Не говори: "отчего это прежние дни были лучше нынешних?"
Потому что не от мудрости ты спрашиваешь об этом.
Экклезиаст
Вологда - один из древнейших городов России. Благословленная святыми и основателями монастырей, зело украшенная разных стилей храмами, деревянной архитектуры застройками и зелеными древонасаждениями. Вологда - на протяжении нескольких веков служившая исходным пунктом системы рек, открывающих пути в Западную Европу, в Зауралье и в Сибирь. Вологда - с признательностью вспоминаемая сотнями тысяч эвакуированных из блокадного Ленинграда и сотнями тысяч солдат четырех фронтов, лечившихся здесь в годы Великой Отечественной войны. Вологда - славная именами поэтов и прозаиков, иконописцев и художников, героев многих войн и ученых, прославивших своими трудами Россию.
Варлам Шаламов выделил четыре Вологды. Но она еще более многолика. Своя, родная и... Она омыта слезами привезенных и размещенных в Прилуцком монастыре и в иных храмах репрессированных крестьян и "врагов народа" из многих республик и областей для последующей отправки в леса Северного края. Она явилась одним из этапов трагического пути этих несчастных, часть из которых здесь и умерла, и зарыта в пригороде, в болоте...
И вот Вологда в конце XX века, на грани третьего тысячелетия нашей эры. Пройден путь в восемь с половиной веков...
Автор Экклезиаста - знаменитый библейский мудрец - не считал мудрым спрашивать: "отчего это прежние дни были лучше нынешних?" Ибо знал: в прошлом было все - и лучшее, и худшее. Мудрость же в том, чтобы, воспевая величие прошлого, не забыть печали и тревоги за горестные и трагические его периоды.
Вступление к Альманаху названо Сказы - в "стиле монументального историзма" [1] - так, как было принято когда-то в средневековой литературе. И по примеру древних хотелось бы призвать - "всяк возраст да разумеет, и всяк да приложит ухо слышать" историю града Вологды. Сказы есть лишь очерки-фрагменты о его истории, о проблемах и вопросах, которые, как мне представляется, нуждаются в более глубоком и многоаспектном исследовании и осмыслении.
Публикации в Альманахе, в других историко-краеведческих сборниках и в монографиях, верю, подготовят и возможность написания обобщающего труда по истории города, которого до сих пор нет. Причин тому много. Укажем лишь на некоторые. По сравнению с другими северными городами при изучении истории Вологды мало использованы документальные источники массового характера. Например, из хранящихся в РГАДА дозорных, писцовых и переписных книг частично опубликованы лишь относящиеся к первой трети XVII века. Остальные же фактически еще не введены в научный оборот для изучения истории города и уезда. Среди них: перепись стольника Н. И. Бутурлина (1645-1647 годов), переписная книга 1678 года стольника П. М. Голованова (по этой книге есть "перечневая книга"), описание 1685-1686 годов воеводы Б. И. Змеева, переписная книга Вологды 1686-1687 годов [2]. Есть емкие по характеру и ценные по сведениям источники по истории города и в местном областном архиве; особенно интересны переписные книги Вологды XVIII и XIX веков. Следующая причина - сохранность источников. Например, по Тотьме в РГАДА сохранилось более 40 таможенных книг, ценных источников по торговой деятельности, экономике, товарному и пассажирскому движению (Сухоно-Двинский речной путь), по Вологде же найдена и опубликована лишь одна, да и то за период с 1 сентября 1634 по 28 февраля 1635 года [3].
ДУУМВИРАТ В ВОЛОГДЕ В XIV ВЕКЕ
Не странно ли это звучит? Принято считать, что дуумвират в городах и колониях Рима составляли два должностных лица, исполнявшие обязанности консулов империи, ее наместников. А вот дуумвираты в Вологде, да еще в XIV столетии? Предварим ответ на возникающее недоумение кратким экскурсом в историю многовековой борьбы Новгорода с Ростово-Суздальским, а затем и Московским княжеством за обладание Вологдой.
Обратимся к летописям и новгородским грамотам: 1273 год - тверской князь Святослав Ярославич нападает на Вологду, тогда еще не так уж большое поселение, относящееся к владениям Великого Новгорода; 1308 год - Вологда вновь упоминается среди новгородских волостей, но при этом тверской князь Михаил Ярославич держит здесь своего тиуна (представителя княжеской администрации); 1366 год - по указанию Дмитрия Донского в ходе карательных акций Москвы против новгородских купцов в Вологде был схвачен новгородский боярин Василий Данилович; 1368 год - князь Дмитрий овладевает Вологдой. Бологда осталась за Великим Новгородом, но здесь наряду с новгородским посадником появился и представитель великого князя московского. Судя по дальнейшим событиям, дуумвират не был устойчивым.
В краеведческой литературе время окончательного вхождения Вологды в состав Московского княжества иногда датируется 1392 годом. Вряд ли это так. Новгородская I летопись указывает, что в 1393 году "князь великий взя у Новгорода пригород Торжок с волостьми, и Волок Ламский и Вологду" [4]. Летопись указывает на аналогичные события в 1397-1399, 1401, 1425 и 1441 годах [5]. Вологда все более тяготела к Москве, с которой имела общие интересы. Она все убедительнее утверждала свое значение для образовавшегося тогда единого Российского государства прежде всего своим удачным положением на реке Вологде, дающей начало речному пути по Сухоне и Северной Двине. Город определился как весьма значимый в феодальных войнах тех времен и как плацдарм для дальнейшего проникновения в огромные пространства Европейского Севера, богатого пушным зверем, рыбой, солеваренными и другими промыслами.
"ШЕМЯКИН СУД"
Первоначально вторгнемся в мощный пласт народного фольклора, коим так богаты русский и другие народы. Есть два мнения по поводу происхождения словосочетания в названии нашего второго Сказа. Причем оба связаны с недоброй памятью о галицком князе Дмитрии Шемяке, который добился власти, предательски ослепив московского князя Василия II. Повесть "О неправедном судье Шемяке", вероятно, и связана с ним, а сама логика феодальной войны в Московском княжестве во второй четверти XV века включила в нее и Вологду.
