Калинин М.В.
Человек. Гражданин. Патриот : (воспоминания внука о профессоре М.М. Орлове)

Знатным считается тот, кто более других в службу годен (Петр I)

В ноябре 2000 г. произошло давно ожидаемое событие – на главном здании Лесотехнической академии установлена мемориальная доска в память об основоположнике русского лесоустройства, проф. Михаиле Михайловиче Орлове. Это событие произошло через 33 года после принятия решения об увековечении памяти выдающегося ученого, что весьма показательно. Все это время шла борьба между противниками М.М. Орлова и защитниками его заслуг в области лесной науки и практики. Так, бывший аспирант кафедры организации лесного хозяйства и бывший комсомольский вожак С.В. Малышев, протестуя против установления мемориальной доски, обосновывал это тем, что «Орлов был награжден царскими орденами», на что ему резонно возражали: «А вы что же хотели, чтобы в 1913 г. его наградили орденом Ленина?!».

Справедливость все-таки восторжествовала, и заслуги проф. Орлова были оценены по достоинству. О научных заслугах М.М. Орлова теперь говорят лишь его труды и немногие оставшиеся в живых последователи. Однако в деятельности любого человека, а тем более ученого, есть морально-нравственный, духовно-патриотический фундамент, являющийся как бы отправной точкой во всех его действиях. С этой стороны о проф. Орлове практически ничего не известно. Поэтому я, внук М.М. Орлова, взял на себя смелость попытаться пролить свет на то, каким был мой дед человеком и гражданином. К этому меня подталкивают не только родственные узы, но и многочисленные обращения ученых, его учеников и последователей.

Дедушку помню хорошо: мне было почти 6 лет, когда его не стало. Положение в семье, огромный авторитет и то влияние, которое он невольно оказывал на всех ее членов, еще очень долго сказывались и после его смерти. Недаром многие из его потомков связали свою жизнь с лесом.

М.М. Орлов родился 20 сентября (по старому стилю) 1867 г. в г. Ельце Орловской губ., в небогатой многодетной семье, рано потерявшей отца и кормильца. В августе 1877 г. поступил в Орловское реальное училище. Уже с 5-го класса (1881-1882 гг.), чтобы помочь семье, начал зарабатывать репетиторством. А семья была большая – пять братьев и сестра. Их мать была племянницей известного историка Костомарова. Возможно, родственные связи с этим выдающимся ученым предопределили особый интерес деда к русской истории, который он пронес через всю жизнь.

В 1884 г. Михаил Орлов блестяще окончил реальное училище, а в 1888 г. – Лесной институт, получив звание ученого лесовода I разряда, и был направлен в качестве помощника лесничего в Лисинское учебное лесничество. Однако в Лисине он проработал недолго. Уже в 1889 г. его избрали стипендиатом высшего оклада (по-современному, аспирантом при кафедре лесоустройства Лесного института), а в 1890 г. командировали на 2 года за границу с целью изучения лесного хозяйства Германии, Франции, Швейцарии и Австро – Венгрии, где оно велось на высоком уровне.

После возвращения на родину М.М. Орлов опубликовал ряд работ. Они посвящены лесному хозяйству, лесоводственной литературе, лесохозяйственному образованию и лесному опытному делу указанных стран, что говорит об интенсивной работе и разносторонних интересах автора в период зарубежной командировки.

В 1892-1894 гг. М.М. Орлов был старшим таксатором (начальником лесоустроительной партии) по Лесному департаменту Министерства государственных имуществ. Эта работа руководителя и инспектора лесоустроительных работ оказалась весьма полезной и позволила ему ознакомиться с лесами и лесным хозяйством разных районов страны.

Прошло 6 лет после окончания Лесного института. За истекшее время молодой ученый опубликовал 19 работ и продемонстрировал широкий научный кругозор, разносторонние знания и кипучую деятельность. Это послужило основанием к тому, что в 1894 г. в возрасте 27 лет М.М. Орлова назначают профессором на кафедру лесоустройства, лесной таксации и лесоуправления Ново-Александрийского института сельского хозяйства и лесоводства (в бывш. Царстве Польском). Одновременно он читает курс «Лесные законы». После смерти своего учителя А.Ф. Рудзкого в 1901 г. М.М. Орлова приглашают в родной Санкт-Петербургский лесной институт, где он назначается профессором кафедры лесоустройства, включающей не только лесоустройство, но и лесную таксацию и лесоуправление.

