Производственная жизнь

Семенова В. У меня такой характер: Письмо для размышления / В.Семенова // Известия. – 1965. – 21 октября.

У меня такой характер: Письмо для размышления

Дорогая редакция!
Сегодня решила написать вам, хотя, наверно, делаю опять опрометчивый шаг. Помогите разобраться мне – что такое хорошо, а что такое плохо. Я что-то начинаю путаться.
Везде пишут: «Требовать справедливости хорошо», но в жизни оказывается, что это плохо.
Когда тебя посылают работать на место другого рабочего и спросишь, а куда пойдет работать тот, отвечают: «Заботься лучше о себе».
А я никак не могу научиться заботиться только о себе. Посмотришь на некоторых рабочих у нас, на фабрике: что бы ни случилось на работе, они всегда, молчат. И они всегда хорошие, их ставят, в пример, хотя показатели работы у других, но «горластых», лучше.
Может, лучше тоже молчать и делать, как посоветовала одной работнице мать: «Будет, Валька, вперед лезть! Добьются – и ты воспользуешься». Вроде бы она права.
Взять хоть бы меня: норму я выполняю на 110-120 процентов, экономия полуфабриката у меня ежемесячно, а за это платят, и заработок получается до 90 рублей. И это – немало. Но если идет неправильно обмеренная, плохо отсортированная овчина, я первая говорю: «Девчата, надо проверять овчину, создать комиссию». В цехе шум. Приходим к решению писать заявление администрации. Комиссия устанавливает, что лишь 5 процентов идет не в нашу пользу, но этого достаточно, чтоб прокроиться метров на 30-40 и потерять из заработка 5-8 рублей, а я попадаю в смутьяны.
Есть у нас мастер Кирьянова. Раньше она работала учетчиком, но в порядке выдвижения или потому, что умела говорить то, что нравилось администрации, ее поставили к нам в мастера. В работе она, может, и разбирается. План обеспечивает. Мы в этом идем всегда навстречу: и после работы остаемся, и в выходной поработаем. Но чтоб куда у нее отпроситься, лучше не просись. Да еще примется ругаться, как базарная баба.
Написали в партком фабрики: воздействуйте на нее, а партком решил, что она нам много воли дала. Ишь какие умные, мол, мастер им не нравится, не сами ли вы выбирать мастера будете? Да к вам в цех, мол, никто и не идет! А это неправда. Другая работница – Нина Соколова-Смирнова – не раз ее заменяла и с нами управлялась. Все конфликты разрешались сами собой, без шума. Всегда готова к нам в цех идти А.А. Каратаева, а также В.Ф. Чекулаева – женщина способная, дисциплину наладит. Правда, она сейчас начальник ОТК, на своем месте.
Сейчас я нахожусь «в изгнании». На три месяца понижена в разряде на раскрое ткани. Призвать нас к порядку и «разогнать это осиное гнездо» давно хотелось начальнику цеха Живописцевой. Женщина она крутая на поворотах, быстрая в решениях, когда надо наказать, но отходчивая. С ней можно попросту поговорить, и подход найдет к каждому.
Так вот, первый раз она меня «сослала» на склад три года тому назад. Я тогда опрометчиво смахнула флажок выполняющий план. Валялись они и у других, так как стол невелик, места мало, а флажки были массивные. Как бы то ни было, у других валялись, а я попала на глаза и вот... Как известно, да красный флаг раньше кровь проливали, а я вот не оценила и проработала три месяца на складе.
А на другой раз и того глупей получилось. Разбиралась с контролером, почему не оказалось одной детали в шубе. А эту шубу уже трясли в другом цехе. Раскалилась атмосфера, расходились нервы. Кирьянова кричит: «Семенова, вызывают тебя в тот цех», а я по-простому: «Наплевать!». Она повторяет, что зовет начальство, я все бросаю и бегу. А она следом – жаловаться. «Ах так, она на нас плюет, да еще и крепче того!» (Я сказала то, что, конечно, постесняюсь приводить, но в просторечье это слово употребляется очень часто). Да они сами повторили его не один раз, пока обсуждали мой поступок. Только добавляли при этом «извините за выражение». Я тоже извинилась за выражение, сказала, что не имела кого-то в виду, тем более начальство. Но повод убрать одну смутьянку из цеха был, и они воспользовались. Хотели насовсем, но я напомнила о законе, и решили только на три месяца.
И вообще я из-за своего характера многое теряю. Сейчас ребенок – дочь нуждается в ясельном режиме. Скоро три года, а у нее положительное Пирке, т.е. склонность к туберкулезу. Но мне директор сказала, если бы ты нам не перечила, мы бы тебе дали, а сейчас, даже если фабком и даст, я буду против. Но фабком дал тогда нашему цеху на два места меньше, и мы (я тогда была бригадиром) отдали три полученные цехом места работницам, которые нуждались в этом больше других. Так что директору не пришлось свою угрозу выполнить.
И все мой дурацкий язык. Как-то одной нашей работнице надо было выписать тес. А тут мы как раз с заявлением о какой-то там несправедливости решили в обком союза обратиться…. Так она, под этим заявлением не подписалась, хотя раньше подписывалась и первая возмущалась несправедливостью.
Когда этот факт выяснился, представитель обкома весело смеялась: «Надо тес – не поставлю подпись, не надо ничего – поставлю». А директор вторит: «Да, как аукнется, так и откликнется, как они нам, так и мы им». Пожалуй, они правы, это очень смешно, когда человек из корысти идет против своих убеждений, Но вот как мне быть? Научите, пожалуйста.
Очень хотелось бы все рассказать, посоветоваться, но где? В обкоме союза всем некогда.
Посоветуйте мне, если будет время

Валентина Семенова,
раскройщица овчинно-меховой фабрики, г. Вологды.

ОТ РЕДАКЦИИ: Когда в редакции прочитали это письмо, первая мысль была послать в Вологду корреспондента, поручив ему разобраться во взаимоотношениях Валентины Семеновой с товарищами, с руководством фабрики. Но затем мы решили предоставить нашим читателям возможность самим высказаться по письму вологодской работницы, письму, которое, несомненно, ставит важные морально-этические вопросы взаимоотношений людей на производстве. Валентина Семенова, конечно, не во всем права, но есть что-то искреннее, подкупающее в ее желании разобраться в этом. Надеемся, что читательская почта поможет ей. Мы ожидаем, что на страницах газеты выскажутся и другие работницы овчинно-меховой фабрики, представители ее общественных организаций. В общем, ждем ваших писем, товарищи.