РУССКИЙ ВОПРОС

Этот вопрос волновал как авторов 19 века: Н. Данилевского, Ф. Достоевского, А. Григорьева, Н. Страхова, В. Даля, С. Нилуса и др., так и века 20-го: Н. Лосского, Д. Менделеева, А. Солженицына, Ст. Куняева, В. Шукшина, В. Белова и др.
В последнее время мы имеем дело с понятийной инверсией в толковании термина «национализм». Он наполнен исключительно негативным смыслом, близким по значению к понятию «шовинизм».
Русские потеряли свою государственность. Чечня, Татария, даже Адыгея ее имеют, а Россия – нет. В Конституции РФ ни разу не упомянуто даже само слово «русский».
Вопрос о власти сейчас - прежде всего вопрос о собственности. А собственность находится в руках русскоязычных. На хищническое использование природной ренты накладывается и несправедливое распределение налогового бремени: Татария, Адыгея, Дагестан, Чечня платят 25 % налога, русские области – 95 %. В Татарии, например, газифицированы все деревни. Можно такое представить в любой из русских областей? Русские как преобладающая нация могли бы требовать преимуществ (и не только в юридическом плане, как в большинстве стран мира), но даже равноправие им сегодня не доступно. Впрочем, как и в ХХ веке. Что говорить, если в советское время даже в партийном строительстве была вопиющая несправедливость: были компартии Казахстана, Грузии и т.д., но не было компартии Российской Федерации! По  тем временам это говорило о полном отсутствии власти у русского народа.
Вопрос о миграционной политике сегодня – один из ключевых. Речь идет о превращении самого многочисленного народа (почти 80 % населения) в диаспору, причем  самую угнетаемую. Демографическая катастрофа – следствие властной и социальной организации РФ.
К настоящему времени известен целый ряд монографий на эту тему, среди которых выделяются антология "Русская идея" (составитель М.А.Маслов), М., 1992; двухтомник (также антология) "Русская идея в кругу писателей и мыслителей Русского зарубежья" (составитель В.М.Пискунов), М., 1994; книги А.Н.Боханова ("Русская идея. От Владимира Святого до наших дней", М., 2005), А.В.Гулыги ("Творцы русской идеи", М., 2006), сборник статей «Русский вопрос» / Под ред. Г.В. Осипова, В.В. Локосова, И.Б. Орловой; РАН, Институт социально-политических исследований. – М.,2007.
В десятом номере журнала "Русский дом" за 2010 год  доктор философских наук Е. С. Троицкий дает следующее определение данного понятия: "Русская идея — это национально-патриотическое, православное самосознание, соборная система политических, экономических и морально-духовных принципов, которая предусматривает всемерное сбережение и умножение численности нации, защиту ее интересов, укрепление обороны и независимости страны и обеспечение равенства прав граждан независимо от национальности».
В 2010 году на круглом столе журнала «Москва» (№ 12) были собраны ведущие специалисты по русскому вопросу. Из выступлений на круглом столе:
Федор Гиренок, доктор философских наук, профессор МГУ имени М.В. Ломоносова:
«- На мой взгляд, отношение русских к собственному государству определяется следующим обстоятельством. У русских никогда не была развита воля к власти. Этой воли лишили нас дворяне, которые взяли на себя функцию управления. Мы склонились к номадическому образу жизни, к анархизму, к отшельничеству. Воля к власти связывалась у нас с государством. У него было право править, у нас — право соединить свободу с бытом. Вместо воли к власти мы культивировали у себя чувство соборности, то есть то, что существует в религиозном пространстве, а не в социальном, экономическом и политическом. Государство — это для нас не ночной сторож, это наш охранитель и путеводитель, это надежда для русских в момент опасности, в столкновении с теми, у кого развита воля к власти. Проблема же состоит в том, что в России государство оставляет свой народ без защиты, предает его».
Ирина Орлова, доктор философских наук, профессор, зав. отделом социологии истории и сравнительных исследований ИСПИ РАН:
«- У нас все семьдесят советских лет прививался пролетарский интернационализм. Далее, 90-е годы, развал Советского Союза, когда мы утратили общую советскую идентичность, и тогда на первый план вышли идентичности более низкого уровня: главная из них - этническая. Этнический фактор, собственно говоря, был использован и при разрушении Советского Союза, тогда все республики получили независимость просто так, она с неба им свалилась. Так никогда не бывало в истории. И все этнические меньшинства в России получили возможность поднять на щит все свои интересы, все свои культурные потребности, все свои запросы. А русские не получили вообще ничего. Они потеряли свою государственность, утратили статус государствообразующего народа; перерезанные новыми границами, стали самым крупным в мире разделенным народом. Все решения, которые принимаются сейчас на государственном уровне,  направлены на размывание у населения остатков осознания того, что русские все-таки составляют в России большинство.
