Известия ВОИСК 12 выпуск(5)

      В XVIII веке церковное почитание преподобного Евфросина было заменено служением панихид по нему, хотя народное почитание святого не прекращалось. Паломники продолжали идти, хотя количество их сократилось и стало зависеть от времени года. Священник Прокопий Иванов сообщал в 1778 году епархиальному начальству в Новгород, что "приходящие люди по завещанию своему служат панихиды" лишь в то время, когда собирается много паломников.
      В XVIII веке меняются и цели паломничества6. Почитая преподобного Евфросина как святого, паломники брали песок с его могилы и по своей вере в небесное заступничество Евфросина получали исцеления. Предметом особого почитания верующих стала схима преподобного, которую они возлагали на свою голову, а также его вериги.
      В XIX - начале XX века чествование памяти преподобного совершалось исключительно в самой пустыни в день его смерти, 2 апреля. В этот день после литургии, при пении молебна, совершался крестный ход с древней иконой преподобного на место его первопоселения - в Старую пустынь. Там, перед древним деревянным крестом, служили панихиду по убитым вместе с Евфросином насельникам Пустыни и по всем православным христианам, отдавшим свою жизнь за Веру, Царя и Отечество в "смутное время".
      Положение изменилось в начале XX века, с назначением на новгородскую кафедру известного церковного историка архиепископа Арсения, который немало сделал для восстановления монастырей. С рапортом к нему о восстановлении церковного почитания преподобного Евфросина обратился священник Белокрестской Покровской церкви Григорий Яковцевский. Его, историка-краеведа, подтолкнули к этому шагу многочисленные обращения прихожан и своя давняя мечта о восстановлении церковного почитания преподобного Евфросина.
      В 1912 году Святейший Синод своим указом восстановил церковное почитание преподобного. Празднованию памяти святого был придан общероссийский статус, что переводило его из разряда местночтимых святых в святые, почитаемые всей Русской Церковью7. По решению архиепископа была образована комиссия по проведению Синозерских торжеств, куда вошло духовенство и благотворители. Деятельное участие приняли: дворянин Яков Поздеев, архиепископ Воронежский Анастасий, епископ Угличский Иосиф, игумения Леушинского монастыря Таисия, председатель Совета Министров Владимир Коковцев. Чтение в церквях воззвания архиепископа Арсения еще более усилило подъем религиозного духа не только среди верующих Новгородской епархии, но и в соседних с нею епархиях. Так, помимо 16 крестных ходов, заявленных в официальной программе Синозерских торжеств, стали готовиться крестные ходы из других церквей, прихожане которых хотели лично почтить святого. Прихожане Ефимовской церкви, удаленной от Пустыни на 110 верст, желали «возрадоваться и возликовать» у раки преподобного Евфросина8. В Пустынь был совершен крестный ход прихожан Левочской церкви Боровичского уезда.
      Великая княгиня Елизавета Федоровна в ответ на приглашение архиепископа Арсения телеграфировала: "Надеюсь, что Господь удостоит меня поклониться новому угоднику Божию в недалеком будущем". Председатель Совета Министров Коковцев сообщил, что на торжества "по Высочайшему повелению, дополнительно по смете Святейшего Синода отпущено 2 тысячи рублей"9. Это сообщение было встречено населением с глубокой искренней благодарностью.
      Паломники начали приходить в Синозерскую пустынь еще задолго до начала торжеств. Цель паломничества была у всех одна: потрудиться безвозмездно в приведении в благолепный вид Синозерской пустыни, расчистить дороги, ведущие в Пустынь.
      Начало июня 1912 года было отмечено небывалым подъемом религиозного духа народа, никогда здесь невиданным шествием многочисленных крестных ходов более чем из 25 приходов Устюженского уезда, паломников из Новгородской, Тверской, Санкт-Петербургской епархий. Вместе с ними в Пустынь прибыли чудотворные Тихвинская икона Богоматери в походной ризе из Тихвинского монастыря и Смоленская икона Богоматери из устюженского Богородице-Рождественского собора, местночтимые приходские святыни.
      Среди принимавших участие в торжествах были: архиепископ Арсений, епископ Кирилловский Иоанникий, архимандриты Варсонофий и Владимир из Свято-Духова Боровичского монастыря. Новгородский губернатор М.В. Иславин приехал на автомобиле, что в здешних краях было невиданным зрелищем. По подсчетам, проведенным полицией и жандармерией, количество паломников достигало 35 тысяч человек.
      В условиях нараставшего патриотического подъема накануне Первой мировой войны Синозерские торжества по своей значимости, размаху, религиозному настрою могут быть сопоставимы только с торжествами по обретению мощей и прославлению преподобного Серафима Саровского, на которых было 335 тысяч человек. По моему наблюдению, с 1900 по 1917 год Россия не знала ничего подобного.
      Император Николай II направил приветственную телеграмму, в которой были такие слова: "Передайте всем присутствовавшим на торжестве переложения в новую раку мощей преподобного мученика Евфросина Нашу благодарность за молитвы"10. Оставался год до торжеств, посвященных 300-летию Дома Романовых, и новая бронзовая 300-килограммовая рака как бы предвосхищала это событие. Слова архиепископа Арсения: "Я рад, что мне Господь судил поднять этот светильник из-под спуда. Теперь отсюда начинается воспрославление преподобномученика Евфросина"11 - имеют продолжение и в наши дни. Даже после закрытия храмов Пустыни в 1933 году паломники продолжали приходить на место подвигов преподобного. Вскрытие мощей преподобного Евфросина и их выставление на "антирелигиозной" выставке в Череповецком музее в 1936 году не искоренили из сознания людей память о святом, о его заступничестве и покровительстве. Трудами православных паломников наших дней в 1995 году на месте Синозерской пустыни был поставлен памятный Поклонный крест. В августе 2000 года усилиями участников церковно-краеведческого отряда "Ловитва" была возобновлена древняя паломническая традиция со служением молебна и чтением акафиста преподобному Евфросину. Приведено в порядок место первого поселения Евфросина - Старая пустынь, где установлен временный Крест; расчищено от валежника и зарослей место Синозерской пустыни и ее погоста. В дальнейшем эту традицию решено продолжить.

      Алексей Красиков
      ученик 9 класса Грязовецкой специальной (коррекционной) общеобразовательной школы-интерната III вида
      Василий Иванович Сиротин и его поэма "Исповедь"
      А я, забытый у судьбы,
      В опале мстительного рока,
      С одной судьбой лишь знал борьбы
      И был от счастия далеко.
      Среди вологодских поэтов XIX века довольно значительное место занимает Василий Иванович Сиротин. К сожалению, сохранилось очень мало его произведений, и широкую известность получило только одно стихотворение, вошедшее в сокровищницу отечественной культуры "Улица, улица...", которое впоследствии стало песней.
      Но у Сиротина есть много других, фактически неизвестных произведений. Одно из них - поэма "Исповедь". Интересна она по двум причинам: во-первых, это автобиография в стихах, а во-вторых, - прошение на имя великого князя Константина Николаевича Романова.
      Поэма была написана 20 февраля 1860 года в Спасо-Преображенском монастыре, который находился на Каменном острове Кубенского озера. В это время Василий Иванович фактически являлся узником этого монастыря. "Исповедь" была послана великому князю Константину Николаевичу и содержала просьбу о принятии поэта во флот в должности морского священника. Просьба эта предварялась краткой биографией автора, в которой он изложил события своей жизни до 1860 года.
