на главную | назад

ТРУДОВАЯ И ГУЖЕВАЯ ПОВИННОСТЬ НА ЛЕСОЗАГОТОВКАХ

Европейский Север России - крупный лесосырьевой регион страны. В силу установившихся традиций местное сельское население имело необходимые навыки лесозаготовительных и лесосплавных работ. До революции 1917 г. лесозаготовки носили исключительно сезонный характер, вербовка рабочей силы происходила путем заключения лесозаготовительными организациями и предпринимателями подрядных договоров с артелями лесорубов1 [См. например: Давыдов В. Н. Из истории развития лесной промышленности автономной области Коми (зырян) в 1921 - 1925 гг. // Историко-филологический сборник. Вып. 6 Сыктывкар, 1960. С 3-12].
Становление советской лесной промышленности началось с образования лесозаготовительных трестов. В августе 1921 г. решением правительства для управления лесной промышленностью Северо-Беломорского района был создан первый в стране лесной трест «Северолес»2 [Овсянкин Е.И. Из истории деятельности треста «Северолес» (1921 - 1925 гг.) // Историко-краеведческий сборник. Вологда, 1973. С. 5]. В 1922 г. возник трест «Кареллес»3 [Макуров В.Г. Развитие лесной промышленности Европейского Севера СССР в послевоенный период (1946-1955). Петрозаводск, 1979. С. 8]. Но отрасль еще не располагала собственными кадрами рабочих и техникой. Организация работы в лесу осуществлялась лесозаготовительными конторами, набиравшими сезонную рабочую силу и обеспечивавшими лесозаготовки наемным гужевым транспортом4 [Макуров В.Г. Трудящиеся Европейского Севера СССР в борьбе за подъем лесной промышленности (1946 - 1958). Петрозаводск, 1989 С. 18].
Развернутая в стране в конце 1920-х гг. индустриализация потребовала огромных средств, получить которые можно было прежде всего от экспорта леса. Кроме того, возросли внутренние потребности народного хозяйства в древесине. Увеличить объем лесозаготовок на основе действовавшей в 1920-х гг. системы организации лесозаготовительных работ не представлялось возможным. Лесная промышленность нуждалась в реорганизации, чему положило начало Постановление Совета Труда и Обороны «О реорганизации лесного хозяйства и лесной промышленности», принятое в июле 1929 г. На основании этого постановления лесозаготовительные конторы были преобразованы в государственные лесозаготовительные предприятия - леспромхозы, подчиненные трестам. Им передавались в долгосрочное пользование лесные массивы. В Карелии возникло 18 леспромхозов, из них 14 вошли в состав треста «Кареллес» и 4 подчинились трестам «Севзаплес» и «Желлес»5 [Очерки истории Карельской организации КПСС. Петрозаводск, 1974. С. 226]. В составе треста «Комилес» образовалось 8 леспромхозов6 [Промышленные рабочие Коми АССР 1918 - 1970. М., 1974. С. 47]. Была поставлена задача: превратить лесозаготовки в постоянно действующую отрасль народного хозяйства. Однако на протяжении 1930-х - начала 1950-х гг. лесозаготовки продолжали носить преимущественно сезонный характер и основным резервом рабочей силы для лесной промышленности оставались крестьяне-сезонники.
С образованием колхозов механизм мобилизации сезонной рабочей силы на лесозаготовки значительно упростился. По мнению Г. Ф. Доброноженко, социалистические преобразования северной деревни были тесно связаны с выполнением основной хозяйственно-политической задачи края - развитием лесозаготовок, обеспечением этой отрасли организованной рабочей силой - колхозниками7 [Доброноженко Г Ф. Коллективизация на Севере. 1929-1932. Сыктывкар, 1994. С. 163]. О. А. Никитина также выделяет роль колхозов в мобилизации сельского населения на работу в лес: колхозника легче было заставить трудиться на лесозаготовках, чем единоличника8 [Никитина О.А Коллективизация и раскулачивание в Карелии (1929 - 1932 годы) Петрозаводск, 1997. С. 82].
Возникшие в конце 1920-х гг. затруднения с комплектованием работников «постоянного кадра» леспромхозов и сезонников потребовали перехода к организованному набору рабочей силы, прежде всего из числа местного сельского населения. Привлечение крестьян к лесозаготовкам приобрело принудительный характер9 [См. например: Доброноженко Г.Ф. Коллективизация на Севере...; Никитина О.А. Коллективизация и раскулачивание…]. В течение 1930-х гг. вышло несколько законодательных актов, регламентирующих отношения лесозаготовительных предприятий с колхозами и колхозниками. 19 ноября 1933 г. СНК СССР принял Постановление «О договорах с колхозами и крестьянами-единоличниками для лесозаготовок и сплава». Оно предусматривало заключение между леспромхозами и колхозами двусторонних договоров, в которых указывались место работы, план лесозаготовок, оговаривались вопросы оплаты труда. Обязательства по заготовке и вывозке древесины включались в производственные планы колхоза. Ответственность за выполнение принятых обязательств полностью возлагалась на правление колхоза. Лесозаготовительные предприятия со своей стороны обязывались помогать сельхозартелям в период проведения полевых работ, в ремонте инвентаря и т. д. 10 [История колхозного права: Сборник законодательных материалов СССР и РСФСР, 1917-1958. Т. 1. М., 1959. С 380-381]. Постановлениями СНК СССР от 27 мая 1935 г. «О порядке обеспечения зернофуражом колхозных лошадей, используемых на лесозаготовительных и сплавных работах»11 [Там же. С. 453] и от 3 марта 1936 г. «О договорах с колхозами для лесозаготовок и сплава»12 [Там же. С. 479-480] оговаривалось, что правлениям колхозов запрещалось отзывать колхозников, выделенных на лесозаготовки, до полного выполнения обязательств, а также противодействовать зачислению колхозников-сезонников на постоянную работу в леспромхозы. Постановление СНК СССР от 16 февраля 1937 г. «О взаимоотношениях лесозаготовительных организаций с колхозами» отменило действовавшую в отдельных районах страны систему оплаты работы в лесу трудоднями через колхоз и уточнило порядок заключения договоров и индивидуальных трудовых соглашений лесозаготовительных предприятий с колхозами и колхозниками. Этим же постановлением была отменена статья 5 (об оказании помощи колхозам со стороны леспромхозов в связи с повышением расценок на заготовку и вывоз древесины) Постановления СНК СССР от 19 ноября 1933 г.13 [История колхозного права. Т. 2. С. 5-6].