Напомним основные драматические события тех лет. После поражения в 1435 году на реке Которосли Василий Юрьевич (Косой), боровшийся с Василием II (Темным), бежал в Кашин. Оттуда он напал на Вологду. Захват Вологды не был случайностью: сюда пришло подкрепление от сепаратистски настроенных вятчан. Правда, вскоре был заключен мир, но ненадолго. Получив в удел Дмитров, Василий Юрьевич в союзе с вятчанами берет Устюг. Затем, обосновавшись в Вологде, он идет на Москву. В 1436 году этот князь вновь потерпел поражение, был взят в плен и ослеплен. Во главе противников централизации встал его брат Дмитрий Шемяка. В 1446 году ему даже удалось захватить и ослепить Василия II, которого он сослал в Углич, а затем отдал ему "в отчину" Вологду. Торгово-ремесленная Вологда, Спасо-Каменный и Кириллов монастыри были заинтересованы в союзе с Москвой. Их поддержка в какой-то степени помогла Василию II Темному вновь укрепиться на великокняжеском престоле. Дмитрий Шемяка не примирился с поражением и начал собирать новые силы. Его карательный поход на Вологду завершился около 1450 года разграблением и опустошением окрестностей города. После ряда поражений Шемяка бежал в Новгород, умер в 1453 году [6].
После завершения феодальной войны значение Вологды возрастает. Вологжане принимают самое деятельное участие во всех наиболее значительных событиях в жизни государства. В 1462 году город Вологда вместе с Кубеной и Заозерьем был завещан младшему брату Ивана III - Андрею. В 1481 году из удельных земель Андрея Меньшого был образован Вологодский уезд. Как удельная, так и уездная, Вологда выполняла разнородные функции: часто была сборным пунктом для войска, являлась местом политической ссылки, а также убежищем для великих князей и их семейств.
Значение Вологды в политической жизни страны характеризуют и события 1497 года, когда группа детей боярских и дьяков, не без основания боявшаяся перехода власти к внуку Ивана III Дмитрию, уговорила его сына Василия выехать из Москвы и захватить казну в Вологде и на Белоозере. Заговор не увенчался успехом, но как известно, великим князем стал не Дмитрий, а Василий. Нам важно отметить два обстоятельства, которые были понятны современникам, но позднее забылись. Во-первых, вероятно, уже в конце XIV века наиболее надежным местом хранения великокняжеской казны были Белоозеро и Вологда, особенно когда последняя стала уездным центром. Из нее можно было при необходимости перенести казну в другое безопасное место. В 1480 году, когда на Угре решался вековой вопрос об окончательной ликвидации монголо-татарского ига, Иван III отправляет свою жену Софью вместе с казной на Белоозеро. В завещании Ивана III говорится о великокняжеской казне на Белоозере и в Вологде. Во-вторых, огромный район Европейского Севера, вошедший к концу XV века в состав Российского государства, особенно Вологодский и Белозерский уезды, были значительным резервом пополнения государевой казны. Не случайно в своем завещании Иван III передает сыну, кроме коренных великокняжеских земель, ряд важных городов и земель на Севере (Вологда, Белоозеро, Двина и Вятка). Особенным вниманием великих князей, начиная с Василия II, пользовались северные монастыри: Спасо-Прилуцкий, Кирилло-Белозерский, Ферапонтовский и др. Иван III и его сын Василий неоднократно приезжали в Вологду на богомолье. Василий III даже выражал желание принять постриг в Кирилло-Белозерском монастыре [7].
ВОЛОГДА В ПОЛИТИЧЕСКИХ ПЛАНАХ ИВАНА ГРОЗНОГО
Начнем с вопроса: была ли Вологда столицей опричного удела царя? Вопрос далеко не риторический. Сколько легенд и статей об этом найдет любитель старины! Иногда читаешь даже о том, что Иван Грозный намеревался не столицу опричного удела, а всего государства перенести в Вологду... Что же действительно было? Почему Вологда во второй половине XVI века привлекла такое внимание Ивана IV и Бориса Годунова? Уже многое исследовано, объяснено. И все же, точки над "i" ставить рано.
Ясно одно: да, Иван Грозный намеревался создать еще один опорный центр, "столицу" выделившегося в 1565 году особого, "опричного" удела. Выбрана для этого была Вологда, стоявшая у начала речного пути к Холмогорам, далее в Западную Европу и в Зауралье, в присоединяемую Западную Сибирь. В работах Р. Г. Скрынникова показывается, как зародившийся план реализовался, как тревожно чувствовавший себя в Москве царь торопился завершить начатое в Вологде строительство крепости и величественного Успенского (Софийского) собора [8].
Обустройство опричной столицы в Вологде началось уже в первый год опричнины, в 1565 году, когда стали "рвы копать" и возводить новые крепостные стены. Вскоре был построен для царя деревянный дворец, началось сооружение собора и хранилища для казны. На строительство крепости были мобилизованы ремесленники города, пригородных сел, а также присланы пленные татары и турки. Н. А. Казакова на основе летописи Ивана Слободского приводит сведения о развернувшемся в Вологде строительстве, о казнях в городе ряда лиц, в том числе трех плотников - Неупокоя, Данилы и Михаила. Известия о событиях в Вологде во время неоднократных приездов в город Ивана Грозного содержатся с некоторыми разночтениями во многих северных летописях [9].
В последние годы жизни Ивана IV углублялись его контакты с Англией, где царь надеялся получить политическое убежище в случае неудач внутренней политики. Переговоры с английскими эмиссарами на эту тему велись не только в Москве, но и в Вологде. Здесь осуществлялось строительство судов для поездки к берегам Белого моря, а затем в Англию. Мысль о постройке в Вологде судов для этих целей возникла еще в 1567 году, когда велись переговоры с английским послом Дженкинсоном. Английский посол Д. Горсей в своих записках трижды сообщает о строительстве в Вологде судов (1571, 1575 и 1580 года) [10]. О строительстве флота в 1571 году имеется запись и в летописи Ивана Слободского.
Итак, Вологда играла довольно значимое место в политике Ивана IV. Хорошо бы опубликовать документы об этом.
О РОДОСЛОВИЯХ НЕПЕИНЫХ И ДРУГИХ ВОЛОГЖАН
Вологжанам есть кем гордиться. В июле 1993 года отмечено 100-летие со дня рождения почетного гражданина Вологды, заслуженного врача, организатора санитарной службы города и области, первооткрывателя источников целебных вод, профессора Василия Вячеславовича Лебедева. Недавно отмечен и день памяти предпринимателя, организатора научного общества, учредителя в Вологде первого в России городского ломбарда X. С. Леденцова. Собираются материалы о вологодском купце Иване Петровиче Лаптеве, который проявил себя публикацией первой в России книги о бумажных водяных знаках, чем прославил Вологду как микрородину науки филиграноведения в России. В Вологде родились выдающийся физик, академик Г. С. Ландсберг, искусствовед и писатель И. В. Евдокимов, художница и одна из активных членов Северного кружка любителей изящных искусств А. Н. Карийская, поэт, автор песни "Улица, улица, ты, брат, пьяна" В. И. Сиротин, этнограф, ботаник и фольклорист Н. А. Иваницкий, известный педагог Н. Ф. Бунаков и многие другие, чьи различные юбилейные даты отмечаются благодарными потомками. В 1995 году, надеюсь, будет отмечено 250 лет со дня рождения профессора и первого ректора Московского университета Харитона Андреевича Чеботарева, в 1997 году - 150 лет со дня рождения историка, автора многих работ по истории Вологды А. Е. Мерцалова, а в 1998 году - 150-летие выдающегося языковеда, академика Ф. Ф. Фортунатова. В начале XXI столетия будет отмечаться 250 лет первой русской экспедиции к Алеутским островам, среди главных компаньонов которой были вологодские купцы Буренины и Куликовы.
