на главную | назад

 

Купцов М.
Мы всегда оставались лесниками и горды этим : [интервью с директ. Бабаевского лесхоза Михаилом Купцовым]

/ вела С. Егорина // Красный Север. – Вологда. – 2012. – 31 окт. – С. 35.

Четверть века Бабаевским лесхозом руководит потомственный лесовод Михаил Купцов, и все эти годы предприятие успешно развивается и находится на хорошем счету у руководства области и коллег. В канун двойной даты, 45-летия лесхоза и 25-летия своего директорства, Михаил Борисович делится размышлениями о деятельности предприятия, пользе леса и лесной профессии.

«Я уже не говорю о цвете форменной одежды»

Все со мной согласятся, что 45 лет – это дата. Не совсем юбилей, но, определенно, очень значимый отрезок времени, когда можно, обернувшись назад, обобщить то, что сделано, и наметить планы на будущее.
За всю свою немалую историю наше предприятие реорганизовывали несчетное количество раз, но при многообразии названий оно никогда не меняло своего главного предназначения – быть лесхозом.
Создавалось оно для помощи сельскому хозяйству, но впоследствии мы меняли статусы, подчинения, названия. За эти годы можно вспомнить всякое. Одно время мы больше делали упор на лесозаготовительную деятельность, потом на лесохозяйственную. Теперь мы Бабаевский филиал «Вологдалесхоза» и занимаемся ведением лесного хозяйства, правда, в меньших объемах, а также выполняем государственный заказ. На сегодняшний день мы, по сути, становимся лесными пожарными, и нам заочно была выделена лесопожарная техника.
Конечно, бывает обидно, когда добросовестно занимаешься переработкой леса, а тебе говорят: «Нет, братцы, занимайтесь-ка чисто лесным хозяйством». Затем освобождают от охраны леса, и ею начинают заниматься другие структуры. Я уже не говорю о цвете форменной одежды: она у нас была и черная, и серая, и зеленая. Отработав столько лет в таких часто меняющихся условиях, привыкаешь к постоянным нововведениям и невольно задаешься вопросом: а какую перед нами поставят следующую задачу? Хотя в принципе мы всегда считали себя лесоводами. Но в любом случае находимся и работаем рядом с лесом, и никакие чиновники и созданные структуры нас с ним не разлучат. И работой, и жизнью, и местом проживания мы все равно связаны с лесом.

Главное богатство – это люди

Главное богатство – это люди: не техника, не производственные объекты, а они – преданные делу, предприятию, которые отработали много лет и которые только начинают. У нас хотят работать, и текучесть кадров на предприятии минимальная. А мы, в свою очередь, делаем все возможное для того, чтобы условия труда и быта наших работников улучшались. Но наши возможности, к сожалению, с каждым годом уменьшаются: и в связи с административными реформами, которые, чаще всего, работают против нас, и в финансовом плане.
В день торжества, конечно же, хотелось бы отметить наших ветеранов, которые своей продолжительной и плодотворной работой внесли большой вклад в развитие лесхоза и лесной отрасли в целом. Мы их уважаем и ценим, они нам отвечают тем же, не забывают, приходят на предприятие. И как приятно бывает встретиться, вспомнить прошлое, поговорить о настоящем, а может, и помечтать о будущем. Ведь в жизни на самом деле не так много праздников, как кажется. Но у нас в лесхозе есть как минимум четыре даты, которые мы обязательно отмечаем: профессиональный праздник, День защитника Отечества, 8 Марта, и, конечно же, Новый год. А вот День пожилых людей я лично за праздник не считаю, хотя мы и здесь не забываем о наших ветеранах. На самом деле – это очень грустный день, а такими праздники не бывают.
Очень многие люди работали у нас на предприятии, и если всех вспоминать, то не хватит ни времени, ни места. Поэтому я намеренно не задавался целью перечислять кого-то из них пофамильно. Считаю, что это будет не только громоздко, но и не совсем этично, когда одних вспомнишь, а про других забудешь. Всем им большое спасибо. Они заложили фундамент, построили здание, и теперь наша задача – не разрушить то, что создано поколениями, невзирая ни на какие отрицательные веяния времени. Пока нам это делать удается. За счет чего? За столько лет работы вывел для себя аксиому: находились бы мы на полном государственном обеспечении, может, давно бы уже канули в Лету. Жизнь всегда заставляла выживать и быть самостоятельными, и, с одной стороны, это совсем неплохо.
Я теперь говорю это не только о Бабаевском лесхозе, но и о наших коллегах по всей Вологодской области. Наша система, в любом случае, доказала свою живучесть. От государства мы никогда не получали и 10% средств от общего объема работы. Все остальное нарабатывали сами, даже в самых тяжелых условиях. Это нас спасло и спасает сегодня.

