На холмах над рекой Кзан на месте древних развалин Юкуну, Смеющийся
Волшебник, построил большой дом по собственному вкусу - эксцентрическое
сооружение из крутых фронтонов, балконов, мостиков, куполов и трех зеленых
спиральных стеклянных башен, сквозь которые солнце пробивалось лучами
странного цвета.
За домом по всей долине до самого горизонта уходили похожие на дюны
холмы. Солнце отбрасывало движущиеся тени в форме черных полумесяцев; в
остальном же холмы казались неотличимыми друг от друга, пустынными,
одинокими. Внизу протекал Кзан, выходящий из Старого Леса на востоке
Олмери; через три лиги к западу он соединяется с Скаумом. Здесь расположен
Азеномай, город настолько древний, что никто не знает, когда он возник,
известный своей ярмаркой, привлекающей население всего района. На
Азеномайской ярмарке Кьюджел открыл киоск для продажи талисманов.
Кьюджел - человек, обладающий множеством способностей, с характером
одновременно непостоянным и упрямым. Длинноногий, легкий на руку, с бойким
языком. Волосы у него чернее самой черной шерсти, они растут низко на лбу,
и только над бровями резко отступают. Острый взгляд, длинный любопытный
нос и смешливый рот придают его худому длинному лицу выражение живости,
откровенности и дружелюбия. Он пережил немало злоключений и потому
приобрел хитрость и проворство, стал осторожен, одновременно вкрадчив и
смел. Получив в свое владение древний свинцовый гроб и выбросив то, что в
нем находилось, он изготовил множество маленьких свинцовых ромбиков.
Снабдив их соответствующими рунами и печатями, он продавал их на
Азеномайской ярмарке.
К несчастью для Кьюджела, в двадцати шагах от его киоска некто по
имени Файностер открыл свою лавку, большего размера и с большим выбором
гораздо более эффективных талисманов; когда Кьюджел останавливал прохожего
и начинал расхваливать свой товар, тот обычно замечал больший выбор
товаров у Файностера и уходил туда.
На третий день ярмарки Кьюджел продал всего четыре амулета, по цене,
не превосходящей стоимость свинца, в то время как Файностер с трудом
успевал обслуживать всех покупателей. Охрипший от напрасного расхваливания
своего товара, Кьюджел закрыл киоск и направился к лавке Файностера,
собираясь внимательнее рассмотреть устройство и крепление двери.
Файностер, увидев его, поманил к себе.
- Заходи, друг мой, заходи. Как торговля?
- Откровенно говоря, не очень, - ответил Кьюджел. - Я в затруднении и
замешательстве: ведь мои талисманы небесполезны.
- Я могу разрешить твое затруднение, - заметил Файностер. - Твой
киоск расположен на месте древней виселицы, и это место привлекает
несчастливые сущности. Но я заметил: ты рассматривал, как соединены балки
моей лавки. Заходи, изнутри лучше видно, только я должен укоротить цепь
эрба, который охраняет мою лавку по ночам.
- Не нужно, - сказал Кьюджел. - Мой интерес поверхностный.
- А что касается твоих неудач, - продолжал Файностер, - то они скоро
кончатся. Взгляни на мои полки. Видишь: мои запасы почти истощились.
- А при чем тут я? - спросил Кьюджел.
Файностер указал на человека в черной одежде на противоположной
стороне улицы. Человек этот был маленького роста, с желтоватой кожей,
лысый, как камень. Глаза его напоминали сучки в доске, рот широкий и
изогнут в постоянной улыбке.
- Там стоит Юкуну, Смеющийся Волшебник, - сказал Файностер. - Вскоре
он зайдет ко мне в лавку и попытается купить редкий красный фолиант -
журнал для записей Дибаркаса, ученика Великого Фандаала. Моя цена выше,
чем он готов заплатить, но он терпеливый человек и будет торговаться не
менее трех часов. На это время его дом остается без присмотра. А в нем
огромное собрание чудотворных предметов, а также редкостей, талисманов,
амулетов и книг. Я бы хотел купить кое-что из этого собрания. Нужно ли мне
продолжать?
- Прекрасно, - сказал Кьюджел, - но разве Юкуну оставляет свой дом
без охраны?
Файностер широко развел руки.
- Зачем? Кто же решится красть у Юкуну, Смеющегося Волшебника?
- Именно эта мысль меня и удерживает, - ответил Кьюджел. - Я человек
находчивый, но осторожный.
- Там огромное богатство, - заявил Файностер. - Бесценные чудеса,
предметы власти и очарования, волшебные эликсиры. Но помни, я ничего тебе
не советовал, никуда не направлял; если тебя арестуют, ты слышал только,
как я восхвалял богатство Юкуну Смеющегося Волшебника. Но вот он идет.
Быстрее: повернись спиной, чтоб он не видел твоего лица. Три часа он здесь
пробудет, это я гарантирую.
Юкуну вошел в лавку, и Кьюджел наклонился, рассматривая бутылку с
заспиртованным гомункулусом.
- Приветствую тебя, Юкуну! - воскликнул Файностер. - Почему ты
задержался. Я отклонил множество заманчивых предложений относительно
некоего красного фолианта - все ради тебя. Взгляни сюда, на эту шкатулку!
Она была найдена в склепе на развалинах старого Каркода. Она запечатана, и
кто знает, какие чудеса в ней сокрыты. Цена скромная - двенадцать тысяч
терций.
- Интересно, - пробормотал Юкуну. - Надпись... позволь-ка
взглянуть... Гмм... Да, действительно древняя. В шкатулке кальцинированная
рыбья кость, которую по всему Великому Мотоламу использовали как
слабительное. Этот раритет стоит от десяти до двенадцати терций. У меня
есть шкатулки гораздо более древние, восходящие к Эпохе Сияния.
Кьюджел неторопливо направился к двери, вышел на улицу и начал
прогуливаться, обдумывая все подробности предложения Файностера. Внешне
предложение кажется разумным: вот Юкуну, а вон там его дом, который
распирает от богатства. Простая разведка вреда не принесет. Кьюджел
двинулся на восток вдоль берега Кзана.
Витые башни зеленого стекла возвышались на фоне темно-синего неба,
алый солнечный свет играл в их волютах. Кьюджел остановился и осмотрел
местность. Мимо беззвучно течет Кзан. Недалеко, за рощей черных тополей,
светло-зеленых лиственниц и свесивших ветви ив, деревня. - десяток
каменных домов, в них живут владельцы барж и крестьяне, возделывающие
береговые террасы; все эти люди заняты своими делами.
Кьюджел изучил подход к дому - извивающаяся дорога, выложенная
темно-коричневой плиткой. Наконец он решил, что чем более открыто
подойдет, тем меньше нужно будет изворачиваться при объяснениях. Он начал
подниматься по склону холма, дом Юкуну нависал над ним. Поднявшись,
Кьюджел снова остановился и огляделся. За рекой холмы терялись в дымке,
насколько хватал глаз.
Кьюджел быстро подошел к двери, постучал, но не получил никакого
ответа. Он задумался. Если, подобно Файностеру, у Юкуну есть сторожевой
зверь, он может подать голос, если постараться. Кьюджел начал кричать
разными голосами: он выл, мяукал, рычал.
Внутри все тихо.
Кьюджел осторожно подошел к окну и посмотрел внутрь. В прихожей,
задрапированной светло-серой тканью, пусто, стоит один табурет, на нем под
стеклянным колпаком дохлый грызун. Кьюджел обошел дом, исследуя каждое
окно, и наконец дошел до большого зала древнего замка. Он легко поднялся
по каменным ступеням, перепрыгнул через причудливый парапет и мгновенно
оказался в доме.
Он стоял в спальне. Шесть горгулий, поддерживающих полог кровати на
помосте, повернули головы в сторону пришельца. Двумя осторожными шагами
Кьюджел добрался до арки, ведущей в соседнее помещение. Здесь стены
зеленые, а мебель черная и розовая. Оттуда Кьюджел прошел на антресоль,
огибающую весь центральный большой зал; через эркеры высоко в стенах
пробивался свет. Под эркерами ящики, сундуки, полки, стеллажи со
множеством различных предметов - знаменитая коллекция Юкуну.
Кьюджел стоял, балансируя, напряженный, как птица, но тишина
успокоила его. Он был очарован, отдавал дань безмерного удивления перед
богатствами Юкуну. Но времени мало: нужно быстро брать и уходить. Он
достал мешок, пошел по залу, привередливо отбирая предметы малого объема,
но большой ценности: маленький горшок с оленьими рогами, которые выпускали
ароматные газы, когда дергаешь за отростки; рог слоновой кости, из
которого звучали голоса прошлого; небольшая сцена, на которой
костюмированные марионетки готовы были начать смешные ужимки; предмет,
похожий на гроздь хрустальных ягод, в каждой ягоде открывался вид на один
из демонских миров; жезл, производивший сладости разнообразного вкуса;
древнее кольцо, украшенное рунами; черный камень, окруженный девятью
зонами неразличимых цветов. Кьюджел прошел мимо сотен кувшинов с
разнообразными порошками и жидкостями, воздержался и от сосудов с
заспиртованными головами. Но вот он подошел к полкам, уставленным томами,
фолиантами, трактатами; тут он подбирал тщательно, отдавая преимущество
книгам, переплетенным в пурпурный бархат - характерный цвет Фандаала. Он
также отобрал папки с рисунками и древними картами, и потревоженная кожа
испускала запах плесени.
Кьюджел вернулся назад мимо шкафа с десятками маленьких металлических
шкатулок, закрытых проржавевшими древними лентами. Он наудачу выбрал три
шкатулки: они все очень тяжелы. Потом прошел мимо нескольких больших
механизмов, назначение которых он бы с удовольствием попытался установить,
но время поджимало, пора уходить - обратно в Азеномай, в лавку
Файностера...
Кьюджел нахмурился. Эта перспектива не казалась ему обнадеживающей.
Файностер вряд ли заплатит настоящую цену за его богатства, точнее за
богатства Юкуну. Лучше закопать часть добычи в укромном месте... Но вот
альков, который Кьюджел раньше не заметил. Мягкий свет отражался в
прозрачной перегородке, отделявшей альков от зала. В глубине виднелся
сложно устроенный очаровательный предмет. Насколько мог Кьюджел
рассмотреть, это миниатюрная карусель, а на ней с десяток кажущихся живыми
прекрасных кукол. Предмет, несомненно, большой ценности, и Кьюджел был
доволен, увидев в перегородке входное отверстие.
Он вошел, но в двух футах путь преградила другая перегородка; правда,
открылся боковой проход, очевидно, ведущий к прекрасной карусели. Кьюджел
уверенно двинулся по нему и остановился перед новой перегородкой; он
увидел ее, только ударившись. Кьюджел двинулся назад и, к своему
удовлетворению, нашел проход в нескольких шагах. Но новый проход после
нескольких поворотов окончился перед еще одной перегородкой. Кьюджел решил
отказаться от карусели и покинуть дом. Он повернул назад, но обнаружил,
что не знает, в какую сторону двигаться. Пришел сюда он слева... или
справа?
...Кьюджел все еще искал выход, когда в дом вернулся Юкуну.
Остановившись у алькова, Юкуну бросил на Кьюджела веселый взгляд.
- И кто же у нас тут? Гость? И я был так невнимателен, что заставил
тебя ждать! Ну, я вижу, ты тут развлекался, поэтому мне нечего стыдиться.
- Юкуну хихикнул. Потом сделал вид, что впервые заметил мешок Кьюджела. -
Что это? ты принес мне что-то для осмотра? Великолепно! Я всегда готов
пополнить свое собрание, чтобы восполнить разъедающее действие времени. Ты
был бы поражен, узнав, сколько мошенников пытались ограбить меня! Этот
трескучий торговец в своей безвкусной маленькой лавчонке, например, ты
представить себе не можешь, какие он предпринимал усилия! Я терпел его,
потому до сих пор он не набрался храбрости, чтобы пробраться в мой дом. Но
давай, выходи в зал, и мы рассмотрим содержимое твоего мешка.
Кьюджел ловко поклонился.
- С радостью. Как ты и догадался, я ждал твоего возвращения. Если я
правильно помню, выход вот здесь... - Он сделал шаг вперед, но
остановился. Сделал печальный жест. - Похоже, я повернул не туда.
- Очевидно, - согласился Юкуну. - Посмотри вверх. Видишь декоративный
мотив на потолке? Двигайся по ряду лунок и выйдешь в зал.
- Конечно! - И Кьюджел устремился вперед.
- Минутку! - остановил его Юкуну. - Ты забыл свой мешок!
Кьюджел неохотно вернулся, взял свой мешок и вскоре появился в зале.
Юкуну сделал вежливый жест.
- Если пройдешь вот сюда, я с радостью рассмотрю предложенный тобой
товар.
Кьюджел невольно взглянул в сторону выхода.
- Было бы наглостью дольше отнимать у тебя время. Мои мелкие товары
недостойны твоего внимания. С твоего разрешения, я пойду.
- Ни в коем случае! - сердечно возразил Юкуну. - У меня мало
посетителей, да и те больше воры и мошенники. Уверяю тебя, я с ними
расправляюсь решительно! Настоятельно прошу тебя отдохнуть и подкрепиться.
Поставь мешок на пол.
Кьюджел осторожно опустил мешок.
- Недавно мне передала кое-какие тайны морская ведьма из Белого
Олстера. Тебе, наверно, будет интересно. Мне потребуется несколько эллов
крепкой веревки.
- Ты возбуждаешь мое любопытство! - Юкуну протянул руку; деревянная
панель отошла в сторону; оттуда в руку волшебника прыгнул моток веревки.
Прикрывая лицо, чтобы скрыть улыбку, Юкуну протянул веревку Кьюджелу,
который с большой тщательностью развернул ее.
- Потребуется твоя помощь, - сказал Кьюджел. - Вытяни одну руку и
одну ногу.
- Да, конечно. - Юкуну вытянул руку и указал пальцем. Веревка
мгновенно обернулась вокруг рук и ног Кьюджела, так что он не способен был
сдвинуться с места. Улыбка Юкуну чуть не расколола его большую мягкую
голову. - Какое удивительное происшествие. Я по ошибке призвал Захватчика
воров. Для твоего собственного удобства не шевелись, потому что Захватчик
воров соткан из осиных жал. А теперь я осмотрю содержимое твоего мешка. -
Он всмотрелся в мешок и испустил отчаянный вопль. - Ты ограбил мое
собрание! Я вижу некоторые наиболее ценные свои экспонаты!
Кьюджел скорчил гримасу.
- Конечно! Но я не вор; меня послал Файностер взять некоторые
определенные предметы, поэтому...
Юкуну поднял руку.
- Обвинение слишком серьезно для легкомысленных отрицаний. Я высказал
свое отвращение к грабителям и ворам и теперь должен вынести тебе наиболее
суровый приговор - разумеется, если ты не сумеешь представить должную
компенсацию.
- Конечно, такая компенсация возможна, - заявил Кьюджел. - Но веревка
рвет мне кожу, и в таком состоянии я не могу размышлять.
- Неважно. Я решил применить к тебе Чары Одиночного Заключения, ты
будешь помещен в полости в семидесяти пяти милях под поверхностью земли.
Кьюджел в отчаянии замигал.
- Но в таком случае ты никогда не получишь компенсации.
- Верно, - согласился Юкуну. - Вообще-то ты можешь оказать мне
небольшую услугу.
- Считай, что негодяй уже мертв! - воскликнул Кьюджел. - А теперь
сними эти отвратительные узы.
- Я имел в виду не убийство, - сказал Юкуну. - Идем.
Веревка чуть ослабла, позволив Кьюджелу ковылять вслед за Юкуну в
боковое помещение, увешанное сложно вышитыми шпалерами. Из ящика Юкуну
достал небольшую шкатулку и положил ее на плавающий стеклянный диск. Он
открыл шкатулку и показал ее содержимое Кьюджелу. Тот увидел два
углубления, выложенные алым мехом; в одном углублении находилось небольшое
полушарие из тусклого фиолетового стекла.
- Ты человек опытный, знающий, много путешествовал, - предположил
Юкуну, - ты, несомненно, узнаешь этот предмет. Нет? Ты, конечно, знаком с
историей войны Кутца в Восемнадцатой эпохе? Нет? - Юкуну удивленно пожал
плечами. - Во время этой жестокой войны демон Унда-Храда - он значится под
номером 16-04 в Зеленом Альманахе Трампа - хотел помочь своим патронам; с
этой целью он направил обитателей нижнего демонского мира Ла-Эр. Чтобы они
могли воспринимать наш мир, демон снабдил их линзами; одну из них ты
видишь перед собой. Но дела пошли плохо, и демон вернулся в свой мир
Ла-Эр. При этом линзы оказались выбитыми и рассеялись по всему Кутцу.
Одной из них я владею, как видишь. Ты должен раздобыть вторую и принести
мне, и тогда твое проникновение в мой дом будет забыто.
Кьюджел задумался.
- Выбор между посещением демонского мира Ла-Эр и Чарами Одиночного
Заключения сомнительный. Откровенно говоря, я не знаю, что предпочесть.
Смех Юкуну чуть не расколол большой желтый пузырь его головы.
- Ну, посещать мир Ла-Эр не обязательно. Ты можешь отыскать линзу в
земле, некогда известной как Кутц.
- Если нужно, значит нужно, - проворчал Кьюджел, очень расстроенный
тем, как заканчивается день. - А кто охраняет фиолетовые полушария? Как
они действуют? Как я отправлюсь туда и как вернусь? Каким необходимым
оружием, талисманами и прочими необходимыми принадлежностями ты меня
снабдишь?
- Все в свое время, - ответил Юкуну. - Вначале нужно убедиться, что,
оказавшись на свободе, ты проявишь неизменную верность, рвение и
целеустремленность.
- Не бойся! - провозгласил Кьюджел. - Мое слово крепко.
- Великолепно! - воскликнул Юкуну. - Сознание этого дает мне
уверенность, к которой я не могу отнестись легкомысленно. Поэтому то
действие, которое я сейчас совершу, несомненно, излишне.
Он вышел из помещения и вскоре вернулся с закрытым стеклянным
сосудом, в котором находилось маленькое белое существо - одни когти,
зубцы, колючки и крючья. Существо гневно кричало.
- Это мой друг Фиркс, - заявил Юкуну, - со звезды Ахернар. Он гораздо
умнее, чем кажется. Фиркс рассержен, потому что его разлучили с товарищем,
с которым он делит чан в моей мастерской. Он поможет тебе в быстрейшем
выполнении твоих обязанностей. - Он подошел к Кьюджелу и умело прижал
существо к его животу. Оно проникло во внутренности и заняло свой пост,
бдительно вцепившись в печень.
Юкуну отступил, смеясь своим безудержным смехом, из-за которого и
получил прозвище. Глаза Кьюджела выпучились. Он открыл рот, собираясь
что-то сказать, но вместо этого стиснул зубы и закатил глаза.
Веревка развернулась. Кьюджел дрожал, каждая его мышца напряглась.
Веселье Юкуну сменилось задумчивой улыбкой.
- Ты говорил о волшебных приспособлениях. А как же талисманы, которые
ты расхваливал в своей лавочке в Азеномае? Разве они не обезвреживают
врагов, не растворяют железо, не возбуждают девственниц, не сообщают
бессмертие?
- Они не всегда достаточно надежны, - признал Кьюджел. - Мне
понадобятся и другие способности.
- Они в твоем мече, в твоей лукавой убедительности и в быстроте твоих
ног, - ответил Юкуну. - Впрочем, ты заставил меня задуматься, и я до
некоторой степени тебе помогу. - Он повесил на шею Кьюджелу маленькую
квадратную дощечку. - Теперь ты с голоду не умрешь. Прикосновение этого
мощного талисмана сделает съедобным дерево, кору, траву, даже старое
платье. К тому же в присутствии яда дощечка начинает звенеть. А теперь -
теперь нечего откладывать! Идем. Веревка! Где веревка?
Веревка послушно обернулась вокруг шеи Кьюджела и заставила его идти
вслед за Юкуну.
Они вышли на крышу старинного замка. Уже давно на землю спустилась
тьма. Выше и ниже по течению Кзана виднелись огни, сам Кзан казался в
темноте еще более темной полосой.
Юкуну указал на клетку.
- Вот твоя повозка. Внутрь!
Кьюджел колебался.
- Может, лучше как следует поесть, поспать, отдохнуть и выступить
завтра со свежими силами.
- Что? - спросил Юкуну голосом, подобным звуку рога. - Ты смеешь
стоять тут передо мной и высказывать какие-то требования? Человек, который
тайком пробрался ко мне в дом, украл самые ценные предметы моей коллекции,
оставил все в беспорядке? Да понимаешь ли ты, как тебе повезло? Может,
предпочитаешь Одиночное Заключение?
- Ни в коем случае, - нервно возразил Кьюджел. - Меня беспокоит
только успех предприятия.
- В таком случае в клетку!
Кьюджел тоскливо посмотрел на крышу замка, потом медленно подошел к
клетке и вошел в нее.