На это направлена и политика поддержки этнических меньшинств, доходящая порой до парадоксов. Так, все этнические меньшинства имеют право создать школу с национальным компонентом, любую. Школу с русским компонентом вы создать не имеете права. Был прецедент, когда создали школу с русским этническим компонентом, так руководителей под суд отдали, потому что нарушен закон: русских этническим меньшинством назвать нельзя, но и титульной нацией они также более не считаются».
Валерий Расторгуев, профессор кафедры философии политики и права философского факультета МГУ им. М.В. Ломоносова, доктор философских наук:
«- Владимир Путин назвал катастрофой распад великой страны, но не сказал главного: последствия катастрофы еще могут быть преодолены, для чего потребуется вернуться к истокам веры и к вопросу о собственности на природную и интеллектуальную ренту».
Вячеслав Локосов, доктор социологических наук, заместитель директора ИСПИ РАН по научной работе, зав. отделом социологии политики и общественного мнения:
«- Существуют, как вы знаете, два подхода к определению и пониманию нации: это подход к нации как гражданской и подход к нации как этнической. Так вот, и в советское время, и сегодня ставилась и ставится одна и та же цель: построить новую социальную общность: вчера - советский народ, сегодня - российскую гражданскую нацию. И при строительстве - как советского народа, так и российской нации - русскому народу, этническому народу, дают только возможность строить себя как гражданскую нацию. А вот остальным, с моей точки зрения, нациям, дают возможность строить себя как этническую нацию.
Русская этнонация в новой государственности снова не нашла ни реальной политики, ни идеологии, соответствующих своей исторической роли и значимости. Повторное использование русского этноса просто как цементирующего средства для новой социальной общности несовместимо с развитием русской нации, а значит, несовместимо и с сохранением российской государственности.
Если в 1914 году Ленин гордился великороссами за их фактическое забвение этнических интересов в угоду мифическим «братскопролетарским», то в 2010 году русским предлагают сделать то же самое, но под вывеской вхождения в мифическую «мировую цивилизацию» [96].
Этническая самоидентификация – еще один «вопрос вопросов»  … Эксперт Горбачев-фонда Валерий Соловей вопрошает: «Кого считать русским? В своей книге «История России: новое прочтение» я доказываю, что нельзя быть русским, не имея русской крови. Вопрос не в проценте крови, а в ее наличии. Кровь и почва, биология и культура не противостоят друг другу, а дополняют друг друга. Но именно кровь, биология оказывается тем фундаментом, на котором вырастает сложное и богатое здание культуры и социальности» [15]. Та же мысль высказывается и в книге Татьяны и Валерия Соловей «Несостоявшаяся революция. Исторические смыслы русского национализма» [101]. Один из ведущих современных критиков, Юрий Павлов, категорически с ними не согласен: «Вызывает возражения и «кровяной» подход Т.и В. Соловей к национализму, подход, называемый ими «толерантным расизмом». Более же широко национализм определяется авторами книги как «интерес к русской этничности» [101, с.218]. «Интерес» этот объясняется авторами книги прежде всего вышеназванными причинами. Но, на наш взгляд, любовь («интерес» – слово в данном случае явно неудачное) к своему народу, Родине – не есть результат воздействия на человека социально-исторических и иных – внешних – факторов. Такая любовь – естество личности, данность, которая сильнее любых обстоятельств и самого человека, это чувство – «наоборот голове» (В. Розанов) и исчезающее вместе с головой. То есть в размышлениях Т. и В. Соловей о национальном не хватает метафизической высоты в понимании проблемы. Уровень большинства суждений авторов книги – это уровень крови и социальных, личностных, национальных комплексов». Думается, что в этом споре правда на стороне Ю. Павлова.
Публицист Михаил Чванов в противовес академическим рассуждениям предлагает свои «неудобные мысли»: Наивные русские интеллигенты критикуют власть за отсутствие национальной идеи, каждый по своему разумению пытаемся её власти подсказать, не подозревая, что, может быть, она власти принципиально не нужна. Более того, у неё есть своя – антинациональная! – национальная идея: уничтожение России как таковой, корневой. Уничтожение русского человека как такового, переделка нынешних остатков его в немца, англичанина, отчасти в еврея или, что ещё вероятнее, в "венецианского гондольера" – егеря-банщика для падких на русскую экзотику западных туристов.
Нынешние российские реформаторы никак не могут понять, что русский народ на генетическом уровне не хочет, а главное не может быть другим. Он не хочет быть ни англичанином, ни немцем, ни евреем, тем более, ни первым, ни вторым, ни третьим, как нынче модно говорить, в одном флаконе, потому он, если хотите, в знак неосознанного протеста спивается и вымирает. Русский человек, как таковой, по своему национальному характеру, по мнению реформаторов, тормозит вступление России в так называемое мировое сообщество…»