Составление родословий дело сложное. Например, материалы для родословия фамилии вологжан Непеиных, родоначальником которых был первый русский посол в Англии Осип Григорьевич Непея, собираю много лет, как бы соединяя XV и XX века.
Вероятно, первый разговор с Борисом Сергеевичем Непеиным о его родословии состоялся в один из весенних дней 1981 года. К тому времени определилось мое решение начать писать давно задуманное "Путешествие в родословия". Мой собеседник являлся последним представителем этой фамилии по мужской линии. Не только поэт, но участник и организатор различных литературных групп 20-х годов, в 1930 году он избирается членом правления литобъединения армии и флота, созданного в Ленинграде. Окончив командирскую школу культработников в армии, заведовал библиотекой Дома Красной Армии в Вологде. В 1937 году стал жертвой проводимой тогда злодейской чистки армии, был осужден по статье 58 к восьми годам заключения с последующими годами отбывания в ссылке...
Поводом для встречи стала необходимость обменяться результатами поисков материалов о родоначальнике его фамилии Осипе Григорьевиче Непее. Мы наметили программу дальнейших действий, но в 1982 году Бориса Сергеевича не стало... Свое обещание ему продолжать начатое, сколько возможно, пытаюсь выполнить. Удалось в РГАДА и в ГАВО достать некоторые новые документальные источники, просмотреть все публикации. Одновременно сотрудник ГААО В. А. Волынская ведет розыски о всех Непеиных, фамилии которых встречаются не только в Вологде. В итоге удалось составить генеалогическую таблицу, в которой пока, к сожалению, не достает двух звеньев.
Григорий (вторая половина XV в.)
Осип Григорьевич Непея (конец XV-1560 г.?)
...
Василий (родился в 1630 г.?)
Леонтий Васильевич (?)
Матвей Леонтьевич Непеин (1680-1741 гг.?)
Родион Матвеевич (?)
...
Гавриил Непеин (в 1857 г. ему шел 71 год)
Афанасий Гаврилович (1793-1869 гг.)
Арсений Афанасьевич (1828-1901 гг.)
Сергей Арсеньевич (1870-1911 гг.)
Борис Сергеевич (1904-1982 гг.)
При наличии двух выпавших звеньев (3 и 8), даже при невозможности определить точно даты жизни первых представителей рода до Гавриила Непеина, можно уверенно считать, что это - вологодская прямая мужская линия, берущая начало во второй половине XV века. Это подтверждается, во-первых, безусловно, вологодским происхождением Осипа Непеи и, во-вторых, письмами из Вологды в Соловецкий монастырь "колоднику" Матвею Леонтьевичу Непеину от его сына Родионa [11].
Шесть столетий устойчиво удерживался в этой родовой линии сильный, здоровый духовно и физически, творчески активный генотип, позволивший представителям рода не только подняться выше уровня многих людей своего времени, но и стойко преодолеть трагизм жестокой действительности.
Осип Григорьевич Непея - первый русский посол в Англии, происходил из богатого слоя вологодских торговых людей, по-видимому, имел связи с иностранными торговыми людьми. Не случайно именно он сопровождал в Москву капитана Ченслера и в июле 1556 года был направлен Иваном IV в Англию в целях установления торговых отношений. Английский корабль, на котором плыл Непея, затонул у берегов Шотландии, большая часть экипажа погибла. Непее удалось спастись. Пробыв в Англии до мая 1557 года, он успешно завершил переговоры, получив ответное послание королевы царю Ивану IV.
Дальнейшая его жизнь и деятельность мало известны. Нет сведений и о его детях. В источниках назван его внук Василий, который прожил более 92 лет. Его сыном мог быть Леонтий, о котором ничего неизвестно. Более достоверны сведения о вологодском протодьяконе Матвее Леонтьевиче Непеине, праправнуке Осипа Непеи. За критику нововведений Петра I ему первоначально грозили истязаниями в Преображенском приказе, но за заслуги его прапрадеда протодьякон был освобожден от пыток и сослан на вечное поселение в Соловецкий монастырь. Посаженный в самую тяжкую тюрьму, он был лишен права переписки с семьей.
Жена и сын Родион жили в Вологде; последнему все же удалось переслать отцу письма. В архиве сохранились два письма Родиона, перехваченных властями монастыря. Г. Г. Фруменков, занимавшийся историей узников Соловецкого монастыря, отмечает, что Матвею Леонтьевичу удалось наладить обмен письмами. В мае 1739 года неизвестным вручается письмо Родиона монастырскому иеромонаху Игнатию в Вологде для передачи узнику, но иеромонах передал его начальству. Началось дознание. В архиве сохранилось еще одно письмо Родиона, писанное в мае 1741 года, с просьбой передать "государю моему батюшку Матвею Леонтьевичу с Вологдою". Но и это письмо Вологда сдает начальству. В обоих письмах описываются семейные дела, в частности, о выходе замуж дочери узника Ксении, перечисляются родственники.
О сыновьях Родиона ничего неизвестно. В ревизских сказках 1857 года отмечен вдовый священник Гавриил Непеин, которому тогда шел 71 год. Имя его отца не удалось установить, но, начиная с него, родословие по мужской линии непрерывно доводится до 1982 года.
Во время одной из встреч Борис Сергеевич передал мне написанные им сведения о своем отце, деде и прадеде. На этих материалах и продолжается наше повествование. Все они были неординарными личностями, имели большие семьи. Так, Афанасий Гаврилович (священник церкви Живоначальной Троицы в Вологде), по данным ревизских сказок, имел четверых сыновей: Александра, Вячеслава (его сын Феодосий Вячеславович позже жил в Сольвычегодске), Константина и Арсения (по таблице - № 11). В списке Бориса Сергеевича сведения об Арсении кратки: служил дьяконом кладбищенской Горбачевской церкви в Вологде с 1847 года. В 1897 году отмечалось 50-летие его церковной службы.