Куда пойти учиться, чтобы работать в лесу

Есть у нас в лесхозе и молодежь, и если идет смена поколений, то всю нашу трудовую деятельность на протяжении 45 лет никак нельзя назвать бесполезной. Вместе с молодежью приходят новые веяния, но даже в наш век высочайших технологий и сплошной компьютеризации отношение человека к лесу мало чем изменилось. Люди приходят, несмотря на то, что у нас не очень высокая заработная плата, получают образование и продолжают работать по специальности. За лесом необходимо ухаживать, и это должны делать специалисты, а не люди с улицы, которые бы могли успешно выписывать бумаги, но не иметь никакого представления о самом лесе. Надо понимать, для каких целей создано наше предприятие, для чего мы пришли работать в эту сферу.
– Михаил Борисович, где бы вы посоветовали получать образование той части молодежи, которая имеет желание работать в лесу?
– У нас работают выпускники Санкт-Петербургского лесного университета, который, кстати, является нашим семейным вузом – его закончили мой отец, я, моя жена, сын Владимир и дочь Дарья. Есть коллеги, которые получали образование в Московском и Архангельском лесных институтах.
Если говорить об образовании среди молодого поколения лесхоза, то они предпочитают учиться на факультете лесного хозяйства Вологодской государственной молочнохозяйственной академии имени Н. В. Верещагина, мы же и направляем их туда на учебу. И для лесного хозяйства Вологодской области этот недавно открывшийся факультет – позитивное и перспективное явление. Так же как и Череповецкий лесомеханический техникум. Хочу сказать, что лесное образование, полученное в нашей области, нисколько не хуже, чем в столичных вузах. А хорошее образование, как известно, очень нужное приобретение и для человека, и для работодателя, а в лесном деле в особенности, где одной практикой работы обойтись невозможно. И если народ со стороны будет видеть, что в лесу работают неравнодушные профессионалы своего дела, у них не будет повода говорить о том, что стремительно истребляется лес – главное богатство Вологодчины.
Лес надо рубить! И восстанавливать!
– А бабаевцы, на ваш взгляд, бывают недовольны работой вашего лесхоза, и в чем это недовольство может выражаться?
– Многие, к примеру, считают, что лес должен стоять вечно, и его ни в коем случае нельзя трогать. Но даже наукой доказано – лес, стоящий более ста лет, начинает гнить, и в таком состоянии он будет вредить здоровым насаждениям. Лес надо рубить! И заниматься его восстановлением. Здесь результат виден не сразу, иногда проходит не один десяток лет. Но это природа, и мы не должны нарушать ее жизнедеятельность. Вот для этого мы и существуем.
Конечно, наши возможности усечены, но говорить о том, что лесхоз вообще ничего для этого не делает, неверно. Я считаю, что наше время еще придет, и многое в Лесном кодексе, который явно противоречит населению, живущему рядом с лесом, изменится. Считаю, что сейчас кодекс работает в интересах крупных компаний, но ведь есть лес, который никому не передан в аренду, и здесь много того, что не приносит прямой выгоды, но нуждается в защите. Рядом живут люди, они видят все.
Сейчас мы занимаемся и прочистками, и осветлением, и прореживанием. Словом, выполняем те работы, которые крупные компании, арендующие лес, стараются не замечать или заниматься ими под сильным принуждением.
Жители справедливы в том, что все кругом в лесу сегодня захламлено. Рубить – руби, но изволь за собой все убрать, если считаешь себя цивилизованным человеком и достойным руководителем. Леса при Советском Союзе рубилось больше, но в нем было намного чище – это однозначно.
Захламление леса во многом может быть вызвано слепой гонкой за скандинавскими технологиями по вырубке древесины. Но у нас различные условия, к примеру, это касается грунта, и не надо бездумно следовать за европейцами. Надо каждому отвечать за свои дела и быть порядочнее, а не делать так: что выгодно, то вывезли, а что невыгодно – бросили. Такой подход для леса на самом деле может стать угрозой. А чиновники, которые должны контролировать это дело, закопались в бумагах и реагируют лишь на официальные жалобы, хотя смысл охраны леса не в наказании, а в предупреждении. Поэтому, какие бы функции для нас ни определяли сверху, мы продолжим заниматься охраной леса и не будем в этом вопросе сторонними наблюдателями. Именно для этих целей у себя в лесхозе мы сохранили лесников, которых теперь почему-то принято называть лесоводами. Они не зарабатывают деньги для предприятия, и мы содержим их за счет прибыли от хозяйственной деятельности, но они необходимы. Я твердо убежден: без лесников не лесхоз и был, это должность особая. Правда, лесником сейчас обыватели называют любого, кто работает в лесу. В ocобо больших размерах это невежество проявилось в 2010 году, когда страну захлестнула мощнейшая волна лесных пожаров.