      В настоящее время известно мало источников, касающихся биографии Сиротина, поэтому "Исповедь" имеет важное значение для изучения жизни и творчества поэта.
      Василий Иванович Сиротин родился 5 апреля 1830 года в семье пономаря Рождественской Студенецкой церкви Грязовецкого уезда. В 1835 году семья переехала в Вологду. Пять лет спустя будущий поэт поступил в Вологодское духовное училище, через четыре года успешно его закончил и был принят в духовную семинарию. Завершив учебу в семинарии в 1850 году, он не сразу получил должность священнослужителя. В 1855 году его назначили младшим священником в Керчемскую Иоанно-Предтеченскую церковь Усть-Сысольского уезда. Через некоторое время Василий Иванович покинул место службы и скитался по приходам и монастырям, пока не оказался узником Спасо-Каменного монастыря.
      В "Исповеди" Сиротин писал: "Зовут меня отец Василий. Мне двадцать семь от роду лет..." Так как поэма написана в 1860 году, получается, что Сиротин родился в 1833 году, но на самом деле этого быть не могло: существуют письменные источники, которые свидетельствуют, что он появился на свет тремя годами ранее. Возможно, что не соответствующие реальным фактам сведения о возрасте были введены в текст произведения для соблюдения размера стиха. Дата рождения большой роли в прошении не играла. Далее в "Исповеди" говорится о детстве героя:
      Но бывши круглым сиротой,
      До тех пор я не видел нужды.
      Душе с невинной простотой
      Заветы жизни были чужды.
      Я права не имел роптать
      На долю, данную судьбою.
      Приют казны отца и мать
      Вполне мне заменял собою...
      После окончания семинарии Сиротин столкнулся с большими трудностями. О его жизни в 1850-1855 годах читаем:
      Искал возможности не раз
      Служить, как служат люди, - честно.
      Но бедному всегда отказ
      Бывал, порой не очень лестной.
      И долго б я еще бродил,
      Уча детей, дая уроки,
      И кочевал бы, и твердил
      Про трудность жизни одинокой...
      О получении места приходского священника в поэме сказано так:
      Чтобы избегнуть нищеты,
      Покорный нужд житейских гласу,
      Отложив лишние мечты,
      Решился я одеться в рясу.
      По просьбе поданной - за мной
      Осталось дальнее то место.
      Я ожил телом и душой,
      Все дело было за невестой...
      Василий Иванович женился в Вологде и уехал в Усть-Сысольский уезд. Вскоре его постигло еще одно несчастье: при родах умерла жена, которую он очень любил.
      Лишь брачной жизни минул год,
      Жена занемогла родами.
      И полилися в своей черед
      Беды за страшными бедами...
      После смерти жены поэт с горя запил. Об этом в поэме сказано так:
      Не могши горя одолеть,
      Опять пловец в тумане моря,
      Я начал страшно так болеть,
      Как русский с радости и горя...
      О своих скитаниях Сиротин ничего не рассказывает и сразу переходит к жизни в монастыре. Спасо-Каменный монастырь во второй половине XIX века находился в упадке. Он располагался на маленьком островке Кубенского озера. Само название острова говорит о том, что кругом были одни лишь камни. Большинство древних икон было вывезено в Вологду. Обитель считалась бедной. Сиротин здесь оказался изолированным от мира.
      ... И я здесь должен подтвердить
      Правдивость мысли сей Крылова:
      "В пустыне где и с кем делить
      Дар образованного слова?"
      Суров монахов мрачный вид.
      И жестки их сухие речи,
      Печален отцвет их ланит.
      И их бежишь невольно встречи...
      Далее поэт обращается с просьбой о получении должности морского священника, так как великий князь Константин Николаевич Романов был управляющим флота и морского ведомства.
      Великий князь! Вы мой оплот.
      Велите, и с любовью, с жаром
      Ваш раб пойдет служить во флот
      Царю и Вам посильным даром...
      К сожалению, во флот Сиротин не попал, но благодаря этому посланию 31 июля 1860 года он был освобожден из Спасо-Каменного монастыря. Таким образом, художественное произведение сделало возможным освобождение поэта из заточения.
      Несмотря на то, что творчество Василия Ивановича Сиротина не получило широкой известности, оно может представлять определенный интерес для современных читателей. Стихи Сиротина - своего рода документ эпохи. По ним можно составить яркое представление о существовании рядового священника, о его жизни, полной лишений. Рассказ о преодолении житейских трудностей и невзгод придает поэме красочность и делает ее интересной для читателей нашего времени.

      Валентина Обрядина
      ученица 11 класса Куркинской средней общеобразовательной школы Вологодского района.
      Научный руководитель - учитель истории Любовь Анатольевна Шавилова
      Как погибал ансамбль усадьбы "Куркино" (по материалам начала XX века)
      В центре села Куркино находится двухэтажный особняк, являвшийся когда-то центром интереснейшего архитектурного ансамбля. До наших дней сохранились господский дом, каменный флигель, музыкальный павильон и песочный балкон. Из зданий хозяйственного назначения еще стоят пустующими винокуренный завод, маслозавод и столярка. Медленно умирает куркинский парк, разбитый крепостными садовниками дворян Резановых еще в XVIII веке. Утрачены въездные каменные ворота с флагштоком эпохи Николая I. Ворота были белые с красной крышей, солидные, крепкие, в трех пролетах. Над средним - фронтон, украшенный по углам приятного рисунка четырьмя красными вазами. За воротами в усадьбу вела дорога, оформленная березовой аллеей.
      Вдоль дороги справа решетчатая ограда обрамляла дворянские владения, слева шла церковная ограда. Ворота ограды, как и сама Спасо-Преображенская церковь, а также часовня, в советское время были разрушены. Справа от главных въездных ворот находились каменные рустованные ворота в форме двух пилонов с лежащими на них львами, через 15 метров по прямой линии были вторые ворота, точно такие же. Сейчас нет ни тех, ни других. Правда, их место как бы обозначают древние серебристые тополя, чей возраст достигает 180 лет, впрочем, они почти умерли. Большая часть их гигантских ветвей уже не зеленеет весной и летом, а чернеет своим печальным скелетом на фоне голубого неба.
      Резановы, исконные владельцы и строители усадьбы, по-видимому, придерживались принципов осевой симметрии в устройстве ансамбля, поэтому у многих зданий были своего рода двойники. Выстроены они были небольшими деревянными особнячками, довольно изящными в своих крошечных пропорциях. Три окна по фасаду, фронтон с полукруглым слуховым окном, две пары пилястр отражали хороший вкус хозяев и мастерство строителей. Бывший "музыкальный павильон" обезображен до неузнаваемости, а его двойник зафиксирован лишь на найденной нами фотографии у старых жителей Куркино.
      В начале XX века по причине ветхости было разобрано самое старое здание усадьбы - деревянный дворянский особняк в стиле классицизма, выстроенный еще в начале XVIII века. Сейчас его местонахождение можно отыскать в части старого парка, где указателем служит образовавшаяся пустота. Молодая поросль в течение всего XX столетия так и не смогла заглушить освободившееся место. Исчезли здания конюшни, оранжереи, скотного двора.