Стремясь дать больше простора для развития отдельных научных дисциплин лесохозяйственного цикла, ученый проявил инициативу в разделении руководимой им кафедры. В 1921 г. из нее была выделена кафедра таксации. Руководителем ее избран проф. Н.В. Третьяков, который долгое время ассистировал М.М. Орлову. В 1924 г. выделена вторая самостоятельная кафедра – лесной экономики, которую возглавил проф. С.А. Богословский. В связи с указанными изменениями прежняя кафедра с 1924 г. стала называться кафедрой организации лесного хозяйства. Она объединила две дисциплины – лесоустройство и лесоуправление. Этой кафедрой М.М. Орлов заведовал более 30 лет, до своей кончины 25 декабря 1932 г.

Трагична история семьи Орловых. Его старшая дочь Дарья умерла в 16 лет от туберкулеза. Сыновья после окончания Второй Петербургской классической гимназии Постельса поступили: Модест – на юридический факультет Петербургского университета, Михаил, у которого явно прослеживалась техническая жилка, – в Путейский институт (ныне Институт железнодорожного транспорта).

Когда началась Первая мировая война, М.М. Орлов посчитал, что его семья не может остаться в стороне, когда стране угрожает опасность. Кто пойдет защищать Отечество? Младший сын Сергей был еще маленький, Модест и Михаил пользовались отсрочками от призыва в армию как студенты. Тогда дед решил сам идти на войну. Конечно, сыновья не допустили этого. Они пошли добровольцами, были направлены на ускоренные курсы при Константиновском артиллерийском училище и по окончании их отправлены на фронт командирами батарей. Модест скоро получил Георгиевский Крест за храбрость. Он выползал на нейтральную полосу к самым вражеским окопам и оттуда корректировал огонь батареи. Солдаты, очень любившие его за веселый характер, заботу о них и храбрость, неоднократно предостерегали командира от подобного геройства. Он их не слушал, ориентировался только на результаты своей работы и был убит на наблюдательном пункте. Его солдаты ночью добрались до места гибели, чтобы вынести тело, но нашли только руку с часами, по которым и установили, кому она принадлежала. Во время отпуска на побывку они привезли дедушке все личные вещи Модеста: полевую сумку, бинокль, деньги, орден, часы. Дедушка деньги отдал солдатам, полевую сумку и бинокль подарил Сергею, в семье которого они сохраняются как память, а орден и часы подарил моей матери И.М. Орловой. Мама носила их до смерти и завещала передать с благодарностью фирме «Мозер», что я и сделал.

Михаил прошел горнило германской войны и оказался в белой армии. Он уже сел на пароход, увозивший ее остатки из Крыма, но поддался агитации комиссаров Землячки и Белы Куна и сошел на берег. Многих тогда обуревали мысли, высказанные потом в песне «Поручик Голицын»: «Ах русское солнце, великое солнце, Корабль «Император» застыл как стрела. Поручик Голицын, а может, вернемся? Зачем нам, поручик, чужая земля?»

По свидетельству очевидцев, Михаил был разорван штыками чекистов прямо на пристани. В свете этих событий понятен отказ деда одному из своих любимых учеников (Н.В. Третьякову) в 1914 г., когда он попросил ходатайствовать об освобождении его от воинской службы. Михаил Михайлович ответил, что это противоречит его убеждениям. К счастью, данный отказ не повлиял на дальнейшие отношения с Н. В. Третьяковым, занявшим впоследствии по рекомендации деда место заведующего кафедрой таксации в ЛТА.

