А.П.ЧЕХОВ
ДОБРЫЙ ЗНАКОМЫЙ

     По зеркальному  льду  скользят  мужские ботфорты и
женские ботинки с меховой опушкой.  Скользящих ног  так
много,  что,  будь  они в Китае,  для них не хватило бы
бфмбуковых палок.  Солнцу светит особенно яркоб  воздух
особенно  прозрачен,  щечки  горят  ярче обыкновенного,
глазки обещают больше, чем следует... Живи и наслаждай-
ся, человек, одним словом! Но...                       
     "Дудки", - говорит судьба в лице моего...  доброго
знакомого.                                             
     Я вдали от катка сижу на скамье под голым  деревом
и беседую с "ней". Я готов ее скушать вместе с ее шляп-
кой,  шубкой и ножками, на которых блестят коньки - так
хороша!  Страдаю и в то же время наслаждаюсь! О любовь!
Но... дудки...                                         
     Мимо нас проходит наш департаментский "отворяйло и
запирайло",  наш Аргус и Меркурий,  пирожник и рассыль-
ный,  Спевсип Макаровю В руках его чьи-то калоши, мужс-
кие  и женские,  должно быть превосходительныею Спевсип
делает мне под козырек и,  глядя на меня с умилением  и
любовью, останавливается около самой скамьи.           
     - Холодно,  ваше высокобл...  бл...  На чаишко бы!
Хе-хе-с.                                               
     Я даю ему двугривенный. Эта любезность трогает его
донельзя.  Он усиленно мигает глазками,  оглядывается и
говорит шепотом:                                       
     - Оченно мне жалко вас, обидно, ваше благородие!..
Страсть как жалко! Точно вы мне сынок... Человек вы зо-
лотой!  Душа! Доброта! Смиренник наш! Когда намедни он,
превосходительство  то  есть,  накинулся на вас - тоска
взяла!  Ей-богу!  Думаю,  за что он его? Ты и лентяй, и
молокосос,  и тебя выгоню, то да се... За что? Когда вы
вышли от него,  так на вас лица не было. Ей-богу... А я
гляжу,  и мне жалко...  Ох, у меня всегда сердечность к
чиновникам!                                            
     И, обратясь к моей соседке, Спевсип, прибавляет:  
     - Уж больно они плохи у нас  насчет  бумаг-то.  Не
ихнее это дело в умственных бумагах... Шли бы по торго-
вой части или... по духовной... Ей-богу! Ни одна бумага
у него толком не выходит...  Всё зря! Ну и достается на
орехи...  Сам заел его совсем.  Турнуть хочет...  А мне
жалко. Их благородие добрые...                         
     Она смотрит  мне в глаза с самым обидным сострада-
нием!                                                  
     - Ступай! - говорю я Спевсипу задыхаясь.          
     Я чувствую, что у меня даже калоши покраснели. Ос-
рамил,  каналья!  А в стороне, за голыми кустами, сидит
ее папенька,  слушает и глазеет на нас,  чтобы я впредь
до "титкулярного" не смел и думать о...  На другой сто-
роне,  за другими кустами,  прохаживается ее маменька и
наблюдает  за "ней".  Я чувствую эти четыре глаза...  и
готов подохнуть...                                     

К титульной странице