      В начале XX века усадьба принадлежала помещику Н.Н. Андрееву, который сдал имение в аренду приехавшему в Россию из Швейцарии в конце XIX века немцу Эдуарду Эммануиловичу Лерчеру, человеку умному, практичному, дельному, знающему хорошо сельское хозяйство. Елизавета Анатольевна Калинина (1904 г. р.), помнит, что ходил он в белой куртке, с клюшечкой. "Лерчер был очень хороший человек, давал даже зерна на семена без отдачи". Для Елизаветы Анатольевны люди делились на хороших и злых, хорошими были те, кто без отдачи что-то давал их бедной и большой семье. Жили они в деревне Ожегово, земли имели всего 1,5 десятины пашни. "Хлеба хватало только до Рождества", - всегда напоминает Елизавета Анатольевна. Отец ее воевал в русско-японскую войну, был ранен, работал на винокуренном заводе. Семья жила трудно, в постоянной нужде. Именно поэтому так отзывчивы были Калинины на доброту и почти век спустя ее помнят.
      В своих воспоминаниях Н.В. Николаев так пишет об управляющем: "Лерчер, умело используя землю и рабочую силу местных крестьян, быстро поднял хозяйство. Арендатор Лерчер сдавал крестьянам окружающих деревень сенокосы и лесные покосы исполу. Крестьяне охотно соглашались на это. На выгодных условиях также привлекал крестьян для сезонных работ (жатва, молотьба, заготовка дров, уборка сена, транспортировка и т. д.). С приездом Лерчера в село Куркино все изменилось: вскоре заработал винокуренный завод, мельница, появились новые сельскохозяйственные орудия. В барской поскотине паслись высокопродуктивные коровы. В Куркино была еще при Резанове заводская государственная конюшня, которая сыграла важную роль в развитии коневодства в области. Хозяйство Куркино стало передовым. Чувствуя надвигающуюся революцию, Лерчер оставил имение Спасское-Куркино, сдал его своему хозяину Андрееву, а сам уехал в город Вологду"1.
      Николаев дает удивительно высокую оценку деятельности предпринимателя Лерчера, хотя в другом документе я нашла совершенно другой взгляд на хозяйственное использование угодий Куркино. Передо мной "Организационный план совхоза "Спасское-Куркино" 1921 года. В нем читаю следующее: "За последнее десятилетие из хозяйства извлекалось все, что возможно; поля запускались, старинные постройки без малейшего ремонта пришли в окончательную ветхость. Силами хозяйства обрабатывалась только часть полевой площади, а остальное сдавалось крестьянам в исполовное пользование. Несмотря на такое хищническое отношение к хозяйству последнего времени, в нем все же кроется много данных для организации крупного производственного хозяйства со всеми выгодами такового"2. То, что Лерчер старался выкачать из куркинских угодий все возможные выгоды, ничего не вкладывая на восстановление и развитие эксплуатируемого им хозяйства, вполне объяснимо. Он не был собственником имения, а потому и не был заинтереован в интенсивном ведении хозяйства. Для Куркинской округи он воспринимался управляющим, был строг, любил порядок, чистоту, держался уважительно и вежливо. Особой любовью пользовалась его жена, Елизавета Михайловна. Она имела медицинское образование, по-видимому, лечила крестьян, возможно, работала в приюте для сирот воинов, построенном на средства господ Андреевых в годы Первой мировой войны. Жила семья Лерчеров, как помнит Елизавета Анатольевна Калинина, на втором этаже винокуренного завода. Все куркинские респонденты отмечают, что уехали Лерчеры из Куркино уже после революции.
      Но вернемся к воспоминаниям Н.В. Николаева: "В июне 1917 года барин Андреев приезжал в последний раз в свое имение. В Куркино собрал крестьян и просил их не трогать ни землю, ни имущество, ни лес, ни скот. Он говорил тогда: "Мужики, не допускайте грабежа, все будет ваше, ждите решения Учредительного собрания". Никто из крестьян не верил в то, что говорил барин"3.
      Николай Николаевич Андреев, член Государственной думы, родился в 1871 году. По окончании Александровского лицея в 1891 году был определен на службу в государственную канцелярию сверхштатным чиновником. В 1894 году переведен в отделение свода законов. В том же году был избран Вологодским уездным предводителем дворянства. В 1895 году находился в составе депутатов от дворянства для принесения "верноподданейших поздравлений по случаю восшествия на престол Государя Императора и бракосочетания их Величеств".
      Николай Николаевич присутствовал в качестве ассистента при Вологодском губернском предводителе дворянства в Москве при короновании Николая II. За участие в проведении всеобщей переписи населения ему была объявлена высочайшая благодарность. В 1897 году его избрали почетным мировым судьей по Вологодскому уезду. В 1898 году он был определен на службу в Министерство внутренних дел. Участвовал в работе Комитета по сельскохозяйственным нуждам. В 1905 году Николая Николаевича избрали губернским предводителем дворянства.
      О последних годах, проведенных Андреевым в селе Куркино, еще помнят старые люди. Уже шесть лет, как умерла Лидия Васильевна Терентьева. Последние годы она почти не видела, мало двигалась, но сохраняла светлый ум и ясную память. Ее воспоминания записаны и хранятся в Куркинской средней школе. Мать Лидии Васильевны, Дарья Васильевна Смирнова, была кормилицей барских детей. Родом Дарья Васильевна была из-под Тотьмы. Будучи ребенком, осталась сиротой. Отца и мать убило громом, и их с сестрой воспитали чужие люди. Когда стала постарше, лет пятнадцати, попала в услужение к одному барину. Девушка полюбилась барину и, как это часто бывало, забеременела. Тот испугался и отвез ее в Вологду, где пристроил к Андреевым кормилицей. Андреевы сосватали Дарью за своего кучера, Василия Григорьевича Смирнова. Был Василий Григорьевич из деревни Колбино, что совсем недалеко от Куркино, он стал хорошим отцом родившемуся в 1902 году ребенку.
      Лидия Васильевна вспоминала: "Тятя возил господ на тройке с пристяжной. Хорошо помню: лошади серые, в яблоках, а пристяжная - темно-каряя, грива белая, как платок. Одежда у тяти была разная: рабочая - рубаха да брюки широченные; выездная - костюм темно-синий, жилетка, шляпа с перьями. На торжественный случай надевал костюм бордового цвета. Зимой - тулуп, шапка-ушанка, рукавицы. Как сейчас вижу: широколицый, от мороза красный...".
      Отец привозил маленькую Лиду играть с барчатами. Играли куклами, кубиками, кониками, ухаживали за своими посадками на грядке. Разрешалось купаться в купальне, пускали в дом. "Зимой мы с Андреевыми в Вологде жили, а летом часто в Куркино бывали. Тятя барина возил, мама обряжала у господ коров да за поросятами ходила. Для нас, ребятишек, в прудах специально купальню устраивали, все в игрушках - дети господ и мы. Няни за нами присматривали", - читаю в воспоминаниях Лидии Васильевны. Купальня находилась в нижней части куркинского парка и была связана водной протокой с запрудой. "Купальня была выложена плиткой, и каждый раз перед купанием детей мылась", - рассказывала Лидия Васильевна. Одежду барских детей раздавали прислуге, у кого были дети. До 12 лет Лида была хорошо одета.
      Помогали помещики Андреевы своим крестьянам и в трудную минуту. Не все помнится с годами. А этот случай перед глазами Лидии Васильевны виделся очень часто, поэтому и помнила его до 92 лет. "Мне за 8 лет было, когда тятя попал в больницу, - вспоминает она. - Около месяца пролежал он в Несвойской лечебнице. Я пошла отца проведывать. Тятя велел отнести записку доктора. Там он написал, чтобы тяте принесли для поддержания здоровья сливок и меду. У дяди Коли были сыроваренный завод и пасека. Мама подала две красные бумажки и отправила к барину. Так и говорю: "Мне дядю Колю. Тятя послал". Барин вышел, погладил по голове, конфеток и пряников дал, велел выписать сливок и масла, а денег не взял. Подал мне денег в конверте: "Не разворачивай, неси к маме, пускай гостинцев купит". Мама достала из конверта три красные бумажки и заплакала".