О пожарах и новогодних елках

– Помнится, в то жаркое лето вы смогли достойно выйти из всеобщего пожарного бедствия, которое коснулось и вас. Наблюдались ли лесные возгорания на территории Бабаевского лесхоза в нынешнем году?
– Нынче у нас не произошло ни одного возгорания, но я на этот счет иллюзий не строю. У вероятности лесных пожаров, как и в природе вообще, есть своя цикличность, которая меньше всего зависит от человека. Но все-таки зависит. Удивительно, что земляне, покорившие космос и дожившие до нанотехнологий, пока не придумали средства спасения от пожаров. И многие беды происходят здесь от элементарной человеческой забывчивости. В прошлом году был пожар, в этом – нет, и лесная охрана уже расслабилась. К тому же и финансирование от государства, увеличенное после стихийного бедствия, потом уменьшается. До следующего стихийного бедствия.
– Сейчас ноябрь, и скоро вновь начнутся предпраздничные хлопоты. Знаю еще из детства, что в былые годы ваш лесхоз помогал жителям приобретать новогодние елки. Как с этим обстоят дела сегодня?
– У нас, в принципе, осталась та же функция. Разница лишь в том, что теперь мы занимаемся обеспечением лесными красавицами напрямую, но как их законно сегодня получить, когда ставятся препоны, – тоже вопрос.
Новый Лесной кодекс за большими масштабами забыл мелкое. Это касается отпуска населению дров на корню, сухостоя, также и новогодних елочек. Раньше было достаточно сходить к леснику, чтобы он мог показать, где ее можно срубить. Сейчас надо отвести участки леса, пройти через аукцион, и кто его выиграет, тот и может продавать населению елочки в определенных местах. Наверное, поэтому и вошли в моду искусственные красавицы, но мы живем рядом с лесом, и запах живой еловой хвои для нас должен быть естественным явлением, особенно в новогодний праздник.
А раньше, в советские времена, мы отправляли бабаевские елки вагонами в самые разные точки страны, даже в Баку. Сегодня мы никуда их не поставляем, но вынуждены заготавливать елки в необходимых количествах и продавать населению, потому как выписка новогодних деревцев теперь и вовсе запрещена. Примерно то же самое происходит и с лесом для ремонта жилья и обеспечения себя топливом. Мы в районе отпускаем древесину для отопления, но у людей в связи с этим возникает много вопросов, и они отягощены нашим пресловутым бумажным валом. Если раньше надо было лишь выписать лесной билет, то теперь составляется договор на пять листов, который толком даже никто не читает, не то что исполнять. Вот и получается, что оформление бумаг стоит намного дороже, чем сами дрова на корню. Но уверен, что эти недоразумения рано или поздно будут исправлены – жизнь все подкорректирует.

Записала Светлана ЕГОРИНА