Судьбы коварные изломы,
на острых гранях - вспышки света!
Мы — больше, чем народ.
Но кто мы?
Мир до сих пор не знает это.
Не объяснить любой науке
все виражи и завихренья
ветров, ломающих нам руки,
идей, палящих поколенья.
К нам дети чопорной Европы
идут, как в морг на опознанье,
но мы опять встаём из гроба,
отбросив злые предсказанья.
Мы торим новые дороги
от места взрыва — к месту взлёта,
как испытатели эпохи
с разбившегося самолёта.
Вновь строим храмы и хоромы,
сажаем лес — смотри, планета!
Мы — больше, чем народ!
Но кто мы?
На это не найти ответа.
(М. Струкова) [106]   

                             
«Русского народа как цельного духовно-политического и социального образования сегодня нет. – Сетует Леонид Ивашов. - Его заменило население, электорат, множащиеся политические партии, движения. А народа, повторяю, нет»…

Со страной случился обморок
Вся качается, плывёт.
Расползлась страна, как облако,
И никак не оживёт.
Самых хватких это радует:
Рвут и тащат в темноте.
А народ идёт с лампадою
Или гибнет на кресте.
(В. Скиф, «Обморок»)

«Русский - это ведь не просто национальность, это сопричастность с великим духовным миром - Святой Русью, с её православной традицией, особой исторической миссией, предначертанной Господом. – Продолжает Л. Ивашов. -  Русский по православному духу - это гораздо серьёзнее, чем просто русский по крови. Как точно сказано: родиться русским мало - русским надо ещё стать.
Сегодня западный мир стремится захватить или поставить под контроль наши территории, ресурсы, властную элиту. Наши богатства воспринимаются Западом и инородными внутренними силами как военная добыча, доставшаяся победителю в “холодной войне”. Но главная цель - разрушение русского духовного пространства, способного соединить в глобальную цивилизацию многие народы и нации мира, предложить иной, чем западнический, путь развития, иную философию жизни - взаимодействие, а не столкновение цивилизаций. Но сколько бы мы ни стенали о том, что нас обижают, грабят, обрекают на вымирание инородные антирусские силы, установившие реальный контроль над Россией, они не сжалятся над нами, не преподнесут нам в качестве дара статус государствообразующего народа, а тем более власть, ибо тогда сами лишатся и контроля, и власти, и богатств».
Те, кто говорят о России как «нецивилизованной» стране (в основном журналисты), не понимают  разницы между культурой и цивилизацией. Наша страна, уступая многим в цивилизационном развитии, остается чуть ли не единственным материком культуры. Общество, где 70 лет насаждался атеизм, вдруг оказалось способным к религиозному возрождению и развитию, в отличие от Европы, стремительно деградирующей в этом отношении, однако навязывающей всем «демократические» стандарты. В погоне за «политкорректностью» и полнотой «прав человека» Запад отказался от христианских норм морали. Проституция, наркомания и извращения во многих европейских странах не только не порицаются, а попросту узаконены. «Гуманность» там не знает границ, порок становится нормой, а чистая душа – признаком безумия. Представители секс - меньшинств имеют льготы при поступлении в университет, особые условия в армии. Гомосексуальные пары «венчают» в «церкви», а в отдельных «продвинутых» странах гомосексуалистам разрешают усыновлять детей! Тех же, кто не смирился и обличает порок, преследуют по закону за «притеснения», за «покушение на права» развращенного, обманутого и гибнущего бедного «человека цивилизации»… К этому ужасу идем и мы. И у нас яростно расшатывают мораль, подрывают корни русской жизни, мечтая о том времени, когда духовное древо засохнет окончательно, останется только тело, скелет, живой труп, «упакованный» по последней европейской моде.