Установившийся механизм мобилизации сельских жителей на лесозаготовки фактически был закреплен введением в январе 1941 г. платной трудовой и гужевой повинности (далее - трудгужповинность) на предприятиях Наркомлеса СССР14 [ГАВО. Ф. 1727. Оп. 4 Д. 95. Л. 46].
Колхозное крестьянство привлекалось к трудовой и гужевой повинности на протяжении всего года. Основные лесозаготовительные работы приходились на осенне-зимний сезон (октябрь - апрель), а лесосплавные работы - на весенне-летний сезон (апрель - сентябрь). В течение 1930-х-1950-х гг. количество дней работы колхозников на лесозаготовках в порядке трудгужповинности постепенно возрастало. Если в конце 1920-х гг. оно составляло 50 - 60 дней, в 1930-е - первой половине 1940-х гг. - 100 - 120 дней, то во второй половине 1940-х гг. - 150 дней, а в 1950-х гг. - более 170 дней15 [Там же. Д. 92. Л. 13; Д. 837. Л. 47; Никитина О.А. Коллективизация и раскулачивание... С. 82]. Таким образом, привлекаемые на эти работы крестьяне занимались ими до одной трети года.
Колхозники привлекались на лесозаготовки как в качестве «пешей», так и «конной» силы с использованием колхозных лошадей. Каждому мобилизованному вручалось через председателя сельского совета персональное извещение с указанием места и срока обязательной работы в лесу, а также установленного ему сезонного задания по заготовке, вывозке, подвозке или погрузке древесины. Каждый привлеченный к трудгужповинности обязан был выполнить в течение осенне-зимнего сезона фиксированное количество работ: для «пеших» рабочих устанавливалось 110 дневных норм, для возчиков с лошадьми - 100 дневных норм. В районы набора сезонной рабочей силы командировались представители лесозаготовительных трестов и леспромхозов, которые заключали договоры с сельскохозяйственными артелями и индивидуальные договоры с колхозниками и единоличниками. К организации своевременного выхода мобилизованной рабочей силы в лес активно подключались районные советские и партийные органы.
За уклонение от трудовой и гужевой повинности и за невыполнение обязательных заданий по лесозаготовкам предусматривалась уголовная ответственность по статье 61 УК РСФСР16 [Статья 61 УК РСФСР гласила: «За отказ от выполнения повинностей, общегосударственных заданий или производства работ, имеющих общегосударственное значение, - штраф, налагаемый соответствующим органом власти в пределах до 5-кратного размера стоимости наложенного задания, повинности или работ. Во второй раз - лишение свободы или принудительные работы на срок до одного года. Те же действия, совершаемые кулацкими элементами хотя бы и в первый раз, или же другими лицами при отягчающих обстоятельствах: сговор группы лиц или оказание активного сопротивления органам власти в проведении повинностей, заданий или работ, - лишение свободы на срок до 2-х лет с конфискацией всего или части имущества со ссылкой или без таковой» (Уголовный кодекс РСФСР. М., 1938)]. Предварительное следствие по этой категории дел не производилось. Администрация лесозаготовительной организации при установлении факта уклонения от повинности или невыполнения плана лесозаготовок составляла протокол, в котором указывались сведения о виновном. Протокол подписывался руководителем лесозаготовительной организации и представителем колхоза (в отношении колхозника) или сельского совета (в отношении единоличника) и направлялся в народный суд. К уголовной ответственности по соответствующим статьям Уголовного кодекса о должностных преступлениях привлекались руководители колхозов, лесозаготовительных предприятий, виновные «в преступном срыве мероприятий, связанных с проведением трудгужповинности и организацией выхода на лесозаготовки сезонной рабочей и гужевой силы»17 [ГАВО. Ф. 1727 Оп. 4. Д. 95. Л. 46].
С начала 1940-х гг. на колхозников-лесозаготовителей распространялось действие Указа Президиума Верховного Совета СССР от 26 июня 1940 г. «О переходе на восьмичасовой рабочий день, на семидневную рабочую неделю и о запрещении самовольного ухода рабочих и служащих с предприятий и учреждений», по которому вводились жесткие наказания за нарушение трудовой и технологической дисциплины (например, статья 5 указа предусматривала судебную ответственность за прогул без уважительной причины и самовольный уход с работы). Так, после выхода указа в течение второй половины 1940 г. на предприятиях треста «Вологдалес» было зафиксировано 1745 случаев нарушения трудовой дисциплины: 69% от общего количества нарушений составили прогулы, 19% - опоздания, 11% - самовольный уход с работы. На сезонников приходилось 30% от общего числа правонарушений18 [Там же Д. 23. Л. 432].
В конце 1940-х - начале 1950-х гг. репрессивная политика в отношении лесозаготовителей несколько смягчилась. Основной мерой наказания за уклонение от трудовой повинности и невыполнение обязательного задания стал штраф в размере пятикратной стоимости невыполненных работ, который налагался по решению райисполкома19 [Там же Д. 648. Л. 126].
С 1948 г. в целях предотвращения прогулов и укрепления трудовой дисциплины лесозаготовителей директора леспромхозов и начальники лесопунктов должны были регулярно фиксировать явку на работу. В случае обнаружения перерывов в работе (например, несвоевременного прибытия после праздников, выходных дней) нормы, выработанные до совершения прогула, независимо от их количества, не принимались в зачет при начислении сезонной премии-надбавки20 [Там же. Д. 571. Л. 6]. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 14 июля 1951 г. отменялись уголовные наказания за опоздания и прогулы, кроме случаев неоднократного и длительного прогулов. Согласно указу директор предприятия или начальник учреждения мог применить в отношении прогульщика одну из следующих мер наказания: дисциплинарное взыскание; лишение премии-надбавки сроком на 3 месяца; направление дела в товарищеский суд; увольнение с работы с указанием в трудовой книжке. За «неоднократный прогул» (более 2-х раз в течение трех месяцев) или продолжительный (свыше трех дней) дело передавалось в народный суд, и виновный привлекался к исправительно-трудовым работам по месту работы на срок до 6 месяцев с удержанием 25% заработной платы. За самовольный уход с предприятия предусматривалось наказание в виде лишения свободы на срок от 2 до 4 месяцев21 [Там же. Д. 647 Л. 205-206]. Окончательно уголовная ответственность за прогулы и самовольный уход с работы была отменена в конце 1950-х гг.