- Я полагаю, ты не страдаешь отсутствием памяти, - сказал Юкуну. - Но
даже если так, если забудешь о своей главной задаче - достать вторую
линзу, - Фиркс тут же тебе напомнит.
Кьюджел сказал:
- Поскольку я вынужден отправиться в далекий путь, из которого,
возможно, не вернусь, может, тебе интересно знать, как я оцениваю тебя и
твой характер. Во-первых...
Но Юкуну поднял руку.
- Не желаю слушать: оскорбления вредят моей самооценке, а к лести я
отношусь скептически. Поэтому - в путь! - Он отступил, посмотрел во тьму и
выкрикнул заклинание, известное как Лаганетическое Перемещение Тасдрубала.
Откуда-то сверху послышались глухие удары и вопль гнева.
Юкуну отступил еще на несколько шагов и произнес слова на древнем
языке; корзина со скорчившимся в ней Кьюджелом дернулась и поднялась в
воздух.
Холодный ветер ударил Кьюджела в лицо. Сверху слышалось хлопанье
больших крыльев и отчаянные жалобы; клетка раскачивалась. Внизу все было
темно. По расположению звезд Кьюджел заключил, что движется на север;
вскоре внизу он почувствовал присутствие Мауренронских гор; потом они
полетели над дикой местностью, известной как Земля Падающей Стены. Один
или два раза Кьюджел замечал огни одиноких замков, а однажды увидел
большой костер. Какое-то время рядом летел крылатый дух, вглядываясь в
клетку. Положение Кьюджела показалось ему забавным, а когда Кьюджел
попытался что-нибудь узнать о землях внизу, дух разразился хриплым
хохотом. Вскоре он устал и ухватился за клетку, но Кьюджел отпихнул его, и
он упал во тьму с криками зависти.
На востоке появилась полоска цвета старой крови, вскоре взошло
солнце, дрожа, как простуженный старик. Земля была закрыта туманом;
Кьюджел с трудом разглядел, что они пролетают над черными горами и
мрачными ущельями. Вскоре туман рассеялся, и под ним обнаружилось
свинцовое море. Один или два раза Кьюджел смотрел вверх, но крыша клетки
скрывала демона, видны были только концы кожистых крыльев.
Наконец демон достиг северного берега океана. Пикируя на берег, он
испустил мстительный хриплый крик и уронил клетку с высоты в пятнадцать
футов.
Кьюджел выбрался из разбитой клетки. Потирая ушибы, он выкрикнул
вслед улетающему демону проклятие, потом побрел по песку и влажному
плавнику, пока не поднялся на границу прилива. К северу расстилались
болотистые пустынные равнины, за ними низкие холмы, на восток обширный
океан и пустой берег. Кьюджел погрозил кулаком на юг. Когда-нибудь,
как-нибудь, но он отомстит Смеющемуся Волшебнику! Такую клятву дал он
себе.
В нескольких сотнях ярдов к западу виднелись развалины какой-то
древней стены. Кьюджел захотел осмотреть ее, но не сделал и трех шагов,
как Фиркс вцепился когтями ему в печень. Кьюджел, закатывая глаза от боли,
изменил направление и двинулся по берегу на восток.
Вскоре он проголодался и вспомнил о талисмане Юкуну. Он подобрал
кусок плавника и потер его дощечкой, надеясь, что он превратится в жареную
дичь или поднос со сладостями. Но дерево просто смягчилось до степени
сыра, сохранив вкус дерева. Кьюджел с трудом проглотил немного. Еще одна
зарубка против Юкуну. О, как заплатит Смеющийся Волшебник!
Алый шар солнца скользил по южной части неба. Приближалась ночь,
когда наконец Кьюджел увидел поселок - бедную деревушку у маленькой реки.
Хижины из прутьев и грязи, ужасно пахло экскрементами и отбросами. Между
хижинами бродили люди, такие же грязные и неуклюжие. Низкорослые, полные,
обрюзгшие; волосы у них грязного светло-желтого цвета; лица покрыты
шишками и буграми. Единственная примечательная особенность их внешности -
и Кьюджел тут же проявил к ней острейший интерес - их глаза: слепые
фиолетовые полушария, во всех отношениях подобные тому предмету, который
ему необходим.
Кьюджел осторожно направился к деревне, но ее жители не обратили на
него внимания. Если полушарие, необходимое Юкуну, идентично фиолетовым
глазам этих людей, тогда главное затруднение преодолено: теперь раздобыть
такую линзу - вопрос тактики.
Кьюджел принялся рассматривать жителей деревни, и его многое удивило.
Прежде всего, вели они себя не как дурно пахнущие деревенщины, кем они на
самом деле являлись, а с величием и достоинством, граничившими с
надменностью. Кьюджел смотрел в изумлении: неужели они все выжили из ума?
Во всяком случае они не казались опасными, и Кьюджел пошел по главной
улице поселка, осторожно обходя самые большие груды отбросов. Один из
жителей теперь соизволил заметить его и обратился к нему глубоким
гортанным голосом:
- Ну, сэр, что тебе нужно? Зачем бродишь по окраинам нашего
прекрасного города Смолода?
- Я путешественник, - ответил Кьюджел. - Покажи мне только гостиницу,
где бы я нашел еду и ночлег.
- Гостиницы у нас нет; путешественники нам неизвестны. Но все же ты
можешь разделить наше изобилие. Вот в том поместье ты найдешь все, что
тебе необходимо. - Он указал на полуразвалившуюся хибару. - Есть можешь
сколько угодно, загляни вон в тот ресторан и выбери, что пожелаешь; в
Смолоде ни в чем нет ограничений.
- Почтительнейше тебя благодарю, - ответил Кьюджел и расспрашивал бы
еще, но его собеседник уже удалился.
Кьюджел неохотно заглянул в развалюху и после некоторых усилий
расчистил место, где мог бы провести ночь. Солнце уже стояло на горизонте,
когда он направился к мрачному складу, который ему показали как ресторан.
Как и подозревал Кьюджел, слова жителя деревни о здешнем изобилии
оказались преувеличением. С одной стороны склада лежала груда копченой
рыбы, с другой - ларь, полный чечевицей, смешанной с различными хлебными
злаками. Кьюджел отнес немного к себе в хижину и мрачно поужинал.
Солнце село. Кьюджел пошел посмотреть, что предложит эта деревня в
качестве развлечения, но улицы были пусты. В нескольких хижинах горели
лампы; заглянув в окна, Кьюджел увидел местных жителей. Они ужинали рыбой
и разговаривали. Он вернулся в свою хижину, разжег небольшой костер, чтобы
согреться, и уснул.
На следующий день Кьюджел возобновил наблюдения за деревней Смолод и
ее фиолетовоглазыми жителями. Он заметил, что никто не работает, да и
полей поблизости не было. Это наблюдение вызвало неудовольствие Кьюджела.
Чтобы раздобыть фиолетовый глаз, он вынужден будет убить его владельца, а
для этого необходима свобода от навязчивого наблюдения.
Он пытался заговаривать с жителями, но они смотрели на него так, что
Кьюджел начал терять хладнокровие: как будто они благородные лорды, а он
дурно пахнущий нищий!
В середине дня он пошел на юг и примерно через милю увидел на берегу
другую деревню. Жители ее очень напоминали обитателей Смолода, только
глаза у них обыкновенные. Они оказались очень трудолюбивы: Кьюджел видел,
как они ловят рыбу в океане и обрабатывают поля.
Он приблизился к двум рыбакам, возвращавшимся в деревню; улов висел у
них на плечах. Они остановились, совсем не дружелюбно разглядывая
Кьюджела. Он представился как путешественник и стал расспрашивать о землях
к востоку, но рыбаки заявили, что ничего не знают: земля дальше пустая,
сухая и опасная.
- Я сейчас остановился в деревне Смолод, - сказал Кьюджел. - Ее
жители хороший народ, но несколько странный. Например, почему у них такие
глаза? В чем причина этого бедствия? И почему они ведут себя с таким
высокомерием?
- Глаза их - волшебные линзы, - ответил старший из рыбаков ворчливым
голосом. - Они дают взгляд на Верхний мир; почему бы их владельцам не
вести себя как лордам? И я буду таким, когда умрет Радкут Вомин и я
унаследую его глаза.
- Неужели? - удивленно воскликнул Кьюджел. - Значит эти волшебные
линзы можно снимать и передавать другим?
- Да, но кто же променяет Верхний мир на это? - рыбак рукой указал на
унылую местность. - Я долго трудился, и настала моя очередь вкусить
прелести Верхнего мира. После этого нечего опасаться, кроме смерти от
излишка блаженства.
- Очень интересно! - заметил Кьюджел. - А как мне получить пару таких
волшебных линз?
- Работай, как все остальные в Гродзе; внеси свое имя в список и
трудись, чтобы обеспечить лордов Смолода продовольствием. Тридцать один
год я выращивал чечевицу и эммер, ловил рыбу и коптил ее на медленном
огне, и вот теперь имя Бубача Анга во главе списка, и ты можешь добиться
того же самого.
- Тридцать один год, - размышлял Кьюджел. - Немалое время. - Фиркс
пошевелился, причинив печени Кьюджела большое неудобство.
Рыбаки направились в свою деревню Гродз; Кьюджел вернулся в Смолод.
Он поискал человека, с которым разговаривал накануне.
- Милорд, - сказал он ему, - как вы знаете, я путешественник из
далекой земли; меня привлекло сюда великолепие города Смолода.
- Это вполне объяснимо, - согласился тот. - Наше великолепие повсюду
вызывает зависть.
- Откуда же берутся эти волшебные линзы?
Старик обратил свои фиолетовые полушария к Кьюджелу, как будто увидел
его впервые. Он ворчливо заговорил:
- Мы не любим говорить на эту тему, но поскольку ты уже затронул ее,
особого вреда тут нет. В далекие времена демон Андерхерд высунул свои
щупальца, чтобы осмотреть Землю. Каждое щупальце оканчивалось такой
линзой. Симбилис Шестнадцатый причинил боль этому демону, и он убрал
щупальца в нижний мир, при этом линзы отделились. Четыреста двенадцать
линз было собрано и принесено в Смолод; тогда он был таким же
великолепным, каким кажется мне сейчас. Да, я сознаю, что наблюдаю
иллюзию, но ты тоже, и кто может сказать, какая иллюзия реальней.
- Но я не смотрю через волшебные линзы, - заметил Кьюджел.
- Верно, - согласился старик. - Я об этом забываю. Я смутно
припоминаю, что живу в свинарнике и ем черствый хлеб, но субъективная
реальность такова, что я обитаю в роскошном дворце, питаюсь великолепными
яствами вместе с принцами и принцессами, которые мне ровня. Объясняется
это так: демон Андерхерд смотрел через линзы из своего нижнего мира на
наш; а мы из нашего смотрим на Верхний мир - средоточие человеческих
надежд, фантастических желаний и прекрасных снов. Мы, населяющие этот мир,
кем мы должны считать себя, если не величественными лордами? Мы такие и
есть.
- Весьма вдохновляюще! - воскликнул Кьюджел. - А как мне приобрести
пару таких линз?
- Есть два пути. Андерхерд потерял четыреста четырнадцать линз; в
нашем распоряжении четыреста двенадцать. Две так и не были найдены;
очевидно, они на дне океана. Можешь попытаться отыскать их. Второй путь -
нужно стать жителем Гродза и снабжать лордов Смолода продовольствием, пока
один из нас не умрет, что происходит нечасто.
- Я слышал, что некий лорд Радкут Вомин болен.
- Да, вот он. - Собеседник указал на старика с большим животом и
расслабленным слюнявым ртом, который сидел в грязи перед своей хижиной. -
Ты видишь, он отдыхает перед своим роскошным дворцом. Лорд Радкут истощил
себя в излишествах сладострастия, потому что наши принцессы - самые
очаровательные существа человеческого воображения, точно так же как я
благороднейший из принцев. Но лорд Радкут слишком безудержно предавался
удовольствиям и заболел. Это урок для нас всех.
- Может, я смогу как-то заслужить его линзы?
- Боюсь, что нет. Тебе нужно идти в Гродз и трудиться, как остальные.
Как делал и я в своем прежнем существовании, которое кажется мне таким
смутным и невозвышенным... И подумать только, сколько я страдал! Но ты
молод; тридцать, сорок, пятьдесят лет - не слишком много, если ждешь
такого величия.
Кьюджел прижал руку к животу, чтобы успокоить зашевелившегося Фиркса.
- Но за это время солнце может погаснуть. Смотри! - Он указал на
черную дрожь, пробежавшую по поверхности солнца; казалось, оно сразу
покрылось коркой. - Оно гаснет даже сейчас!
- Не нужно тревожиться, - возразил старик. - Для нас, лордов Смолода,
солнце по-прежнему посылает самые яркие лучи.
- Сейчас, может, и так, но когда солнце погаснет, что тогда? Вы так
же будете наслаждаться темнотой и холодом?
Но старик уже не слушал его. Радкут Вомин упал в грязь и казался
мертвым.
Нерешительно поигрывая ножом, Кьюджел отправился взглянуть на труп.
Один-два ловких надреза - работа одного мгновения, - и он достигнет своей
цели. Он уже шагнул вперед, но момент был упущен. Приблизились лорды
деревни и оттеснили Кьюджела в сторону; Радкута Вомина подняли и
торжественно перенесли в его дурно пахнущую хижину.
Кьюджел задумчиво смотрел в дверь, рассчитывая шансы той или иной
уловки.
- Зажгите лампы! - приказал старик. - Пусть окружит лорда Радкута в
его украшенных драгоценностями носилках сверкание! Пусть с башен звучит
золотая труба; пусть принцессы наденут наряды из венецианской парчи; пусть
их пряди закроют лица, которые так любил лорд Радкут при жизни! А мы будем
сторожить его тело! Кто будет охранять носилки?
Кьюджел сделал шаг вперед.
- Я счел бы это великой честью.
Старик покачал головой.
- Это привилегия только для равных ему. Лорд Маулфаг, лорд Глас,
займите почетный пост. - Двое жителей приблизились к скамье, на которой
лежал Радкут Вомин.
- Далее, - провозглашал старик, - должны состояться похороны, а
волшебные линзы переданы Бубачу Ангу, самому достойному сквайру Гродза.
Кто известит сквайра?
- Я снова предлагаю свои услуги, - сказал Кьюджел, - чтобы хоть в
малой степени отплатить за гостеприимство, которым наслаждался в Смолоде.
- Хорошо сказано! - ответил старик. - Тогда торопись в Гродз;
возвращайся со сквайром, который своим трудом и верой заслужил повышение.
Кьюджел поклонился и заторопился по пустошам к Гродзу. Он осторожно
приблизился к крайним полям, перебегая от рощицы к рощице, и вскоре нашел
то, что искал: крестьянина, копавшегося мотыгой во влажной почве.
Кьюджел неслышно подкрался сзади и ударил деревенщину по голове
палкой. Потом снял с него одежду из мочала, кожаную шапку, обувь. Ножом
отрезал бороду цвета соломы. Взяв это все и оставив крестьянина, голого и
без чувств, в грязи, Кьюджел своими длинными шагами направился обратно в
Смолод. В укромном месте он переоделся в украденную одежду. В затруднении
рассматривал отрезанную бороду и наконец, привязывая пучок к пучку,
умудрился приготовить для себя фальшивую бороду. Оставшиеся волосы он
затолкал за края кожаной шапки.
Солнце село, землю затянул сумрак цвета сливы. Кьюджел вернулся в
Смолод. Перед хижиной Радкута Вомина дрожали огоньки масляных ламп,
плакали и стонали тучные и бесформенные женщины деревни.
Кьюджел осторожно подошел, гадая, что его может ожидать. Что касается
маскировки, то она либо окажется эффективной, либо нет. Неизвестно, до
какой степени фиолетовые полушария искажают восприятие; можно лишь
рисковать и надеяться.
Кьюджел смело вошел в хижину. Как можно более низким голосом он
провозгласил:
- Я здесь, почтеннейшие принцы Смолода: Бубач Анг из Гродза, который
тридцать один год доставлял лучшие деликатесы в закрома Смолода. И вот я
здесь с мольбой о возведении в благородное сословие.
- Это твое право, - ответил Старейший. - Но ты не похож на Бубача
Анга, который так долго служил принцам Смолода.
- Я преобразился - от горя из-за смерти принца Радкута Вомина и от
радости от предстоящего возвышения.
- Ясно и понятно. Иди, подготовься к обряду.
- Я готов, - ответил Кьюджел. - Если вы передадите мне волшебные
линзы, я спокойно отойду с ними и наслажусь.
Старейшина снисходительно покачал головой.
- Это не соответствует обычаям. Прежде всего ты должен обнаженным
встать в павильоне этого могучего замка, и прекраснейшие из красавиц
умастят тебя благовониями. Затем будет произнесено заклинание Эддита Бран
Маура. Затем...
- Почтеннейший, - прервал его Кьюджел, - окажи мне благодеяние.
Прежде чем начнется церемония, приставь мне одну из линз, чтобы я мог
созерцать церемонию в полном блеске.
Старейшина задумался.
- Просьба необычна, но разумна. Принесите линзы!
Последовало ожидание, во время которого Кьюджел стоял сначала на
одной ноге, потом на другой. Тянулись минуты; тело под грубой одеждой и
фальшивой бородой отчаянно чесалось. К тому же на окраине деревни
появилось со стороны Гродза несколько новых фигур. Один, несомненно, Бубач
Анг, а у второго обрезана борода.
Появился Старейший, держа в каждой руке по фиолетовому полушарию.
- Подойди!
Кьюджел громко откликнулся:
- Я здесь, сэр!
- Налагаю на тебя мазь, которая освятит соединение волшебной линзы с
твоим правым глазом.
В толпе послышался голос Бубача Анга.
- Подождите! Что происходит?
Кьюджел обернулся.
- Какой негодяй прерывает торжественный обряд? Убрать его немедленно!
- Правильно! - категорично подхватил Старейшина. - Ты унижаешь себя и
величие нашей церемонии.
Бубач Анг, укрощенный, отступил.
- Поскольку церемония прервана, - предложил Кьюджел, - я охотно
постерегу волшебные линзы, пока этих мошенников не удалят.
- Нет, - ответил Старейший, - это невозможно. - Он помазал правый
глаз Кьюджела прогорклым жиром. Но теперь поднял крик крестьянин с
отрезанной бородой:
- Моя шапка! Мой костюм! Моя борода! Есть ли здесь справедливость?
- Тише! - шептали в толпе. - Это торжественная церемония!
- Но я Бу...
Кьюджел сказал:
- Вставляй линзу, милорд; не будем обращать внимания на этих
наглецов.
- Ты называешь меня наглецом? - взревел Бубач Анг. - Я узнал тебя,
мошенник. Остановите церемонию!
Старейшина невозмутимо продолжал:
- Вставляю тебе правую линзу. Этот глаз временно держи закрытым,
чтобы не перенапрячь мозг из-за противоречия. Теперь левый глаз. - Он
сделал шаг вперед с мазью, но Бубач Анг и безбородый крестьянин больше не
желали сдерживаться.
- Остановите церемонию! Вы возводите в благородство самозванца! Я
Бубач Анг, достойный сквайр. Тот, кто стоит перед вами, бродяга!
Старейшина удивленно разглядывал Бубача Анга.
- Ты на самом деле похож на крестьянина, который тридцать один год
доставлял продовольствие в Смолод. Но если ты Бубач Анг, то кто это?
Вперед неуклюже вырвался безбородый крестьянин.
- Это бездушный негодяй. Он снял одежду с моего тела и бороду с моего
лица. Он преступник, бандит, бродяга!..
- Подождите! - воскликнул Старейшина. - Это неподобающие слова.
Вспомните, он только что провозглашен принцем Смолода.
- Еще не вполне! - кричал Бубач Анг. - У него только один мой глаз. Я
требую себе другой!
- Неловкая ситуация, - пробормотал Старейший. Он обратился с
Кьюджелу: - Хоть ты и был бродягой и разбойником, теперь ты принц и
ответственный человек. Каково твое мнение?
- Я предлагаю заточить этих шумливых негодяев. А потом...
Бубач Анг и безбородый крестьянин с гневными криками ринулись вперед.
Кьюджел отскочил, но не смог удержать правый глаз закрытым. Глаз открылся,
ему предстало такое поразительное зрелище, что у него захватило дыхание,
чуть не остановилось сердце. Но одновременно левый глаз показывал реальный
Смолод. Такую разницу невозможно вынести; Кьюджел пошатнулся и упал. Бубач
Анг склонился к нему с высоко поднятой мотыгой, но его заслонил
Старейшина.
- Ты в своем уме? Это человек принц Смолода!
- Я его убью, у него мой глаз! Неужели я тридцать один год трудился
ради этого негодяя?
- Успокойся, Бубач Анг, если таково твое имя, и помни, что вопрос еще
не решен. Возможно, была допущена ошибка, несомненно, ошибка не
преднамеренная, потому что теперь этот человек - принц Смолода, то есть
воплощенная справедливость и благоразумие.
- Он не был таким, когда получал линзу, - возразил Бубач Анг, - когда
совершил преступление.
- Я не могу заниматься казуистическими спорами, - ответил Старейший.