      Тепло отзывались о своем барине и другие старожилы Куркино, кому в детстве удалось пожить при господах. У Лидии Вонифатьевны Сухаревой (Малиновской) отец Вонифатий Васильевич работал в сыроварне, а мать Аполлинария Михайловна - в прачечной у барина, которая размещалась в каменном флигеле.
      Сама Лидия Вонифатьевна родилась в 1917 году и не была свидетельницей того, о чем рассказывали ей родители. Вряд ли можно сомневаться в истинности их слов, тем более времена, в которых росла Лида, не были расположены к приукрашиванию господ, а скорее наоборот. Поэтому и рассказывали Сухаревы правду о господах только дома, ведь им было с чем сравнить новую власть, что они на самом деле приобрели, а что потеряли.
      В свободное время Аполлинария Михайловна помогала на господской кухне. Хорошее мясо употреблялось на приготовление блюд господам, а мясные обрезки и кости раздавались крестьянам. В день рождения Н.Н. Андреева все работающие у него ходили его поздравлять. Отец Лидии Вонифатьевны говорил, что барин ждал их. Выйдет к ним, угостит рюмочкой, еще и подарочек даст. Кого особенно уважал, даже ситцевой рубахой одаривал.
      Деревни нашей Куркинской округи всегда были окружены изгородями, и от своих родителей восьмидесятилетние старики помнят, что если барин должен проехать через деревню, то деревенская детвора ворота закрывала специально и требовала откуп. Дети Андреева бросали в деревенских запасенные на такой случай конфеты и пряники, и забавлялись тем, что наблюдали, как копошились босоногие мальчишки и девчонки, стараясь подобрать из пыли как можно больше брошенных «подарков". Вряд ли эти сцены грубых забав могли добавить любви к господам.
      Елизавета Анатольевна Калинина родилась в 1904 году, она здравствует и сейчас, правда, уже нет той ясности ума, какая была семь лет назад. Тогда ее память поражала окружающих. Она с точностью помнила малейшие детали, имена, отчества, фамилии людей, о которых ее спрашивали, их домашних, живо откликалась на любой вопрос: "Как не помнить? Помню, помню...". Была она подростком в предреволюционные годы, и барина помнит очень хорошо. Она вспоминала, что деревенские ребятишки часто бросались навстречу господскому возку в надежде получить денежку или пряник, а барин очень сердился и ругался. На вопрос: «Почему?" - Елизавета Анатольевна удивленно отвечала: "Как почему. Дак ведь под лошадь попадут, покалечатся еще. Гнали нас, глупых". Нет, не пряников жаль было Николаю Николаевичу, а здоровья и жизни крестьянских детишек. Еще Елизавета Анатольевна помнит, как ходили детьми они за земляникой в господский лес, а потом приносили и продавали барыне. За корзину Лидия Анатольевна отдавала гривенник, а аршин ситца тогда 8 копеек стоил. Любили крестьяне барыню. Не случайно многие родившиеся девочки в крестьянских семьях Куркинской округи стали Лидиями.
      Хорошую, добрую память оставили о себе последние помещики Куркинской усадьбы Андреевы. После революции 1917 года дворянское имение Спасское-Куркино было национализировано. Последней, кто видел и провожал Николая Николаевича Андреева, была Л.В. Дмитриева, по мужу Чистякова, служившая гувернанткой. Больше Н.Н. Андреев в Куркино не приезжал.
      Оставленную усадьбу ждала нелегкая судьба...
      "В марте 1918 года в Савинском (Несвойской волости) в доме у Михайловых был большой переполох. Сын Дмитрий Иванович Михайлов пришел с фронта домой. Не успел он перевалить порог своего дома, как сбежались со всей деревни соседи, чтобы взглянуть на фронтовика и узнать новости. Мать Дмитрия Ивановича, ошалелая от счастья, не знала, что делать. "Тетя Саша, - говорили ей соседи, - да ты ставь для гостя самовар-то". Дмитрий Иванович возмужал, стал серьезным, говорил как-то по-другому, за самоваром он рассказывал о Петрограде, о революции, о Ленине.
      Время было уже далеко за полночь, а в доме Михайловых все еще не спали. Соседи ушли, и остались в избе отец с сыном. "Сынок, скажи, ты коммунист или сочувствующий?" - "Я, тятя, коммунист!" - "Ты мне скажи, кто сейчас хозяином будет?" - "Хозяин - это мы: рабочие, солдаты и беднейшее крестьянство - вот кто сейчас хозяин. Мы и будем организовывать здесь власть и наводить революционный порядок".
      На другой день к Михайловым пришли ребята, началась в доме веселая, молодежная болтовня. "Ребята! Отец мой говорил, будто бы в селе Куркино до сих пор хозяйничают братья Гурьяновы - холуи барина и лизоблюды - пусть они знают, что революционный дух пришел в село вместе с нами" - "У кого есть оружие?" - "У меня есть", - говорил Анатолий Александрович Чижов, только что приехавший из Румынии. "И у меня есть винтовка с патронами", - говорил Алексей Николаев. - "Забирайте оружие у кого что есть и пошли в Куркино". Когда группа савинских ребят с оружием в руках появилась на Белом дворе усадьбы, жители села из окон и балконов с любопытством смотрели, что же будут делать савинские ребята, зачем они пришли.
      "Ну, товарищи! - говорил Михайлов. - Надо вызвать сюда Гурьяновых". "Я пойду схожу за ними", - говорил Чижов. На ходу крикнул Михайлов Чижову: "Не забудь, Толя, скажи, чтобы Гурьяновы прихватили с собой ключи от всех кладовых, амбаров и барского дома".
      Минут через двадцать на Белом дворе появился Павел Иванович Гурьянов, с испуганным, побледневшим лицом, с дрожью в голосе. "Что вам нужно от меня, ребята?" - говорил он, возмущаясь и вместе с тем испугавшись вооруженных ребят.
      Дмитрий Иванович Михайлов, продвинувшись из толпы вперед, подошел вплотную к Павлу Ивановичу Гурьянову и четко, по-военному сказал: "Именем солдат революции мы предлагаем сдать нам ключи". В это время подошел к ребятам и Василий Иванович Гурьянов, вместе с ним пришли рабочие села Куркино. "Ребята! Да ведь это ж настоящий бунт, разбой! - говорил Павел Иванович, оправившись от растерянности и волнения. - Зачем понадобились вам ключи?" - продолжал он. - Чтобы растащить и разворовать все имущество? Барин Андреев поручил охранять добро нам, а не вам". "Революционные солдаты требуют от вас ключи", - говорил Михайлов более решительно, воодушевляясь подсказками своих товарищей сзади. "Мы потеряли доверие к вам, - кричали ребята в толпе. - Вы холуи, барские лизоблюды, воры!" "Ну, хорошо, кто же из вас примет ключи?" - говорил Гурьянов, растерявшись окончательно. "Пусть принимает ключи Владимир Павлович Фокин. Фокин, принимай ключи", - кричали ребята. Фокин смущенно покраснел, но взял у Гурьянова большую связку ключей.