Наряду с репрессивными методами мобилизации на лесозаготовки власть прибегала к методам стимулирования через материальную заинтересованность. Так, до 1938 г. работа колхозников, привлекаемых на лесозаготовки, оплачивалась значительно ниже, чем работа лесозаготовителей кадрового состава. Кроме того, из заработка колхозника-возчика производились отчисления (до 50%) правлению колхоза на содержание лошадей, ремонт саней и сбруи22 [См., например: Организация труда и система оплаты рабочих на лесозаготовках в 1937 г. (Справочный нормировочник). Вологда, 1937. С. 32, 34]. После выхода Постановления СНК СССР и ЦК ВКП (б) от 15 ноября 1938 г. «Об улучшении работы лесозаготовительной промышленности СССР» колхозники-лесозаготовители начали получать заработную плату, прогрессивные и сезонные премии-надбавки наравне с рабочими «постоянного кадра». Одновременно была повышена материальная заинтересованность колхозов в выполнении обязательств по выделению рабочей силы на лесозаготовки. Колхозам начислялись денежные суммы в размере 10% от заработной платы всех колхозников, получивших сезонные премии-надбавки. Кроме того, за использование колхозных лошадей выплачивалась денежная сумма в размере 100% от заработка возчика, 70% - от прогрессивной и 20% - от сезонной премии-надбавки23 [ГАВО. Ф. 1727. Оп. 4. Д. 434. Л. 24-24 об.]. Такая система оплаты труда на лесозаготовках с некоторыми изменениями действовала до начала 1950-х гг.
Новая система оплаты труда, введенная в июне 1951 г., была ориентирована на круглогодовой режим работы лесозаготовительных предприятий. Признавалось, что действовавшие до этого времени сезонные премии-надбавки были установлены применительно к условиям сезонности лесозаготовок и сплава, направлены на привлечение и закрепление сезонной рабочей силы. Новая система сочетала сдельную оплату за кубометр с прогрессивной оплатой за выполнение и перевыполнение установленных норм выработки. Отчисления колхозам были предусмотрены в размере 7% от зарплаты колхозников, получивших доплату за выполнение и перевыполнение норм выработки24 [Там же. Д. 647. Л. 113-114]. Кроме того, сохранялась оплата колхозам за использование на лесозаготовках колхозных лошадей, введенная Постановлением СМ СССР от 27 декабря 1949 г. Ее размер составлял 24 руб. 20 коп. за выработанный коне-день, при условии выполнения возчиком установленной нормы выработки25 [Там же. Д. 837. Л. 50].
В целях повышения заинтересованности колхозов и крестьян в лесозаготовительных работах Постановлением СМ СССР от 15 сентября 1955 г. за № 1687 разрешалось выплачивать колхозам на содержание колхозных лошадей в пути следования до места заготовки леса по 15 руб. в сутки за каждую лошадь, а также производить доплату колхозникам-возчикам в размере 4 руб. за каждый день работы26 [Там же. Д. 1007. Л. 256-257].
На колхозников-лесозаготовителей распространялись некоторые налоговые льготы. Например, согласно Постановлению Экономического совета при СНК СССР от 26 мая 1938 г., хозяйства колхозников, работавших на лесозаготовках, освобождались от обязательных поставок молока. По закону о сельхозналоге от 1 сентября 1939 г. хозяйства колхозников, основной работник которых заключил контракт с леспромхозом на срок не менее одного года, освобождались от уплаты налога при условии, что их подсобное хозяйство не превышало размеров, разрешенных Уставом сельхозартели27 [Там же. Ф. 1401. Оп. 1. Д. 20. Л. 85].
Многих сельских жителей привлекала на работу в лес возможность приобрести промышленные товары, в которых деревня испытывала острый недостаток. В период проведения лесозаготовительных работ предусматривалась нормированная продажа отдельных товаров. Так, в сезоне 1945/1946 г. рабочие-сезонники после выполнения месячного задания могли купить: 6 м хлопчатобумажной ткани, один кусок хозяйственного мыла, 100 г табака (для курящих), 3 коробки спичек, 300 г сахара (для некурящих), 2 л керосина, 2 кг соли. Кроме того, за перевыполнение плана колхозникам полагалась продажа 10 м хлопчатобумажной ткани28 [Там же. Ф. 1727. Оп. 4. Д. 93. Л. 12 об.].
В начале 1950-х гг. директорам лесозаготовительных предприятий было разрешено выдавать аванс колхозникам-сезонникам: 200 руб. каждому привлеченному внутри области и 300 руб. привлеченному из другого региона29 [Там же. Д. 837. Л. 49].
Совет Министров СССР неоднократно рекомендовал, чтобы колхозы продавали своим членам, добросовестно отработавшим на лесозаготовках в течение всего сезона и выполнившим нормы выработки, зерновые продукты, корм для скота. В этом случае цены на продукты устанавливались на общем собрании колхоза не выше государственных розничных цен, а объем продажи соответствовал средней сумме выдачи колхознику по трудодням, выработанным на колхозных работах за период лесозаготовительного сезона30 [Там же. Д. 837. Л.48].
Особая система поощрения действовала в отношении районного руководства. Для премирования председателей райисполкомов, секретарей райкомов партии, председателей сельсоветов и колхозов за организацию своевременного и полного выхода мобилизованных на лесозаготовительные работы, за выполнение плана лесозаготовок ежегодно выделялись денежные премии и фонд «ценных вещей». Например, в сезоне 1947/1948 г. в Вологодской области этот фонд составили: швейные машины (46 шт.), охотничьи ружья (92 шт.), радиоприемники (46 шт.), патефоны (90 шт.), ручные и карманные часы (92 шт.), велосипеды (91 шт.), мотоциклы (23 шт.)31 [Там же. Д. 291. Л. 218].
В целях стимулирования работы колхозов и колхозников, повышения производительности труда на лесозаготовках Совет Министров СССР Постановлениями от 14 мая 1956 г. и 22 сентября 1956 г. разрешил начиная с 1 января 1957 г. продажу деловой древесины колхозам, направившим своих членов на работу в лес в порядке оргнабора. Продажа леса колхозам производилась из расчета по 7 кубометров за каждые 100 норм, выполненных колхозниками в течение осенне-зимнего сезона. Колхозы покупали лес на предприятиях системы райпотребсоюза и лесоторговых складах по предъявлению справок лесозаготовительных организаций о количестве выработанных норм32 [Там же. Д. 1070. Л. 254]. Совет Министров СССР в Постановлении от 14 мая 1956 г. рекомендовал правлениям колхозов, приобретавшим деловую древесину, продавать колхозникам, отработавшим на лесозаготовках, определенное количество древесины33 [Там же. Л. 291].