Наш нищий, «нецивилизованный» и ошельмованный народ, может быть как никто другой погрязший в пороках, тем не менее, всегда помнил и помнит о том, что есть грань, за которую всем миром переходить нельзя – есть стыд, есть и Высший Суд.
«Ныне в России вопиет русский вопрос, – это вопрос жизни или смерти России, - пишет В. Аксючиц. -  Основная национальная проблема в России – это русский вопрос. Без русского национального возрождения в России не возродится российское государство, значит – не выживут ни российские элиты, ни народы России. Русский просвещённый патриотизм никогда не подавлял другие народы России, а всегда был залогом государственного единства всех в России живущих».
Своеобразный и глубокомысленный итог научному и публицистическому анализу проблемы подводит доктор исторических наук, профессор Александр Вдовин: «Русский народ в массе своей не рассматривал страну как свое национальное государство, поэтому не стал защищать ее от распада ни в 1917, ни в 1991 г.»
Впрочем, есть и иные голоса, ратующие за воссоздание не национального государства, а империи: «Главная машина, которую построили русские, - это необъятная, угрюмая сверхсложная машина Империи, которую они запускали, включая в неё всё новые и новые валы и колёса, создавая глобальный механизм протяжённостью в двенадцать часовых поясов.
Страшный, моментально нанесённый русским удар не мог остаться без последствий. Ужасная травма сначала породила у русских оцепенение, потом изумление, а потом глухую угрюмую злобу и ненависть обманутого и осквернённого народа. Ощущение обездоленности, обобранности, отсутствие великой работы и цели поместили русский народ в котёл, где идёт медленное закипание. Чувство социальной и национальной несправедливости, осуществлённой по отношению к одному из самых трудолюбивых, добрых и великих народов мира, является источником будущих катастрофических взрывов» (Александр Проханов).
Дело опять же не в названии. Национальное государство или империя – не важно, лишь бы кошка ловила мышей…
Итак, задачи, которые стоят перед нами, ясны:

Вроде бы видится и мнится: за горизонтом поднимается и вырастает самостоятельное, сильное и национально ориентированное государство, сберегающее народ под духовным водительством церкви. А пока можно сказать лишь сакраментальное: судьба стучится в наши двери. Неотступно преследует предчувствие: легкий миг – и все рухнет. Рак на горе все-таки свистнет и явится ОНО. Что это будет?.. Может, закончатся нефть, газ, вода, еда? Может, деньги превратятся в бумагу, а вся экономика станет ужас как экономной и кладбищенски тихой? Или, - что страшнее всего, - Россия опять умоется кровью?
Если власть перестанет прятать голову в песок, если мы не встрепенемся, не очнемся, не выздоровеем, не взорвем стену, о которую бьемся, не совершим нечто невозможное – болезнь погубит нас.
В гулком коридоре истории раздаются громоподобные удары. Слышишь, как приближаются шаги командора? Слышишь стук? Неужели не слышишь?..

далее
назад
к титульной странице