- Во всяком случае твое имя вверху списка и при следующем прискорбном
событии...
- Еще десять или двенадцать лет? - закричал Бубач Анг. - Я должен еще
трудиться и получить награду, когда солнце совсем потемнеет? Нет, нет,
этого не может быть!
Безбородый крестьянин внес предложение:
- Возьми вторую линзу. Так ты получишь хотя бы половину своих прав и
помешаешь этому самозванцу полностью обмануть тебя.
Бубач Анг согласился.
- Я возьму свою линзу, потом убью этого разбойника, отберу вторую, и
все будет хорошо.
- Это еще что такое! - надменно сказал Старейшина. - Таким тоном
нельзя говорить в присутствии принцев Смолода!
- Ба! - фыркнул Бубач Анг. - Вспомни, откуда ваша еда! Мы в Гродзе не
будем трудиться бесполезно!
- Ну, хорошо, - сказал Старейшина. - Я сожалею о твоих грубых
угрозах, но не могу отрицать, что на твоей стороне есть толика здравого
смысла. Вот левая линза Радкута Вомина. Я преподнесу тебе мазь, заклинание
и поздравительный пеан. Будь так добр, сделай шаг вперед и открой левый
глаз... вот так.
Как перед этим Кьюджел, Бубач Анг посмотрел через оба глаза
одновременно и пошатнулся. Но, закрыв рукой левый глаз, пришел в себя и
приблизился к Кьюджелу.
- Ты видишь теперь, твоя хитрость не удалась. Отдай мне линзу и иди
своим путем, потому что обеих линз у тебя никогда не будет.
- Это неважно, - ответил Кьюджел. - Благодаря моему другу Фирксу, с
меня вполне хватит одной.
Бубач Анг сжал зубы.
- Ты думаешь снова обмануть меня? Твоя жизнь подошла к концу. Не
только я, но весь Гродз об этом позаботится!
- Не в пределах Смолода! - предупредил Старейший. - Среди принцев не
может быть ссор: я провозглашаю согласие! Вы, разделившие линзы Радкута
Вомина, разделите и его дворец, его наряды, все необходимые
принадлежности, драгоценности и свиту, до того, надеюсь, отдаленного
времени, когда один из вас умрет, а переживший получит все. Таково мое
решение; больше говорить об этом нечего.
- К счастью, смерть этого самозванца близка, - проворчал Бубач Анг. -
Мгновение, когда он ступит за пределы Смолода, окажется его последним!
Если понадобится, жители Гродза будут караулить хоть сто лет!
От этой новости Фиркс зашевелился, и Кьюджел скривился от боли.
Примирительным тоном он обратился к Бубачу Ангу:
- Можно договориться: тебе перейдут все владения Радкута Вомина, его
дворец, свита, гардероб. А мне только линзы.
Но Бубач Анг не хотел его слушать.
- Если хоть немного ценишь свою жизнь, немедленно отдай мне линзу.
- Не могу, - ответил Кьюджел.
Бубач Анг повернулся и заговорил с безбородым крестьянином, который
кивнул и удалился. Бубач Анг свирепо посмотрел на Кьюджела, потом подошел
к хижине Радкута Вомина и уселся перед входом в нее на груду мусора. Он
начал экспериментировать со своей линзой, осторожно закрывая правый глаз,
открывая левый и с удивлением глядя на Верхний мир. Кьюджел решил
воспользоваться его поглощенностью и осторожно направился на край поселка.
Бубач Анг как будто этого не заметил. Ха! подумал Кьюджел. Слишком легко
получается! Еще два шага, и он затеряется в темноте!
Он бойко вытянул свои длинные ноги, делая эти два шага. Легкий шорох,
шум, скрежет заставили его отскочить. В том месте, где только что
находилась его голова, воздух прорезала тяжелая мотыга. В слабом свете
фонарей Смолода Кьюджел разглядел мстительное лицо безбородого
крестьянина. А сзади приближался Бубач Анг, выставив вперед, как бык,
тяжелую голову. Кьюджел увернулся и быстро побежал назад, к центру
Смолода.
Медленно и разочарованно вернулся Бубач Анг и сел на прежнее место.
- Ты не сбежишь, - сказал он Кьюджелу. - Отдай линзу, и сохранишь
себе жизнь!
- Ни в коем случае, - решительно ответил Кьюджел. - Лучше опасайся за
свою жалкую жизнь, она тоже в большой опасности!
Из хижины Старейшего донесся укоризненный голос:
- Прекратите ссору! Я исполняю экзотические желания прекраснейшей
принцессы и не должен отвлекаться.
Кьюджел, вспомнив жирные свисающие складки, косые фигуры с плоскими
бедрами, спутанные вшивые волосы, двойные подбородки и жировые шишки,
дурной запах женщин Смолода, снова поразился мощи линз. Бубач Анг опять
начал испытывать возможности своего левого глаза. Кьюджел присел на скамью
и решил сам испытать свой правый глаз, вначале осторожно закрыв левый
рукой...
На Кьюджеле рубашка из тонких серебристых чешуек, облегающие алые
брюки, темно-синий плащ. Он сидит на мраморной скамье перед рядом
спиральных мраморных колонн, обвитых темной зеленью и белыми цветами. По
обе стороны в ночи вздымались дворцы Смолода, один за другим, их аркады и
окна мягко светились. Небо темно-синее, увешанное блестящими яркими
звездами; дворцы окружены садами из кипра, мирта, жасмина, тисса; в
воздухе цветочный аромат; где-то журчит вода. Откуда-то сверху доносится
музыка, негромкий перебор струн, прекрасная мелодия. Кьюджел глубоко
вздохнул и встал. Сделал шаг вперед по террасе. Перспектива дворцов и
садов сместилась; на тускло освещенной лужайке три девушки в платьях из
белого газа посматривали на него через плечо.
Кьюджел невольно шагнул вперед, но вспомнил угрозу Бубача Анга и
остановился, чтобы осмотреться. На противоположной стороне площади
возвышался семиэтажный дворец, на каждом этаже висячие сады, цветы и
вьющиеся растения спускаются по стенам. В окна Кьюджелу видны богатая
мебель, яркие светильники, спокойные движения ливрейных лакеев. Перед
дворцом стоит человек с орлиным профилем, с подстриженной золотой бородой,
в богатой красно-черной одежде, с золотыми эполетами, в черных сапогах.
Одна нога у него на каменном грифоне, руки на согнутой ноге, он смотрит на
Кьюджела с выражением ненависти. Кьюджел поразился: неужели это свинолицый
Бубач Анг? А этот семиэтажный дворец - лачуга Радкута Вомина?
Кьюджел медленно пошел по площади и увидел освещенный канделябрами
павильон. На столах мясо, фрукты, сладости всех сортов. Желудок Кьюджела,
заскучавший от плавника и копченой рыбы, заставил его шагнуть вперед. Он
переходил от стола к столу, брал по кусочку с каждого блюда. Все было
превосходного качества.
- Может, я по-прежнему ем чечевицу и копченую рыбу, - сказал себе
Кьюджел, - но многое можно сказать о чарах, благодаря которым они
превращаются в такие исключительные деликатесы. Да, можно представить себе
гораздо худшую судьбу, чем жизнь в Смолоде.
Как будто уловив эту мысль, Фиркс вцепился когтями в печень Кьюджела,
и тот проклял Юкуну Смеющегося Волшебника и повторил свою клятву мести.
Немного придя в себя, он прошел туда, где дворцовые сады сменялись
парком. Оглянувшись через плечо, увидел, что приближается с явно
враждебными намерениями принц с орлиным профилем. В полутьме парка Кьюджел
заметил какое-то движение, ему показалось, что он видит вооруженных
воинов.
Он вернулся на площадь, Бубач Анг, шедший за ним, снова остановился
перед дворцом Радкута Вомина, продолжая свирепо смотреть на Кьюджела.
- Ясно, - вслух, из-за Фиркса, сказал Кьюджел, - что сегодня
выбраться из Смолода не удастся. Разумеется, я хочу как можно быстрее
доставить линзу Юкуну, но если меня убьют, ни линза, ни достойный
восхищения Фиркс не вернутся в Олмери.
Фиркс никак на это не прореагировал. Где же провести ночь, подумал
Кьюджел. Семиэтажный дворец Радкута Вомина давал достаточно места и для
него самого, и для Бубача Анга. На самом деле они вдвоем окажутся в тесной
однокомнатной хибарке с единственной грудой травы в качестве постели.
Кьюджел с сожалением закрыл правый глаз, открыл левый.
Смолод был таким же, как раньше. Низкорослый Бубач Анг сидел перед
хижиной Радкута Вомина. Кьюджел подошел к нему и ловко пнул. От удивления
Бубач Анг открыл оба глаза, и столкнувшиеся в его мозгу противоположные
импульсы вызвали паралич. В темноте взревел безбородый крестьянин и
выбежал, высоко подняв мотыгу. Кьюджелу пришлось отказаться от плана
перерезать Бубачу Ангу горло. Он вбежал в хижину и закрылся.
Тут он закрыл левый глаз и открыл правый. И оказался в великолепном
фойе замка Радкута Вомина; портик перекрывался опускной решеткой из
кованого железа. Снаружи золотоволосый принц в красно-черном, прижимая
руку к глазу, с холодным достоинством поднимался с камней площади. Подняв
благородным жестом вызова руку, Бубач Анг перебросил плащ через плечо и
отошел к своим воинам.
Кьюджел бродил по дворцу, с интересом рассматривая его внутреннее
устройство. Если бы не назойливость Фиркса, можно бы и отложить опасное
путешествие назад к долине Кзана.
Кьюджел выбрал роскошную комнату, выходящую на юг, сменил свою
богатую одежду на сатиновую пижаму, лег на диван, покрытый простыней из
светло-синего шелка, и немедленно уснул.
Утром ему было несколько трудно припомнить, какой именно глаз нужно
открыть, и Кьюджел решил, что хорошо бы носить повязку на том глазу,
который в данный момент не нужен.
Днем дворцы Смолода казались еще величественнее, а площадь заполнили
принцы и принцессы, все необыкновенной красоты.
Кьюджел оделся в прекрасный черный костюм, надел элегантную зеленую
шляпу и зеленые сандалии. Он спустился в фойе, поднял решетку и вышел на
площадь.
Бубача Анга не было видно. Остальные жители Смолода вежливо
приветствовали Кьюджела, а принцессы проявили необычную теплоту, как будто
оценив его хорошие манеры. Кьюджел отвечал вежливо, но без жара: даже
волшебная линза не могла изгнать из его памяти жир и грязь, из которых,
казалось, состояли женщины Смолода.
Он восхитительно позавтракал в павильоне, потом вернулся на площадь,
чтоб обдумать дальнейшие действия. Осмотр парка обнаружил, что воины
Гродза на страже. Значит, уйти и сейчас не удастся.
А благородное сословие Смолода занялось развлечениями. Одни
отправились на луга, другие на лодках поплыли к северу. Старейший, принц с
проницательным взглядом и благородной внешностью, сидел один на своей
ониксовой скамье, погрузившись в глубокие раздумья.
Кьюджел подошел к нему; Старейший встал и с умеренной сердечностью
приветствовал его.
- Я обеспокоен, - объявил он. - Несмотря на все здравомыслие,
несмотря на твое неизбежное незнание наших обычаев, я чувствую, что
совершилась несправедливость, и не знаю, как ее исправить.
- Мне кажется, - ответил Кьюджел, - что сквайр Бубач Анг, хоть,
несомненно, и достойный человек, все же не обладает дисциплиной,
соответствующей совершенству Смолода. По моему мнению, ему полезно было бы
еще несколько лет провести в Гродзе.
- Что-то в твоих словах есть, - ответил старик. - Небольшие личные
жертвы иногда необходимы для блага общества. Я уверен, что если бы
возникла необходимость, ты бы с радостью вернул линзу и записался бы в
Гродз. Что такое несколько лет? Пролетят, как бабочка.
Кьюджел сделал вежливый жест.
- Можно бросить жребий, и проигравший отдаст свою линзу выигравшему.
Я сам готов бросать жребий.
Старик нахмурился.
- Ну, это отдаленная возможность. Тем временем ты должен принять
участие в нашем веселье. Если можно сказать, у тебя представительная
фигура, и некоторые принцессы уже посматривают в твоем направлении. Вот,
например, прекрасная Удела Наршаг... или Зококса, Лепесток Розы... а вон
там живая Ильву Ласмал. Не упускай своего: у нас в Смолоде неограниченные
возможности.
- Прелесть этих леди не ускользнула от моего внимания, - ответил
Кьюджел. - К несчастью, я связан обетом воздержания.
- Несчастный! - воскликнул Старейшина. - Принцессы Смолода - верх
совершенства! И обрати внимание - еще одна добивается твоего внимания!
- Но, конечно, ее интересуете вы, - сказал Кьюджел, и Старик
отправился разговаривать с молодой женщиной, которая въехала на площадь в
величественной повозке в форме лодки, двигавшейся на шести лебединых
лапах. Принцесса опиралась на стенку розового бархата и была так хороша,
что Кьюджел пожалел о разборчивости своих воспоминаний, которые заставляли
видеть спутанные волосы, бородавки, свисающую нижнюю губу, потные морщины
и складки. Принцесса и в самом деле была как воплощение сна: стройная,
изящная, с кожей цвета крема, изысканным носиком, большими задумчивыми
глазами и очаровательным гибким ртом. Ее выражение заинтересовало
Кьюджела: оно казалось более сложным, чем у других принцесс, - задумчивым
и печальным, пылким и неудовлетворенным.
На площади появился Бубач Анг, одетый по-военному: в латах, шлеме и с
мечом. Старейшина пошел поговорить с ним; и, к раздражению Кьюджела,
повозка принцессы направилась к нему.
Он подошел ближе.
- Да, принцесса; мне кажется, ты обратилась ко мне.
Принцесса кивнула.
- Я раздумываю над тем, как ты оказался здесь, в северных землях. -
Она говорила негромким музыкальным голосом.
Кьюджел ответил:
- У меня здесь дело; я лишь ненадолго останусь в Смолоде, потом
направлюсь на восток и юг.
- И какое же у тебя дело?
- Откровенно говоря, меня привела сюда злоба одного волшебника. Я тут
совсем не по своему желанию.
Принцесса негромко рассмеялась.
- Я редко вижу незнакомцев. Но люблю новые лица и новые разговоры.
Может, ты придешь в мой дворец, и мы поговорим о волшебстве и о странных
обстоятельствах на умирающей земле.
Кьюджел сдержанно поклонился.
- Ты очень добра. Но поищи кого-нибудь другого; я связан обетом
воздержания. И не проявляй неудовольствия, потому что так же я ответил и
Уделе Наршаг, и Зококсе, и Ильву Ласмал.
Принцесса подняла брови, поглубже откинулась на сидение. Она слегка
улыбнулась.
- Да, да. Ты суровый человек, строгий и безжалостный, если
отказываешь стольким умоляющим женщинам.
- Так оно есть и так должно быть. - Кьюджел отвернулся и оказался
лицом к лицу со Старейшиной, за которым виднелся Бубач Анг.
- Печальные обстоятельства, - беспокойным голосом сказал Старейший. -
Бубач Анг говорит от имени деревни Гродз. Он объявляет, что до
восстановления справедливости больше не будут доставляться продукты.
Жители Гродза требуют, чтобы ты отдал свою линзу Бубачу Ангу, а сам
отправился в распоряжение карательного комитета, который ждет вон там.
Кьюджел с тяжелым сердцем рассмеялся.
- Что за нелепое требование! Ты, конечно, заверил их, что мы, в
Смолоде, будем есть траву и разобьем свои линзы, прежде чем согласимся на
такое мерзкое требование.
- Боюсь, что я стал затягивать время, - ответил Старейший. - Мне
кажется, что жители Смолода предпочтут более гибкий образ действий.
Что он имел в виду, было ясно, и Фиркс в раздражении ожил. Чтобы
правильно оценить обстоятельства, Кьюджел закрыл правый глаз и открыл
левый.
Несколько жителей Гродза, вооруженных серпами, мотыгами и дубинами,
ждали в пятидесяти ярдах; очевидно, это и есть карательный комитет. По
одну сторону видны хижины Смолода; по другую - шагающая лодка и
принцесса... Кьюджел смотрел ошеломленно. Лодка такая же, как прежде, на
шести птичьих лапах, а в ней на розовом бархатном сиденье принцесса - если
это возможно, то еще более прекрасная. Но теперь она не улыбалась, на лице
у нее было напряженное холодное выражение.
Кьюджел набрал полные легкие воздуха и побежал. Бубач Анг приказывал
ему остановиться, но Кьюджел не обращал на это внимания. Он бежал по
пустоши, а за ним - карательный комитет.
Кьюджел весело рассмеялся. Он легок на ноги, у него здоровые легкие,
а крестьяне коренастые, неуклюжие, флегматичные. Он пробегает две мили, а
они одну. Он остановился и обернулся, чтобы помахать им на прощание. К его
отчаянию, две лапы отъединились от лодки и устремились к нему. Кьюджел
побежал изо всех сил. Напрасно. Лапы догнали его, побежали по обе стороны
и пинками заставили остановиться.
Кьюджел мрачно пошел назад, лапы ковыляли за ним. Подходя к окраинам
Смолода, он высвободил линзу и зажал ее в руке. Когда карательный комитет
набросился на него, он высоко поднял руку.
- Не подходите, или я разобью линзу на кусочки!
- Подождите! Подождите! - кричал Бубач Анг. - Этого нельзя допустить!
Послушай, отдай линзу и получи то, что заслужил.
- Еще ничего не решено, - напомнил ему Кьюджел. - Старейшина еще не
сказал своего слова.
Девушка поднялась со своего сидения.
- Я решу. Я Дерва Корема из дома Домбера. Отдай мне это фиолетовое
стекло.
- Ни в коем случае, - ответил Кьюджел. - Возьми линзу у Бубача Анга.
- Ни за что! - воскликнул сквайр из Гродза.
- Что? У вас обоих по линзе и вы оба хотите две? Что же это за
драгоценность? Вы носите их как глаза? Дайте их мне.
Кьюджел обнажил свой меч.
- Я предпочитаю убегать, но когда необходимо, я сражаюсь.
- Я не могу бегать, - сказал Бубач Анг. - И предпочитаю сражаться. -
Он достал из глаза линзу. - А теперь, подлец, приготовься к смерти.
- Минутку, - сказала Дерва Корема. Две тонкие лапки отделились от
кареты и схватили Кьюджела и Бубача Анга. Линзы упали на землю. Линза
Бубача Анга ударилась о камень и разлетелась на кусочки. Он завопил и
прыгнул на Кьюджела, который отступил перед его натиском.
Бубач Анг понятия не имел о фехтовании, он рубил и резал, как будто
чистил рыбу. Ярость его атак, однако, вызывала тревогу, и Кьюджелу
пришлось трудно в защите. Вдобавок к ударам и выпадам Бубача Анга свое
недовольство утратой линзы проявил и Фиркс.
Дерва Корема утратила интерес к этому происшествию. Лодка заскользила
по пустоши, двигаясь все быстрее и быстрее. Кьюджел отбивал удары,
отпрыгивал и вторично побежал по пустоши, а жители Смолода и Гродза
выкрикивали проклятия ему вслед.
Лодка неторопливо двигалась впереди. С болью в легких Кьюджел догнал
ее, сделал большой прыжок, ухватился за ее стенку и подтянулся.
Как он и думал, Дерва Корема посмотрела через линзу и потеряла
сознание. Фиолетовое полушарие лежало у нее на коленях.
Кьюджел схватил его, посмотрел мгновение на прекрасное лицо, думая,
не решиться ли на большее. Фиркс решил, что не стоит. И Дерва Корема уже
вздыхала и поднимала голову.
Кьюджел как раз вовремя соскочил с лодки. Видела ли она его? Он
побежал к зарослям тростника у пруда и бросился в воду. Отсюда он видел,
как ходячая лодка остановилась и Дерва Корема встала. Она поискала линзу,
потом осмотрела местность. Но когда она смотрела в сторону Кьюджела, ей в
глаза светило красное солнце, и она увидела только тростники и отражение
солнца в воде.
Разгневанная и мрачная, как никогда раньше, она снова пустила лодку в
ход. Та пошла, потом поскакала галопом и скрылась на юге.
Кьюджел вылез из воды, осмотрел волшебную линзу, спрятал ее в сумку и
посмотрел в сторону Смолода. Пошел на юг, становился. Снова достал линзу,
прижал ее к правому глазу и закрыл левый. Вот дворцы, ярус за ярусом,
башня за башней, сады, нависшие над террасами... Кьюджел смотрел бы долго,
но Фиркс забеспокоился.
Кьюджел вернул линзу в сумку и снова повернулся лицом к югу, начиная
долгий путь назад, в Олмери.
2. СИЛ
Заход солнца над северными пустошами - печальное зрелище,
медлительное, как кровь мертвого животного; сумерки застали Кьюджела на
соленом болоте. Темно-красный свет полудня обманул его; начав движение по
низким пустошам, Кьюджел вначале обнаружил под ногами сырость, потом
влажную мягкость, и теперь во все стороны расстилалась грязь, жесткая
трава, несколько лиственниц и ив, лужи и топи, в которых отражался
свинцовый пурпур неба.