В Постановлениях СМ СССР и ЦК КПСС от 7 октября 1953 г. «О ликвидации отставания лесозаготовительной промышленности» и от 6 августа 1955 г. «О мерах по коренному улучшению работы лесозаготовительной промышленности» особое внимание уделяли вопросам переустройства леспромхозов сезонного действия в предприятия круглогодовой работы и перевода леспромхозов на работу с постоянным кадровым составом рабочих34 [Директивы КПСС и Советского правительства по хозяйственным вопросам. Т. 4. М., 1957. С. 127–154]. Для этого правительство предусмотрело ряд льгот кадровым лесозаготовителям. Им предоставлялись в пользование приусадебные и сенокосные участки, отпускались на льготных условиях ссуды на строительство индивидуальных домов, на приобретение домашнего скота. Личные приусадебные хозяйства рабочих, инженерно-технических работников и служащих освобождались от уплаты сельскохозяйственного налога, а нормы обязательных поставок молока и мяса устанавливались в половинном размере. В 1950-х гг. в лесных поселках развернулось строительство домов, школ, клубов и других культурно-бытовых учреждений35 [Подробнее см. Макуров В.Г Развитие лесной промышленности Европейского Севера...; Макуров В.Г. Трудящиеся Европейского Севера…].
В течение 1930-х гг. на предприятиях лесной промышленности был осуществлен переход от работы «в одиночку» к бригадно-звеньевому методу. При этом создавались условия для разделения труда, более четкой организации лесозаготовительных работ. Такая система позволяла эффективно использовать труд малоквалифицированных рабочих, а опытных лесорубов переключать на главные операции. В начале 1931 г. в леспромхозах Карелии работало 559 производственных бригад, которые объединяли 3/4 всех лесозаготовителей36 [Очерки истории Карелии. Т. 2. Петрозаводск, 1964. С. 226]. В апреле 1930 г. на лесозаготовках Коми автономной области насчитывалось 8 бригад в составе 120 человек, в апреле 1931 г. - 52 бригады, включавшие около 600 человек, в 1932 г. - 56,4% рабочих были организованы в бригады37 [Промышленные рабочие Коми... С. 56]. На предприятиях треста «Вологдалес» в декабре 1939 г. были созданы 96 бригад, в том числе 82 бригады лесорубов, 1 бригада трелевщиков и 7 бригад возчиков38 [ГАВО. Ф. 1727. Оп. 4 Д. 19. Л 39 об.]. На 1 января 1941 г. в этом тресте уже была сформирована 551 бригада лесорубов в составе 2526 человек (52% работавших на заготовке леса) и 346 бригад по подвозке и вывозке древесины в составе 2295 человек (51% от общего числа возчиков)39 [Там же. Д. 23. Л. 428].
Бригадирами и звеньевыми назначались наиболее опытные лесорубы, знакомые с работой в лесу и бригадным методом труда, как из состава мобилизованных колхозников, так и из состава «постоянного кадра». За каждой бригадой закрепляли участок работ и устанавливали месячное производственное задание. В целях пресечения самовольного оттока рабочей силы предписывалось, чтобы колхозники одного колхоза направлялись на один участок. Контролировать работу колхозников должен был член правления колхоза, мобилизованный на лесозаготовки. Именно на него возлагалась «персональная ответственность за недопущение текучести рабочей силы и возчиков с лошадьми и изменение за время сезона персонального состава колхозников...»40 [Там же. Д. 837. Л. 49].
Сезонники-лесозаготовители, не имевшие опыта работы, осваивали основные навыки непосредственно на производстве. Можно выделить следующие формы обучения: кружки техминимума, «стахановские» школы (прикрепление к передовику производства определенного количества рабочих, которые в течение 10-15 дней знакомились с приемами «стахановского метода работы»), индивидуальное (прикрепление к опытному специалисту) обучение41 [Там же. Д. 148. Л. 17 об. -18].
На протяжении 1940-х - 1950-х гг. бригадно-звеньевой метод оставался основным способом организации производственного процесса на лесозаготовках. Правда, его организационные формы неоднократно менялись. В годы Великой Отечественной войны, например, широкое распространение получили сквозные комплексные бригады, особенно среди колхозников-сезонников. Эффективность этого метода лесозаготовок заключалась в том, что он связывал в единый режим работы рубщиков и возчиков. Итоги рабочего дня определялись не количеством леса, заготовленного на делянке, а количеством доставленного в места приемки на верхних складах. В конце 1940-х гг. начали создавать поточно-комплексные бригады, которые осуществляли все производственные операции по заготовке древесины - от валки до доставки на нижние склады (в бригаде работало около 60 человек). Затем появились комплексные бригады, работавшие по графику цикличности, малые комплексные бригады, малые сквозные комплексные бригады. Каждая из этих организационных форм имела свои отличия по одному или ряду признаков: по комплексу выполняемых работ, количеству людей и механизмов, закрепленных за бригадой, способу разделения труда между членами бригады, методу учета и по оплате труда. 
Широкое распространение на лесозаготовках получили стахановское движение, социалистическое соревнование, в которые вовлекались и колхозники-лесозаготовители.
Массовой формой ударничества на лесозаготовках явилось движение «тысячников» и «многотысячников», возникшее в 1930-х гг. Оно заключалось в том, что лучшие лесорубы заготовляли в сезон 1 тыс. куб. м. леса и более, тем самым перевыполняя норму в несколько раз. Это движение среди колхозников проходило под лозунгом: «Ни одного колхоза, не имеющего "тысячников"»42 [Раевская Т.П. Борьба трудящихся Коми АССР за развитие лесозаготовительной промышленности в годы второй пятилетки (1933-1937 гг.) // Историко-филологический сборник. Сыктывкар, 1960. С. 26].
В годы Великой Отечественной войны повсеместно проходили «фронтовые» вахты (смены, декады, месячники), борьба за звание «комсомольско-молодежной фронтовой бригады», движение «двухсотников» и «трехсотников» (выполнение за лесозаготовительный сезон 200 - 300 дневных норм вместо установленных планом 100 - 120), соревнование за получение почетного звания «лучшего рабочего» и т. д.

