Письма В.В.Стасову от 4/16.04.1879 и 16/28.04.1879 //Верещагин В. Избранные письма. – М., 1981

№64. В.В. Стасову

[Лондон]. 4/16 апреля [1879]1

Что за холоп, нахал, свинья этот красивый и богатый Шереметев2; его куриный ум решил, что, отшаркнувшисъ от наследника, я непоследовательно снова пришаркиваюсь (должно быть, так) к нему – эдакий идиот. По приглашению е[го] в[ысочества] я пошел в Аничковский дворец – разве это значит пришаркиваться? Меня заставили прождать и велели прийти другой раз. Я уехал, потому что не имел ни охоты, ни времени без толку шляться по передним – разве это значит отшаркиваться? Картину мою послал прежде к наследнику потому, что был в очень неловком положении благодаря вмешательству Боголюбова: еще до отъезда моего в Болгарию (перед войною) он просил дозволить ему предложить е[го] в[ысочеству] мои будущие работы; с тех пор еще раза 2 или 3 говорил о том же – я дозволил. Вероятно, потому, что цель Боголюбова была главным образом держать меня под покровительством и замолвить обо мне раньше других, т.е. главным образом выдвинуться самому как покровителю талантливого человека; толку вышло немного: е[го] в[ысочество], по словам Боголюбова, желал иметь мои картины. Вы знаете, что в Питере я хотел (по предложению же Боголюбова) переговорить с наследником – знаете и результат. Теперь я был в таком положении, что не мог говорить ни с Третьяковым, ни с кем другим, не сделавши невежливости наследнику, чего я не хотел, ибо с туркестанскою коллекциею был уже раз невежлив относительно государя, обещавшись отдать картины ему и вместо то [го] со злостью на чиновных болванов отдавши их купцу Третьякову. Вот почему я послал картину и решился узнать, наконец, берет е[го] в[ысочество] или нет. Сам же я все-таки не пошел бы опять сидеть в передней понапрасну, т.е. если бы не был уверен, что меня наверное примут и будут говорить со мною о деле, вместо того чтобы заставлять в лакейской болтать с такими дураками, как Шереметев, например]. Наверно, объясню ему, первый раз, что встречу его, как он ошибается, воображая, что я пришаркиваюсь, Его поклонничеством дорожу столько же, сколько Вашим плевком, и счел бы за великое унижение, если бы он сколько-нибудь помогал мне. Отдайте картины Третьякову, если он согласится взять их на моих условиях, не отдавайте в[еликому] к[нязю] –теперь, более чем когда-нибудь, не желал бы этого последнего. Коли и Третьяков не согласен на условия – пошлите обратно, говорю вам серьезно. До свидания.

В.В.

Примечания

1 Стасов сделал надписи: на автографе–«1879», на конверте – 4 апр[е-ля] 1879. Шереметев, вел[икий] кн[язь]».

2 Шереметев Сергей Дмитриевич (1844–1918), граф, – полковник, адъютант наследника. Верещагин возмущался переданными ему кем-то словами Шереметева, который оскорбительно отзывался о поведении художника в связи с предполагавшимся показом картины «Военнопленные» наследнику.

№65. В.В. Стасову

[Лондон]. 16/28 апр[еля 1879]1

Сегодня открывается моя выставка2, поэтому имею кое-какие занятия еще. Но как приеду в Париж, напишу Вам по поводу предложения3 Третьякова. Покамест подтверждаю мою просьбу выслать сейчас же мою картину ко мне в Maisons-Laffitte no petite vitesse4. Спасибо Вам, дорогой Владимир Васильевич, за Ваши хлопоты. Надобно же было этому придворному прихвостню Боголюбову приставать ко мне в продолжение 2 лет с уверениями, что е[го] в[ысочество] желает иметь мои картины. Заметьте, что я отказывался на том основании, что некоторые сюжеты не могут нравиться таким высокопоставленным лицам, как е[го] в[ысочество], а что изменять или исправлять их я не намерен – ничего, ничего повторял Боголюбов, наследник знает это и все-таки желает и проч[ее] и проч[ее]. Я очень хорошо понимаю, что неготовность всей коллекции – только предлог и что если бы я послал как образчик «дело под Мечкою» или «пленение Османа-паши»5, то у меня оторвали бы с руками картину, а Боголюбову дали бы чин или крест, а в крайнем случае приветливую улыбку – очень сожалею, что вышло иначе. До свидания.

В.В.

Мы с Вами не анархисты6 – нам нечего бояться обысков и др[угих] мер. Смело останемся при наших идеалах, которые, будучи свободными, идут вразрез с убийствами, тем более политическими и самодурно-социальными.

Примечания

1 Стасов сделал на автографе пометку – «1879».

2 Выставка картин Верещагина в Лондоне.

3 Стасов 4 апреля 1879 г. сообщил Верещагину, что Третьяков желает заглазно приобрести его серию картин о русско-турецкой войне, но не дороже чем за 75 тысяч рублей. При этом Третьяков выражает уверенность, что, создавая картины, Верещагин проникнется «духом принесенной народной жертвы и блестящих подвигов русского солдата и некоторых отдельных личностей». На картину «Военнопленные» Третьяков смотрит как на «преддверие коллекции».

4 В Мэзон-Лаффитт малой скоростью (франц.).

5 Имеются в виду эффектные, «победные» сюжеты для картин официальных баталистов.

6 Последняя приписка вызвана сообщением Стасова о том, что его братья Дмитрий и Александр арестованы жандармскими властями. Вообще семья Стасовых испытывала постоянные преследования полицейских властей.

назад