Вологодская археология

  назад

 


Рис. 1


Рис. 2. Прорисовки клейм на днищах гончарных сосудов


Рис. 3


Рис.4


Рис.5


Рис.6


Рис. 7


Рис. 8


Рис. 9

Н. Б. Васильева
Средневековые гончарные клейма
(по материалам раскопок на ул. Бурмагиных, 20)


Керамика – обломки глиняной посуды – самый массовый вид находок при раскопках средневековых поселений. Она дает неоценимую по глубине и разнообразию информацию, начиная от скучных, понятных только специалисту типологических построений и заканчивая наглядной реконструкцией особенностей древних трапез и элементов быта.
Украшению (орнаментации) глиняной посуды издревле уделялось особое внимание. На некоторых сосудах встречаются особые знаки – клейма, нанесенные на дно, ту часть сосуда, которая обычно не видна. Клейма на днищах гончарных средневековых сосудов – одна из неразгаданных загадок археологии.
Клеймо на горшке – отпечаток изображения, вырезанного в центре гончарного круга, на котором лепился сосуд. Рисунок клейма обычно прост, он легко запоминается и легко воспроизводится. Неразгаданным остается смысл нанесения этих знаков на дно сосуда. Исследователи постепенно перешли от толкования их как «знаков загадочных», до объяснения их как обыденного элемента повседневной жизни. В современной археологической науке существует обширная историография, посвященная гончарным клеймам, и не менее многочисленные толкования назначения этого атрибута средневекового гончарства. Приведем некоторые из них. Гончарные клейма – это:
- магические знаки, посвященные божеству;
- знаки домовой собственности;
- знаки-метки гончаров;
- символы юридической зависимости гончаров от князя (знаки Рюриковичей);
- знаки заказчиков;
- магические символы-обереги;
- торговые марки и знаки различия;
- контрольные знаки на горшках, которые предназначались для уплаты дани;
- метки на посуде, предназначенной для ритуальной пищи, и так далее.
Как известно, большинство сосудов с клеймами происходит с городищ, относительно немного их найдено на селищах. Довольно долго в отечественной науке клейма рассматривались как знак ремесленника. На основе их изучения делались выводы о характере гончарного производства, количестве гончаров на данном городище. Б.А.Рыбаков пришел к выводу о том, что «тесная производственная связь клейм с гончарным кругом и полное отсутствие каких-либо предшественников их на лепной керамике языческого времени позволяют видеть в них языческие символы и утверждают в мысли, что это знаки гончаров-ремесленников».
Наиболее ранние гончарные клейма на Руси относятся к IX веку, широкое распространение получают в Х-ХII веках, в XIII веке их количество сокращается, в XIV веке – это единичные находки.
Символика знаков на клеймах достаточно однообразна на гигантских пространствах восточнославянских земель. Почти полную аналогию с русскими клеймами можно найти в керамике древнеболгарских центров, то же нужно сказать о керамике западнославянских земель. Конечно, причиной такого сходства является культурное единство славян в Средние века, идентичность же символов на клеймах – частное выражение этого. Существует мнение, что большинство клейм-символов связано с солярно-аграрной символикой.
Первоначально клейма появились на керамике еще в языческое время, когда они были религиозными символами, общими для славянских земель. Характерно, что на кирпичах клейма являлись только марками мастеров или мастерских, и почти нет знаков, сходных с керамическими клеймами. Истолкование клейм как символов, утративших свое первоначальное значение, и употребляемых в дальнейшем ремесленниками как производственные тамги, может объяснить сходство керамических клейм в разных, очень удаленных друг от друга, частях славянских земель. Этнографы видели у гончаров еще и в наши дни клейма, сходные с древнеславянскими. В 1926-1927 годах Б.А.Куфтин выяснил у гончаров Дмитровского и Воскресенского уездов Московской губернии, что клеймо в это время уже было не знаком собственности, не производственной тамгой, но с ним были связаны какие-то древние поверья. «Бабы с хрестом любят, – говорят, больше наварит», – рассказывали гончары.
Прежде чем обратиться к характеристике клейм на вологодских сосудах, зададимся вопросом: а что такое символ? По словам К.Г. Юнга, «то, что мы называем символами – это термин, имя или изображение, которые могут быть известны в повседневной жизни, но обладают специфическим добавочным значением к своему обычному смыслу. Предполагается, что они содержат нечто смутное, неизвестное или скрытое от нас. Такие предметы, как колесо или крест, известны повсеместно, но при определенных условиях и они имеют символическое значение. То, что они символизируют, все еще является предметом противоречивых суждений. Таким образом, слово и изображение символичны, если они подразумевают нечто большее, чем их очевидное и непосредственное значение. Они имеют более широкий «бессознательный» аспект, который всякий раз точно не определен или не может быть объяснен. Когда мы исследуем символ, он ведет нас в области, лежащие за пределами здравого смысла».
В этой заметке мы хотели бы продемонстрировать разнообразие клейм на днищах сосудов из раскопок в Вологде, на улице Бурмагиных, 20. Наиболее ранние из сосудов с клеймами на днищах в Вологде относятся к XIII-XIV векам, к периоду, когда на более южных территориях эта традиция уже приходила в упадок. Итак, приведем примеры гончарных клейм на сосудах, найденных нами в Вологде.
Основой деления клейм на группы в данном случае являются геометрические фигуры, участвующие в формировании знака-символа. Первая, самая многочисленная группа включает в себя символы, вписанные в круг или его дополняющие. К ним относятся следующие семь клейм в виде круга:
- без внутреннего заполнения (2 образца, например, рис. 2,1),
- с вписанными друг в друга окружностями, напоминающие лабиринт (рис. 1; 2, 2);
- с вписанными в него шестью лучами (рис. 1, 3; 3);
- с вписанным крестом (рис. 2, 4);
- с вписанным крестом, напротив концов которого за пределами круга расположены подпрямоугольные выступы (рис. 2, 5; 4);
- разделенного посередине линией (рис. 1, 6);
Круг чаще всего выражает идею единства, бесконечности и законченности, высшего совершенства. Круг как фигура, образуемая правильной кривой линией без начала и конца, ориентирована в любой своей точке на некий невидимый центр. Круг выступает как универсальная проекция шара, признаваемого идеальным телом как в мифопоэтической, так и в научно-философской традиции. Так, во многих традициях космос представляется именно как шар или его более или менее опредмеченные варианты (яйцо, черепаха). Круг в сочетании с другими фигурами и символами образует широко разветвленную область символических и эмблематических ассоциаций: круг и крест – центр и четыре направления вселенной.