Таблица 4

Удельный вес сезонной рабочей силы в составе лесозаготовителей

Составлено и рассчитано по: Клементьев Е.И., Кожанов А.А. Сельская среда и население Карелии. 1945-I960 гг. Историко-социологические очерки. Л., 1988. С. 129; Макуров В.Г. Трудящиеся Европейского Севера СССР в борьбе за подъем лесной промышленности (1946-1958). Петрозаводск,1989. С. 53; Очерки истории Карелии. Петрозаводск, 1964. Т. 2. С. 273; Очерки истории Карельской организации КПСС. Петрозаводск, 1970. С. 268; Промышленные рабочие Коми АССР 1918-1970. М., 1974, С. 55, 88, 118; ГАВО. Ф. 1727. Оп 4. Д. 19. Л. 38 об.; Д. 23. Л. 425, 434; Д. 169. Л. 21 об., 26 а; Оп. 10. Д. 102. Л. 36.

На протяжении 1930-х - начала 1950-х гг. масштабы привлечения северного крестьянства на лесозаготовительные работы в порядке трудовой и гужевой повинности оставались весьма значительными. На лесозаготовках в Вологодской области ежегодно работало от 20 до 30 тыс. местных колхозников, в Архангельской области - от 16 до 20 тыс.43 [ВОАНПИ. Ф. 2522. Оп. 6. Д. 376. Л 10; Очерки истории Архангельской организации КПСС. Архангельск, 1970. С. 237]. В начале 1930-х гг. для работы в лесной промышленности Карелии ежегодно привлекалось около 30 тыс. местных крестьян, в конце 1930-х - начале 1940-х гг. - 4-5 тыс. (сокращение произошло в связи с мобилизацией сезонной рабочей силы из других регионов страны)44 [Клементьев Е.И., Кожанов А.А. Сельская среда и население Карелии. 1945-1960 гг. Историко-социологические очерки Л., 1988. С. 129; Очерки истории Карелии ...Т. 2. С. 224, 273]. В Коми АССР в конце 1940-х гг. на лесозаготовках было задействовано около 60% всех трудоспособных колхозников45 [Заборцева Л.П., Турубанов А.Н Рабочие кадры лесозаготовительных предприятий Коми АССР в первое послевоенное десятилетие (1946-1955) // Вопросы социально-политической и социально-экономической истории Республики Коми XX в. Сыктывкар, 1996. С. 88]. О высоком удельном весе сезонной рабочей силы в составе лесозаготовителей по другим регионам можно судить по данным, представленным в таблице 4.
Заметим, что в связи с военной мобилизацией численность работников «постоянного кадра» сократилась в два раза46 [Макуров В.Г. Трудящиеся Европейского Севера... С. 22]. На работу в лес выходили четырнадцатилетние подростки, мужчины старше 55 лет, женщины старше 45 лет47 [Лесная промышленность Коми АССР Сборник документов, 1917-1960. Сыктывкар, 1989. С. 170]. В военный период возросла роль женского труда, и проводились кампании, направленные на вовлечение женщин в лесную промышленность. Приведем выдержку из выступления на заседании Вологодского обкома партии по вопросам развития лесной промышленности (1939 г.): «Обращает внимание, что очень мало внедрен женский труд в лесное хозяйство... Разве перевелись у нас женщины, о которых говорил Некрасов в своих стихах? Задача - найти этих женщин, научить стахановской работе...»48 [ВОАНПИ. Ф. 2522. Оп. Д. 218. Л 60-61]. И в этом направлении осуществлялись активные практические действия.
На лесозаготовительных предприятиях Коми АССР женщины составляли в 1931 г. 13% общего числа лесозаготовителей, в 1939 г. - 27,5%, в 1941 г. - 34,5%, в 1945 г. - 76,5%49 [Промышленные рабочие Коми АССР... С. 53, 122, 164]. Если до войны на лесозаготовках Карелии численность женщин не превышала 25% от общего числа работавших, то в 1942 г. этот показатель возрос до 50-60%50 [Очерки истории Карельской организации КПСС... С. 339]. На предприятиях треста «Вологдалес» среди кадровых рабочих удельный вес женщин увеличился с 49% в 1943 г. до 61% в 1945 г.51 [ГАВО. Ф. 1727. Оп. 4. Д. 61. Л. 22. Д. 90-а. Л. 154; Д. 148. Л. 19 об.].
В послевоенные годы наблюдалась устойчивая тенденция сокращения численности женщин в составе лесозаготовителей. По данным В.Г. Макурова, на лесозаготовках Европейского Севера женщины составляли в 1947 г. 47-54% от общего числа работавших, в 1951 г. - 37-42%, в 1957г. - 27-30%52 [Макуров В.Г. Трудящиеся Европейского Севера... С. 54].

Таблица 5

Численность рабочих «постоянного кадра» и сезонной рабочей силы 
на предприятиях комбината «Вологдалес» (без сплавконторы; чел.)

Составлено по: ГАВО. Ф. 1727. Оп. 10 Д. 102 Л. 36.

Таблица 6

Численность рабочих лесной промышленности Карелии

Источник: Клементьев Е.И., Кожанов А.А. Сельская среда и население Карелии. 1945-1960 гг. Историко-социологические очерки Л., 1988. С. 129.