На востоке виднелись низкие холмы; Кьюджел направлялся к ним,
перепрыгивая с кочки на кочку, осторожно проходя по засохшей грязи.
Временами он оступался, падал в грязь и гниющие тростники, и тогда угрозы
и проклятия Юкуну, Смеющемуся Волшебнику, достигали максимума злобы.
В сумерках, спотыкаясь от усталости, Кьюджел достиг склонов восточных
холмов, и тут его положение не улучшилось, а ухудшилось. Его приближение
заметили разбойники-полулюди и начали преследовать. Кьюджел уловил вначале
зловоние, а уже потом звук их шагов; забыв об усталости, он отскочил и
побежал вверх по склону.
На фоне неба виднелась полуразрушенная башня. Кьюджел вскарабкался по
заплесневелым камням, извлек свой меч и встал в дыре, некогда служившей
входной дверью. Внутри тишина, запах пыли и мокрого камня; Кьюджел
опустился на одно колено и на фоне неба увидел три гротескные фигуры,
остановившиеся на краю руин.
Странно, подумал Кьюджел: обнадеживающе, хотя в то же время и
зловеще. Эти существа, очевидно, боятся башни.
Растаяли последние остатки света; по некоторым предзнаменованиям
Кьюджел понял, что башня населена духами. Около полуночи появился призрак
в светлой одежде с серебряной лентой, на которой висели двенадцать лунных
камней. Он приблизился к Кьюджелу, глядя на него пустыми глазницами.
Кьюджел прижался к стене так, что затрещали кости, неспособный пошевелить
пальцем.
Призрак заговорил:
- Разрушь крепость. Пока камень соединен с камнем, я должен
оставаться, хотя земля холодеет и погружается во тьму.
- Охотно, - прохрипел Кьюджел, - если бы не те, снаружи, которые
хотят меня убить.
- В задней стене башни есть выход. Используй ум и силу и исполни мое
повеление.
- Считай, что крепости уже нет, - горячо ответил Кьюджел. - Но какие
обстоятельства так неослабно удерживают тебя на посту?
- Они забылись, я остаюсь. Исполни мое повеление, или я прокляну тебя
вечной скукой, подобной моей.
Кьюджел проснулся в темноте; тело болело от холода и твердых камней.
Призрак исчез; сколько же он спал? Посмотрев в дверь, он увидел, что
восточный край неба посветлел от приближающегося восхода.
Через некоторое время появилось солнце и послало пылающие лучи в
дверь, осветив заднюю стенку. Тут Кьюджел обнаружил каменную лестницу,
ведущую в пыльный проход, который через пять минут вернул его на
поверхность. Из укрытия он осмотрел местность, увидел троих разбойников в
различных местах, каждый прятался за грудой камней.
Кьюджел обнажил меч и осторожно двинулся вперед. Добрался до первого
разбойника и погрузил меч в его шею. Тот раскинул руки, пошевелил ими и
умер.
Кьюджел достал меч и вытер его об одежду трупа. Легкой походкой он
подошел сзади ко второму разбойнику, который, умирая, издал звуки. Третий
явился посмотреть, что происходит.
Выпрыгнув из укрытия, Кьюджел пронзил его. Разбойник закричал,
выхватил свой кинжал и набросился на Кьюджела, но тот отскочил и бросил
тяжелый камень. Разбойник упал, на лице его была ненависть.
Кьюджел осторожно подошел к нему.
- Ты смотришь в лицо смерти; скажи, что тебе известно о скрытых
сокровищах.
- Никаких сокровищ я не знаю, - ответил разбойник. - А если бы и
знал, то тебе сказал бы последнему, потому что ты убил меня.
- Это не моя вина, - сказал Кьюджел. - Вы преследовали меня, а не я
вас. Зачем вы это делали?
- Чтобы есть, чтобы жить, хотя жизнь и смерть одинаково бессмысленны,
и я их равно презираю.
- В таком случае ты не можешь сердиться на меня за то, что я тебя от
жизни перемещаю к смерти. И снова возникает вопрос о сокровищах. Может,
скажешь последнее слово об этом?
- Да, скажу. Сейчас покажу свое единственное сокровище. - Он порылся
в сумке и вытащил круглый белый камешек. - Это черепной камень гру, в
настоящий момент он трепещет от силы. Я воспользуюсь этой силой, чтобы
проклясть тебя, чтобы призвать к тебе скорую мучительную смерть от рака.
Кьюджел торопливо убил разбойника, потом тяжело вздохнул. Ночь
принесла одни трудности.
- Юкуну, если я выживу, тебя ждет расплата!
Кьюджел повернулся, чтобы осмотреть крепость. Некоторые камни упадут
от одного прикосновения, другие потребуют значительных усилий. Он вполне
может не дожить до конца этой работы. А каково проклятие бандита? Скорая
мучительная смерть. Какая злоба! Проклятие короля-призрака не менее
угнетающее. Как он сказал: вечная скука?
Кьюджел потер подбородок и серьезно кивнул. Громко крикнул:
- Господин призрак, я не могу остаться, чтобы исполнить твою просьбу.
Разбойников я убил и теперь ухожу. Прощай, и пусть быстрее проходят века.
Из глубины крепости донесся стон, и Кьюджел почувствовал присутствие
неизвестного.
- Я привожу в действие свое проклятие! - появилось у него в сознании.
Кьюджел быстро шел на юго-восток.
- Великолепно; все идет хорошо. "Вечная скука" прямо противоречит
"скорой мучительной смерти". Остается рак, но он в виде Фиркса уже у меня
есть. Надо пользоваться головой в борьбе со проклятиями.
Он шел по пустошам, пока крепость не скрылась из вида, и вскоре
оказался на берегу моря. Поднявшись на пригорок, он посмотрел вверх и вниз
по берегу и увидел на востоке темный мыс, другой такой же - на западе.
Потом спустился к морю и двинулся на восток. Море, ленивое и серое,
посылало вялый прибой на песок, гладкий, без единого следа.
Впереди Кьюджел увидел черное пятно, чуть позже превратившееся в
престарелого человека, который стоял на коленях и просеивал через решето
песок.
Кьюджел остановился посмотреть. Старик с достоинством кивнул ему и
продолжал свою работу.
Любопытство наконец заставило Кьюджела заговорить.
- Что это ты ищешь так усердно?
Старик отложил сито и потер руки.
- Где-то на этом берегу отец моего прадеда потерял амулет. Всю жизнь
он просеивал песок, надеясь найти утраченное. Его сын, а после него мой
дед, потом мой отец и наконец я, последний в нашем роду, поступали так же.
Мы просеяли весь песок от Сила, и до Бенбадж Сталла остается всего шесть
лиг.
- Эти названия мне незнакомы, - сказал Кьюджел. - Что такое Бенбадж
Сталл?
Старик указал на мыс на западе.
- Древний порт, в котором теперь остались только разрушенный
волнолом, старый причал и один-два дома. Но некогда барки из Бенбадж
Сталла бороздили море до Фалгунто и Мелла.
- И эти места мне неизвестны. А что находится за Бенбадж Сталлом?
- Земля к северу сужается. Солнце низко висит над болотами; там никто
не живет, кроме нескольких отверженных.
Кьюджел обратил свое внимание на восток.
- А что такое Сил?
- Вся эта область называется Сил; господство в ней мои предки
уступили дому Домбера. Все величие ушло; остаются только древний дворец и
поселок. За ними темный и опасный лес. Так сократилось наше королевство. -
Старик покачал головой и возобновил свое занятие.
Кьюджел некоторое время смотрел на него, потом, лениво отбрасывая
ногой песок, заметил блеск металла. Наклонившись, он поднял браслет из
черного металла, блестящий пурпуром. По окружности браслета располагались
тринадцать выступов, похожих на карбункулы; вокруг каждого выступа были
выгравированы руны.
- Ха! - воскликнул Кьюджел, показывая браслет. - Какая красота!
Настоящее сокровище!
Старик отложил решето и совок, медленно встал на колени, потом на
ноги. Глаза его округлились, он качнулся вперед. Протянул руку.
- Ты нашел амулет моих предков, дома Слейя. Дай его мне!
Кьюджел отступил.
- Ну, ну, твоя просьба неразумна!
- Нет! Нет! Амулет мой; ты не можешь взять его. Ты хочешь уничтожить
работу всей моей жизни и жизни четверых моих предков?
- А почему ты не радуешься, что амулет найден? - раздражительно
спросил Кьюджел. - Тебе больше не нужно искать. Объясни мне, как действует
амулет. От него прямо несет волшебством. Чем он полезен владельцу?
- Владелец - это я, - простонал старик. - Прошу тебя, будь
великодушен.
- Ты ставишь меня в неудобное положение, - ответил Кьюджел. - Я
слишком бедный человек, чтобы проявлять щедрость, но не считаю себя
невеликодушным. Если бы ты нашел амулет, разве ты бы отдал его мне?
- Нет, так как он мой.
- Тут мы с тобой не согласимся. Представь себе, что твое убеждение
неверно. Зрение подтвердит тебе, что амулет у меня в руках, в моей власти,
короче, это моя собственность. Поэтому я высоко бы оценил информацию о
свойствах этого амулета и способах его применения.
Старик взмахнул руками, пнул решето с такой силой, что порвал его, и
оно покатилось по берегу к самой воде. Волна подхватила его; старик сделал
невольное движение, чтобы вернуть решето, потом снова взмахнул руками и
пошел по берегу. Кьюджел неодобрительно покачал головой и тоже пошел по
берегу на восток.
Началась неприятная ссора с Фирксом, который считал, что самый
быстрый способ вернуться в Олмери - идти в порт Бенбадж Сталл. Кьюджел в
отчаянии прижал руки к животу.
- Есть только один осуществимый маршрут! По землям, которые лежат к
югу и востоку. Что с того, что по океану короче? Кораблей там нет; а
просто так мне не переплыть океан.
Фиркс еще несколько раз подозрительно впивался когтями, но в конце
концов позволил Кьюджелу идти по берегу на восток. Старик сидел на холме,
держа в руке совок, и смотрел в море.
Довольный событиями утра, Кьюджел шел по берегу. Он долго
рассматривал амулет; от него исходило сильное ощущение волшебства; к тому
же он очень красив. Руны, нанесенные с большим искусством и точностью, к
сожалению, были ему непонятны. Он осторожно надел браслет на руку и при
этом случайно нажал один из карбункулов. Откуда-то послышался ужасный
стон, в нем звучала страшная боль. Кьюджел остановился и осмотрел берег.
Серое море, бледный песок, выше по берегу какие-то кусты. К западу Бенбадж
Сталл, к востоку Сил, серое небо над головой. Он один. Откуда же донесся
стон?
Кьюджел осторожно коснулся карбункула и снова вызвал тот же отчаянный
стон.
Заинтересованный, Кьюджел нажал другой карбункул, на этот раз
послышался отчаянный вопль. Голос другой. Кьюджел очень удивился. Кто на
этом мрачном берегу так легкомысленно его разыгрывает? Он нажимал каждый
карбункул по очереди и произвел целый концерт криков во всех диапазонах
боли и гнева. Кьюджел критически осмотрел амулет. Помимо вызывания стонов
и воплей, он не проявлял никакой силы, и вскоре Кьюджелу это занятие
наскучило.
Солнце достигло зенита. Кьюджел утолил голод водорослями, которые
стали съедобными, когда он потер их дощечкой Юкуну. За едой ему
послышались чьи-то голоса и беззаботный смех, но такой неясный, что его
можно было принять за шум волн. Поблизости в океан выдавалась скала;
прислушавшись внимательнее, Кьюджел понял, что голоса доносятся оттуда.
Голоса ясные, какие-то детские, искренне веселые.
Он осторожно заглянул за скалу. К дальнему ее концу, там, где
накатывался океан и шумела темная вода, к ней прикрепились четыре большие
раковины. Они были раскрыты; из них высовывались головы на обнаженных
плечах и руки. Головы круглые и красивые, с мягкими щеками, серо-голубыми
глазами, с пучками светлых волос. Существа опускали пальцы в воду и ткали
из нее красивую мягкую ткань. Тень Кьюджела упала на воду; немедленно
раковины захлопнулись.
- Как это? - весело воскликнул Кьюджел. - Вы всегда закрываетесь при
виде незнакомого лица? Значит, вы так трусливы? Или просто грубы?
Раковины не раскрывались. По их рифленой поверхности струилась вода.
Кьюджел подошел поближе, присел на корточки и наклонил голову.
- А может, вы слишком горды? И закрываетесь в пренебрежении? Или вам
неизвестны приличия?
По-прежнему никакого ответа. Кьюджел начал насвистывать мелодию,
которую слышал на Азеномайской ярмарке.
Вскоре в самой дальней раковине приоткрылась щелка, оттуда на него
уставились глаза. Кьюджел просвистел еще один-два куплета и снова
заговорил:
- Откройте свои раковины! Вас ожидает чужестранец, который хочет
расспросить о дороге на Сил и о других важных для него вещах.
Еще в одной раковине появилась щель: еще пара глаз рассматривала его
изнутри.
- Может, вы ничего не знаете, - насмехался Кьюджел. - Ничего, кроме
цвета рыбы и мягкости воды.
Дальняя раковина открылась шире, стало видно негодующее лицо.
- Мы не невежественны!
- Не ленивы, мы знаем приличия, мы не презрительны, - подхватила
вторая.
- И не робки! - добавила третья.
Кьюджел глубокомысленно кивнул.
- Вполне возможно. Но почему вы спрятались при моем появлении?
- Такова наша природа, - сказало существо из первой раковины. -
Многие жители моря рады были бы застать нас врасплох, и с нашей стороны
мудро сначала спрятаться, а потом выяснять обстановку.
Теперь раскрылись все четыре раковины, хотя ни одна не раскрылась так
же широко, как до появления Кьюджела.
- Ну, хорошо, - сказал он, - что вы мне расскажете о Силе? Как там
принимают чужестранцев? Сердечно или изгоняют? Есть ли там гостиницы, или
пришельцу придется спать в канаве?
- Такие проблемы за пределами наших знаний, - сказало первое
существо. Оно полностью раскрыло раковину и выставило бледные руки и
плечи. - Жители Сила, если в море говорят правду, замкнуты и
подозрительны, даже по отношению к своему правителю. Кстати, правит ими
девушка из древнего дома Домбера.
- А вон идет старик Слейя, - сказало другое. - Что-то он сегодня рано
возвращается.
Третье захихикало.
- Слейя стар; никогда не отыщет он свой амулет, и поэтому дом Домбера
будет править Силом, пока не погаснет солнце.
- О чем вы это? - невинно спросил Кьюджел. - О каком амулете вы
говорите?
- Сколько мы помним, - объяснило одно существо, - старик Слейя всегда
просеивал песок, и отец его тоже, и еще раньше другие Слейя. Они ищут
металлическую ленту, с ее помощью надеются вернуть свою власть.
- Замечательная легенда! - с энтузиазмом воскликнул Кьюджел. - А
какова власть этого амулета, как его приводят в действие?
- Наверно, это знает Слейя, - с сомнением сказало одно существо.
- Нет, потому что он мрачен и сердит, - добавило другое. - Вспомни,
как он раздражителен, когда бесцельно просеивает песок!
- Но разве никто другой не знает? - с беспокойством спросил Кьюджел.
- Никаких слухов в море? Никакой древней таблички с надписью?
Существа в раковинах весело рассмеялись.
- Ты спрашиваешь так заинтересованно, будто ты сам Слейя! Мы ничего
такого не знаем.
Скрывая разочарование, Кьюджел задал еще несколько вопросов, но
существа оказались простодушными и не способными долго задерживать на
чем-то одном свое внимание. Кьюджел послушал, как они обсуждают океанские
течения, оттенки жемчуга, хитрый характер некоего морского создания,
которое они заметили накануне. Через несколько минут Кьюджел вновь
упомянул Слейя и амулет, и опять морские существа говорили неопределенно,
их разговор был по-детски непоследователен. Казалось, они забыли о
Кьюджеле; окуная пальцы в воду, они продолжали ткать бледные нити.
Некоторые раковины и моллюски вызвали их осуждение своим бесстыдством; они
осудили большую раковину, лежащую на дне океана.
Наконец Кьюджелу их разговор надоел, он встал, и тут же морские
существа обратили на него свое внимание.
- Тебе нужно так быстро уходить? Мы как раз хотели узнать причину
твоего появления; прохожие так редки на Большом Песчаном Берегу, а ты
похож на человека, пришедшего издалека.
- Верно, - согласился Кьюджел, - и должен идти еще дальше. Посмотрите
на солнце: оно склоняется к западу, а я хочу переночевать сегодня в Силе.
Одно из существ подняло руки и показало прекрасную одежду, сотканную
из водяных нитей.
- Мы дарим тебе эту одежду. Ты человек чувствительный и нуждаешься в
защите от ветра и холода. - Оно бросило одежду Кьюджелу. Тот осмотрел
наряд, удивляясь красоте ткани и ее блеску.
- Благодарю вас, - сказал Кьюджел. - Никак не ожидал такой щедрости.
- Он завернулся в одежду, но она тут же превратилась в воду, и Кьюджел
весь промок. Четверо существ залились громким озорным смехом, а когда
Кьюджел в гневе шагнул к ним, захлопнули свои раковины.
Кьюджел пнул раковину существа, которое дало ему одежду, ушиб ногу, и
это еще усилило его гнев. Он схватил большой камень, обрушил на раковину и
разбил ее. Выхватив кричащее существо, Кьюджел бросил его на песок; оно
лежало, глядя на него; под головой и руками оказались бледные
внутренности.
Слабым голосом оно спросило:
- Почему ты так поступил со мной? Из-за шутки ты отобрал у меня
жизнь, а другой у меня нет.
- Поэтому ты больше не будешь шутить, - заявил Кьюджел. - Смотри, ты
насквозь промочил меня.
- Это всего лишь озорство; совсем незначительная шалость. - Существо
говорило слабеющим голосом. - Мы, живущие в скалах, плохо владеем
волшебством, но у меня есть сила проклятия, и потому я провозглашаю: да не
исполнится твое заветное желание, каким бы оно ни было; ты лишишься его
еще до конца дня.
- Еще одно проклятие? - Кьюджел недовольно покачал головой. - Два
проклятия я сегодня уже уничтожил. И теперь еще одно?
- Это проклятие ты не уничтожишь, - прошептало существо. - Это
последнее действие в моей жизни.
- Злоба - свойство, достойное сожаления, - раздраженно заметил
Кьюджел. - Сомневаюсь в эффективности твоего проклятия. Но все же если ты
откажешься от ненависти, я буду лучше о тебе думать.
Но морское существо молчало. Вскоре оно превратилось в слизь,
поглощенную песком.
Кьюджел сидел на песке, размышляя, как бы получше отвратить
последствия этого проклятия.
- В борьбе с проклятиями нужно пользоваться головой, - вторично за
короткое время сказал Кьюджел. - Разве зря меня прозвали Кьюджел Умник? -
Но никакая уловка в голову не приходила, и он пошел дальше по берегу,
всесторонне обдумывая проблему.
Мыс на востоке приближался. Кьюджел увидел, что он зарос темными
высокими деревьями, через которые просвечивают белые здания. Снова
показался Слейя, он бегал взад и вперед по берегу, как будто лишился
разума. Потом подошел к Кьюджелу и упал на колени.
- Амулет, прошу тебя! Он принадлежит дому Слейя; он предоставляет нам
правление Силом! Отдай его мне, и я выполню твое заветное желание!
Кьюджел застыл на месте. Какой парадокс! Если он отдаст амулет,
Слейя, несомненно, обманет его или во всяком случае не сможет выполнить
обещанное - учитывая силу проклятия. С другой стороны, если Кьюджел не
отдаст амулет, он лишится своего заветного желания - опять-таки учитывая
силу проклятия, - но зато амулет останется у него.
Слейя истолковал его колебания как знак слабости.
- Я сделаю тебя грандом королевства! - пылко воскликнул он. - Я
подарю тебе корабль из слоновой кости, и двести прекраснейших девушек
будут исполнять твои желания; твоих врагов я помещу во вращающийся котел -
только отдай мне амулет!
- Амулет обладает такой властью? - удивился Кьюджел. - Он может все
это сделать?
- Да! Да! - вскричал Слейя. - Если умеешь читать его руны!
- Хорошо, - сказал Кьюджел, - как же их прочесть?
Слейя со скорбной обидой смотрел на него.
- Этого я не могу сказать; мне нужен амулет.
Кьюджел презрительно махнул рукой.
- Ты отказываешься удовлетворить мое любопытство. В свою очередь я
отвергаю твои высокомерные домогательства!
Слейя повернулся в сторону мыса, где сквозь деревья виднелись белые
дома.
- Я все понял. Ты сам хочешь править Силом!
Есть и менее желательные перспективы, подумал Кьюджел, и Фиркс,
разделяя его мнение, сделал несколько предупредительных движений. Кьюджел
с сожалением отказался от своих планов; тем не менее у него появилась
возможность уничтожить проклятие морского существа.
