А.П.ЧЕХОВ
ДОБРЫЙ ЗНАКОМЫЙ
По зеркальному льду скользят мужские ботфорты и
женские ботинки с меховой опушкой. Скользящих ног так
много, что, будь они в Китае, для них не хватило бы
бфмбуковых палок. Солнцу светит особенно яркоб воздух
особенно прозрачен, щечки горят ярче обыкновенного,
глазки обещают больше, чем следует... Живи и наслаждай-
ся, человек, одним словом! Но...
"Дудки", - говорит судьба в лице моего... доброго
знакомого.
Я вдали от катка сижу на скамье под голым деревом
и беседую с "ней". Я готов ее скушать вместе с ее шляп-
кой, шубкой и ножками, на которых блестят коньки - так
хороша! Страдаю и в то же время наслаждаюсь! О любовь!
Но... дудки...
Мимо нас проходит наш департаментский "отворяйло и
запирайло", наш Аргус и Меркурий, пирожник и рассыль-
ный, Спевсип Макаровю В руках его чьи-то калоши, мужс-
кие и женские, должно быть превосходительныею Спевсип
делает мне под козырек и, глядя на меня с умилением и
любовью, останавливается около самой скамьи.
- Холодно, ваше высокобл... бл... На чаишко бы!
Хе-хе-с.
Я даю ему двугривенный. Эта любезность трогает его
донельзя. Он усиленно мигает глазками, оглядывается и
говорит шепотом:
- Оченно мне жалко вас, обидно, ваше благородие!..
Страсть как жалко! Точно вы мне сынок... Человек вы зо-
лотой! Душа! Доброта! Смиренник наш! Когда намедни он,
превосходительство то есть, накинулся на вас - тоска
взяла! Ей-богу! Думаю, за что он его? Ты и лентяй, и
молокосос, и тебя выгоню, то да се... За что? Когда вы
вышли от него, так на вас лица не было. Ей-богу... А я
гляжу, и мне жалко... Ох, у меня всегда сердечность к
чиновникам!
И, обратясь к моей соседке, Спевсип, прибавляет:
- Уж больно они плохи у нас насчет бумаг-то. Не
ихнее это дело в умственных бумагах... Шли бы по торго-
вой части или... по духовной... Ей-богу! Ни одна бумага
у него толком не выходит... Всё зря! Ну и достается на
орехи... Сам заел его совсем. Турнуть хочет... А мне
жалко. Их благородие добрые...
Она смотрит мне в глаза с самым обидным сострада-
нием!
- Ступай! - говорю я Спевсипу задыхаясь.
Я чувствую, что у меня даже калоши покраснели. Ос-
рамил, каналья! А в стороне, за голыми кустами, сидит
ее папенька, слушает и глазеет на нас, чтобы я впредь
до "титкулярного" не смел и думать о... На другой сто-
роне, за другими кустами, прохаживается ее маменька и
наблюдает за "ней". Я чувствую эти четыре глаза... и
готов подохнуть...