Наиболее яркой личностью был его сын, священник Сергей Арсеньевич Непеин. О нем в записке читаем: "Родился в Вологде. Окончив Вологодскую духовную семинарию, стал дьяконом, затем священником Казанской церкви. Историк-археолог. С 1896 года был помощником заведующего Вологодским епархиальным Древнехранилищем и членом-сотрудником церковно-археологической комиссии. Организовал за свой счет около Казанской церкви "уличную народную библиотеку", увлекался электричеством и установкой электрических звонков, для И. Э. Грабаря фотографировал деревянные храмы. Краевед, автор более 50 печатных трудов, а его книга "Вологда прежде и теперь" до сих пор не утеряла значения.
Умер он в 1911 году, не предугадывая печальных судеб своих сыновей, по разным причинам не оставивших после себя мужского потомства. Борис Сергеевич не имел жены и детей, его брат Николай Сергеевич стал летчиком (скрыв в анкете свое происхождение из семьи священника), погиб во время аварии самолета еще в начале 1920-х годов. Брат Феодосий Сергеевич работал в Арктическом институте в Ленинграде, погиб на фронте в 1943 году. Сестры Елена Сергеевна и Евстолия Сергеевна имеют детей только женского пола. Дочь Елены Сергеевны, Ольга, является теперь главной хранительницей семейного архива. Она оказала помощь в работе над родословием.
ЛЕТОПИСНЫЙ СКАЗ О ВОЛОГДЕ XVII ВЕКА
Дошедший до нас общероссийский летописный свод составлен Нестором во втором десятилетии XII века и назван "Повестью временных лет". Летописный жанр исторической литературы существовал долгое время, а, например, церковные летописи велись еще и в XX столетии (о существовании и ценности последних немногие знали). Опубликованная в 1963 году "Летопись города Вологды" заслуживает переиздания, конечно, с немалыми уточнениями и дополнениями.
Наш сказ-повествование о Вологде XVII века - это краткий сказ о самом, вероятно, блестящем периоде города и Европейского Севера в целом. Столетие началось тяжелейшим "Смутным временем": годами голода, социальными противоречиями, вылившимися во взрыв, известный в истории как восстание под предводительством Болотникова, польско-шведской интервенцией... Северная Русь подверглась меньшему разорению, чем центральные и западные уезды государства, и даже была той его частью, откуда воцарившаяся династия Романовых получила финансовую поддержку. Известны крупные займы от Строгановых, большие доходы от северных городов и черносошного крестьянства.
Вологда оставалась начальным пунктом Сухоно-Двинского речного пути к Белому морю и в Европу, также в Сибирь, была торговым центром и рынком рабочей силы. Самые крупные торговые операции были связаны с солеторговлей. Только за 6 месяцев 1634-1635 гг. таможня зарегистрировала привоз Спасо-Прилуцким, Соловецким, Николо-Корельским, Кандалакшским, Сийским и Печенгским монастырями, вологодскими людьми и Строгановыми 6723 рогожи соли общим весом в 220-235 тысяч пудов. Отсюда соль шла в Москву и другие города. В это же время в 49 кузницах ковался разнообразный ассортимент изделий "кузнечного дела", в 313 лавках и 66 амбарах вологжан, в помещениях иноземцев и у стен монастырей, на торговых площадях велась оживленная торговля самыми разными отечественными и иноземными товарами, привозимыми из Англии, Голландии, от "немчин". Пожалуй, вторым по объему после соли товаром, поступавшим на вологодский рынок, была рыба (свежая и соленая): семга, сиг, лососина, сельдь, из Чарондской округи - соленая "рыба-чаронда". Много отмечено торговых операций по купле-продаже речных судов: лодок, паузков, насадов, барок, дощанников, лодей, круглый год строившихся в самом городе и привозимых на продажу из села Шуйского и других местных центров строительства речных судов.
Для обслуживания речного и сухопутного гужевого транспорта в Вологде скапливалось до 10 тысяч работных людей многих специальностей, особенно судовых ярыжных (северных бурлаков), носников и кормщиков (капитанов и их помощников), молотников в помощь кузнецам, проводников (извозчиков) в обозы с товарами, грузчиков.
Город был "зело украшен". Продолжалось строительство церквей. В 1671-1679 годах завершено построение каменных стен и башен архиерейского дома (кремля), в 1686-1689 годах ярославские иконописцы Плехановы "с товарищи" завершили фресковую роспись Софийского собора, на берегу Вологды построен каменный дом, ныне Домик Петра I, Спасо-Прилуцкий монастырь в 1656 году обнесен каменной стеною в 7,5 метров высотой и 2 метра толщиной с пятью башнями, покрытыми железной кровлей, с бойницами в стенах для отражения неприятеля.
Историкам еще предстоит более основательно выяснить значение Вологды в процессе зарождения новых социальных отношений, столь ярко проявивших себя на Европейском Севере уже в XVII веке.
ПЕТР ВЕЛИКИЙ. ВЕЛИК И НАРОД
Об этом императоре-реформаторе написано много. Он действительно был Великим. Но кто он без народа? Народу, и не только как объекту истории - инструменту в руках правителей, "винтику", по Сталину - посвящаем этот наш сказ, а народу как субъекту истории, созидателю ценностей материальной и духовной культуры.
Если обратиться к положению народов учрежденной Петром I Архангелогородской губернии, в состав которой входила Вологда, то мы увидим, особенно на первом этапе его реформ, сколь значимой была роль вологжан в грандиозных планах царя. В центральных и местных архивах и музеях об этом имеются богатейшие материалы, к сожалению, пока еще мало введенные в научный оборот. В публикациях и устном народном творчестве преимущественно отражено пребывание царя в Вологде.
Историк Костомаров писал, что "Петр Первый на костях украинцев построил столицу"... Истины ради, если уж говорить "о костях" строителей, надо отметить, что в первую очередь там похоронены десятки тысяч мобилизованных людей из близлежащих Санкт-Петербургской и Архангелогородской губерний. Архангелогородская губерния поставляла на работу (по полугодиям) по несколько тысяч работоспособных мужчин. Подобная мобилизация на административном языке того времени называлась сбором "посошных" мастеровых людей. При этом северные города и уезды собирали еще и деньги на их содержание в пути и на работах... Так, в 1708 году только Вологда дополнительно должна была послать на Невские берега еще 5766 человек (по отчету послано 4015), в 1709 году Архангелогородской губернии предписано было послать 6508 человек и собрать на их содержание 23665 рублей 26 алтын 4 деньги. За три года (1707-1709) было фактически послано на работу 10010 человек мужского пола и собрано 30817 рублей 3 алтына 4 деньги [12] . Шло переселение на "вечное житье" и ремесленников. В 1710 году предписывалось выслать в столицу 555 семей, в том числе столяров и токарей - 14, кузнецов, котельников, медников, слесарей - 13, плотников - 496, каменщиков - 19, живописцев - 1, а также гончаров, портных и людей других специальностей. Из этого числа надлежало отправить из Вологды 167 семей, из Устюга - 50, с Ваги и Устьянских волостей - 63, из Архангельска - 23. На содержание переселяемых было приказано на местах собрать 12210 рублей [13].