Младший сын Михаила Михайловича – Сергей учился в Военно-медицинской академии. Еще в бытность свою курсантом был замечен академиком Лебедевым (изобретателем синтетического каучука) и привлечен в качестве микробиолога к совместной работе. Во время финской кампании 1939-1940 гг. и в годы Великой Отечественной войны Сергей командовал медсанбатом. После войны защитил кандидатскую, а затем – докторскую диссертации. Работал совместно с генералом Молчановым – главным терапевтом Советской Армии. Скончался в Ленинграде в 1979 г.

Как видим, почти все мужчины из семьи Орловых погибли в бурных событиях русской истории начала и середины XX в. Высокое сознание собственного долга и личной ответственности перед Родиной не позволяли им в это судьбоносное время отсиживаться за спинами других.

Дед всегда поступал и учил своих детей действовать согласно трем правилам: по здравому смыслу, т.е. по логике обстоятельств; по собственной совести, т.е. самим оценивать, что хорошо и что плохо, и выбирать более достойное; по справедливости.

Таково было моральное кредо М.М. Орлова, которому он строго следовал всю жизнь. Так, Михаил Михайлович никогда летом не отдыхал, как это было принято, ни на южных курортах, ни за границей. Отпуск он использовал для посещения русских лесов и анализа хозяйства в них. Он курировал леса крупнейших лесовладельцев – Кенига, сахарозаводчика Харитоненко. Однако, когда Харитоненко предложил деду оплатить его работу, категорически отказался, говоря, что он на содержании у государства и не имеет права получать за свою работу какие-то дополнительные деньги.

Аналогичный случай произошел в 20-е годы. Тогда была организована концессия по эксплуатации лесов «Мологалес». Кроме хорошей оплаты труда там выдавали и обильные продуктовые пайки. Тем не менее, дедушка не согласился сотрудничать с ними, сказав, что «совесть не позволяет ему». Будучи в послеоктябрьский период старейшим и крупнейшим ученым лесоводом страны, М.М. Орлов действовал по принципу: «кому много дано, с того много и спросится». Он очень остро чувствовал ответственность за судьбу русского леса, состояние отечественного лесного хозяйства, его положение среди других отраслей народного хозяйства.

Высокая принципиальность отличала М.М. Орлова на протяжении всей жизни. Столь же характерной чертой была скромность. В его записной книжке нет пометок о получении орденов или повышении в чинах. А ведь он был действительным статским советником, что автоматически давало титул дворянина, и награжден многими царскими орденами. В то же время в записной книжке отмечены как важные жизненные события знакомство с Докучаевым (1893 г.), чтение вступительных лекций.

В 1904 г. М.М. Орлова избирают помощником директора Лесного института, а в 1907 г. – директором. Эта должность давала ему право занять отдельный благоустроенный дом около западного фасада здания института – так называемый директорский флигель (сейчас на этом месте находится оранжерея ЛТА). Полагался и конный выезд. Дедушка отказался и от дома, и от выезда и остался в казенной квартире, расположенной напротив родной кафедры таксации. Однако и эту обжитую квартиру он считал не вправе занимать после ухода на пенсию. Он мечтал купить или построить собственный дом, как сделал его коллега проф. Д.Н. Кайгородов. Чтобы осуществить эту заветную мечту, он всю жизнь копил деньги. К 1917 г. у него в банке находилось 75 тыс. золотых руб. Друзья настойчиво советовали ему перевести, пока не поздно, их в какой-нибудь иностранный банк. Дедушка от этого отказался, считая такой поступок антипатриотичным. Какой «белой вороной» выглядел бы он в наши дни, когда отечественные олигархи только и стремятся вывезти за границу миллиарды, полученные в России. Конечно, деньги, заработанные честным трудом, в революционное время были экспроприированы. Мечта дедушки о собственном доме не сбылась. Тем не менее, идейные принципы были сохранены. После его смерти бабушка посчитала себя не вправе занимать старую квартиру и возвратила ее академии. М.М. Орлов завещал похоронить его на обычном кладбище, а не в парке родной академии, как это повелось после революции (могилы Э.Л. Вольфа, Д.Н. Кайгородова, М.Е. Ткаченко). Просил не ставить каменного памятника на могиле, а поставить простой крест. Все так и было сделано. М.М. Орлов похоронен на Ново-Девичьем кладбище в Санкт-Петербурге.