- Если я должен быть лишен заветного желания, - подумал Кьюджел, -
было бы мудро направить свое желание, хотя бы на день, на новую цель.
Поэтому я буду стремиться править Силом. Отныне это мое заветное желание.
- И, чтобы не вызывать недовольства Фиркса, вслух добавил: - Я намерен
использовать амулет для осуществления очень важных целей. Но среди них
вполне может быть и власть над Силом, которую мне дает мой амулет.
Слейя хрипло сардонически рассмеялся.
- Вначале убеди Дерву Корему в твоей власти. Она из рода Домбер, с
характером мрачным и неровным; скорее не девушка, а лесной гру. Берегись
Дервы Коремы: она прикажет выбросить тебя вместе с моим амулетом в морские
глубины!
- Если ты опасаешься такого исхода, - грубо сказал Кьюджел, -
расскажи, как действует амулет, и я предотвращу это несчастье.
Но Слейя упрямо покачал головой.
- Недостатки Дервы Коремы хорошо известны; к чему менять их на
какого-то неизвестного разбойника?
За свою откровенность Слейя получил удар, от которого упал. Кьюджел
пошел дальше по берегу. Солнце низко висело над морем; он пошел быстрее:
нужно до темноты найти убежище.
Наконец он добрался до конца пляжа. Перед ним возвышался мыс, а на
нем темные высокие деревья. Сквозь листву виднелась балюстрада, окружающая
сад; чуть южнее на юг, прямо на океан, выходила ротонда с колоннами.
"Действительно красиво!" - подумал Кьюджел и с новым интересом осмотрел
амулет. Его временное заветное желание - власть над Силом - переставало
быть условным. Кьюджел подумал, не избрать ли ему новое: прекрасное знание
скотоводства, например, или способность превзойти любого акробата... Но он
неохотно отказался от этого плана. К тому же сила проклятия морского
существа еще неизвестна.
Тропа покинула пляж и начала извиваться среди душистых кустов и
цветов: дафния, гелиотропы, черная айва, клумбы пахучих звездных капель.
Пляж превратился в ленту, растворяющуюся в темно-бордовом закате; мыс
Бенбадж Сталл больше не был виден. Тропа выровнялась, прошла через густую
рощу лавровых деревьев и привела к овальной площадке, заросшей травой,
некогда тут была плац для парадов или упражнений.
Слева площадку ограничивала высокая каменная стена с большими
церемониальными воротами, над которыми виднелся древний герб. От ворот
отходила длинная, в милю, дорожка для прогулок, ведущая к дворцу, -
променад. Дворец представлял собой богато украшенное многоэтажное здание с
бронзовой крышей. Вдоль всего фасада дворца шла терраса; променад
соединялся с ней пролетом широких каменных ступеней. Солнце к этому
времени уже зашло; на землю опускались сумерки. Не видя больше никакого
убежища, Кьюджел двинулся к дворцу.
Променад некогда представлял собой монументальное сооружение, но
теперь он находился в полуразрушенном состоянии, и сумерки наделяли его
меланхолической красотой. Справа и слева расстилался когда-то роскошный
сад, теперь неухоженный и заросший. По обеим сторонам променада стояли
каменные урны, украшенные сердоликом и гагатом; по центру шел ряд
пьедесталов выше человеческого роста. На каждом пьедестале бюст, а под ним
руны, похожие на те, что на амулете. Пьедесталы стояли на расстоянии пяти
шагов друг от друга и тянулись на целую милю, до самого дворца. Первые
бюсты долго подвергались воздействию ветра и воды, лица их были почти
неразличимы; но чем ближе к дворцу, тем яснее становились лица. На
последнем пьедестале была статуя молодой женщины. Кьюджел замер: это
девушка из ходячей лодки, которую он встретил на северных землях: Дерва
Корема, из рода Домбера, нынешняя правительница Сила.
Одолеваемый дурными предчувствиями, Кьюджел остановился, рассматривая
массивный портал. Он расстался с Дервой Коремой вовсе не дружелюбно;
напротив, она могла затаить к нему злобу. С другой стороны, во время их
встречи она сама пригласила его к себе во дворец и говорила с большой
теплотой; может, злоба рассеялась, а теплота осталась. И Кьюджел, вспомнив
ее исключительную красоту, нашел перспективу второй встречи вдохновляющей.
Но что если она по-прежнему гневается на него? На нее должен
произвести большое впечатление амулет, если она, конечно, не станет
расспрашивать Кьюджела о его использовании. Если бы только он знал, как
прочесть руны, все было бы просто. Но так как Слейя не пожелал поделиться
с ним этим знанием, придется поискать в другом месте, в частности в этом
дворце.
Кьюджел остановился перед широкой лестницей, ведущей к террасе.
Мраморные ступени потрескались, балюстрада вдоль террасы заросла мхом и
лишайником - в таком состоянии полумрак придавал всему печальное величие.
Дворец казался в лучшем состоянии. С террасы поднималась исключительно
высокая аркада, со стройными витыми колоннами и сложным резным
антаблементом, рисунок которого в темноте Кьюджел не смог разобрать. За
аркадой виднелись высокие арочные окна, тускло освещенные, и большая
дверь.
Осаждаемый разнообразными сомнениями, Кьюджел поднимался по ступеням.
Что если Дерва Корема просто посмеется над его претензиями? Что тогда?
Стонов и криков может не хватить. Медленно Кьюджел поднялся на террасу,
оптимизм его все убывал, и остановился под аркадой: может, все же разумнее
поискать убежище где-нибудь в другом месте. Но, оглянувшись через плечо,
он подумал, что видит высокую темную фигуру среди пьедесталов. Кьюджел
отказался от мысли искать другое убежище и быстро подошел к высокой двери:
если он представится достаточно скромно, может, вообще не увидится с
Дервой Коремой. На ступенях послышались вкрадчивые шаги. Кьюджел заколотил
в дверь. Звук гулко отдавался внутри дворца.
Проходили минуты; Кьюджелу казалось, что шаги сзади приближаются. Он
снова постучал, и снова звуки отдались внутри. Открылось окошечко, и
кто-то стал внимательно его разглядывать. Глаз исчез, появился рот.
- Кто ты? - спросил рот. - Чего ты хочешь? - Рот снова исчез,
появилось ухо.
- Я путник, ищу убежища на ночь; и побыстрее, потому что появилось
какое-то страшное создание.
Снова появился глаз, тщательно осмотрел террасу и вернулся к
Кьюджелу.
- Есть ли у тебя какое-нибудь удостоверение?
- Нет. - Кьюджел оглянулся через плечо. - Я предпочел бы обсудить
этот вопрос внутри, потому что существо поднимается по лестнице.
Окошко захлопнулось. Кьюджел смотрел на немую дверь. Он снова
заколотил, оглядываясь на темноту. Со скрипом дверь отворилась. Маленький
коренастый человек в пурпурной ливрее поманил его.
- Входи, и побыстрее.
Кьюджел торопливо проскользнул внутрь, а слуга тут же захлопнул зверь
и закрыл ее на три железных засова. Не успел он этого сделать, как дверь
затрещала от тяжелого удара.
Слуга ударил по двери кулаком.
- Я опять провел это существо, - с удовлетворением сказал он. - Не
будь я так быстр, оно бы тебя схватило, к моему неудовольствию, да и к
твоему тоже. Теперь мое главное развлечение - лишать это существо его
забав.
- Да. - Кьюджел перевел дыхание. - А что это за существо?
Слуга развел руками.
- Ничего определенного неизвестно. Оно появилось недавно и прячется в
темноте между статуями. Ведет себя как вампир, отличается необыкновенной
похотью; несколько моих товарищей могли сами в этом убедиться; они все
теперь мертвы из-за его гнусных действий. Ну а я, чтобы отвлечься, дразню
это существо. - Слуга отступил, внимательно осмотрел Кьюджела. - Ну, а ты?
Твои манеры, наклон головы, то, что ты все время смотришь из стороны в
стороны, - все это обозначает безрассудность и непредсказуемость. Надеюсь,
ты будешь сдерживать эти свои свойства, если они действительно у тебя
есть.
- В данный момент, - ответил Кьюджел, - мои желания просты: комната,
кровать, немного еды на ужин. Если мне это дадут, я сама воплощенная
благовоспитанность. Я даже готов помочь тебе в твоих удовольствиях; мы
вдвоем придумаем немало уловок, чтобы поймать на удочку злого духа.
Слуга поклонился.
- Твои потребности будут удовлетворены. Поскольку ты идешь издалека,
наша правительница захочет поговорить с тобой, и, может, то, что ты
получишь, намного превзойдет твои скромные запросы.
Кьюджел торопливо отрекся от подобной чести.
- Я простой человек; одежда моя грязна, сам я давно не мылся;
говорить могу только о пустых банальностях. Лучше не беспокоить
правительницу Сила.
- Ну, эти недостатки мы исправим, - возразил слуга. - Следуй за мной.
Он провел его по коридорам, освещенным факелами.
- Здесь ты можешь умыться; я почищу твою верхнюю одежду и найду тебе
свежее платье.
Кьюджел неохотно расстался со своей одеждой. Он вымылся, подрезал
мягкие черные волосы, подстриг бороду, смазал тело ароматным маслом. Слуга
принес чистую одежду, и Кьюджел, освеженный, переоделся. Одеваясь, он
нажал один из карбункулов на амулете. Из-под пола донесся болезненный
стон.
Слуга в ужасе отскочил и тут увидел амулет. Рот его раскрылся в
изумлении, поведение стало подобострастным.
- Мой дорогой сэр, если бы знал вашу истинную сущность, я отвел бы
вас в подобающие вам апартаменты и принес лучшую одежду.
- Я не жалуюсь, - ответил Кьюджел, - хотя, конечно, одежда старовата.
- Он жизнерадостно коснулся карбункула, в ответ на послышавшийся вопль
коленки слуги задрожали.
- Молю о прощении, - запинаясь, произнес он.
- Больше ничего не говори, - сказал Кьюджел. - Вообще-то я хотел
посетить дворец инкогнито, так сказать, чтобы без помех познакомиться с
состоянием дел.
- Это благоразумно, - согласился слуга. - Вы, несомненно, уволите с
должности дворецкого Сармана и повара Бильбаба, когда вам станут известны
их прегрешения. Что же касается меня, то если ваша светлость вернет Силу
его древнее великолепие, может, найдется место и для Йодо, самого верного
и добросовестного вашего слуги.
Кьюджел сделал великодушный жест.
- Если это произойдет - а таково мое заветное желание, - ты не будешь
забыт. А пока я хотел бы незаметно оставаться в этих помещениях. Принеси
мне соответствующий ужин и достаточное количество вина.
Йодо низко поклонился.
- Как пожелает ваша светлость. - И ушел.
Кьюджел прилег на диван и начал рассматривать амулет, вызвавший такую
преданность Йодо. Руны, как и раньше, не поддавались расшифровке;
карбункулы производили только стоны - это развлечение, но особой
практической ценности не имеет. Кьюджел использовал все призывы,
побуждения, приказания, какие смог привлечь при своем поверхностном знании
волшебства, но все напрасно.
Появился Йодо, но без ужина.
- Ваша светлость, - начал Йодо, - имею честь передать вам приглашение
Дервы Коремы, прежней правительницы Сила, посетить ее вечерний банкет.
- Но как это стало возможно? - спросил Кьюджел. - Она не знала о моем
появлении; насколько я помню, я тебе особо это подчеркивал.
Йодо еще раз низко поклонился.
- Естественно, я повиновался, ваша светлость. Хитрости Дервы Коремы
превосходят мое понимание. Она каким-то образом узнала о вашем присутствии
и передала приглашение, которое вы слышали.
- Ну, ладно, - мрачно сказал Кьюджел. - Будь добр, проводи меня. Ты
рассказал ей о моем амулете?
- Дерва Корема все знает, - был двусмысленный ответ Йодо. - Сюда,
ваша светлость.
Он провел Кьюджела по старым коридорам и сквозь высокую узкую арку -
в большой зал. По обе стороны стояли ряды тяжеловооруженных воинов в латах
и шлемах; всего их было около сорока, но только в шести доспехах были
живые люди, а остальные просто пустые латы. Прокопченные балки
поддерживали атланты искаженных пропорций и преувеличенной длины; весь пол
покрывал богатый ковер в зеленых концентрических кругах на черном фоне.
В конце зала за круглым столом сидела Дерва Корема; стол был так
велик, что она казалась маленькой девочкой - девочкой удивительной
меланхоличной красоты. Кьюджел уверенно подошел, остановился и коротко
поклонился. Дерва Корема с мрачной покорностью осмотрела его, глаза ее
задержались на амулете. Она глубоко вздохнула.
- К кому я имею честь обращаться?
- Мое имя не имеет значения, - ответил Кьюджел. - Можете называть
меня Благородным.
Дерва Корема равнодушно пожала плечами.
- Как хотите. Мне знакомо ваше лицо. Вы напоминаете бродягу, которого
я недавно приказала выпороть.
- Я и есть этот бродяга, - сказал Кьюджел. - Должен сказать, что ваше
обращение вызвало у меня негодование, и теперь я намерен требовать
объяснений. - И он коснулся карбункула, вызвав такой отчаянный и искренний
стон, что вся посуда на столе задрожала.
Дерва Корема мигнула, рот ее провис.
- Действия мои были необдуманными. Я не смогла догадаться о вашем
истинном достоинстве и сочла вас всего лишь дурно воспитанным повесой, как
о том и свидетельствовала ваша наружность.
Кьюджел шагнул вперед, взял ее за изящный маленький подбородок и
повернул к себе прекрасное лицо.
- Но вы пригласили меня навестить ваш дворец. Это вы помните?
Дерва Корема неохотно кивнула.
- Ну вот, - сказал Кьюджел, - я и пришел.
Дерва Корема улыбнулась и на короткий период снова стала
привлекательной.
- И вот вы, мошенник, плут, бродяга и кто там еще, владеете амулетом,
благодаря которому род Слейя двести поколений правил Силом. Вы
принадлежите к этому роду?
- В должное время вы меня хорошо узнаете, - сказал Кьюджел. - Я
великодушный человек, хотя и обладаю некоторыми странностями, и если бы не
некий Фиркс... Но как бы то ни было, я голоден и приглашаю вас разделить
со мной ужин, который приказал подать верному Йодо. Будьте добры,
передвиньтесь на одно-два места, чтобы я мог сесть
Дерва Корема колебалась, рука Кьюджела устремилась к амулету. Она
живо поднялась, и Кьюджел сел во главе стола на оставленное ею место.
Постучал по столу.
- Йодо! Где Йодо?
- Я здесь, Благородный!
- Начинаем ужин: пусть будет все самое лучшее, что есть во дворце!
Йодо поклонился, убежал, и вскоре появился целый ряд слуг с подносами
и кувшинами, и начался ужин, какого никак не мог ожидать Кьюджел.
Он достал дощечку, которую дал ему Юкуну Смеющийся Волшебник: она не
только всякое органическое вещество делала питательным, но и начинала
звенеть в присутствии яда. Первые несколько блюд оказались безвредными, и
Кьюджел принялся есть с большим аппетитом. Старые вина Сила также не были
отравлены, и Кьюджел пил вволю из кубка черного стекла, раскрашенного
киноварью и слоновой костью, выложенного бирюзой и перламутром.
Дерва Корема почти не ела; время от времени она пригубливала вино,
задумчиво поглядывая на Кьюджела. Были принесены новые деликатесы. Дерва
Корема наклонилась вперед.
- Вы хотите править Силом?
- Таково мое заветное желание! - с жаром заявил Кьюджел.
Дерва Корема придвинулась к нему.
- Возьмете меня в супруги? Соглашайтесь: будете более чем довольны.
- Посмотрим, посмотрим, - ответил Кьюджел. - Сегодня это сегодня, а
завтра будет завтра. Можно не сомневаться, что многое переменится.
Дерва Корема слегка улыбнулась и кивнула Йодо.
- Принеси самое выдержанное наше вино - мы выпьем за здоровье нового
правителя Сила.
Йодо поклонился и принес бутылку, пыльную, в паутине; он осторожно
разлил вино по хрустальным кубкам. Кьюджел поднял кубок: предупреждающе
зазвенела дощечка. Кьюджел резко поставил кубок и смотрел, как Дерва
Корема подносит к губам свой. Он взял у нее кубок, дощечка снова
зазвенела. Яд в обоих? Странно. Может, она не собралась пить. А может, уже
приняла противоядие.
Кьюджел сделал знак Йодо.
- Еще один кубок, пожалуйста... и бутылку. - Кьюджел налил треть
кубка, дощечка снова зазвенела. - Хоть и я недолго знаю этого верного
слугу, назначаю его мажордомом дворца!
- Благородный, - запинаясь, начал Йодо, - какая великая честь!
- Выпей старого вина, чтобы отпраздновать это назначение!
Йодо низко поклонился.
- С величайшей благодарностью, Благородный. - Он поднял кубок и
выпил. Дерва Корема смотрела равнодушно. Йодо поставил кубок, нахмурился,
конвульсивно дернулся, посмотрел на Кьюджела, упал на ковер, подергался и
затих.
Кьюджел внимательно смотрел на Дерву Корему. Она казалась такой же
удивленной, как и Йодо. Посмотрела на него.
- Зачем вы отравили Йодо?
- Это дело ваших рук, - возразил Кьюджел. - Разве не вы приказали
отравить вино?
- Нет.
- Надо говорить "Нет, Благородный".
- Нет, Благородный.
- Если не вы, то кто?
- Я в затруднении. Вероятно, яд предназначался мне.
- Или нам обоим. - Кьюджел сделал знак одному из слуг. - Уберите труп
Йодо.
Слуга подозвал двух младших слуг в плащах с капюшонами, они унесли
несчастного мажордома.
Кьюджел взял кубок, посмотрел на янтарную жидкость, но не стал
сообщать своих мыслей. Дерва Корема откинулась в своем кресле и долго
рассматривала его.
- Я удивлена, - сказала она наконец. - Вы человек вне моего опыта и
понимания. Не могу определить цвет вашей души.
Кьюджел был очарован причудливым построением этой фразы.
- Значит вы видите цвет души?
- Да. Некая колдунья при рождении наделила меня этим даром. Она же
подарила ходячую лодку. Она умерла, и я одинока, у меня нет больше друга,
который думал бы обо мне с любовью. И правление Силом доставляло мне мало
радости. И вот передо мной вы, и душа ваша светится многими цветами. Ни у
одного человека такого нет.
Кьюджел воздержался от упоминания о Фирксе, чьи духовные выделения,
смешиваясь с выделениями самого Кьюджела, и вызвали пестроту, которую
заметила Дерва Корема.
- У этого есть причина, - заметил Кьюджел, - она откроется в должное
время, во всяком случае я надеюсь на это. А до того времени считайте мою
душу сияющей самыми чистыми лучами.
- Я постараюсь не забыть об этом, Благородный.
Кьюджел нахмурился. В ответе Дервы Коремы, в наклоне ее головы он
увидел еле скрываемое высокомерие. Но будет еще время заняться этим, когда
он узнает, как пользоваться амулетом - вот это самое срочное дело. Кьюджел
откинулся на подушки и заговорил, как праздно рассуждающий человек:
- Повсюду на умирающей земле встречаются необыкновенные происшествия.
Недавно в доме Юкуну Смеющегося Волшебника я видел большую книгу, в ней
содержится перечень всех заклинаний и все стили волшебных рун. Может, в
вашей библиотеке есть такая книга?
- Весьма вероятно, - ответила Дерва Корема. Гарт Хакст Слейя
Шестнадцатый был усердным собирателем, у него было многотомное собрание на
эту тему.
Кьюджел хлопнул в ладоши.
- Я хочу видеть это собрание немедленно!
Дерва Корема удивленно посмотрела на него.
- Вы такой библиофил? Жаль, потому что Рубель Зафф Восьмой приказал
эти книги потопить в заливе Хоризон.
Кьюджел скривил лицо.
- Ничего не сохранилось?
- Наверно, сохранилось. - ответила Дерва Корема. - Библиотека
занимает все северное крыло дворца. Но не лучше ли заняться поисками
завтра? - И, потянувшись, стала принимать одну соблазнительную позу за
другой.
Кьюджел отпил из своего черного кубка.
- Да, особой спешки нет. А теперь... - Его прервала женщина средних
лет, в просторном коричневом платье, должно быть, одна из служанок, в этот
момент она ворвалась в зал. Она истерически кричала, и несколько слуг
поддерживали ее. Между истерическими всхлипами она рассказала о причине
своего горя: призрак только что совершил ужасное злодеяние над ее дочерью.
Дерва Корема грациозно указала на Кьюджела.
- Вот новый правитель Сила. Он владеет волшебством и прикажет
уничтожить злого духа. Не правда ли, Благородный?
Кьюджел задумчиво потер подбородок. Действительно дилемма. Служанка и
все остальные слуги опустились на колени.
- Благородный, если вы обладаете волшебством, используйте его, чтобы
уничтожить призрак!
Кьюджел мигнул, повернул голову и встретился с задумчивым взглядом
Дервы Коремы. Он вскочил на ноги.