Кроме Петербурга, вологжане отправлялись в Воронеж и Азов, на строительство крепостей на острове Котлин (Кронштадт) и на Двине под Архангельском, на строительство Ладожского канала. Одновременно шли непрерывные наборы рекрутов в армию. По моим подсчетам, только в 1700-1709 годах из губернии было мобилизовано почти 20 тысяч парней. Взятые в рекруты гибли на полях боев, умирали в дороге и на работах, многие разбегались. Но в адрес Архангелогородского губернатора князя П. А. Голицина ежегодно шли грозные предписания "работников в Санкт-Петербургскую губернию к городовому делу выслать на указанные сроки сполна без задержания, перепоруча круглою порукою, дабы дорогой не разбежались, и приставить над ними тех вотчин или деревень приказчиков... и приказать им накрепко, чтобы они за работниками смотрели, и над ними добрых отставных дворян или воевод, которые дорогою за приказчиком смотрели ж, и здесь сполна работников отдавали..."
Появились первые признаки запустения северных посадов и крестьянских волостей. Росла "пустота" земельных угодий. Вот, к примеру, в Вологодском уезде в первой четверти XVIII века учтено по разным причинам запустевших дворов: разоренных в результате мобилизации на работы и в армию - 1367; переселенных на "вечное житье" в Петербург - 18; обнищавших в связи с бегством и смертью глав семейств - 3326. Это около 10% всего числа дворов в Вологде и уезде. И это не столь уж полные данные. Тысячи "бродили меж двор", то есть были нищими.
Под воздействием впечатлений от этих мобилизаций в научной литературе долгое время писалось о том, что с основанием Петербурга Европейский Север, Архангельск и Вологда якобы сразу потеряли свое былое значение. Однако впоследствии выяснилось, что это не совсем так. Историк Б. Б. Кафенгауз убедительно доказал, что "с основанием Петербурга Архангельск далеко не сразу потерял свое прежнее значение" [14]. Известные мне документы дают основание отнести это и к Вологде, к современной территории Вологодской области. Так, намечая строительство первых оружейных и металлообрабатывающих заводов, Петр I выбрал для них Устюжну и Тырпицы. Основной путь из центра в Сибирь, транспортировка товаров и людского состава еще более 50 лет, как и в прежние полтора столетия, начинались в Вологде. Исследователи Сибири отмечают для этого времени активную деятельность купечества Вологды, Тотьмы, Устюга на Сибирских ярмарках, в торговых сношениях с Китаем. Северяне-землепроходцы продолжали исследовать, заселять и осваивать сибирские бескрайние просторы. В 1725 году из Вологды начинают свой путь руководители Камчатской экспедиции: В. Беринг, А. Чириков, П. Чаплин и другие. Знаменитый голландский путешественник Корнелий де-Бруин, посетивший Вологду в начале XVIII века, записал о торжище, "наполненном товарами", а город назвал "украшением русской страны".
Умер Петр. Наступил период "дворцовых переворотов", а с ними - времена беспредела в верхних эшелонах власти, засилье иноземных временщиков. Казалось, Россия находилась на грани непредсказуемых катастроф. Но народ в целом - лучшие представители дворянства, торгово-промышленные люди, крестьянство - и в этих условиях продолжали обеспечивать, прежде всего трудом, сохранение страны и развитие культуры и хозяйства. В период до начала царствования Екатерины II в Вологде открываются бумажная и "шелковая" фабрика Турундаевских, сургучный завод купца Желвунцова. Неоднократно горевший город отстраивался вновь и становился еще краше. В XVIII веке построено семь каменных храмов: Дмитрия Прилуцкого, церковь Покрова-на-Козлене, Иоанна Предтечи в Рощенье с великолепной фресковой росписью, Сретенская церковь, Воскресенский собор, церковь Варлаама Хутынского. 25 января 1780 года учреждается Вологодское наместничество, куда вошли Архангельская губерния, часть Каргопольского уезда Новгородской губернии, часть Кологривского уезда Костромского наместничества, а в конце века Вологда становится центром одноименной губернии. От конца XVIII - начала XIX века сохранилось несколько топографических описаний - этих первых исторических обзоров северных губерний. За время с 1748 по 1858 год население города увеличилось более чем в 2 раза: и не за счет сбежавших из деревни, а за счет естественного прироста населения. Возрождались запустевшие деревни, строились новые. А созданная в 1855 году Вологодская Северная учебная ферма для детей крестьян явилась и учреждением по распространению передового опыта земледелия и животноводства. Здесь урожайность ржи ежегодно составляла от 10 до 16 центнеров с десятины, ячменя - по 13-14, овса - не менее 10 центнеров [15]. В крестьянских общинах Присухонья стала внедряться в севооборот тимофеевка, потом распространившаяся в России, шире стал использоваться торф для удобрения полей, также дренажирование заболоченных участков (начатки разумной мелиорации). На проводимых в Вологде сельскохозяйственных выставках показывались образцы высоких урожаев льна, хмеля; лучшие местные породы молочного скота. Еще до реформы 60-х годов крестьянские общинные земли подразделялись на собственно общинные с периодическими переделами и купленные, а также на арендованные общинные и отдельные подворные. На основании указов 1801-1802 годов государственные крестьяне получили право покупать незаселенные земли и распоряжаться ими как своей собственностью. Причем покупали угодья и у помещиков. В 1842 году крестьяне деревни Борисково (известна с 1628 года, ныне Грязовецкий район) купили у помещика Боборыкина 60 с лишним десятин "сенокосной и лесопорослой земли" за 200 рублей серебром [16]. Таких примеров много. И, конечно, капитализация в Вологде и уезде в дореформенный период нуждается в дополнительном исследовании.
ВОЛОГДА ПОРЕФОРМЕННАЯ
Пореформенное время. Сложное, круто нацелившее Россию на развитие капитализма. Старое и новое смешалось, боролось, и все же побеждало новое. Спустя 30-40 лет после реформы Россия громко заявила о себе миру научно-техническим прогрессом, философской и экономической мыслью, литературой и искусством.