В процессе технической реконструкции удалось в значительной степени преодолеть сезонность рабочей силы. Например, в январе 1955 г. в комбинате «Комилес» насчитывалось почти 13,5 тыс. рабочих, из них только 3,6 тыс. - сезонников (27%). 85% всего объема работ по заготовке и вывозке древесины выполнялось постоянными рабочими. К концу 1958 г. в лесной промышленности Коми АССР численность рабочих «постоянного кадра» возросла по сравнению с 1955 г. на 36 тыс. человек и составила 46 тыс. человек53 [Лесная промышленность Коми АССР. Сборник документов... С. 14; Промышленные рабочие Коми АССР... С. 225]. Рост численности рабочих «постоянного кадра» и сокращение сезонников происходили и в других регионах Европейского Севера. Об этом свидетельствуют данные таблиц 5 и 6.
В общей численности работников лесозаготовительных предприятий Карелии удельный вес сезонной рабочей силы сократился с 52,7% в 1946 г. до 0,7% в 1959 г. На предприятиях комбината «Вологдалес» этот показатель снизился с 58% в 1950 г. до 9,6% в 1957 г. К концу 1950-х гг. комбинат фактически перешел на круглогодовой режим работы: в первом квартале 1959 г. численность рабочих «постоянного кадра» достигла 19 092 человек, а сезонной рабочей силы - сократилась до 1020 человек (5% от общего числа лесозаготовителей)54 [ГАВО. Ф. 1727. Оп. 10. Д. 28. Л. 15].
Анализ архивных документов свидетельствует о том, что мобилизация сезонников на лесозаготовки проходила с большими трудностями. В отчетах лесозаготовительных предприятий часто отмечалось, что колхозы не выделяли необходимого числа рабочих. Как правило, добиться своевременного выхода в лес и стабильной работы всех мобилизованных колхозников в течение лесозаготовительного сезона не удавалось55 [Там же. Оп. 4. Д. 58. Л. 127; Д. 90 а. Л. 146]. По нашим подсчетам (см. табл. 6 приложения), в Вологодской области на лесозаготовках работало 60-80% от планового числа мобилизованных. Правда, в отдельные дни количество сезонников превышало плановые показатели (по лесозаготовительным предприятиям Вологодской области такие случаи были зафиксированы в 1949 и 1950 гг.).

Таблица 7

Численность сезонной рабочей силы на лесозаготовках 
в тресте «Вологдалес» в IV квартале 1938 г.

Составлено и рассчитано по: ГАВО Ф. 1727. Оп. 4. Д. 6. Л. 34.

В течение лесозаготовительного сезона численность работавших в лесу сезонников не была постоянной. Приведем данные учета мобилизованной рабочей силы на предприятиях треста «Вологдалес» в четвертом квартале 1938 г. (табл. 7). Как видим, на протяжении октября - декабря состав колхозников-лесозаготовителей менялся неоднократно.
Колхозники-лесозаготовители были задействованы на всех основных производственных операциях. Согласно делопроизводственной документации лесозаготовительных предприятий, проводился учет трех видов работ: заготовка, подвозка (трелевка) и вывозка древесины. Необходимо отметить, что анализировать производственную деятельность сезонников, т. е. рассчитывать удельный вес работ, выполненных этой категорией лесозаготовителей, достаточно сложно. Так, в отчетной документации треста «Вологдалес» до лесозаготовительного сезона 1942/1943 г. отдельно учитывался только объем работ по подвозке и вывозке древесины. Начиная с сезона 1948/1949 г. форма отчетности по производственной деятельности лесозаготовительных предприятий изменилась - стали отдельно учитывать только работы, произведенные механизированным способом на всех основных лесозаготовительных операциях.
Как видно из таблицы 7 приложения, на предприятиях треста «Вологдалес» в 1939 - 1948 гг. на долю мобилизованных колхозников приходилось 61% – 82% объема трелевочных работ. В указанные годы возрастал и удельный вес работ, выполненных сезонниками на заготовке леса. Так, в сезоне 1942/1943 г. на долю мобилизованных колхозников приходилось 50% от общего объема работ, в сезоне 1947/1948 г. - 70%. На вывозке древесины с лесосек в нижние склады в основном были заняты рабочие кадрового состава леспромхозов. В 1939 г. на долю сезонников приходилось 35% объема работ по вывозке леса, в годы войны - 29 - 42%. В течение 1950-х гг. в связи с уменьшением численности сезонной рабочей силы в составе лесозаготовителей происходило сокращение удельного веса этой категории работников в выполнении всех лесозаготовительных операций.
Отношение колхозников к лесозаготовкам было неоднозначным. Имеющиеся в нашем распоряжении архивные документы позволяют сделать вывод, что оно напрямую зависело от материального положения колхозной семьи.