      "Братцы! - говорил Фокин. - Надо бы составить акт, как же без бумаги-то?" "Надо комиссию!" - кто-то выкрикнул. "Да что там: Михайлов, Чижов, Юдин, Фокин - вот вам и комиссия", - говорил Малитин. "Надо бы вызвать представителя из комитета бедноты - Садовникова Александра Алексеевича", - кричали ребята.
      Комиссия работала долго, внимательно и серьезно: измеряла, взвешивала, записывала, опечатывала, скрепляла своей подписью.
      В мае 1918 года на базе имения был создан совхоз. Первым директором совхоза "Куркино" стал Владимир Павлович Фокин. Немного позднее, в июне 1918 года вологодский губсовхоз назначил в Куркино нового директора - Густава Петровича Кибера. Кибера встретили в Куркино вначале враждебно. Его даже арестовали, подержали денька два-три в военном комиссариате и выпустили. Стали к Киберу относиться уважительно. Правда, были на Кибера и жалобы, в местной газете писали, будто бы Кибер, как старый офицер, проводит в совхозе непозволительные вещи, например, ивановских мужиков заставляет заготовлять для совхоза "Куркино" дрова в обмен на сенокос.
      За короткий срок Густав Петрович Кибер сумел наладить хозяйство. Оно стало рентабельным. Кибер организовал в Куркино для рабочих краткосрочные курсы животноводов, а потом и сельскохозяйственную школу для молодежи. Старые рабочие совхоза "Куркино" сохранили хорошую память о Густаве Петровиче как о человеке большой души, чутком и заботливом. Рано оборвалась жизнь Густава Петровича Кибера. Кибер похоронен на Куркинском кладбище"4.
      Итак, пришел с фронта солдат в марте 1918 года, неграмотный, но нашпигованный революционной пропагандой. "Я, тятя, коммунист". Сбежалась деревня, "за самоваром" досидели до глубокой ночи. А на следующий день савинские активисты, вооруженные ружьями, винтовками, пошли наводить порядок в Куркино. Как не испугаться Павлу Ивановичу Гурьянову вооруженных, со злыми лицами, не отошедших от ночного похмелья деревенских "революционеров".
      Таким было начало. Создание совхоза в усадьбе в конечном счете погубило архитектурный ансамбль. Была попытка создать на его базе музей, но она оказалась безрезультатной...
      Теперь от старой усадьбы остались только главный особняк, два флигеля, "музыкантская", "богадельня", здания сыроваренного и винокуренного заводов, столярка, парк, каскад прудов и людская память.

      Мария Долганова
      ученица 8 класса средней общеобразовательной школы № 1 пос. Чагоды.
      Научный руководитель — директор краеведческого музея центра истории и культуры Чагодощенского района Наталья Михайловна Ситникова.
      Н. А. ТРОЦКИЙ - СОЗДАТЕЛЬ АРХИТЕКТУРНОГО ОБЛИКА ЧАГОДЫ
      Производство стекла на Чагодощенской земле существует давно. В первые годы советской власти Северо-Западный регион остро нуждался в оконном стекле, которое мог дать только стекольный завод, оснащенный новой механизированной технологией производства.
      Летом 1926 года в местечке Белый Бычок Устюженского уезда Череповецкой губернии было начато строительство стекольного завода. Годовая выработка завода должна была составлять около 5 млн. кв. м оконного стекла. Проектные работы велись одновременно со строительством. Начальником строительства был назначен крупный инженер, умелый руководитель И. Н. Лам. К участию в создании проекта был приглашен молодой архитектор Ной Абрамович Троцкий.
      Ной Абрамович родился 15 марта 1895 года в Петербурге. За свою жизнь он создал более 100 архитектурных проектов. Большой вклад он внес в современный облик нашей северной столицы - города Санкт-Петербурга. В 1913 году Н. А. Троцкий поступил на архитектурный факультет Академии художеств, после общего курса обучения он поступает в мастерскую И. А. Фомина, который оказал большое влияние на формирование молодого зодчего.
      В апреле 1919 года, оставив на время обучение в Академии художеств, Н. А. Троцкий перешел во второй Петроградский политехнический институт. В 1921 году он защитил дипломный проект «Дом цехов» и получил звание инженера-архитектора.
      Своеобразным итогом раннего периода творчества архитектора стала первая премия на Всесоюзном конкурсе проектов Дворца Труда в Москве. Эта победа принесла молодому архитектору известность в стране и мире 1.
      В дальнейшем Н. А. Троцкий переходит к использованию новых архитектурных приемов. С каждым новым конкурсным проектом (они делаются им один за другим и, как правило, отмечаются премиями) он все ярче выделяется среди архитекторов-конструктивистов, овладевая всеми выразительными средствами нового стиля.
      Помимо чисто архитектурной деятельности, Н. А. Троцкий много времени уделял и преподавательской работе.
      Разнообразна была и общественная деятельность архитектора. Со дня организации Ленинградского отделения Союза советских архитекторов (ЛОССА) Н. А. Троцкий - бессменный член его правления, а в последние годы - руководитель секции реконструкции Ленинграда и секции промышленных и общественных зданий. В 1939 году его избирают депутатом Ленсовета. Через год ЛОССА выдвинуло кандидатуру Троцкого для баллотировки в члены-корреспонденты Академии архитектуры СССР, которая не состоялась в связи с безвременной кончиной зодчего. Н.А. Троцкий скончался 19 ноября 1940 года после перенесенной операции и был похоронен в Ленинграде на Литераторских мостках Волкова кладбища.
      В работе каждого архитектора есть проекты, в которых отражены основные принципы их творчества. Они являются выражением архитектурного кредо мастера, его программой, определяющей всю его дальнейшую деятельность. Для Н. А. Троцкого таковым стал проект механизированного стекольного завода «Белый Бычок». В нем молодой архитектор сформировал основные принципы строительства небольших рабочих поселков, принципы, которые легли в основу советской архитектуры 1920-1930-х годов.
      В проекте завода зодчему представилась счастливая возможность осуществить одному из первых в стране проект и строительство на голом месте целого административного района - комплекса завода и поселка со всеми необходимыми для жизни и работы сооружениями 2.
      Время проектирования и строительства завода приходится на эпоху конструктивизма - нового направления в архитектуре, которое стремилось к максимальной выразительности и экономичности форм. Конструктивизм хорошо подходил для промышленной архитектуры.
      В проекте стекольного завода молодой архитектор обратился как раз к этому стилю и хотел придать ему монументальность и классическую уравновешенность форм. «Мне казалось, - писал он, - что могучая конструктивная форма в связи с простотой и романтизмом классического ритма и строя характерна для эпохи рабочего класса». Так, в главном корпусе завода (одном из первых в СССР) части здания были выполнены из железобетонных конструкций и имели сплошное ленточное остекление 3.
      Решив здание завода в чертах конструктивизма, автор не захотел или не смог придать тот же облик рабочему поселку. Учитывая доступность и дешевизну в местных условиях дерева, архитектор решил обратиться к традиционному типу русского сруба, покрытого двух- или четырехскатной крышей. Однако, условно принимая этот принцип, архитектор во многом модернизировал его форму в традициях ампира.
      Архитектурный облик завода имеет большое градообразующее значение в объемно пространственной композиции поселка. Он воздействует на его планировочную структуру, на масштаб, на размещение культурного центра. Так, в основу планировки улиц поселка было положено расположение входа на завод, к которому поселок спускается пологим амфитеатром. Территория поселка разбита на равномерно расположенные участки. Они застроены несколькими типами двухэтажных домов. Общественный центр представляет собой озелененную площадь, на которую веерообразно ориентированы улицы. В проекте четко произведено зонирование всей территории поселка и определены общественная и хозяйственная части.