При подготовке к изданию второго тома "Истории северного крестьянства" [17] авторы обнаружили не только малоизученность периода капитализма в стране, но и явное стремление, например, в учебниках по истории СССР подчеркивать особо сильную отсталость России, а народ представить опять же лишь как объект истории, проявлявший себя субъектом лишь в форме классовой борьбы. Особенно тенденциозно освещалась история сословий: дворянства, духовенства, купечества, мещанства, казачества.
Варлам Шаламов в своей автобиографической повести выделил четыре Вологды: историческую, краеведческую, ссыльную, затем и "четвертую - мою" Вологду. Для каждого вологжанина есть такая "моя" Вологда. Для одних это многопоколенная родовая своей фамилии, для других - вторая родина.
Вологда стала "моей", когда впервые вступил на деревянные тротуары этого города весной 1934 года, намечая тогда совершить переход по маршруту средневековых землепроходцев в Зауралье и далее в Сибирь. Попытаемся пройти по городу и Вологодской губернии конца XIX - начала XX столетия (тогда губерния включала Вольский и Сольвычегодский уезды ныне Архангельской области, Яренский и Устьсысольский уезды - сейчас Коми республика, без западных районов области).
В сравнении с другими губернскими центрами Вологда с населением в 38 тысяч человек в начале XX века не являлась крупным промышленным центром. Но, судя по опубликованным путеводителям, город не был захолустьем. Кроме железнодорожных мастерских и депо узловой станции Вологда, здесь было более 20 заводов (2 чугуно-медно-литейных, 1 машиностроительный, 2 механико-столярных, 4 кирпичных и др.) и много мастерских, ориентированных не только на переработку сельскохозяйственной продукции (несколько оружейных, слесарно-механических, электротехнических). В городе было 5 гостиниц в зданиях современной архитектуры, 3 постоялых двора, десятки магазинов-лавок купцов Нестерова, Попова, Петрыгина, Воденко, Ишемятова, Шеина, Плотникова, Катинова, Колышкина и других, где можно было приобрести любой товар: от кондитерских изделий, колбас и вин до швейных машин и тканей российского и зарубежного производства [18]. История вологодского купечества и предпринимателей Вологды того периода заслуживает достойного внимания авторов Альманаха. Вологда вновь (как в XVI - первой половине XVIII века) становится началом значительных путей - железнодорожным узлом, станцией, через которую поезда идут на Москву и Петербург, к Архангельску, на Вятку и Пермь. Не случайно впоследствии в военных планах Гитлера одной из стратегических задач был намечен захват Вологды.
Губерния имела свою исторически сложившуюся социальную инфраструктуру. Реформы 60-х годов унифицировали все юридически правовые категории крестьянства, однако отличия обычного права, быта, общинных структур и традиции бывших государственных, удельных и помещичьих крестьян долго еще продолжали существовать. К тому же чисто помещичьих было лишь три уезда (Вологодский, Кадниковский и Грязовецкий), в остальных семи уездах преобладали государственные крестьяне, не знавшие в прошлом феодальной зависимости в форме личного закрепощения. Поэтому длительное время имеющий место усиленный акцент на существование якобы общероссийского "однотипного феодализма" есть опять же искажение истории России, особенно, когда в работах по истории Вологодской губернии используются средние показатели, - без учета особенностей ранее существовавших двух систем феодальных отношений.
Сказ о Вологде "ссыльной" особенно полон печали и гнева. Даже монастыри были местами политической ссылки. Первое летописное упоминание о ссылке в Вологду политических противников и пленных относится к восьмидесятым годам XV века. В 1480 году сюда отправляется брат крымского хана Менгли-Гирея Айдар, которому Иван III фактически предоставил политическое убежище. Через пять лет после взятия Твери в Вологду ссылается князь Михаил Холмский за то, что "целовал крест своему князю", а затем предал его. В 1487 году после удачного русского похода на Казань хан Алеган с женой ссылается в заточение в Вологду, а мать, братья и сестры - на Белоозеро и в Каргополь. Бывали в ссылке в Вологде в конце XV - начале XVI века князь Углицкий Андрей с сыновьями Иваном и Дмитрием, князь Острожский и другие.
В шестидесятые годы XVI века в Вологде был в заточении православный монах Исайя, родом из Каменец-Подольска. В 1561 году он приехал в Москву с греческим митрополитом Иоасафом, из каких-то соображений оклеветавшим Исайю, что и послужило основанием к аресту последнего и тюремному заключению в Вологде, затем в Ростове. В 1566 году Исайя пишет несколько посланий, одно из которых "Плач". Впоследствии американский историк Эдвард Кинан, исследуя его, пытается доказать версию о том, что известная переписка Ивана IV и князя Курбского - подделка, совершенная в 1620 году князем Иваном Андреевичем Шаховским, использовавшим текст "Плача" Исайи. Основываясь на этом, Кинан делает далеко идущий вывод о фальсификации всего источника: если поддельно одно письмо, то фальшивы и все остальные. Р. Г. Скрынников, как мне думается, убедительно аргументировал несостоятельность этой версии, доказав слабость метода исследования: Кинан не подверг текстологическому анализу всю переписку, сделав поспешные выводы [19].
Вологодскую губернию периода капитализма в некоторых работах называют "подстоличной Сибирью". И это не так уж далеко от истины. Кого только не было в ссылке здесь! В советской историографии политическая ссылка освещалась по схеме: подробно и благожелательно - о большевиках и кратко, но критически - о представителях других партий и философских концепций. Назовем всего лишь три имени с многоцветной палитрой политических и философских взглядов и трудов: Николай Бердяев, фактически сформировавший в Вологде свою философскую концепцию, Александр Богданов (Малиновский) - философ, политический деятель, врач, автор утопических романов "Красная звезда" и "Инженер Менни", Анатолий Луначарский... Желательно при изучении вологодской колонии политических ссыльных больше применять сравнительно-исторический, аналитический метод исследования.
ВОЛОГДА В "РОССИЙСКОЙ ТРОЙКЕ"
Революция. Войны. Народы. Партии. Непрерывно чередующиеся чрезвычайные, экстремальные периоды истории страны. "Российская тройка" быстро мчалась по дорогам Истории, но с такими крутыми поворотами, что из нее, оставаясь на обочине, выпадали целые народы. И оставался без ответа вопрос-восклицание Николая Васильевича Гоголя: "Что значит это наводящее ужас движение?.. Русь, куда ж несешься ты, дай ответ?". Вот и 20-е столетие на исходе, - а ответа все нет. И чего только не предсказывают о будущем современные нострадамусы - от носителей ученых степеней и званий до бабы Мани, что живет на Вологодчине! Каких только высказываний не услышишь и не прочитаешь, в которых во всех бедах выносится обвинительный приговор русскому народу, который-де сам и является виновником всех бед?!