- Зачем нужно волшебство, если у меня есть меч? Я разрублю это
создание на куски! - Он сделал знак шести воинам, стоявшим в своих латах.
- Идемте! Принесите факелы! Мы идем, чтобы уничтожить злого духа!
Воины повиновались без всякого энтузиазма. Кьюджел подогнал их к
выходу.
- Когда я распахну дверь, выбегайте вперед и ослепите это существо.
Держите мечи наготове, чтобы нанести смертельный удар.
Воины, каждый с факелом и обнаженным мечом, встали у выхода. Кьюджел
отодвинул запоры и распахнул дверь.
- Наружу! Осветите чудовище в последний день его существования!
Воины отчаянно бросились вперед, Кьюджел осторожно двинулся за ними,
размахивая своим мечом. Воины остановились в начале лестницы и неуверенно
смотрели на променад, откуда доносились ужасные звуки.
Кьюджел через плечо бросил взгляд на Дерву Корему, которая от входа
внимательно следила за ним.
- Вперед! - закричал он. - Окружите это жалкое создание, его ожидает
смерть!
Воины неохотно начали спускаться, Кьюджел шел в тылу.
- Рубите его! - кричал он. - Вас всех ждет слава! Того, кто побоится
нанести удар, я сожгу своим волшебством!
Дрожащий свет факелов падал на пьедесталы, смешивался с темнотой.
- Вперед! - кричал Кьюджел. - Где этот зверь? Почему он не приходит
получить заслуженное? - И он напряженно всматривался в дрожащие тени,
надеясь, что призрак испугался и убежал.
Сбоку послышался негромкий звук. Повернувшись, Кьюджел увидел
неподвижную высокую бледную фигуру. Воины немедленно устремились вверх по
широкой лестнице.
- Убей чудовище волшебством, Благородный! - закричал сержант. - Лучше
всего самый быстрый способ!
Призрак двинулся вперед, Кьюджел - назад. Призрак быстрее, Кьюджел
спрятался за пьедестал. Призрак вытянул руки, Кьюджел ударил мечом,
отскочил за другой пьедестал и понесся к террасе. Дверь уже закрывалась,
Кьюджел протиснулся в щель. Потом сам захлопнул дверь и закрыл засовы.
Чудовище навалилось на дверь, болты заскрипели.
Кьюджел повернулся и встретился с оценивающим взглядом Дервы Коремы.
- Что случилось? - спросила она. - Почему вы не убили чудовище?
- Солдаты с факелами удрали, - ответил Кьюджел. - Мне не было видно,
куда ударить.
- Странно, - сказала Дерва Корема. - А мне показалось, что для такого
незначительного случая освещение вполне достаточное. А почему вы не
воспользовались властью амулета, чтобы разорвать злого духа на части?
- Такая простая и быстрая смерть не годится, - с достоинством ответил
Кьюджел. - Я должен подумать и решить, какое наказание выбрать чудовищу за
его преступления.
- Да, - сказала Дерва Корема, - да.
Кьюджел вернулся в большой зал.
- Вернемся к ужину. Давайте еще вина! Все должны выпить за вступление
на трон нового правителя Сила!
Шелковым голосом Дерва Корема сказала:
- Пожалуйста, Благородный, удовлетворите мое любопытство, покажите
силу амулета.
- Конечно! - И Кьюджел коснулся нескольких карбункулов, вызвав серию
воплей и ужасных стонов.
- А еще что-нибудь можете сделать? - спросила Дерва Корема, улыбаясь
улыбкой шаловливой девочки.
- Несомненно, если захочу. Но довольно! Пусть все выпьют!
Дерва Корема подозвала сержанта.
- Возьми меч и отруби этому дураку руку; амулет принеси мне.
- С удовольствием, благородная леди. - Сержант приблизился с
обнаженным лезвием.
Кьюджел закричал:
- Остановись! Еще один шаг, и волшебство повернет все твои кости под
прямым углом!
Сержант посмотрел на Дерву Корему, та рассмеялась.
- Делай что я говорю или опасайся моего гнева!
Сержант мигнул и снова двинулся вперед. Но тут к Кьюджелу бросился
младший слуга, и под его капюшоном Кьюджел узнал морщинистое лицо старого
Слейя.
- Я тебя спасу. Покажи мне амулет!
Кьюджел позволил старику коснутся амулета. Тот нажал один из
карбункулов и что-то произнес резким возбужденным голосом. Что-то
замигало, и в конце зала появилась огромная черная фигура.
- Кто мучит меня? - простонала она. - Кто прекратит мои муки?
- Я! - воскликнул Слейя. - Убей всех, кроме меня.
- Нет! - закричал Кьюджел. - Я хозяин амулета. Ты должен мне
повиноваться! Убей всех, кроме меня!
Дерва Корема схватила Кьюджела за руку, пытаясь рассмотреть амулет.
- Он не будет повиноваться, если не назовешь его по имени! Мы все
погибли!
- Как его имя? - кричал Кьюджел. - Скажи мне!
- Отступите! - провозгласил Слейя. - Я решил...
Кьюджел ударил его и спрятался за стол. Демон приближался,
останавливаясь, чтобы схватить воинов и швырнуть их о стены. Дерва Корема
подбежала к Кьюджелу.
- Дай мне взглянуть на амулет, ты о нем вообще ничего не знаешь? Я
прикажу демону!
- Сделай милость! - сказал Кьюджел. - Разве я зря прозываюсь Кьюджел
Умник? Покажи мне, какой карбункул, назови имя!
Дерва Корема склонила голову, читая руны, протянула руку, чтобы
нажать на карбункул, но Кьюджел отбросил ее руку.
- Имя! Или мы все умрем!
- Ванил! Нажми и позови Ванила!
Кьюджел нажал карбункул.
- Ванил! Прекрати этот спор!
Черный демон не обратил внимания. Но снова раздался громкий шум и
появился второй демон. Дерва Корема в ужасе закричала.
- Это не Ванил; покажи мне снова амулет!
Но времени на это уже не было; черный демон стоял совсем рядом.
- Ванил! - кричал Кьюджел. - Уничтожь черное чудовище!
Ванил оказался низким, широкоплечим, с зеленого цвета кожей, с
глазами, сверкающими алым. Он бросился на первого демона, и от ужасных
ударов заложило уши, глаза не в силах были уследить за страшной схваткой.
Стены дрожали от могучих ударов. Стол раскололся от пинка мощной ноги;
Дерва Корема отлетела в угол; Кьюджел пополз за ней, она почти без
сознания прислонилась к стене. Кьюджел показал ей амулет.
- Читай руны! Называй имена; я все буду пробовать по очереди!
Быстрей, если хочешь спасти наши жизни!
Но Дерва Корема лишь неслышно шевелила губами. За ней черный демон
оседлал Ванила и методично вырывал когтями куски его плоти и отбрасывал в
сторону, а Ванил ревел, рычал, поворачивал туда и сюда голову, щелкая
зубами, ударяя большими зелеными лапами. Черный демон просунул руки еще
глубже, ухватился за что-то важное, и Ванил превратился в сверкающую
зеленую слизь из множества частичек, все они впитались в камень.
Над Кьюджелом, улыбаясь, стоял Слейя.
- Хочешь спасти жизнь? Отдавай амулет, и я тебя пощажу. Задержишься
на мгновение, и ты мертв.
Кьюджел снял амулет, но был не в состоянии отдать его. С неожиданной
хитростью он сказал:
- Я могу отдать амулет демону.
- Тогда мы все умрем. Для меня это не имеет значения. Давай. Я тебе
бросаю вызов. Если хочешь жить - отдай амулет.
Кьюджел взглянул на Дерву Корему.
- А она?
- Вы оба будете изгнаны. Амулет: демон уже рядом.
Черный демон возвышался над ними; Кьюджел торопливо протянул амулет
Слейя, который резко крикнул и коснулся карбункула. Демон застонал,
уменьшился и исчез.
Слейя отступил, торжествующе улыбаясь.
- А теперь убирайся вместе с девушкой. Я держу свое слово, но не
больше. Свои жалкие жизни вы сохранили. Прочь!
- Позволь одно желание! - просил Кьюджел. - Перенеси нас в Олмери, в
долину Кзана, чтобы я мог избавиться от рака, по имени Фиркс!
- Нет! - ответил Слейя. - Я отказываю тебе в твоем заветном желании.
Уходи немедленно.
Кьюджел поднял Дерву Корему. Все еще ошеломленная, она смотрела на
полуразрушенный зал. Кьюджел повернулся к Слейя.
- На променаде нас поджидает призрак.
Слейя кивнул.
- Очень возможно. Завтра я накажу его. А сегодня я должен призвать из
нижнего мира ремесленников, чтобы отремонтировать зал и восстановить славу
Сила. Вон! Ты думаешь, мне интересно, что с вами сделает призрак? - Лицо
его покраснело, рука легла на карбункулы амулета. - Вон немедленно!
Кьюджел взял Дерву Корему за руку, вывел ее из зала и провел к
выходу. Слейя стоял, широко расставив ноги, опустив плечи, наклонив
голову, следя за каждым движением Кьюджела. Тот открыл засовы, раскрыл
дверь и вышел на террасу.
На променаде стояла тишина. Кьюджел свел Дерву Корему по лестнице и
отвел в сторону, в тень кустов старого сада. Тут он остановился и
прислушался. Из дворца доносились звуки деятельности: что-то скрипело,
падало, слышались крики, мелькали разноцветные огни. По центру променада
приближалась высокая белая фигура, передвигаясь от тени одного пьедестала
к другому. Она остановилась, удивленно прислушиваясь к звукам. В это время
Кьюджел незаметно увел Дерву Корему между темными кустами в ночь.
3. ГОРЫ МАГНАЦА
Вскоре после восхода солнца Кьюджел и Дерва Корема выбрались из
старого коровника, в котором провели ночь. Утро было холодное, и солнце,
прятавшееся за высоким туманом цвета вина, не давало тепла. Кьюджел
размахивал руками, расхаживал взад и вперед, а Дерва Корема с осунувшимся
лицом прихрамывала возле коровника.
Вскоре Кьюджела стало раздражать ее отношение, в котором он
чувствовал пренебрежение к себе.
- Принеси дров, - коротко сказал он ей. - Я разведу костер.
Позавтракаем с удобствами.
Ни слова не говоря, бывшая принцесса Сила отправилась собирать
хворост. Кьюджел повернулся, осматривая пространства на востоке и
автоматически проклиная Юкуну Смеющегося Волшебника, чья злоба забросила
его так далеко на север.
Дерва Корема вернулась с охапкой веток; Кьюджел одобрительно кивнул.
Короткое время после изгнания из Сила она вела себя с несоответствующим
высокомерием, которое Кьюджел выносил со спокойной улыбкой. Их первая ночь
оказалась полной событий и испытаний; с того времени поведение Дервы
Коремы несколько изменилось. Лицо ее, изящное, с тонкими чертами, утратило
отчасти меланхолическое задумчивое выражение, высокомерие приняло другой
характер, молоко превратилось в сыр, и теперь она по-новому воспринимала
реальность.
Огонь весело трещал; они позавтракали корнями колокольчика-рапунцеля
и мясистыми сочными орехами; за завтраком Кьюджел расспрашивал о землях к
востоку и югу. Дерва Корема смогла предоставить очень немного информации,
и ее сведения не были обнадеживающими.
- Говорят, этот лес бесконечен. Я слышала разные его названия:
Большой Эрм, Восточный лес, Лиг Тиг. На юге ты видишь горы Магнаца, о
которых рассказывают страшные вещи.
- Что именно? - спросил Кьюджел. - Это очень важно: нам придется
пересечь эти горы на пути в Олмери.
Дерва Корема покачала головой.
- Я слышала лишь намеки, да и на них не обращала внимания, потому что
не думала, что когда-нибудь там буду.
- Я тоже, - проворчал Кьюджел. - Если бы не Юкуну, я был бы сейчас
совсем в другом месте.
Искра интереса осветила безжизненное лицо.
- А кто такой Юкуну?
- Мерзкий волшебник из Олмери. Вместо головы у него вареная тыква, и
он постоянно щеголяет безмозглой улыбкой. Он во всех отношениях
отвратителен, а злобен, как евнух.
Дерва Корема слегка улыбнулась холодной улыбкой.
- И ты вызвал гнев этого колдуна?
- Ба! Пустое дело! За небольшое неуважение к себе он забросил меня на
север с немыслимым поручением. Но меня не зря зовут Кьюджел Умник!
Поручение выполнено, и теперь я возвращаюсь в Олмери.
- А Олмери - приятное место?
- Очень, особенно если сравнить с этими дикими лесами и туманом. Но,
как и везде, есть свои недостатки. Там много волшебников, и справедливость
часто нарушается, как я уже рассказал.
- Расскажи мне больше об Олмери. Есть там города? Есть ли жители,
кроме мошенников и колдунов?
Кьюджел нахмурился.
- Города есть - печальная тень былой славы. Азеномай, на месте
слияния Кзана и Скаума, Кайн в Асколайсе, и другие на противоположном
берегу Каучика, где живет очень хитрый народ.
Дерва Корема задумчиво кивнула.
- Я пойду в Олмери. В твоем обществе, от которого скорее сумею
оправиться.
Кьюджел искоса посмотрел на нее, ее замечание ему не понравилось, но
он не стал вдаваться в подробности, а она спросила:
- А что между нами и Олмери?
- Тут обширные и опасные пустоши, населенные гидами, эрбами и
деодандами, а также лейкоморфами, гулами и гру. Больше я ничего не знаю.
Если мы выживем, это будет настоящее чудо.
Дерва Корема задумчиво посмотрела в сторону Сила, потом пожала
плечами и замолкла.
Скучный завтрак кончился. Кьюджел прислонился спиной к стене
коровника, наслаждаясь теплом костра, но Фиркс не дал ему отдыхать, и
Кьюджел с болезненной гримасой вскочил на ноги.
- Идем; пора в путь. Злоба Юкуну не дает мне отдыхать.
Они спустились по склону холма, следуя по остаткам древней дороги.
Характер местности изменился. Вереск уступил место болотистой низине;
вскоре показался лес. Кьюджел недоверчиво рассматривал сумрачную тень.
- Надо идти тихо. Надеюсь, мы не потревожим чего-нибудь зловещего. Я
буду смотреть вперед, а ты поглядывай назад, чтобы никто врасплох не
прыгнул нам на спину.
- Мы заблудимся.
- Солнце на юге; оно наш проводник.
Дерва Корема снова пожала плечами; они погрузились в лесную тень.
Кроны высоких деревьев сомкнулась над ними, и солнечные лучи, изредка
пробивавшиеся сквозь листву, лишь подчеркивали полумрак. Вскоре они
увидели ручей и, идя по его течению, оказались на поляне, по которой
протекала река.
На берегу вблизи причаленного плота сидели четверо в рваной одежде.
Кьюджел критически осмотрел Дерву Корему и снял с ее одежды пуговицы из
драгоценных камней.
- Это, несомненно, разбойники, и не стоит пробуждать их алчность.
- Лучше нам с ними не встречаться, - ответила Дерва Корема. - Это
животные, а не люди.
Кьюджел возразил:
- Нам нужен их плот; они могут рассказать о дороге. Если мы станем
слишком просить, они решат, что у них есть шанс поживиться. - И он пошел
вперед, а Дерва Корема поневоле двинулась за ним.
При ближайшем рассмотрении внешность бродяг не стала лучше. Волосы у
них длинные и спутанные, лица в морщинах, глаза как жуки, а во рту желтые
гнилые зубы. Выражение у них было довольно мирным, и они смотрели на
подходивших Кьюджела и Дерву Корему скорее осторожно, чем воинственно.
Один из них оказался женщиной, хотя по одежде, лицу или поведению этого
нельзя было сказать. Кьюджел снисходительно их приветствовал, и они
удивленно замигали.
- Кто вы такие? - спросил Кьюджел.
- Мы называем себя Бусиако, - ответил самый старший среди них. - Это
и племя наше, и семья; у нас в этом нет разницы, потому что у нас
многомужие.
- Вы живете в лесу, знаете дороги в нем?
- Это верно, - согласился мужчина, - хотя наши знания ограничены. Не
забывайте, это Большой Эрм, он тянется лига за лигой без всяких перерывов.
- Неважно, - сказал Кьюджел, - нам нужно только переправиться через
реку и узнать безопасную дорогу на юг.
Мужчина посовещался с остальными; все покачали головой.
- Такой дороги нет; на пути горы Магнаца.
- Верно, - согласился Кьюджел.
- Если я перевезу вас через реку, - продолжал старший Бусиако, - вы
погибнете, потому что местность там населена эрбами и гру. Меч там
бесполезен, а волшебства у вас нет: мы, Бусиако, ощущаем волшебство, как
другие чувствуют запах мяса.
- Как же нам добраться до цели? - спросил Кьюджел.
Бусиако этот вопрос не интересовал. Но другой мужчина, помоложе,
взглянув на Дерву Корему, посмотрел на реку, как будто о чем-то задумался.
Очевидно, напряжение оказалось ему не под силу, и он в знак поражения
потряс головой.
Кьюджел, заметив это, спросил:
- Что тебя привело в замешательство?
- Не очень сложная проблема, - ответил Бусиако. - У нас мало практики
в логических упражнениях, и любая трудность ставит нас в тупик. Я только
подумал, чем вы могли бы заплатить, если бы я провел вас через лес.
Кьюджел от всего сердца рассмеялся.
- Хороший вопрос. Но у меня есть только то, что на мне, а именно:
одежда, обувь, шапка и меч, и все это мне необходимо. Впрочем, я знаю
заклинание, при помощи которого могу произвести одну-две драгоценные
пуговицы.
- Не очень интересно. Поблизости в склепе драгоценностей навалено мне
по голову.
Кьюджел задумчиво потер подбородок.
- Всем известна щедрость Бусиако; может, ты проведешь нас мимо этого
склепа.
Бусиако сделал равнодушный жест.
- Как хочешь, хотя по соседству там логово большой самки гида, и у
нее как раз период течки.
- Мы не будем отвлекаться и пойдем прямо на юг, - решил Кьюджел. -
Пошли сейчас же.
Бусиако не тронулся с места.
- Тебе нечего предложить?
- Только мою благодарность, а это немало.
- А как насчет этой женщины? Она, конечно, тощая, но чем-то
привлекательна. Тебе все равно умереть в горах Магнаца, так зачем напрасно
терять женщину?
- Верно, - согласился Кьюджел. Он повернулся к Дерве Кореме. -
Договоримся?
- Что? - гневно воскликнула она. - Ты осмеливаешься делать такое
предложение? Я утоплюсь в реке!
Кьюджел отвел ее в сторону.
- Меня не зря называют Кьюджелом Умником, - просвистел он ей на ухо.
- Неужели я не перехитрю этого слабоумного?
Дерва Корема недоверчиво посмотрела на него, потом отвернулась, слезы
гнева покатились по ее щекам. Кьюджел обратился к Бусиако.
- Твое предложение звучит мудро; идем.
- Женщина останется здесь, - сказал Бусиако, вставая. - Мы пойдем
заколдованными тропами, и потребуется строгая дисциплина.
Дерва Корема сделала решительный шаг в сторону реки.
- Нет! - торопливо воскликнул Кьюджел. - Она очень чувствительна и
хочет сама убедиться, что я благополучно вышел на тропу, ведущую в горы
Магнаца, хоть это и означает мою несомненную смерть.
Бусиако пожал плечами.
- Все равно. - Он провел их к плоту, отвязал веревку и шестом начал
передвигать плот через реку. Вода казалась мелкой, шест нигде не
погружался больше чем на фут или два. Кьюджелу показалось, что перейти
реку вброд было бы очень просто.
Бусиако, заметив это, сказал:
- Река кишит стеклянными рептилиями; они сразу набрасываются на
неосторожного человека.
- Да ну! - воскликнул Кьюджел, с сомнением поглядывая на реку.
- Да. А теперь должен вас предупредить. Вас могут приманивать
всяческими способами, но если вы цените свою жизнь, не делайте ни шага с
тропы, по которой я вас поведу.
Плот причалил к противоположному берегу; Бусиако сошел на берег и
привязал плот к дереву.
- Идите за мной. - Он уверенно двинулся между деревьев. Дерва Корема
пошла следом, последним шел Кьюджел. Тропа была настолько нехоженая, что
Кьюджел не отличал ее от глухого леса, но Бусиако тем не менее ни разу не
заколебался. Солнце, низко светившее из-за ветвей, виднелось только
изредка, и Кьюджел не мог понять, в каком направлении они движутся. Так
они двигались в лесном одиночестве, где изредка слышались лишь голоса
птиц.
Солнце, пройдя зенит, начало спускаться, но тропа не стала заметней.
Кьюджел наконец крикнул вперед:
- Ты уверен, что тут тропа? Мне кажется, мы наобум сворачиваем
направо и налево.
Бусиако остановился и начал объяснять:
- Мы, жители леса, изобретательный народ, и есть у нас еще одно
свойство. - Он многозначительно похлопал себя по носу. - Мы чувствуем
волшебство. Тропа проложена в незапамятные времена, и она видна только
таким, как мы.
