Видела Таня, как отец её горстями разбрасывал по полю маленькие блестящие зёрна, и спрашивает: «Что ты, тятя, делаешь?» — «А вот сею ленок, дочка: вырастет рубашка тебе и Васютке». Задумалась Таня: никогда она не видала, чтобы рубашки в поле росли.
Недели через две покрылась полоска зелёною шелковистою травкой, и подумала Таня: «Хорошо, если бы у меня была такая рубашечка!» Раза два мать и сестры Тани приходили полоску полоть и всякий раз говорили девочке: «Славная у тебя рубашечка будет!» Прошло ещё несколько недель: травка на полоске поднялась, и на ней показались голубые цветочки. «У братца Васи такие глазки,— подумала Таня,— но рубашечек таких я ни на ком не видала».
Когда цветочки опали, то на месте их показались зелёные головки. Когда головки забурели и подсохли, мать и сестры Тани повыдёргивали весь лён с корнем, навязали снопиков и поставили их на поле просохнуть.
Когда лён просох, то стали у него головки отрезывать; а потом потопили в речке безголовые пучки и ещё камнем сверху навалили, чтобы не всплыл.
Печально смотрела Таня, как её рубашечку топят; а сестры тут ей опять сказали: «Славная у тебя, Таня, рубашечка будет!»
Недели через две вынули лён из речки, просушили и стали колотить сначала доской на гумне, потом трепалом на дворе, так что от бедного льна летела кострика во все стороны. Вытрепавши, стали лён чесать железным гребнем, пока он сделался мягким и шелковистым. «Славная у тебя рубашечка будет!» — опять сказали Тане сестры. Но Таня подумала: «Где же тут рубашечка? Это похоже на волоски Васи, а не на рубашку».
Настали длинные зимние вечера. Сестры Тани надели лён на гребни и стали из него нитки прясть. «Это нитки! — думает Таня.— А где же рубашечка?»
Прошли зима, весна и лето, настала осень. Отец установил в избе кросна, натянул на них основу и начал ткать. Забегал проворно челночок между нитками, и тут уже Таня сама увидала, как из ниток выходит холст.
Когда холст был готов, стали его на морозе морозить, по снегу расстилать; а весной расстилали его по траве на солнышке и взбрызгивали водой. Сделался холст из серого белым, как кипень.
Настала опять зима. Накроила из холста мать рубашек; принялись сестры рубашки шить и к Рождеству надели на Таню и Васю новые, белые как снег рубашечки.

Загадка. Били меня, колотили, во все чины производили, на престол с царём посадили.