В этой "тройке" мчится и Вологда. И из нее выпало немало вологжан, особенно в экстремальные периоды истории, когда складывался и сформировался геноцид сталинско-бериевского варианта. Рушились сословия, обрывались ветви многопоколенных фамилий вологжан в городах и деревнях. Вологда, как уже говорилось, была транспортно-перевалочным пунктом для сотен тысяч репрессированных "врагов народа". Уже в начале 1930-го года приходят первые эшелоны раскулаченных, а лишь октябрем датируется полученное Крайисполкомом положение Наркомзема о размещении переселенцев, которых приказывалось расселять в спецпоселках и использовать на лесозаготовках, сплаве, дорожных и других работах [20]. Тогда Северный край делился на 6 округов. Читаю разнарядку размещения кулаков по округам: Архангельский - 118 тысяч человек, Вологодский - 76 тысяч, Северодвинский - 60 тысяч, Няндомский - 45 тысяч, Коми автономная область - 75 тысяч, даже Ненецкий национальный округ - 1 тысяча. Всего 75 тысяч семей, 375 тысяч человек [21]. В действительности прибыло меньше. Многие умирали уже в эшелонах и во время следования к местам поселения в округах. Для спецпоселков были определены лесничества. Нередко людей "высаживали в лесу у елки", о чем вспоминают многие бывшие переселенцы - тогда еще дети дошкольного и школьного возраста.
В постановлениях и публикациях того времени, да и много позже, утверждалось, что в ходе переустройства сельского хозяйства массовая экспроприация "была вынужденной мерой в связи с ожесточенным сопротивлением кулачества". Теоретическим обоснованием необходимости этого вида геноцида была концепция Сталина об усилении классовой борьбы по мере все более успешного строительства социализма. В этой теории проявился его страх перед народом, который не являлся таким уж безгласным и инертным.
Есть в этой трагической истории еще один поучительный малоисследованный подсвет: он в судьбах первой массы репрессированных, пригнанных с Дона и Кубани, с Украины и Поволжья, Прибалтики и Центральных областей РСФСР. Даже в официальных отчетах отмечалось внедрение ими в хозяйствах (позже - в артелях, постепенно переводимых на устав колхозов) новых для северян огородных культур, агротехнических приемов ведения сельского хозяйства. Из числа детей и внуков бывших переселенцев были и такие, кто прославил себя в годы Великой Отечественной войны, многие стали учителями, врачами, учеными. Это показатель их стойкости, гражданской ответственности за судьбу Родины.
Вологда 30-х - начала 50-х годов вновь, как и прежде, становилась перевалочным пунктом. Отсюда "враги народа" направлялись в основном в лагеря Коми республики. В годы войны депортировали (переселяли) целые народы. Например, часть чеченцев была поселена в северных районах Вологодской области.
Все эти вопросы требуют более глубокого и объективного изучения.
ПЕЧАЛЬНЫЙ СКАЗ О СИНДРОМАХ СТРАХА И КОНФОРМИЗМА
Возможно, нет "повести печальнее на свете, чем повесть" о поражении общества двумя этими синдромами. Не минула эта беда и вологжан. Думается, что и раздумья о ней должны найти место в Альманахе. Да простит читатель, что и в этом сказе о Вологде прозвучит тема с тревожными нотами, как набатный звон колоколов, извещающих об опасности...
Вначале поясним понятие "синдром". Это сочетание симптомов, обусловливающих некую патологию. Постепенно скопилось и определилось сочетание таких симптомов в сознании, а следовательно, в генной информации и памяти, которые выразили себя в массовом синдроме страха. Первоначально в форме подсознательного опасения, тревоги не только за свою жизнь, но и за судьбу детей, родственников и друзей. Различные виды репрессий и массовый террор как дамоклов меч нависал над жизнью миллионов. Опасения и страх впасть в опалу за проявление обычного человеческого чувства к изгоям, быть обвиненным в сочувствии к "врагам народа" постепенно перерастали во всеобщий страх. Страх - сложный синдром. Он многогранен, наиболее сильной его оборотной стороной является жестокость с самыми разнообразными ее проявлениями. В годы массового террора палачей было много, вольных и волею судьбы. Охранно-палаческие обязанности выполняло значительное число людей - от охранников в следственных камерах, тюрьмах, лагерях, от разного рода звания следователей до Малюты Скуратова XX века - Берии.
В. И. Даль так определил страх: "боязнь, робость, сильное опасение, тревожное состояние души от испуга, от грозящего или воображаемого бедствия". А вот народные понятия и поговорки: "Страх обуяет и растеряешься; слепой страх напал на всех панически; смерть по грехам страшна; иная вера со страхом, иная с любовью". Раскрывая суть страха, Даль перечислил следующие разновидности этого синдрома: "ужасаться, пугаться, бояться, робеть, познать в себе чувство страха". Он проявлялся в разных ипостасях: зависть и порождаемое ею доносительство, а вместе с этим и предательство даже своих друзей и соседей; притупление чувства порядочности, честности, милосердия, уважения к людям. Наконец, сформировалась психология раба с самыми разнообразными ее оттенками: трусостью и покорностью, неискренностью и раболепством, лицемерием. И все это вело к превращению человека в "двуликого Януса". Надеюсь, читатель не подумает, что все перечисленное есть вновь рожденное в период сталинизма. Были люди с такими чертами и ранее. Суть в том, что этими пороками стало заражаться все большее число взрослого населения, а значит, усиливалось и воздействие через формирование генной информации на детей и особенно внуков и правнуков, у которых родословие негативных наследственных черт стало проявляться через несколько поколений... Это и есть самое опасное для генофонда народа.
Зародившийся в период сталинизма синдром конформизма постепенно завоевывал в общественном сознании все более прочные позиции, к тому же в соединении с предыдущим синдромом страха также обрушивался на здоровую основу генофонда. Конформизм с латинского - подобный, сообразный. Чему же подобен человек, плененный скоплением новой, преимущественно нездоровой, генной биосоциальной информации? Такой человек "многогранен" своими конформистскими особенностями, но в целом, в обобщенном виде, он беспринципен и потому - жесток; он приспособленец с чертами раболепия и потому - труслив (можно переставить местами черты его мышления, и это не изменит его сущности); он беспамятен, подобно манкуртам, потерявшим память о прошлом, и поэтому - безразличен к результатам дела, которым занимается в учреждении и на производстве, подменяя реалии показухой, подлогом, приписками; он безынициативен и трудится без интереса; у такого человека бесчестье считается за честь, двурушничество и карьеристские маневры - за убеждения; он иждивенец, бессовестно обворовывающий государство, оправдывая себя словами, что "так все делают".