Целеустремленность и работоспособность Михаила Михайловича являют пример служения Отечеству. Им написано 148 книг и статей общим объемом более 600 печ. л. В подавляющем большинстве это труды непреходящего значения.

Каждого, кто связан с литературной работой, не может не поражать такой гигантский объем написанного. Как же это удавалось ученому? Пожалуй, прежде всего за счет четко регламентированного распорядка дня. Он рано вставал и всегда ровно в 8 ч утра в любую погоду уходил на часовую прогулку в парк. В 9 ч утра дедушка удалялся в кабинет и работал до завтрака, который бывал ровно в 13 ч. После завтрака опять работал до обеда (в 17 ч), на котором присутствовали все члены семьи. Дети рассказывали о том, что происходило в гимназии, а дедушка делал замечания и давал наставления. После обеда он позволял себе часовой отдых: лежа на диване в кабинете, знакомился с печатными новинками. Михаил Михайлович хорошо знал французский, немецкий и английский языки и свободно читал как техническую, так и художественную литературу (в подлинниках). После отдыха начиналась работа. Дедушка всегда писал набело, без черновиков. Это можно объяснить тем, что предмет, о котором он сообщал, был ему досконально известен, и все, что он хотел изложить на бумаге, предварительно было всесторонне обдумано и обсуждено. Для ученого вообще были характерны четкость, логичность и даже афористичность изложения своих мыслей. Так он говорил: «деньги – кристаллизованный труд», «передний заднему–мост», «заочное обучение, что заочное лечение». Писатель Л.М. Леонов при работе над романом «Русский лес» штудировал книги отечественных лесоводов, шутливо говоря при этом, что они удивительно скучно пишут. «Исключением из этого правила являются книги профессора Орлова, написанные ярко, образно и свидетельствующие о том, что автор их был научным деятелем с государственным мышлением, ученым крупного плана, глубоко понимавшим проблемы лесной экономики нашей страны». Упомянутая Л.М. Леоновым особенность мышления проф. Орлова заставляла его заниматься не только чистой наукой, но и всем комплексом практических вопросов лесоуправления. В познании этой сферы М.М. Орлов не имел себе равных. Очевидно, поэтому в 1910 г. он был назначен председателем Лесного специального комитета Главного управления землеустройства и земледелия, в ведении которого тогда находился Лесной департамент. Под его руководством и при непосредственном участии разрабатывались важнейшие нормативные документы нашей отрасли, в том числе лесоустроительные инструкции и проект последнего Лесного устава Российской Империи.

Было бы ошибочно считать, что М.М. Орлов интересовался только лесным хозяйством и занимался только работой. Он любил театр, живопись, музыку, литературу. Часто бывая в Москве в командировках, всегда старался попасть в Малый или Художественный театры, особенно когда там ставили пьесы А.Н. Островского, которого он считал блестящим бытоописателем русской жизни.

По своим политическим убеждениям М.М. Орлов был кадетом (конституционным демократом), хотя никогда активно в политической жизни не участвовал. После революции принял новую власть, считая ее «волеизъявлением народа». К концу своей жизни, после многочисленных актов «красного террора» (в том числе уничтожения инакомыслящих, раскулачивания, расказачивания), он понял пагубность ее для отечества и оставил своим потомкам заветную сигару, которую завещал выкурить, когда бесчеловечный строй рухнет.

В семье Орловых не существовало классовых и национальных предрассудков. В числе любимых учеников профессора были русский Н.В. Третьяков, еврей А.А. Байтин, поляк А.И. Тарашкевич, украинец М.Е. Ткаченко, латыш О.О. Герниц. При подборе себе помощников и учеников Михаил Михайлович принимал во внимание только личные качества человека, а именно: ум, деловитость, энергию, находчивость, трудолюбие, честность и преданность делу. С такими факторами, как знакомства, различные рекомендации и ходатайства, он совершенно не считался.