      Среди жителей поселка бытует мнение, что в архитектурном комплексе поселка заключена революционная символика — серп и молот. Мне представилась возможность найти в макете улиц поселка, находящемся в краеведческом музее центра истории и культуры, подтверждение этому.
      К сожалению, постепенно утрачивается первозданный облик уникального архитектурного решения. В пожаре 1992 года сгорели старейшие здания поселка на улице Советской, как раз построенные в стиле деревянного зодчества и ампира. 28 декабря 2000 года сгорел самый первый дом в поселке Чагода, уникальность которого как памятника архитектуры бесспорна.
      Самое страшное то, что эти потери невосполнимы. Наша задача состоит в том, чтобы сохранить эти уникальные памятники советской архитектуры. Сейчас Чагода активно строится, меняет свой облик, но вполне возможно, что и спустя десятилетия чагодощенцы по-прежнему будут находить в улицах родного поселка очертания серпа и молота, некогда красовавшихся на гербе могучего и единого Советского Союза.

      ПРИМЕЧАНИЯ
      1 Суздалева Т, Э. Творчество архитектора Н. А. Троцкого. Автореф. дисс. на соиск. уч. степ. канд. архитектуры. Л., 1983. С. 4.
      2 Суздалева Т. Э. Проект стекозавода и жилого поселка при нем // Проблемы синтеза искусств и архитектуры. Вып. 8. Л., 1978. С. 45.
      3 Оль-Сирвинт Н. М. Почерк большого мастера // Строительство и архитектура Ленинграда. 1975. № 11. С. 47.





      Елена Скрынник
      ученица 11 класса Тарногской средней общеобразовательной школы.
      Научный руководитель - учитель истории Нина Ивановна Волыхина
      Улица Советская в селе Тарногский Городок (история застройки)
      Главная улица села Тарногский Городок получила свое название в 1935 году, когда село окончательно стало центром одноименного района.
      А сто лет тому назад на месте этой улицы и выше по холму рос сосновый бор - Поповский заказник, за ним до переправы через Кокшеньгу под деревней Демидовской тянулось Поповское поле. На месте современного просторного Дома культуры стояло поповское гумно. Никаких жилых строений тут не было. Лишь вдали на востоке виднелось несколько крестьянских домиков деревни Дубровы (теперь это Дубровская улица села).
      В 1897 году в Тарногский Городок из деревни Игумновской было переведено правление Шевденицкой волости. Инициатором такого перемещения был торговец из Старого Двора, гласный, то есть депутат уездного земства, Григорий Терентьевич Горынцев. Человек деловой, он предвидел, что захудалый Шевденицкий погост с появлением рядом с ним волостного правления привлечет массу покупателей не только на крещенские ярмарки, но и в обычные дни.
      Григорий Терентьевич первым построил в Тарногском Городке дом на самой середине будущей главной улицы. Дом двухэтажный, добротный, на кирпичном фундаменте, обшитый тесом, украшенный резными наличниками. Его он подарил своему сыну Александру. В нижнем этаже этого особняка разместилась лавка с различным товаром. Верхний занимала квартира хозяев. Так было положено начало современному селу и его основной улице.
      Дом Горынцевых до сих пор существует на Советской улице и сейчас это дом № 21. За минувшие десятилетия, конечно, многое в нем изменилось. Хозяин его, А. Горынцев, погиб в Первой мировой войне, хозяйка, выселенная в 1930-е годы в баньку на своем подворье, умерла. В доме в разные годы размещались то районный отдел народного образования, то детский сад, то дом детского творчества. Сейчас это жилой дом.
      Вслед за Горынцевым в Тарногском Городке стали строить дома и шевденицкие зажиточные крестьяне - одни с целью завести торговлю, другие - под квартиры волостного начальства.
      Лесной объездчик Павел Яковлевич Шарнин из деревни Слуда построил двухэтажный дом, первый на левой стороне улицы; в 1920-е годы в нем размещалась школа второй ступени, в 1930-е годы - квартиры учителей, много лет позднее - районный отдел милиции
      Следующим был дом торговца из Озерок Павла Григорьевича Шибаева. На этом месте сейчас высится трехэтажное здание управления сельского хозяйства. Дом под "елкой" построил А.Е. Кузьмин из деревни Игумновской, но вскоре продал его торговцу Григорию Чекану. В этом доме в 1931 году в семье учителя родился ныне широко известный ученый-литературовед и писатель Феликс Феодосьевич Кузнецов. Потом в нем много лет размещался райком партии коммунистов. Сейчас он занят рядом организаций.
      На этой же улице стояла "казенка", "монополька" - лавка, в которой торговали только вином и водкой. Все доходы от этой торговли шли в казну.
      Следующий двухэтажный дом принадлежал крестьянину из деревни Хом Ивану Павловичу Зыкову. В нем в 1919 году впервые в истории Тарногского Городка была открыта начальная трудовая школа. С 1927 года он стал жилым домом.
      На противоположной, южной, стороне улицы в 1913 году появился дом волостного писаря А.В. Козьмина. С ним рядом сейчас находится музей традиционной культуры. У музейного здания своя история. Оно было построено для Тарногской начальной школы в 1927 году как подарок ребятишкам к 10-летию Октябрьской революции. В 1941 году в нем несколько недель работала военно-врачебная комиссия по призыву бойцов на фронты Великой Отечественной войны, и не случайно после Победы памятник погибшим на войне тарножанам поставлен рядом с этим домом.
      За призывным пунктом, в глубине двора, высилось двухэтажное здание волостного правления. Покрашенное в белый цвет, оно привлекало взоры приезжих крестьян и вызывало чувство почтения. Здание сохранилось до наших дней. В мае 1918 года в нем была провозглашена в Тарногском Городке советская власть и разместился волисполком, в 1929-1931 годах - Кокшеньгский райисполком, с 1931 по 1952 год - классы средней школы; позднее оно стало жилым домом.
      На месте, гле сейчас стоит современный дом № 20 (дом А.А. Угрюмова), в 1908 году был построен магазин первого в Кокшеньге потребительского общества, но перед революцией 1917 года его кто-то поджег, и лет десять подворье пустовало.
      На месте большого двухэтажного дома, принадлежавшего купцу третьей гильдии Матвею Захаровичу Семушину, сейчас стоит продовольственный магазин. Ему же принадлежало и торговое здание, стоявшее там, где сегодня расположен рынок. В 1918 году это здание у Семушина конфисковали и передали под Народный дом. Через год после одного из спектаклей этот первый тарногский клуб сгорел тоже от поджога. В 1930-е годы здесь построили дом, в нижнем этаже которого были два магазина, а в верхнем - контора райпотребсоюза.
      Были в Городке и свои торговые ряды. Ряды закрывались с того и другого края крепкими воротами, а лавки - "обоконками" и большущими замками. Во время ярмарки ряды охранялись двенадцатью сторожами, которых подбирал по своему усмотрению местный поп.
      Ярмарка проводилась раз в год, "о Крещенье". Торговцы приезжали на ярмарку из Вологды и Тотьмы, Великого Устюга и Вятки... Было много и своих местных купцов. Все крупное купечество квартировало в местных поповских домах. Торговали двенадцать дней. Народу съезжалось очень много; кто приезжал за товарами, а кто и свою продукцию привозил на продажу - масло, лен, пушнину, птицу. Торговля была бойкая.