Среди клейм присутствует крест, заключенный в квадрат (рис. 2, 7; 5). Крест в мифо-поэтических и религиозных системах – один из наиболее распространенных символов, нередко функционирующий
как символ высших сакральных ценностей. В отличие от круга и квадрата, главная идея которых состоит в разграничении внутреннего и внешнего пространства, крест подчеркивает идею центра и основных направлений, ведущих от центра (изнутри вовне). Конституирование зримого центра в кресте ставит дополнительный акцент на том, что является высшей ценностью системы, что иерархизирует и сакрализует все пространство, определяя в нем линии и направления связей и зависимостей. Максимум сакральной силы креста полагается в том самом сакральном пространственном центре и в тот сакрально отмеченный момент, где и когда крест обретен, испытан и воздвигнут. Крест часто выступает как модель человека или антропоморфного божества. Вместе с тем крест моделирует духовный аспект: восхождение духа, устремление к богу, к вечности. Возникновение образа креста, видимо, относится к неолиту, когда крест начинает широко появляться в разных, сильно удаленных друг от друга, традициях, становясь все более геометричным. В посленеолитическую эпоху крест становится почти универсальным символом единства жизни и смерти. Во многих культурно-исторических традициях крест символизирует жизнь, плодородие, бессмертие, дух и материю в их единстве, активное мужское начало. С ним связывается идея процветания, удачи. Это позволяет объяснить ту важную роль, которую играет крест в ритуале и ритуальном поведении, в магии, в народной медицине, гаданиях, в архаичном искусстве и быту. Вместе с тем крест соотнесен и с образом мучения и смерти. Основная мифологема, связанная с крестом, подчеркивает, что человек или божество, висящий на кресте, умирает, чтобы через крестные мучения возродиться к новой (вечной) жизни. Эта двоякая ориентированность креста объясняет еще одну идею, связываемую с крестом – выбор между счастьем и несчастьем, жизнью и смертью, процветанием и упадком. На этом основано использование креста в гаданиях, в качестве талисмана, амулета, оберега и т.д. Человек мифопоэтического сознания стоит перед крестом, как перед перекрестком, развилкой пути, где налево – смерть, направо – жизнь, но он не знает, где право и где лево в той метрике мифологического пространства, которая задается образом креста.
В народных представлениях горшечнику приписывалась связь с огнем, преисподней, нечистой силой. В конце дня мастер крестил гончарный круг или рисовал на нем крест; оставлял кусок глины на круге и делал на ней крест, чтобы дьявол не вращал его ночью. Поэтому вполне логична версия, объясняющая наличие клейм в виде креста их охранительными функциями.
Мифопоэтическое использование квадрата акцентирует его особенности как геометрической фигуры. Вместе с тем выявляется связь квадрата с такими идеями, как число четыре, абсолютное равенство, простота, прямота, единообразие, порядок, правота, истина... Квадрат или четырехугольник, как и соотносимый с ним круг, образуют горизонтальную плоскость схемы мирового древа, при этом особенно выделяются углы и середины сторон, обозначающие четыре или восемь основных направлений. Четырехугольная схема совмещает в себе классификационную систему двоичных противопоставлений, описывающих мир (верх – низ, правый – левый) или основных элементов мира с образом идеально устойчивой структуры, статистической целостности, интегрирующей в себе основные параметры космоса. Квадрат – одна из составных частей орнамента архаичного типа, он также широко распространен в поздней символике и эмблематике.
Интересен символ, использованный как клеймо на одном сосуде, довольно часто фигурирующий в мифологии различных народов: свастика (рис. 1, 8). По сведениям, приведенным в «Энциклопедии символов» В.М.Рошаля, свастика обычно рассматривается как самостоятельный древний символ космической энергии, но она, в сущности, является разновидностью креста, «сломанные» концы которого передают вращательное движение.
На дне одного сосуда читается клеймо в виде пятиконечной звезды (пентаграммы) (рис. 1, 9). Это – один из самых древних символов. Первоначально этот символ появился как астрономический, он утвердился в символике как знак звезды. Затем он приобрел и магический смысл, стал признаваться амулетом от демонов. Стоит добавить, что в каждом луче пентаграммы проявляется «золотое сечение», и это во многом объясняет популярность этого магического символа.
Среди клейм присутствует слабо различимый отпечаток трилистника (рис. 2, 10; 7). Оказывается, этот символ также имеет множество значений: может символизировать Троицу, объединение, равновесие, а также разрушение.
Практически все описанные символы встречаются среди клейм в других средневековых центрах славянских земель.
Уникально изображение в виде трех расходящихся из одной точки лучей с длинными закручивающимися концами (рис. 2, 11; 8). По своему начертанию этот символ ближе всего к изображению спирали, также являющейся древней сакральной формой, пришедшей из природы. Спираль, прежде всего, трактуется как символ созидательной силы. Она сочетает в себе форму круга и импульс движения и является также символом времени, циклических ритмов.
Интересно клеймо, напоминающее трехлучевую звезду неправильной формы, (рис. 2, 12; 9); возможно, это только часть клейма.
На наш взгляд, объяснение традиции клеймения посуды напрямую связано с символикой использующихся для этого изображений. Найти однозначное объяснение непросто, так как за прошедшее время все без исключения символы приобрели многозначность и выделить смысл, присущий им в Средневековье, весьма затруднительно. Однако многообразие символов, нанесенных на днища сосудов, наверняка не случайно.
В данной статье опубликована небольшая серия клейм, полученных при раскопках на улице Бурмагиных, 20. За годы раскопок в Вологде получено значительное количество подобного материала. В научной литературе уже были публикации, посвященные клейменой гончарной посуде Вологды. Предпринятый обзор материала позволяет сделать следующие выводы. Знаки многих клейм в Вологде повторяют знаки на гончарных сосудах в других средневековых городах, но встречены и неповторяющиеся, уникальные знаки, аналогов которым в других городах не найдено. Интересно, что традиция клеймления сосудов, по-видимому, сохранялась в Вологде дольше, чем в других городах, вплоть до XV-XVI веков.