В 20-х годах правительство присвоило М.М. Орлову почетное звание «Заслуженный деятель науки». Тем не менее, уже в начале 30-х годов дедушку подвергли усиленной травле за его научные убеждения. Лесные журналы тех лет призывали лесную общественность к беспощадной критике «буржуазных лесных теорий» и их носителей – профессоров М.М. Орлова и Г.Ф. Морозова. Особенное озлобление у людей, опиравшихся на известную идеологию, вызывала книга «Об основах русского государственного лесного хозяйства», написанная М.М. Орловым в 1917 г. (опубликована в 1918 г.). Это было время, когда швондеры и шариковы требовали упразднить само понятие «собственность» и разделить все и вся. И именно тогда на всю Россию прозвучал голос проф. М.М. Орлова:

«Берегите русские леса! Разве это не очевидно само собою так же, как берегите свое здоровье и имущество? Каждый, имеющий что-либо сказать о судьбе русских лесов, обязывается к этому долгом гражданина».

«Не преувеличивайте лесного богатства России, оно не так велико, как думают, так как много только лесных площадей, но мало запасов древесных. Отбросьте мысль о земельном фонде за счет лесов. Расчищайте пустыри, выгоны, заросли, но не уничтожайте хороших лесов».

«Леса в России распределены по площади крайне неравномерно. Поэтому проявляемый сепаратизм в лесоуправлении вопиет против здравого смысла».

«Не отнимайте леса у тех лесовладельцев, в чьих имениях ведется образцовое лесное хозяйство. Эти люди работали и продолжают работать не только для себя, но и для всего общества».

«Помните, что плохо и очень плохо в России велось лесное хозяйство в самоуправляемых общественных (крестьянских) лесах. Например, в Костромской области при общей площади общественных лесов более 1 миллиона десятин они ... представляют из себя в громадном большинстве жалкие заросли, годные разве на веники».

«Провозглашаемые теперь требования о национализации всех лесов таят в себе реальную опасность в связи с туманностью и неопределенностью самого этого термина, а также в связи с неопределенностью понятия «нация» в новых условиях».

«Выдвигаемые параллельные требования об отмене централизованного лесоуправ– ления, самого Лесного устава, регламентации лесопользования, «...всех изданных законов и распоряжений, касающихся ничем не оправданных лишений в получении древесины ...» и т.п., говорят, скорей всего, не о том, чтобы леса были и оставались в собственности и под контролем государства, а об их муниципализации и даже социализации, т.е. о передаче лесов в собственность и самоуправление земствам и общинам. При этом нельзя не видеть, что «разложение России идет так быстро и глубоко, что ... каждая губерния, если не уезд, вероятно, скоро будут претендовать на автономность и на передачу ему всех лесов. Поэтому можно думать, что идея муниципализации будет следующим этапом русского лесоистребления, прикрываемого социалистической идеологией».

«Не менее опасным для судеб русских лесов представляется требование о советизации лесничеств, т.е. о выборности лесной стражи и о том, чтобы профессиональные вопросы, до сих пор решаемые профессионалами при их персональной ответственности, вперед решались бы голосованием на заседаниях советов лесничеств. Ведь это почти то же самое, что поручить ... лечение больных в лечебнице... не врачу, а совету из врача, фельдшера, аптекаря, санитара и повара...; все эти люди могут быть весьма полезными, заслуживающими всякого внимания, посоветоваться с каждым из них в области его специальности никто не прочь; но призвать их на официальный совет по вопросам вне их компетенции, значит только напрасно тревожить людей скромных и способствовать развитию излишнего самомнения у людей легкомысленных. По сути дела, система управления лесами через советы ...есть система управления лесничим, связанным по рукам и ногам и ни за что не ответственным. Эта система должна быть немедленно упразднена; должны быть восстановлены свобода и независимость государственных лесничих как субъектов хозяйства, имеющих возможности и права для хозяйственного и технического творчества. Лесничий есть производитель, а не распределитель лесных благ».