- Может, и так, - упрямо сказал Кьюджел. - Но тропа кажется слишком
извилистой, и где все те ужасные существа, о которых ты говорил? Я заметил
только полевку, и острого запаха эрба нет ни следа.
Бусиако в замешательстве покачал головой.
- По непонятной причине они все куда-то ушли. Но ты ведь не жалеешь
об этом? Пошли скорее, пока они не вернулись. - И он снова двинулся вперед
по тропе, не более различимой, чем прежде.
Солнце опустилось совсем низко. Лес поредел, в проходах струились
алые лучи, освещая изогнутые корни, золотя упавшую листву. Бусиако вышел
на поляну и с торжествующим видом повернулся.
- Я успешно привел вас к цели!
- Как это? - удивился Кьюджел. - Мы еще глубоко в лесу.
Бусиако указал на противоположную сторону поляны.
- Видишь там четыре тропы?
- Да, - нехотя согласился Кьюджел.
- Одна из них ведет на юг. Остальные уходят в лесные глубины,
извиваясь в пути.
Дерва Корема, всмотревшись сквозь ветви, громко воскликнула:
- Вон там, в пятидесяти шагах отсюда, река и плот!
Кьюджел бросил на Бусиако зловещий взгляд.
- Что это значит?
Бусиако серьезно кивнул.
- Эти пятьдесят шагов не имеют защиты. Я бы недобросовестно отнесся к
своим обязательствам, если бы повел вас сюда прямой дорогой. А теперь... -
Он подошел к Дерве Кореме, взял ее за руку и повернулся к Кьюджелу. - Ты
должен пересечь поляну, и тогда я сообщу тебе, какая тропа ведет на юг. -
И он принялся обвязывать талию Дервы Коремы веревкой. Она яростно
сопротивлялась и покорилась только после удара и проклятия. - Это чтобы
помешать ей убежать, - с хитрой усмешкой объяснил Бусиако Кьюджелу. - Я не
скор на ногу и когда хочу женщину, не люблю ее очень долго уговаривать. Но
почему ты не торопишься? Солнце заходит, а после наступления темноты
появляются лейкоморфы.
- Ну, так какая же тропа ведет на юг? - спросил Кьюджел.
- Перейди поляну, и я тебе скажу. Конечно, если не веришь мне, можешь
сам выбирать. Но помни, я очень старался ради этой тощей, плоской и
анемичной женщины. Мы теперь в расчете.
Кьюджел с сомнением посмотрел на противоположную сторону поляны,
потом на Дерву Корему, которая в отчаянии смотрела на него. Он оживленно
сказал:
- Ну, все, кажется, к лучшему. Горы Магнаца, как известно, очень
опасны. Ты в большей безопасности с этим неотесанным разбойником.
- Нет! - закричала она. - Отвяжи эту веревку! Он обманщик: тебя
одурачили! Кьюджел Умник? Кьюджел Глупец!
- Какой вульгарный язык, - заявил Кьюджел. - Мы с Бусиако заключили
сделку, которая, кстати, является священным договором, и надо его
выполнять.
- Убей этого грубияна! - кричала Дерва Корема. - Доставай меч! Край
леса рядом!
- Неправильная тропа может увести в самое сердце Большого Эрма, -
возразил Кьюджел. Он в прощальном приветствии поднял руку. - Гораздо лучше
стараться ради этого лохматого грубияна, чем погибнуть в горах Магнаца!
Бусиако улыбнулся в знак согласия и собственнически дернул за
веревку. Кьюджел заторопился через поляну под проклятия Дервы Коремы, пока
она не замолкла. Какое средство применил Бусиако, Кьюджел не видел.
Бусиако крикнул:
- Ты случайно оказался на правильной тропе. Иди по ней и вскоре
придешь в населенную местность.
Кьюджел с прощальным приветствием повернулся. Дерва Корема
истерически захохотала:
- Он называет себя Кьюджел Умник! Какая невероятная шутка!
Кьюджел быстро шел по тропе, несколько обеспокоенный.
- Женщина сошла с ума, - говорил он себе. - Она не понимает. Как я
мог поступить иначе? Я рациональный человек: поступать по-другому было бы
неразумно.
Не прошел он и ста шагов, как тропа вынырнула из леса. Кьюджел застыл
на месте. Всего сто шагов? Он поджал губы. По какому-то любопытному
совпадению остальные три тропы тоже выходили из леса поблизости и
сливались в одну дорогу, на которой он стоял.
- Интересно, - сказал Кьюджел. - Меня подмывает вернуться, отыскать
Бусиако и потребовать у него объяснений...
Он задумчиво коснулся меча и даже сделал один-два шага в сторону
леса. Но солнце стояло низко, тени уже заполнили промежутки между
искривленными стволами. Кьюджел колебался, а Фиркс нетерпеливо всадил свои
крючья и когти в печень Кьюджела, и тот отказался от мысли вернуться в
лес.
Дорога шла по открытой местности, на юге возвышались горы. Кьюджел
шел быстро, чувствуя за собой темную тень леса, и напряженно думал. Иногда
при какой-нибудь особенно беспокойной мысли он шлепал себя по бедру. Но
ведь это глупо! Он вел себя наилучшим образом! Бусиако глуп, он и
надеяться не мог обмануть Кьюджела! Сама эта мысль неприемлема. А что
касается Дервы Коремы, то она скоро приспособится к своей новой жизни...
Когда солнце уже опустилось за горы Магнаца, он увидел небольшое
селение и таверну на перекрестке дорог. Это было прочное сооружение из
камня и бревен, с круглыми окнами, каждое из которых состояло из множества
маленьких окошек. Кьюджел остановился у входа и подвел итог своим
ресурсам, которых у него оказалось немного. Потом вспомнил драгоценные
пуговицы, которые взял у Дервы Коремы, и поздравил себя с такой
предусмотрительностью.
Он вошел в дверь и оказался в длинной комнате, увешанной старинными
бронзовыми лампами. Хозяин стоял за стойкой и наливал грог и пунш трем
мужчинам, очевидно, постоянным посетителям. Все трое повернулись, когда
Кьюджел вошел в таверну.
Хозяин заговорил достаточно вежливо:
- Добро пожаловать, путник; чего пожелаешь?
- Вначале чашу вина, затем ужин и ночлег, наконец сведений о дороге
на юг.
Хозяин налил вина.
- Ужин и ночлег в должное время. А что касается дороги на юг, она
ведет в царство Магнаца, и большего знать не нужно.
- Значит Магнац - страшное существо?
Хозяин мрачно кивнул.
- Люди, уходившие на юг, никогда не возвращались. И на нашей памяти
никто не приходил оттуда на север. Я могу поручиться только за это.
Трое за стойкой молча кивнули в знак согласия. Двое оказались
местными крестьянами, на третьем же были высокие черные сапоги
профессионального заклинателя духов. Первый крестьянин сделал знак
хозяину:
- Налей этому несчастному вина за мой счет.
Кьюджел со смешанным чувством принял это вино.
- Пью с благодарностью, но отвергаю слово "несчастный", чтобы это
слово не сказалось на моей судьбе.
- Как хочешь, - равнодушно отозвался крестьянин, - хотя в наше
печальное время кто счастлив? - И крестьяне погрузились в разговор о
починке каменной изгороди, разделявшей их земли.
- Работа тяжелая, но большие преимущества, - заявил один.
- Согласен, - заметил другой, - но я такой неудачник, что раньше чем
мы закончим эту работу, солнце почернеет, и окажется, что весь наш труд
напрасен.
Первый взмахнул руками в насмешливом отрицании аргумента.
- Существует риск, который мы должны принимать. Смотри: я пью вино,
хотя могу не дожить до того, чтобы напиться. Но разве это меня удерживает?
Нет! Я отрицаю будущее; я пью сейчас и стану пьян, если обстоятельства
позволят.
Хозяин рассмеялся и ударил кулаком по стойке.
- Ты хитер, как Бусиако. Я слышал, они тут недалеко разбили лагерь.
Может, путник встречался с ними? - И он вопросительно взглянул на
Кьюджела, который неохотно кивнул.
- Я встретил такую группу; по моему мнению, они скорее глупые, чем
хитрые. А что касается дороги на юг, может кто-нибудь дать более точные
указания?
Хозяин резко ответил:
- Я могу: избегай ее. Вначале за твоей плотью будут охотиться
деоданды. А дальше владения Магнаца, а рядом с ним деоданд все равно что
ангел милосердия, если истинна хотя бы десятая часть слухов.
- Обескураживающие новости, - заметил Кьюджел. - А другой дороги на
юг нет?
- Есть, - сказал заклинатель духов, - и я советую тебе ею
воспользоваться. Возвращайся по дороге в Большой Эрм и иди на восток вдоль
края леса, который становится все гуще и страшнее. Нет надобности
говорить, что тебе понадобятся крепкая рука и быстрые ноги, а еще лучше
крылья, чтобы спастись от вампиров, гру, эрбов и лейкоморфов. Пройдя до
самого конца леса, ты должен свернуть на юг, в долину Дарада, где, по
слухам, армия василисков осаждает древний горд Мар. Если сумеешь миновать
это сражение, дальше лежит Большая Центральная степь, где нет ни пищи, ни
воды и которая населена пелгрейнами. Пройдя степь, поворачивай на запад и
переберись через серию отравленных болот. За ними местность, о которой я
знаю только, что она называется Земля Злых Воспоминаний. Миновав эту
местность, ты окажешься к югу от гор Магнаца.
Кьюджел на несколько мгновений задумался.
- Путь, который ты предлагаешь, может, и менее рискован и более
безопасен, но он очень длинный. Я предпочитаю рискнуть и отправиться через
горы Магнаца.
Первый крестьянин посмотрел на него с благоговейным страхом.
- Ты, должно быть, знаменитый волшебник, полный заклинаниями.
Кьюджел, улыбаясь, покачал головой.
- Я Кьюджел Умник: не больше и не меньше. А теперь - вина!
Вскоре хозяин принес ужин: тушеных земляных крабов с чечевицей,
приправленных диким рисом и черникой.
После ужина двое крестьян выпили по последней чашке вина и ушли, а
Кьюджел, хозяин и заклинатель засиделись, обсуждая различные аспекты
действительности. Наконец заклинатель удалился в свою комнату. Перед
уходом он подошел к Кьюджелу заговорил с ним откровенно:
- Я заметил твой плащ; такое качество редко встретишь в нашем
захолустье. Так как ты все равно погибнешь, почему бы не подарить этот
плащ мне? Такой мне очень нужен.
Кьюджел изысканно отклонил предложение и направился в свою комнату.
Ночью его разбудили какие-то скребущиеся звуки у ног постели.
Вскочив, он схватил человека небольшого роста. Подтащил его к свету. Это
оказался трактирный слуга. Он все еще сжимал сапоги Кьюджела, которые,
очевидно, хотел украсть.
- Что это значит? - Кьюджел ударил парня. - Говори! Как ты
осмеливаешься на это!
Слуга просил Кьюджела перестать.
- Какая разница? Обреченному человеку не нужна такая элегантная
обувь!
- Тут мне судить, - сказал Кьюджел. - Или ты думал, что я босиком
пойду навстречу смерти в горах Магнаца? Убирайся! - И он швырнул воришку
через весь коридор.
За завтраком он рассказал об этом происшествии хозяину, который не
проявил большого интереса. Когда пришло время рассчитываться, Кьюджел
бросил на стойку драгоценную пуговицу.
- Пожалуйста, оцени эту драгоценность, вычти мой долг и дай сдачу
золотыми монетами.
Хозяин осмотрел украшение, поджал губы и склонил голову набок.
- Полная стоимость твоего пребывания точно равна стоимости этой
безделушки. Никакой сдачи.
- Что? - бушевал Кьюджел. - Чистый аквамарин, окруженный четырьмя
изумрудами? За одну-две чашки плохого вина, похлебку и сон, обеспокоенный
злодейством твоего слуги? Это таверна или бандитское логово?
Хозяин пожал плечами.
- Конечно, цены несколько выше обычных, но деньги, которые сгниют в
карманах трупа, никому не принесут пользы.
В конце концов Кьюджел все же получил несколько золотых монет и
вдобавок кусок хлеба, сыра и немного вина. Хозяин подошел к двери и
указал:
- Тут только одна дорога, ведущая на юг. Прямо перед тобой горы
Магнаца. Прощай!
Не без дурных предчувствий двинулся Кьюджел на юг. Некоторое время
дорога шла мимо полей местных крестьян, затем у подножий, возвысившихся по
обе стороны, она превратилась сначала в тропу, потом в еле заметный след,
вьющийся по дну сухого русла среди колючих кустарников, тысячелистника,
асфодели. На вершинах холмов параллельно тропе росли согнутые дубы, и
Кьюджел, решив подольше оставаться незамеченным, взобрался наверх и
продолжал путь под покровом листвы.
Воздух был чист, небо яркого темно-синего цвета. Солнце поднялось к
зениту, и Кьюджел вспомнил о пище. Он сел, но при этом глаз его уловил
какую-то движущуюся тень. Кровь его застыла. Какое-то существо собиралось
прыгнуть ему на спину.
Кьюджел сделал вид, что ничего не заметил, и вскоре тень снова
двинулась вперед: деоданд, более высокий и тяжелый, чем Кьюджел, черный,
как полночь, за исключением белых глаз, белых зубов и когтей, одетый в
полоски кожи, поддерживающие короткую бархатную рубашку.
Кьюджел задумался о лучшем способе действий. Лицом к лицу, грудь к
груди, деоданд разорвет его на клочки. Кьюджел может мечом удерживать
деоданда, пока у того жажда крови не победит страх боли и он бросится
вперед, ни на что не обращая внимания. Возможно, Кьюджел быстрее и убежит
от этого существа, но только после долгого и упорного преследования...
Деоданд снова шагнул вперед и остановился за скальным выступом в двадцати
шагах ниже по склону от того места, где сидел Кьюджел. Как только он исчез
за скалой, Кьюджел вскочил, подбежал к скале и забрался на ее вершину. Тут
он поднял тяжелый камень и, когда деоданд осторожно высунулся, бросил его
на спину этому существу. Тот упал и лежал, дергая ногами, а Кьюджел
спрыгнул вниз, чтобы нанести смертельный удар.
Деоданд прижался к скале и зашипел в ужасе при виде обнаженного
лезвия Кьюджела.
- Не бей, - сказал он. - Ты ничего не добьешься моей смертью.
- Только удовлетворения от смерти того, кто собирался меня пожрать.
- Пустое удовольствие!
- Мало удовольствий бывают иными, - сказал Кьюджел. - Но пока ты жив,
расскажи мне о горах Магнаца.
- Ты их видишь: безжизненные горы из древнего черного камня.
- А кто такой Магнац?
- Я такого не знаю.
- Что? Люди к северу содрогаются от одного этого имени.
Деоданд слегка выпрямился.
- Вполне возможно. Я слышал это имя, но считал его всего лишь древней
легендой.
- Почему люди идут на юг и никто не идет на север?
- А кому нужно идти на север? А те, что шли на юг, давали пищу мне и
моему племени. - Деоданд еще более приподнялся. Кьюджел подобрал большой
камень и обрушил на деоданда, тот упал и слабо задергался. Кьюджел
подобрал другой камень.
- Подожди! - слабо сказал деоданд. - Пощади меня, и я помогу тебе
выжить.
- Как это? - спросил Кьюджел.
- Ты хочешь идти на юг. Дальше в пещерах обитают подобные мне. Как
тебе спастись, если я не проведу тебя путем, который они не используют?
- Ты можешь это сделать?
- Если ты пообещаешь сохранить мне жизнь.
- Прекрасно. Но я должен принять меры предосторожности: в своей жажде
крови ты можешь забыть о нашем соглашении.
- Ты меня искалечил; какие еще меры тебе нужны? - воскликнул деоданд.
Тем не менее Кьюджел связал ему руки и привязал к толстой черной шее
веревку.
Таким образом они и двинулись; деоданд, хромая и подпрыгивая, повел
Кьюджела кружным путем, минуя пещеры.
Горы поднялись выше, в каменных ущельях завыли ветры. Кьюджел
продолжал расспрашивать деоданда о Магнаце, но добился только мнения, что
Магнац вымышленное создание.
Наконец они оказались на песчаной площадке высоко над низиной.
Деоданд объявил, что тут кончается территория его племени.
- А что дальше? - спросил Кьюджел.
- Не знаю: я там не бывал. А теперь освободи меня и иди своей
дорогой, а я вернусь к своему племени.
Кьюджел покачал головой.
- Ночь близко. Что помешает тебе пойти за мной следом и снова
напасть? Лучше я тебя убью.
Деоданд печально рассмеялся.
- За нами трое других. Они держатся на расстоянии, только потому что
я им сделал знак. Убей меня, и никогда не увидишь утреннего солнца.
- Мы пойдем дальше вместе, - сказал Кьюджел.
- Как хочешь.
Кьюджел пошел на юг, деоданд продолжал хромать; оглядываясь назад,
Кьюджел видел три черные фигуры, двигавшиеся в тени. Деоданд
многозначительно улыбнулся.
- Тебе лучше остановиться здесь: зачем ждать дотемна? Смерть менее
ужасна при свете.
Кьюджел не ответил, но пошел еще быстрее. Тропа покинула долину,
поднялась на высокий луг, здесь воздух стал холоднее. По обе стороны росли
лиственница, кеобаб, бальзаминовый кедр, среди травы и кустов журчал
ручей. Деоданд начал беспокоиться, он дергал за веревку, хромал с
преувеличенной слабостью. Кьюджел не видел причин для беспокойства:
никакой угрозы, кроме самих деодандов, не было. Он почувствовал
нетерпение.
- Почему ты тащишься? Я надеялся до наступления темноты найти
гостиницу в горах. А ты меня задерживаешь.
- Тебе следовало подумать об этом, до того как ты искалечил меня
камнем, - ответил деоданд. - Я ведь иду с тобой не по своей воле.
Кьюджел оглянулся. Три деоданда, которые раньше прятались среди скал,
теперь шли сзади не скрываясь.
- Ты не можешь укротить ужасный аппетит твоих соплеменников? -
спросил Кьюджел.
- Я и со своим не могу справиться, - ответил деоданд. - Только рана
мешает мне броситься на тебя и вцепиться в горло.
- Ты хочешь жить? - Кьюджел многозначительно положил руку на меч.
- Конечно, хотя и не так страстно, как люди.
- Если ты хоть на йоту ценишь свою жизнь, прикажи своим соплеменникам
повернуть, отказаться от преследования.
- Напрасный труд. И в конце концов для чего тебе жизнь? Посмотри,
перед тобой горы Магнаца!
- Ха! - ответил Кьюджел. - Разве не ты утверждал, что чудовище тут
вымышленно?
- Конечно, но я не вдавался в подробности вымысла.
И тут послышался свист; оглянувшись, Кьюджел увидел, что три деоданда
упали, пронзенные стрелами. Из ближайшей рощи появились четверо молодых
людей в коричневых охотничьих костюмах. Все были прекрасно сложены, у всех
каштановые волосы, все, казалось, были в хорошем расположении духа.
Передний крикнул.
- Как это ты идешь с ненаселенного севера? И почему идешь ночью с
этим ужасным существом?
- Ни в одном из твоих вопросов нет загадки, - ответил Кьюджел. -
Во-первых, север населен: там еще живет несколько сотен людей. А этого
гибрида демона и людоеда я нанял, чтобы он провел меня безопасно через
горы, но я недоволен его службой.
- Я сделал все необходимое, - возразил деоданд. - Освободи меня в
соответствии с нашим договором.
- Как хочешь, - сказал Кьюджел. Он развязал веревку, и деоданд
захромал прочь, оглядываясь через плечо. Кьюджел сделал знак предводителю
охотников; тот что-то сказал своим товарищам; они подняли луки и
застрелили деоданда.
Кьюджел коротко одобрительно кивнул.
- А вы? Ведь Магнац, говорят, делает горы непригодными для жизни?
Охотники рассмеялись.
- Всего лишь легенда. Некогда действительно существовало чудовище по
имени Магнац, и в уважение к традиции мы, жители деревни Валл, по-прежнему
назначаем одного человека Стражником. Но все это только дань старой
легенде.
- Странно, - сказал Кьюджел, - что легенда так широко распространена
и внушает такой страх.
Охотники равнодушно пожали плечами.
- Приближается ночь; время возвращаться. Можешь пойти с нами; в Валле
есть таверна, где ты переночуешь.
- С радостью воспользуюсь вашим обществом.
Пошли дальше. По дороге Кьюджел расспрашивал о пути на юг, но
охотники мало чем смогли помочь ему.
- Деревня Валл расположена на берегу озера Валл, плавание по озеру
невозможно из-за многочисленных водоворотов; мало кто из нас ходил по
горам к югу. Говорят, они безжизненны и спускаются в еще более
безжизненную пустыню.
- Может, в горах за озером бродит Магнац? - осторожно спросил
Кьюджел.
- Традиция об этом ничего не говорит, - ответил охотник.