В колхозах с низкой доходностью и незначительной оплатой трудодня после отработки лесозаготовительного сезона многие колхозники вербовались в «постоянный кадр» леспромхозов. Так, в докладной записке секретаря Бабушкинского райкома от 26 января 1955 г. в Вологодский обком партии отмечалось, что в деревнях Рыжево, Ямная (колхоз «1-е Мая»), Грозино (колхоз «Красный пахарь») «совершенно не осталось трудоспособных колхозников», что пребывание рабочих-лесозаготовителей в населенных пунктах других колхозов приводило «к ослаблению трудовой дисциплины в общественных хозяйствах, отвлечению от колхозного производства значительной части рабочей силы»56 [ВОАНПИ. Ф. 2522. Оп. 28. Д. 121. Л. 22]. Для многих колхозников, особенно молодежи, участие в лесозаготовках было реальной возможностью уехать из деревни, сменить свой социальный статус. По сообщению Грязовецкого райкома партии Вологодской области, в начале 1950-х гг. в колхозы района ежегодно не возвращалось с лесозаготовок до 500 чело-век57 [Там же. Оп. 23. Д. 86. Л. 53].
В тех же колхозах, где доходы были более высокими или где крестьяне занимались традиционными кустарными промыслами, приносившими доход, отношение сельского населения к лесозаготовкам было негативным. Например, в Кирилловском районе Вологодской области в сезоне 1939/1940 г. вместо установленных планом 375 сезонных рабочих на лесозаготовках в среднем работало 100-150 человек (27-40% от плана). Местная администрация объясняла такой низкий показатель участия в лесозаготовках тем, что в районе значительная часть колхозников занималась изготовлением гармоник и на «лесозаготовки не идут потому, что много зарабатывают и дома»58 [Там же. Оп. 2. Д. 312. Л 16.].
Имели место случаи (как правило, немногочисленные), когда колхозники отказывались получать повестки на работу в лес. Так, в осенне-зимний лесозаготовительный сезон 1947/1948 г. в Харовском районе Вологодской области отказались от выхода в лес 10 человек (0,4% от общего числа привлеченных в порядке платной трудовой и гужевой повинности). Районный прокурор распорядился воздействовать на этих лиц «через участкового милиционера»59 [Там же. Оп. 9. Д. 210. Л. 2]. Были и такие факты, когда по различным причинам разнарядка по мобилизации сельского населения на лесозаготовительные работы поступала в сельские советы и правления колхозов с опозданием, крестьяне пользовались этой задержкой и устраивались на другие сезонные работы. Например, такой случай произошел осенью 1947 г. в Уломском районе Вологодской области, где, как следует из документа, «наиболее полноценная рабочая сила в массовом порядке ушла из района в другие области и республики на побочные заработки»60 [Там же. Оп. 9. Д. 210. Л. 36].
Негативное отношение крестьянства к платной трудовой и гужевой повинности, нежелание колхозников работать на лесозаготовках можно объяснить несколькими причинами. Работа лесозаготовителей на протяжении 1930-х-1940-х гг. была маломеханизированной, преобладал тяжелый ручной труд. В годы войны произошло резкое снижение уровня механизации, многие механизмы (тракторы, автомашины и проч.) были мобилизованы на нужды фронта. В леспромхозах оставалась в основном старая, неисправная техника. Так, на предприятиях треста «Вологдалес» в 1944 г. из 108 тракторов работало всего 9 (8%), из 29 автомашин - 4 (14%)61 [ГАВО. Ф. 1727. Оп. 4. Д. 58. Л. 58]. Основной объем работ по вывозке и подвозке древесины был перенесен на гужевой обоз леспромхозов и мобилизованный гужевой транспорт колхозов. Механизация таких трудоемких процессов, как рубка, погрузка, разгрузка, фактически не проводилась совсем62 [Лесная промышленность Коми АССР. Сборник документов... С. 170]. Ситуация начала меняться лишь после принятия Постановления СМ СССР от 8 августа 1947 г. «О механизации лесозаготовок, освоении новых лесных районов и создании необходимых условий для закрепления рабочих и инженерно-технических кадров Министерства лесной промышленности CCCP»63 [Решения партии и правительства по хозяйственным вопросам. Т. 3. С. 436–447.]. На лесозаготовительные предприятия страны стали поступать тракторы и автомобили, передвижные электростанции и электропилы, паровозы и мотовозы, погрузочные краны и лебедки. Только за годы первой послевоенной пятилетки лесозаготовительные предприятия освоили 30 новых типов оборудования64 [Клементьев Е.И., Кожанов А.А. Сельская среда и население Карелии... С. 115]. На протяжении второй половины 1940-х – 1950-х гг. уровень механизации лесозаготовительных работ постоянно возрастал. Если в 1946 г. в леспромхозах преобладал ручной труд, особенно на заготовке и подвозке леса, то в 1958 г. все основные циклы лесозаготовительного процесса были механизированы на 90 - 98% (табл. 8).
Все же отметим, что и в 1950-х гг., когда на лесозаготовках происходило освоение новых механизмов и техники, колхозники-лесозаготовители зачастую использовались на тех участках работы, где применялся ручной труд. Так, согласно материалам учета расстановки рабочей силы на предприятиях комбината «Вологдалес» от 16 февраля 1953 г. (см. табл. 8 приложения), на лесосеках и верхних складах был задействован 71% от общего числа сезонников, в том числе 42% колхозников работало на обрубке сучьев, 11% - лесорубами вручную, 10% - возчиками на подвозке древесины, 9% - грузчиками вручную.