      В отдельной избе было заложено два больших котла. От них пар валил столбом, "с потолка капало", а на полу шипы намерзали, того гляди упадешь. Это была чайная. Приходящим подавали большие чайники с кипятком ("верховажские") и маленькие ("фабричные") с заваркой чая. Напиться чаю досыта стоило пять копеек.
      На ярмарку, как на праздник, крестьяне приезжали на лошадях, запряженных в красивые сани. Народ одевался в нарядные суконные кошули с борами и тулупы с длинными воротниками.
      Многолюдная Крещенская ярмарка была одной из причин возрождения Тарногского Городка и превращения его в центр Кокшеньги. Теперь в Тарногском Городке живет более пяти тысяч человек.
      В настоящее время на Советской улице размещаются двухэтажные кирпичные здания администрации, муниципальная школа искусств, Дом культуры на 400 мест, почта в три этажа с эксплуатационно-техническим узлом связи, гостиница, Сбербанк, двухэтажные кирпичные здания милиции, налогового управления, аптеки...
      На этой же улице, возле музея традиционной народной культуры, в центре березового сквера, носящего имя Вечной Славы, стоит на мраморном пьедестале величавый памятник воинам-тарножанам, погибшим в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов.
      Памятник был отлит в Москве в мастерской художественного фонда по проекту скульптора Бодрова. Торжественное его открытие состоялось 9 мая 1967 года при огромном стечении жителей райцентра и окрестных деревень. Памятник очень выразителен. Воин, снявший с головы каску и положивший ее на могилу своих друзей-соратников, стоит, скорбя по ним, отдавшим свои жизни за свободу и независимость нашей Родины. Постамент памятника тоже облицован мраморными плитами, ими же выложена и ведущая к нему дорожка. Вокруг памятника и на длинной клумбе за ним растут цветы, за которыми много лет неустанно и бесплатно ухаживает учительница-пенсионерка Е.И. Жукова.
      Многолюдны и впечатляющи ежегодные митинги у мемориала, проводимые 9 Мая. Трогательны фигуры старушек и седовласых ветеранов войны, стоящих в скорбном молчании перед памятником. Рядом с памятником на постаменте замерли навечно колесный трактор ХТЗ выпуска 1936 года и машина-"полуторка" как символы самоотверженного труда тарногских хлеборобов.
      "Деревни, улицы, отдельные дома имеют свою неповторимую историю, и надо бы нашим школьным краеведам заняться ею, записать со слов старожилов", - так писал в нашей районной газете в 1993 году А.А. Угрюмов, наш земляк, заслуженный учитель РСФСР, почетный гражданин села Тарногский Городок, краевед. Действительно, в Тарногском Городке много улиц, и каждая ждет своего исследователя.

      Елена Стрелкова
      ученица 11 класса средней общеобразовательной школы № 3 г. Тотъмы.
      Научный руководитель - учитель русского языка и литературы Ольга Николаевна Зайцева
      Из истории подготовки учителей в Тотьме в 1872 - 1957 годах
      В сентябре 1996 года в Тотьме был открыт филиал высшего педагогического училища (колледжа). В нем обучаются студенты Тотемского, Бабушкинского, Никольского, Тарногского, Верховажского, Сямженского и других районов области. А 1 сентября 2000 года филиал приобрел статус государственного образовательного учреждения - Тотемское педагогическое училище. Следует отметить, что в Тотьме имелись предпосылки для открытия подобного учебного заведения.
      Первым специализированным учебным заведением в Тотьме, готовившим учителей начальных классов, была учительская семинария, открытая 16 октября (по старому стилю) 1872 года. Она размещалась в каменном двухэтажном здании на углу улиц Торговой и Почтовой (ныне улицы Белоусовская и Ленина), купленном у купца Кокорева. Об этом факте сообщала газета "Вологодские губернские ведомости" за 30 июня 1881 года в неофициальной части: "Открыта Тотемская учительская семинария 16 октября 1872 года для учащихся мужского пола и имеет исключительною своею целью приготовление учителей в начальные училища ведомства Министерства народного образования". Тотемская учительская семинария до 1910 года была единственным учебным заведением на Севере России по подготовке педагогических кадров. Она входила в состав Санкт-Петербургского учебного округа. Первоначально в семинарии было только два класса (первый и второй), а в 1874 году добаился третий (старший) класс. И с этого же года у воспитанников семинарии начались "практические упражнения в преподавании предметов" в народном училище. В 1878 году в стенах семинарии был открыт подготовительный класс. Таким образом, срок обучения в семинарии составил 4 года.
      В первые годы существования семинарии главный контингент учащихся составляли лица духовного звания. Например, в 1873 году из 54 поступивших из духовенства был 41 человек, в 1874 из 60 - 41 человек. С течением времени это первенство перешло на сторону сельских сословий, в 1879 году из 80 учащихся таких было 45 человек.
      Учебный план семинарии предусматривал изучение следующих предметов: Закона Божьего, основ педагогики, арифметики, геометрии, русского и церковнославянского языков, черчения, русской и краткой всеобщей географии, природоведения, русской истории с элементами всеобщей, чистописания, пения, рисования. Кроме этого, в семинарии обучали переплетному делу и гимнастике, для желающих преподавался зырянский язык. Необходимость изучения этого языка была обусловлена тем, что семинария обеспечивала учителями весь Север России, готовила педагогов и для школ Зырянского края. Учащиеся третьего класса в специальном двухклассном начальном училище при семинарии проводили практические занятия по русскому языку, естествознанию и пению. В 1877 году было введено в учебные планы изучение физиологии и гигиены, преподавание которых "обязательно и принял на себя безвозмездно состоящий при семинарии врач Вишняков". С весны этого же года введено обучение садоводству и огородничеству. В 1883 году из Великого Устюга была переведена в Тотьму и помещена во дворе семинарии метеорологическая станция.
      В семинарии работали двенадцать преподавателей: 6 штатных, 2 сверхштатных и 4 по найму.
      По-разному оценивали знания, полученные в Тотемской учительской семинарии, ее бывшие воспитанники. Иван Степанович Елисеев, впоследствии преподаватель географии в Тотемском педучилище, считал, что семинария дала "технику учителя начальной школы, общеобразовательные знания. Выработала высокий взгляд на учителя как человека лучшей профессии, как "народного светильника".
      1917 год стал роковым годом в жизни России. Волна революционных изменений прокатилась по всей стране, затронув и наш край. Не обошли они и учительскую семинарию. В 1918 году был отменен такой предмет, как Закон Божий, и переданы в Иоанно-Предтеченскую церковь все предметы религиозного культа.
      В 1919 году семинария была преобразована в трехгодичные педагогические курсы по подготовке учителей для школ 1 ступени, которые были открыты по постановлению Коллегии уездного отдела народного просвещения. А по постановлению СНК РСФСР педкурсы были реорганизованы в педагогический техникум.
      Возможно, одной из причин изменения названия была проводившаяся в 20-30-е годы XX века всеобщая политехнизация низшей, средней и высшей школы. На первом месте, помимо трудового воспитания, встало и техническое. В связи с развитием промышленности, с появлением новых сельскохозяйственных машин и других механизмов учитель, как первый просветитель народа, должен был уметь ими пользоваться сам и научить других.
      В 1937 году Тотемский педагогический техникум был реорганизован в педагогическое училище, которое просуществовало до 1957 года.