Алкоголизация, наркомания, курение (особенно среди женщин), экологический кризис, отсутствие лекарств, неуверенность в прочности своего положения в обществе - все это, как свидетельствует статистика, увеличивает число наследственных болезней, снижает рождаемость и средний уровень продолжительности жизни людей, а преступность не обнаруживает тенденции к снижению. И вновь те же два синдрома: страх и конформизм... И вопрос - преодолимо ли все это?
СКАЗ ОПТИМИСТИЧЕСКИЙ
Любой, самый печальный сказ в жанре "монументального историзма" оставляет место для оптимизма. Так, автор "Повести о разорении Рязани Батыем" в 1237 году, описав разрушение города, гибель князей и жителей Рязани, завершает повествование тем, как князь "обновил землю Рязанскую, и церкви поставил, и монастыри построил, и пришельцев утешил, и людей собрал. И была радость христианам" [22].
Будет ли радость вологжанам? Верю, как была она раньше, так и будет в будущем. Твердить все время о конце света, о невозможности возродить нормальную жизнь, пусть даже для внуков, - значит ослаблять волю и силы, так необходимые для всяк ныне живущих.
И в XX столетии страна и Вологда имели свой путь развития. Народ боролся, строил, созидал, защищал Родину от пытавшихся завоевать ее, выживая и в тяжелых условиях геноцида. Вологда превратилась в провинциальный центр с предприятиями всероссийского значения, сохранив оазисы с чертами древнерусского города, с прекрасными памятниками деревянного и каменного зодчества. Город стал значимым для страны центром науки и культуры. В нем несколько институтов, в том числе, кажется, единственный в Российской Федерации Молочный институт (существует с октября 1911 г.), уже почти век занимающийся сохранением и выведением высокопродуктивных молочных пород скота и технологиями производства особого сорта сливочного масла. Вологда уже давно заявила себя местом проведения всесоюзных, всероссийских, региональных научных и научно-практических конференций, инициатором проведения Дней славянской письменности и театральных фестивалей "Голоса истории", изданиями свода памятников письменности, хранящихся в музеях города и области, начавшимся изданием историко-краеведческих альманахов. Вологодские писатели, поэты, художники известны своим творчеством в стране и за рубежом. Вологжане, как уже отмечалось, в годы войны приютили у себя массу эвакуированных, в том числе детей, а ее эвакопункты кормили, оказывали первую помощь эвакуируемым в другие области ленинградцам. Она же была и госпитальным центром для нескольких фронтов: в вологодских госпиталях лечилось более 650 тысяч солдат и офицеров, география "малых Родин" которых охватывала весь СССР. Их дети и внуки признательны вологжанам за почин в сборе материалов и издание "Книги мемориала" о воинах, умерших от ран в госпиталях, книг "Реквием" в память об эвакуированных ленинградцах, захороненных в городе и области [23]. Все это осуществлялось в современных, трудных для таких акций условиях. Это укрепляет оптимизм.
Видится мне Вологда в будущем и как курортный центр страны с многими современными санаториями и лечебницами на базе местных лечебных вод. Видится и как центр отечественного и зарубежного туризма с гостиницами и кемпингами, охотничьими угодьями и домами. Таинственные подземные и поверхностные красивые озера, реки, речушки и ручейки в лесах и долинах, золотом отливающие сосновые боры и белоствольные березовые рощи - все это украшает землю Вологодскую. И грех не воспользоваться этим на благо людей страны и самих вологжан.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Лихачев Д. С. Прошлое - будущему. Статьи и очерки. Л., 1985. С. 274-311.
2. Соловьева Т. Б. Вологда. Описание города XVII в. // Тезисы докладов и сообщений III Всероссийской научно-практической конференции по изданию писцовых книг и других историко-географических источников. Вологда, 1990. С. 24-29.
3. Таможенная книга города Вологды 1634-1635 гг. / Составитель Е. Б. Французова. М., 1983.
4. НПЛ. М.; Л., 1950. С. 386.
5. Там же. С. 389-392.
6. Полное собрание русских летописей. Т. 37. Устюжские и Вологодские летописи XVI-XVIII в. Л., 1982. (Летописец Ивана Слободского. С. 194-195).
7. Колесников П. А. Вологда в политических планах Московского княжества // Россия на путях централизации. М., 1982. С. 160-166.
8. Скрынников Р. Г. Иван Грозный. М., 1979. С. 122.
9. Казакова И. А. Летописные известия и предания о пребывании Ивана IV в Вологде // Вспомогательные исторические дисциплины. Т. X. Л., 1978. С. 200- 206.
10 Записки о Московии XVI в. сэра Джерома Горсея. СПб, 1909. С. 27-30.
11 О переписке узника с сыном Родионом см. в книге: Фруменков Г. Г. Узники Соловецкого монастыря. Архангельск, 1979. В РГАДА (Ф. 1201. Oп. 2. Ч. 2. Д. 1829. Л. 1-7 об.) - два письма Родиона.
12 Архив СПб филиала Института Российской истории РАН. Ф. 10. Oп. 3. Д. 82, 96, 156, 165, 175, 183, 220. 308, 312 и др.
13 Там же. Д. 229. Л. 208.
14 Кафенгауз Б. Б. Очерки внутреннего рынка России первой половины XVIII в. М., 1958. С. 262,
15 Кен Ф. С. Обзор действий Северной учебной фермы с основания до 1854 г. СПб., 1856; Колесников П. А. Северная учебная ферма // Из исторического опыта сельского хозяйства СССР. М., 1969. С. 239.
16 История северного крестьянства. Т. 1. Архангельск, 1984. С. 320.
17 История северного крестьянства. Т. 2. Архангельск, 1985.
18 Летопись города Вологды. Вологда, 1963.
19 Скрынников Р. Г. Переписка Грозного и Курбского. Парадоксы Эдварда Кинана. Л., 1973.
20 ГАВО. Ф. 399. Oп. 1. Д. 13.
21 Там же. Л. 30.
22 Пламенное слово. Проза и поэзия Древней Руси. М., 1978. С. 120.
23 Книга-мемориал воинов, умерших от ран в госпиталях и захороненных на территории Вологодской области в годы Великой Отечественной войны. Часть 1. Вологда, 1988. (Готовится к печати часть II); Реквием памяти эвакуированных ленинградцев, захороненных в Вологодской области в годы Великой Отечественной войны. Ч. I и II. Вологда, 1990, 1991.