В статье использованы материалы:

Монгайт А. Л. Старая Рязань // Материалы и исследования по археологии СССР. – № 49.

Гупало В.Д. Гончарные клейма Прикарпатья и Западной Волыни (опыт систематизации) // Советская археология. – 1985. – № 4.

Гупало В.Д. Раннесредневековые гончарные клейма (к дискуссии о назначении) // Российская археология. – 2001. – №1. С. 27-37.

Григорьева Г.В., Терехина Л.С, Терехина Н.А., Халиков А.Х. Гончарная керамика Билярского городища (по материалам раскопок 1967-1972 гг.) // Исследования Великого города. М., 1976.

Мифы народов мира. Т. 1, 2. М., 1992.

Сеничев М.Ю. Клейма на гончарной посуде из г. Вологды // Вестник Карельского краеведческого музея. Вып. 3. – Петрозаводск, 1995.

Славянская мифология. Энциклопедический словарь. – М., 1995.- С. 139.

Энциклопедия символов / Сост. В.М. Рошаль. – М., 2006.

Юнг К.Г. Символическая жизнь. Символы и толкование сновидений. – М., 1998. – С. 199-200.


Источник: Васильева Н.Б. Средневековые гончарные клейма (по материалам раскопок на ул. Бурмагиных, 20) / Н.Б. Васильева // Археология Вологды: история и современность : сборник статей / [Андрианова Л.С. и др.] ; Администрация г. Вологды. – Вологда : Древности Севера, 2007. – С. 53-61.