Таблица 8

Уровень механизации основных лесозаготовительных работ
на предприятиях Европейского Севера (% к общему объему работ)

Составлено по: Макуров В.Г. Трудящиеся Европейского Севера СССР в борьбе за подъем лесной промышленности (1946-1958). Петрозаводск, 1989 С. 87.

Жилищно-бытовые условия в леспромхозах оставались крайне неудовлетворительными. Часто рабочих поселяли в неприспособленные помещения, во временные постройки. Во многих общежитиях не было кроватей, поэтому обычно строили нары. Известны случаи, когда рабочие спали прямо на полу. Постельные принадлежности (матрасы, подушки, одеяла, постельное белье) зачастую отсутствовали. В жилых помещениях отмечались скученность, грязь, холод. На многих лесных участках не было бань и оборудованных сушилок в общежитиях. Не хватало мастерских по ремонту обуви и одежды. Многие крестьяне-сезонники, как отмечалось в документах, «зная об этом, шли на хитрость и, отправляясь на лесозаготовки, обували плохую обувь, чтобы затем иметь предлог для последующего возвращения [домой]»65 [ВОАНПИ. Ф. 2522. Оп. 9. Д. 210. Л. 24].
Серьезные нарекания со стороны рабочих-лесозаготовителей предъявлялись к организации системы питания и торговли на лесозаготовках. На отдельных лесоучастках доставка горячей пищи к местам работы лесорубов не организовывалась66 [ГАВО. Ф. 1727. Оп. 4. Д. 923. Л 94]. Столовые содержались в антисанитарном состоянии, ассортимент блюд был ограничен, качество обедов низкое. Многие столовые плохо оборудовались. Приведем один показательный пример. В январе 1953 г. на предприятиях треста «Вологдалес» проводилась проверка состояния торговли и общественного питания. Проверка установила, что в столовой Макаровского лесопункта, в которой питались 250 человек, было оборудовано только 16 посадочных мест. В этой столовой имелись всего 4 ложки, 7 стаканов, 8 глубоких тарелок. В отчете отмечалось, что «во время обеда создавались очереди, и наблюдалось законное недовольство рабочих из-за пренебрежительного к ним отношения»67 [Там же. Д. 921. Л. 311].
В леспромхозовских магазинах в продаже часто отсутствовали необходимые хозяйственные и галантерейные товары, одежда и обувь, керосин; был ограничен ассортимент продуктов питания, допускались перебои с поставками хлеба68 [Там же. Д. 923. Л. 94]. Известны факты продажи недоброкачественных продуктов69 [Там же Д. 921. Л. 301]. Особенно серьезные проблемы с обеспечением леспромхозов продовольствием наблюдались в годы Великой Отечественной войны. Так, в докладной записке председателя Вологодского райисполкома от 12 марта 1945 г. отмечалось, что в начале марта из Монзенского леспромхоза за одну ночь «самовольно ушли» 53 колхозника по причине того, что «рабочим не давали три дня хлеба»70 [ВОАНПИ. Ф. 2522. Оп. 6. Д. 566. Л. 26].
Рабочие-лесозаготовители не обеспечивались в должной степени постоянным медицинским обслуживанием, во многих леспромхозах не хватало медикаментов, на лесосеках отсутствовали аптечки71 [ГАВО Ф. 1727. Оп. 4 Д. 921. Л. 300]. В то же время в леспромхозах остро стояла проблема заболеваемости педикулезом и кишечными инфекциями.
Негативное отношение колхозников к лесозаготовкам вызывалось и тем, что имели место постоянные задержки в расчетах по заработной плате с рабочими леспромхозов, а также с колхозами за использование колхозных лошадей. Партийные органы неоднократно указывали, что задолженность по заработной плате лесорубам и возчикам за прошедший лесозаготовительный сезон «затрудняет своевременное заключение договоров с колхозами и колхозниками и может негативно отразиться на начале лесозаготовок в новом осенне-зимнем сезоне»72 [ВОАНПИ Ф. 2522. Оп. 2. Д. 313. Л. 38-39].
Можно выделить еще одну причину, по которой колхозники стремились покинуть лесозаготовительные работы. Речь идет о грубом обращении администрации лесозаготовительных предприятий с рабочими. Приведем один пример. В Монзенском леспромхозе Вологодской области 18 января 1944 г. не вышли на работу 5 сезонников (большинство 1927 года рождения). Начальник Лосьинского лесоучастка Глебашев, секретарь местной комсомольской организации Чечнев и инженер Пурин, «вооружившись ружьем», произвели арест этих колхозников (во время ареста был сделан выстрел в воздух). Как сказано в документе, освободил колхозников прокурор Лежского района, прибывший в лесопункт73 [Там же. Ф. 3707. Оп. 1. Д. 32. Л. 5]. Когда происходил массовый отток сезонников с лесозаготовок, как правило, прибегали к помощи милиции. Так, в Белозерском районе Вологодской области в зимние месяцы 1948 г. аппаратом РОВД были направлены обратно в лес 409 лесорубов и 211 возчиков. К уголовной ответственности было привлечено 13 человек74 [Там же. Ф. 2522. Оп. П. Д. 163. Л. 4].
Трудовая и гужевая повинность на лесозаготовках, возложенная на северное крестьянство, а также практика комплектования рабочих «постоянного кадра» лесозаготовительных предприятий из числа местного сельского населения вызывали недовольство со стороны районных советских и партийных органов, правлений сельсоветов и колхозов. Архивные источники содержат массу примеров, когда работники леспромхозов, прибывшие для вербовки рабочей силы, встречали открытое противодействие со стороны местной администрации. Так, накануне лесозаготовительного сезона 1946/1947 г. секретарь Сямженского райкома партии Вологодской области запретил проводить набор колхозников в «постоянный кадр» леспромхозов до тех пор, пока по этому вопросу «не будет дано указание со стороны обкома»75 [ГАВО.Ф. 1727. Оп. 4. Д. 299. Л. 195].
Как способ противодействия комплектованию рабочей силы лесозаготовительных предприятий можно рассматривать отказы правлений колхозов заверять индивидуальные договоры колхозников с леспромхозами, хотя подобные действия категорически запрещались законодательством76 [Там же. Д. 824. Л. 25]. Правления колхозов часто выделяли для вербовки в «постоянный кадр» тех колхозников, которые «не проявляли желания заключать договора», и, наоборот, местная администрация не отпускала тех, кто стремился уехать на лесозаготовки77 [Там же].
Некоторые руководители колхозов прибегали к методам прямого давления на колхозников, стремившихся перейти на работу в леспромхозы. В 1949 г., например, в Бабушкинском районе Вологодской области был случай, когда колхозник С.О. Ярыгин из Юркинского сельского совета, пытавшийся уехать на лесозаготовки, был выселен из области. Только благодаря вмешательству в это дело руководства треста «Вологдабумлес» колхозник был возвращен обратно78 [Там же. Д. 653. Л. 9]. Приведем еще один пример, который произошел в этом же районе. Колхозниц Ф.В. Филимонову и В.П. Филимонову из колхоза «Красная горка» Тимановского сельского совета «под угрозой оружия принуждали отказаться от заключения договора» с леспромхозом79 [Там же. Л. 10].
Противодействие со стороны местной администрации набору рабочей силы на лесозаготовки было вполне закономерным. Практика комплектования постоянных кадров и лесозаготовительных, и городских промышленных предприятий за счет местного сельского населения приводила к значительному сокращению численности колхозников (особенно трудоспособного возраста). Материалы таблицы 9 приложения показывают, что в Вологодской области в течение 1948 - 1952 гг. в порядке оргнабора на постоянную работу в промышленность поступило более 47 тыс. сельских жителей, в том числе на предприятия Министерства лесной промышленности - 23 тыс. человек. С 1946 по 1953 г. колхозное население Вологодской области сократилась более чем на 164,3 тыс. человек. В 1953 г. среднегодовой недостаток рабочей силы в колхозах Вологодской области составил около 30%, а в отдельных хозяйствах до 60%80 [ВОАНПИ. Ф. 2522. Оп. 23. Д. 174. Л. 33]. В 1950-х гг. областные власти неоднократно обращались в Совет Министров СССР, в ЦК КПСС с просьбой сократить планы привлечения местного крестьянства на лесозаготовки. Любопытно, что в качестве предложения по решению «кадровых» проблем лесозаготовительных предприятий местные власти предлагали «увеличить завоз в Вологодскую область недостающего количества постоянных и сезонных рабочих из других регионов страны»81 [Там же. Оп. 25. Д. 56 Л. 49]. Аналогичная ситуация с трудовыми ресурсами колхозов наблюдалась и в других территориях Европейского Севера. Так, в 1948 г. в лесную, угольную и нефтяную промышленность Коми АССР было мобилизовано 8895 сельских жителей, в 1949 г. - 9909. В 1951 г. на лесозаготовительные предприятия республики поступило 9800 колхозников. В последующие годы приток рабочей силы из деревни резко сократился. С 1953 по 1958 г. в Коми АССР численность колхозников, мобилизованных по оргнабору на постоянную работу в промышленность, составила лишь 1318 человек82 [Промышленные рабочие Коми АССР… С. 216].
Таким образом, в порядке трудовой и гужевой повинности колхозники Европейского Севера на протяжении 1930-х - начала 1950-х гг. выполняли значительный объем всех лесозаготовительных работ. Это негативно отразилось на состоянии производительных сил деревни. Сокращение численности колхозников, привлекаемых на лесозаготовки, происходило по мере перехода лесозаготовительных предприятий на круглогодовой режим работы с постоянным кадровым составом лесозаготовителей.