      Выпускники педучилища вспоминают, что на первом курсе велись все общеобразовательные предметы (русский язык, литература, алгебра, геометрия, история, физика, география, естествознание, анатомия и физиология, рисование, пение, музыка, физкультура, труд). Специальные предметы (педагогика, психология, методики) велись со второго курса, в это же время начиналась педагогическая практика, а на третьем курсе она велась почти весь год. В 1941 году Тотемское педучилище возглавила Галина (Гали) Ивановна Коркина. Галина Ивановна - яркая личность, человек необычной судьбы и неукротимой энергии. Ее именем открывается новая страница в истории Тотемского педагогического училища. Галина Ивановна была очень эрудированным человеком. А.Ф. Коркина отмечает, что "с каждым она могла найти общий язык, большинство знала по имени, говорила со всеми на равных". Молодым начинающим педагогам она старалась помочь, но спрашивала, как с опытных: "Она требовала, чтобы молодые учителя работали хорошо, так, как нужно, правдиво и правильно".
      Кроме педагогической деятельности, Галина Ивановна "везла целый воз хозяйственных дел". Каждое воскресенье зимой и летом студенты и преподаватели ходили на заготовку дров за Сухону. Дрова были необходимы для отопления педучилища, общежитий, для работы местной электростанции. В письме Лидии Николаевны Берсеневой, ученицы педучилища 1941-1944 годов, об этом времени сказано следующее: "В Тотьме тогда было шесть детских домов, так вот мы, 14-17-летние девчонки и мальчишки, заготавливали дрова, подпиливали деревья, пилу "заедало", точить некому. Мы при встречах часто вспоминаем эту работу: ведь никого не убило, не ранило, а деревья валили беспорядочно".
      А как-то осенью шли сильные дожди, и вода подошла к дровам, которые были "приплавлены" к берегу затона у кинотеатра. Их уносило течением. Об этом так рассказывает Л.Н. Берсенева: "Она (Г.И. Коркина. - Е.С.) собрала нас в зале и сказала: "Замерзать не будем, надеяться не на кого, будем спасать дрова". И сама первая шагнула в ледяную воду". А сокурсница Берсеневой, Нина Александровна Копосова, добавляет: "Вода была очень холодной, а мы все плохо одетые, в лаптях вытаскивали тяжелые бревна на берег, Галина Ивановна с нами. Тогда многие заболели. Домой приходила медсестра из педучилища, Пакшина Надежда Иосифовна, и чем-то лечила, тем, что было".
      Война есть война. Голод чувствовался, хоть и давали дополнительно к пайку по 50 грамм хлеба. "Ну и что уж эти 50 грамм! - говорит Н.А. Копосова. - Мы все вместе, человек 30, придем и возьмем нерезанного хлеба, а потом дарили учителям". Добрые были. Получали каждый по маленькому кусочку хлеба в день, но не давали резать буханку, которая накапливалась за несколько дней, а дарили ее преподавателям. "Зотиковой Глафире Александровне на 8-е Марта подарили самое ценное - буханку хлеба, заплакала. Мы знали, что у Бызова Алексея Николаевича дома больные мать и дети. Он нес домой подаренную буханку хлеба и знал, что этим спасает жизнь родным: жене, матери и детям. Был он очень добрым, никогда не забуду, как плакал мужчина. Он был терпеливым, заставлял решать у доски самые трудные задачи в 8-10 действий по 2 часа в день, после перемены снова и снова к доске, но спасибо, научил", - делится своими воспоминаниями Варвара Петровна Шумова.
      Один случай из студенческой жизни тех лет описывает Л.Н. Берсенева: "Было голодно, и вот студент 3-го курса Михаил Лихоманов (впоследствии доктор наук, работал в вузе в Ленинграде, несколько лет назад ушел из жизни. - Е.С.) без разрешения директора ушел домой в деревню и пропустил несколько учебных дней. Тогда это было ЧП. Ребята говорят: "Миша, тебя Галина Ивановна вызывает". Идет, руки и ноги трясутся. А она спросила: "Зачем ты так самовольно ушел?" (Теперешним молодым не понять, что тогда за опоздание на работу взрослых отдавали под суд). А он ответил: "Галина Ивановна, так захотелось картошки и пирогов...". Галина Ивановна подошла к нему, сквозь слезы поцеловала в голову и легонько толкнула к двери. Она была душевным человеком".
      "Надо обязательно отметить способности (я бы сказала - талант, Богом данный) Галины Ивановны, - читаем мы в письме В.П. Шумовой, - какими она владела: общение с людьми, ее высокие организаторские способности. И швец, и жнец, и на дуде игрец". Благодаря ей педучилище стало культурным центром не только города, но и района. В Тотьме был театральный кружок, куда входили преподаватели училища, студенты и интеллигенция города. Душой драматического коллектива была Галина Ивановна Коркина, успевшая в предвоенные годы поступить на заочное отделение ГИТИСа.
      Репетировали артисты после трудового дня. Галина Ивановна была очень ответственным человеком: "В один из дней, когда мы тоже ходили вытаскивать бревна из реки, у Галины Ивановны была назначена репетиция. Так она вся замерзшая, околевшая, пришла домой, переоделась, напилась чаю и пошла на репетицию. Где только она брала силы на все это?".
      Девизом всей жизни Галины Ивановны Коркиной были слова Н.А. Некрасова:
      Сейте разумное, доброе, вечное,
      Сейте! Спасибо вам скажет
      сердечное русский народ!..
      Трудными были послевоенные годы. В это время в педучилище хотели поступить многие. Одни шли по призванию (хотели получить образование и работать в школе), другие - за коркой хлеба (в педучилище выдавали хорошие пайки, а тем, кто учился без троек, еще и стипендию).
      Преподаватели были очень образованными, пользовались уважением у учащихся. Особенно любили Елену Александровну Копытову, преподававшую анатомию, биологию, цветоводство, рукоделие, и ее мужа Николая Александровича Титова, учителя химии и минералогии. Он также вел фотографический кружок.
      В послевоенные годы был создан в педучилище струнный оркестр и трехголосый хор, который славился не только в Тотьме, но и за ее пределами. Он состоял почти из двухсот человек. В педучилище было введено обязательное обучение на одном из музыкальных инструментов (домра, мандолина, фортепиано, балалайка).
      Выпускники Тотемского педучилища направлялись на работу в школы Тотемского района, области, а также национальных республик.
      В 1957 году педучилище было закрыто. Причиной этому послужило, по словам А.А. Переляева, "перепроизводство" учителей.
      Таким образом, среднее педагогическое учебное заведение в Тотьме, готовившее учителей начальных классов, функционировало 85 лет (1872-1957 гг.). За это время был накоплен огромный опыт в подготовке педагогических кадров. "Как бы ни называлось учебное заведение, готовившее в Тотьме учителей (педкурсы, педтехникум, педучилище), при организации учебной и воспитательной работы сберегались традиции, заложенные еще в учительской семинарии: связь учебного процесса с жизнью школ района, всестороннее развитие будущих учителей (привитие музыкальной культуры, участие в художественной самодеятельности, развитие способностей к рисованию, поощрение занятий физкультурой)".
      Среди преподавателей и учеников данных учебных заведений было немало талантливых и знаменитых людей, прекрасных педагогов. Это Н.М. Альбов, В.Е. Введенский, Н.В. Ильинский, А.Н. Коноплева, Е.А. Копытова, 3.В. Кролевец, Ф.Ф. Кузнецов, Л.П. Куксина, А.Н. Титов, М.А. Шананина и другие. И пусть не все выпускники, проработавшие в школе всю жизнь, имеют звания и награды, но многие этого достойны. И память об этих людях навсегда останется в сердцах их учеников.