часу утра он вышел из дому и посту-
чался в окно к приказчику.
- Не Меринов ли? - спросил он плачущим голосом.
- Нет, не Меринов, ваше превосходительство, - от-
ветил Иван Евсеич и виновато вздохнул.
- Да, может быть, фамилия не лошадиная, а ка-
кая-нибудь другая!
- Истинно слово, ваше превосходительство, лошади-
ная... Это очень даже отлично помню.
- Экий ты какой, братец, беспамятный... Для меня
теперь эта фамилия дороже, кажется, всего на свете. За-
мучился!
Утром генерал опять послал за доктором.
- Пускай рвет! - решил он. - Нет больше сил тер-
петь...
Приехал доктор и вырвал больной зуб. Боль утихла
тотчас же, и генерал успокоился. Сделав свое дело и по-
лучив, что следует, за труд, доктор сел в свою бричку и
поехал домой. За воротами в поле он встретил Ивана Ев-
сеича... Приказчик стоял на краю дороги и, глядя сосре-
доточенно себе под ноги, о чем-то думал. Судя по морщи-
нам, бороздившим его лоб, и по выражению глаз, думы его
были напряженны, мучительны...
- Буланов... Чересседельников... - бормотал он. -
Засупонин... Лошадский...
- Иван Евсеич! - обратился к нему доктор. - Не мо-
гу ли я, голубчик, купить у вас четвертей пять овса?
Мне продают наши мужички овес, да уж больно плохой...
Иван Евсеич тупо поглядел на доктора, как-то дико
улыбнулся и, не сказав в ответ ни одного слова, всплес-
нув руками, побежал к усадьбе с такой быстротой, точно
за ним гналась бешеная собака.
- Надумал, ваше превосходительство! - закричал он
радостно, не своим голосом, влетая в кабинет к генера-
лу. - Надумал, дай бог здоровья доктору! Овсов! Овсов
фамилия акцизного! Овсов, ваше превосходительство! По-
сылайте депешу Овсову!
- Накося! - сказал генерал с презрением и поднес к
лицу его два кукиша. - Не нужно мне теперь твоей лоша-
диной фамилии! Накося!