Я в лесу была сегодня : стихи / О. Фокина ; [рис. Е. Звонцовой ; предисл. ред.]. – Ленинград : Детская литература, 1980. – 31, [1] с. : ил.
Из содерж.: «Я в лесу была сегодня…» ; Утро («Над лесом зорька занялась…») ; Верхом («Карько заржал…») ; Страшная месть («Повисла карта на стене…») ; Здравствуй, зима! («Еще дымит и кружится…») ; Весна («В каждой луже на дорожке…») ; «Плот не качался. Качалась осока…»
|
ВЕРХОМ
Карько заржал.
Ветер-бедняжка
Свистнул в ушах,
Нырнул под рубашку,
Смотрят друзья.
Мчусь как во сне.
Падать нельзя –
Чтоб не краснеть!
Пыль подкопытная –
В лица ребячьи.
Прочь, любопытные!
Лошадь – горячая!
УТРО
Над лесом зорька занялась
Алее лент в косе твоей...
Дочурка, что ж ты заспалась?
Петух поёт, вставай скорей!
Пора, дорога далека,
Вставай, побалую чайком,
Покуда масло с пирога
Не убежало ручейком.
ЗДРАВСТВУЙ, ЗИМА!
Ещё дымит и кружится
Свободная река,
Но не растаять лужицам
Уже наверняка.
Ещё в весёлой панике
Снежинки не летят,
Но крыши, словно пряники
Под инеем блестят.
Ещё пустынны скучные
Закрытые катки,
Но нетерпеньем скручены
«Снегурок» хоботки!
И лыжам снятся кроссы
И снится крутизна.
Да здравствуют морозы!
Да здравствует зима! |
|
СТРАШНАЯ МЕСТЬ
Повисла карта на стене,
Глаза-озёра выпучив,
Все реки тянутся ко мне,
Меня желая выручить.
А я... я вовсе не знаком
С какими-то муссонами.
Стою, блуждая за окном
Глазами полусонными.
Мне абсолютно всё равно,
Муссоны ли, пассаты ли
Летят над Северной Двиной
По небу полосатому.
Волненью класса я – виной:
Стоит в журнале двоечка,
И в возмущенье всё звено!
... Один лишь я – нисколечко.
Мой лучший друг, Серёжка мой,
Сказал без всякой жалости,
Что перестал дружить со мной.
Что ж. Не дружи. Пож-жалуйста!
Мне абсолютно всё равно,
Что ты походкой твёрдою
Сопровождал вчера в кино
Царевну нашу гордую,
Ту, о которой я тебе
Лишь одному рассказывал,
Чьё имя мелом на трубе
Писал, тебе показывал...
Мне всё равно!
Но я с ума
Сведу вас единицами,
И знай: ты – сам,
Она – сама
Придёте
Поклониться мне! |
СТИХИ,
НЕ ВОШЕДШИЕ В ИЗБРАННОЕ
* * *
Я в лесу была сегодня
И с ведром и с топором,
Но топор мой не был поднят,
Дело кончилось добром.
Возвратилась я под крышу,
Лёг топор в своё гнездо,
Но и дома будто слышу
Той берёзы робкий вздох,
Той – одной из трёх берёзок,
Трёх подружек, трёх сестёр:
Тело бело, ноги босы...
И – осёкся мой топор.
И стояла рохля рохлей –
Не по мне такая роль...
Даже в горле пересохло
И прошла по сердцу боль.
Не умею быть жестокой,
Резать, ранить, убивать,
И берёзового соку
Мне, конечно, не пивать.
Я воды из тёплой лужи
Близ берёзок напилась,
И была она не хуже,
Чем берёзовая сласть,
Мне вослед – ветвей качанье,
Еле слышный вздох лесной,
Облегчённый, изначальный,
Благодарный и живой.
* * *
Плот не качался. Качалась осока,
И шевелили кувшинки головками.
Не было солнца, и с неба высокого
Звёзды смеялись глазами-безбровками.
Плыли. Вода была – как чернила.
Только костёр с плота отсвечивал.
Озеро тайны нам не открыло,
Больше скитаться нечего…
Мокли в росистой траве за домами,
Выкуп несли на бечевке одной:
Десять карасиков – моей маме,
Пять – матери Вовкиной.
Было утро. Вернее полдень.
Были слезы и было прощение.
Мне запретили дружить с Володей.
Но мы дружили. Без разрешения.
ВЕСНА
В каждой луже на дорожке
Заблестели лучики,
Тётя Зина под окошком
Моет в речке рученьки.
Не нужна мне больше сабля,
Пусть пылится на гвозде.
Тёплый ветер мой кораблик
Быстро гонит по воде.
Я бегу за ним по лужам,
По сырым остаткам льда,
А кораблик пляшет, кружит,
Уплывает...
А – куда?
|