«В обоснование требований о социализации лесов нередко выдвигается в качестве аргумента утверждение, что «лес есть подарок природы человеку, что лес – Божий, а потому он должен принадлежать всем вместе и никому в особенности». Такой взгляд на лес необычно соблазнителен для тех, кто расхищает заведомо им не принадлежащее... На утверждении «лес – Божий» ничего позитивного построить нельзя... В действительности, при всех уровнях ведения лесного хозяйства лес всегда был чьей-то собственностью – лица, группы лиц или государства, охраняющего не только свои границы, но и то, что в них заключено».

«Собственник казенных лесов есть государство, т.е. весь народ, образующий государство. Поэтому отбросьте мысль о том, что не народ, а всего лишь его часть – местное население – может само контролировать себя в пользовании этими лесами».

«Собственник лесов – государство, т.е. весь народ – должен получать от своих лесов наибольшую постоянную пользу при условии не только сохранения, но и улучшения лесов. Этот результат невозможен при выдаче каждому его доли лесных продуктов натурой, но он легко достижим, если получаемый лесной доход идет в государственную казну и используется на благо всех граждан и самого леса. Поэтому задачей каждого государственного лесничего и всего казенного лесоуправления является наиболее эффективное использование порученной им земли путем выращивания на ней возможно лучших и разнообразных лесов и получение постоянного и возможно более высокого лесного дохода. Это ... большая и сложная задача и нельзя ее осложнять другими...».

Много лет прошло после публикации названной книги. Однако содержание ее и других книг М.М. Орлова не устарело. Революция в лесах России продолжается. Только теперь споры уже не о разделе лесов страны между ее жителями, а об «арендизации» лесов и «прихватизации» лесного дохода, принадлежащих государству в целом, т. е. каждому из нас. И споры, заметим, идут не из-за какой-то мелочи. Так, в 1913 г. «чистый» лесной доход Лесного департамента (т. е. перечисленный казенными лесничествами в государственный бюджет страны) был равен 64,3 млн руб. При золотом наполнении рубля того времени, равном 0,77 г, названная сумма соответствовала 49,51 т чистого золота.

Возвращаясь мыслью назад, к тому, что было в 30-е годы, считаю нужным сказать, что тогда в родной академии непримиримыми врагами М.М. Орлова были Малышев, Креслин, Прохорчук, Калинин. Бабушка вспоминала, что все чаще после обеда дед не ложился с книгой, а сидел, глубоко задумавшись, за письменным столом. Глаза его стекленели, и когда бабушка спрашивала, что с ним, отвечал: «Сердце болит, болит за наши леса...».

Вот как вспоминал последний день жизни деда известный лесоустроитель А.П. Кобзарь, бывший в то время студентом лесохозяйственного факультета. «Я случайно находился в кабинете Михаила Михайловича в перерыве между лекциями, когда туда вошел С.В. Малышев, бывший тогда комсомольским вожаком. Он, не спрашивая разрешения, уселся напротив Михаила Михайловича и в развязной форме начал разговор, который проходил примерно так. Малышев говорил: «Уж и не знаю, когда вас лучше посадить, профессор, сегодня или через неделю?» После паузы добавлял: «Нет, нужно сажать вас завтра же – уж больно вы вредный человек для страны». Эта «душеспасительная» беседа была для дедушки последней. Впрочем, в семье потом часто говорили, что даже хорошо, что он не дожил до кровавого 1937 г. Грустно думать, что в 1932 г. дедушке было только 65 лет и он был здоров, полон сил и трудовых замыслов.

М.М. Орлов был гражданином России и подлинным патриотом ее. Он рассматривал свою деятельность как служение стране, русскому лесу, народу и ради его благополучия готов был жертвовать всем: материальными благами, любимыми детьми.

После смерти основоположника русского лесоустройства профессора М.М. Орлова прошло уже 70 лет. Его яркая жизнь, вдохновенное творчество являются примером не только для ныне живущих, но и для грядущих поколений.

 

Калинин М.В. Человек. Гражданин. Патриот : (воспоминания внука о профессоре М.М. Орлове) / М.В. Калинин // Лесное хозяйство. – 2001. – № 5. – С. 14-16.