Примерно через час они добрались до Валла, деревни, богатство которой
поразило Кьюджела. Прочные дома из камня и бревен, улицы тщательно
вымощены и подметены; большая площадь, рынок, зернохранилище, ратуша,
склад, несколько таверн, довольно много роскошных поместий. Охотники пошли
по главной улице, кто-то обратился к ним:
- Важная новость! Погиб Стражник!
- Неужели? - с острым интересом воскликнул предводитель охотников. -
Кто же сейчас исполняет его обязанности?
- Лейфель, сын гетмана, кто же еще?
- Действительно, кто же еще? - ответил охотник, и они пошли дальше.
- Значит должность Стражника высоко уважаемая? - спросил Кьюджел.
Охотник пожал плечами.
- Ее лучше описать как церемониальную синекуру. Постоянный
исполнитель, несомненно, будет избран завтра. Но посмотри в сторону
ратуши. - И он указал на коренастого широкоплечего человека в коричневой
одежде, отороченной мехом, и в черной сдвоенной шляпе. - Это Хайлам
Вискод, сам гетман. Эй, Вискод! Мы встретили странника с севера!
Хайлам Вискод приблизился и вежливо приветствовал Кьюджела.
- Добро пожаловать! Странники редки в наше время; все наше
гостеприимство в твоем распоряжении.
- Благодарю тебя, - ответил Кьюджел. - Не ожидал встретить в горах
Магнаца такую любезность. Весь мир их страшно боится.
Гетман засмеялся.
- Повсюду встречаются недоразумения; ты обнаружишь, что многие наши
обычаи архаичны и причудливы. Например, Стража против Магнаца. Но идем!
Вот наша лучшая таверна. Устроишься, и мы поужинаем.
Кьюджелу отвели хорошую комнату, со всеми удобствами, и вскоре,
умытый и отдохнувший, он присоединился к Хайламу Вискоду в общем зале.
Перед ним поставили аппетитный ужин и кувшин вина.
После еды гетман провел Кьюджела по поселку, от которого открывался
прекрасный вид на озеро.
Казалось, сегодня вечером отмечается какой-то праздник: Повсюду
горели факелы, жители Валла ходили по улицам, останавливались небольшими
группами, разговаривали. Кьюджел спросил, в чем причина всеобщего
волнения.
- Из-за смерти вашего Стражника?
- Вот именно, - ответил гетман. - Мы серьезно относимся к своим
традициям, и выборы нового Стражника вызывают споры в обществе. Но
посмотри: это общественный склад, где хранятся наши богатства. Хочешь
взглянуть?
- С удовольствием, - отозвался Кьюджел. - Если ты собираешься
осмотреть общественное золото, я с радостью присоединюсь к тебе.
Гетман распахнул двери.
- Тут не только золото. Вот в этих ларях драгоценности; в этом ящике
древние монеты; в грудах - шелка и вышитая камка; вон в тех ящиках
драгоценные пряности, еще более ценные напитки, различные дорогие мази. Но
я не стану перед тобой хвастаться: ты бывалый человек, опытный
путешественник и, конечно, видел настоящее богатство.
Кьюджел ответил, что богатства Валла не следует преуменьшать. Гетман
признательно поклонился, и они прошлись по эспланаде над озером - большим
темным водным пространством, освещенным слабым звездным светом.
Гетман указал на купол, поддерживаемый на высоте в пятьсот футов
стройным столбом.
- Можешь догадаться, что это такое?
- Вероятно, пост вашего Стражника.
- Верно! Ты проницательный человек. Жаль, что ты торопишься и не
можешь задержаться в Валле.
Кьюджел, вспомнив свой пустой кошелек и богатства общественного
склада, сделал вежливый жест.
- Я рад был бы немного задержаться, но, откровенно говоря, я
путешествую без денег, и мне пришлось бы тогда искать какой-то временной
службы. Кстати о посте Стражника: я понял, что это значительная должность.
- Несомненно, - ответил гетман. - Сегодня стражу несет мой сын. Но
нет никаких причин, почему бы тебе не быть кандидатом на этот пост.
Обязанности нисколько не обременительны; вообще говоря этот пост - просто
синекура.
Кьюджел почувствовал беспокойство Фиркса.
- А каково жалованье?
- Очень хорошее. Стражник пользуется здесь, в Валле, огромным
уважением, так как он, пусть чисто формально, защищает нас всех от
опасностей.
- И все-таки что он получает?
Гетман помолчал, подумал и начал загибать пальцы.
- Во-первых, он получает комфортабельную сторожевую башню, выложенную
мягкими подушками, с оптическим устройством, которое делает отдаленные
предметы близкими, жаровню для тепла и совершенную систему связи. Далее,
его еда и питье самого высокого качества и предоставляются бесплатно для
его удовольствия и по его приказам. Далее, он получает дополнительно титул
"Охранника общественных сокровищ" и становится распорядителем всех
общественных богатств Валла. В-четвертых, он может выбрать себе в супруги
девушку, которая покажется ему наиболее привлекательной. В-пятых, он
получает титул "барона" и должен всеми приветствоваться с глубочайшим
уважением.
- Вот это да! - сказал Кьюджел. - Стоит подумать. А каковы его
обязанности?
- Они следуют из его должности. Стражник должен сторожить - это один
из древних обычаев, которые мы соблюдаем. Обязанности вряд ли можно
назвать обременительными, но пренебрегать ими нельзя, потому что это
означало бы фарс, а мы народ серьезный, несмотря на наши причудливые
обычаи.
Кьюджел рассудительно кивнул.
- Условия вполне справедливы. Стражник сторожит; трудно выразиться
яснее. Но кто такой Магнац, с какого направления следует его ожидать и как
его можно узнать?
- Эти вопросы особого значения не имеют, - ответил гетман, - так как
такого существа - теоретически - не существует.
Кьюджел взглянул на башню, на озеро, потом на хранилище.
- Я предлагаю свои услуги для выполнения этих обязанностей - если все
тобой сказанное соответствует истине.
Фиркс немедленно вцепился когтями во внутренности Кьюджела. Тот
согнулся вдвое, придал руки к животу и, извинившись перед удивленным
гетманом, отошел в сторону.
- Терпение! - умолял он Фиркса. - Терпение! Ты что, не понимаешь, в
каком мы положении? Кошелек мой пуст, а впереди долгие лиги! Чтобы
продвигаться дальше, я должен передохнуть и пополнить свой кошелек. Я
собираюсь исполнять эту должность, пока не выполню оба условия, и потом мы
быстро направимся в Олмери!
Фиркс неохотно прекратил свои демонстрации, и Кьюджел вернулся к
ожидавшему гетману.
- Ничего не изменилось, - сказал Кьюджел. - Я посовещался с самим
собой и считаю, что смогу выполнять эти обязанности.
Гетман кивнул.
- Я рад слышать это. Ты увидишь, что мои обещания полностью
соответствуют действительности. Я тоже пока размышлял и могу утверждать,
что ни один человек в поселке лучше тебя не подходит к этому
величественному положению, и потому провозглашаю тебя Стражником поселка!
- Гетман извлек золотой воротник и надел на шею Кьюджелу.
Они вернулись в таверну; по дороге жители Валла, видя золотой
воротник, одолевали гетмана вопросами.
- Да, - отвечал тот. - Этот джентльмен продемонстрировал свои
возможности, и я провозгласил его Стражником поселка!
При этой новости все пришли в крайнее возбуждение и поздравляли
Кьюджела, как будто он всегда здесь жил.
Все направились в таверну; принесли вино и тушеное мясо с пряностями;
появились музыканты, начались танцы и веселье.
Кьюджел приметил одну исключительно красивую девушку, танцевавшую с
молодым охотником из группы, встретившей его в горах. Кьюджел подтолкнул
гетмана и обратил его внимание на девушку.
- А, да; прекрасная Марлинка! Она танцует с парнем, с которым недавно
обручилась.
- Вероятно, ей придется изменить свои планы? - со значением спросил
Кьюджел.
Гетман хитро подмигнул.
- Она тебе понравилась?
- Да, и так как это привилегия моей должности, провозгласи эту
девушку моей невестой. И пусть брачную церемонию совершат немедленно!
- Так быстро? А, понимаю, горячая кровь юности не терпит
отлагательств. - Он подозвал девушку, и она весело подбежала к их столику.
Кьюджел встал и низко поклонился. Гетман заговорил: - Марлинка, Стражник
поселка находит тебя привлекательной и хочет, чтобы ты стала его супругой.
Марлинка вначале удивилась, потом что-то показалось ей забавным. Она
проказливо взглянула на Кьюджела и церемонно присела.
- Стражник оказывает мне большую честь.
- Далее, - продолжал гетман, - он требует, чтобы брачная церемония
была совершена немедленно.
Марлинка с сомнением взглянула на Кьюджела, потом через плечо на
молодого человека, с которым танцевала.
- Хорошо, - сказала она. - Как пожелает Стражник.
Совершили церемонию, и Кьюджел оказался женат на Марлинке, которая
при ближайшем рассмотрении была еще прекрасней. Он обнял ее за талию.
- Идем, - прошептал он. - Ускользнем на некоторое время и отпразднуем
это событие.
- Не так быстро, - прошептала в ответ Марлинка. - Я должна привести
себя в порядок; я слишком возбуждена! - Она высвободилась и ускользнула.
Пир и веселье продолжались, и, к своему разочарованию, Кьюджел
заметил, что Марлинка опять танцует с юношей, с которым была обручена. На
его глазах она обняла юношу со всеми признаками страсти. Кьюджел прошел
вперед, остановил танец и отвел свою жену в сторону.
- Такое поведение неприлично: ты ведь час как замужем!
Марлинка в удивлении и замешательстве рассмеялась, потом нахмурилась,
снова рассмеялась и пообещала вести себя с должным достоинством. Кьюджел
попытался увести ее в комнату, однако она опять объявила, что момент
неподходящий.
Кьюджел раздраженно вздохнул, но утешил себя воспоминаниями о других
своих привилегиях: свободном доступе в сокровищницу, например. Он
склонился к гетману.
- Поскольку я теперь официальный хранитель общественной сокровищницы,
будет разумно в подробностях ознакомиться с ее содержимым. Если ты будешь
так добр и отдашь мне ключи, я быстро все осмотрю.
- Я сделаю лучше, - ответил гетман, - я сам проведу тебя в
сокровищницу и помогу, чем смогу.
Они направились в сокровищницу. Гетман открыл дверь и подержал свет.
Кьюджел вошел и осмотрел ценности.
- Я вижу, все в порядке; вероятно, есть смысл подождать, пока в
голове у меня прояснится, и тогда сделать подробный перечень. Но пока... -
Кьюджел направился к ящику с драгоценностями, выбрал несколько дорогих
камней и начал укладывать их себе в сумку.
- Минутку, - сказал гетман. - Боюсь, что ты доставляешь себе
неудобство. Вскоре тебе принесут богатую одежду, достойную твоего нового
титула. А сокровища удобнее держать тут; к чему отягощать себя и
подвергать риску потерять их?
- В твоих словах есть смысл, - ответил Кьюджел, - но я хотел
приказать начать строительство поместья с видом на озеро, и ценности мне
понадобятся для оплаты.
- Все в свое время. Работу вряд ли начнут, пока ты не осмотришь
местность и не выберешь самое подходящее место.
- Верно, - согласился Кьюджел. - Вижу, впереди у меня много работы. А
теперь - назад в таверну! Моя супруга слишком скромна, и больше я не
потерплю никаких отговорок!
Но когда они вернулись, Марлинки не было.
- Несомненно, отправилась переодеваться в соблазнительные наряды, -
предположил гетман. - Потерпи немного!
Кьюджел недовольно поджал губы; его еще больше рассердило, что исчез
и молодой охотник.
Веселье быстро кончилось, и после многих тостов Кьюджел опьянел и был
перенесен в свою комнату.
Рано утром в дверь постучал гетман, по приглашению Кьюджела он вошел.
- Теперь нужно осмотреть сторожевую башню, - сказал гетман. - Всю
ночь Валл сторожил мой сын, так как традиция требует неослабной
бдительности.
Кьюджел с трудом оделся и вслед за гетманом вышел на холодный
утренний воздух. Они прошли к сторожевой башне, и Кьюджела поразила и ее
высота, и элегантная простота конструкции: стройный столб поднимался на
пятьсот футов, поддерживая купол.
Единственным способом подъема служила веревочная лестница. Гетман
поднимался первым, Кьюджел за ним, лестница раскачивалась, так что у
Кьюджела закружилась голова.
Они благополучно добрались до купола, а уставший сын гетмана
спустился. Купол был обставлен совсем не так роскошно, как ожидал Кьюджел,
и вообще казался аскетичным. Он обратил на это внимание гетмана, который
объявил, что усовершенствование начнется немедленно.
- Только выскажи свои пожелания: они будут исполнены!
- Тогда вот что: на полу постелить толстый ковер - наиболее
подходящие тона зеленый и золотой. Мне нужен также более удобный диван,
большего размера, чем этот несчастный матрац у стены, потому что моя
супруга Марлинка будет проводить тут много времени. Сюда поставить шкаф
для драгоценностей, сюда буфет для сладостей, сюда столик с парфюмерией. А
вот тут поставьте столик с приспособлениями для охлаждения вина.
Гетман с готовностью согласился на все.
- Все будет так, как ты сказал. А сейчас мы должны обсудить твои
обязанности, которые так просты, что почти не нуждаются в объяснениях. Ты
должен сторожить Магнаца.
- Это я понял, но мне пришла в голову одна мысль: чтобы работать с
максимальной эффективностью, я должен знать, от кого сторожу. Магнац может
прокрасться по эспланаде, а я его не узнаю. На что он похож?
Гетман покачал головой.
- Не могу сказать; эти сведения затерялись в веках. Легенда говорит
только, что некий волшебник сумел обмануть и заколдовать Магнаца. - Гетман
подошел к наблюдательному пункту. - Посмотри: вот оптическое устройство.
Основанное на остроумном принципе, оно увеличивает все предметы, на
которые ты его направляешь. Время от времени ты должен осматривать
местность. Вон там гора Темус; внизу озеро Валл, в котором нельзя плавать
из-за водоворотов. В том направлении тропа Падагар, она ведет на восток в
местность Мерс. Вот там еле видна памятная пирамида, которую воздвиг Гузпа
Великий, который во главе восьми армий напал на Магнаца. Сам Магнац
воздвиг другую пирамиду - видишь ту большую груду на севере? - чтобы
покрыть искалеченные трупы нападавших. А вот эту вырубку Магнац сделал,
чтобы холодный ветер проникал в долину. У озера титанические руины на
месте дворца Магнаца.
Кьюджел осмотрел все это с помощью оптического устройства.
- Да, Магнац был могучим существом.
- Так утверждает легенда. А теперь последнее. Если Магнац появится -
смехотворное предположение, конечно, - ты должен потянуть этот жезл, он
ударит в большой гонг. Наш закон строжайше запрещает ударять в гонг, если
не появился Магнац. Наказание за этот проступок чрезвычайно суровое; в
сущности последний Стражник лишился своего поста из-за того, что позвонил
в гонг. Нет необходимости говорить, что он был осужден, и после того как
цепями его разорвали на клочья, эти останки были брошены в водовороты
озера.
- Что за идиот! - заметил Кьюджел. - К чему отказываться от такого
богатства, веселья и хорошей жизни из-за какой-то бессмысленной забавы?
- Мы того же мнения, - согласился гетман.
Кьюджел нахмурился.
- Меня этот факт удивляет. Он был молод и поддался глупому случайному
порыву?
- Нет, даже этим не объяснишь его поступок. Он был мудрец
восьмидесяти лет, шестьдесят из которых служил Стражником на башне.
- Тогда его поведение вообще необъяснимо, - удивленно заметил
Кьюджел.
- Весь Валл чувствует то же самое. - Гетман нервно потер руки. - Я
думаю, все необходимое мы обсудили; теперь я тебя покину и оставлю
наслаждаться твоими обязанностями.
- Минутку, - сказал Кьюджел. - Я настаиваю на немедленных
усовершенствованиях: ковер, шкаф, подушки, поднос, диван.
- Конечно, - ответил гетман. Он перегнулся через перила, выкрикивая
вниз распоряжения. Немедленного ответа не последовало, и гетман
возмутился. - Что за помеха! - воскликнул он. - Похоже, мне самому
придется этим заняться. - И он начал спускаться по веревочной лестнице.
Кьюджел крикнул ему вслед:
- Будь добр, пришли сюда мою супругу Марлинку; я кое-чем хочу тут с
ней заняться.
- Я ее немедленно отыщу, - через плечо ответил гетман.
Несколько минут спустя заскрипел большой ворот, и крепкая веревка,
поддерживавшая конец веревочной лестницы, начала опускаться. Глядя вниз,
Кьюджел увидел приготовленные к подъему подушки. Прочная веревка
проскрипела по вороту, и вместо нее появилась тонкая, всего лишь бечевка,
на которой были подняты подушки. Кьюджел неодобрительно осмотрел их:
старые и пыльные, вовсе не того качества, что он ожидал. Придется
приказать заменить их лучшими. Возможно, гетман прислал эти временно, пока
не раздобудут нужные. Кьюджел кивнул: очевидно, так оно и есть.
Он осмотрел горизонт. Магнаца нигде не видно. Он несколько раз развел
руки, прошелся взад и вперед и снова посмотрел на площадь, где ожидал
увидеть ремесленников, готовящих заказанные им усовершенствования. Но
никакой деятельности не было видно: жители поселка занимались своими
обычными делами. Кьюджел пожал плечами и снова осмотрел горизонт. Как и
раньше, Магнаца он не заметил.
Снова он осмотрел площадь. Нахмурился, приглядываясь: неужели это его
жена идет в обществе молодого человека? Он направил туда оптическое
устройство: действительно Марлинка, а молодой человек, нахально сжимающий
ей локоть, тот самый охотник, с которым она была помолвлена. Кьюджел в
гневе сжал зубы. Такое поведение не должно продолжаться! Когда Марлинка
появится, он должен будет поговорить с ней об этом.
Солнце достигло зенита; дрогнула веревка. Глядя вниз, Кьюджел увидел,
что ему поднимают обед в корзине, и в предвкушении захлопал в ладоши. Но
когда он снял ткань с корзины, в ней оказались только полбуханки хлеба,
кусок жесткого мяса и бутылка слабого вина. Он откашлялся и крикнул вниз.
Никто его не слушал. Он крикнул громче. Один или два человека с легким
любопытством подняли головы и продолжали заниматься своими делами. Кьюджел
гневно потянул тонкую веревку и завертел ворот, но лестница не появилась.
Легкая веревка была устроена в виде петли и могла выдержать приблизительно
вес корзины с пищей.
Кьюджел задумчиво сел и принялся обдумывать положение. Потом, снова
направив оптическое устройство на площадь, поискал гетмана, человека,
который мог бы ему все объяснить.
Позже в тот же день Кьюджел случайно смотрел на дверь таверны и как
раз в это время, пошатываясь, оттуда вышел гетман, очевидно, изрядно
подкрепившийся вином. Кьюджел повелительно крикнул; гетман остановился,
поискал источник голоса, в замешательстве покачал головой и двинулся через
площадь.
Солнце спускалось к озеру Валл; водовороты превратились в багровые и
черные спирали. Прибыл ужин Кьюджела: тарелка вареного лука и похлебка. Он
равнодушно посмотрел на это, потом подошел к перилам и крикнул вниз:
- Пришлите лестницу! Приближается темнота! В отсутствие света
бесполезно караулить Магнаца или кого-нибудь другого!
Как и раньше, никто ему не ответил. Фиркс, по-видимому, осознал
ситуацию и несколько раз дернул Кьюджела за внутренности.
Кьюджел провел беспокойную ночь. Когда посетители покидали таверну,
Кьюджел крикнул им, рассказывая о своем положении, но мог бы и поберечь
дыхание.
Солнце взошло над горами. Завтрак был неплохим, но далеко не
соответствовал тому, что обещал Хайлам Вискод, лживый гетман Валла. В
гневе Кьюджел выкрикивал вниз приказы, но на них не обращали внимания. Он
перевел дыхание: похоже, рассчитывать следует только на себя. Но что с
того? Зря что ли его прозывают Кьюджелом Умником? И он начал обдумывать
разнообразные способы спуска с башни.
Веревка, на которой поднимают пищу, слишком тонка. Если сложить ее
вчетверо, она выдержит его вес, но позволит спуститься только на четверть
расстояния до земли. Его одежда и пояс, если их разорвать и связать, дадут
еще двадцать футов, и он повиснет в воздухе. Ствол башни никакой опоры не
дает. С соответствующим инструментов и за достаточное время он смог бы
вырубить лестницу вниз или даже вообще сровнять башню, превратить ее с
обрубок, с которого можно спрыгнуть... Этот проект неосуществим. Кьюджел в
отчаянии опустился на подушки. Все стало ясно. Его одурачили. Он пленник.
Как долго предыдущий стражник находился на своем посту? Шестьдесят лет?
Такая перспектива не вызывала радости.
Фиркс, придерживавшийся того же мнения, яростно вонзил свои колючки и
когти, прибавив горя Кьюджелу.
Так проходили дни и ночи. Кьюджел мрачно и долго